Александр Леонидович Аввакумов
Шурави, или Моя война
Абрамов подвел итог тому, что увидел на этой базе: перед ними была довольно большая группа моджахедов, имевшая солидное вооружение. Если их атаковать, то только сейчас, пока они, измотанные ночным боем, отдыхали, и пока у спецназа была более выгодная позиция. Их больше в несколько раз, но на их стороне – эффект неожиданности и, в какой-то степени, наглости. Виктор невольно вспомнил первый свой бой. Тогда бойцов спецназа тоже было в несколько раз меньше, по сравнению с мятежным полком, но они опрокинули их и заставили капитулировать. Прикинув еще раз про себя все «за» и «против», Абрамов принял решение атаковать противника. Он разбил свою небольшую группу на три небольших отряда.
– Вот что, мужики. В этом бою большая ответственность ложится на снайперов. Нужно сделать так, чтобы ни один пулемет, ни одно безоткатное орудие не выстрелило в нашу сторону. Если мы не сможем подавить их огневые точки, они раздавят нас на месте. Начало атаки – красная ракета. Бойцы начали медленно ползти в сторону лагеря моджахедов.
Сидящий рядом с радиостанцией моджахед привстал с земли и посмотрел в их сторону: его насторожил какой-то непонятный ему звук. Он взял в руки американскую автоматическую винтовку М–16, взвел ее и медленно, словно на охоте, направился на этот звук. Он шел так тихо, что не было слышно его шагов. Он, бедолага, еще не знал, с кем связался, и что это его последние шаги на земле. Сделав шаг, он взмахнул руками и бесшумно исчез среди камней, не успев и охнуть.
– Ахмед! Ахмед! – закричал его напарник, тщательно вглядываясь туда, куда тот удалился.
Моджахед поднялся с земли и, взяв винтовку наперевес, пошел в их сторону. Он сделал несколько шагов, и его тело пропало среди камней. Боевое охранение мятежников, выставленное за пятьдесят метров от лагеря, было буквально вырезано во сне русским спецназом. Абрамов скатился в небольшую ямку и на миг замер в ней. Кругом были трупы духов. Терпкий запах человеческой крови вызвал у него приступ тошноты. Виктор подавил его и, ногами растолкав трупы, освободил себе место около крупнокалиберного пулемета. Обзор для стрельбы был просто идеальный: весь лагерь, как на ладони. Абрамов снял с себя два гранатомета «Муха» и положил их рядом с собой. Он посмотрел на часы и дал ребятам еще пять минут, чтобы они вышли на исходный рубеж для атаки. Кругом стояла утренняя тишина, и только храп духов нарушал ее. Виктор еще раз взглянул на часы и про себя отсчитал последние секунды. Абрамов поднял руку, выстрелил. Красная ракета с шипением ушла в небо.
***
Лагерь моджахедов накрыли десятки взрывов гранат. Виктор приподнялся, встал на колено и выстрелил из «Мухи» в пасть пещеры. Прогремел взрыв небывалой силы, разрывая пещеру на части. По всей вероятности, в ней духи хранили свои боеприпасы. Среди моджахедов началась настоящая паника.
Виктор бил по мечущимся в дыму фигурам из пулемета, огонь был до того плотным, что духи, не выдержав, сорвались с места и стали сначала в спешке отходить, отстреливаясь от них, а затем, повернувшись, бросились бежать в разные стороны. Бойцы не стали их преследовать, так как были заняты уничтожением их тяжелого вооружения. Они нашли склад восьмидесяти двух миллиметровых мин к минометам и стали быстро его минировать.
Абрамов начал подгонять ребят. Установив мины, бойцы быстро ушли обратно в лес. Задача, поставленная перед группой, была выполнена. Но это только казалось. Теперь главной задачей стало – уйти из этого района. Возбужденные боем, ребята не заметили боевое охранение моджахедов. Произошла короткая стычка. Прежде чем они опрокинули душманов, те успели застрелить одного из наших бойцов, а второго тяжело ранить. Сделав из молодых деревьев носилки, спецназ двинулись вперед туда, где их должны были ждать вертолеты. За спиной прогремели взрывы. Это духи подрывались на установленных ими минах.
