Алекс Райт
Вороны всегда следуют за волками

– Если ты такой умный, лучше принеси мне воды, пока я не сдох. Как только мне вернут форму, сходим и осмотрим тело, раз ты настаиваешь.

Он не любил смотреть на трупы. Было в этом что-то тоскливое, даже мрачное, словно вид чужой смерти лишний раз напоминал Кайросу о его собственной смертности. Кейл ушел за водой, оставив следователя в компании его угрюмых мыслей.

***

Морг находился в Зеленом округе, по не самой счастливой случайности, неподалеку от места, где нашли тело покойного Ористо. Этот квартал остается не только самым красивым и дорогим – здесь находились лечебницы и аптеки, а также пара усадеб-санаториев. Медленно, но верно Кайрос приходил в себя от похмелья. Ему хотелось сдохнуть чуть меньше. Сам морг расположился под лечебницей Милосердной Сары, печально известной тем, что здесь брались за самые тяжелые случаи самых безнадежных хворей, которые не брала даже магия. Печально известной от того, что статистика смертности в этой больнице была ужасно высокой по понятным причинам. Рядом с лечебницей вскоре вырос также приход Погоста Последнего пути – церкви той части веры в Триединую, что отвечала за погребальные обряды и смерть. Острые шпили черной крыши прихода выглядели еще зловеще из-за окружающей его чистоты и яркой зелени. Даже такая небольшая церквушка Погоста одним своим видом нагоняла тоску и тревогу.

Улыбнувшись на входе хорошенькой медсестре, Кайрос вошел во двор лечебницы. Огороженная каменным высоким забором, по которому ползли вьющиеся растения, больница Милосердной Сары представляла собой трёхэтажное белоснежное здание с окнами в человеческий рост. Во дворе, полном цветов и плодовых деревьев, гуляли пациенты в сопровождении либо родственников, либо персонала, либо в обществе друг друга. Пройдя по засыпанной мелким щебнем тропе, следователь свернул на задний двор и спустился по широкой каменной лестнице в подвал. Кейл послушно шел позади.

Постучав в тяжелую деревянную дверь, Кайрос ждал. Вскоре в двери открылось окошко, откуда на Адара уставились маленькие серые глаза.

– Привет, Лланс. Мы по делу.

Окошко закрылось, послышались звуки открывающегося засова. Что-то тяжелое и металлическое грохнулось за дверью на каменный пол. Лланс выругался самым непристойным способом, что Кайрос не сдержал улыбки. Кейл неодобрительно покачал головой. Неженка.

Дверь открылась. Лланс стоял в проходе, одетый в белый халат в пятнах крови и еще других, странного цвета. Одной богине известно, что это были за пятна. Щуплый мужчина с птичьими чертами лица, он не любил, когда его беспокоили, но Кайросу он нравился. Лланс был профессионалом в своем деле. С такими приятно работать – ни слова не по сути.

– Я думал, у тебя выходной. – заметил коронер без эмоций. Можно считать это вполне радушным приветствием.

– Я тоже так думал.

– Вы за магом-ювелиром? Проходите. – Лланс провел их внутрь, закрыв за собой дверь. Кайроса замутило сильнее – запах в подвале стоял просто убийственный. Несмотря на прохладу, тела все равно трогало разложение, поэтому от вони здесь невозможно избавиться или укрыться. Следователь постарался дышать неглубоко и поверхностно. – Вы вовремя, Рубиновая ложа уже прислала запрос на выдачу им тела. Я пока не ответил, все ждал, когда Жантар пришлет кого-то из отдела. Правда я думал, что это будет кто-то другой. Ничего личного, Адар.

– Тебе с такой дальновидностью надо у нас работать, а не в мясе ковыряться.

Они шли по длинному узкому коридору, проходя мимо комнат без дверей, где на столах лежали тела, накрытые тканью. Серый камень, сырой воздух, ужасный запах, скудный свет из пыльных электрических ламп – гнетущая атмосфера.

– Я люблю свою работу.

– Ага, не сомневаюсь. – бросил Кайрос почти уважительно.

