Алекс Райт
Вороны всегда следуют за волками

– Жантар здесь?

– К сожалению.

Кейл в ответ вопросительно поднял изящную альвскую бровь.

– Он приказал нам сидеть тут и не высовываться. Никого не пускать, кроме других законников. – шепотом произнес молодой следователь.

– Что? Почему?

– Одной энтропии известно, почему. Можешь сам у него спросить, если хочешь. Я пытался призвать его к ответу, но ничего из этого не получилось.

– Тогда с чего ты взял, что у меня получится?

– Ты ведь любимчик Кайроса. – хихикнул Аттис. – А Кайрос любимчик Жантара.

– Я не… – Кейл поджал губы, не закончив. Сейчас не время спорить, в любой момент на больницу могут напасть, поэтому промедление может стоить жизней слишком многим. Гордость альва переживет как-нибудь. – Где он?

– Жантар-то? Да у себя. – Аттис кивнул на лестницу, ведущую наверх.

– Подождите меня здесь. – велел он сопровождавшим его законникам и шагнул наверх. Неестественное чувство тревоги росло глубоко внутри Кейла, все казалось неправильным. Взрыв Собора, поведение Жантара. Как он может просто сидеть сложа руки, когда город задыхается в хватке хаоса и беспорядка? Он ведь главный следователь участка Зеленого округа, он давал клятву, такую же, как любой законник, клятву защищать граждан Триумвирата и Сантремир от любой угрозы. Что заставило его трусливо закрыться в своем кабинете?

Кейл твердо решил, что получит ответы на этот вопрос, неважно, какой ценой. Он требовательно постучал в дверь кабинета главного следователя, вошел, не дожидаясь разрешения войти, из-за чего встретил возмущенный взгляд Жантара, когда едва переступил порог.

– Я не давал разрешения войти. – следователь поднялся со стула и угрожающе подался вперед, упираясь руками в стол, опустив лицо и нахмурив брови, словно собирался забодать вошедшего несуществующими рогами. Кейл уже видел раньше эту позу, только тогда гнев Жантара направлялся на Кайроса, свершившего очередной дисциплинарный проступок.

– Как и не давал приказов, которые следовало бы отдать. – бросил альв ответную претензию вместо должного приветствия. – Во имя всех ипостасей богини, Жантар, что происходит?

– А ты не видишь? – он указал на запертое и заколоченное окно. – Хаос. А я делаю все, что в моих силах, чтобы сохранить жизни тех, за кого я в ответе. Какого демона я вообще перед тобой отчитываюсь?! Где ты был?

– В больнице у Кайроса.

– Он жив? – удивился Жантар.

Кейл прищурился.

– А я не говорил, что с ним что-то случилось…

– А ты думаешь, я не знаю, что происходит с теми, кто мне подчиняется? – улыбнулся главный следователь, но Кейлу очень не понравилась эта улыбка, в ней сквозило фальшивое дружелюбие и самая искренняя угроза. Захотелось ощутить под пальцами холодную сталь оружия, но Кейл сдержал этот порыв.

– Действительно. – он улыбнулся. – Ты же не просто так носишь свое звание.

– Тогда прекрати вести себя, как Адар, и требовать от меня каких-либо ответов.

– Да, сэр.

– Я приказал держать оборону в здании участка, никого не пускать, кроме законников. Мы переждем бурю здесь.

– Переждем? Какой в этом смысл? Это звучит, как безумие.

– Просто доверься мне. Мне известно, что в городе и без нас наведут порядок, мы будем только мешать. Лучшим решением сейчас будет, сидеть тихо и не высовываться. Я твой командир, в конце концов! – Жантар сжал кулаки. – Твоя работа не вопросы задавать, а делать, что говорят.

Кейл отступил на шаг. Медленно и осторожно, словно перед ним сейчас находилось дикое животное, способное броситься в любую секунду. А главный следователь мог это сделать, учитывая его военное прошлое и вспыльчивый нрав. Несмотря на смягчившуюся фигуру на посте главного следователя, он все еще оставался крупным и сильным мужчиной, который мог бы проломить голову Кейлу одним хорошим ударом.

