Александр Леонидович Аввакумов
Судьба солдата
– Плохо, лейтенант, что вы меня не понимаете. Разве вы не видите, что люди просто устали от всего этого? – он снова начал шептать в ухо. – Крылов, мы уже отвоевались с тобой. Кому нужна эта война? Тебе? Мне? Она нужна лишь нашим старым маразматикам из Кремля. Так пусть они едут сюда и воюют. Вот о чем я тебе говорю. Спасать себя надо, а не прикрываться красивыми словами типа – присяга, родина, приказ.
– Вот что, товарищ полковник, – жестко ответил Крылов. – Будем считать, что вы мне ничего не говорили, и я, ничего от вас не слышал. В сорок первом году вас бы просто расстреляли за пораженческие разговоры. Но я этого не сделаю, хотя сказать по-честному, очень хочу. Мне стыдно за вас и ваше малодушие. Идите прочь и больше не подходите ко мне с подобными предложениями. Если подойдете, я вас просто расстреляю.
Грачев зло посмотрел на него, встал и отошел в сторону. Заметив, что полковник отошел от него, к нему подошел Белоусов.
– Я все слышал, товарищ командир, – произнес он. – Ну и сука этот полковник. Одно слово – сволочь.
– Ну и что от этого, Андрей? Кто об этом, кроме тебя и меня, знает? Никто! Ну, может, быть, еще Ибрагимов, – произнес Крылов и рукой указал на радиста, который лежал не так далеко от них. – Разве нам кто с тобой поверит, что полковник, представитель Главного политуправления предлагал нам сложить оружие и добровольно перейти на сторону врага. Ладно, у нас с ним свои взаимоотношения и мы сами разберемся в этом. Ты только не лезь в эти дела. Тебе еще служить и служить.
– Вы не правы, товарищ командир. Мне ваши личные отношения с этим человеком – до лампочки. Вы сами разбирайтесь в них. Меня другое в этой истории задевает – его трусость и непорядочность. Я не хочу защищать этого человека ценой жизни наших ребят.
– Я согласен с тобой, Андрей, но другого выхода у нас просто нет.
Белоусов посмотрел на Крылова с нескрываемой злостью и отошел в сторону. Он был полностью согласен с Белоусовым, но другого выхода из этой ситуации у Крылова действительно не было.
* * *
Группа лежала между камней уже больше часа, ожидая возвращения из разведки Назарова. Вокруг царила мертвая тишина, разрываемая лишь иногда криками неизвестных им птиц. Однако, эта тишина их не только не радовала, а скорей всего пугала. Все еще помнили смерть боевого охранения, которое от усталости просто заснуло в дозоре, и было вырезано «Черными аистами».
– Командир, можно, я посмотрю, что у нас с разведкой? – спросил подошедший к Александру Белоусов. – Может, что-то случилось и Назарову нужна наша помощь?
– Отдыхай, Андрей, – тихо произнес Крылов. – Если что-то и произошло, то ты ему все равно не поможешь.
Прошло еще минут тридцать томительного ожидания. Вдали показалась сгорбленная фигура нашего разведчика, который тащил на себе кого-то. Он сбросил с себя мужчину, одетого в белые шаровары, рубашку, жилет, пеструю чалму, и направился к командиру.
– Товарищ, старший лейтенант! В метрах пятистах от нас тропа, по которой движутся группы моджахедов. За час наблюдения, по тропе прошло около двухсот человек.
– Понятно, Назаров, – произнес Крылов и полез в планшет за картой.
Он невольно посмотрел в сторону раненого Ибрагимова, радиста нашей группы, который с нескрываемой надеждой смотрел на Назарова. Если бы не разбитая рация, то группа смогла бы не только улететь отсюда, но и навести на движущихся моджахедов авиацию. Открыв карту, Крылов стал рассматривать этот район. Александр долго водил пальцем по карте, однако, тропы, на которую наткнулся Назаров, обозначено не было. По всей вероятности, это была абсолютно новая тропа, еще не известная нашей разведке.
– Ты кого притащил? – спросил он Назарова. – Зачем он нам? Ты же ранен и тащишь…
– Языка, – ответил разведчик.
