Александр Леонидович Аввакумов
Пион не выходит на связь
– Считай, что угадал.
Проценко замолчал, не зная, о чем еще спросить своего соседа по карцеру.
– Слушай, я думаю, что не доживу здесь до весны. Эти уголовники совсем обнаглели, и после этой стычки мне уже не на что рассчитывать, они меня все равно порежут.
– Не спеши умирать, Тарасов. Сдаться и умереть всегда успеешь. Нужно рвать отсюда, а там уж как получится.
Тарасов промолчал. Он не верил словам Проценко, так как любой нормальный человек, находясь в здравом уме, не мог вот так запросто, не зная человека, агитировать последнего на побег. Никто в этой жизни не мог гарантировать того, что сидящий в соседнем карцере человек не провокатор. Только за такие мысли о побеге можно было умереть здесь от рук людей начальника тюрьмы.
– Чего молчишь? Не веришь мне? Все правильно, я бы тоже не поверил в это предложение, если бы не знал, с кем сейчас разговариваю. Я могу тебе напомнить о нашем с тобой общем знакомом. Ты помнишь Романова?
Александр снова промолчал. Он не знал, что ему ответить. Радоваться ли этому контакту или наоборот отрицать свое знакомство с Павлом.
– Чего молчишь? – снова прошептал Проценко. – Ты же должен помнить меня? Я как раз встречался с тобой перед твоим задержанием в Казани.
– Выходит, это ты с Романовым навел на меня чекистов? А я смотрю – рожа твоя мне показалась знакомой.
Александр замолчал. Сейчас он размышлял о том, что ему делать дальше. Главную задачу, поставленную перед ним руководителем НКВД, он выполнил. Проценко не только признал его, но и сам напомнил ему об их знакомстве.
Вечером Тарасова вывели из камеры и под грозные крики конвоя погнали по узкому гулкому коридору. Его завели в небольшой кабинет с решетками на окнах и закрыли за ним тяжелую металлическую дверь. Он подошел к окну. За окном находился большой прогулочный двор, по периметру которого стояли вышки с охраной. Внутри двора, выстроившись один за другим, двигались осужденные и арестованные люди с белыми нашивками на груди.
«Как много «врагов народа», – подумал он, пытаясь разглядеть их лица. – Не могут же все они быть этими врагами».
Он обернулся, услышав лязг открываемой двери. В помещение вошел мужчина, одетый в штатский костюм темно-синего цвета. Он остановился у двери и, убедившись, что дверь за его спиной плотно закрылась, прошел вперед и сел за небольшой столик, который стоял посреди комнаты.
– Присаживайтесь, Тарасов, – произнес мужчина. – Моя фамилия Антонов. Мне поручено работать с вами вплоть до вашего перехода за линию фронта.
Тарасов молча сел и с интересом посмотрел на Антонова.
– Как мне вас называть?
– Зовите – капитан, так проще. А сейчас доложите, как произошел ваш контакт с Проценко?
Александр стал подробно рассказывать о состоявшемся контакте. Капитан иногда останавливал его, просил снова повторить тот или иной эпизод их разговора. Когда он закончил свой доклад, Антонов встал и подошел к окну. За окном было темно, и Тарасов в отражении стекла видел, как лицо капитана несколько раз меняло свое выражение.
– Теперь слушай меня, Тарасов, – произнес капитан, вернувшись за стол. – Слушай внимательно и запоминай, от этого будет зависеть не только успех всей операции, но и твоя жизнь.
***
Тарасов и Проценко бежали с этапа. Вместе с ними в бега ушли еще несколько заключенных, однако, судя по выстрелам, которые были слышны за их спинами, судьба бежавших зэков была, по всей видимости, предрешена. Сейчас они, утопая по пояс в снегу, медленно брели на запад по природным ориентирам.
– Стой, Тарасов! – раздалось за спиной Александра. – Я больше идти не могу. У меня нет сил.
– Потерпи, Ваня. Сейчас дойдем до леса, там и передохнем. Здесь в поле они быстро заметят нас и, наверняка, постреляют. В лес они без собак не сунутся. Значит, у нас будет время на отдых.
Они медленно двинулись дальше в сторону темнеющего на горизонте леса. Заметив, что Проценко окончательно выбился из сил, Тарасов остановился.
