Александр Леонидович Аввакумов
Точка невозврата
Справка
«Независимая газета», 30.06.2004
Термин «без вести пропавшие» у большинства россиян ассоциируется с войнами, «горячими» точками и толпами беженцев. Но вот парадокс: количество без вести пропавших соотечественников при этом устойчиво растет. Если в 2000 году бесследно исчезало в среднем примерно 280 человек в сутки, то в 2003 году – 320. Люди просто, как отмечается в заявлениях родных и близких, ушли и не вернулись.
«Российская газета», 28.10.2008
В стране катастрофически растет число людей, которые исчезли без следа. Они пропадают внезапно, без объяснимых причин, многие – навсегда. За несколько лет количество пропавших без вести почти удвоилось и превысило астрономическую цифру в 120 тысяч человек. Так, за один только год уходит в никуда население немалого города.
«Юридическая Россия», 26.04.2011
Согласно статистическим данным Главного информационно-аналитического Центра МВД России, наблюдается устойчивая тенденция увеличения количества пропавших без вести. Так, если в 2000 году было зарегистрировано 74312 заявлений о безвестном исчезновении граждан, то в 2004 году – 77171 заявление. Если в 2000 году правоохранительными органами было возбуждено 4571 уголовное дело по факту исчезновения граждан, то в 2004 году – всего 1042.
ОТ АВТОРА
Мне, бывшему сотруднику уголовного розыска, неоднократно приходилось слышать довольно банальные на первый взгляд истории о бесследном исчезновении людей. Кто-то ушел на работу и домой не вернулся, кто-то вышел в магазин и бесследно исчез средь бела дня. Трудно поверить в подобное, но это так. Вышел и пропал, кто-то на месяц, кто-то на год, а кто-то и навечно. Эту категорию людей в милиции, а теперь и в полиции, называют смешным словом «потеряшки», или пропавшими без вести. Что означает этот термин? В толковом словаре четко прописано, что «пропавший без вести» – это человек, о местонахождении которого нет достоверной информации. Перед тем как приступить к написанию книги, я долго работал со статистическими данными. Мне сразу бросилось в глаза разночтение этих страшных цифр. В последние годы число без вести пропавших в России колеблется от 70 000 до 100 000 человек в год. Вместе с ранее пропавшими людьми, которых ищут от года до пятнадцати лет, общая цифра пропавших составляет 120000 человек, причем примерно 25% из них – дети и подростки. Полагаю, что эта цифра не окончательная, так как многие люди обращаются в суд о признании своих родных и близких умершими. С признанием суда розыск этих людей органы внутренних дел прекращают. Сколько пропавших без вести ежегодно признается умершими, не знает никто, они просто автоматически удаляются из этих списков. Статистика без вести пропавших граждан выглядит примерно так: каждый четвертый несовершеннолетний, каждый десятый пенсионер. Если рассмотреть эту статистику по социальному положению, то в списках чаще оказываются рабочие, пенсионеры, бомжи и, как нестранно, бизнесмены. Милиция (полиция) легко объясняет эту безрадостную статистику и считает, что ничего особенного в этом нет: бизнесменов похищают вымогатели или кредиторы, рабочие попадают в рабство или мигрируют по стране, а бомжи гибнут в драках с собутыльниками или умирают от болезней. Несмотря на устоявшееся мнение, что чаще всего люди пропадают без вести по криминальным причинам, тем не менее, Министерство внутренних дел пытается доказать совершенно обратное. Так, из 120 000 пропавших без вести жертвами уголовных преступлений стали менее тысячи. Я, как бывший сотрудник уголовного розыска, длительное время занимавшийся проблемой без вести пропавших граждан, сомневаюсь в достоверности подобной статистики. Следственные органы, как правило, не спешат возбуждать уголовные дела по факту исчезновения граждан, так как подобная практика отрицательно сказывается на имидже правоохранительных органов. Дела возбуждаются лишь в случае установления лиц, причастных к исчезновению граждан. Сам процесс розыска без вести пропавших граждан органами внутренних дел осуществляется чаще всего «дедовскими методами» и сводится к самым элементарным проверкам: по больницам и по картотеке неустановленных трупов. Я склонен считать, что более 50% пропавших без вести становятся жертвами преступлений.