– А для чего ты его взял, у нас все равно толмача нет? – словно размышляя, тихо произнес Крылов. – Кто с ним будет говорить? Ты, а, может, ты?
– А он хорошо разговаривает по-русски, товарищ старший лейтенант. Похоже, он наш, попал в плен к ним, там и принял ислам. Поговорите с ним сами, мне было не до разговоров. А зарезать его мы всегда сможем.
– С чего это ты взял, что он русский, Назаров?
– А когда я его ломал, то он таким трехэтажным матом орал, что я даже от неожиданности растерялся.
– Интересно. Тогда тащите его сюда поближе, посмотрим, что он нам расскажет, – приказал ему Крылов.
К нему подвели молодого мужчину в возрасте двадцати-двадцати пяти лет, руки которого были связаны за спиной. Лицо его было сильно разбито, верхняя губа была рассечена надвое, что делало его лицо комически смешным и страшным. Его загорелое лицо обрамляла небольшая русая бородка.
– Кто такой? – спросил его Крылов. – Ты откуда знаешь русский язык?
Мужчина отвернулся от него и сплюнул кровью на землю. Он взглянул на Крылова и криво усмехнулся.
– Давай, верши свое правосудие. Чего смотрите, я готов умереть…
– Я тебя еще раз спрашиваю, ты кто такой? Не хочешь разговаривать со мной, дело твое. Назаров! – окликнул он десантника. – Отведите его в кусты, пусть с Богом говорит, раз с нами не хочет.
Разведчик схватил его за шиворот и потащил в сторону ближайших кустов. Нужно отметить, что, несмотря на ранение, Назаров был еще достаточно сильным, чтобы совладать с этим пленным. Отпустив мужчину, он передернул затвор автомата и уперся стволом ему в спину.
– Товарищ командир, стоит ли поднимать шум? Разрешите, я его просто зарежу, – спросил Крылова Назаров.
– Решай сам, мне все равно. Не тащить же его за собой в Кандагар.
Назаров вытащил из ножен финский нож и, схватив пленного за длинные волосы, подставил нож к его горлу. Он уже готов был перерезать ему горло, но тот, оставив в его руках большой клок волос, вырвался из рук.
– Погоди, не убивай меня, – закричал незнакомец. – Погоди, еще успеете пустить меня в расход.
Крылов поднял руку вверх и тем самым, заставив Назарова остановиться.
– Погоди минутку. Послушаем, что он нам расскажет, – произнес он.
Разведчик отошел в сторону и, толкнув пленного стволом автомата в спину, приказал тому подойти к командиру.
– Что ты хочешь мне сказать? – спросил Крылов его. – Если решил соврать, мы тебя просто убьем прямо здесь. Ты, надеюсь, это понимаешь?
Мужчина посмотрел на него. Похоже, он решил рассказать нам все, что нас интересовало. Однако насколько он был с нами искренен, никто не знал.
– Командир! – произнес пленный. – Я действительно русский. Фамилия моя Сергеев Аркадий Витальевич. Родом я из города Пензы, там и призывался. Наша колонна направлялись из Кандагара в город Газни. Во время боя меня тяжело ранило, я потерял сознание. Удивительно, но меня не подобрали наши санитары. Очнулся я уже у духов. Полгода держали меня в яме, а затем предоставили мне выбрать ислам или смерть. Я выбрал ислам. Оружие получил лишь только в этом году. Полтора года был у них погонщиком мулов.
Крылов с недоверием посмотрел на него. О том, что наши воинские колонны часто попадали в засады моджахедов, все они хорошо знали. Так что изложенная им история была обыденной и ничего, кроме недоверия, у него не вызывала.
– Как оказался здесь? – спросил он Сергеева.
– Три дня назад командир нашего отряда Назир сообщил своим нукерам, что людьми Муллы Маланга было сбито два вертолета и сейчас нашей задачей стало захватить летчиков и офицера Генерального штаба, который летел в одном из вертолетов. Сегодня Назир приказал нам уничтожить русских десантников, которые вчера уничтожили разведывательное подразделение «Черных Аистов». Ни я, ни кто-либо из наших боевиков не предполагали, что вы уже здесь. Для нас это – полная неожиданность.