– Вынужден не согласиться. – ответил Кейл ровным тоном. – Моя работа – это задавать вопросы и именно этому меня учит Кайрос Адар. А наша с вами работа, это защищать Сантремир и его жителей.

– Ты смеешь спорить со мной, щенок?! – Жантар выпрямился, толкнувшись руками от стола. – Я дал тебе приказ.

– Я нахожу этот приказ нелогичным, а также нарушающим клятву законника. Клятву, которую мы оба давали. – Кейл положил руку на револьвер в кобуре. Жантар заметил это движение и злобно сощурился.

– Ты смеешь мне угрожать? – спросил главный следователь. Его голос звучал ровно, но у Кейла все равно холод пробежал по затылку от этого тона.

– Нет. – альв смело вздернул подбородок, вынимая оружие, но пока не направляя на Жантара. – Но, боюсь, я вынужден арестовать вас.

– Меня?! – хохотнул следователь. При нем не было оружия, а кобура с портупеей остались на противоположном конце стола. Кажется, он не верил в то, что Кейл серьезно может пойти против него. – За что же?

– Нарушение присяги законника. Превышение должностных обязанностей. – альв поднял револьвер. Его рука не дрогнула, что заставило следователя удивленно поднять брови. – Я, Кейл Л’Эндано, младший следователь участка Зеленого округа Сантремира отстраняю вас от должности и вынужден взять вас под стражу.

Лицо и шея Жантара стали почти пунцовыми от несдерживаемой ярости. Его лицо исказила гримаса гнева, оскалившись, он бросился на Кейла, рыча, словно голодный буреед.

Грохот выстрела слышали все в участке. Жантар замер перед Кейлом, непонимающе моргнул, открыв рот, словно хотел что-то сказать, но с его губ не сорвалось ничего, кроме невнятного бульканья. Он упал перед молодым следователем на пол, чтобы больше уже никогда не подняться на ноги.

Кейл опустил револьвер, с горечью посмотрев на тело главного следователя. Даже с пулей в черепе он смог простоять на ногах еще несколько секунд. Удивительная воля к жизни. Или твердолобость, как пошутил бы Адар.

Дверь в кабинет распахнулась, внутрь вбежал Аттис и еще двое человек, которые работали в участке, но не были знакомы Кейлу. Аттис с ужасом посмотрел на мертвого Жантара, на дымящийся револьвер в руке альва. Несмотря на то, что и без слов ясно, что произошло, он все же вскрикнул:

– Яйца Якова, да что произошло?!

– Главный следователь отстранен от своих обязанностей. – отрешенно ответил Кейл, убрав револьвер. – Берите из оружейной боеприпасы и стволы. Мы уходим туда, где нужны.

– Погоди-погоди! – замахал руками Аттис. – Даже есть опустить тот факт, что у меня очень много вопросов к тому, что произошло, с какой стати ты решил, что имеешь право командовать? Ты же даже не следователь!

– Хочешь поспорить со мной? – Кейл мрачно усмехнулся. – Или командовать сам? – он махнул рукой. – Что ж, вперед. Я с радостью передам это бремя тебе.

Аттис нервно облизал губы, еще взгляд забегал в поисках поддержки, но он ее не получил. Кейл прекрасно знал, что этот человек лентяй, а еще трусоват для того, чтобы занять место Жантара, пусть и на время.

– Хорошо, твоя взяла. – согласился Аттис. – Но я все же хочу знать, что тут между вами произошло.

– Самозащита. Жантар предал клятву законника, а когда я сказал ему об этом в лицо, напал на меня. – сухо отозвался альв, обходя стол бывшего начальника. – У тебя есть приказ, выполняй.

Приложив кулак к левому плечу, Аттис кивнул и удалился, хотя Кейл видел, что у следователя полно вопросов и ответ, который ему дали, совсем не устраивал, но настаивать у него не хватило духу. Благодаря Кайросу, у альва имелась своеобразная и весомая репутация. Кейл ответит, просто не сейчас.

Он принялся обыскивать документы Жантара, нагло выпотрошил содержимое каждого ящика, шуршал бумагами, перебирая их и бегло осматривая все найденное. Досье, отчеты, рапорты, сплошная бюрократия, но ничего, что могло бы пролить свет на поведение главного следователя. Все казалось вполне обычным, но Кейл знал, что ему не показалось. Жантар вел себя странно, он определенно знал о том, что на Кайроса случилось покушение, удивился тому, что Адар жив. Он не мог этого знать, прошло слишком мало времени, а потом и вовсе…

Его взгляд упал на урну с порванными бумагами.