Темп движения группы упал. Виктор почувствовал, что бойцы измотаны этим переходом и дал команду привал.
– Горохов, возьми Сафина, и в охранение, – приказал Абрамов.
Горохов с недовольным выражением лица поднялся и вместе с Сафиным исчез за деревьями, еще двоих Виктор направил в разведку. Пока они «нюхали» местность, он попытался связаться с кем-нибудь из наших авиаторов. Эфир был полон треска, однако не звучало ни одного русского слова.
Абрамов вопросительно взглянул на радиста. Тот виновато развел руками.
– В чем дело?
– Наверное, сели батареи, – ответил радист.
– Поменяй, если так.
– Вы знаете, – произнес радист, и Абрамову мгновенно стало ясно, что запасные батареи были забыты им на месте боя.
– Вот что, дятел, – обратился Виктор к радисту, – делай что хочешь, но дай мне связь. Понял? Пока есть связь, группа жива….
Радист хорошо понимал глупость его приказа. Где он мог достать батареи в этом забытом Богом месте, однако, отменять приказ Виктор не спешил. Первыми вернулись разведчики. Из их доклада следовало, что внизу их ожидают несколько больших групп моджахедов. Похоже, их задачей было не только отсечь группу от дорог, но и полностью уничтожить. Абрамов разложил на камнях карту и стал внимательно ее изучать.
«Поджали, – подумал он, – если мы попробуем обойти эти группы, то мы сами себя загоним в Кунарское ущелье».
Что оно собой представляет, Виктор хорошо знал, там их ждала верная смерть. К нему подбежал Сафин.
– Командир, на нас движется большая группа духов.
– Что значит большая, Сафин? Ты что считать не умеешь?
– Их, пятьдесят человек, выпалил боец.
Абрамов поднял ребят. Выставив дозор, они стали быстро двигаться вперед. Замысел моджахедов был прост. Они хотели зажать группу с двух сторон и уничтожить. Теперь спецназ из охотников сам превратились в дичь. Скорость движения сковывали носилки с раненым и убитым, но бросить их здесь, в горах Гиндукуша, они не могли.
***
Группа чувствовала дыхание душманов. Они буквально шли по следам группы. В этот раз никого не нужно было подгонять, все шли так быстро, как могли.
– Горохов, ко мне! – скомандовал Абрамов.
Боец подошел и, тяжело дыша, встал напротив.
– Возьми Сафина и Кирилова. Установите растяжки на тропе, иначе они настигнут нас прежде, чем мы выйдем на точку подбора нас вертолетами. Задача ясна?
– Есть установить растяжки, – ответил Горохов.
Группа двинулись дальше. Вдруг наступила мертвая тишина, лишь хриплое дыхание бойцов нарушало ее.
«Неужели парни погибли? – мелькнула у Виктора мысль.
Ком подступил к горлу Абрамова. Он мгновенно вспомнил грустные глаза Горохова, веселого балагура Сафина и молчаливого Кирилова. Приказывая им установить растяжки, Виктор не предполагал, что направил их на верную смерть.
Вскоре их догнал Сафин. Абрамов был рад его появлению и поинтересовался, что там произошло.
– Командир, только мы отошли метров на триста, как напоролись на «бородатых». Первым же выстрелом они убили Горохова. Пуля угодила ему прямо в голову. Ничего не оставалось, как принять бой. Они обошли нас, и тогда Кирилов приказал мне прорываться к вам, а сам стал прикрывать меня. Они забросали его гранатами. Думаю, он погиб.
Теперь в группе осталось пятнадцать бойцов, при этом один – тяжелораненый. Вернулась разведка и доложила, что вокруг нас одни моджахеды. Они везде: и выше, и ниже нас по склону. Но, главное – у группы не было связи. Они не могли вызвать вертолеты, чтобы те поддержали нас огнем и произвели эвакуацию. Абрамов просто не знал, что делать дальше. Он снова открыл карту и склонился над ней. До дороги было не меньше шестидесяти километров по горам. При этом выход к ней не сулил им ничего хорошего. Рядом Пакистан, и, похоже, вся провинция набита моджахедами. Судя по карте, до ближайшего нашего крупного гарнизона, базировавшегося в Асадабаде, более ста километров.
