Александр Леонидович Аввакумов
Точка невозврата
«Вот тебе и встреча, – подумал Абрамов, разглядывая мужчину. – А, я-то думал, что его «пасет» КГБ».
Разговор между Даминовым и незнакомым мужчиной становился все напряженнее. Похоже, Даминов, в чем-то упрекал мужчину, а тот оправдывался.
– Ты бы сам попробовал его сбить на этом перекрестке, – возмущенно произнес незнакомец. – Вы все на словах мастера, а как коснется дела, сразу в кусты.
– Пойми, я бы сам это сделал, но я все время на поводке. Куда дернешься? Вот и обратился к тебе, как к старому другу. Я же просил тебя не просто так, а за деньги. Тебе же они нужны, а не мне.
– Пойми меня, Марс. Я сделал, как умел. Я же не каждый день занимаюсь тем, что езжу по улицам и сбиваю людей. У меня подобной практики нет.
– Что ты хочешь теперь от меня? Ты, наверное, решил, что я заплачу тебе за твои красивые глаза. Нет, брат, извини, или ты выполнишь свою работу до конца и получишь деньги, или я буду искать тебе замену в этом деле.
– Больше я рисковать не стану. У меня ребенок, семья. Если тебе мешает этот мент, решай вопрос с ним самостоятельно. Я больше не хочу этим заниматься.
– Дело твое. Тогда продолжай «бомбить», может, отвернет тебе голову какой-нибудь пьяный мужик.
– Лучше уж это, чем сидеть в тюрьме из-за какой-то бабы, – сказал мужчина и направился к своей машине.
Незнакомец сел в свой автомобиль, и тот со свистом тронулся с места. Даминов, проводив взглядом машину, направился в сторону площади Слободы. Дождавшись, когда Марс скрылся из виду, Абрамов вылез из кустов и направился в гараж.
– Привет, – поздоровался он с охранником, – а 17-26 ТБА на месте?
– А ты кто такой? – поинтересовался он.
Абрамов, молча, достал удостоверение личности и сунул ему под нос.
– Теперь понял, кто я такой? – спросил он. – Сегодня водитель этой машины подвозил мою жену на вокзал, и у нее пропала золотая сережка из сумочки, которая находилась в багажнике. Открой, пожалуйста, багажник его машины, я посмотрю, может, она там лежит.
– Ты знаешь, нам не положено рыться в машинах. Не дай Бог, кто-то узнает, такой скандал закатят. Мало ли что может быть в багажнике.
– А кто узнает, если сам не скажешь об этом? Ну, выручи меня, открой, иначе жена живого съест.
Охранник внимательно посмотрел на него, словно проверяя, не является ли он провокатором.
– Да ты не бойся. Я только взгляну и все, сразу же уйду.
Он еще немного поколебался, а затем произнес, вставая со стула:
– Пошли, только мухой, туда и обратно.
– Все ясно. Посмотрю и все, – ответил Виктор.
Он снял с крючка ключи и медленно направился к автомашине. Он открыл багажник и подозвал Виктора.
– Давай, смотри, – сказал он.
В этот момент, на его счастье, зазвонил телефон, стоящий у охранника на столе. Чертыхаясь, он поспешил к нему. Разговаривал мужчина от силы минуты три, однако, этого времени было вполне достаточно, чтобы осмотреть багажник.
Там, кроме «запаски», в багажнике ничего не было. Абрамов поднял край резинового коврика и плеснул реактив. Достав из кармана фонарь, направил его на раствор. На швах металл мгновенно засветился бледно-зеленым цветом, подсказывая ему о наличии человеческой крови.
«Ура!» – чуть не закричал Виктор, опуская коврик на место.
Это была победа. Пусть частичная, но победа. Абрамова захлестывали эмоции, но он переборов себя, захлопнул багажник машины и молча, направился к охраннику.
– Нашел? – поинтересовался тот.
– Нет. Наверное, номер автомашины перепутала или потеряла совершенно в другом месте, – ответил Виктор. – Большое спасибо, что не отказал мне в этой просьбе.
Абрамов вышел из гаража и, поднявшись в горку по дороге, направился в сторону площади Свободы.