Он закончил и посмотрел на Крылова, ожидая, что он скажет, но тот молчал, не зная, что с ним делать. Пусть даже то, что он ему рассказал, и было правдой, перед ним встал не менее важный вопрос – тащить его за собой или нет. Крылов посмотрел на Белоусова, но тот отвернулся от него и смотрел в сторону. Чтобы оттянуть принятие решения, он решил задать ему вопрос.
– Сергеев, ты сражался против наших солдат или нет? На твоих руках есть кровь наших солдат или нет?
Он, словно догадавшись, о чем он думал, моментально ответил:
– Вы можете мне не верить, но я против русских еще не воевал. Я закончил трехмесячные курсы в Пакистане и меня зачислили в отряд Назира. Пока наш отряд еще не вступал в бой с русскими.
Крылов посмотрел на Белоусова, ожидая от него какого-либо совета по этому не простому для меня вопросу, однако тот по-прежнему молчал и смотрел куда-то в сторону от него.
– Ты на родину хочешь, Сергеев? – спросил Крылов его.
– Да,– коротко ответил он. – Пусть меня осудят, как предателя, но это все равно лучше, чем здесь быть на воле.
– А что раньше не перебежал к нашим? Может, желания или возможности не было?
– Боялся, что никто не будет слушать меня, а возьмут и просто расстреляют без суда и следствия, как только, что хотели это сделать вы.
Крылов усмехнулся. Впервые за всю его службу в Афганистане перед ним стоял русский человек и с надеждой смотрел на него. Он не щадил моджахедов, которые как было известно всем, не щадили шурави, но сейчас перед ним стоял не афганец, а свой – соотечественник, простой русский парень, одетый в чужую одежду.
– Говоришь, боялся, что убьют раньше, чем доведут до русских блокпостов?
Он кивнул ему головой. Крылов замолчал, прикидывая про себя, как ему поступить дальше с этим человеком. Он снова посмотрел на Белоусова Андрея, но тот по-прежнему сидел, отвернувшись от него, и протирал свой автомат. Немного подумав, он предложил ему следующий вариант.
– Вот, что Сергеев, слушай меня внимательно. Если поможешь нам выйти из этого кольца, то у тебя появится шанс в какой-то степени реабилитироваться перед командованием и судом. Если мы заметим, что ты чего-то крутишь, мы тебя просто убьем. Как мое предложение? Подходит?
Он согласился сразу.
– Да, я согласен. Лучше у себя отсидеть, чем жить всю жизнь здесь.
– Вот и хорошо. Пойдешь с нами. Руки мы тебе пока развязывать не будем, а там посмотрим. Белоусов, поднимай людей, начинаем движение.
Бойцы поднялись с земли и медленно тронулись вперед, вслед за идущим впереди нас Сергеевым.
* * *
Сергеев, нужно отдать ему должное, неплохо ориентировался на местности. С его слов, он неоднократно в составе караванов моджахедов бывал здесь. Он вел группу уверенно, и вскоре их недоверие к нему стало понемногу таять с каждым пройденным километром этих горных дорог.
Он вел бойцов параллельно тропе, по которой двигались группы моджахедов. Пока им удавалось обходить их без огневых стычек и это радовало не только Александра, но и всех бойцов его группы. Однако, все они великолепно понимали, что это везение должно было рано или поздно закончиться боем. Преследовавшие группы моджахедов, похоже, потеряли десантников из виду, и это позволило им значительно ускорить движение. Единственной проблемой по-прежнему оставалось отсутствие провианта и особенно – воды. Люди, измотанные постоянными переходами, стали слабеть. В какой-то момент темп движения упал до минимума. Нужно было что-то предпринимать, чтобы накормить уставших бойцов, но где брать продукты, Крылов не знал.
Идущий впереди Назаров неожиданно остановил движение. Он знаками руки объяснил бойцам, что он наткнулся на стоянку большой группы моджахедов. Обходить их они не стали, а просто решили подождать, когда моджахеды сами снимутся с места и последуют дальше в сторону Кандагара.
