Алекс Райт
Вороны всегда следуют за волками

Осторожно и неспешно поднявшись на ноги, она быстро нашла нужную сторону света и уставилась туда, где по ее воспоминаниям должен находиться шпиль сантремирского собора.

Ничего.

Великолепный огромный город находился все там же, но шпиля не было. В небе из облаков до сих пор видно пугающей величины кратер. Сам Сантремир с этого расстояния мерцал из-за пожаров, возникших повсюду. Дым от них поднимался вверх, ветер сносил его и пепел в сторону Набаты. До носа инквизитора уже доносился едкий запах дыма. Не тот, который исходит от костра или даже локомотива – это был удушливый и тяжелый запах, который нельзя спутать ни с чем, который возникал только тогда, когда горели человеческие поселения и надежды. Набата прикрыла рот рукой, ужас происходящего не позволял поверить в то, что все это не кошмарный сон, а реальность.

Теневис бесшумно возник рядом, встав плечом к плечу. Он тоже смотрел поверх скал на дымный горизонт, где по равнине распластался силуэт города. Взглянув на демона, Набата не смогла прочесть его эмоций, лицо оставалось непроницаемым.

– Я должна спешить. – дрожащим шепотом произнесла она, убрав руку от лица. – Если Собор уничтожен… – не смогла закончить, потому что перехватило дыхание. – О, Дева-защитница, помоги нам… – она коснулась знака инквизиции на груди.

Если Собор уничтожен, если взрыв добрался до хранилища, это означало, что сотни, тысячи демонов оказались на свободе. Прямо сейчас появляются все новые одержимые, а погибшие в катастрофе превращаются в оскверненных. Даже если в ближайшие дни все инквизиторы вернутся в столицу, их не хватит, чтобы навести порядок. Как ни старался Харонд укрепить ряды инквизиции, усилия главы ордена теперь выглядели каплей в море из бедствий и кошмаров.

Если это не очередной конец света, то что?

Демон медленно вдохнул через нос, чем привлек внимание Набаты.

– Согласен. Не хочу, чтобы то, что мы ищем, сгорело в огне пожаров.

– Лети вперед, пока я поищу Пятого, этот конь не ушел далеко и наверняка ищет меня. А ты найди… попробуй отыскать в городе жреца смерти по имени Сераф. Он носит рубиновую серьгу, ты не спутаешь его ни с кем.

– А если не отыщу? – Теневис скосил взгляд на инквизитора. Демон нарочно не произнес слова о возможной гибели этого человека. Неужели не хотел задеть чувства Набаты?

– Неважно, каким будет результат, возвращайся ко мне.

Глава 6.2

Выслушав просьбу Набаты, Теневис с готовностью кивнул и с места взмыл в небо, обернувшись вороном. После того, как они с инквизитором наблюдали уничтожение Собора, они словно молчаливо приняли решение временно позабыть о своих отличиях и разногласиях, потому что перед лицом того, что произошло им придется работать сообща. Собор был сердцем ордена инквизиции. Тюрьмой для демонов. И архивом всей истории Талаума, которую удалось сохранить или восстановить, демон возлагал большие надежды на это место, а теперь…Теперь все перспективы найти нить к тому, чтобы отыскать способ освободиться от бессмертия стали неприятно туманны и сомнительны.

Теневис испытывал искреннее любопытство. Кому под силу свершить такое с тем, что стало символом борьбы с такими, как он? Он бы с радостью познакомился с ним.

Может, он поторопился, выбирая в союзники инквизитора?

Демон в облике ворона проносился над полями, что кормили весь город. Еще совсем недавно бескрайние ярко-зеленые луга теперь посерели, превратившись в грязные ковры, усыпанные обломками, пеплом и мусором. Фруктовые деревья склонились к земле, надломились под яростным натиском стихии, их ровные ряды дрогнули. Бескрайние золотые поля пшеницы засыпало грязью, кусты других культур вырвало с корнем, унеся прочь. Эта утрата станет для Сантремира не менее страшной, чем за минуту исчезнувший в огне собор.