***
Пока Виктор добирался пешком до дома, чего он только не передумал. Погасив в себе все эмоции, Абрамов приступил к анализу ситуации. То, что за ним наблюдали, уже не требовало никаких доказательств. Теперь он знал, кто организовал наблюдение, и для чего оно было нужно. То, что он чудом остался жив и даже не получил никаких увечий, было больше похоже на везение, а не на плохую работу исполнителя. Если бы не тот мужчина, который буквально вытащил его из-под колес, конец этой истории был бы весьма печальным.
Кто или что заставило это сделать Даминова, человека, с которым он вообще никогда не общался, тоже не было секретом. По всей вероятности, им двигал страх возможного разоблачения. Абрамов не исключал, что Петрова рассказала Даминову о его посещении ее квартиры, а также о том, что он интересовался проведенным ремонтом.
Виктор шагал по улице, не замечая прохожих, полностью поглощенный своими мыслями. В том, что Сергея Петрова убили в собственной квартире, он уже не сомневался. Оставался лишь небольшой штрих.
«Кто его убил? Жена или любовник? А может, они совершили это убийство вдвоем?» – ответа на этот вопрос у него пока не было.
Однако, в то, что он появится, Абрамов уже не сомневался.
«Итак, она или они, убив Сергея, решили избавиться от трупа. Для этого Даминов берет служебную автомашину и приезжает ночью к дому своей любовницы. Они заворачивают труп Сергея в покрывало, и водитель выносит его на улицу. Эту сцену видит соседка Петровой. Погрузив труп в багажник служебной автомашины, они вдвоем вывозят его и закапывают. После чего Петрова на этой же машине возвращается к себе домой, где, по всей вероятности, тщательно убирает комнату. Через день или два Даминов приводит к ней знакомых мастеров, которые переклеивают обои, перебирают и циклюют паркет. Лишь после того как Петрова уничтожает все следы убийства в квартире, она пишет заявление об исчезновении мужа и передает его непосредственно в МВД. И что мы имеем в остатке? Страдающую жену и верного водителя, который готов пойти на все ради нее», – размышлял Абрамов.
– Виктор! – окликнула его жена. – Ты что слепой и глухой? Проходишь мимо нас с дочерью, я тебе кричу, а ты не слышишь?
Абрамов виновато улыбнулся ей и попросил прощения:
– Извини! Устал сильно, задумался.
Жена засмеялась, а дочка, схватив его за руку, потащила в сторону подъезда.
– Пойдем домой, папа. Мама там уже все приготовила. Сейчас, она тебя накормит, и мы с тобой будем играть.
Он поднял ее на руки, и они втроем направились домой.
***
Утром Виктора ждал очередной удар, которая нанесла Петрова. Она обратилась к министру с письменной жалобой, в которой потребовала оградить ее от различного, как она выразилась, бессмысленного сбора грязи и компромата по месту ее проживания, так как все эти действия со стороны милиции подрывают ее деловую и моральную репутации. В своем заявлении она приводила факты опроса мной жителей подъезда, в котором проживала.
– Ну, что, Абрамов, будем делать? – спросил его Костин. – Как-никак, она заместитель министра, депутат и имеет все законные права на свою неприкосновенность, в том числе и на неприкосновенность своего жилища.
– Это она убила своего мужа, а теперь скрывается за своими регалиями. Выходит, простого мужика мы можем засудить за что-то, а такую женщину, как она, нет? Мы даже не можем прикоснуться к ней пальцем лишь потому, что она заместитель министра и депутат Верховного Совета республики?
– Успокойся, этот закон не я принимал, и не мне его отменять. У тебя есть второй фигурант в этом деле, вот и работай с ним до посинения, а ее пока оставь в покое. Надеюсь, ты понял меня?
– Чего же не понять, конечно, понял. Вчера мне удалось проникнуть в «обкомовский» гараж и осмотреть машину ее водителя: в багажнике я обнаружил следы человеческой крови.
– Вот ты даешь, Абрамов! – то ли с восхищением, то ли с осуждением произнес Костин. – С тобой явно не соскучишься. Интересно, каким образом тебе удалось обнаружить там кровь? Визуально или еще как-то?