Виктор дал команду, бойцы встали и снова начали движение. В ста метрах впереди шла разведка. Солнце палило так, что создавалось впечатление, что оно на стороне моджахедов. Было очень жарко и ужасно хотелось пить. Абрамов снял с ремня флягу с водой и сделал несколько больших глотков. На какой-то миг стало легче, однако, пот по-прежнему заливал глаза, ноги наливались свинцом и, каждый шаг стал даваться все тяжелее и тяжелее.
Впереди раздался выстрел, затем началась перестрелка. Прогремело несколько взрывов и все стихло. Группа залегла и приготовилась к бою. Прошло минут пятнадцать-двадцать, лес безмолвствовал, как будто ничего не произошло. Взяв с собой Сафина, Абрамов медленно продвинулся вперед. Минут через десять они наткнулись на несколько воронок от гранат. Кусты и деревья вокруг были посечены пулями и осколками гранат. Виктор наткнулся на две большие лужи крови, он медленно поднял глаза и застыл на месте. На него остекленевшими глазами смотрели головы его подчиненных, насаженные на стволы молодых деревьев. В кустах Сафин обнаружил обезглавленные тела наших бойцов. Стало ясно, что вынести тела убитых мы чисто физически не сможем. Немного подумав, Абрамов принял решение о захоронении их в этом лесу. Быстро выкопав братскую могилу, они похоронили бойцов. На карте Виктор отметил это место, так как надеялся, что они еще вернутся сюда за телами. Теперь их осталось тринадцать, и один из них был ранен.
***
Моджахеды, преследовавшие группу спецназа, просчитали их желание прорваться к дороге и поэтому предпринимали всяческие попытки оттеснить их в горы, где нет кишлаков и припасов, или загнать в ущелье и там уничтожить. Глядя на своих бойцов, Абрамов понимал, что в таком темпе, какой был у них изначально, они двигаться уже не могут. Группу сковывало наличие раненого и смертельная физическая усталость бойцов. Регулярные пятнадцатиминутные привалы не только не позволяли бойцам физически восстановить себя, а лишний раз давали им почувствовать навалившуюся усталость. Высоко в небе пронеслась пара штурмовиков. Спецназовцы с явной грустью проводили их взглядами. Виктор принял решение прорываться, но не вниз к дороге, а вверх. В общем, нужно было вернуться на место высадки.
Абрамов дал людям еще пятнадцать минут отдыха, и они начали подъем. Выслав разведку, группа стала ждать ее возвращения. Через час вернулись разведчики с известием, что впереди несколько блокпостов духов, которые практически невозможно обойти. Эта новость явно не могла обрадовать бойцов. Все отлично понимали, что все эти блокпосты придется уничтожать, а это – бой с непредсказуемым результатом. Блокпост в горах – это десяток духов, прикрывающих тропу. Впереди идущие разведчики сделали знак рукой и группа легла.
– Командир, их одиннадцать человек, – доложил разведчик, – и два пулемета. Трое несут службу, остальные отдыхают.
– Возьмите Сафина и снимите часовых, – скомандовал Абрамов. – Постарайтесь сделать это без шума.
Разведчик подполз к Сафину и что-то прошептал ему в ухо. Тот снял с себя мешок и уполз, вслед за ним. Время снова замедлилось. Виктор постоянно смотрел на секундную стрелку часов, но та словно прилипла к циферблату и не хотела двигаться. Он тряс рукой, но это не влияло на движение стрелки. Впереди по-прежнему было тихо, только иногда волновалась листва деревьев от пробегающего по ней легкого ветерка. Раздался свист. Виктор сделал рукой знак, и они начали медленно двигаться вперед. Вскоре они увидели блокпост, а вернее – то, что от него осталось. Кругом все было залито кровью.
«Хорошо поработали разведчики», – подумал Абрамов, рассматривая трупы врагов.
– Поищи батареи к рации, – приказал он радисту. – Вдруг повезет…
Тот, молча, кивнул и начал рыться в вещах убитых душманов.