– Хорошо. Давай немного передохнем. Я тоже сильно устал.
Они оба, тяжело дыша, повалились в пушистый снег. Александр пошарил в кармане телогрейки и, нащупав в нем сухарь из черного хлеба, разломил его пополам.
– Ваня, возьми, подкрепись немного. Когда еще придется поесть?
Несмотря на всю курьезность происходящего, никто из них не улыбался, и оба были безумно рады этому маленькому кусочку сухаря. Оказавшись в одной камере после карцера, они больше ни разу не разговаривали между собой, вели себя так, будто не знали друг друга. Машина, на которой их везли с железнодорожной станции в лагерь, неожиданно остановилась. Из кабины вышел водитель и, подняв капот, стал швыряться в двигателе. Время шло, но двигатель автомашины не желал заводиться. Из кузова спрыгнули два конвойных и тоже, словно что-то понимая в двигателе внутреннего сгорания, склонились под капотом.
– Водители есть? – обратился к заключенным один из конвойных. – Мужики, нужно помочь, а иначе все замерзнем в поле.
Первым на снег спрыгнул из кузова Тарасов.
– Ты – водитель? – поинтересовался у него конвоир.
– Может, ты – водитель? – переспросил его Александр под дружный хохот зеков. – Если ты такой умный, ремонтируй двигатель сам, а мы посмотрим, что у тебя получится.
– Проценко! – выкрикнул Тарасов. – Чего сидишь, помоги мне.
Иван выпрыгнул из кузова и подошел к Тарасову. Он удивленно посмотрел на него, похоже, он не понимал затеянной игры. Все они склонились над двигателем автомашины.
– Сядь в кабину и попробуй запустить двигатель, – обратился Александр к водителю.
Тот сел за руль и внимательно посмотрел на Тарасова, ожидая от него команды на запуск двигателя. Неожиданно для всех Александр выхватил из кармана одного из конвоиров нож и с силой ударил им солдата. Проценко видел, как нож, словно шило, вошел в грудь конвойного. Солдат схватился руками за грудь и повалился лицом в снег.
– Бежим! – закричал Тарасов и, петляя словно заяц, бросился бежать по заснеженному полю.
Проценко на какой-то миг растерялся, а затем, словно очнувшись от сна, бросился вслед за ним. Прошло всего несколько секунд, и из кузова машины стали выпрыгивать и другие зэки, которые, как и они, бросились бежать. Затрещали винтовочные выстрелы конвойных солдат. Солдаты стреляли неплохо, каждый выстрел приходился в цель. Вскоре все поле было покрыто телами убитых ими заключенных.
Тарасов поднялся на ноги и протянул руку Проценко.
– Давай вставай, нужно двигаться, если не хочешь умереть здесь в поле.
Иван с трудом поднялся с земли и, шатаясь, словно пьяный, направился вслед за Тарасовым.
***
Начавшаяся через час после побега вьюга полностью замела их следы. Им удалось набрести в лесу на землянку, оставленную охотниками, где они и скоротали долгую зимнюю ночь. Ночью пурга стихла, и стало заметно холоднее. Несмотря на то, что в землянке была печь, затопить они ее так и не решились. Измотанный дорогой, в углу тихо посапывал Проценко. Тарасов же наоборот всю ночь не спал. Он лежал на деревянном топчане, перебирая в голове все фрагменты побега. И хотя он не нашел ничего такого, что могло бы вызвать у Ивана подозрение в искусственно организованном побеге, он не хотел расслабляться. В углу раздался еле слышный шорох. Александр зажег спичку и посмотрел туда. В мерцающем свете догоравшей спички он увидел мышку-полевку, которая догрызала кусочек сухаря. Тарасов встал с топчана и сунул пальцы в щель между топчаном и стеной и нащупал небольшой листочек бумаги, скрученный в трубочку. Он очень осторожно извлек его и, выйдя из землянки, зажег спичку. Это была небольшая инструкция об их пути следования. Он тут же сжег ее, а пепел растер носком старого ботинка.
– Ты что не спишь? – услышал он у себя за спиной голос Проценко. – Что ты сейчас сжег?