– Я ее обнаружил с помощью реактива.
– А, где ты его взял, если не секрет? – спросил у него Костин.
Абрамов опустил глаза и замолчал. Видя, что он замкнулся, Костин снова задал вопрос:
– Вот ты сам, как считаешь, этих доказательств достаточно, чтобы прокуратура возбудила уголовное дело по статье убийство? Я думаю, что не хватает. Все наши доказательства косвенные, а на них далеко не уедешь. Нужно поработать еще немного.
– Хорошо, я все понял, Юрий Васильевич, – ответил Виктор. – Разрешите идти?
– Иди, работай.
По пути к себе в кабинет, Абрамов зашел в отдел «А».
– Леня, скажи, у кого я могу получить материалы наружного наблюдения?
– У кого, у кого, у меня, – произнес Леонид. – Давай, расписывайся вот здесь и забирай свой пакет с документами.
Виктор быстро расписался и, забрав пакет, направился в кабинет.
– Ну, что? Влили тебе, Абрамов? – ехидно улыбаясь, спросил его Козин.
– Нет. Поблагодарили за хорошую службу и пообещали очередную награду – орден «Сутулого». Говорят, что Козин полный кавалер этого ордена, а вот еще ничего не заслужил на этой работе.
Лицо Козина исказила язвительная улыбка. Он взглянул на Абрамова и процедил сквозь зубы:
– Лучше быть трижды сутулым, чем один раз приговоренным.
– Я что-то тебя не совсем понял, Валерий Михайлович, на что ты намекаешь? – спросил Виктор.
– Погоди, подойдет время, и ты поймешь, – многозначительно сказал он и, достав из пачки сигарету, закурил.
Абрамов сел за стол и, раскрыв пакет с документами, стал тщательно их изучать.
***
Виктор внимательно читал сводки наружного наблюдения, подчеркивая в них наиболее интересные для него моменты. Трехдневное наблюдение за Даминовым каких-либо реальных результатов его преступной деятельности не дало. Работа и дом, дом и работа, были основными маршрутами его движения. Читая все это, он уже начал немного сомневаться в выдвинутой им версии о любовной связи заместителя министра Петровой с ее персональным водителем. Абрамов протянул руку к последнему листу сводки. Его сердце учащенно забилось. Вот, наконец, то, чего он так долго ждал. Виктор взял ручку и стал подчеркивать:
18-05 «женщина вышла из здания Министерства социального обеспечения и направилась к ожидавшей ее автомашине. Автомобиль с объектом наблюдения развернулся на автостоянке и направился в сторону поселка Залесный. В районе озера Лебяжье машина припарковалась около ресторана «Нарат»».
18-40 «объект и женщина вошли в зал ресторана и сели за дальний столик. В связи с возникшими техническими сложностями наблюдение было временно прервано».
20-10 «после выхода объекта из ресторана, наблюдение за ним было установлено вновь. Около машины между объектом и женщиной произошел скандал. Женщина обвиняла фигуранта наблюдения в неверности, грозила уволить его с работы. Скандал продолжался минут десять. Затем они сели в машину и стали целоваться».
20-30 «машина тронулась и поехала в сторону центра города».
21-15 «машина остановилась у дома женщины (адрес известен), и они вдвоем прошли в подъезд дома».
22-10 «объект вышел из подъезда и сел в свою автомашину, на которой доехал до гаража».
22-40 «объект вышел из гаража и пешком направился в сторону площади Свободы. Сев в подошедший трамвай 11 маршрута, он доехал по остановки улица Гвардейская и проследовал к себе домой».
23-45 «наружное наблюдение снято».
Абрамов сидел за столом, размышляя над тем, под каким предлогом ему пригласить водителя к себе на беседу. Любое неверное действие могло вызвать поток жалоб в его адрес. Немного подумав над сложившейся ситуацией, Виктор стал складывать сводки наружного наблюдения в папку. Заметив это, Валиев отложил газету в сторону и задал ему вопрос:
– Ты это куда собрался?
– В Советский отдел милиции.
– Тогда давай, до завтра, – произнес Валиев и снова взялся за газету.