– Ничего нет, – доложил он Абрамову.
Они быстро все заминировали и вновь направились вверх по тропинке. Бойцов мотало от усталости, разряженный воздух не давал возможности нормально дышать, но они все карабкались и карабкались вверх.
«Сколько мы сегодня уже прошли: десять, пятнадцать, двадцать километров? Судя по карте, где-то около двадцати пяти, но это по карте, где расстояние измерялось по прямой», – подумал Виктор и махнул рукой.
Все повалились на землю. Бойцам было тяжело, но еще тяжелее было раненому товарищу. Солнце коснулось вершин гор, значит, скоро вечер и холодная темная ночь. Они быстро доели остатки своих пайков и стали ждать разведчиков. Через час они вернулась.
– Что там? – спросил Абрамов Ромина.
– Всего один блокпост, – ответил он, – дальше чисто, никого нет.
– Отдыхайте, – приказал Абрамов. – Рано утром решим, что делать.
Бойцы с надеждой посмотрели в его сторону. Сейчас в его руках была не только его жизнь, но и жизнь этих измученных переходом бойцов. Где-то внизу прозвучал взрыв. Это сработало взрывное устройство, оставленное на блокпосту.
***
Ночью умер Носов. Он умер тихо, не приходя в сознание. Нести тело было бесполезно, и Виктор решил похоронить покойного в лесу. В ночи прозвучал сухой треск незаряженных автоматов. Абрамов сделал очередную отметку на карте и посмотрел на лица бойцов. Два спецназовца плакали, как умеют плакать мужчины, без слов и причитаний. Пока темно, они решили выдвинуться в сторону блокпоста. Шли налегке. все, что можно было оставить, оставили на последнем привале. Теперь тащили лишь боеприпасы и фляги с водой. Двигались цепочкой, нога в ногу, боясь в темноте не заметить растяжки. Каждый из них хорошо понимал, что любое ранение равносильно смерти.
Под покровом ночи они добрались до блокпоста. Действительно, его было не обойти и не объехать: слева глубокое ущелье, по дну которого текла горная речка, справа – почти вертикальная стена, которую даже при наличии альпинистского снаряжения едва ли преодолеешь. Единственная дорога, точнее – тропа была перекрыта блокпостом моджахедов. Разведчик доложил, что его охрану несут четыре человека: двое у пулемета, двое в пяти метрах от пулеметного гнезда. Это заметно осложнило задачу, но не делало ее неосуществимой.
Абрамов выбрал четырех бойцов, которым поручил снять часовых. Они, как тени, исчезли в темноте. Ночь была такая тихая, что он слышал, как переговаривались между собой два моджахеда, дежурившие у пулемета. Виктор услышал сдавленный стон и падение обмякшего тела. Через минуту-другую ночную тишину разорвали две вспышки фонаря, означающие, что дорога расчищена. Бойцы встали с земли и чуть ли не бегом устремились к посту. Там стоял удушливый запах крови. Абрамов подозвал к себе Ромина.
– Все нормально, командир, всех порезали, – доложил он. – Никто даже не пикнул.
– Товарищ командир! – обратился к Абрамову радист. – Я нашел рацию. Она в рабочем состоянии.
– Работать на ней сможешь? – спросил его Виктор.
Радист кивнул. Это, наверное, была самая счастливая минута в жизни группы.
– Ромин! Минируйте и уходите. Мы вас будем ждать на опушке леса.
– Все понял, командир.
Абрамов дал команду и группа начала движение, оставив на месте трех своих товарищей. Они успели отойти метров на пятьсот, когда сзади вспыхнуло пламя, и послышался сильный взрыв.
– Сафин, вернись и посмотри, что там произошло, – скомандовал Виктор.
Боец исчез в темноте. Группа продолжила движение вперед. Абрамов поднял руку, и бойцы повалились в высокую траву, которая словно клочок торчала на голом пологом склоне горы. Через час появился Сафин.
– Где остальные? – спросил Абрамов его. – Почему их нет с тобой?
– Погибли, – коротко ответил он и сел на землю около него.
