Алекс Райт
Вороны всегда следуют за волками

– Понимаю. Давно тут работаешь?

– Не больше полугода.

«Ложь. Пиво в Дентшир начали возить два года назад, лично с Воллесами договаривался, сам сболтнул». Набата облизала губы, шумно поставив стакан на стойку. Этому человеку есть что скрывать, и в этом причина его нервозности.

– Может, ты знаком со Скрягой? Или кем-то из его банды? Я слышала, они тут бывают. – она поймала его взгляд, словно тисками, и не отпускала. Не каждый может умело лгать, глядя в глаза.

– Инквизиторы теперь за бандитами охотятся? – мужчина ответил вопросом на вопрос.

– Скряга не обычный бандит. Ну, так? – Набата выразительно посмотрела на бармена.

– Если они тут и бывали, я их не видел. – быстро проговорил бармен и склонился ближе к инквизитору, понизив голос до шепота. – Мой вам совет, лучше уезжайте. Вам тут не рады. – он многозначительно глянул ей за спину.

Набате не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что ей в спину направлены револьверы. Скосив глаза на Тео, она увидела, как ученик незаметно показывается ей пальцами «два». Двое, значит. Однако, сколько стволов – не так важно. Она все равно не успеет выстрелить раньше, стоя спиной к залу. Инквизитор примирительно улыбнулась, опрокинула в себя остатки виски и забрала шляпу.

– Мы не будем злоупотреблять гостеприимством Дентшира. Однако, это же публичное заведение? Значит, я могу остаться, чтобы еще немного выпить, прежде чем отправиться в дорогу?

– Можете. – спустя некоторое время осторожно ответил бармен. – Если не станете больше задавать вопросы. Никому.

– Как тебе будет угодно. Повтори мне. – она толкнула в его сторону опустевший стакан. Даже сквозь музыку, громкие разговоры и смех она слышала щелчки – опускались взведенные курки. Набата подала жест Теодору, и они вместе заняли маленький круглый столик дальше всего от сцены – одно из немногих свободных мест. Отсюда было плохо видно танцовщиц, но прекрасно видно других посетителей. И бармена, с которым уже о чем-то шептался молодой альв с щегольскими шпорами, заметив которые Набата не сдержала смешка.

– Что тебя так веселит? Ты же ничего не узнала. – надулся Теодор. Юная горячая кровь, похоже, не давала парню покоя. Он был уверен, что у наставницы ничего не вышло.

– Шпоры того альва. Звону много, а толку никакого. Прямо как с языками у некоторых. – Тео цыкнул в ответ на этот камень, брошенный в его огород. – А по поводу того, что я не узнала, то прояви терпение, Тео. Хороший охотник должен уметь ждать, и тогда добыча сама на него выйдет, вот увидишь.

Ученик закатил глаза.

– Мы четыре дня протирали задницы в седле, чтобы теперь сидеть и ждать? Не так я себе представлял ремесло инквизитора.

– Вот в чем твоя проблема, Тео. Ты видишь во мне ремесленника, а охоту на демонов как ремесло, которому можно обучиться, будто это то же самое, что лепка горшков. Но секрет в том, что инквизиция – это не ремесло. – она перевела взгляд с бармена и альва на ученика и приложила руку к груди. – Это призвание.

Ученик умолк, угрюмо разглядывая пятна на столе, за которым сидел. Набата расслабилась, откинувшись на стуле, и вернулась к созерцанию салуна и людей в нем, лениво поигрывая выпивкой в своем стакане. Вскоре ее внимание захватила одна деталь.

Над входом в салун висела огромная подкова, которая вряд ли подошла бы живому коню. Разве что этот конь не размером с беспечность Теодора, подумала Набата, щурясь. На подкове она смогла разглядеть руны, вытравленные в металле не самым опытным кузнецом. Будь среди них хоть одна защитная, Набата бы удивилась, что мастера из пустошей начали разбираться в защитных ритуалах. Да и чувства инквизитора молчали – если бы эта железяка действительно носила магический след, это бы не ушло от внимания Набаты.

– Ты ведь не веришь в эту ерунду? – спросил Тео, когда заметил, на что смотрит наставница.

– В какую? – уточнила она, опустив на него взгляд.

– Что подковы приносят удачу, а если повесить такую над порогом, то она защитит дом и его обитателей от зла?