Другая, не менее важная проблема – установление личности неопознанных трупов, количество которых с 2000 года выросло в два с половиной раза. Несмотря на принимаемые милицией (полицией) меры, все «поднятые» трупы были похоронены, как неопознанные. В 2009 году правоохранительными органами было поставлено на учет 119 тысяч неопознанных трупов, из которых 29,1 % имели признаки насильственной смерти. Из этой огромной цифры была установлена личность всего лишь в 12,4% случаев.
Что мы имеем: большое количество пропавших без вести и приблизительно такое же количество неопознанных трупов, которые по каким-то причинам не стыкуются между собой. С чем это связано? В первую очередь, с неудовлетворительной работой милиции (полиции), в частности, при приеме заявлений о безвестном исчезновении граждан. Сотрудники уголовного розыска крайне поверхностно оформляют документы, в которых зачастую отсутствуют такие необходимые сведения для розыска и установления местонахождения пропавших, как схема зубного аппарата пропавшего гражданина, сведения о перенесенных операциях, хронических заболеваниях и т.д. Только отсутствие подобных сведений не позволяет им осуществлять качественную работу с этой категорией лиц.
Часть первая
В этот момент я был, наверное, самым счастливым человеком на земле. Моя мечта, еще вчера казавшаяся неосуществимой, стала приобретать вполне реальные черты. Я шел по длинному коридору Министерства внутренних дел Татарстана в сопровождении заместителя начальника отдела кадров Пахомова.
– Вот что, Абрамов! – продолжал инструктировать меня майор. – Ты особо не тушуйся перед Костиным. Запомни -он не любит неуверенных в себе людей. Отвечай на его вопросы четко, чтобы ему было ясно, кто стоит перед ним.
– Все понял, Юрий Иванович. Я же не первый день в системе.
– Ты не спорь со мной, а лучше слушай и запоминай. Я ведь тебя не учу, а советую, как себя лучше преподнести начальству.
– Хорошо, Юрий Иванович, – ответил Виктор, внимательно всматриваясь в лица сотрудников министерства, попадавшихся им навстречу, – можете не беспокоиться, я вас не подведу.
Поднявшись на третий этаж здания, они остановились около двери, обитой коричневым дерматином. Пахомов осторожно постучал. Услышав приглашение, он первым вошел в кабинет Костина. Абрамов остался стоять за дверью, ожидая, когда его пригласят.
«О чем они так долго говорят, – подумал он. – Вдруг Костин, даже не взглянув на меня, сразу же откажет? Что тогда делать?»
От этой мысли ему стало как-то не по себе.
«Как так, откажет? – стал успокаивать себя Виктор. – Нет, этого не может быть, ведь я прошу принять меня на работу ни в отдел БХСС, а в уголовный розыск, где работают настоящие мужики».
Мимо него прошел молодой человек небольшого роста с уже заметным пивным животиком. Виктор проводил его долгим взглядом. Он почему-то всегда представлял сотрудников уголовного розыска какими-то особыми людьми, с выдающимися физическими данными, но проходившие мимо него молодые люди мало походили на придуманные им в детстве образы оперативников.
«Вот встретишь такого на улице и не поверишь, что он работает в уголовном розыске», – подумал Абрамов.
Вот и этот, что прошел мимо него, тоже мало походил на сыщика.
– Абрамов! – окликнул Виктора Пахомов. – Заходи!
Привычным движением Абрамов поправил узел галстука и вошел в кабинет начальника Управления уголовного розыска республики. За большим темным полированным столом сидел мужчина довольно простой внешности. Его темно-русые волосы не отличались особой густотой и были зачесаны на правую сторону. На усталом лице явно выделялся нос, который был несколько великоват для его облика, но ни капли его не портил, а наоборот, придавал ему властный, а может быть, и немного жестокий вид. Костин был в дорогом костюме серого цвета.