– Как погибли? – удивленно спросил его Виктор.
– Не знаю, похоже, подорвались на собственной мине, – ответил Сафин.
Абрамов с трудом вник в сказанное им. Ему не верилось, что трое его бойцов, прошедших специальные курсы, могли подорваться на собственном заряде. Виктор продолжил сверлить глазами Сафина, как будто тот был виноват в произошедшем несчастном случае.
– Пойми, командир, я не знаю, что там произошло. Но знаю, что они погибли. Я сам трогал их, они мертвы.
«Какая нелепая смерть, одно неосторожное движение и все», – с грустью подумал Абрамов.
– Ну, как, – спросил Виктор радиста, – есть связь?
Он кивнул. Связь с отрядом была восстановлена.
***
К великой радости группа Марченко смогла в ту ночь оторваться от моджахедов и прорвалась сквозь их боевые порядки. Абрамов по рации доложил о потерях и сообщил, что весь район буквально наводнен отрядами душманов. Когда Виктор закончил свой доклад и в заключение сообщил, что группа намерена выдвинуться к месту высадки.
– Отставить, седьмой…, – последовала команда Марченко. – Оставайтесь на месте! Как понял, седьмой?
– Не понял, восьмой! Повторите!
– Оставайтесь на месте! Это – приказ!
Чем было вызвано подобное решение, Виктор тогда не догадывался. На восемь часов утра был назначен новый сеанс связи. Выставив посты, группа повалились отдыхать.
Абрамов проснулся от легкого прикосновения руки радиста.
– Что тебе? – спросил его Виктор.
Радист, молча, показал ему на часы. Его жест мгновенно вернул Виктора к действительности. Он надел наушники и сеанс начался. Абрамов быстро записывал и отмечал на своей карте новое задание. Теперь ему стало ясно, почему их оставили в тылу моджахедов. Армейское руководство планировало начать вторую Кунарскую операцию по вытеснению отрядов моджахедов с территории Афганистана в Пакистан, и в этой операции его группе отводилась не последняя роль. Согласно новому заданию, они должны оседлать дорогу из Пакистана и не дать перебросить боеприпасы и живую силу на момент начала операции.
– Все ясно, командир, – ответил Виктор без особого энтузиазма. – Пришлите продуктов и боеприпасы.
Спорить с командиром и что-то ему доказывать – абсолютно бесполезное занятие. Рассчитывать на какой-то успех столь малочисленной и измотанной группы было просто глупо, и Абрамов, в отличие от руководства, понимал это лучше чем они. Виктор посмотрел на напряженные лица бойцов, которые внимательно прислушивались к его диалогу с командиром и хорошо понимали важность полученного ими приказа. До намеченной на карте точки было километров пятнадцать.
– Подъем! – скомандовал Абрамов. – Вперед! Не растягиваться…
Бойцы тяжело поднялись и выстроились в шеренгу по одному. Виктор, молча, обошел строй, вглядываясь в их суровые лица. Он кратко довел до них приказ командования. Все молчали, осознавая ответственность за порученное дело. Абрамов дал команду и начался марш-бросок. Впереди, метрах в пятидесяти от них шла разведка. Несмотря на голод, группа двигалась в довольно быстром темпе.
«Как я ненавижу эти горы, – снова думал Абрамов, поглядывая по сторонам. – И надо же было судьбе забросить меня сюда, в забытые Богом горы Гиндукуша. А разве Регистан лучше? Здесь: камни, а там – бесконечное море песка, жара. Вот и получается, везде хорошо, где нас нет».
За этими рассуждениями он не замечал, как ноги накручивали километр за километром. Посмотрев на часы, Виктор понял, что они двигаются уже третий час. Объявив привал, он сел между камней и достал карту. Было жарко. Он достал флягу, сделал глоток…
«Нужно беречь воду», – подумал он, убирая ее в мешок.