Лланс свернул в одну из комнат и привел следователей к одному из столов. На нем лежало тело старика, судя по торчащим из-под кровавой простыни и покрытым старческими пятнами жилистым ногам.

– Я вас оставлю. Если будут вопросы, я в операционной.

С этими словами коронер ушел.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Кейл, когда Лланс ушел. Юный альв закрывал лицо надушенным платком, не в силах терпеть запах разложения десятков тел.

– Он зовет свою мясную лавку операционной. По-моему, это забавно.

Юноша мрачно промолчал в ответ. Пожав плечами, Кайрос брезгливо взял ткань за край и откинул прочь. Увиденное заставило его отшатнуться, а желудок подпрыгнуть к горлу. Он отвернулся, чтобы справиться с отвращением.

– Что за дерьмо?!

– А я ведь предупреждал. – заметил Кейл удовлетворенным тоном.

Грудь старика была вскрыта будто изнутри – ребра торчали наружу, с обломков костей свисали обрывки мышц и внутренних органов. Остекленевшие глаза старика остались открытыми, на его лице застыла гримаса ужаса и боли, рот перекошен в кошмарном оскале, длинные пальцы с распухшими суставами скрючились, как лапки мертвого паука. Запах здесь был еще хуже, чем во всем морге. Кайрос приложил рукав к лицу. Свежая форма пахла мылом, но плохо спасала от сладковатого трупного запаха.

Справившись, наконец, с отвращением, следователь склонился над телом чародея, всматриваясь в края раны. Было похоже, будто из тела старика что-то вылупилось, разорвав его тело, подобно скорлупе. Кайрос задумался. Оружия или любого другого известного ему способа заставить грудь человека взорваться изнутри не было. Значит, виновата магия. Собравшись с силами, он убрал рукав от лица и принюхался. Сквозь трупную сладковатую вонь едва угадывался запах серы – словно кто-то жег спички. Запах демонов. Кайрос бросил на напарника обеспокоенный взгляд – догадка подтвердилась, однако, это не тот случай, когда следователь рад своей правоте. Демоны были последними существами во всем Талауме, с которыми бы хотел связываться Кайрос по своей воле.

– То, что его убили магией, сомнений нет. Как и то, что это сделал либо демон, либо связанный с демоном сделкой. Что у него было с собой, когда его нашли?

– Ты до сих пор не читал дело? – всплеснул руками Кейл.

– Зачем? Для этого есть ты.

– Аргх! С ним толком не было ничего. Наверное, убийца хотел, чтобы все выглядело, как ограбление.

–Сомневаюсь. Чтобы обокрасть ювелира нужна смелость. Сколько ты знаешь смелых воров?

Кайрос взял с тумбы рядом толстые кожаные перчатки, надев их и кривясь от отвращения, полез трупу в рот. Ничего, кроме того, что у старика не хватало зубов. Вполне естественно для его возраста. Глубоко вдохнув, следователь погрузил руку в раскрытую грудную клетку, вслепую шевеля пальцами в холодных внутренностях.

– Наощупь как моя бывшая.

– Ты ужасен. – Кейл скривился. Он никогда не был ценителем подобного юмора. Парень рос в благородной семье и воспитывался для другой жизни. Но подростковый бунт, а затем и юношеский максимализм привели его в профессию следователя, о которой он не сожалел ни дня.

– Неправда. – он вынул руку в перчатке из тела. В пальцах он сжимал какой-то черный переливающийся осколок. – Я бесподобен. – закончил Адар, рассматривая находку.

– Что это?

– Если бы я знал. Но, думаю, это орудие убийства. Чуешь? – Кейл принюхался к осколку. – Сера. Эта штука, чем бы она не была, попала в тело несчастного Ористо. Потом вдруг начала увеличиваться в размерах. Видишь, какого цвета губы, лицо и шея? Старик начал задыхаться от того, что что-то сдавило ему на легкие изнутри. Он упал, корчась от боли. Под ногтями земля, некоторые пластины обломаны. Маг мучился довольно долго, царапая землю, пока штука в его груди не взорвалась, как мыльный пузырь, вскрыв грудную клетку бедняги.

– И?

