Александр Леонидович Аввакумов
Судьба солдата
Александр вышел из его кабинета и направился на свое место. Он быстро прочитал официальные ответы на его жалобу. Верховный Суд и Прокуратура СССР отказали ему в его жалобе. Он отложил их в сторону и стал читать письма из дома. Особенно его обрадовало письмо Ольги. В своем письме она сообщала ему, что ей удалось разыскать Белоусова. После ранения он бы уволен из рядов Советской Армии по состоянию здоровья и в настоящее время проживал в городе Новосибирске. Из ее письма он узнал, что ему не известно о том, что он был осужден военным трибуналом на основании заявления полковника Грачева. Сейчас бывший его заместитель занимается тем, что устанавливает места проживания бывших бойцов отряда, которые входили в состав их группы. Крылов был рад, что Ольге удалось разыскать Белоусова и вселить в него пусть маленькую, но надежду на возможный пересмотр этого дела. Он не заметил, как рядом остановился Сергей Иванович.
– Что пишут? – поинтересовался он у Александра. – Из дома?
– Да, вот девушка моя пишет, что разыскала моего бывшего сослуживца, который был моим заместителем. Самое главное, что он готов дать любые показания в мою пользу и сейчас начал разыскивать других бойцов, которые входили в состав моего отряда и могут опровергнуть показания полковника Грачева.
Сергей Иванович усмехнулся.
– Это хорошо, Крылов, что у тебя есть такие друзья, и они готовы дать подобные показания. Как ты сам-то считаешь, эти показания учтет наш советский суд или ему достаточно показаний лишь родственника этого большого начальника? Ты сам-то прикинь, чьи показания более весомы, твоих друзей или его. Вот я бы на твоем месте особо не радовался.
Счастливая улыбка моментально сползла с лица Крылова. Он удивленно посмотрел на него.
– Да ты не смотри на меня, как солдат на вошь. Не забывай, в какой стране мы живем. Твоему Грачеву достаточно только одного движения пальцем – и ты сгоришь около своей литейной печи. Никто даже этого и не заметит, а не то, что кто-то начнет разбираться в этом.
– Сергей Иванович, вы меня не пугайте. Во-первых, откуда Грачев может узнать, что к этому делу подключился Белоусов?
– Наивный ты парень, Крылов. Вроде бы взрослый, командовал разведывательным отрядом, а задаешь такие глупые вопросы. Здесь же вся почта читается, и я нисколько не удивлюсь, если он уже об этом знает.
– Зачем я ему, Сергей Иванович? Он уже сделал свое дело, посадил меня. Что ему еще нужно?
– Странный вопрос, разведчик. Сейчас ты для него намного опасней, чем был там, в Афганистане. Там вы не поделили лишь одну женщину, а теперь и свободу. Ты для него теперь – самый опасный человек в мире.
– Извините меня, но я не собирался ему мстить.
– Но он же, об этом не знает. Это раз. А, во-вторых, неужели ты ему все это простишь? И женщину, и свободу? Я бы, на твоем месте, точно его завалил, когда бы освободился из зоны. Так что живи, Крылов и не дергайся раньше времени. На условно-досрочное освобождение можешь не надеяться, тебе его никто не даст. В первую очередь, не даст твой враг – Грачев. Это – тварь, которую нужно не прощать, а уничтожать. Пусть он боится тебя, дрожит по ночам… Вот это и усвой, Саша.
Он взглянул на Крылова. В глазах его сверкнул какой-то неизвестный ему огонек.
– А впрочем, это твое дело. Даже, если ты ему расскажешь, что не собираешься мстить, то он все равно тебе не поверит. Да и я лично в это не верю. Ты парень хитрый, хотя и выглядишь простаком. Если бы все это произошло со мной, то я бы всю жизнь затратил на то, чтобы отомстить этому человеку. А ты говоришь, что не хочешь мстить, что готов простить.
– Мне все равно, верите вы мне или нет. Вы лучше скажите, что сейчас делать, Сергей Иванович? Радоваться или печалиться об этом?