Кейл вытряхнул ее содержимое и принялся по кусочкам собирать порванные документы. Приглашение на свадьбу. Счет за пошив новой формы. И короткое послание без адресата.

Ничего не делай. Я все улажу.

Л.

Казалось, ничего особенного, но чутье подсказывало Кейлу, что причина поведения Жантара крылась именно в этой записке. Кто такой этот Л? Что он собирался уладить? Откуда у него столько влияния, что глава участка Зеленого округа послушался его, не задавая вопросов?

Альв внимательно рассмотрел кусочки, но не нашел ни обратного адреса, ни иной подсказки, что могла бы привести его к тому, кто отправил это послание. Сунув кусочки в карман, он отправился на первый этаж, собирать людей.

В ближайшее время его ничего не держит в этом месте.

Блуждая по засыпанным обломками улицам, Набата встречала законников, изо всех сил старающихся сохранить подобие порядка, испугала несколько мародеров, которые разбивали витрины магазинов и вытаскивали оттуда все, что не прибито к полу. Бандитам хватало издалека заметить тусклый металлический блеск медальона инквизиции, чтобы убраться до того, как начнутся проблемы.

И ни одного одержимого, если не считать голиафа на въезде в город.

Это радовало и одновременно тревожило. Означает ли это, что хранилище уцелело? Или это лишь предзнаменование куда более зловещих событий?

Пятый фыркал и стриг ушами, разделяя тревогу своей всадницы. Дым щекотал ноздри, раздражал глаза и горло, Набата прикрыла лицо нашейным платком, медленно продвигаясь среди обломков в сторону места, где когда-то находился собор. Она с ужасом ожидала того, что откроется там ее взору, но и того, что сейчас встречалось на пути, заставляло ее сердце сжиматься от скорби. Обрушенные здания, разбитые окна, сорванные крыши, затоптанные лошадьми люди, так и брошенные умирать на улице, смотрели в посеревшее от дыма небо остекленевшим взором. Мужчины, женщины, старики, дети, богатые, бедные, люди, альвы, фамианы – смерть ни для кого не делала исключений.

Черная тень пронеслась над головой инквизитора. Подняв голову, она ожидаемо увидела Теневиса. Сумев привлечь внимание Набаты, демон сделал в воздухе круг и сел на перевернутый диллижанс, обернувшись через мгновение человеком. Ветер подхватил несколько вороньих перьев, оставшихся после такого превращения, и унес куда-то прочь.

– Я нашел его. – уверенно заявил он.

– Уверен?

– Жрец Погоста, весь в черном, рубиновая серьга, примерно твоего возраста.

Набата кивнула. Среди слуг церкви почти не находилось чародеев, тем более огненных, так что Теневис без сомнения нашел того, кого нужно. Она испытала искреннее облегчение от новости о том, что хотя бы кто-то из ее близких выжил в этом безумии.

– Веди.

Обернувшись вороном, Теневис полетел вперед, показывая Набате дорогу. Инквизитор следовала за ним, стараясь не отставать, копыта Пятого громко стучали по пустынной мостовой. Набата не знала, выжил ли хоть кто-то еще из ее ордена, но в душе теплилась надежда на это.

Оставив Аттиса за главного, Кейл отправил его в больницу, где Кайрос и Сераф организовали приют для всех, кому нужна помощь и защита, а сам поспешил туда, где находился его собственный дом.