Минут через сорок Виктор вышел из трамвая одиннадцатого маршрута и, перейдя дорогу, направился в сторону отдела милиции. Предъявив удостоверение постовому, он направился в кабинет начальника уголовного розыска.
– Разрешите? – спросил Абрамов его, перед тем как войти в кабинет.
– Заходите, что у вас? – поинтересовался начальник УР.
Абрамов протянул ему свое удостоверение.
– Проблемы? Чем можем помочь?
– Евгений Николаевич, меня интересует один товарищ. Он проживает на улице Гвардейской, дом 48, корпус 2.
– Это в малосемейном общежитии, что ли? – спросил он Виктора. – Мы этот дом «клоповником» называем.
– Угадали. В этом доме в квартире 60/4 проживает некто Даминов Марс. Работает водителем. Возит одну солидную женщину из Министерства социального обеспечения. Если короче, то очень крутую женщину, которая имеет большие связи и может свободно нас с тобой раздавить. Так вот, я бы хотел вытащить этого мужика и поговорить с ним о жизни. Если я его просто так дерну, поднимется такая вонь, что мало не покажется. Сами знаете, персональный водитель – это равносильно члену семьи.
– Понятно. Ты мне скажи, Виктор, где ты хочешь с ним разговаривать? В МВД или у нас в отделе?
– Мне, в принципе, все равно, где с ним говорить. Однако, у вас было бы лучше. Главное, чтобы был официальный предлог, а не просто вызов в милицию.
Крылов задумался, а затем, по-детски хлопнув себя ладонью по лбу и улыбаясь, произнес:
– Можешь не волноваться. Я помогу тебе вытащить этого парня. Оставь свой телефон, тебе позвонит участковый и сообщит, когда и где ты сможешь с ним переговорить. Предлог к разговору будет достаточно серьезным.
– Вот мой телефон, – произнес Абрамов, протягивая ему листок бумаги, на котором был записан номер. – Я тогда погнал, буду ждать звонка.
Они пожали друг другу руки, и он вышел из кабинета.
***
Даминов вышел из трамвая и медленным шагом направился домой. В последнее время его отношения с Петровой окончательно испортились. Она, словно специально, практически каждый день провоцировала скандалы. Обвинения в неверности выводили его из себя. Вот и сегодня, когда он вез ее домой, она устроила ему очередной скандал.
– Марс, в последнее время ты стал совершенно другим человеком. Раньше ты за мной ухаживал, ловил каждый мой вздох, каждый взгляд. А теперь ты перестал даже смотреть на меня. Я что, так сильно изменилась за эти полтора месяца?
– Валентина Георгиевна, вы сами знаете о моем отношении к вам. Раньше вы говорили, что нашему счастью мешает ваш муж. Теперь его нет. Однако вы по-прежнему относитесь ко мне не как к любимому человеку, а как к обычному штатному водителю. Отвези сюда, подожди, отвези туда, словно специально делаете это, чтобы унизить меня, показать, кто вы и кто я.
– А, что ты, милый, хотел? Чтобы я, как семнадцатилетняя девочка, бросилась тебе на шею? Ты сам-то посуди, как это будет выглядеть со стороны? Заместитель министра и водитель? Тебе разве это не смешно?
– Сейчас, мне не смешно. Обвиняя меня, вы сами посмотрите на себя со стороны. От той прежней Валентины, которую я знал и обожал, ничего не осталось. Где ваша ласка, где обаяние, из-за которого я потерял голову? Вы стали расчетливы, даже когда занимаетесь со мной любовью, думаете о чем-то совершенно другом, а не обо мне. Поймите, Валентина, я сейчас нахожусь как бы на перепутье и не знаю, что мне дальше делать? То ли рассчитывать на вас, то ли нет. Дома у меня тоже не совсем хорошо. Жена, по всей видимости, догадывается о нашей связи и поэтому часто плачет по ночам.
– Слушай, Марс! Давай, договоримся. Ты уже понял, что между нами ничего хорошего не будет. У нас нет будущего. Мы разные люди – ты и я. Я тебе благодарна за то, что ты для меня сделал. Я специально сегодня завела об этом разговор, чтобы окончательно определиться с твоей позицией. Ты знаешь, Марс, любовь не лучший советчик и спутник в этой жизни.