Птицы огромными стаями носились по небу, истошно и испуганно крича, словно возвещая об апокалипсисе. Теневис проносился сквозь их беспорядочные ряды, приближаясь к городу. Пернатые городские жители в ужасе расступались перед рассекающим их стаи демоном. Для Теневиса оставалось загадкой, как животные определяли то, что он не тот, за кого себя выдает – другие вороны предпочитали держаться от него подальше, птицы поменьше спасались, улетая прочь, хищники покрупнее игнорировали. Смертные, в отличии от зверей, не замечали странностей в огромном черном вороне.

Он не помнил, когда последний раз так близко приближался к оплоту человеческой цивилизации. Когда живешь слишком долго, трудно воспринимать время также, как смертные. Иногда кажется, что то, что случилось сотни лет назад, происходило вчера. Поэтому Теневис удивился, когда пересек высокую городскую стену, под которой лежал сейчас сошедший с рельс горящий поезд. Хрупкие воспоминания демона не хранили в себе образов дамбы, заперевшей в себе воды Делимара, улицы не были такими длинными, а здания – высокими. Сантремир и раньше казался огромным, но теперь он поражал воображение. Город не расширялся, а рос в высоту, росли стены, защищавшие людей от внешнего мира, росли дома. Может, не за горами тот день, когда появились бы здания, которые бросили бы вызов величию Собора, если бы последний час назад не превратился в огненный столп и исчез.

Чувствительные птичьи глаза заслезились от дыма. Теневис спустился ниже, высматривая среди бегающих внизу фигур жреца с рубиновой серьгой.

Несмотря на то, что день находился в разгаре, здесь, на улицах Сантремира, словно наступил вечер. Тени высоких зданий укрывали собой переулки и мостовые, дым и пепел укрыли город, спрятав от жителей красное небо и поглотив все яркие краски дня. Ворон сел на фонарный столб, чтобы осмотреться.

Прислушавшись к своим чувствам, Теневис невольно распушил перья. Он ощутил их присутствие, воздух словно сгустился от злой магии, кажется, ею можно поперхнуться, если вдохнуть полной грудью.

Демоны. Сородичи Теневиса вырвались на свободу, их сущности хаотично метались в пространстве, превращая людей в одержимых. На мгновение ворону показалось, что он может увидеть их бестелесные души, но это лишь разыгравшееся воображение.

Улицы по большей части пустовали. Безмолвные мертвецы в разных позах лежали под обломками, которые во все стороны несла ударная волна. Один из трупов пошевелился, пытаясь выбраться из-под гигантского камня, раздавившего бедняге ноги. Теневис склонил голову на бок, моргнув. Оскверненный. Лишенный разума демон в мертвом теле, жалкое зрелище, которое заставило Теневиса с отвращением отвернуться. Оскверненный скреб когтями камни мостовой, его скрюченные измененные пальцы уже были стерты в кровь, пустые глаза без какой-либо искры разумности светились красным. Пусть остается запертым в этой ловушке.

Ворон поднял взгляд, уставившись вдаль. Идеально прямая улица, словно стрела, пронзала Сантремир насквозь, и если бы не дым, то можно было бы разглядеть противоположную стену города. Что-то яркое, словно светлячок, пересекло улицу и скрылось в переулке. Заинтересованный увиденным, Теневис последовал за странным видением.

Полупустая больница очень скоро превратилась в полевой госпиталь и приют для тех, кто не знал, куда идти. Кейл смог организовать подобие ополчения из уличных констеблей и просто горожан, которые могли держать оружие. Он командовал, чтобы из мебели и обломков создали баррикады, заколотили окна и все двери, кроме главного входа. Кайрос чувствовал себя бесполезным, наблюдая за тем, как справляется его помощник, но понимал, что в своем текущем состоянии он скорее обуза, чем защитник. Даже за каждый вдох приходилось платить болью, куда ему сражаться.

В считанные часы в больнице уже яблоку негде было упасть. Доктора трудились, непокладая рук, оказывая помощь раненным, им помогали неравнодушные, но и этого оказывалось недостаточно. Коридоры и палаты наполнились стонами, испуганными шепотами и отчаянными молитвами Деве-защитнице.