Ему предстояло пройти через сады, выйти на Тупиковую аллею и дойти до самого конца. Зеленый округ являлся престижным и дорогим районом, а семья Л’Эндано не была слишком богатой, поэтому еще дед Кейла купил этот дом на окраине округа, что уже само по себе приближало тебя к сантремирской богеме, но все еще не ставило с ней на одну ступень. Отец Кейла, да поможет Триединая начать ему новый цикл, всегда мечтал однажды стать важным человеком в этом городе, накопить состояние, купить дом побольше, завести личный экипаж и целую армию слуг. Стремление к лучшей жизни находилось в крови у всех потомков Л’Эндано, но вот Кейл его не унаследовал. Ему нравилось раскрывать преступления, разбираться в людях и стрелять. Все это он делал если не блестяще, то очень хорошо, в его мечтах не было места большим деньгам и роскоши, ему хотелось быть полезным обществу и городу, тем самым ломая стереотипы об альвах, которые, возможно, отчасти и были одним из препятствий для деда и отца Кейла на пути к богатству. Из-за Братства Истоков к альвам относились если не с открытой неприязнью, то с откровенной осторожностью, предпочитая в союзники и партнеры кого-нибудь из людей. Кейл нередко встречался с предрассудками в свою сторону, но всегда блестяще с ними справлялся.

Учитывая, что произошло в городе, он верил, что хотя бы на время все позабудут о расовой нетерпимости.

В какой-то степени, Кейл не ошибся – среди мародеров, что дружно грабили пустующие (и не только) дома, можно было заметить представителей всех трех разумных рас. Общая беда пока совсем не так объединяла людей, как хотелось бы.

Сжимая в руке револьвер, он от укрытия к укрытию двигался в сторону своего дома. Сердце пропустило удар, когда в конце Тупиковой аллеи наконец показалось родовое гнездо Л’Эндано. Кейл сразу увидел, что дверь сорвана с петель, осколки стекла усыпали садовую дорожку перед домом, но вокруг, кажется, тишина. Ни души, и это пугало. Жива ли его мать? Что с Рикой? Позабыв об осторожности, Кейл поспешил к дому, под его ботинками хрустела мелкая щебенка, перемешанная с осколками стекла.

Женский вскрик заставил его замереть на мгновение. Через секунду Кейл уже бежал к дому со всех ног. Он не понял, кому принадлежит этот крик, не узнал голос, но страх за мать гнал его вперед.

Он почти вбежал в дом, когда из проема, где должна стоять дверь, почти вылетел незнакомый ему человек, а за ним разгневанная Рика с кочергой в одной руке и с кухонным ножом в другой. Большие глаза фамианки угрожающе блестели, она по животному скалилась, замахнувшись на человека. Тот споткнулся о лежащую на земле дверь и упал, вопя о пощаде. Судя по ссадинам на руках и голове, Рика уже какое-то время занималась его избиением.

– Ты не притронешься ни к чему в этом доме! – шипела она злобно. В ярости фамианка стала похожей на кошку – ули прижаты к голове, зрачки расширены от адреналина.

– Я уже ухожу, ухожу! Ай! – не слыша или не слушая слов грабителя, Рика огрела его кочергой по ребрам. – Хватит, прошу!

– Думаю, он уже получил по заслугам. – подал голос Кейл, наблюдая за этой сценой. – Отпусти его.

Увидев знакомое лицо, фамианка будто пришла в себя. Ее лицо приняло уже знакомое юноше наивное выражение, по тому, как расцвела улыбка на ее губах, он понял, что она очень рада его видеть.

– Кейл! Хвала богине, ты жив. – Рика снова замахнулась на грабителя кочергой, но в этот раз не ударила. – Ты еще здесь?! – рявкнула она.

Спотыкаясь и неуклюже волоча ноги, неудачливый мародер поспешил убраться подальше от воинственно настроенной фамианки.

– Ты не представляешь, как я рада тебя видеть.

– Взаимно. С госпожой все в порядке? – он шагнул внутрь.

– Твоя мать цела. – послышался с кухни знакомый спокойный голос. Вбежав в дом, Кейл сгреб свою мать в объятия, не в силах скрыть радости и облечения. – Стараниями твоей подруги. Ну, хватит, это неприлично, такому взрослому мужчине обнимать свою маму на глазах у девушки. – добавила она, улыбаясь.

Кейл отстранился, только теперь убрав оружие в кобуру. Осмотрелся.

В доме царил настоящий хаос – все, что могло разбиться – разбилось, часть мебели перевернута или безнадежно испорчена осколками и мусором.

– Я беспокоился.

– Мальчик мой. – пожилая альвийка коснулась щеки сына. – Две взрослые женщины вполне способны постоять за себя.