– Пока это все. Я не знаю, что это, – он покрутил осколок в тусклом свете ламп. – возможно, стоит поискать еще осколки в месте, где нашли тело. Но твоя догадка про то, что убийца хотел подстроить все под ограбление не выдерживает критики. Вряд ли убийца вообще был поблизости в момент смерти Ористо. Погоди! Про вещи. Его драгоценности были при нем??

– Ты про медальон, который носят члены Ложи? Или про рубины? Нет. Ни того, ни другого. – Кейл отрицательно покачал головой.

– Тогда здесь только два варианта развития событий. Либо медальон сорвало магическим взрывом грудной клетки, и она лежит где-то в траве неподалеку от места смерти нашего мага.

– Либо?

Кайрос нахмурился.

– Либо за Ористо следили, пока тот не умрет, чтобы забрать его вещи. Эти штуки очень важны для Ложи, почти бесценны, насколько я знаю, никто из ее членов в здравом уме и по собственной воле не расстанется с ними. Ювелиры ревностно хранят свои секреты, настолько, что готовы умереть за них. Хороший вопрос, кому могло понадобиться имущество мага-ювелира, еще и члена Рубиновой ложи? Пойдем. Покажешь мне, где нашли тело.

***

– Расскажешь больше про ювелиров? – Кейл по пути донимал Кайроса вопросами о магии, будто тот был в этом специалистом. Да, он знал больше других, но вряд ли это делало его достаточно компетентным в подобных вопросах.

– Я знаю лишь немногим больше твоего, Кейл. Я был в самом начале пути, когда меня выгнали из семьи, лишив наследства, ты же помнишь. Адар – древняя фамилия, берущая начало со времен первых поселенцев Нового света, мой род занимается добычей и обработкой алмазов. Алмазы могут подарить магу силу и выносливость десятка человек. Покойный Ористо был рубиновым магом. Рубины дают магу власть над огнем. Рубиновая ложа, наверное, самая многочисленное магическое сообщество в Сантремире, но не самое старое. За время ее существования успели исчезнуть несколько древних рубиновых фамилий, и появиться новые династии рубиновых ювелиров.

– Значит, существует Алмазная ложа?

Кайрос сощурился.

– Ты не уймешься, да? Нет. Во всем Сантремире лишь одна династия смогла подчинить себе искусство добычи, обработки и использования алмазов. Твой покорный слуга непутевый потомок этой самой династии. Так что если бы существовало сообщество алмазных чародеев, то оно бы скорее всего звалось Адарской ложей.

– А… Почему ты никогда не рассказывал об этом? Ну, то есть, я знал, что ты вроде как изгнанный наследник какой-то древней семьи, но и подумать не мог, что ты тот самый Адар, а не просто тезка.

У Кайроса и без этого слишком часто возникали недопонимания в работе из-за того, что его фамилия начиналась с буквы «А». Любой, чья фамилия начиналась с этой проклятой буквы, являлся потомком отцов-основателей Сантремира, тех, кто заложил первые кирпичи в фундамент Черного округа, когда он еще не носил такое название. Вся старая аристократия начиналась с «А» – Адары, Амслеры, Анточи, Алейны и другие. Кайрос не желал иметь с ними ничего общего, не хотел, чтобы к нему относились по особому только потому, что он ему повезло (или нет) родиться с нужной буквой в фамилии.

С новой аристократией, в целом, следователь тоже не любил связываться. Он не видел между ними особых отличий, зато прекрасно замечал общие пороки, присущие влиятельным людям.

У Адара тоже имелись пороки, но с ними он уж как-нибуль сам разберется.

– А ты спрашивал? – парировал Кайрос. – И признаюсь, это не та часть моей биографии, которой я горжусь и охотно рассказываю. Даже друзьям. Поэтому я предпочел молчать.

Кейл просиял, улыбаясь.

– И чего ты так довольно скалишься? – недоверчиво сощурился Кайрос.

– Ты назвал меня другом. – признался юноша. – Это приятно.