Вытянув ноги, Абрамов стал глядеть в бездонное небо. Небо на глазах меняло свой цвет, минуту назад оно было синим, а сейчас приобрело какой-то непонятный оттенок, чем-то напоминающий бирюзовый цвет моря. Виктор скосил глаза в сторону и увидел, что на него, не отрывая бисеринок блестящих глаз, смотрел скорпион. По телу пробежала неприятная волна мурашек. Паук поднял свой хвост и приготовился к атаке. Зная о том, что малейшее движение может вызвать его бросок, Абрамов все же попытался подвигать рукой, чтобы привлечь к себе внимание кого-то из своих бойцов.
– Боже, помоги, – прошептал он, продолжая наблюдать за скорпионом.
Скорпион сантиметр за сантиметром приближалась к нему. Вдруг на него упал большой плоский камень, разнеся его на мелкие куски. Виктор поднял глаза и увидел, что перед ним стоял Сафин.
– Спасибо, что помог, – поблагодарил его Абрамов.
Виктор еще был в шоке от пережитого стресса, и голос плохо подчинялся ему. Ужас опасности миновал. Невозможно жить в страхе. Страх – это мгновенное состояние, которое, если длится долго, неизбежно переходит в безразличие, апатию. Человек привыкает к страху, создает защитную оболочку. Однако, при этом возникает иной страх, страх ожидания, от которого практически невозможно освободиться.
***
«Как все скоротечно и непредсказуемо в этом непростом мире. Сначала они были охотниками, затем стали дичью для многочисленных групп моджахедов. Не прошло и суток, теперь они снова стали охотниками. Перед ними стояла задача остановить крупный караван духов, идущий с территории Пакистана, который вез оружие и боеприпасы. Но что такое крупный караван – понятие размытое, так как гужевой караван, при наличии десятка ишаков, сможет взять намного меньше груза, чем один хороший грузовик. Так что выбор крупного каравана это теперь его непосредственная прерогатива», – подумал Абрамов.
Они заняли удобные боевые позиции и начали следить за дорогой. Движение на ней было довольно вялым. За текущий час мимо них проследовали несколько групп моджахедов, в составе которых от силы два-три ишака, груженые зелеными армейскими ящиками. Судя, по габаритам ящиков, в них могли быть автоматы и винтовки.
Рядом с Виктором лежал радист в ожидании сеанса связи с базой. Абрамов закрыл глаза и увидел легкую фигуру Татьяны. Она улыбнулась и протянула к нему руки. Он открыл глаза и с испугом посмотрел на дорогу.
«Неужели задремал? – подумал Абрамов. – Так можно и голову потерять».
– Командир! – произнес радист.
Виктор по привычке посмотрел по сторонам и поискал глазами Марченко. Его не было, и это вернуло его к действительности. Он надел наушники: сквозь шум и треск Виктор услышал голос Марченко. Командир сообщил, что армейская операция началась, что идет тяжелый бой за кишлак Наубад. Абрамов подтянул к себе карту и стал искать этот кишлак, который находился под ними, там, где среди камней текла река Печдара.
– Командир, я все понял! – ответил Виктор ему. – Задача ясна: остановить караван и навести на него авиацию. Место подбора группы осталось прежним. Сигнал – зеленая ракета.
Абрамов снял наушники и передал их радисту. Он посмотрел на бойцов и обнадеживающе улыбнулся им, хотя ему сейчас было не до улыбок.
«Остановить большой караван, который сопровождает хорошая охрана, довольно авантюрная затея, – подумал Виктор. – Но, спорить с начальником – глупое и совершенно бесполезное дело, ему не важно, как ты это сделаешь, его интересовал лишь конечный результат».
Еще раз, взглянув на дорогу, Виктор прикинул: два пулемета, два гранатомета «Муха», десятка три гранат – это не столь большой арсенал, чтобы задержать колонну моджахедов.
Абрамов прислушался. Где-то гремели то ли раскаты грома, то ли взрывы. В горах трудно определить, так как эхо обманчиво. Он снова посмотрел на это бездонное небо, на котором не было ни одного облачка. По дороге проехал мотоциклист. Было непривычно видеть моджахеда с большой черной бородой в чалме, в белых штанах на мотоцикле марки «Хонда». Они пропустили его, поняв, что это был разведчик. Через двадцать минут проехал джип, в котором находились четыре человека. Они пропустили и его, это тоже, наверняка, разведка, которая держала связь с двигающейся позади их колонной.