– Не спится что-то. Все думаю, что делать дальше. Завтра с утра «вертухаи» полностью обложат лес и найдут нас, так как собаки у них натасканы на людей. Их еще мы сможем как-то обмануть, а вот собак, едва ли.
– И что ты предлагаешь делать? Может, пойти и сдаться им?
– Рвать отсюда надо, как можно быстрее. Дорога будет очень трудной, снега намело по пояс, но идти нужно.
– Скажи, Тарасов, а что ты только что сжег? – снова спросил его Проценко. – У тебя какие-то секреты от меня?
– Ты мне кто – брат родной или отец, чтобы я перед тобой отчитывался и делился своими мыслями? Не нравится, топай своей дорогой, я тебя силой за собой не тащу. Так что – или ты со мной, или иди один. Я не люблю, когда кто-то заглядывает ко мне из-за плеча.
Похоже, ответ обескуражил Ивана. Он на какой-то миг замолчал, а затем, словно извиняясь, произнес:
– Я не думал, что тебя обидит мой вопрос. Мы с тобой скованы одной цепью, и, если сейчас разойдемся в разные стороны, то оба погибнем. Я никогда не был в этих краях и практически не ориентируюсь, где мы сейчас с тобой находимся.
– Судя по той бумаге, что я нашел в землянке, мы в двадцати километрах от Челябинска. Если сейчас двинемся в сторону города, то к утру можем оказаться в районе вокзала. А там, как говорят блатные, как карта ляжет.
– Пошли, – тихо произнес Проценко и молча, направился вслед за Тарасовым.
Окончательно вымотавшись в дороге, они залегли недалеко от железнодорожных путей.
– Что будем делать, Тарасов? – спросил его Иван. – Идти дальше я не могу. Я выжат, словно лимон. Я просто замерзаю.
– Нужно срочно поменять одежду, – ответил ему Тарасов, – в таком виде нам в городе показываться нельзя. Там, наверняка, уже известно о нашем побеге, и сейчас чекисты усилили патрули.
– Что ты предлагаешь? Где мы найдем одежду?
– Нужно подумать.
Заметив идущего навстречу стрелочника, они скатились под откос и укрылись в ельнике.
***
– Вот возьми, переоденься, – произнес Тарасов и сунул в руки Проценко мешок с одеждой.
– Ты где ее взял? – удивился Иван, рассматривая армейскую форму.
– Где взял, там уже нет. Солдатиков мыться в баню привели, вот я и позаимствовал у них. Ты, давай переодевайся, чего смотришь. Я и так замучился подбирать тебе одежду. Хочу посмотреть, угадал я твой размер или нет?
Проценко быстро снял с себя черный бушлат с фамилией хозяина на груди и швырнул его в угол комнаты. Он быстро переоделся и, встав перед Александром, стал демонстрировать армейскую форму.
– В общем, ничего. Вот только рукава гимнастерки коротковатые, – произнес Тарасов, словно подведя черту свой работе. – Теперь думаю можно и на запад подаваться. Не ждать же нам с тобой, когда нас чекисты здесь нахлобучат.
– Это утопия, Тарасов. Двигаться в сторону фронта без документов? Да нас с тобой первый же патруль задержит. Нужны документы. Лучше, если это будут документы, что мы направляемся в часть после госпиталя.
– Согласен с тобой, – ответил Тарасов, – только где их взять?
Он замолчал и сел на табурет, стоявший у небольшого сколоченного из снарядных ящиков стола. С того момента, как они оказались в этом заброшенном доме, прошло около суток. Было ужасно холодно. В углу стояла печь, однако растопить ее они не решались. Дым мог привлечь внимание местных жителей. Единственно, от чего защищали стены этого дома, были ветер и взгляды местных жителей.
– Сейчас бы поесть горячего, – мечтательно произнес Проценко. – Холодно, замерз как собака.
– Не нужно было бежать, сейчас бы хлебал баланду в лагере, – в тон ему ответил Тарасов. – Я здесь проходил срочную службу в тридцать седьмом году и поэтому, немного знаком с этим городом. Когда-то у меня здесь была девушка. Интересно, замужем она или нет?
– Нашел о чем думать. Что будем делать дальше? Вот о чем нужно думать, а не о бабе.
– А может, навестить мне ее? Чем черт не шутит, пока Бог спит. А вдруг харчами поможет?