– Насторожиться – вот что, наверное, сейчас для тебя самое главное. Когда человек рад и беспечен, его легче устранить, это ты и без меня хорошо знаешь. Будь внимательным не только на работе, но и в отряде. Я мужиков попрошу, они тебя немного покараулят ночью. А в отношении полковника Грачева, ты все же подумай. Неправильно все это, он тебя в грязь рылом, а ты ему – спасибо за это. Пусть ответит за свои дела.
Александр с признательностью посмотрел на него.
– Спасибо за помощь, Сергей Иванович. А в отношении Грачева, я подумаю.
– Рано благодарить, жизнь покажет, кто из нас окажется прав.
– Все равно, спасибо.
Он по-отцовски похлопал Крылова по плечу.
– Не расслабляйся, разведчик. Стоит немного расслабиться, обязательно проиграешь. Будь осторожен, не доверяй здесь никому, ну, кроме меня, – произнес он и громко рассмеялся над своей шуткой.
Сергей Иванович встал с койки и стал одеваться.
– Это вы куда, на ночь, глядя? – поинтересовался Александр у него.
– В цех. Меня попросили подменить Гришина, он, похоже, заболел.
Спрятав письма, Крылов вышел в туалет, чтобы покурить.
* * *
Александр присел на подоконник и, достав из кармана черной рабочей куртки сигареты, закурил.
– Крылов! Сигаретой не угостишь?
Он поднял глаза и увидел Гришина, который стоял напротив него. Он протянул ему сигарету. Когда тот прикурил, он поинтересовался у него здоровьем.
– А почему это так тебя волнует? – спросил он его.
– Да я слышал, что ты заболел.
– Это ты заболел на голову, Крылов. Я здоров и тебе это желаю.
«Неужели Сергей Иванович что-то напутал? – подумал Александр. – Гришин здоров и отдыхает, а он почему-то потащился на работу».
Он глубоко затянулся и, выпустив дым в серый потолок, снова поинтересовался у Гришина.
– Ты, в какую смену работаешь? Я почему-то думал, что ты работаешь в ночную смену.
– Я что-то тебя не пойму, Крылов? Зачем тебе все это? Ну, работаю я в первую смену и что из этого? Вопросы еще есть?
Крылов бросил сигарету в урну и, посмотрев на Гришина, направился на свое место. Он разделся и лег на койку. Посмотрев на пустующую койку Сергея Ивановича, он снова подумал о странностях последнего.
«Чего крутит – думал он. – Вроде бы умный мужик, в возрасте, а все в какие-то секреты играет».
Проснулся он оттого, что заскрипела койка его соседа. Он открыл глаза и посмотрел направо. На койке мирно спал Сергей Иванович. Когда он пришел, он не знал. Александр наклонился над ним и почувствовал запах копченого мяса и чеснока.
«Интересно, где он сумел все это отхватить?» – подумал он о пище, так как хорошо знал, что подобных продуктов ни у кого не было.
Взгляд его невольно упал на пальцы соседа. Несмотря на темноту в отряде, в свете полной луны он сумел рассмотреть следы чернил.
«Надо будет спросить его об этом утром», – подумал он, ложась обратно на койку.
Крылов снова быстро заснул. Ему снился сон о войне, о горящих кишлаках и мертвых людях, которые валялись на пыльных дорогах. Он снова командовал своим отрядом, но почему-то весь его отряд был составлен из погибших в боях бойцов.
Он открыл глаза оттого, что почувствовал, что кто-то трясет за плечо. Перед ним наклонился Сергей Иванович.
– Ты что орешь, Крылов? Опять, наверное, войну увидел? – спросил он его.
– Точно, – ответил Александр, поднимаясь с койки. – Не отпускает она меня, Сергей Иванович. Сколько сейчас времени?
– Через полчаса будет подъем, – ответил он ему.– Ты хоть себя немного контролируй, а то получишь сапогом в тыкву, будешь знать, как людям спать не давать.
Он невольно посмотрел на руки Сергея Ивановича. Пальцы правой руки были чистыми.
«Неужели это все мне приснилось во сне, – подумал он. – И руки у человека чистые, и запаха копчености и чеснока нет».
* * *
Москва. Летний ветерок слегка шевелил плотные шторы. Было жарко и душно. Где-то вдалеке гремели раскаты грома, напоминая далекую и давно забытую городом канонаду.