Больше всех, на взгляд Крылова, страдал от голода полковник Грачев. Его красивое лицо посерело, глаза запали, скулы выступили вперед. Теперь он больше походил на какого-то рабочего с завода, чем на представителя Главного политуправления. Его хромовые сапоги с жесткими лаковыми голенищами разбились в хлам и сейчас для того, чтобы передвигаться в них, он вынужден был перетягивать отваливающуюся подошву какой-то грязной, неизвестно где подобранной тряпкой.
В ожидании они провели всю ночь. Ночи в горном Афганистане сильно отличаются от ночей в нашей средней полосе. Бойцы спали, плотно прижавшись, друг к другу, согревая себя и своих товарищей теплом голодных и измученных дорогой тел. Утром Крылов проснулся оттого, что почувствовал, как его волосы примерзли к камню и не давали ему возможности изменить положение тела. Кое-как растопив тонкую корку льда, образовавшуюся вокруг его головы, он смог повернуть голову, чтобы снять боль с затекшей шеи. Растолкав спящих бойцов, они стали готовиться к маршу.
– Где Сергеев? Подведите его ко мне, – приказал Крылов.
К нему подвели пленного. Он стоял перед ним с опущенной головой и виновато смотрел на него, словно он был причиной плохого настроения у командира.
– Скажи, Сергеев, тебе эти места знакомы? Ты ранее здесь бывал?
Тот кивнул ему головой.
– Да, мне приходилось здесь бывать ранее, когда я был погонщиком мулов.
– Как далеко до наших блокпостов?
– Врать не буду, километров девяносто, а может, чуть и больше.
– Скажи, здесь есть тропы, по которым мы можем выйти к нашим блокпостам?
– Были, но сейчас я не знаю, что на них. Можно легко нарваться на моджахедов.
– У нас закончились продукты, и если мы не сможем пополнить свои запасы, шансы выйти к нашим постам – просто нулевые. Люди – голодные и двигаться быстро мы едва ли сможем.
–Ты знаешь, командир, здесь есть не так далеко небольшой кишлак. В нем, наверняка, мятежники. Но я могу попытаться пройти туда, там многие дехкане меня хорошо знают. Я попробую раздобыть хлеб.
Крылов задумался над его предложением, которое было рисковым, но и довольно заманчивым. Он смотрел на Сергеева, еще не зная, какое принять решение . Александр еще не полностью верил этому человеку. Да и почему он должен быть уверен в том, что этот человек, вернувшись к моджахедам, не предаст их. Ведь он уже один раз предал свои убеждения и принял ислам, чтобы выжить. Они смотрели друг на друга. Он – в ожидании решения, а Крылов – с мыслями о возможном его предательстве. Сергеев не торопил его с решением, так как хорошо представлял, что сейчас творится в голове командира.
– Командир, если ты не веришь мне, то можешь все оставить, как и прежде. Держать меня связанным, а их – голодными. Я – не маленький и все хорошо понимаю. Как говорят русские, обожжешься на молочке, подуешь и на водичку. Тебе решать.
– Хорошо. Веди нас к кишлаку, а там мы посмотрим, как поступить с тобой дальше.
Они выстроились в цепочку и двинулись вслед за ним.
* * *
Группа быстро дошла до кишлака и залегла метрах в двухстах от него. Крылов, как всегда, приложил к глазам бинокль и стал внимательно рассматривать подходы к кишлаку. Он всегда помнил золотое правило разведчика: перед тем как войти, всегда подумай, как потом оттуда выйти.
Кишлак был небольшой, от силы – домов около пятидесяти. Впрочем, количество домов всегда было загадкой, так как дома там лепились практически стена к стене, образуя между собой лишь узкие тропки.
– Белоусов, приготовь пулемет к бою, – тихо приказал он ему.
– Ты не веришь Сергееву? – поинтересовался он у Крылова, прежде чем продублировать приказ. – Если не веришь, то зачем направил его в кишлак?
– Есть нечего, вот и направил. А что, у тебя есть еще какой-то вариант, как достать еды? – со злостью ответил он на его замечание. – Ты посмотри на людей, они же падают от голода.
Крылов приложил к глазам бинокль и стал внимательно рассматривать надворные постройки населенного пункта. На улицах в пыли играли дети, а на лужайке мирно паслись козы и ишаки.