Кайрос сидел в коридоре на полу, когда мимо него пронесли замотанное в окровавленную простынь тело. Восьмое за последние двадцать минут. К сожалению, усилий докторов не хватало на то, чтобы помочь всем, в итоге приходилось делать нелегкий выбор в пользу тех, кого еще можно спасти, отдавая судьбу тяжело раненных в руки богини.

К удивлению следователя, жрец Погоста оказался полезен для защитников их маленького оплота безопасности и не только благодаря тому, что он умел управлять пламенем. Сераф на удивление сведущ в оккультизме и, подобно настоящему инквизитору, расставлял охранные знаки внутри больницы, чтобы защитить всех, кто внутри, от одержимости. Увы, отогнать уже обретших кровь и плоть демонов это не помогало. В подтверждение мыслей Кайроса на улице раздался новый залп выстрелов, среди которых следователь узнал револьвер Кейла. Спустя несколько минут и сам помощник вернулся к Адару.

– Я организовал дежурства, боеприпасов нам хватит на… – он поджал губы. – На какое-то время. – Кайрос видел, что «какое-то время» это большое преувеличение со стороны альва. – По крайней мере в столовой еды хватит еще на две такие больницы. Но нам придется либо искать помощь, либо выбираться отсюда.

Адар слабо хохотнул, поморщившись от боли в ребрах.

– В ближайшее время я скверный ходок.

– Мы справимся. Но нам нужен план, что делать дальше. – он печально посмотрел на коридор, где лежали, стояли, сидели люди. Грязные, раненные, перевязанные, напуганные. – Это больница, а не форт. А демоны не единственная угроза.

Кайрос вопросительно поднял бровь.

– Мародеры. – пояснил Кейл, скривившись. – Жители Черного округа не постесняются, чтобы использовать возможность обогатиться за чужой счет. Один из ребят на баррикаде уже видел группу с нашивками какой-то банды с нижнего уровня. Пока они не подходят близко, но мне все равно неспокойно.

– Тюрьма.

– Что?

– Ты сказал, что больница не форт. – Кайрос сел поудобней. – Тюрьма больше подойдет для того, чтобы организовать там оборону. А еще там нет проблем с оружием и патронами.

– Это противоположный конец города. – Кейл покачал головой. – А у нас слишком много тех, кто не может идти сам. Ты, кстати, в их числе. План хорош, но мы будем легкой добычей для любого, хоть демона, хоть мародера.

– Тогда возьми ребят и отправляйтесь в участок Зеленого округа. Может, еще кого подрядите на то, чтобы помочь нам в обороне.

– С чего ты взял, что Жантар допустит меня до оружейной?

– С того, что я его придушу, если он этого не сделает. Положение в городе чрезвычайное, у нас нет времени на бюрократию. А будет противиться, пристрели.

– Ты серьезно?

– Я серьезно, Кейл. Посмотри. – он кивнул на коридор. – Нам нужна защита сильнее, чем печати и документы. Ладно, может, я погорячился, предложив тебе убийство главного следователя, но если он будет мешать, можешь с чистой совестью его вырубить, чтобы не мешал.

Юноша какое-то время молчал, выслушав Адара, но потом уверенно кивнул.

– Хорошо.

– И навести матушку. Понимаю, ты стараешься держаться и не показывать виду, но я вижу, что ты беспокоишься. Твой дом не так далеко от участка.

– Но это крюк…

– Навести. Считай, это приказ.

Кейл благодарно улыбнулся.

– Спасибо.

– Тебе спасибо. Ты отлично справляешься с командованием.

– У меня был хороший учитель.

– Ой! – Кайрос театрально схватился за сердце. – Прекрати, а то доведешь меня до приступа. Это наглая лесть, в которую я никогда не поверю. Иди уже.