«Интересно, откуда в штабе узнали о движении колонны? – подумал Абрамов. – Наверняка, за кордоном есть свои люди, которые периодически извещают наше командование о переброске крупных партий оружия».
Солнце раскалило дорогу. Восходящие струи горячего воздуха искривляли пространство. Он поднес к глазам бинокль и увидел крутой склон горы. Этот склон закрывал ему обзор всей дороги. От склона до них – десять минут спокойной езды. Эти десять минут и дадут им возможность подготовиться к бою.
***
Послышался шум моторов. Абрамов поднял бинокль и посмотрел на дорогу: она была пуста.
«Неужели от жары начались глюки?» – подумал Виктор. – Так бывает: когда ждешь долго, начинаешь слышать желаемое».
Но, похоже, не ему одному это послышалось. Лица бойцов стали более сосредоточенными и внимательными. Едва слышный шум нарастал с каждой минутой. Он взглянул на часы, они показывали начало пятого вечера. Виктор дал команду приготовиться к бою и вновь посмотрел в бинокль. Из-за горы появилась первая машина. Это был небольшой джип с пулеметом, установленным на турели.
«Видимо, боевое охранение. Если это так, то сейчас должен появиться и сам караван», – подумал он и передернул затвор автомата.
Гул все нарастал и нарастал. Помимо двух «барабухаек», Виктор насчитал еще одиннадцать грузовых автомашин. Колонну замыкал джип, в котором, развалившись, сидели четверо бойцов в черных чалмах.
«Неужели «Черные Аисты»? Да, приличная компания», – подумал Абрамов.
Виктор передал по цепочке приказ. Прицелившись из «Мухи», он плавно нажал на спуск. Прозвучал выстрел. Огненный хвост гранаты напомнил комету в ночном небе. Граната стремительно приблизилась к одной из «барабухаек». Лица сидящих в ней моджахедов были обращены в его сторону, на них: страх и ужас. Взрыв гранаты опрокинул машину набок и разбросал куски тел в разные стороны. Абрамов упал на землю и отполз за камни. Последовал новый взрыв, и вторая машина, загоревшись, перегородила путь к отходу колонны. Виктор увидел, как на дороге развернулся первый джип и помчался обратно, поливая их из ДШК.
– Ну, давай ближе, давай! – прошептал Абрамов. – Сейчас получишь от меня бакшиш, будет тебе подарок!
Машина стремительно приближалась. Он уже видел лицо водителя, который, вероятно, заметил его среди камней. Шофер что-то закричал пулеметчику, но тот, увлеченный стрельбой, не услышал его. Абрамов приподнялся и швырнул в них гранату, успев залечь среди камней. Граната взорвалась под задним колесом машины. Зад машины взлетел в воздух. Стоящий в кузове душман, сделал в воздухе сальто и упал на землю. В ту же секунду его накрыла падающая машина.
– Где «вертушки»? – закричал Виктор радисту, который пытался связаться с базой.
Он, как и Виктор, отлично понимал, что через десять минут моджахеды разотрут группу по этим камням. Пуля впилась в землю в пяти сантиметрах от его головы.
«Боже, если ты есть, слава тебе. Ты снова отвел в сторону руку стрелявшего в меня снайпера», – подумал Абрамов.
Перекатившись, он высунулся из-за камней. Перезарядив автомат, увидел, что у него уже остались только два магазина. К остановившейся колонне подошла еще одна. Абрамов поднял автомат и, выбрав перебегавшего метрах в семидесяти моджахеда, нажал на курок. Тот взмахнул руками и упал около машины.
– Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать, – прошептал Виктор, заметив лежащего около колеса снайпера.
Абрамов видел, как тот выискивал жертву. Похоже, он ее нашел. Лицо у него напряглось, снайпер затаил дыхание. Виктор нажал на курок, пули легли перед его лицом. Снайпер закрыл глаза и перекатился в левую сторону. Теперь он попытался найти Абрамова в своем прицеле. Виктор выстрелил первым. Прозвучала короткая очередь и снайпер выпустил винтовку из рук. Он замер, пуля Виктора пробила ему голову.