Кейл с благодарностью посмотрел на Рику. Только сейчас он увидел и понял, что у фамианки перебинтовано плечо, на лбу красовалось множество неглубоких порезов, а одно ухо до сих пор кровоточило из отсеченного чем-то острым кончика. Его мать, в отличии от бывшей воровки, выглядела слегка помятой, словно после долго поездки в седле.

– Ты в порядке? – опомнившись, спросил Кейл. Теперь он испытал укол вины за то, что совсем не подумал о ней. В ответ Рика кивнула.

– Мелкие царапины в основном. Поверь, у меня и хуже бывало. Ты знаешь, что произошло?

Они не сговариваясь все втроем посмотрели в разбитое окно, откуда когда-то открывался вид на Собор, но теперь там ничего не было.

– Мы пытаемся понять. Но сейчас главное – уцелеть.

Она увидела их. Серые силуэты людей угадывались в сизом смоге, укрывшем город, они стояли за баррикадой, сложенной перед сходом в здание больницы. Теневис пролетел прямо над головой Набаты, едва не задев крылом ее шляпу. Без лишних слов она поняла, что это жест означал, что они на месте.

Не спешиваясь, Набата шагом подъехала к баррикаде, ощутив на себе нацеленные стволы раньше, чем увидела тех, кто целился. Чутье, которое причудливым образом развилось после долгих путешествий по пустошам от одного Свободного города к другому, чутье, которое могло спасти жизнь, и сейчас оно тревожно стучало под кожей, предупреждая об опасности.

Их было четверо, двое в гражданском и двое констеблей, они неприветливо смотрели на Набату, держа руки на оружии. Серафа среди них не оказалось.

– Поворачивай назад. – велел один из констеблей тоном, который не потерпел бы возражений.

– Я не враг. – Набата открыла пыльник на груди, явив на свет знак инквизиции. Люди на баррикаде нахмурились, но опустили оружие.

– Откуда нам знать, что ты та, за кого себя выдаешь? Может, ты сняла знак с трупа. – недоверчиво спросил все тот же констебль.

– Мое имя Набата Алейн, а мне известно, что среди вас есть жрец Погоста Последнего пути. Его зовут Сераф, и он может подтвердить, что я та, кто я есть.

Часовые переглянулись. Один скрылся за дверью больницы, другие остались следить на Набатой. Повисло напряженное молчание, нарушаемое лишь звуками выстрелов где-то вдалеке. Посмотрев по сторонам, инквизитор заметила ворона на уличном фонаре, который с любопытством наблюдал за происходящим. Встретившись взглядом с Теневисом, она ощутила, что демон улыбается. Или это разыгралось ее воображение?

Спустя несколько минут часовой вернулся в компании жреца в черной сутане. Набата увидела, как за секунду на лице Серафа сменилось несколько эмоций – от недоверия, до узнавания, а затем и искренней радости. Положив руку на плечо часовому, жрец вышел вперед, а на его лице медленно расцветала улыбка.

– Ты жива! – вместо приветствий воскликнул Сераф.

Спешившись, Набата поднялась по ступеням к баррикаде, едва она перебралась через препятствие, как ее сгреб в объятия жрец.

– Ты жива. – повторил он тише.

Она ответила на объятия, спрятав лицо на плече друга и ощутив прилив спокойствия, как и всегда, когда Сераф оказывался рядом.

– Я рада этому факту не меньше тебя. – она мягко отстранилась. – Ты знаешь, что произошло?

– Я надеялся, что ты сможешь объяснить. – жрец опустил взгляд. Набата покачала головой.

– Нам еще предстоит разобраться во всем. – раздался голос позади Серафа. Инквизитор узнала того, кто говорил.

– Следователь Адар. – она сдержанно кивнула, заметив, что тот двигается очень осторожно, словно лишний шаг приносит ему боль. – Ты тоже тут.

– Не скажу, что по своей воле. – Кайрос улыбнулся. – Ты была на месте Собора?

– Я видела взрыв еще за пределами города. А после поспешила найти Серафа.

– Но как ты узнала, что я здесь? – удивился священник.

Набата поджала губы. Она не подумала об этом.

– Как обстановка? – инквизитор поспешила перевести тему.