– Я не называл. Ты сам додумал этот факт. – смущенно отозвался следователь, переводя взгляд на тропинку перед ними. Глупо отрицать, что он питал к юному альву самые теплые дружеские чувства. Пожалуй, он доверял Кейлу даже больше, чем самому себе, потому что прекрасно знал, что сам всегда оставался безответственным и ненадежным человеком. Однако, одно дело знать об этом, и совсем другое – признаваться вслух. Еще не хватало, чтобы Кейл зазнался!

Альв продолжал лучезарно улыбаться, пусть и не смотрел уже на своего начальника. И хорошо. Кейл умный парень, и все понимал без слов.

– Мы пришли.

Кайрос остановился. Солнце клонилось к западному краю города, удлиняя тени двух следователей. Многочисленные деревья делали Зеленый округ чуть темнее и прохладнее остального Сантремира. И свежее. Адар вдохнул полной грудью через нос – свежий воздух после посещения морга казался почти ароматным.

Место, где нашли тело Ористо, окружили констебли, отваживая посторонних, коих оказалось немного. Весть о том, что здесь произошло, наверняка расползлась быстрее сифилиса по борделю, поэтому люди и сами не прочь были обходить стороной это место. Кайроса и Кейла констебли пропустили без лишних вопросов.

– Это тот самый? – услышал Адар шепот одного из людей. – Кровавый Кайрос?

– Тихо ты! – шикнул на него другой.

Кайрос скривился. Когда эта история уже, наконец, канет в лету и его прекратят называть этим глупым прозвищем. Захотелось выпить.

– …нашли здесь. – похоже Кейл ему что-то объяснял, но Кайрос все прослушал.

– Что?

– Ты меня не слушал?

Следователь отмахнулся от помощника. Он и сам уже видел всю картину. Кровь с мостовой пока не отмывали, поэтому черное пятно на камне отчетливо говорило о том, где Ористо испустил дух. Вокруг, на траве, листьях розовых кустов и скамейках виднелись коричневатые и розоватые ошметки. Жужжали мухи.

– Осмотри газон и клумбы. – приказал он Кейлу. – Я поработаю тут.

Кивнув, помощник перелез через низкий кованный забор, исчезнув в ближайших кустах.

Кайрос присел на скамейку, которая каким-то чудом оказалась не запачканной кровавыми ошметками мага, и уронил голову на руку. Предчувствие говорило ему, что дело, за которое он взялся, ничем хорошим не кончится. Чертовски сильно хотелось выпить. Он потер болящие от похмелья глаза. Глупо надеяться, что Кейл сейчас волшебным образом найдет рубиновые украшения Ористо в траве, и все окажется не таким зловещим. Но надежда умирает последней.

Адар вспоминал свою жизнь в родительском доме. Ему там не сильно нравилось, отец требовал, чтобы сын построил карьеру в науке, либо политике, мечтал, как он освоит мастерство огранки и использования алмазов, как его предки. Не вышло. Кайрос сделал все возможное, чтобы его выкинули оттуда. Он никогда не вспоминал то время, а сейчас морщил лоб, пытаясь вспомнить те знания, что ему вкладывали в его пустую юношескую голову.

– Я нашел кое-то.

Кейл выбил следователя из воспоминаний. В светлых волосах помощника застряли суховатые листья.

– Хм?

Юноша распахнул ладонь. Кайрос глянул в нее и шарахнулся прочь, выпучив глаза.

– Ты совсем с ума сошел?! Это нельзя держать в руках без перчаток!

Вскрикнув, Кейл бросил черные частички на землю и отскочил прочь.

–Почему ты сразу не сказал?! – юноша побледнел от неподдельного ужаса. – Что мне делать?

Кайрос долго смотрел на него, ничего не говоря. Затем улыбнулся и взорвался смехом.

– Ой, видел бы ты свою морду, Кейл! – задыхаясь от смеха, сказал он.

Помощник не сразу понял, что его разыграли. К лицу вернулась краска. А затем он покраснел он смущения и гнева.

– Что за глупые розыгрыши, Адар!

Кайрос продолжал хохотать.

– Это ни хрена не смешно! Мы расследуем убийство, а ты ведешь себя, как ребенок!

– Прости, Кейл, но твое лицо того стоило. Не будь занудой, смешно же.