Генерал-лейтенант внутренней службы положил телефонную трубку и посмотрел на сидящего в большом кожаном кресле гостя. Он прошел к журнальному столику, на котором стояла бутылка коньяка и две рюмки. Генерал сел в кресло и, взяв в руки бутылку армянского напитка, наполнил им рюмки. Они подняли рюмки и, не чокаясь, выпили. Генерал крякнул и, взяв дольку лимон, и положил ее в рот. Сморщившись от кислоты лимона, он произнес:
– Не переживай, Антон Сергеевич. Там все решат на месте, что дальше делать с твоим Крыловым. Если ты понял, то я сейчас при тебе разговаривал с начальником тринадцатой колонии, в которой содержится твой крестник. Мы с ним когда-то вместе учились в одном училище. Он уехал в Нижний Тагил, там женился, сейчас он – начальник тринадцатой специальной зоны, а я вот здесь, в Москве обосновался.
– Спасибо, Костя. Я твой должник. Если я правильно уловил суть твоего разговора с начальником колонии, то там его должны так нагнуть, чтобы он больше никогда не выпрямился?
– Ты все правильно понял, Антон. Сейчас он пока хорохорится, мечтает выйти на волю и свести с тобой свои счеты. Если бы не Павлик, то знаешь, что могло бы быть? Спасибо ему, что он до сих пор держит свою руку на пульсе твоего Крылова. Ты у меня не первый, кто обращается ко мне с подобными просьбами. Хочу отметить, что он никогда мне не отказывал в этих просьбах. Там у него своя система подавления, отработанная годами и надежная, как швейцарские часы.
– Спасибо, Костя. Тогда я пойду, не буду больше отвлекать тебя от государственных дел. Ты пойми меня правильно, я его, конечно, не боюсь, но встречаться с ним я точно не желаю. Страшный он человек, жестокий. Боюсь, не отыгрался бы он на Кате.
Генерал усмехнулся.
– Не переживай, не таких борзых в стойло ставили. Погоди, давай еще по рюмочке.
Он быстро разлил коньяк, и они вновь выпили. Закусив лимоном, Грачев направился к двери.
– Антон Сергеевич! Передай большой привет ему, – произнес генерал и пальцем показал в потолок.
– Непременно передам. Всего хорошего.
Грачев вышел за дверь заместителя начальника Главного управления исправительно-трудовых учреждений МВД СССР и вздохнул полной грудью.
«Мы еще посмотрим, Крылов, кто кого пересилит в нашей борьбе. Власть не таких строптивых людей ломала», – подумал он и от предстоящего удовольствия потер ладони своих рук.
О том, что какая-то девчонка вышла на Андрея Белоусова и сейчас они предпринимают какие-то шаги к пересмотру этого дела, он хорошо знал. Эта причина и привела его в кабинет генерала. Сам он не боялся Белоусова, так как этот инвалид ничего не мог ему сделать, даже если ему удастся собрать вокруг себя бывших бойцов. В этом деле все решает не желание одного или группы людей, а возможности, которыми они обладали. У него было намного больше этих возможностей, чем у них всех вместе взятых. Однако какой-то внутренний страх все же погнал его к генералу. Сейчас, выходя из здания Главного управления исправительно-трудовых учреждений, он почувствовал себя непотопляемым и вполне успешным человеком. Грачев невольно вспомнил капитана Овечкина, с которым он сумел так быстро договориться в отношении Крылова. Лишь благодаря всем этим договоренностям, следствие не могло разыскать ни одного свидетеля по этому делу.
«Надо будет с ним еще переговорить, что он мне посоветует по этому делу. Будет совсем здорово, если ударить по Крылову с двух сторон: со стороны администрации колонии и со стороны оперативных служб. Как говорил покойный Каганович – если есть проблема, значит, есть и человек, – эта пришедшая ему внезапно мысль заставила его улыбнуться. – Было бы здорово, если бы Овечкин возбудил уголовные дела и в отношении друзей Крылова, в частности этого Белоусова. Когда над человеком висит топор правосудия, ему не до моральных ценностей. Вот тогда с ними можно будет легко договориться и Крылов, как бы ни пытался противостоять ему, ничего сделать не сможет. Своя рубашка ближе к телу».