Кейл отдал честь, стукнув правым кулаком в левое плечо, и, развернувшись на каблуках, отправился собирать экспедицию в Зеленый округ. Адар мог бы гордиться им, но понимал, что то, каким стал юный альв, это заслуга самого Кейла, а не его начальника. Ни для кого не секрет, что Кайрос был дрянным шефом и еще худшим учителем, но несмотря на все его пороки, Кейл оставался ему предан. Это казалось настоящей загадкой для следователя – чем же он заслужил такое отношение к нему со стороны юноши?

– Я закончил. – из размышлений его вытащил голос Серафа. Жрец все еще говорил громче, чем требовалось, слух восстанавливался, но медленно. – Мы в безопасности в этих стенах. А где Кейл?

– Отправился за патронами и оружием. – Кайрос качнул головой в сторону выхода.

– Это опасно. Триединая присмотрит за ним. – Сераф коснулся рукой в перчатке святого символа на груди. Заметив следы от мела, которые после этого жеста теперь появились и на черной сутане, он принялся неловко стряхивать их.

– Полный барабан и острый глаз ему сейчас нужнее пустых благословений.

– Пустых? – переспросил священник. – Полагаю, у тебя есть причины так говорить даже в моем присутствии. – спокойным тоном добавил он.

– Даже не будешь спорить?

– А в этом есть смысл? – ответил Сераф вопросом на вопрос. – Вдобавок, ты говоришь разумно, заряженный револьвер сейчас будет ценнее моей молитвы, как ни крути.

– Знаешь, мне теперь даже стыдно за свою грубость. – нехотя признался Адар, отведя взгляд. В окне мелькнуло что-то знакомо белоснежное. Он нахмурился.

Сераф примирительно улыбнулся, закончив приводить в порядок одежду от следов мела.

– Значит, я все сделал правильно. Ты что-то заметил? – он проследил за взглядом следователя.

– Кажется, Улику.

– Улику? – непонимающе переспросил жрец.

Кайрос не ответил на вопрос. Опираясь о стену, он медленно поднялся на ноги и проковылял к заколоченному изнутри окну. Взглянув в щель между наспех подогнанными досками, он убедился, что ему не показалось. Он спешно похромал к выходу, мысленно проклиная Ашура за то, что так сильно отделал его по ребрам. Сколько займет теперь восстановление?

– О какой улике ты говоришь? – жрец следовал по пятам за Кайросом.

Вместе с Серафом он вышел к баррикаде, сложенной у главного входа. Двое констеблей в истерзанной сажей и демоническими когтями форме приветственно кивнули ему, с ними дозор несли еще трое гражданских с оружием. Над их головами возник белый крылатый силуэт, дозорные испуганно похватались за стволы, но Кайрос жестом велел им успокоиться.

– Это не враг. Опустить оружие.

Звучало достаточно убедительно, чтобы его послушали.

На баррикаду бесшумно опустилось крылатое существо. Белоснежная шерсть, четыре таких же белоснежных крыла, кажется, даже пепел от взрыва и пожаров не смогли испортить чистоты этого существа. Его можно было бы принять за кошку, если бы не две пары таких же прекрасных белоснежных крыльев.

– А вот и Улика. – Кайрос указал Серафу рукой на кошку.

– Не удивлен, что следователь дал животному такое имя. – священник задумчиво склонил голову на бок, разглядывая Улику. – Никогда не видел таких кошек.

– Я не уверен, что это кошка. – Адар взглянул в пронзительные небесно-голубые глаза животного, в которых ему мерещилась искра разума каждый раз, когда он смотрел в них.

Мир вокруг погас, время остановилось, превратившись в тягучий кисель. Даже частички пепла и сажи, витавшие в воздухе, остановились и зависли.

Он вспомнил.

Его бросили умирать на полу собственной квартиры. Все тело – сплошная боль, невозможно даже дышать. Он почти ничего не видел, почти не слышал, его тошнило от вкуса крови на губах и горечи желчи в горле. Он знал, что умирает, но не мог даже набрать в грудь достаточно воздуха, чтобы позвать на помощь. Не мог даже выползти из квартиры в коридор, чтобы его нашли.