– Слушай, Тарасов! Мне не нравится, что ты все время куда-то исчезаешь, оставляя меня одного. Чем ты там, в городе, занимаешься?
Александр встал из-за стола и пристально посмотрел на Ивана.
– Не доверяешь? – произнес он и сделал небольшую паузу. – Выходит, ты все это время не верил мне. Тогда скажи, Ваня, ты зачем за мной потащился? Мог бы и не бежать. А впрочем, о чем я спрашиваю? Ты просто знал, что жить тебе осталось совсем немного. За те дела, что вы творили с Романовым в Казани, тебя бы точно расстреляли. Вот тебя и погнал за мной страх. Теперь ты тоже боишься, что я тебя предам или брошу, ведь в обоих случаях ты – труп. Мне, в отличие от тебя, нужно выжить любой ценой. У меня в Казани жена и ребенок, которые ждут меня. Вот в чем разница между тобой и мной.
Тарасов сделал паузу и перевел дух, так как все, что он сказал, было сделано на одном дыхании.
– Можешь думать обо мне все, что угодно, это меня мало волнует. Я тебе уже предлагал разбежаться в разные стороны. Давай это сделаем прямо сейчас, тогда не будет упреков и этой маниакальной подозрительности.
В комнате повисла тягучая тишина. Где-то вдалеке послышался гудок локомотива.
– Прости меня, ты, как всегда, прав, – выдавил из себя Проценко. – Ты знаешь, когда остаешься один, о чем только не подумаешь. Просто мне все это кажется подозрительным: выход в город, этот заброшенный дом и, наконец, эта форма. Тебе это самому ничего не напоминает?
– Я не стану повторяться, Ваня. Я сейчас уйду, а ты поступай, как хочешь. Я не обижусь, если после своего возвращения не найду тебя здесь.
Тарасов развернулся и, поправив на голове шапку, направился к выходу.
***
Александр вернулся часа через три, когда уже стало заметно темнеть. На улице тихо завывал ветер, заметая протоптанные людьми тропинки.
– Пошли, – тихо произнес он, обращаясь к Проценко, который, съежившись, лежал на полу.
– Куда пошли? – так же тихо спросил его Иван.
Тарасов не ответил и, развернувшись, вышел из дома. Он прошел метров десять и оглянулся назад. Его торопливо догонял Проценко.
– Куда идем-то? – поинтересовался он у Александра. – Ты что, сказать мне не можешь?
– На север, Ваня, на север, – коротко бросил Тарасов. – Еще вопросы есть?
В темноте мелькнул свет фонаря. Они прижались к забору, а затем шмыгнули в открытую калитку. Мимо них прошел воинский патруль.
« Похоже, прав капитан Антонов, – подумал Тарасов, бросив взгляд на испуганное лицо Проценко, – нужно делать все, чтобы этот человек превратился из ведущего в ведомого».
Сейчас они двигались в адрес указанной капитаном квартиры, в которой якобы проживала бывшая его девушка. С ней он познакомился около часа назад, и они успели обговорить некоторые нюансы предстоящей встречи. У нее они должны будут провести около двух суток, прежде чем двинутся на запад.
– Далеко еще? – поинтересовался у него Проценко.
Он явно боялся попасть в лапы воинскому патрулю.
– Нет, – коротко бросил ему Тарасов. – Еще квартала два.
Вскоре они вышли на широкую улицу и направились вдоль нее. Пройдя несколько больших кирпичных домов, они свернули во двор.
– Чего встал? – произнес Тарасов и дернул его за рукав телогрейки.
Они вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Остановившись у двери, Александр попросил Ивана подняться на этаж выше.
– Если что, беги, – произнес он и постучал в дверь.
– Кто там? – раздалось из-за двери.
– Это я, Тарасов. Открывай!
Дверь открылась. На пороге стояла молодая миловидная женщина в накинутом на плечи платке.
– Ну, наконец-то, – произнесла она, – я уже не рассчитывала, что ты придешь сегодня.
– Я не один, я с товарищем, – тихо сказал Тарасов. – Ты одна?
– Зови его в дом, – тихо ответила женщина и скрылась за дверью.
– Иван! Давай быстрее, – позвал его Александр.