Помощник ответил испепеляющим взглядом.

– Я так не думаю.

– Ладно, ладно. Но эти штуки и правда лучше не брать в руки без защиты, учитывая, что они пахнут серой, одной богине известно, что это и чем опасно. Еще что-нибудь удалось найти?

– Боюсь, что нет.

– Жаль. – Кайрос встал и потянулся. – Видимо придется обратиться туда, куда я надеялся, никогда больше не вернусь.

– К отцу?

– Ха! Один-один. Нет, придется навестить Обитель инквизиции. Нужно выяснить, смогут ли они пролить свет на то, что за улики мы нашли в теле покойного. Запах серы говорит о демонах, а кто знает о них больше, чем инквизиция?

– Но ведь Жантар ясно сказал, чтобы инквизиция не лезла в это дело.

Кайрос отмахнулся.

– Жантар может тогда сам заниматься этим опасным расследованием и гонять демонов по улицам, радостно хрюкая, а лично я не откажусь от советов профессионалов. Но он доверил дело мне, так что мне решать, к кому обращаться за помощью. – он поднял взгляд на солнце. – Однако, сегодня мы уже не успеем. Предлагаю осмотреть место, где жила жертва.

Достав из нагрудного кармана блокнот, Кейл быстро пролистал маленькие страницы, пока не остановился на одной.

– Это в Четвертом округе. У меня есть адрес.

В ответ Кайрос потрепал альву волосы, словно ребенку. Помощник недовольно насупился, возвращая прическе аккуратный вид.

– Я знал, что могу на тебя положиться, парень. Пошли.

***

В старых фамианских рассказах говорилось о древних рощах, которые служили народу Рики не только укрытием, но и местом последнего пристанища для умерших членов клана. Фамианы не просто хоронили своих усопших, каждый удостаивался своего дерева, которое пускало корни глубоко в землю, питаясь гниющими соками закопанного тела, росло и крепло, устремляя свои ветви далеко в небо. Самые старые деревья в таких рощах не могли обнять у основания даже двое взрослых мужчин.

Но после Катаклизма все изменилось. Земля стала отравленной, древние памятные рощи погибли, деревья пусть и остались стоять, они были мертвы. Их окостеневшие остовы по-прежнему находились где-то за пределами безопасного города, надгробия для прошлого, но Рика никогда не видела их, а знала только по рассказам от старших. Фамианы и поныне пытались сохранить эту традицию – садить дерево над могилой покойного, вместо того, чтобы водружать безжизненный серый камень с датами жизни и смерти. Но выглядело фамианское кладбище жалко. Тоненькие деревца не выживали в глинистой земле, которую выделил Триумвират для этих целей, те немногие, кто смог укорениться, росли медленно, их слабые корни с трудом могли прогрызться через неподходящую для них почву, ветра склоняли к земле гибкие тонкие стволы и срывали тусклую листву. Фамианское кладбище, которое должно было служить сохранению традиций веками угнетаемого народа выглядело, как насмешка перед этими самыми традициями. У самой сантремирской общины не хватало денег, чтобы обеспечить этому мету должны уход. Рика с завистью смотрела на залитые лазурью и золотом луга за стенами города, луга, которые принадлежали ювелирам, способным ускорять рост растений. Многие из ее сородичей трудились там и рассказывали, что с помощью магии можно творить чудеса даже на самой ядовитой земле.

Вот бы хоть один ювелир помог им с памятными деревьями.

Смахнув слезу, Рика опустилась на колени перед слабым деревцем, на котором уже начали желтеть листья. Скорее всего, памятное дерево ее матери погибнет, как и другие тут, но Рика все равно не теряла надежды, что посаженное ей деревце окрепнет и сможет вырасти. Девушка покрепче привязала тонкий ствол к жерди, чтобы не позволить ветру гнуть и ломать слабый древесный побег, концы алой ленты трепетали под порывами безразличной стихии. Она подняла глаза, и ее взгляду предстал печальный вид. Многие могилы выглядели словно заброшенными после того, как посаженные над ними деревья засохли, но убирать их никто не стал. На этом холме с торчащими пучками пожелтевшей травы можно было насчитать лишь несколько десятков деревьев, но даже они мало походили на рассказы о прошлом. Даже не тень былого, скорее слабое воспоминание, едва уловимое, ускользающее сквозь пальцы, словно песок.