– Лучше, чем могло быть. – Кайрос понизил голос до шепота, чтобы его не услышал никто, кроме Набаты. – Мы почти не встречали одержимых, и я нахожу это не менее тревожным, чем все произошедшее.

Инквизитор кивнула в ответ на его слова. С Кайросом сложно сейчас не согласиться.

Они знакомы не так давно, если сравнивать с годами дружбы с Серафом. Несколько месяцев назад интересы участка Зеленого округа и инквизиции пересеклись во время преследования одержимого, который прикрывался законом. Тогда Набата и познакомилась со следователем Кайросом и его помощником, альвом по имени Кейл Л’Эндано, который по уровню ответственности и эрудированности больше подходил на роль законника, чем беспечный Адар. Однако, у Набаты с Кайросом нашлось много общего – оба происходили из древнего рода основателей Сантремира, оба не при самых благоприятных обстоятельствах покинули свои семьи, чтобы идти своим путем, что окончательно разрушило их отношения с родственниками, оба в той или иной степени стоят на страже людского покоя. Может, не будь Кайрос таким пьяницей, он бы нравился Набате чуть больше. Она и сама не без греха и любила приложиться к виски, когда появлялось спокойное свободное время, но этот Адар… Если бы существовал эталон безответственности, то им бы стал Кайрос, без шансов обойдя других конкурентов на этот титул.

Часовые расслабились, постепенно потеряв интерес к Набате, когда к разговору присоединился следователь. Похоже, он сейчас был кем-то вроде командира здесь.

– Я хочу пробиться к Собору. – начала инквизитор. – Точнее, к тому месту, где он стоял. Уверена, там можно найти ответы на то, что нас интересует.

– Это может быть опасно. – Сераф погладил подбородок, размышляя. – Взрыв, который уничтожил Собор, имел не обычную природу. То есть, я хочу сказать, что в нем использовался не только порох. – Набата и Кайрос с интересом уставились на жреца. – Что? Сами посудите, обычный взрыв такой силы снес бы с лица большую часть Сантремира, если не весь. То, что произошло сегодня…Целью террористов определенно был только Собор.

– Террористы? Думаешь, это дело рук Братства Истоков? – спросила инквизитор, но Сераф в ответ пожал плечами.

– Не исключено, но я использовал слово «террористы» не потому, что думаю, что это дело рук Братства. Думаю, вопрос времени, когда те, кто ответственен за взрыв, заявят о себе.

Набата подняла взгляд к небу. Солнце тускло светило за пеленой дыма и пыли, укрывшей красное небо. Близился вечер, разумней будет отправиться к Собору завтра, чтобы не рыскать в темноте среди опасных руин когда-то великого храма Триединой. Если Сераф прав, кто знает, что или кто может оказаться там. Набата прикрыла глаза, вознеся богине безмолвную молитву о том, чтобы ее братья и сестры по ордену обрели покой и смогли вернуться в цикл.

– Я отправлюсь к Собору завтра. Если хотите со мной, от помощи не откажусь.

Кайрос потер грудь, болезненно морщась.

– Не буду ничего обещать. Мне сказали, я чуть не умер, не хочу искушать лишний раз судьбу.

– Идем внутрь. Там безопасно. – предложил Сераф.

Набата кивнула. Мужчины вернулись в здание, но инквизитор на мгновение остановилась у двери, обернувшись назад. С уличного фонаря на нее не мигая смотрел огромный ворон. Резко отведя взгляд от демона, что наблюдал за ней, Набата последовала за старыми знакомыми.

Теневис широко раскрыл клюв, но не издал ни звука, когда инквизитор скрылась от него за дверью больницы. Вместе с этим он почуял и то, как стала слабее их связь. Если раньше он ощущал Набату, словно она была продолжением его сознания, то теперь между ними будто воздвигли толстую стену из пористого камня. Он все еще мог приглушенно слышать ее сердце, но не мог понять, где Набата находится, кроме того факта, что она где-то в здании больницы.

Приближаться к этому месту ему не хотелось, демон отсюда чуял запах магии, призванной не пускать внутрь таких, как он. Если Теневис захочет, он сможет войти, но это будет сродни продирания через терновые заросли, которые будут рвать его кожу. К чему все эти мучения, когда можно подождать снаружи?