– Значит, ты и есть тот самый Абрамов, про которого мне часто говорил начальник финансово-планового отдела? – поинтересовался он.
– Да, это я, Юрий Васильевич. Однако, разговаривая с Сидоровым, я вовсе не рассчитывал, что он обратится к вам с подобной просьбой, – ответил Виктор.
На столе перед Костиным лежало его личное дело, и он иногда листал его. Остановившись на одной из страниц, он поднял на Абрамова глаза и задал еще один вопрос:
– Я смотрю, Виктор Николаевич, ты после института распределялся в Комитет государственной безопасности. Что произошло, почему ты не поехал служить в Душанбе?
– Не знаю, товарищ полковник, – ответил Абрамов. – Причину отказа мне не объяснили. Вызвали в отдел кадров и сообщили, что Комитет государственной безопасности Таджикистана в моих услугах не нуждается.
– Все понятно, – произнес Костин. – Скажи, а что тебе не работалось в отделе оперативной службы МВД? Начальник отдела очень хорошо отзывался о тебе, считал тебя самым перспективным сотрудником отдела.
– Врать не буду, товарищ полковник, но, я всегда хотел работать в уголовном розыске, поэтому и отказался от предложенной мне должности начальника отделения. Думаю, что оправдаю ваше доверие, если вы примете меня в свое Управление. А, должности и звания никуда не денутся, главное – хорошо работать, и тогда все придет само собой.
Юрий Васильевич усмехнулся. Он посмотрел на кадровика, который внимательно следил за их диалогом.
– Абрамов, мне нравятся твои рассуждения по поводу должностей и званий, – изрек начальник Управления. – Значит, ты решил связать свою жизнь с работой в уголовном розыске? А, не пожалеешь потом? Столкнешься с трудностями, с незаслуженной несправедливостью и рванешь обратно туда, где легче?
– Не обижайте меня, Юрий Васильевич, я пришел к вам осознанно. Мне почти тридцать, и это решение мужчины, а не юноши, которым движет романтика.
То ли ответ прозвучал слишком возвышенно, то ли по какой-то другой причине, но Костин посмотрел на Виктора как-то необычно. В этот момент ему показалось, что в глазах начальника Управления уголовного розыска мелькнула искорка недоверия. Сердце словно набат, застучало в груди Абрамова так, что он совсем оглох от его стука. От волнения лоб Виктора покрылся испариной. Костин что-то говорил ему, но он плохо его слышал и только кивал в знак согласия.
Пришел он в себя только в коридоре. Рядом стоял Пахомов и тряс его руку.
– Молодец, Абрамов! Извини, но я не думал, что ты так сможешь себя преподнести Костину. Ты ему явно понравился! Особенно, ему пришлось по душе твое высказывание о должностях и званиях. Думаю, что приказ о твоем назначении будет подписан сегодня же. А, сейчас, пойдем, я представлю тебя начальнику и сотрудникам подразделения, в котором тебе придется начинать работу.
Они шли по коридору, а Виктору еще не верилось, что то, о чем он так долго мечтал, произошло буквально минуту назад. Ему вдруг захотелось ущипнуть себя, чтобы вернуться в реальность. Абрамов мельком взглянул на Пахомова и, увидев его напряженное лицо, подавил свои эмоции.
Они прошли по длинному коридору и остановились около одной из дверей. Пахомов потянул ее на себя, и они вошли в кабинет.
***
Виктор шагнул в небольшой кабинет вслед за Пахомовым и остановился за его широкой спиной.