– Ах, это. Разумеется, нет. Мы инквизиция, у нас есть инструменты и оружие для борьбы со злом, а не суеверия, чтобы защищаться от него

– Хорошо, а то ты так на нее смотришь.

– Даже если бы верила, что с того?

– Суеверия – это плохо.

– Плохо? Разве они вредят людям?

– Но и не помогают. – не унимался ученик.

– Они не помогают нам. – Набата по очереди указала пальцем на себя и юношу. – А эти люди, – она указала большим пальцем через плечо на остальной салун. – Верят в то, что они в безопасности. Эту ночь и следующие они будут спать спокойно именно благодаря своей вере, а не потому, что здесь сидим мы с тобой.

– Это глупо. Они обманывают себя. Разве тебя не злит, что за все благодарят глупые суеверия или, в лучшем случае, Богиню. А что, если к ним придет настоящая опасность? Они не будут готовы.

– Для этого есть мы.

– Но инквизиция не всегда может быть рядом. – Тео не унимался. Инквизитор покачала головой: «Юношеский максимализм».

– Не может. – Набата нарочно говорила спокойно, она знала, что криками не вбить в голову ученика свою мудрость и опыт. – Но, как думаешь, ты сделаешь для этих людей добро, если убедишь в том, что они ошибаются? – Набата откинулась назад, сложив руки на груди. – Более того, ты думаешь, они тебе поверят?

Тео поджал губы, размышляя над ответом.

– Должны поверить! – похоже, он не нашел ответа получше. – Я ведь инквизитор.

Набата тяжело и долго вдохнула.

– Во-первых, ты еще не инквизитор. Во-вторых, твоя задача – учиться у меня, а не развеивать чьи-либо заблуждения, даже если ты тысячу раз прав. И в-третьих, – она наклонилась к Тео через стол и прошептала, глядя в сторону бармена. – Заткнись! – Тот самый альв со шпорами как раз смотрел в их с Тео сторону. Этот взгляд оказался красноречивей любых слов. – Иди к лошадям.

– С чего бы?

Набата схватила юношу за руку и тот зашипел от боли и неожиданности.

– Живо. – процедила она сквозь зубы таким тоном, что Теодору не оставалось ничего, кроме как подчиниться. – Проверь лошадей. – шепнула инквизитор, когда он вставал с места. Ученик быстро покинул салун, скрывшись в темноте улицы.

«Проверь лошадей». Всего два слова, которые означали, что ученику следует ожидать с заряженным карабином наперевес. Этакий тайный шифр, который знали только они вдвоем. У них было несколько таких заготовленных фраз на разные случаи, когда требовалась скорость и осторожность.

Альв тем временем закончил свой разговор с барменом и направился прямо в сторону инквизитора, бренча шпорами, что, наверное, его шаги можно было услышать на другой стороне улицы. Руки он держал, заложив большие пальцы за ремень – поза нелепая, не угрожающая, самодовольная, но позволяющая быстро схватиться за револьвер, а таковой у него на поясе имелся. Набата сделала вид, что слишком занята просмотром выступления девушек на сцене и не замечает приближавшегося к ней стрелка.

– Я слышал, ты Скрягой интересуешься. – с напускным бахвальством начал альв.

Набата подняла на незнакомца взгляд. Симпатичный, как и большинство представителей его народа, может, если отмыть, даже красивый – большие янтарные глаза, аккуратные прямые черты лица. Внешний вид портили отсутствие зуба и шейный платок со следами рвоты.

– Что ж, у тебя отличный слух, друг мой, если ты действительно это слышал. – инквизитор улыбнулась одной из тех улыбок, которые люди достают, чтобы скрыть истинные намерения.

– Скрягой интересуются либо охотники за головами, либо те, кто хочет вступить в банду. – он наклонился к инквизитору, медленно положив руку на кобуру. Но Набата это заметила. – И безделушка у тебя на шее подсказывает мне, что ты здесь не для вступления.

– Что ж, раз ты знаешь, что это за безделушка, то должен понимать, кто я. А вот кто ты такой? И чего ты хочешь?

–Кто я такой, не твое дело. А хочу я, так это чтобы ты и твой малый на улице покинули Дентшир. Этот город принадлежит Скряге.