Рика сидела тут совсем одна. У фамианов не принято приходить на могилы к мертвым, те, кто это делал, либо пытался выходить дерево, либо провел больше времени среди альвов и людей.

– У меня не получилось. – всхлипнула она, вставая. – Я не знаю, что теперь будет, мама. Мне некуда идти, некуда бежать. Я могла бы просто забрать те деньги, что у меня сейчас есть и попытаться скрыться в пустошах, но это невозможно. Давид узнает. И найдет меня. И тогда все станет только хуже… – Рика утерла намокшие глаза. – Я видела тех, кто уже пытался так сделать и видела, что с ними стало. Мне страшно… Но я должна попытаться убедить его дать мне время. У меня нет иного выбора.

Стряхнув пыль с брюк, Рика развернулась и пошла к выходу с кладбища, которое так и не стало рощей памяти. Глаза воровки все еще щипало от слез. Сомнения разрывали ее надвое. А что, если все же попытаться сбежать? Что, если ей повезет больше, чем другим? Но страх перед расправой душил эти мысли, вынуждая идти вперед. Она своими глазами видела, что король воров делал с теми, кто нарушал условия сделки, и в сравнении с этим смерть казалась не самым дурным исходом. Рика боялась, у нее дрожали руки, она чувствовала себя в ловушке и, по сути, в ней она и находилась.

У Рики вспотели ладони, пока она шла к Давиду. Карман оттягивала приятная тяжесть монет, но это была лишь половина той суммы, которую она осталась должна королю воров. А сегодня вечером ее время истекало, но Рика не оставляла надежды, что сможет убедить Давида дать ей еще немного времени. Ведь она вернула большую часть долга.

Будь прокляты эти деньги!

Самопровозглашенный король воров обитал в баре «Деревянная нога», находившемся на границе между Черным округом и Старым городом. Ничем не примечательное заведение на первый взгляд, а все потому, что самое интересное и незаконное надежно скрывалось от любопытных глаз. Под «ногой» находился еще один этаж, где творились незаконные сделки, а тот, кто нуждался в укрытии, мог его там найти на неопределенный срок за вполне определенную плату. О секретном подземном этаже бара знали только избранные и надежные люди Давида. Когда-то Рика гордилась тем фактом, что смогла войти в круг людей, знавших об этом месте. Теперь…теперь она не испытывала ничего, кроме страха.

У бара не имелось двери – лишь коричневая в пятнах занавеска. Хозяин прекратил попытки чинить дверь после того, как ее сломали трижды одну за неделю. Древесина выходила в круглую сумму, слишком круглую для подобного заведения.

Внутри всегда оставалось темно и шумно. Разношерстные посетители, от обычных попрошаек до рабочих, стремились как можно быстрее расстаться с монетами в своем кармане, дабы наполнить желудки дешевой выпивкой и сытной едой. Рика с трудом пробралась через снующих официанток и тесно стоящие столики к двери на кухню. По пути кто-то ущипнул ее зад, она гневно обернулась, но не нашла того, кто это сделал.

Войдя в кухню, ее встретила Нана, кухарка, которая работала здесь, сколько Рика помнила. Понимающе кивнув, Нана отерла мокрые руки о старый фартук и отдала воровке ключ с шеи. Взяв ключ, Рика прошла дальше по кухне, мимо огромных бочек в человеческий рост, из которых в зал утекала выпивка. Одна из бочек была не так проста – Рика сунула ключ в замаскированную замочную скважину. Щелчок, второй – и бочка открылась. Войдя внутрь, девушка закрыла за собой тайный вход и начала спуск вниз по узкой лестнице. Здесь пахло землей и сыростью, на стенах висели старые масляные лампы, под которыми когда-то давным-давно выросли настоящие кочки из расплавленного, а затем застывшего, воска от свеч, что висели тут ранее, пока их не сменили лампы. В полутьме эти бугры казались лысыми головами.