«Неужели в кишлаке нет моджахедов?», – подумал он, переводя свой взгляд с одного дома на другой.
И вдруг его взгляд выхватил дом, из которого вышел человек с автоматом в руках. Он что-то крикнул, похоже, кого-то позвал. Крылов моментально перевел свой взгляд на другой дом и, присмотревшись, увидел еще двоих человек с автоматами, которые, укрывшись от солнца, сидели в тенечке.
Вышедший из дома человек снова что-то сказал, и из дома появились еще три человека, в руках одного из них был ручной пулемет Калашникова.
«Вот тебе, бабушка, и юрьев день?– подумал он, продолжая рассматривать эту группу моджахедов. – Интересно, сколько же их в кишлаке?»
По команде старшего двое душманов, встали на ноги и направились к середине двора. Все тот же мужчина снова что-то сказал им и они побежали вдоль улицы. Вскоре в конце улицы появились два джипа. Один из джипов остановился напротив дома, за которым он внимательно наблюдал в бинокль.
Командир отряда, в чем Крылов уже не сомневался, вышел со двора и сел в джип. Двое оставшихся мятежников быстро забрались в кузов, и она тронулась. Александр проводил ее взглядом до конца кишлака. А затем повернулся к Белоусову, который лежал рядом с ним.
– Похоже, уехали, – произнес Крылов. – Что делать дальше? Посылать Сергеева в кишлак или нет?
Белоусов промолчал. Александр великолепно понимал его, брать на себя ответственность за это решение он просто не хотел. Он снова приказал привести к нему Сергеева.
– Сейчас пойдешь в кишлак, – произнес Крылов. – Я тебе верю, думаю, что ты не обманешь нас?
– Спасибо, командир, я постараюсь оправдать ваше доверие. Может, вы мне дадите гранату. Второй раз попадать им в лапы, у меня желания нет.
– Развяжите ему руки, – приказал Крылов.
Когда его команда была исполнена, он снова посмотрел на Сергеева.
– Давай, с Богом, – тихо произнес он и протянул ему пистолет и гранату.
Сергеев встал в полный рост, сунул пистолет за пояс своих белых штанов и, не оглядываясь, направился к кишлаку. Крылов неотступно сопровождал его взглядом до тех пор, пока он не исчез среди домов кишлака. Лишь только после этого он повернулся в сторону полковника Грачева, который тряс его за рукав куртки.
– Крылов! Ты и, правда, сошел с ума! Как можно доверять предателю оружие? Он же предаст нас всех! Если сам жизнь свою не ценишь, то пожалей других людей!
– Не кричи, полковник, он не хуже тебя и меня. Он попал в плен раненым, а ты готов здоровым сдастся им. Если что, я сам отвечу и за него, и за всех вас.
Грачев громко засмеялся, уткнув в его сторону пальцем, громко с вызовом произнес:
– Не смеши меня! Перед кем ты собрался отвечать? Перед Богом? Мне наплевать, что он тебе ответит, я жить сейчас хочу! Ты понял меня или нет?
Крылов оттолкнул его от себя, полковник споткнулся и упал. Он моментально осекся и замолчал.
– Смотри, лейтенант, – с угрозой в голосе произнес Грачев. – Ты можешь сам рисковать, как хочешь, но жизнью других людей распоряжаться не нужно. Я ничего не забуду – ни этих толчков, ни унижений.
Крылов промолчал и посмотрел на десантников, которые внимательно следили за этой стычкой. Ему вообще не хотелось вступать с полковником в эту дискуссию, которая все равно сведется к тому, что он начнет обвинять Александра в сведении с ним своих личных счетов. Однако чтобы минимизировать риск от возможного предательства Сергеева, они отошли от этого места метров на пятьсот, оставив на старом месте лишь одного Назарова, и расположились на опушке небольшой тутовой рощицы.
Ждать пришлось довольно долго. Он, наверное, переживал больше всех, проклиная себя за излишнюю доверчивость. Теперь для него было главным отвести своих людей без потерь подальше от кишлака. Потеряв надежду на возврат Сергеева, Крылов поднялся с земли и махнул рукой Назарову, которого оставил около кишлака. Тот быстро поднялся с земли и перебежками направился в их сторону.