Она замолчала и посмотрела на него. Глаза ее были холодны, как никогда, и сейчас ее красота была схожа с красотой Снежной королевы, такой же недоступной и обворожительной.
Сердце Марса сжалось в предчувствии чего-то плохого, необратимого.
– Марс, я хочу, чтобы ты уволился или, по крайней мере, перешел к другому руководителю. Мне тяжело от твоего присутствия рядом со мной.
– А как же все ваши обещания? – обиженно произнес он. – Выходит, то, что вы мне шептали на ухо, все это была ложь? Вы специально затащили меня в постель и сделали из меня беспрекословного раба, чтобы я вам помог убрать мужа, который мешал, открыто блудить с мужиками? Значит, вы просто меня использовали в своих интересах?
– Вот, что милый! – сказала она жестким командным голосом. – Хватит истерик и слез. Ты же мужик! Да, я использовала тебя, но за это я расплачивалась с тобой своим телом. Какая разница, какую ты получал оплату, главное, то, что ты делал, ты делал не безвозмездно. Ты вкусно кушал, пил дорогое вино, которым я тебя угощала, спал со мной. Чего ты еще хочешь?
Она перевела дыхание и, сверкнув на него глазами, продолжила:
– Ты думаешь, я боюсь тебя? Нет, дружок, мы с тобой связаны одной нитью. Кто поверит, что я убила своего мужа? Никто! А вот если я скажу, что ты его убил, а меня запугал и все это время шантажировал, мне поверят. Так что не вздумай бежать в милицию жаловаться. А, теперь, все. Завтра я жду твоего заявления об увольнении.
Она вышла из машины и сильно хлопнула дверцей.
***
Даминов подошел к дому и остановился около двери в подъезд. Он полез в карман брюк и достал пачку сигарет.
– Мужик, сигареты не найдется? – обратился к нему неизвестный мужчина, внешне похожий на бомжа.
– У Бога попроси, он тебе подаст, – произнес Марс, – а у меня для тебя сигарет нет.
– Ты, парень, не хами. Что, тебе мой внешний вид не понравился? Погоди, может, судьба так тебя скрутит, что будешь выглядеть хуже меня, – сказал обиженно бомж.
– Я тебе сказал, чтобы ты валил отсюда, или ждешь пинка под зад?
– А, ты попробуй, посмотрим, как это будет выглядеть, – ответил бомж.
Эти слова и плохое настроение сделали свое дело. Даминов схватил бомжа за шиворот и швырнул его в сторону. Бомж упал и, поднявшись с асфальта, медленно побрел вдоль дома.
Докурив сигарету, Даминов поднялся на пятый этаж и направился к своей комнате. Открыв дверь, он вошел и зажег свет. На какую-то долю секунды он опешил, так как в квартире никого не было. На столе лежала записка, написанная женой: «Марс! Я ушла к родителям. Жить так больше не могу. Выбирай: или она, или мы. Роза».
Даминов обессилено сел на стул и закрыл глаза. Это был закономерный конец всем его похождениям. Погнавшись за двумя зайцами, он не поймал ни одного. Он вскочил со стула и ринулся к двери с намерением поехать к теще и забрать жену и ребенка. Открыв дверь, он увидел на пороге местного участкового инспектора.
– Даминов! Ты куда собрался? – задал вопрос участковый. – Я, значит, к тебе в гости, а ты бежать? Нет, брат, так не пойдет. Давай, пойдем со мной в опорный пункт милиции, там и поговорим.
– Что мне делать в вашем опорном пункте? Я не вор и не убийца, чтобы проводить там время, – произнес он. – Я пришел с работы и хочу отдохнуть. Я надеюсь, вы не поменяли статью в Конституции, которая гарантирует отдых.
– Это тебе кажется, что там делать нечего. Ты зачем избил старика полчаса назад? А? Вот и разберемся, за что и почему?
– Да, он сам меня спровоцировал. Впрочем, я его и не бил, толкнул в сторону и пошел к себе домой.
– Все вы так говорите. Скажи, он тебя тронул пальцем или нет? Зачем ты распускаешь руки? Сладил со стариком, и не стыдно тебе? Давай, закрывай дверь и пошли со мной.