Проценко быстро спустился с лестничной площадки и шмыгнул в открытую дверь.
– Раздевайтесь! Не мнитесь у порога. Проходи, Саша, ты же здесь не первый раз, – произнесла она.
Они сняли телогрейки и прошли в небольшую комнату.
– Познакомься, это – Иван, – произнес Тарасов, обращаясь к женщине.
– Тамара, – тихо ответила она. – Давайте мойте руки и садитесь за стол. Наверное, проголодались? Вы на меня не обращайте внимания, мне скоро на работу. Я сейчас, Саша, работаю нянечкой в госпитале, а там знаешь какая дисциплина. Главный врач не любит, когда кто-то опаздывает.
Мужчины переглянулись между собой и направились в туалет мыть руки.
– А она ничего, видная женщина, – тихо прошептал Тарасову Проценко.
Александр взглянул на него и улыбнулся.
«Прав был капитан Антонов, предлагая ввести в разработку эту симпатичную женщину», – подумал он.
Они вышли из туалета и сели за стол.
– Откуда такая роскошь? – поинтересовался у нее Александр.
– Я же в госпитале работаю. Вот мы с подружкой иногда и устраиваем для себя небольшие праздники, – ответила она и громко рассмеялась.
Они выпили по рюмке разбавленного водой спирта. Хозяйка встала из-за стола и направилась в прихожую. Вслед за ней пошел Тарасов. Он помог ей надеть пальто, и она, поцеловав его в щеку, выпорхнула из квартиры. Александр вернулся в комнату и сел за стол.
***
Тамара что-то весело напевала на кухне. Иван лежал на диване, держа в руках книгу. Отложив ее в сторону, он встал и направился на кухню.
– Тамара? А ты давно знаешь Тарасова? – спросил он.
– Давно. Мы познакомились с ним, когда он проходил службу в нашем городе. А почему вы меня спрашиваете об этом?
– Просто так. Мне Александр много рассказывал о вас. Говорил, что чуть не женился, но его перебросили служить в другой город.
– В отношении женитьбы ничего сказать не могу. Он мне об этом ничего не говорил. Насколько я знаю, он сейчас женат и у него есть дети. А вы, Иван, женаты? – неожиданно спросила Тамара.
Вопрос женщины, похоже, застал его врасплох. Он смутился и, откашлявшись, произнес:
– Я не женат. Работа у меня была такая, редко бывал на одном месте более полугода. Я по профессии геолог, вот и мотался по тайге и горам. Какая там семья.
Она посмотрела на него с интересом и снова задала ему вопрос.
– Мне Александр рассказывал, что вас якобы обокрали на вокзале и похитили все документы. Но я почему-то не поверила ему. Вы же взрослые люди, как так можно заснуть, чтобы проспать документы?
– Он не соврал, – произнес Проценко и, достав из кармана кисет с табаком, быстро свернул себе цигарку. – Тамара! Ты помнишь кино «Чапаев» с Бабочкиным в главной роли. Там тоже красноармейцы заснули на посту, и белогвардейцам удалось без боя войти в деревню. Так и здесь, устали мы с ним, вот и заснули.
– Все равно не верю. Вы с ним просто разыгрываете меня.
Иван выпустил в потолок густую струю дыма и улыбнулся ей.
– А еще, Иван, он попросил меня достать для себя и для вас справки из госпиталя. Зачем они вам?
Этот вопрос в очередной раз застал его врасплох. Он явно не был готов к этим вопросам.
– Тамара, нам же с ним на фронт нужно. Если нас без документов задержат, то сразу поставят к стенке, как дезертиров. Я бы не хотел, чтобы меня расстреляли свои же солдаты.
«Здорово он придумал, – подумал Проценко. – Если она поможет достать нам такие документы, то мы легко с ним доберемся до линии фронта».
Он выдержал небольшую паузу и как бы, между прочим, поинтересовался у нее.
– И что ты решила? Поможешь нам?
– Куда я теперь от вас денусь? Конечно, помогу. Завтра выходит на работу моя подруга, вот ее и попрошу, чтобы она выписала вам все необходимые документы. Думаю, что она это сделает. Вы ведь хотите попасть на фронт, а не убежать с него. Да и Саше хотела бы помочь. Что ни говори, но я до сих пор люблю его.