Грачев вышел из машины и направился в свой подъезд. Здесь он жил не так давно и поэтому еще не привык к планировке подъезда. Он дважды повернул направо, прежде чем оказался перед лифтом.
– Извините, мужчина, – обратился к нему молодой человек. – Вы не подскажете, живет в вашем доме Лаврентьев?
– Я не знаю такого, я здесь живу не так давно, – ответил Грачев, чувствуя, как одеревенел от страха его голос.
– Извините, – ответил мужчина и направился к выходу из подъезда.
«Это все неспроста, – подумал Грачев. – Наверняка, хотели убедиться в том, что я живу в этом доме. Как хорошо, что у меня есть загородный дом и сейчас мы все живем в нем».
Он осторожно вышел из подъезда и посмотрел на мужчину, который сидел на лавочке и, развернув газету, что-то читал в ней или делал вид, что читает.
«Нужно срочно уезжать за город, – решил он. – Скорей бы пришла жена, и мы сразу же уехали бы из этого дома».
Он снова вернулся в подъезд и, вызвав лифт, поехал на нем на седьмой этаж, где находилась его квартира.
* * *
Екатерина подъехала к дому на « Форде». Эту иностранную машину подарил ей муж, который приобрел ее через своих влиятельных друзей. Отыскав место на стоянке, она умело припарковала свою машину около дома и, подхватив пакеты с покупками, направилась к себе домой. Она открыла дверь и вошла в квартиру. Грачев сидел за столом на кухне, перед ним на столе стояла початая бутылка водки. Она мельком взглянула на бутылку, отметив про себя, что половину бутылки он уже успел выпить. Раньше она не замечала, что он пьет, но теперь, после возвращения его из Афганистана, он пил почти каждый день, не ограничивая себя в объеме принимаемого алкоголя. Напившись, он часто плакал и винил ее во всех грехах.
– Что случилось, Антон? Почему ты пьян? – строго спросила она его, входя на кухню. – Ты бы хоть форточку открыл, а то воняет, как в грязном трактире.
Он посмотрел на нее мутным взглядом и, заметив пакеты, поинтересовался у нее.
– Ты что опять по магазинам таскалась? А я вот был у генерала Никишина. Разговаривал с ним о твоем бывшем муже – Крылове. Ты знаешь, что он по-прежнему спит и видит, как отомстить нам с тобой!
– С чего это ты взял, Антон? Я-то здесь причем? Ты же его посадил, а не я? Я смотрю, ты до сих пор боишься его.
– Нет, Катя! Это не я посадил его, это мы с тобой его посадили. Кто мне посоветовал написать этот рапорт? Не ты ли? А сейчас хочешь все свалить на меня? Не выйдет, дорогая! Сейчас твой Крылов собирает своих сослуживцев. Это – не люди, а звери. Я там был и видел, что они там делали, для них зарезать человека, что чихнуть. Мне кажется, что они уже следят за нами.
Она громко рассмеялась. Смех ее был каким-то неестественным – нервным и натянутым.
– Кто следит, Антон? Ты можешь мне все нормально объяснить, что с тобой происходит? Мне не нравится, что ты после возвращения из Афганистана стал часто заглядывать на дно бутылки. Что произошло, Антон? Кого ты боишься? Ты знаешь, что я не могу смотреть, как ты спиваешься прямо у меня на глазах?
Грачев усмехнулся и посмотрел на нее.
– Ты за меня не бойся, Катя! Ты лучше себя пожалей. Ты думаешь, что он забыл, как ты его бросила и уехала со мной в Москву?
Она удивленно посмотрела на него. Он протянул руку к бутылке и налил себе четверть граненого стакана. Он выпил водку и, не закусывая, вытер губы рукавом белой рубашки.
– И еще, вчера мне позвонили из колонии и сообщили одну неприятную для нас новость. Его бывшие бойцы хотят обратиться в суд и опротестовать приговор.
– Ну и что? Это – их личное дело. Причем здесь мы с тобой?