Набата прыснула в кулак, не выдержав абсурдности подобного заявления.

– А шериф в курсе, что Скряга тут главный?

Альв оскалился, словно в том, о чем он рассказывает, была его заслуга.

– У Дентшира нет шерифа, а тот, кто им зовется, жалкий трус, который продал свой город первому, кто оказался сильнее. А теперь вернемся к тому, почему я вообще к тебе подошел. – он демонстративно плюнул на пол, чудом не попав на сапоги Набаты. А может, просто промазал. – Вали из города, пока можешь. И пацана своего забери. Дентшир – свободный город и тут таких, как ты, не любят, а нам не нужно лишнее внимание триумвирата, так что я дам тебе шанс. Считаю до трех.

В этот раз Набата видела тех, кто ранее уже наставлял оружие ей в спину. Они не сводили с нее взгляда на протяжении всего разговора с альвом. Четверо. Один в коричневом пыльнике, второй с нелепым грязно-розовым платком на шее, у третьего был шрам через все лицо, а отсутствующий глаз скрывала повязка, четвертый – беззубый старик в дырявой соломенной шляпе. И альв. Все члены банды Скряги? Итого, по меньшей мере, пять револьверов против нее одной. У бармена наверняка было ружье или карабин под стойкой, но она не была уверенна, пустит ли он его в ход. Скверные шансы.

Она с вызовом посмотрела на альва, откидываясь на спинку стула и дальше назад, оставшись балансировать на двух ножках.

– И слух хороший, и считать умеет. Удивительные таланты для этих диких мест.

– Раз.

«Что ж, это самозащита». Набата продолжала безмятежно раскачиваться на стуле.

– Два. – пальцы альва коснулись оружия в кобуре на бедре.

«Не моя вина, что люди не думают о последствиях». Она качнулась в сторону противника.

– Три.

Едва пальцы альва сомкнулись на револьвере, Набата со стремительностью кошки вернула стул в исходное положение так, что ножки громко стукнули о деревянный пол. Пнула альва каблуком в колено, и тот согнулся пополам, чтобы получить второй удар собственным револьвером в зубы, который инквизитор ловко выхватила из его же кобуры раньше него. Шипя от боли, альв уперся щекой в стол. Набата приставила оружие к его голове, прижав ее к столешнице, красноречиво взведя курок, чтобы никто не сомневался в серьезности ее намерений.

– Дернетесь, и придется вам извиняться перед барменом за мозги на полу. – произнесла она звенящим от угрожающей стали голосом.

– Брошь, наш пятеро. Тебе не выйти отшюда шивой. – пробормотал альв окровавленным ртом, заливая столешницу розовой слюной и кровью из разбитого носа. Видимо, прикусил язык, когда получил удар.

– Тебе тоже. – холодно отозвалась инквизитор, не сводя взгляда с вооруженной четверки, повстававшей из-за столов.

Она видела сомнения в их лицах. Должно быть, альв был у них чем-то вроде заводилы, лидера, а теперь его вид не вселял уверенности в своих силах.

Музыка стихла, девушки-официантки попрятались, даже бармен предпочел скрыться в подсобке. Часть гостей спешно покинула салун, остальная наблюдала за происходящим со смесью страха и любопытства. Вмешиваться они не собирались. И хорошо.

– Шего вштали, пшы? Ваш больше! – рявкнул альв, все еще елозя щекой по окровавленной столешнице.

Тот, что в нелепом платке, схватился за оружие первым. Точнее, попытался. Набата за один удар сердца выхватила свободной рукой свой револьвер. Раздался выстрел, к ароматам дешевых духов, табака и выпивки добавился запах пороха. Инквизитор ранила бандита в ногу, выстрелив от бедра. Тот упал, выронив оружие, крича и хватаясь за раненную конечность. Штанина быстро темнела от крови.

– Сука!

Набата направила оружие на остальных, что еще стояли.

– Кто-то еще хочет посоревноваться со мной в скорости? Или поможете своему другу? Кажется, я задела артерию. – она опустила взгляд на беднягу, но не опустила руки с револьвером. – Вам лучше отнести его к врачу, если таковой тут имеется, иначе он умрет через… Примерно двадцать минут. А учитывая, что вы до сих пор пялитесь на меня, то времени еще меньше.