Ощутила ли Набата, что их договор на время ослаб?

Едва за ее спиной заперли двери больницы, Набата ощутила слабость и резкий укол в боку – в том самом месте, где ее ранил Теневис, а потом и исцелил. Руку под повязкой обожгло огнем, словно она схватилась за раскаленное железо. Инквизитор стиснула зубы, привалившись плечом к стене и прижав горящую огнем ладонь к животу.

– Что-то не так?

Она подняла взгляд. Сераф уже подскочил к Набате, глядя на нее с нескрываемым беспокойством. Инквизитор выдавила мучительную улыбку, чувствуя, как на лбу и спине выступает пот. Что происходит?

– Ничего, переутомление, должно быть. – солгала она. – Мне пришлось сражаться с голиафом у Врат Девы.

– Голиаф? – Кайрос поднял брови и опустил уголки губ, впечатленный такой новостью. – Давно я не слышал о таких одержимых.

– Идем. – Сераф приобнял Набату за плечи и увлек с собой на второй этаж больницы, где как правило находились кабинеты докторов и палаты для пациентов побогаче. Инквизитор хотела бы отказаться, что-то солгать, но понимала, что во-первых, это бессмысленно, во-вторых – она не могла придумать правдоподобной лжи, чтобы успокоить жреца. Адар не стал за ними следовать, оставшись внизу.

Проходя по коридорам больницы, Набата ощутила, как в нос ударил запах человеческого пота, крови и страха. Она поразилась тому, сколько людей сейчас укрывались в больнице, и далеко не все они были ранены, многие, судя по всему, просто настолько напуганы, что не знали, куда идти, и поэтому нашли себе здесь временное пристанище. Напуганные, грязные, они стояли, сидели, лежали вдоль стен, некоторые прямо на полу, подстелив под голову лишь верхнюю одежду, если таковая вообще имелась. Все окна предусмотрительно закрыли и наспех заколотили, кто-то даже нанес защитные символы, которые должны предупредить о демонах тех, кто внутри, а также не допустить случаев одержимости. Набата улыбнулась.

– Вижу, ты позаботился об этом. – она кивнула на начерченные мелом знаки, когда они проходили мимо очередного заколоченного досками окна.

– Увы, это лишь временная мера. Людям нужна настоящая защита. – их взгляды встретились. – Им нужна ты.

Набата скривилась. Сераф любил громкие слова. И каждый раз в такие моменты женщина делала скептичную мину.

– Снова ты за свое. Я не последняя инквизитор в Талауме.

– В Талауме – да. А в Сантремире? – они поднялись на второй этаж. Здесь людей оказалось не меньше. Сераф привел Набату в кабинет, когда-то являвшийся смотровым, но теперь его превратили в склад. Жрец помог ей сесть на кушетку – единственное свободное пространство в этом месте, а потом запер дверь, чтобы им никто не мешал. – Ты ранена? – просив это, он уже расстегивал единственную пуговицу ее пыльника.

– Нет. – Набата слабо отбросила от себя его руку. – Я в норме.

– Ты не в норме. – откинув волосы со лба инквизитора, Сераф снял перчатку и ощупал вспотевший лоб. – У тебя жар, ты вся в поту.

– Простуда.

– Ты выглядела абсолютно здоровой пару минут назад, если это болезнь, то точно не простуда. Сними хотя бы платок и пыльник, я осмотрю тебя! – Сераф начинал раздражаться из-за упрямства Набаты.

– В этом нет необходимости.

– В этом есть необходимость, во имя энтропии, Набата! Да что с тобой? – жрец отступил на полшага. На больше в этом тесном месте отступить. – Позволь мне помочь, к чему это напрасное упрямство? Твое мученичество сейчас ни к чему.

– Сераф. – Набата облизала губы. Боль в боку не прекращалась, но теперь из острой превратилась в тупую пульсацию, которую хотя бы можно спокойно переносить без болезненного выражения на лице. – Я правда в порядке, не больна и не ранена.

Но тогда почему ей вдруг стало плохо? Она вдруг ощутила, пусть и ненадолго, словно ее недавние раны вернулись и открылись снова, даже горячка, что сжигала ее изнутри, подобно доменной печи.