– Отходим! – приказал Крылов. – Больше ждать Сергеева не имеет смысла. Похоже, я ошибся в нем.
– Может, еще подождем минут десять? – предложил Назаров. – Он же там, в кишлаке? Мало ли, что там могло случиться?
Крылов покачал головой.
– Ждать больше нельзя. Похоже, я ошибся в нем! – снова тихо повторил он.
– Да вон же Сергеев! – выкрикнул Назаров. – Смотрите, видите его? Он вон там, за пригорком!
Присмотревшись внимательней, Крылов увидел Сергеева, который тащил на себе большой мешок с продуктами. Он знаком руки остановил своих бойцов, решив дождаться его.
Сергеев подошел к нему и положил у его ног мешок.
– Командир, ваше задание выполнено, – произнес он и протянул ему пистолет и гранату обратно.
Крылов осторожно приоткрыл мешок и увидел в нем около десятка лепешек белого хлеба, небольшой кусок вяленой баранины, грецкие орехи, урюк и кишмиш.
– Молодец. Как это тебе удалось? – поинтересовался он у Сергеева.
Он хитро улыбнулся и посмотрел на него каким-то лукавым взглядом.
– Я сказал, что меня направил сюда полевой командир Назир. Кстати, это он был в кишлаке и уехал из него на джипе.
– Хорошо, Сергеев, встаньте в строй. Белоусов, пусть Назаров отдаст ему свой автомат, а сам останется с пулеметом.
– Есть, – коротко отрапортовал Белоусов.
* * *
Они отошли от кишлака километра два и, устроившись под деревьями, быстро перекусили. Немного отдохнув, группа снова двинулась в путь. Чем ближе они подходили к Кандагару, тем чаще им дорогу закрывали посты мятежников. Приходилось затрачивать много времени и силы, чтобы обходить их стороной. Однако, обойдя один такой блокпост, они тут же натыкались на другой. Создавалось впечатление, что они просто кружили по какому-то замкнутому кругу без всякой надежды вырваться из него. Обойдя очередной блокпост, Крылов подозвал к себе Белоусова.
– Андрей! Днем двигаться стало довольно опасно, в любой момент мы можем нарваться на заслоны духов. Думаю, что днем нужно отдыхать, а передвигаться только ночью.
– Все правильно, командир. Но душманы думают, наверное, так же, как и ты. Они на ночь усиливают свои заслоны. Поэтому, если мы нарвемся на них ночью, то они просто рассеют нас, а затем по одному уничтожат.
Крылов задумался, так как в словах заместителя была определенная логика. Действительно, ночью им будет намного проще рассеять их, а затем по одному, уничтожить.
– Убедил, Андрей, я согласен с тобой. Усиль разведку, – приказал он ему, хотя знал, что сделать это невозможно из-за отсутствия людей.
Когда Белоусов отошел, он взмахом руки приказал Сергееву подойти к нему.
– Что скажешь? Далеко до наших войск, как ты думаешь? Ты видишь, люди окончательно измотаны и твои девяносто километров уже превратились в двести километров.
Сергеев усмехнулся и посмотрел на Крылова.
– Что, командир, думаешь, что я специально таскаю вас по этим горам? Для чего мне это? Ты же сам отлично все понимаешь, что, если двигаться прямо, то до наших позиций осталось километров семьдесят, если не меньше.
– Ты тогда говорил, что до наших войск километров сто. Мы двигаемся уже вторые сутки, неужели за все это время мы прошли всего километров тридцать?
– Командир, это же – горы. Здесь не трасса и поэтому приходится много крутиться, обходить посты и заслоны, а это – лишние километры, а может и десятки километров.
– Сергеев! У нас вся надежда на тебя. Ты должен провести нашу группу через эти кордоны.
– Я не обещаю, товарищ командир, но постараюсь это сделать.
Он отошел от него, а Крылов сел между камнями и закрыл глаза. Усталость моментально навалилась на него. Он даже не заметил, как задремал. Ему приснилась Ольга. Она стояла недалеко от него и махала рукой, словно, куда-то звала. Он пытался ей что-то ответить, но как это бывает во сне, у него пропал голос. Крылов открыл глаза, перед ним стоял Грачев.