– Вот что, мужики! – обратился он к сидевшим за столами сотрудникам. – Хочу представить вам нового сотрудника вашего отделения. Прошу любить и жаловать. Фамилия Абрамов, зовут Виктор Николаевич. До назначения в ваше отделение он пять лет проработал в отделе оперативной службы и год в системе исправительно-трудовых учреждений в оперативном отделе. Так, что он не новичок, а вполне опытный сотрудник. Думаю, что, когда вы поближе с ним познакомитесь, то найдете точки соприкосновения.
Виктор внимательно рассматривал своих новых сослуживцев, переводя взгляд с одного на другого, стараясь угадать по их лицам, что они думают о его назначении. Однако, их лица были абсолютно спокойны и не выражали никакого интереса к его персоне. От этого равнодушия Абрамов почувствовал себя не совсем уютно. Невысокий темноволосый мужчина поднялся со стула и представился:
– Меня зовут Валиев Роберт Ильясович. Я начальник отделения по розыску скрывшихся преступников и лиц, пропавших без вести. Звание у меня подполковник милиции.
Он протянул Абрамову руку и крепко ее пожал. Валиев стал представлять сотрудников отделения. Виктор сразу обратил внимание на мужчину, сидевшего за столом около окна, который с явной неприязнью смотрел на него.
– Это Козин Валерий Михайлович. Он старший оперуполномоченный, наиболее опытный сотрудник отделения или моя правая рука.
Козин, похоже, считал себя вполне достойным должности начальника отделения и заметно переживал, что эта должность досталась не ему, а Валиеву. Двое других сотрудников, как показалось Виктору, были моложе его лет на пять: Мартынов Антон и Семенов Юрий.
Представив Абрамова, Пахомов, молча, скрылся за дверью, оставив Виктора один на один с новым коллективом.
– Вот твой стол, – произнес Валиев. – Сейчас мы с тобой найдем какой-нибудь приличный стул.
Абрамов посмотрел на предложенный начальником стол. Он был старым, его столешница была обшарпана с пятнами от чернил.
– Что так смотришь, Абрамов? – обратился к нему Валиев. – Извини, но другого стола, у меня, просто, нет. Вот поступит в Управление новая мебель, тогда и поменяешь его на новый стол. Кстати, он у тебя, между прочим, не хуже, чем у Семенова. Так какой тебе дать стул?
– А, этот стул нельзя взять? – спросил Абрамов, указывая на вполне добротный стул, стоявший у стенки.
– Нет, – вместо Валиева ответил Козин, – этот стул для посетителей.
– Какая между ними разница? – поинтересовался Виктор.
–А разве ты сам не видишь? – ехидно улыбаясь, заметил Козин. – Этот стул намного чище, чем другие стулья в нашем отделении. Не посадишь ведь посетителя на грязный стул. Люди приходят разные….
Минут через пять в кабинет вошел Валиев. Он принес стул, который, похоже, мог быть ровесником Виктора. Сиденье его, по всей вероятности, некогда было красивым, но время затерло всю эту красоту, оставив ее лишь на боках.
– Вот тебе стул. Попробуй его отмыть, Абрамов, – обратился он к нему. – Если не получится отмыть, то принесешь из дома какую-нибудь салфетку и положишь на сиденье. Понял?
Виктор, молча, кивнул. Постелив на сиденье два листа чистой бумаги, он осторожно присел на него. Стул под ним жалобно заскрипел, словно жалуясь на свою долгую и нелегкую жизнь.
– Вот теперь и ты при месте, – произнес Валиев. – Сейчас, я дам тебе для изучения, все имеющиеся у нас приказы, наставления по службе и другие материалы, регламентирующие нашу деятельность.
Валиев открыл свой сейф и, достав несколько тонких брошюр, бросил их на край его стола.
– Вот все документы, приступай к их изучению. Если что не ясно, можешь обратиться за разъяснениями ко мне или к Козину.
Абрамов взял первый попавшийся приказ и приступил к его изучению. Приказ был написан сухим бюрократическим языком. В нем не было приведено ни одного примера из практики. Перечитав два приказа по нескольку раз, Виктор обратился к Козину.