Кайрос ожидал, что испугается смерти. Ощутит отчаяние от того, что никто ему не поможет, даже он сам, но вместо этого ничего, кроме тупого смирения с собственной участью. Он всегда играл с огнем, и когда-то должен был проиграть. Такой конец ждет каждого, кто бросает дерзкий вызов судьбе, словно испытывая ее терпение. После смерти супруги он всегда вел себя так, как будто у него на руках все козыри против собственной смерти.

Яркий свет заставил его отвлечься от мысли о неминуемом конце. Кайрос открыл единственный глаз, потому что второй заплыл от огромного отека. Этот свет не ослеплял, даже не вынуждал щуриться после долгого пребывания в темноте. Этот свет успокаивал душу, прогонял из головы гнетущие мысли, обещая надежду. Моргнув, Кайрос увидел, что перед ним не просто свет – это Улика. Крылатая кошка стояла на полу рядом с ним, глядя на следователя со смесью сострадания и волнения. Почему она так светится, словно изнутри? Неужели он не замечал этого раньше?

Улика наклонилась к нему, заглядывая в глаза. Кайрос провалился в них, не в состоянии сопротивляться, его сознание словно подхватил теплый приятный поток, унося в забвение, все тело окутывало тепло, избавляя от боли и облегчая страдания истерзанного пытками тела.

Моргнув, видение исчезло. Пепел и сажа снова закружились в воздухе, звуки вернулись. Улика все также сидела на баррикаде перед ними, отрешенно рассматривая людей и сложив за спиной свои крылья. Бросив быстрый взгляд на Серафа, Кайрос понял, что прошел всего миг, длящийся не дольше одного удара сердца. Что заставило его вспомнить это? Кошка? Или то, что он ее встретил? Что за странные чувства он испытал? Мысль о том, что это именно Улика позволила ему дожить до момента, когда придет помощь, казалась абсурдной, но…

Сераф сказал, что то, что Адар выжил, не иначе, как чудо. Что, если причина этого чуда и правда сидит сейчас перед ним? Она ведь нашла его даже теперь…

– Сэр, прогнать ее? – спросил констебль.

– Нет. – Кайрос хотел взять Улику на руки, но вспомнил о ребрах. – Падре, не мог бы ты…

– Конечно. – Сераф заботливо взял животное на руки. Улика позволила это сделать и не пыталась уклониться, будто осознавая, что здесь ей не причинят вреда.

Чем дольше Улика находилась у следователя, тем больше он убеждался, что Ористо держал вовсе не обычную кошку.

И дело даже не крыльях.

Он болезненно щурился от света, который исходил от крылатой кошки. Что-то с этим животным определенно было не так, но Теневис не понимал, что именно. Он точно видел со своей крыши, что это не демон, скрывающийся за прекрасным и безобидным обличьем, как он скрывается за обликом ворона. От света, исходившего от кошки, у него болели глаза, хотя людям вокруг она не приносила таких неудобств. Человек в рясе священника Погоста взял ее на руки…

Серьга.

Теневис заметил у жреца в ухе рубин, висящий в серебряном колечке. Ему повезло, что он отыскал его так скоро.

Пора возвращаться к Набате.

Пятый отыскал ее по пути к Сантремиру.

Набата ни сколько не удивилась, когда верный конь бодрой рысью поспешил к ней через сметенные взрывной волной поля, едва почуяв ее запах. Хороший конь. Добрый конь. Животное приветливо покачало головой, и инквизитор провела рукой по длинной лошадиной морде. Пятый ткнулся носом навстречу ладони. Он где-то растерял все снаряжение, что нес на себе, осталась только сбруя, но это сейчас не так важно, как то, что Набате сейчас нужно как можно скорее добраться до города.

Она забралась на лошадиную спину, но уже не помнила, когда последний раз ей приходилось скакать без седла. Пятый послушно дождался, когда инквизитор устроится на нем и без всякой команды направился в город, Набата только толкнула его бока, чтобы ехать быстрее, но, кажется, ее конь и сам хотел оказаться там как можно скорее.