Даминов растерялся. Он впервые оказался в столь нелепой ситуации. Спускаясь по ступенькам лестницы, он невольно раскаивался в совершенном поступке. Опорный пункт находился недалеко от его дома. Пройдя два квартала, они вместе с участковым вошли в него.
– Посиди пока на стульчике и подумай о будущем, а я оформлю на тебя привод в милицию. Вот отсидишь ночку в каталажке, поймешь, может, что-то. Думаю, судья суток семь даст за твои художества.
– Товарищ участковый! Вы о чем говорите, какие еще сутки? Да я вообще не понимаю, почему вы меня привели сюда. У меня жена ушла из дома, я хотел поехать за ней, а вы меня здесь держите, да еще каким-то судом пугаете.
– Не шумите, Даминов. Посидите. Это не тридцать седьмой год, не расстреляем, разберемся по существу и примем решение.
Даминов сел на стул, участковый прошел к себе в кабинет.
***
Абрамов приехал в опорный пункт минут через сорок после звонка участкового. Виктор прошел мимо сидевшего на стуле Даминова и зашел в кабинет участкового.
– Здравствуйте, – поздоровался он с участковым. – Моя фамилия Абрамов.
Они пожали друг другу руки.
– Даминов в коридоре, товарищ капитан, – коротко отрапортовал он. – Чтобы не мешать вам, я пойду. Если вы уйдете раньше, положите ключ от кабинета под коврик у входа.
– Хорошо, договорились, – ответил Абрамов.
Участковый взял со стола папку и, открыв дверь, пригласил Даминова в кабинет.
– Здравствуйте, Марс Ваянович, – поздоровался Виктор с ним. – Моя фамилия Абрамов, а зовут меня Виктор Николаевич. Присаживайтесь, где вам удобнее.
Даминов с явной опаской сел на стул и посмотрел на Абрамова, он явно узнал его.
– Скажите, вы работаете вместе с нашим участковым? – поинтересовался задержанный.
Виктор сделал вид, что не расслышал его вопроса и, сев за стол, достал из папки лист чистой бумаги. Вид этого листа словно загипнотизировал Даминова. Он, не отрываясь, смотрел на него, стараясь прочитать то, что записывает Абрамов.
Когда были выполнены все формальности, Виктор попросил Даминова рассказать, почему он ударил старика.
– Товарищ капитан, да не бил я вашего старика. Достал он меня своими просьбами – дай закурить, да, дай закурить. А, затем еще начал читать мораль. Ну, не выдержал я и толкнул его, чтобы он проваливал прочь. А бить его, извините, не бил.
Он замолчал, наблюдая за ним, будет ли он писать его показания или нет. Заметив его взгляд, Абрамов отложил ручку в сторону и посмотрел на него.
– Не нужно на меня так смотреть, – попросил Даминов. – Я вам уже все рассказал, что вы еще от меня хотите?
– Правды, Даминов, правды.
– Извините, но я вас не понимаю? О чем вы говорите и что конкретно хотите от меня? Хотите, чтобы я вам рассказал и покаялся в том, что в школе дергал девчонок за косички? Если хотите, то можете начинать писать, я скрывать ничего не буду.
– Хватит, Даминов, паясничать. Оставьте эти признания для своей жены и ребенка. Меня интересуют ваши отношения с гражданкой Петровой.
Он громко и нервно рассмеялся. Однако, судя по его лицу, ему было явно не до смеха.
– Скажите, кто вы такой и почему вы пытаетесь залезть мне в душу своими грязными сапогами? Езжайте к Петровой и спрашивайте ее. Вы, наверное, забыли – кто я и кто она?
– Почему забыл? Я хорошо знаю, кем вы были для Петровой. Меня ваши личные с ней взаимоотношения не интересуют, а тем более, интимные. Я хочу услышать, Даминов, что вы с ней сделали с ее мужем, Сергеем?