Он пьяно засмеялся и посмотрел на нее остекленевшими глазами.
– Ты, как была дурой, так и осталась ей. Неужели тебе не ясно, что может произойти, если его дело пересмотрят? Он обязательно отомстит нам за это. Он не пощадит ни меня, ни тебя. Я видел там, как он убивает людей, в том числе и раненых. У него нет сердца, а пощады от него едва ли дождешься.
– Антон, прекрати! Это ваши мужские дела. Ну, а я причем здесь, женщина? Ты его сажал, ты и отвечай за это.
– Не прикидывайся дурой и не пытайся переложить всю ответственность на меня!
Катя присела на стул и посмотрела на него. Ей стало страшно не за него, а за себя. Она никогда не любила Грачева и жила с ним лишь из-за того, что с ним ей было довольно комфортно. То, что он ей изменял, она хорошо знала и платила ему той же монетой.
– Антон! Ты, почему мне раньше ничего об этом не рассказывал?
– Раньше я не придавал этому особого значения. Теперь дело коренным образом изменилось, у него появились друзья, которые готовы оказать ему помощь. Кстати, тебе что-нибудь говорит эта фамилия – некто Ольга Максимова. Похоже, это его девушка, которая сейчас и занимается всем этим делом.
– Нет. Я никогда не слышала этой фамилии. Я плохо знаю друзей Крылова. Некоторых я видела у нас на свадьбе, но это было так давно, что я никого не помню.
Грачев снова потянулся к бутылке, однако она успела первой. Она схватила бутылку и, подойдя к мойке, вылила туда остатки водки.
– Ты что сделала, дура! Это же – водка! – заорал он на нее.
– Я знаю, что это – водка, а не вода. Ты для чего мне все это рассказал? Для того, чтобы я тоже тряслась с тобой от страха?
– Я уже предпринял кое-какие шаги. Мне пообещали, что там сделают все, чтобы он не вышел из зоны. Но я не совсем верю в эти обещания. Крылов – человек опытный и может разгадать и спутать все эти планы.
Катя побелела. Она ужасно боялась умереть сейчас, когда в ее жизни появился новый любовник, у которого было поистине прекрасное будущее. Он уже развелся со своей женой и ждал, когда она определится с Грачевым. Эта новость, что она услышала сегодня от него, путала все ее далеко идущие планы. Нужно было что-то предпринимать, но что именно, она пока не знала. Сейчас, сидя напротив него и внимательно рассматривая его внешность, она все больше приходила к неприятному для себя решению, а именно – обменять его жизнь на свое будущее.
«А почему бы и нет? Он его посадил, а она теперь должна нести за это какую-то солидарную ответственность? Нет, и еще раз – нет! Пусть сам отвечает за свои поступки и не втягивает ее в это дело. А для этого нужно встретиться с Крыловым и все ему объяснить, кто виноват в этом, а кто – нет. Для этого просто нужно приехать в Нижний Тагил и встретиться с ним. Но как это сделать, ведь муж моментально узнает об этом? Значит, нужно все решить непосредственно на месте и чем ниже будет начальник, тем это будет надежнее» – подумала она.
Катя еще раз взглянула на его раскрасневшееся от водки лицо и тихо произнесла:
– Давай, вставай, воин. Поехали за город, а то ты здесь умрешь от страха.
Он медленно поднялся из-за кухонного стола и направился в прихожую, чтобы обуться.
* * *
Екатерина уверенно вела свой «Форд». За это время, что она жила с Грачевым в Москве, она хорошо выучила все необходимые для жизни дороги и улицы города. Вот и сейчас, она умело свернула с одной улицы на другую и тем самым избежала большого дорожного затора. Остановив машину на светофоре, она посмотрела на спящего Грачева. С момента его возвращения из Афганистана, он сильно сдал. Водка и пережитый им там стресс сделали свое дело. На его красивом лице появились тонкие капилляры, под глазами – чернота, повисли мешки, что говорило о проблемах с почками.