– Да, он мужик, что надо. За его спиной, как за стеной. Он человек надежный.
Он загасил цигарку и направился в комнату. Взяв в руки книгу, он снова лег на диван и стал читать. Кто-то постучал в дверь. Тамара, вытирая руки о фартук, направилась в прихожую. Проценко прижался к стене и крепко сжал в руке нож. Звякнул открываемый замок.
– Вам кого? – раздался ее голос из прихожей.
– Извините, но к нам поступил сигнал, что вы сдаете свое жилье каким-то двум мужчинам, – прозвучал мужской голос. – Это правда? Кто эти люди?
– Кто вам сказал об этом, товарищ участковый? Врут люди самым наглым образом.
– Можно я пройду в квартиру? Вы не переживайте, я только взгляну и не более.
– Нет, – резко ответила Тамара. – Вы приходите ко мне с постановлением на обыск. Без него я вас в квартиру не пущу. Сегодня люди одно про меня скажут, завтра другое. Что я вам так и буду свою квартиру показывать? Может, вы ко мне и жить переедете?
– Вот что, вы здесь скандал не устраивайте, гражданочка. Как бы потом пожалеть не пришлось об этом. Мне вот одна женщина сказала, что эти мужчины похожи на двух бежавших недавно преступников. Вот посмотрите их фотографии, это они у вас были?
– А вы меня не пугайте, товарищ участковый. Я сутками работаю в госпитале и тоже имею право на личную жизнь. А этих людей я лично никогда не видела. Скажите, кто сказал вам, что они приходили ко мне? Я быстро тому глазенки выцарапаю.
– Значит, у вас никого нет?
– Я же вам сказала, товарищ участковый, что у меня никого нет. Если хотите, можете пройти и посмотреть, – как-то примирительно произнесла Тамара.
– Ну, раз нет, то, значит, нет. Смотреть я не буду. Я вас еще раз предупреждаю, если узнаю, что вы кому-то сдаете квартиру, ответите по закону.
В прихожей хлопнула дверь, и все стихло.
***
Они собирались быстро. Уложив продукты в вещевой мешок, Тарасов подошел к Тамаре и, обняв ее, поцеловал в губы.
– Спасибо, дорогая, – тихо произнес он. – Я никогда не забуду, как ты помогла нам с Ваней.
– Саша! Напиши мне обязательно. Что бы ни случилось с тобой, я буду ждать тебя.
Проценко стоял в стороне и внимательно с нескрываемой завистью наблюдал за их прощанием. Он сейчас уже не сомневался, что Тамара в момент их появления в ее квартире знала, по всей вероятности, от Александра о том, что они сбежали с этапа. В тот вечер, когда он был свидетелем ее разговора с участковым, он понял, как ей дорог этот заросший щетиной мужчина с большим и глубоким шрамом на лице, и невольно позавидовал ему.
– Ну, все, все…, – тихо сказал Александр. – Нам нужно идти, а иначе нам придется снова задержаться у тебя до вечера.
– А ты оставайся, Саша, – то ли в шутку, то ли всерьез произнесла Тамара и посмотрела на Ивана. – Твой товарищ и один не пропадет.
Тарасов отстранил ее от себя и надел шапку.
– Все, пора, – сказал он и направился к двери.
Вслед за ним к двери пошел и Проценко. Остановившись у порога, он поблагодарил ее за гостеприимство и закрыл за собой дверь. Они спустились вниз по лестнице, и вышли на улицу. С неба падали белые пушистые хлопья снега.
– Саша, подожди, – раздалось у них за спиной.
Тарасов и Проценко остановились. На улицу выскочила Тамара и сунула в руки Александра что-то тяжелое, завернутое в белую тряпку. Отдав сверток, она метнулась обратно в подъезд.
– Что она тебе передала? – с интересом спросил его Иван. – Подарок?
Александр развернул тряпку. В свертке был пистолет «ТТ».
– Вот видишь, Иван, теперь у нас с тобой есть и оружие, – произнес Тарасов и сунул пистолет за отворот телогрейки.