– Почему не отдыхаете, товарищ полковник? – тихо спросил он его. – Если не спится, смените Ибрагимова. Пусть он немного отдохнет.
– Слушай, лейтенант. Я хотел бы предупредить тебя, чтобы ты особенно не доверял этому изменнику Сергееву. Я слышал твой разговор с ним и поэтому решил еще раз тебя предупредить. Никто из нас не знает, что он делал там, в кишлаке, с кем общался и что им рассказывал. Сейчас он понял, что ты доверяешь ему, и даже дал ему автомат. А если он – волк в овечьей шкуре? Ты ему автомат, а он нас из этого автомата… Я за ним давно наблюдаю, темный он какой-то. Здесь он на воле, а что ты ему обещаешь там, в Союзе? Там – тюрьма, и это он хорошо понимает. Так вот и подумай, лейтенант, кто просто так променяет волю на неволю.
– Спасибо за совет. Я вас понял, товарищ полковник. Вы бы автомат ему, конечно, не дали, я вас правильно понял? Так вот, что я вам скажу. Я дал ему оружие, я за это и отвечу. А сейчас идите, отдыхайте. Скоро пойдем дальше.
– Ты меня не гони, Крылов, а лучше послушай. Не верь ему. А вдруг он совсем не русский, а какой-нибудь американец, из ЦРУ? А ты, по своей наивности, сам ведешь его в расположение наших войск. Ты смотри, за последние три дня у нас ни одной стычки с душманами. Ты сам не думал об этом, ведь такого не бывает. Просто моджахеды знают, что он с нами, и пока дают нам возможность передвигаться под их контролем.
– В чем смысл, полковник? Его моментально расколют сослуживцы и мужики из особого отдела. Слишком большой риск.
– Почему ты решил, что он сразу же направится к себе в часть? Он может оказаться с ранением в госпитале, а затем – в Союзе с нормальными документами.
– Спасибо. Я вас понял, полковник.
Он, обиженный ответом, отошел от Крылова и демонстративно сел на камень. Крылов посмотрел на него и удивился тому, что за все-то время, что они находились в пути, этот человек ни с кем из бойцов не проронил ни одного слова.
«Одно слово – барин», – подумал он про себя, продолжая рассматривать одинокую фигуру полковника Грачева.
– Командир! – обратился Белоусов. – Разведка вернулась.
Крылов встал с камня и направился к Назарову.
– Ну, что, скажешь, разведчик?
– Впереди нас заслон, товарищ командир. Человек около двенадцати. Два пулемета, один гранатомет РПГ и «барабухайка» (старый грузовик, приспособленный для перевозки людей). Спят, сволочи, словно нет войны.
– Понятно. Как рана?
– Слава Богу, потихоньку затягивается.
Пока он разговаривал с Назаровым, его неожиданно посетила довольно авантюрная идея. Она, словно маленький буравчик, застряла у него в голове. Отпустив Назарова, Крылов подозвал к себе Белоусова.
– Андрей, как ты смотришь, если мы захватим эту «барабухайку» духов? – поинтересовался он у него. – Водитель у нас есть, это – Сергеев. Одет он, как положено афганцу. Если нам удастся проехать километров двадцать на ней, будет очень здорово.
– А что? Лично я не против этого дела. Попробовать можно. Посмотрим, куда кривая нас выведет.
– Я рад, что ты поддерживаешь эту идею. Ты, давай, держись, не опускай голову и не теряй надежды. Мы с тобой еще повоюем, Андрюша.
– Причем здесь это? Вы – командир, а я – ваш заместитель. Вы и несете ответственность за весь личный состав.
Ему тогда не понравился этот ответ. Крылов посмотрел на него и не увидел в глазах привычного для него огонька.
«Вот и он съехал, – подумал он про него. – Похоже, потерял уверенность в том, что нам удастся вырваться из этого котла».
– Если согласен со мной, тогда готовь бойцов к уничтожению заслона. Будет хорошо, если нам удастся все это сделать без особого шума и пыли.