– Валерий Михайлович, у меня к вам ряд вопросов. Можно спросить?
– Что вам неясно, Абрамов? – совсем не по-дружески спросил он, переходя с «ты» на «вы». – В этих приказах все четко прописано, неужели вам Абрамов непонятны алгоритмы организации поиска преступников и лиц, пропавших без вести?
– Мне не совсем ясно, почему розыск преступника осуществляет тот орган, на территории которого совершено это преступление, если все его родственные и дружеские связи находятся совершенно в другом месте. Ведь шансов задержать его по месту проживания ближайших родственников намного больше? Человек, находящийся в розыске, как правило, нуждается в деньгах и ночлеге. Кто ему в этом поможет? Конечно, его близкие и друзья.
– Этот вопрос не ко мне, Абрамов. Приказ министра не обсуждается, а выполняется.
– Ну, об этом нужно писать в Главное Управление уголовного розыска и предлагать пересмотреть подобный вариант. Если мы будем только тупо исполнять то, что написано в наших приказах, то никогда не найдем скрывшихся преступников, и их розыск будет напоминать случайный выигрыш в лотерею.
В кабинете раздался дружный смех.
– Ну, ты и даешь, молодой, – с усмешкой произнес Козин. – В розыске два часа, а уже начинаешь гнать волну. Здесь не так и здесь не эдак. Ты думаешь, Абрамов, что в МВД СССР сидят глупые люди и не понимают, что пишут в приказах? Там работают люди с колоссальным жизненным опытом, и на них работает целое НИИ МВД, а ты вдруг решил, что умнее их.
Виктор сначала обиделся на это высказывание Козина, а затем, набравшись мужества, произнес:
– Может, вы и правы, Валерий Михайлович, но я бы не стал на вашем месте столь категорично говорить об этом. Вы сами знаете, кто работает в подобных учреждениях. Зачастую там такие сотрудники, которые за всю свою милицейскую жизнь не нашли и не задержали ни одного беглого преступника. А что Щелоков? Ему занесли этот приказ, он его и подписал. Неужели он будет вникать в какие-то мелочи розыска, у него государственные заботы.
Козин махнул на Виктора рукой и замолчал, уставившись в розыскное дело.
***
Прошло два месяца, с тех пор как Абрамов начал работать в Управлении уголовного розыска МВД. Время летело быстро. Виктор, словно сухая губка, впитывал все тонкости розыска преступников и лиц, пропавших без вести. В паузах между операциями по задержанию преступников, он много читал служебной литературы, которую брал в специальной библиотеке. Но еще больше его привлекало участие после работы в оперативных мероприятиях, проводимых разными отделами управления. Все эти действия с его стороны вызывали неоднозначную реакцию сотрудников отделения.
– Абрамов! Скажи честно, зачем тебе все это? – иногда спрашивал его Козин. – Все хочешь доказать нам, что ты умнее других. Ты бы своим делом занимался больше, а не лез в работу других подразделений. Кто ты там – мальчишка на побегушках. Тебе же скоро тридцать, а ты все, как мальчишка, играешь в войну.
– Ты не прав, просто, я хочу научиться тому, чем еще не владею. Плохо, когда у человека нет стремления, научиться чему-то новому. Ты же знаешь, что я пришел к вам в отделение практически с улицы. За четыре года работы в отделе оперативной службы я, кроме спин преступников, ничего не видел. Меня, сейчас, больше всего интересует психологическая составляющая этого процесса. Я хочу научиться, не только управлять поведением людей в экстремальных ситуациях, но и предвидеть их. Вот ты, Валерий Михайлович, работаешь в должности старшего оперуполномоченного лет шесть, если не больше. Мне ребята рассказывали, как ты переживал, когда начальником отделения назначили не тебя, а Валиева. А, я могу сказать, почему назначили его, а не тебя.
По лицу Козина пробежала тень. Он удивленно посмотрел на Абрамова, словно увидел его впервые.