Он вздрогнул, когда Виктор назвал это имя. В его глазах появились панические огоньки, но лишь на долю секунды. Он взял себя в руки и твердо произнес:
– Вот что, уважаемый товарищ милиционер. Я не собираюсь отчитываться перед вами об отношениях со своим руководителем. Я, в отличие от вас, никогда не лез в чужую жизнь. Я не знаю, где сейчас находится муж Петровой. Я его видел всего один раз, и то это было года два назад. Если у вас нет ко мне конкретных вопросов, будем считать наш разговор оконченным. Мне нужно ехать к теще и забрать свою семью.
Он встал из-за стола и направился к двери. Остановившись у двери, он посмотрел на него, словно хотел что-то сказать, но махнул рукой, открыл дверь и вышел из кабинета.
Абрамов тоже поднялся со стула и, закрыв дверь опорного пункта на замок, сунул ключ под коврик.
Подняв по привычке воротник куртки, Виктор направился в сторону остановки трамвая. Если сказать по-честному, он не рассчитывал на то, что сумеет расколоть Даминова с первой встречи. Однако, эти встреча и беседа позволили ему оценить вероятного противника, и оценка была довольно высокой.
***
Утром Даминов заехал за Петровой. Остановив машину у подъезда, он вышел и присел на лавочку. Вчерашний вечер все время вертелся у него в голове. Он достал из кармана сигареты и закурил.
«Что ему было нужно от меня? – размышлял он о Абрамове. – Думаю, что не мои любовные похождения с Петровой? Зачем они ему, этому молодому капитану? Конечно, его интересует исчезновение Петрова. Просто он пытается связать в единую цепочку мои взаимоотношения с Петровой и убийство ее мужа ».
От этих мыслей ему стало как-то тоскливо. В принципе, он еще вчера понял, что интересовало капитана, но он боялся признаться себе в этом. Ему почему-то казалось, что если не думать об этой проблеме, то она сама собой рассосется, хотя все было не так.
Вчера его супруга отказалась возвращаться домой, несмотря на все его уговоры. Теща, присутствовавшая при их разговоре, молчала и не вмешивалась. Судя по внешнему виду тещи, она уже успела обсудить с дочерью тактическую схему предстоящего между ними разговора и теперь наблюдала за дочерью, сверяя про себя, насколько та придерживается разработанной ею схемы.
Уехал он домой от тещи около двенадцати ночи. Хлопнув от досады входной дверью, он направился к остановке. В этот момент он еще окончательно не определился, стоит ли ему так активно восстанавливать утраченные семейные связи. Где-то в глубине души еще тлела, пусть и робким огоньком, надежда на восстановление прежних отношений с Петровой. Марс не хотел верить, что их разрыв окончательный, и реанимировать их отношения не удастся.
Жалел ли он, что, однажды поддавшись на уговоры этой женщины, согласился помочь ей убить мужа? Наверное, нет. Он, как человек, который любил ее, не мог не помочь ей устранить препятствие, мешавшее их совместному счастью.
– Марс, я не могу быть с тобой, я связана браком, словно цепями. Если ты по-настоящему любишь меня и хочешь, чтобы я была свободна и могла общаться с тобой, не оглядываясь по сторонам, мы должны вместе устранить эту преграду. Ты знаешь, что официально расторгнуть свой брак с Сергеем я не могу, однако свободно могу быть вдовой.
Эти разговоры были довольно регулярными. Валентина делала все, чтобы доказать ему свою любовь и преданность: дарила дорогие подарки, во время совместных командировок водила его по ресторанам. И он однажды поверил в искренность ее чувств. Стоило ему немного расслабиться, и волна любви к этой женщине захлестнула его с головой. Он тонул в любви, не замечая того, что этот водоворот с каждым поворотом становится все опаснее и опаснее.
– Я согласен с тобой, Валентина, – сказал как-то он. – С Сергеем необходимо что-то делать. У меня все просто – скажешь, и я завтра брошу жену, ребенка, они мне не помеха. Все упирается в твоего мужа. Нужен план по его устранению. План должен быть таким, чтобы на тебя не пало подозрение.
– Ты прав, Марс. Могу тебя обрадовать, у меня есть такой план. Я его стала обдумывать с той самой минуты, как увидела тебя. Я знала, что ты мне поможешь, ведь мы действительно любим, друг друга, и лишь это препятствие омрачает наши отношения.