Прислушавшись к своим ощущениям, Набата заметила еще кое-что. Ее связь с Теневисом, к которой она привыкала последние несколько дней, потускнела. Если раньше стоило ей подумать о демоне, как образ того, где он, ясно представал через ее мысленным взором, то теперь она будто смотрела сквозь очень мутное стекло, где вместо образа видела лишь искаженный силуэт. Ее взгляд устремился к меловым знакам, начертанным на ставнях Серафом.

Жрец проследил за ее взглядом.

– Что? Я неправильно начертал какой-то знак?

– Нет, ты все верно сделал. – она улыбнулась. «Даже очень верно».

– Тогда почему ты так смотришь на них?

Набата вздохнула. Она не могла, не хотела лгать тому, кого считала лучшим другом. В этом мире не было больше людей, которым она могла бы доверить свою жизнь. Тео погиб, Роберта давно нет, с братом она утратила связь. Сераф оставался последней нитью в этой жизни, которая опутывала ее хоть какими-то привязанностями.

– Сераф, я… – инквизитор осеклась, покачав головой. – Послушай. Послушай мою историю до конца, прежде чем осуждать.

– Осуждать? – он улыбнулся, вернув на руку перчатку. – Даже не представляю, что должно произойти, чтобы я вдруг посмотрел на тебя с осуждением. Ты ведь не можешь заключить сделку с демоном. – он улыбнулся шире, но встретив серьезный взгляд инквизитора, его улыбка погасла. – Постой, ты ведь не хочешь сказать что…

Набата медленно кивнула. Медленно размотала почерневший от грязи бинт, который скрывал метку Теневиса. Медленно разогнула пальцы, показав Серафу ладонь, где красовался черный ожог в форме перевернутого знака инквизиции. Сейчас он показался Набате более тусклым, чем обычно.

Она видела, как задвигались желваки на челюсти Серафа. Как замерцал огонь в глубинах изумрудных глаз, даже свеча, что служила им источником света в этой комнате, стала ярче и потянулась к священнику в ответ на его эмоции. Он сжал кулаки, закрыв глаза, выдохнул, чтобы не дать чувствам захлестнуть разум, ибо в случае Серафа поддаться гневу означало опасность для всех, кто рядом с ним.

– Как? – безжизненным тоном спросил он, так и не открыв глаз. Возможно, Сераф хотел скрыть это, но Набата уловила в его голосе нотки глубочайшего разочарования, и это полоснуло ей по сердцу острым чувством вины. – Как это вышло? Нет. – он поднял руку, отвернувшись. – Не знаю, хочу ли я знать. – снова повернулся к Набате. Огонь в глазах жреца сменил окраску на синий, выдавая его печаль. – Нет, я хочу знать. Как? Что заставило тебя предать все, во что мы верим? Все, за что мы сражаемся? Что бы сказал на это Роберт?

Последний вопрос почти лишил Набату возможности дышать. Она и сама задавала его себе не раз с тех самых пор, как заключила с Теневисом сделку. Инквизитор отвернулась в сторону, сморгнула слезы. Она заслуживала этого осуждения, она клятвопреступница, предательница, отступница. Какими бы не были мотивы ее поступка, они не могли оправдать подобного падения.

– Если ты хочешь осуждать меня, то хотя бы для начала выслушай. – хрипло произнесла Набата. В ответ Сераф лишь угрюмо молчал, что инквизитор расценила как готовность ее выслушать.

И она рассказала. С самого начала, как они с Тео охотились за бандой Скряги, про Дентшир, про логово банды, про смерть Тео и встречу с Теневисом. Про то, как демон ранил ее, и хоть рана и не оказалась смертельной, Набату угрожало убить заражение, проникшее в рану. Про то, как она несколько дней сгорала в горячке, как глупо утратила черные опалы, про ранчо Нейласа Даексона, про Братство Истоков и про смерть невинных людей, которых Набата не смогла защитить. Про то, как она напрасно считала, что не боится смерти, и про то, как от отчаяния согласилась на сделку с демоном, чтобы спасти свою жизнь. Про чувство вины, про то, как хотела пустить себе пулю в голову, про то, как выла от безысходности. И про то, как удивил ее Теневис. Про его желание и предложение. Про то, как может измениться мир, если у Набаты получится.