Первое время она пыталась повлиять на него. Устраивала скандалы, грозилась обратиться с жалобой на него руководству, но это ничего не меняло. И тогда она приняла довольно рискованное для нее решение. Она решила найти себе нового человека, с которым попытается связать свою жизнь. Вращаясь среди политического бомонда, она обратила внимание на молодого красивого сотрудника министерства иностранных дел, сына известного дипломата. От его друзей она узнала, что его пророчат на должность заместителя посла в Аргентине. Такого шанса она решила не упускать. Ей удалось затащить его к себе в кровать.
Через два месяца он понял, что влюбился в жену полковника Грачева. Сначала его тешило, что он мог покорить такую красивую женщину, но он даже не предполагал, что стал своеобразной дичью в руках этой женщины. Дома у него начались скандалы, спровоцированные ее звонками. Все это привело к тому, что ее новый поклонник разошелся со своей женой.
Добиваясь одного, она не учла другого, а именно того, что его развод затянул решение о его назначению в Аргентину. Министерство иностранных дел не очень приветствовало подобное и старалось комплектовать свои учреждения за границей хорошо проверенными и женатыми людьми. Сейчас для нее было важно разойтись с Грачевым. Разойтись без скандала и раздела имущества.
Она снова посмотрела на спящего Грачева. Он спал, забывшись в пьяном угаре. Из его приоткрытого рта тонкой струйкой по подбородку стекала слюна.
«Свинья, – коротко заключила она, посмотрев на него. – И с этим человеком я собиралась связать всю свою жизнь».
Она толкнула Грачева локтем в бок. Он открыл глаза и непонимающим взглядом посмотрел сначала на дорогу, а затем на нее.
– Что случилось?
– Не храпи!
Он снова закрыл глаза и погрузился в дремоту. Екатерина мельком посмотрела на него и, притормозив автомашину, съехала с трассы. Машина медленно стала углубляться в лес.
* * *
– Крылов, зайди в комнату мастера, – произнес Сергей Иванович, подходя к нему.
– Зачем? Что ему нужно от меня?
– Это ты у него спросишь. Меня попросили тебя передать, я и передал. Все вопросы к нему.
Александр вымыл руки и, вытерев их тряпкой, направился в комнатушку, в которой сидел мастер. Открыв дверь, он был немного удивлен, увидев молодого оперативника, который сидел за столом мастера и пил из алюминиевой кружки чифирь.
– Заходи, Крылов. Присаживайся. Хочешь чифирнуть? – спросил он его. – Что стоишь, замерз что ли?
– Спасибо, гражданин начальник, я чифирь не пью. Говорят, что от него цвет лица портится.
– Зря. У мастера неплохой чифирь, да и с лицом у тебя вроде все в порядке.
Александр сел на табурет и посмотрел на оперативника.
– Вот что, Крылов. Слушай меня внимательно. Крутить вокруг я не буду. Тебе сколько еще лет чалиться?
– Мне? – почему-то переспросил он его, – Чуть более двух лет, гражданин начальник.
– Какие планы у тебя на будущее? Наверное, по-прежнему хочешь отомстить этому Грачеву? Ведь это он тебя упрятал сюда? Что скажешь? Можешь не говорить, я и так все о тебе знаю.
– Почему вы так решили, гражданин начальник? Я об этом и не думал. Мне до «звонка» еще чалиться и чалиться. Срок – большой и его еще нужно пережить.
Оперативник достал из кармана кителя сигареты и закурил. Посмотрев на Александра, он протянул ему сигарету.
– Не курю, гражданин начальник. Кашель мучает, – ответил Крылов.
Офицер рассмеялся.
– Ты правильно рассуждаешь, Крылов. Срок – большой, и не каждый заключенный доживает здесь до этого выпускного звонка. Видел за цехом холмики? Это – могилы заключенных, которые так и не дожили до своего «звонка». Это я к чему тебе все рассказываю, Крылов? Просто этот Грачев регулярно интересуется твоим здоровьем. Похоже, он очень боится тебя и не хочет, чтобы ты вышел отсюда живым.
– Вы зачем мне об этом говорите, гражданин начальник? Хотите напугать или еще за чем-то? Если он боится чего-то, то это дело его. Не я же его запрятал на зону, а он меня?