Каким он тогда был наивным. Он поверил ей, поверил в ее любовь и теперь поплатился за это. Только вчера он окончательно прозрел и смог разглядеть за красивой оболочкой женщину, которая, играя на его чувствах, сумела втянуть его в это преступление.
Сейчас, докуривая сигарету и ожидая ее выхода из подъезда, он мучился сомнениями: стоит ли говорить ей о вчерашнем разговоре с работником милиции или нет? Он хорошо помнил тот день и час, когда Валентина, рыдая на его плече, просила его оградить от этого назойливого сотрудника милиции, который постоянно копал под нее. Тогда он нашел, как ему показалось, выход: обратился к своему старому товарищу и попросил у него помощи. Они договорились, что товарищ собьет следователя своей машиной, и тот надолго от них отвяжется. Толи не получилось, толи он просто испугался, но решить вопрос по настырному сотруднику милиции ему тогда не удалось. И, как следствие всего этого – его разговор с Абрамовым.
Услышав стук каблуков по бетонным ступеням лестницы, он встал с лавочки и открыл заднюю правую дверцу машины. Валентина вышла из подъезда и, даже не взглянув в его сторону, села в автомобиль. Стараясь не напугать прохожих, машина тронулась и медленно выехала со двора.
***
– Чего молчишь? – обратилась к Даминову Петрова, поправляя прическу. – Может, рассчитываешь на то, что я передумаю? Напрасно, я свои решения не меняю. Ты, наверное, это хорошо знаешь.
– Вы не можете меня вышвырнуть с работы, как собаку. Напишу заявление, отработаю, как положено, две недели и уйду, – ответил он Валентине.
– Только не заставляй меня, Марс, напоминать тебе об этом заявлении. Здесь твоя настойчивость мне не нужна. Я устала от тебя, ты меня напрягаешь….
Даминов промолчал и прибавил газу. Машина стала быстро лавировать среди других машин, обгоняя то одну, то другую.
– Ты куда гонишь или убить задумал? – произнесла она. – Я еще на тот свет не собираюсь.
Даминов взглянул в зеркало заднего вида и заметил на ее губах язвительную улыбку.
– Не знаю, кто из нас первый окажется на том свете, – произнес он и, снова взглянув в зеркало, продолжил. – Вчера меня вызывал Абрамов, очень интересовался обстоятельствами исчезновения вашего супруга. Все спрашивал о наших отношениях.
– Ну и что ты ему сказал? – произнесла она почти нараспев.
Он хорошо изучил ее и знал, что только в состоянии большого нервного напряжения она произносит слова нараспев, тем самым подавляя в себе чувство страха или сильного волнения.
– А вы сами догадайтесь с трех раз, – ответил он. – Вы же умная женщина, а я простой водитель.
– Не паясничай, Марс. Я не люблю, когда серьезные вопросы превращают в комедии. Что ты ему рассказал? Мне это нужно знать, – снова нараспев произнесла она.
– Не беспокойтесь, разговора у нас с ним не получилось. Я отказался отвечать на его вопросы.
– Ну и что он? Как отреагировал на это?
– Молча.
– То есть как, молча?
– Я же вам сказал, молча. Мне показалось, что он все знает, но чего-то определенно выжидает. Но, чего он ждет, я не знаю, – сказал Даминов.
Он остановил машину, как обычно, на стоянке и открыл заднюю дверцу. Петрова продолжала сидеть в машине, не предпринимая попыток выйти из нее. Душа ее заледенела от страха, а в голове со скоростью света уже формировался новый план, и это был план устранения Даминова – единственного свидетеля убийства ее мужа.
– Вот, что Марс. Ты повремени с заявлением об увольнении. Это не говорит о том, что я передумала, просто пока не пиши, а ищи себе место. Как найдешь, так сразу же и напишешь.
– Ладно. Хозяин – барин, как скажет, так и будет, – ответил Даминов.
Петрова вышла из машины и направилась в министерство.
***
Она быстрым шагом вошла в кабинет и сразу же вызвала к себе секретаря.
– Танюша! – произнесла Петрова, обращаясь к секретарю. – Что у нас сегодня с утра?