Они направились в сторону вокзала. Не успели они пройти метров сто, как их остановил воинский патруль. Александр хорошо видел, как напряглось лицо Проценко. Рука Ивана автоматически полезла в карман ватника, в котором лежал финский нож. Тарасов протянул свои документы капитану Антонову, который специально возглавил этот патруль.
– Вот возьмите, товарищ капитан. Возвращаемся на фронт из госпиталя.
Капитан взял документы и громко произнес фамилию Александра. Это был сигнал, что они могут, смело двигаться на вокзал, что дорога свободна от патрулей. Проценко тоже протянул свою справку. Пока капитан рассматривал ее, Тарасов дал ему сигнал, чтобы тот вел себя спокойно. Капитан вернул документы и, козырнув им, направился с патрулем дальше.
– Я чуть его не зарезал, – сказал Иван. – Думал, что сейчас предложит пройтись в комендатуру.
Тарасов улыбнулся, ему была понятна реакция своего напарника.
– Зря, Иван. Ты человек опытный, а ведешь себя, словно мальчишка. Тамара – человек надежный, и липу бы нам не подсунула.
– Молодец она, – неожиданно похвалил ее Иван. – И правду люди говорят, что старая любовь не стареет. Ты вообще-то рассказывал ей, что мы в бегах?
– Нет, а зачем ей это. По-моему, она и так все поняла.
– Ты – прав. Она мне об этом говорила, – в подтверждение его слов произнес Проценко. – Мне тогда показалось, что она готова была сдать нас с тобой.
– Я не думаю, что она решилась бы на это. Тамара знала, что мне известно, что она из семьи дворян, и что ее отец был белым офицером. Я бы тоже ее сдал.
Они подошли к железнодорожному вокзалу и остановились напротив главного здания. Вокруг, несмотря на ночное время, суетились люди в армейской одежде. На путях стоял поезд, дымя черным противным дымом.
– Товарищ лейтенант! Вы не подскажете, где находится военный комендант?
Лейтенант смерил их подозрительным взглядом.
– А зачем он вам? Кто вы такие?
– Мы после госпиталя направляемся в свою часть. Хотелось бы узнать у него: где она, и как до нее добраться?
– Вы что, бойцы, думаете, что он Бог и все знает? Откуда же ему известно, где ваша часть? Где вас ранило?
– На Украине, недалеко от Киева, – отрапортовал Тарасов.
– Да вы, братцы, наверное, не знаете, что вся киевская группировка наших войск попала в окружение. Долго не думайте, идите к нашему комбату, вон он стоит, и попросите его взять вас с собой. Потом оформим все необходимые документы. Чего стоите? Идите, мы через двадцать минут отправляемся.
– И куда направляется ваша часть?
– Под Москву, – коротко ответил лейтенант и чуть ли не бегом направился к зданию вокзала.
***
Поезд замедлил ход и, дав протяжный гудок, остановился у здания вокзала. У Тарасова защемило сердце, ведь это был его родной город Казань, из которого он уже уходил один раз на фронт. Он невольно покосился на сидевшего рядом с ним Проценко. Тот, словно почувствовав на себе его взгляд, открыл глаза и посмотрел на него.
– Что, домой захотел, Тарасов? – тихо поинтересовался он у Александра. – Я тоже не против того, чтобы посетить один адресок. Интересно, Зоя дома или ее уже давно упекли в тюрьму чекисты.
– Она слободская? – как бы, между прочим, спросил его Тарасов.
– Нет. Она преподавала в музыкальной школе, а жила в Академической Слободе, – ответил Иван и, словно спохватившись, что сказал лишнее, замолчал.
Александр спрыгнул из вагона и, прихватив с собой металлический чайник, направился в здание вокзала за кипятком. Около большого титана, отапливаемого дровами, он встретился с майором Виноградовым, который был одет в простую солдатскую шинель.
– Пока вроде бы все идет по плану. Проценко мне верит. Говорил о какой-то Зое, которая работала в музыкальной школе и жила где-то в Академической Слободе. Не исключено, что она и была у них радисткой. Проверьте, товарищ майор, а вдруг это действительно так.
– Хорошо, Тарасов, проверим.
Он быстро набрал в чайник кипяток и, выйдя из здания вокзала, побежал к своему вагону. Протянув чайник Проценко, он легко вскочил в вагон.
– Ты что так долго? – почему-то спросил его Иван.