– Тогда я пошел, товарищ командир? Сейчас начнем подготовку.
– Да, Андрей. Иди, готовь. Я сейчас к вам подойду – произнес он.
Белоусов повернулся и направился к бойцам, а он сел на камень и разложил у себя на коленях карту.
* * *
Десантники медленно позли среди камней, стараясь как можно ближе подобраться к отдыхающим моджахедам, которые сидели вокруг костра и о чем-то тихо разговаривали. В метрах пятнадцати от них были оборудованы две огневые позиции, на которых дежурили четыре мятежника. Крылов перевел свой взгляд в сторону, около машины находился еще один боевик, который, подняв капот, копался в двигателе. Александр подсчитал – душманов было двенадцать человек, то есть в два раза больше, чем их. Но они, по сравнению с этим, были десантниками, а не вооруженными и кое-как обученными крестьянами, а во-вторых, на их стороне был фактор неожиданности.
Крылов подозвал к себе Белоусова. Когда тот подполз и лег рядом с ним, тихо произнес:
– Пусть первым к ним подойдет Сергеев и начнет этот спектакль. Когда он соберет около себя всех моджахедов, нам останется лишь тихо снять часовых, которые находятся на огневых позициях. Предупреди бойцов, чтобы ни одна пуля не попала в автомашину. Понял?
Он кивнул ему головой и тихо пополз к ожидавшим его бойцам.
– А вы, – произнес он, обращаясь к двум раненым бойцам, Назарову и Ибрагимову, – возьмите на мушку пулеметчиков. Если что, стреляйте, не давайте им возможности использовать против нас пулеметы.
На дороге, идущей к блокпосту, показался Сергеев. Его окликнул часовой и направил на него английскую винтовку. Он на какую-то секунду замешкался и, подняв руки вверх, что-то произнес на их языке. Держа руки высоко над головой, он медленно направился в сторону сидевших у костра моджахедов. Один из них поднялся с земли и что-то сказал другому, показывая рукой в сторону Сергеева.
Водитель, стоявший около машины, тоже взял в руки автомат и направился в сторону Сергеева. Вскинув автомат, он что-то произнес и передернул затвор автомата. Сергеев ответил ему и положил свой автомат на землю. Моментально около него образовалась маленькая толпа моджахедов, которые стали что-то кричать и размахивать своими автоматами. Сергеев был абсолютно спокоен и, улыбаясь им, стал что-то рассказывать и показывать рукой в нашу сторону.
«Неужели Грачев оказался прав? – подумал Александр, наблюдая за Сергеевым. – Вот и верь после этого людям».
Крылов невольно навел на него свой автомат и, поймав его в прицел, стал наблюдать за его дальнейшими действиями. Его рука, крепко сжимавшая цевье автомата, стала мокрой от напряжения, лоб вспотел и скатывающийся со лба пот стал застилать ему глаза. Он ладонью смахнул со лба пот и снова взял на прицел группу моджахедов, которые пытались скрутить Сергеева. Наблюдая за ним, он не заметил, как Белоусов тихо подполз к огневым позициям мятежников и одного за другим, без шума завалил четырех часовых, которые, забыв обо всем, наблюдали за этой картиной.
Кто-то из мятежников ударил Сергеева в лицо, от чего тот зашатался и упал на землю. Он попытался подняться на ноги, но сильный удар автоматного приклада, словно гвоздь, прибил его к земле. Духи стали его топтать ногами, не давая ему подняться на ноги. Крылов глазами нашел главного из них и навел на него свой АКС. Поймав в прицел его разъяренное и потное лицо, он выстрелил в него из автомата.
– А, а, а …– закричал Александр, разряжая весь магазин своего автомата в столпившихся душманов.
Он видел, как пули кромсали тела моджахедов, отбрасывая их в разные стороны от Сергеева. Все утонуло в грохоте выстрелов. Мятежники явно не ожидали этого нападения, и десантникам понадобилось всего несколько секунд, чтобы смести их плотным автоматным и пулеметным огнем. Крылов выскочил из укрытия и бросился к Сергееву, который, похоже, был без сознания. Лицо его было все в крови.