Рика спустилась вниз по земляной лестнице, и она привела ее к двери, которую охранял высокий альв, его бронзовая кожа казалась и правда металлической в царящем полумраке.

– Здравствуй, Ашур. – поздоровалась воровка.

– Здравствуй. – кивнул охранник. – Пароль.

Рика закатила глаза.

– Я ведь постоянно тут бываю, ты знаешь, что я знаю пароль, почему ты каждый раз спрашиваешь?

Альв пожал широкими плечами.

– Закон для всех одинаковый. Пароль.

– Да славится король воров.

Ашур отступил от двери, пропуская воровку. Рика вошла внутрь и оказалась совсем в другом мире. Обстановка здесь отличалась тишиной и чистотой, под потолком горели белые свечи. Людей было немного, а те, что занимали столики, тихо беседовали или играли в тарок. Над залом по периметру находился невысокий балкон, Рика могла бы вскарабкаться туда, если хорошо прыгнуть. Подняв глаза, Рика встретилась взглядом с Давидом – тот стоял наверху, опираясь о перила второго этажа.

Девушка задрожала. Король воров был невысоким смуглым человеком, с пронзительными черными глазами. Глазами, которые никогда не улыбались, даже когда остальное лицо изображало обратное. Темные длинные волосы с несколькими прядями седины он собирал назад, всегда был чисто одет и гладко выбрит. А еще он любил украшения – каждый палец Давида занимал золотой перстень, а то и не один, запястья обнимали тяжелые браслеты, в носу такой же золотой септум. Каждое движение короля воров сопровождалось легким звоном драгоценного металла.

Рика нашла в себе силы подняться наверх. Ноги от волнения не гнулись, сердце колотилось так, что, казалось, прыгало в горле. Поднявшись, воровка прошла к Давиду. Тот продолжал смотреть на людей внизу. Позади него двое крепких мужчин избивали связанного альва – лицо бедняги превратилось в кровавое месиво, он лишь бессильно мычал в тряпку, которую ему затолкали в рот. Рика надеялась, что бедняга вскоре потеряет сознание, и его мучения прекратятся.

– Сегодня последний день. – вместо приветствий начал король воров.

Рика протянула сверток с монетами, которые смогла получить у Заира. Давид взвесил кошелек в руке.

– Здесь не все. – равнодушно заметил он, повернувшись, наконец, к воровке. Рика сжалась под этим взглядом, несмотря даже на то, что была одного роста с ним, она чувствовала себя уязвимой и маленькой. От Давида веяло опасностью, как от сытого хищного зверя, который не собирается убивать тебя, но может это сделать в любой момент, стоит ему захотеть. – Я надеюсь, ты ведь не думала, что тебе удастся меня обмануть?

– Я…нет! – голос предательски дрожал, обе пары ушей в страхе прижались к низу. – Я…это все, что есть у меня сейчас. Давид, прошу, дай мне еще немного времени. Еще буквально день! Клянусь!

– И почему я должен это сделать? – он склонил голову на бок. Золотые серьги в его ушах легко покачивались в ответ на это небрежное движение. Так мог бы двигаться степной лев, заигрывающий с добычей.

– Потому что… – Рика сглотнула. – Умоляю! Я ведь уже вернула тебе большую часть! Осталось совсем немного, пустяк, по сравнению со всем остальным. Клянусь, я верну! Я никогда тебя не обманывала.

– Разумеется, не обманывала. – Давид оперся спиной в перила и мечтательно посмотрел наверх. – Все знают, что короля воров обманывать нельзя. Это плохо кончается, – он посмотрел на своих людей, не прекращающих избивать связанного альва, затем на Рику. – Но не для меня. Я милосерден, дорогая. Правда, Малик?

Бугаи на мгновение прекратили избиение альва, рывком поставили того на колени и освободили рот от кляпа. Не было похоже, что вообще слышит Давида.

– Малик, скажи, я милосерден?

Полуживой альв промычал что-то нечленораздельное разбитыми губами.

– Он сказал, да. – удовлетворенно кивнул Давид.

– Значит, ты дашь мне отсрочку? – девушка возликовала.