– Ну и почему? – спросил он Виктора. – Интересно услышать твою версию.
– Я тебе скажу, но ты обидишься на правду, – произнес Абрамов и посмотрел на него. – Ты об этом и сам знаешь, только боишься признаться в этом.
– Сказал «а», говори и «б», – произнес он, явно злясь на него.
– Хорошо, так и быть. Я бы тоже не назначил тебя на эту должность, если бы был твоим начальником. Начальник, должен знать то, чего не знают его подчиненные. А ты, не такой человек, ты – узко-профильный человек. Ты, может быть, и неплохой специалист своего дела, но дальше своей раковины выползать не хочешь. Зачем тебе учиться, если ты и так все знаешь по розыску. Это правда, ты это дело действительно хорошо знаешь, и, если бы ты работал в районном отделе внутренних дел, то был бы незаменимым сотрудником. Но, ты работаешь в Управлении уголовного розыска, а здесь начальник отделения должен видеть проблему розыска намного шире и глубже, чем видишь ее ты.
Лицо Козина стало покрываться красными пятнами. Он ждал многого, но, не этого. Он отложил в сторону розыскное дело и, справившись с волнением, произнес:
– Я смотрю, ты времени даром не терял. Научился делать выводы из рассказов товарищей по работе. Это хорошо, Абрамов. Значит, ты бы меня начальником отделения не назначил? И теперь ты делаешь то, что не делал я в свое время. Ты начинаешь, как ты выразился, учиться? Если я правильно понял, ты хочешь стать моим конкурентом на должность начальника отделения?
– Ни в коем случае. С чего ты взял, что я хочу составить тебе конкуренцию на эту должность? Не знаю, как ты, но я никогда на живое место не претендую. Валиев, как мне кажется и не собирается уходить. Так что, успокойся, я тебе в этом деле не конкурент.
Козин нервно достал из кармана пачку сигарет. Он сломал негнущимися пальцами несколько спичек, прежде чем прикурил. Посмотрев на Виктора, он произнес:
– А ты казался мне намного проще, чем есть на самом деле. Ну, мы еще посмотрим, кто из нас конкурент, а кто нет.
Виктор в какой-то момент пожалел, что был с ним предельно откровенен. По его сосредоточенному лицу, он понял, что приобрел себе первого врага.
***
На следующий день Абрамов приехал на работу намного раньше других сотрудников отделения. Выложив на стол розыскные дела, он углубился в их изучение. Виктор сидел за столом и выписывал адреса возможного местонахождения разыскиваемых преступников.
«Надо будет проверить их, – рассуждал он. – Была бы машина, я бы быстро отработал эти «лежки», только где взять машину? Может, обратиться к Костину с этим вопросом?»
В те времена в Советском Союзе считалось, что труд способствует коренному исправлению мировоззрения преступника. Другой стороной медали был дешевый труд осужденных, работавших практически на всех ударных стройках. Создавалась, так называемая система специальных комендатур, больше напоминавших общежития, в которых проживали условно осужденные и условно освобожденные. Днем эти люди трудились на тяжелых строительных работах, а вечером возвращались в эти общаги. Здесь их проверяли утром и перед отбоем. Все отсутствующие во время проверок мгновенно объявлялись в розыск, а при задержании их, как правило, отправляли обратно в места лишения свободы. Все розыскные подразделения страны буквально задыхались от поиска этой категории лиц.
Изучив с десяток таких дел, Виктор отложил их в сторону. Он ждал начальника отделения, который должен был договориться с начальником Управления о выделении им автомобиля для организации рейда по этим адресам. Время шло, а Валиева все не было.
«Если он сейчас не придет, то шансов на выделение автомашины на завтра не будет», – размышлял Виктор.
Пойти к начальнику Управления и попросить у него машину Абрамов не решился. Валиев мог неправильно истолковать его инициативу, а ему лишние объяснения с начальником были ни к чему. В кабинет вошел Козин и, поздоровавшись с ним каким-то несвойственным ему казенным голосом, сел за свой стол.