Приходилось осторожно выбирать дорогу, чтобы Пятый не переломал ноги. Повсюду лежал мусор и обломки, местами земля вздыбилась, из нее торчали корни, деревья в одном направлении повалились на землю, зерновые оказались неизбежно побиты стихией.

Гибель людей, разрушения и пожары, к сожалению, станут для Сантремира не последними бедствиями. Город будет ждать голод.

Набате встречались безжизненные тела на пути, многих почти полностью засыпало землей без возможности выбраться, похороненные заживо, они усеивали поля вокруг города, как кошмарный урожай, который собрала сегодня смерть. Люди, альвы, фамианы – для Старухи-жницы нет разницы, поля, что когда-то кормили весь город сейчас превратились в одну братскую могилу. Инквизитор сильнее прижалась к лошадиной шее, уставившись вперед, чтобы не видеть разрушений, которые произошли у нее на глазах. Пройдут десятилетия, прежде чем Сантремир полностью оправится от этого удара. Если вообще оправится.

Город стремительно приближался, до слуха Набаты донеслись выстрелы. Вспышки пороха возникали то тут, то там у Врат Девы – исполинская арка, воздвигнутая во времена основания города.

Набата объехала перевернутый дилижанс. Бросив на него короткий взгляд, она никого не увидела, ни живых, ни мертвых. Возможно, им повезло спастись. Набате очень хотелось верить в это.

Приближаясь, помимо выстрелов она услышала рык, и от этого звука у нее зашевелились волосы на затылке. Ни один хищник пустошей не умел издавать подобные звуки. Ни один человек не мог кричать так истошно.

Только одержимый.

Набата привычным движением потянулась к кобуре на бедре, но с ужасом осознала, что с ней нет ее верного револьвера, скорее всего, он навсегда остался лежать на дне Делимара, когда она боролась за жизнь. С ней не было ничего, что могло бы помочь в сражении с демоном – ни опалов, ни железных штырей, ни кандалов, ни оружия. Ничего, кроме ее знаний и опыта. Она сжала на груди знак инквизиции, обратив к богине безмолвную молитву – все, на что она могла рассчитывать теперь.

К выстрелам прибавились крики людей, и Набата отчаянно ударила пятками бока Пятого. С оружием или нет, ее долг стоять щитом между людьми и демонами.

Их изначально было шестеро – защитники города в форме констеблей, крича и бранясь, они изо всех сил пытались остановить тварь, которая уже убила двоих из них и теперь стремилась добраться до остальных. Железо неплохо справлялось с этим, пули застревали в теле одержимого, на время ослабляя и замедляя, но этого оказывалось недостаточно.

Так всегда, когда дело касается отпрысков Астарота – первородного демона гнева. От природы сильные, выносливые и невероятно злобные, чтобы усмирить их ярость, нужно очень много железа. Первое, что увидела Набата – его пылающие огнем глаза, тело, когда-то принадлежащее человеку, словно раздулось, но не в уродливую жирную массу, каким был Скряга. Этот представлял из себя скорее гору мускулов со вздувшимися венами, по которым струилась раскаленная, словно магма, кровь. Набата знала, что огненная кровь приносит нескончаемую боль этим созданиям, льющаяся из ран, она могла устраивать пожары и оставлять ожоги невезучим противникам одержимого.

Всего однажды на свою жизнь инквизитор встречалась с голиафом. Роберт еще был жив, а она только познавала секреты ремесла охоты на демонов, но она хорошо помнила, как тяжело тогда далось им обоим это сражение. Но тогда с ней был опытный учитель, снаряжение и надежный план.

А сейчас не ее стороне только внезапность и безрассудство.

Голиаф разорвал напополам третью жертву прямо на глазах ее товарищей и отбросил в сторону. Теперь констеблей оставалось всего трое, один в ужасе бросил оружие и побежал по мосту в город, вопя от ужаса. Двое. Несчастный, которого прикончил голиаф, даже в смерти не выпустил из рук оружия, половина его тела, кувыркаясь, прокатилась по дороге и замерла в пыли. Набата на ходу спрыгнула со спины Пятого, ни на секунду не останавливаясь, забрала из рук мертвеца двуствольное ружье, проверила – заряжено. Все лучше, чем ничего.