Лицо оперативника оставалось абсолютно спокойным. Лишь в уголках его небольшого рта мелькнула едва заметная улыбка. Он достал сигарету и протянул одну ему.
– Кури, – снова предложил он Александру.
– Спасибо, я покурю. От ваших могу закашляться.
Оперативник снова усмехнулся.
– Колючий ты, Крылов. Ты пойми меня правильно, ты должен навсегда оставить эти мысли о мести здесь, в зоне, если хочешь выйти на волю здоровым и в установленные законом сроки.
– И как вы определите, гражданин начальник, с какими мыслями я «откидываюсь»? В этих условиях, человек забывает о добре. Если честно, то я и вам не верю. У вас служба такая – стравливать людей.
– Это – твои проблемы, Крылов. Иначе, ты просто можешь не выйти отсюда. Мало ли что может произойти здесь, в зоне. Можно случайно сломать позвоночник от непосильного труда, можно и сгореть на работе. Ты думаешь, что если это произойдет, кто-то будет разбираться во всем этом?
– Для чего вы все это мне говорите, гражданин начальник? Пытаетесь меня напугать? Я – не из пугливых людей. Вам бы в политчасти работать…
– Зачем мне тебя пугать, Крылов? Я просто тебя проинформировал о превратностях жизни в колонии. А то, что ты, Крылов, не трус, я это хорошо знаю. Знает об этом и полковник Грачев.
– Скажите, гражданин начальник, и каким образом я должен зафиксировать свою лояльность к гражданину Грачеву? Может, написать мне какую-то расписку или еще как-то?
Выпустив очередную струю дыма в грязный потолок комнаты, он буднично произнес:
– Ты просто должны сотрудничать с администрацией колонии. Главное для тебя, Крылов, это доказать свою лояльность руководству, а также, что вы полностью смирились со своим сроком и не собираетесь сводить свои личные счеты с Грачевым.
– Значит, вы мне предлагаете стать вашим осведомителем, я правильно вас понял?
– Мне, Крылов, не нравится это слово. Я бы заменил его на другое. Назвал бы его «помощник оперативника по работе с осужденными», а не осведомитель. Мне от тебя ничего не нужно. Давай договоримся сразу, ты можешь мне ничего не рассказывать, я и без тебя хорошо знаю, что творится в твоем отряде, кто с кем дружит, и кто о чем разговаривает. Так что, твоя информация мне просто не нужна, здесь и без тебя достаточно много людей, которые сотрудничают с администрацией колонии. Ты, по всей вероятности, забыл, что сидишь в специальной колонии, а не в воровской зоне.
Здесь явно таился какой-то подвох. Для чего оперу предлагать стать ему осведомителем, если его не интересует его информация. Александр смотрел на него, стараясь отгадать, где спрятаны эти подводные камни.
– Пойми, Крылов, твое согласие позволит тебе чаще получать письма и встречаться со своими родственниками.
– Извините меня, гражданин начальник, вы совсем запутали меня. Для чего я вам, если я вам совсем не нужен и не интересен. Бежать я не собираюсь, от работы не отказываюсь. Вы просто пугаете меня своими загадками.
Он замолчал и пристально посмотрел на него. В этот момент Крылову показалось, что он понял, что тоже заговорился, и тем самым напугал его своим необычным предложением.
– Я больше говорить тебе ничего не буду. Мне нужен от тебя лишь ответ, да или нет. О последствиях этого шага я тебя проинформировал. А теперь иди, работай.
Александр вышел из комнатки и направился обратно к себе на участок.
* * *
Сергей Иванович сморщил свой лоб и посмотрел на него. Он долго цокал языком, прежде чем произнес:
– Ты об этом кому-то рассказывал или нет?
– Зачем рассказывать? Кроме вас, никому, я – не идиот.
– Да, Крылов, плохи твои дела. Этот Антипов плотно сел на тебя. Гонит он тебя прямо на минное поле, где спасения практически нет.
– Постой, Сергей Иванович. Я что-то тебя не понимаю. Ты можешь мне все доходчиво объяснить. Какое минное поле, какое спасение?
– Не перебивай и слушай, что я тебе скажу. Ты, как я понял из твоего рассказа, ему лично не нужен. Ему главное – заставить тебя работать на администрацию колонии.