– Валерий Михайлович, а где у нас Валиев? – поинтересовался у него Абрамов.
– Что-то случилось? – вопросом на вопрос, ответил он Виктору.
– Хотел завтра организовать рейд. Нужна машина с утра.
Козин посмотрел на Абрамову и поинтересовался у него, где находятся другие сотрудники отделения.
– Откуда я знаю, – ответил Виктор. – Может, они отпрашивались или договаривались с Валиевым. Мне об этом ничего не известно. А что?
Козин посмотрел на Абрамова и тихо произнес:
– Валиева сегодня не будет, он заболел. Когда выйдет, я не в курсе. В его отсутствие, по решению руководства Управления, его обязанности исполняю я. Все общение с руководством Управления только через меня.
– Все ясно, – ответил Виктор. – Скажите, как быть с машиной?
Козин, словно не услышав его вопроса, продолжил:
– Чтобы ты меньше бегал по отделам и болтал там с ребятами, я поручаю тебе одно довольно сложное дело, связанное с безвестным исчезновением молодой и красивой девушки. Все остальные дела и материалы передай мне, я их отдам ребятам. Я бы сам занялся этим делом, но у меня, во-первых, сейчас нет времени, а во-вторых, на подходе очередное звание, и я не хочу, чтобы мне за это дело объявили выговор, которое задержит повышение. Я сразу тебя предупреждаю, что пропавшая без вести – близкая родственница большого руководителя из Татарского Обкома КПСС, и давление на тебя с их стороны будет колоссальным. Вот я и посмотрю, как ты будешь выглядеть в этой непростой ситуации.
Его последние слова услышал вошедший в кабинет Мартынов.
– Слушай, Валера! – обратился он к Козину. – Ты зачем Абрамова подставляешь? Он же работает всего чуть больше двух месяцев, многих тонкостей еще не знает. Ты же можешь просто сломать его этим делом.
– Пусть поработает. Может, он тогда прекратит эти ночные рейды с ребятами из второго отдела. Ему, видишь ли, интересно заниматься раскрытием убийств? Вот пусть и разбирается, убили эту девчонку или нет! Раскроет преступление – сниму перед ним шапку. Ну, а если не раскроет, то пусть, хоть знает, что бывает с теми сотрудниками, которые работают по заявлениям больших людей.
Абрамов сидел за столом и внимательно слушал перебранку между Козиным и Мартыновым. Когда она закончилась, Козин протянул ему тонкую папочку, в которой находилось заявление о безвестном исчезновении семнадцатилетней гражданки Волковой Екатерины Владимировны и ее подруги Левшиной Ольги Витальевны.
Виктор взял ее в руки и открыл. Кроме заявления, там лежал небольшой блокнот в коричневом переплете.
– Вот бери и прямо сейчас, начинай работать. Мать Волковой будет здесь часов в пять вечера. Примешь ее, поговоришь, успокоишь.
– Хорошо, – ответил Абрамов. – Постараюсь разобраться в этом деле.
Заявление Волковой было довольно большим по содержанию и написано мелким каллиграфическим почерком, уверенного в себе человека. Взглянув мельком на Козина, Виктор углубился в чтение.
***
За окном царствовала осень, украсив парки города различным цветом деревьев. Подобное состояние природы не могло не радовать глаз горожан. В парке, что находился напротив здания МВД, играла музыка. Даже улица, разделявшая парк и здание МВД не могла полностью приглушить запах доносившегося разноцветья увядающей природы. Этот запах витал в воздухе, не давая, сосредоточится на изучении заявления матери Волковой.
Из заявления следовало, что пропавшая без вести Екатерина Волкова в мае окончила казанскую среднюю школу № 18. Получив аттестат, Катя вместе со своей школьной подругой – Левшиной Ольгой, поехала в Москву, где попыталась поступить во ВГИК, так как с детства мечтала стать киноактрисой. Однако, ни той, ни другой поступить в этот престижный институт не удалось. Обе срезались на первом же экзамене.