Голиафы почти непобедимы.

Почти.

Набата прицелилась в бедро одержимого, ближе к паху.

Перед ее мысленным взором в мгновение ока пронеслись события почти пятнадцатилетней давности. Как Роберт отвлекал тварь на себя, а в задачу Набаты входило повредить как можно больше крупных сосудов в теле демона.

Даже измененное магией, это все еще тело смертного.

Пули констеблей приносили голиафу лишь временное неудобство, пылающая кровь струилась по его уродливому телу, оставляя на нем борозды из ожогов, а в воздухе тошнотворный запах паленого человеческого мяса. Ярко-оранжевая кровь густыми каплями падала на влажную землю, шипя и дымясь. Простые законники не знали, как бороться с такими монстрами.

Задержав дыхание, Набата нажала на спусковой крючок. Пуля пронзила ногу голиафа насквозь, тот от неожиданности упал на одно колено, пылающая кровь залила и подожгла его штанину и хлынула на землю. Одержимый обернулся к ней, горящие огнем глаза уставились на нее, когда-то привлекательное человеческое лицо исказила гримаса гнева. Набата выстрелила снова, пуля прошила мускулистую шею, с другой стороны вызвав настоящий фонтан из огненной крови.

– Железо! – крикнула она выжившим. – Вбейте ему в череп, пока он слаб!

Один из законников вытащил из ножен кортик и бесстрашно приблизился к одержимому, умелым движением воткнув лезвие демону в глаз, тот лопнул, огненные брызги попали на руку констебля и, вскрикнув от боли, законник отскочил назад, держась за обожженную конечность. Голиаф зарычал, рык утонул в бульканье и затих. Монстр стал заваливаться на бок, пока не упал на землю, в лужу собственной остывающей крови.

– Будет лучше, если проткнуть не только череп, когда найдете еще железо. – вместо приветствий произнесла Набата. Бросив взгляд на тела мертвых констеблей. – Мне жаль, что я не пришла раньше.

Все еще бледные от пережитого кошмара, констебли кивнули.

– У вас есть тут главный?

Они переглянулись. Один из мужчин кивнул на того, чья нижняя половина туловища лежала неподалеку.

– Нам было приказано организовать эвакуацию с полей, а тут… – констебль вытер окровавленный лоб. – Чего стоишь? Найди железо для этого ублюдка, ты же слышал, что сказала инквизитор! – его напарник не стал спорить и поспешил через мост.

– Как обстановка в городе?

– Скверно. Но я не отдаю приказы, а исполняю, так что всей картины не знаю.

– Откуда вы?

– Ремесленный округ.

– Много демонов уже встречали?

Констебль отрицательно покачал головой.

– Этот первый. – он поджал губы. – Думаете, их будет больше?

Набата задумчиво нахмурилась, но так и не ответила на вопрос констебля. Она много раз бывала в хранилище под собором, видела Опаловую тюрьму, знала, как много бессмертных душ томится в этом надежном месте. Если бы ей в голову пришла мысль, что однажды кто-то осмелится уничтожить это место и у него это удастся, то последствия представлялись Набате не просто катастрофическими. Кажется, демонов бы там хватило на треть населения Сантремира, если не больше, бедствие, по масштабам не уступающее Катаклизму. Но не похоже, что город до отказа наводнили демоны. Может, хранилище чудом уцелело?

– В городе есть еще инквизиторы? – спросила она вместо «остался ли еще хоть кто-то в живых» из ее ордена.

– Не могу знать. Если они есть, то должны быть там, где сейчас тяжелее всего. – констебль снова поджал губы. Кажется, он понял, чего боялась стоящая перед ним женщина.

Набата наверняка не была последней из всех. Кто-то из ее братьев и сестер сейчас в пустошах, но у нее не было возможности и способа связаться с ними прямо сейчас. Она подняла голову, посмотрев туда, где раньше в небеса устремлялся шпиль Собора Триединой.

Больше не было.