– Народу было много. А в чем дело? Не веришь мне, тогда сам бы сходил за водичкой.
Лицо Тарасова исказила гримаса гнева. Шрам на его лице побелел, от- чего выражение его лица стало страшным. Заметив это, Проценко замолчал и отошел от него в сторону.
– Эй вы, стреляные, – окликнул их молодой лейтенант в форме сотрудника НКВД, – пошли со мной.
– Это вы нас, товарищ лейтенант? – переспросил его Тарасов. – Куда нам?
– Я же ясно сказал вам, следуйте за мной, – произнес он грозно и, повернувшись, направился вдоль состава.
Они спрыгнули на землю и направились вслед за ним. Идти пришлось недалеко. В конце состава находился пассажирский вагон. Лейтенант быстро прошел по вагону и, открыв одно из купе, зашел в него. Сняв с себя шинель, он выглянул из купе и пригласил к себе Тарасова. Александр вошел и, приложив руку к шапке, доложил лейтенанту о прибытии. На столе перед ним лежала его справка из госпиталя.
– На каком фронте получили ранение? – спросил он.
– На Западном, товарищ лейтенант, если точнее – в бою у деревни Сосновка.
Лейтенант отложил в сторону справку и попросил его раздеться. Тарасов снял с себя телогрейку, гимнастерку, а затем и нательную рубашку. Сотрудник НКВД встал из-за стола и подошел к нему. Он осмотрел шрам на его руке, иссеченную осколками грудь, и также молча снова сел за стол. Он жестом руки приказал ему одеться.
– Ты знаешь, мне что-то знакомо твое лицо. Может, ты мне подскажешь, где я мог видеть тебя?
– Не знаю, товарищ лейтенант, где вы могли видеть меня.
– Вот и я не знаю. Однако то, что я где-то видел твое лицо, это точно. У меня очень хорошая память на лица. Скажи, ты хорошо знаешь своего товарища?
– Нет, товарищ лейтенант. Я увидел его лишь при выписке из госпиталя. Мы лежали в разных отделениях. Насколько я знаю, он лежал из-за сильной контузии, которую получил во время боя. Вы знаете, у него провалы в памяти: он что-то помнит, а что-то – нет. Поговорите с ним, может, он вам что-то и расскажет.
– Мне твои советы не нужны. Но то, что я тебя где-то видел, это точно. Ничего, мы вспомним. А для начала я сделаю запрос в госпиталь. Посмотрим, что они ответят в отношении тебя и твоего товарища.
Он замолчал и сделал знак рукой, чтобы тот покинул купе.
– Товарищ лейтенант, а его к вам пригласить?
Тот поднял на него глаза.
– Не нужно. Я сам вас приглашу, когда получу ответ из госпиталя.
Тарасов вышел из купе и, сказав несколько слов Проценко, направился к выходу из вагона. Паровоз протяжно загудел, и они бросились к своему вагону. Поезд лязгнул буферами и медленно тронулся.
***
Батальон шел пешим маршем. Солдаты, измученные тяжелым дневным переходом, еле волочили ноги. Каждый солдат мечтал лишь об одном, и этой мечтой была команда – «привал». Тарасов шел рядом с Проценко и хорошо видел, что тот еле двигался и мог упасть без сил в любой момент. Наконец комбат выкрикнул приказ о привале. Все солдаты, словно кули с солью, повалились на снег. Иван упал рядом с Александром.
– Слава Богу, – прошептал он обветренными губами, – думал, что не дождусь приказа и умру прямо на марше.
– Ничего, Иван, привыкай. Осталось совсем немного, а там, как Бог даст.
Александр достал из кармана полученного еще утром полушубка кисет с табаком и быстро свернул себе цигарку. Он протянул кисет напарнику и посмотрел на скрюченные от мороза пальцы Ивана, которые пытались свернуть цигарку.
– Давай я тебе помогу, – произнес Тарасов и протянул ему свою цигарку.
Они закурили.
– Слушай, Ваня, а нас с тобой точно немцы не расстреляют? – полушепотом спросил его Тарасов и покосился на бойца, который расположился недалеко от них. – А то перейдем к ним, а они нас к стенке?
– Не переживай, все будет хорошо. Главное для нас – перейти к ним.