После возвращения в Казань Екатерина, не стала устраиваться на работу. Она была единственным ребенком в семье и мать постоянно внушала ей, что она создана для чего-то возвышенного, богемного.
Недели четыре назад, Екатерина познакомилась с молодым мужчиной. Она влюбилась в этого молодого человека с первого взгляда. Со слов матери Кати, молодого человека звали Илья. Сама мать этого человека никогда не видела, и рассказать о его внешности ничего не могла. Из рассказов дочери она знала, что у Ильи были красные «Жигули» и дочь часто ездила с ним за город.
Три дня назад к дочери зашла ее подруга Ольга, и они, как обычно, отправились погулять. Куда они пошли, мать не знала, так как дочь в последние дни перед исчезновением замкнулась в себе и часто вечерами плакала. Мать считала, что причиной плохого настроения дочери являлся ее разрыв с этим мужчиной. О том, что они поссорились, она узнала от подруги дочери, которая проболталась ей во время разговора по телефону. Именно этого мужчину мать Волковой почему-то и считала причастным к исчезновению своей дочери и ее подруги.
Прочитав заявление, Абрамов отложил его в сторону, и все внимание сосредоточил на фотографии Екатерины, которая была приложенной к заявлению. С фотографии на Виктора смотрела красивая девушка с большими по-детски наивными глазами. У Кати были очень густые светло-русые волосы, уложенные в замысловатую прическу. Больше всего внимание Абрамова привлекали внимание ее губы, в которых читался какой-то скрытый природный каприз и сексуальность. Люди, имевшие такие губы, насколько он знал, отличались необузданными фантазиями и пристрастием к сексуальным извращениям. Все это придумал, конечно, не он, а великий Фрейд.
Отложив в сторону фотографию, Абрамов открыл записную книжку Екатерины и стал читать. Она была полна «охами» и «ахами» в отношении Ильи. Как, Виктор, не старался, он не нашел здесь ни малейшего намека на место работы Ильи, ни его фамилии. Сделав несколько записей в своем блокноте, он приступил к оформлению розыскного дела.
***
Мать Волковой, женщина лет сорока пяти, с красивой прической на голове, пришла в министерство, как и обещала, к семнадцати часам. Виктор встретил ее в приемной министерства и предложил ей пройти с ним кабинет.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил Абрамов, пододвинув к ней поближе, тот самый чистый стул.
Заметив удивление на ее лице, он извинился перед ней. Женщина, не скрывая гримасы брезгливости, посмотрела на Абрамова и, достав из кармана своего светлого импортного плаща платок, постелила его на сиденье.
Виктор внимательно смотрел на нее, стараясь угадать, в каком расположении духа она находится, и соответственно выбрать тактику разговора, чтобы не вызвать у нее негативной реакции. Он не мог проигнорировать информацию Козина, что мать пропавшей без вести Волковой, являлась, сестрой высокопоставленного сотрудника Татарского Обкома КПСС.
Абрамов вновь посмотрел на нее. Ее красивые руки с множеством золотых колец говорили о достатке и довольно высоком ее положении в обществе.
Изучая ее внешность, он не обратил внимания на то, что женщина тоже с нескрываемым любопытством наблюдала за мной. Наконец, их взгляды встретились. Почувствовав определенную неловкость, Виктор немного стушевался под ее пристальным взглядом и, улыбаясь, обратился к ней:
– Извините, как вас зовут? Называть вас по фамилии мне не совсем удобно, а в заявлении вы не расшифровали свои инициалы.
– Меня зовут Александра Петровна, – ответила она хорошо поставленным голосом. – Я работаю преподавателем в консерватории, а мой муж Волков Станислав Борисович является действительным членом Академии наук СССР.
«Вот тебе и мадам Волкова…, – подумал Виктор. – Надо быть очень внимательным, чтобы избежать возможных провокаций».