– Я не могу заточить этого одержимого прямо сейчас. Напихайте в его тело столько железа, сколько найдете. Спрячьте, если возможно. Я вернусь, как только смогу, чтобы закончить то, что мы начали. – она вяло улыбнулась. – Вы отлично справились.

– Но у нас приказ, эвакуация…

Набата перебила его.

– Все, кто был в полях в момент взрыва, уже мертвы. Я не увидела даже раненных. У них не было шансов. Так что забудьте об этом и займитесь демоном. Потом можете отправляться в поля, чтобы подарить штыри в черепа мертвецов, чтобы не стали оскверненными. – она вновь посмотрела на тела. На пустое ружье у себя в руках. – Мне нужны патроны. Или другое оружие.

Констебль с горечью кивнул на мертвецов.

– Берите. Им оно уже не поможет.

Коротко кивнув, Набата принялась осматривать тела. К своему удивлению, у одного из мертвых констеблей нашелся револьвер. Поменьше калибром чем тот, к которому привыкла инквизитор, но все же лучше, чем ничего. От ружья она тоже отказываться не стала, ссыпав в один карман горсть патронов к нему.

– Кто мог свершить такое… – бормотал законник. – Неужели богиня оставила нас.

– Богиня нам ничего не обязана. – твердо заявила Набата, поправляя ружье на плече. – Наше спасение всегда зависело только от нас. Сейчас не время поддаваться слабости. – она свистом подозвала Пятого, запрыгнула на спину коня. – Я вернусь. Будьте осторожны. – бросив напоследок эти слова, инквизитор ударила каблуками бока коня и поскакала через мост Врат Девы, навстречу хаосу.

Констебль еще долго смотрел ей вслед, пока фигура Набаты не исчезла в дыму. Когда инквизитор уехала, он принялся исполнять то, что она велела. Может, он уже не мог помочь тем, кто погиб или прямо сейчас умирает в полях, но слова Набаты убедили его в том, что он может помочь тем, кто выжил.

Кейл крался среди садов Зеленого округа. Точнее, среди того, что от него осталось.

Еще недавно воздух здесь славился чистотой и свежестью, а теперь в горле першило от дыма, густо накрывшего весь город, отравив даже это место. Ухоженные дорожки терялись в обломках и мусоре, ярко-зеленые сады заволокло пеплом, от чего растения утратили свои краски, превратившись почти в черно-белую картинку со страниц газет.

Он был не один – по поручению Кайроса Кейл взял с собой еще четверых ребят, обычные уличные патрульные, но они умели стрелять, а сейчас это умение ценилось дороже любых денег.

Кейл осторожно крался впереди. На пути им никто не встречался. Живой. Мертвецов, к сожалению, встречалось много. Слишком много. Альв не знал, от чего его тошнит – от дыма или от вида мертвых тел с самыми невообразимыми ранами. Кто-то лежал в неестественной позе, переломав себе все кости, кого-то проткнули летящие на огромной скорости обломки, а кто-то нес на себе следы острых когтей, и эти раны заставляли нервничать и Кейла и его стрелков, потому что все понимали, кто прикончил этих людей и кто мог оставить подобные раны.

Демоны.

Однако, они не могли повернуть назад. Без оружия и боеприпасов их маленький островок безопасности, в который они превратили больницу, долго не протянет.

Прокравшись через палисадник, они вышли к зданию участка Зеленого округа. Улица казалась тихой, а участок пустым, но Кейл успел заметить часовых в окнах. Взяв в руку значок следователя, он вышел вперед, держа его перед собой, чтобы часовые не приняли его за мародера. Когда он достиг середины улицы, двойная дверь открылась, человек в форме младшего следователя, как и сам Кейл, жестом поманил всех внутрь. Быстро перебежав улицу, альв и его люди оказались под крышей участка, дверь за ними быстро захлопнули, подперев столом.

– Ты не представляешь, как я рад видеть тебя живым. – выдохнул юноша, убирая револьвер в кобуру. Его звали Аттис, Кейл помнил его, потому что они одновременно попали на практику в Зеленый округ, хотя учились на разных курсах.