Он услышал, а затем и увидел в небе восемь вертолетов, делающих боевой разворот. Виктор достал ракетницу. Ракета ушла в небо, в сторону застывшей на дороге колонны.
***
С шипением стали покидать свои гнезда неуправляемые ракеты. Они разорвали колонну на несколько частей. Кругом стоял грохот от рвущихся в машинах боеприпасов. Над колонной повис черный дым. Пока ее рвали на части вертолеты, моджахедам было не до них. Они попадали среди камней, пытаясь оказать хоть какое-то сопротивление атаке вертолетов. Но у них не было тяжелого вооружения, а пули из автоматов не могли нанести серьезные повреждения бронированным машинам.
Абрамов переполз на новую позицию, по дороге собирая автоматные магазины, убитых им моджахедов. Расстреляв все свои ракеты, вертолеты начали расстреливать духов из пушек и пулеметов. Моджахеды не выдержали плотного огня и начали пятиться назад, подальше от горящих автомашин. Среди камней, то тут, то там развертывались свои маленькие сражения. На Абрамова с выпученными от страха глазами выскочил молодой моджахед с винтовкой в руках. Виктор короткой очередью из автомата остановил его стремительный бег. Пули вошли душману в грудь. Его тело приняло горизонтальное положение, прежде чем рухнуло на камни.
Вертолеты сделали последний заход и направились домой. Абрамов вытащил зеленую ракету и выстрелил в небо. Это был знак, что они уходят. Моджахедам явно было не до них и поэтому не стали преследовать небольшую группу русского спецназа. На месте сбора их оказалось четверо, где остальные, было пока не ясно. Они ждали, надеясь, что кто-то вот-вот подойдет. Время шло, а ребят все не было. Теперь вся надежда была на то, что они самостоятельно выйдут на место высадки. Больше ждать они не могли.
Абрамов шел первым, внимательно вглядываясь в кусты и валуны, за которыми могли ожидать моджахеды. Но фортуна в этот день была явно на их стороне. До места сбора группа дошла довольно быстро, без всяких боевых столкновений с духами. Теперь осталось дождаться вертолета.
– Командир, мы вернемся за ребятами? – спросил его один из бойцов.
Виктор молчал, не зная, что ему ответить. Он посмотрел на лица бойцов, в них не было ничего, кроме усталости. Где-то вдалеке застрекотал вертолет. Абрамов сидел и смотрел в черное небо, усыпанное миллиардами звезд. Здесь на юге небо особенное, не такое, как в средней полосе России. Глядя на звезды, он почувствовал, что засыпает. Чтобы не заснуть, Виктор встал и начал ходить. Наконец, он увидел красные огни вертолета. Он выстрелил в черное небо ракету. Прошло пять минут, и машина плавно села в тридцати метрах от них. Бойцы побежали к вертолету. Минута, другая и Абрамов поднялся в воздух. Вот и аэродром. К борту подбежал Марченко и обнял его. Виктору опять повезло, что он вернулся невредимым из очередного рейда, оставив там, на горных дорогах и тропах почти всю свою группу.
***
Они всю ночь пили, поминая погибших мальчишек. Настроение у Абрамова было ужасное.
– Командир, – обратился он к Марченко, – думаю, что все достойны правительственных наград, особенно погибшие.
– Да, конечно! – ответил Марченко, разливая спирт из котелка. – Но, вчера руководством КГБ было принято решение расформировать нашу группу. Ребят разбросают по разным подразделениям.
– А как же ты? – спросил Виктор.
– Пока неясно. Думаю, что и меня куда-нибудь затолкают. Кстати, пришел приказ в отношении тебя. Поздравляю. Скоро, поедешь в Союз, жди команду…
Абрамов внимательно посмотрел на него.
– Тебя предписано отправить домой, как резервиста, Абрамов. Теперь все группы будут формироваться лишь кадровыми офицерами, – произнес Марченко, доливая в кружки со спиртом воду. – Тебе не терпится узнать, когда это произойдет? Могу сказать, что к концу мая ты будешь у себя в Казани. Доволен?