– Я что-то никак не могу въехать, Сергей Иванович.
– Антипову, ты как мужик не нужен, ты работаешь и, насколько я знаю, с «отрицалами» не общаешься. Похоже, твой Грачев не успокоился, запрятав тебя сюда, и хочет, чтобы ты сгорел здесь, то есть погиб. Расклад такой: ты соглашаешься с этим предложением, а затем он тебя просто сливает «отрицалам». Ты, наверное, знаешь, что бывает с людьми, которые сотрудничают с администрацией колонии. Их просто убивают. Теперь понял, для чего ты ему нужен. Просто он хочет, чтобы тебя убили, но убили именно блатные, а не администрация. Это – один из вариантов.
Теперь ему стала ясна суть этого предложения.
– Спасибо, Сергей Иванович – поблагодарил его Александр. – Ты даже не догадываешься, как помог мне.
– Это почему я не догадываюсь. Как- никак, я на воле был начальником районного отдела милиции, а службу начинал оперативником в уголовном розыске. Если бы ты прошел ту же школу, что и я, ты бы сразу же понял всю эту комбинацию. Ну, и что ты сам решил?
– Чего, чего? Пошлю его подальше. Пусть других дураков ищет.
– Ты не спеши, Крылов, с этим. Есть еще один вариант. Можно дать и согласие на его предложение. Он доложит наверх, что все нормально, Крылов больше не опасен для Грачева, так как встал на путь исправления, помогает администрации выявлять отрицательно настроенных к администрации заключенных. Он, по всей вероятности, отказался от намерений отомстить полковнику Грачеву за то, что тот его упрятал сюда на три с лишним года. Как такой вариант? Он тебя устраивает?
– Нет. И вообще, я никому не собираюсь мстить. Почему ты меня всегда подводишь к этому вопросу, буду я мстить или нет?
– Потому, что хочу тебя понять, кто ты, Крылов? Человек или скотина, которую поставили в стойло? Он ведь правду тебе сказал, что в случае твоего отказа, администрация сама решит, что с тобой делать дальше. Похоже, в отношении тебя поступил конкретный заказ. Боится тебя этот полковник Грачев, вот и принимает все меры к твоему уничтожению.
Александр еще посидел с ним, покурил, поговорил и направился отдыхать. Всю ночь он не спал. Он уже догадывался, как может повлиять на принятие решения оперативник. Ему удобнее всего натравить на него блатных, которые своей активностью заставили бы его искать защиты у этого Антипова.
В углу, где группировались блатные, послышалась возня. Крылов приоткрыл газа и увидел, как двое мужиков в одних трусах направляются в его сторону. В руках одного из мужчин он увидел заточку.
«Вот они, первые ласточки Антипова, – подумал Александр. – Неужели ко мне?»
Мужчины остановились в метрах трех от его койки и стали жестикулировать руками, объясняя друг другу алгоритм дальнейших действий. Наконец, они, похоже, договорились между собой и снова двинулись к нему. Сердце Крылова учащенно забилось в преддверии драки. Когда они остановились около его, Александр неожиданно для них набросил на одного из них свое одеяло и сильно ударил его в лицо ногой. От неожиданности тот с криком упал на спящего внизу заключенного, который тоже вскочил на ноги и, не разбираясь, начал избивать упавшего на него заключенного. Второй заключенный, который был с заточкой, навалился на Крылова и несколько раз ударил ей, стараясь угодить ему в грудь. Ему удалось сбросить его с себя и сильно ударить ногой в пах. Противник охнул и упал на колени. Из рук его выпала заточка и закатилась за прикроватную тумбочку. Это нападение блатных спровоцировало большую драку в отряде. Когда в помещение ворвался дежурный наряд во главе с дежурным помощником начальника колонии, все было уже закончено. Группа избитых блатных валялась на полу в туалете. Пол и стены украшали яркие пятна крови.
Наряд быстро рассортировал избитых блатных. Одних отправили в больницу, часть – в штрафной изолятор, остальные вернулись обратно в отряд. Они забились в свой угол и смотрели на «мужиков», ожидая от них нового нападения.