Король улыбнулся. У Рики похолодело в груди от этой улыбки.

– Нет. Я милосерден, поэтому дал тебе достаточно времени, чтобы вернуть мне долг. Ты не успела. А значит, я могу потребовать все, что у тебя осталось в уплату долга. Например, твою жизнь.

– Умоляю! – Рика почти плакала.

– Закон для всех один. Увы, я не могу сделать для тебя исключение – иначе все вокруг решат, что тоже могут просить короля об услугах. Решат, что я слаб. Король должен соблюдать закон, иначе мы будем не лучше тех, кто считает нас преступниками.

– Прошу, никто не узнает!

Давид властно поднял руку, заставив Рику замолчать. Движение, по грации достойное настоящего короля.

– Я повторю, закон для всех один, Рика. Ты пришла ко мне, попросив в долг огромную сумму, которая нужна была для лечения твоей больной матери. Ты заключила сделку, дорогая. Я дал тебе денег. Взамен ты обещала вернуть мне все с процентами. В противном случае я могу забрать твою свободу. Твою жизнь. Твоя жизнь за жизнь твоей матери. Все честно.

– Но мама все равно умерла…

– Это не касается нашей сделки. – он отвернулся, махнув рукой своим людям. – На сегодня с него хватит. Заберите ее и отведите к Цветку. Не бить, даже если попытается сбежать. Цветок не любит, когда его собственность портят.

Рика упала на колени, закрыв лицо руками. О чем она думала, когда пришла к Давиду за отсрочкой? Надо было попытаться спрятаться в Сантремире с теми деньгами, что у нее были. Сменить имя, может, даже внешность. Город огромен, здесь почти невозможно найти одного человека, если тот не желает, чтобы его нашли. Или даже сбежать в пустоши! Ее охватила апатия, внутри все в миг опустело. Она больше не плакала. Чьи-то сильные руки заставили Рику подняться.

Ее мир рухнул.

***

Дом покойного мага-ювелира представлял собой длинное двухэтажное кирпичное строение, с каждого торца возвышалась остроконечная башня, на крыше которой, будто мрачные стражи, восседали статуи горгулий, безмолвно взирающие на бродящих внизу людей. Следователь Адар задавался вопросом – кому показалась хорошей идея посадить на крыши таких зловещих тварей, пусть и каменных, но поистине зловещих на фоне красного неба? В свете заката каменные статуи выглядели багровыми. Будто чудовища успели кого-то разорвать на куски и теперь смирно сидели, перепачканные в крови своих несчастных жертв.

– Ты чего?

Голос Кейла выбил Кайроса из задумчивости.

– Да так, засмотрелся на статуи.

– Не знал, что ты ценитель искусства. – съязвил помощник.

– Не такого зловещего.

У дома оказался небольшой внутренний дворик с крохотным аккуратным садом, где росли в основном ползучие растения, посетителей встречал мраморный фонтан, в котором плескались цветные карпы, и на которых постоянно посягали хищные птицы, живущие в городе. Мощеная плоским камнем дорожка вела к высокой двойной двери с изображением родового герба – красной розы. Кайрос порылся в памяти, но не смог вспомнить ничего об этой розе. Либо он забыл, либо Ористо принадлежал к более молодой династии, о которой следователь ничего не слышал, когда был молод.

Толкнув двери, Кайрос удивился и переглянулся с напарником. Не заперто. Пожав плечами, они все же решили войти без приглашения. Внутри оказалось безлюдно, до блеска отполированный мраморный пол почти зеркально отражал вошедших следователей, под потолком – электрические лампы, словно звезды, сияли в отражении блестящего каменного пола. На стенах со старыми обоями развешаны копии известных картин не менее известных художников, однако даже Кайрос заметил, на сколько плохо исполнены эти копии.

Из коридора показалась светлая кучерявая женская голова. Женщина, примерно одного с Адаром возраста уставилась на непрошенных гостей, поправляя непослушные волосы.

– Простите, я не ждала гостей в такой час. Занятия уже окончены и… – она подслеповато прищурилась, разглядывая следователей, а потом удивлённо вскинула брови. – Ты!