Бандиты переглянулись. Раненный стонал, лежа на полу, бледнея на глазах.

– Живо! – крикнула инквизитор, и это вывело мужчин из оцепенения. Подхватив своего товарища, они покинули салун, сопровождаемые проклятиями альва.

–Шалкие трушы! Шкоты! Говноеды!

Двери салуна еще раскачивались, когда бандиты вывалились наружу, и не успели створки остановиться, как на улице раздались новые выстрелы. Набата легко определила карабин Теодора. Он выстрелил трижды. После паузы раздался четвертый выстрел, за которым последовала тишина. Через минуту ученик вошел в двери салуна, лихо держа карабин на плече и, ничего не говоря, кивнул Набате. Альв обреченно затих. Инквизитор дернула его за воротник, вынудив выпрямиться, но оружия от головы не убрала.

– Ты пойдешь с нами. Покажешь, где обитает Скряга и остальная банда. Вас должно быть девять. – она обвела взглядом салун, повстречавшись глазами с оставшимися посетителями и вернув на голову шляпу. – Мы уже уходим. Продолжайте веселье. – пнув альва по ноге. – Ну! Пошел!

И он пошел, прижимая ладони к окровавленному лицу.

На улице рядом с салуном в утоптанной пыли лежали четверо. Бегло глянув на тела, Набата восстановила события – Тео убил первого выстрелом в спину, другие двое, похоже, растерялись, так и не поняв, что стреляют по ним – один лежал с распростёртыми руками лицом к небу в бурой луже крови, вытекающей из простреленного горла, третий получил пулю в висок, его голова находилась под неестественным углом. Раненный Набатой смотрел в черное небо пустыми глазами. На его засаленной рубашке расцвел багровый цветок.

– Я добил раненного, чтобы не мучился. – пояснил Тео, на всякий случай держа альва на прицеле.

– Я вижу. Сойдет. – довольно скупая похвала, ученик, скорее всего, думал, что заслуживал большего, но Набата по-другому не умела. Она посмотрела на заложника. – Где ваши кони?

Она почти слышала, как у бедолаги зубы скрипят от бессильной злости. Он хотел снова презрительно плюнуть ей под ноги, но то ли из-за боли, то ли из-за крови, у него ничего не вышло, и плевок повис на окровавленном подбородке. Альв небрежно вытер слюну рукавом.

– Нишего я тебе не шкашу.

Это начинало раздражать. Немного, но не более.

Набата резким ударом в живот заставила альва согнуться пополам. Для большего эффекта она рывком толкнула его в пыль рядом с мертвыми товарищами. Бандит судорожно дышал, его глаза наполнились ужасом, когда ладони уперлись в грудь одного из мертвецов. Инквизитор выстрелила. Пуля со свистом врезалась в пыль в опасной близости от альва.

– Нет! Умоляю! – взвыл он, ощутив близкое дыхание смерти. – Я вше шкашу, только не убивай!

Тео презрительно скривился, Набата видела это. Похоже, мольбы альва о пощаде, ползающего на коленях, вызывали у него отвращение. У самой Набаты скуление бандита не вызывало ничего – она видела подобное сотни, если не тысячи раз, естественная реакция живого существа, не желающего умирать. Однако, в Тео она узнала себя когда-то – во времена, когда Роберт учил ее охоте на демонов, времена, когда чужая боль или страх могли вызвать в ней ответные чувства, будь то презрение или жалость.

Но теперь… В какой момент она стала так равнодушна к чужим страданиям? В какой момент необходимость выбивать информацию, пусть даже и из плохих людей, стала для нее рутиной, не вызывающей ничего, кроме легкого раздражения от того, что приходится марать руки? Это годы охоты за чудовищами и одержимыми забрали ее человечность? А может, она всегда была такой?

– Наставница?

Из оцепенения, вызванного размышлениями, ее вывел голос Тео. Судя по тону, он не первый раз пытается ее позвать. Набата тряхнула головой. Альв все еще ползал в пыли на коленях, размазывая по лицу сопли и кровь.

– Что с тобой? – по лицу ученика читалось беспокойство.

– Ничего. Так…задумалась. – она перевела взгляд на бандита. – Бери свою лошадь и отведи меня к Скряге. – тот часто закивал, подняв руки и вставая.

– Я отведу. Только пошадите. – поспешно встав, альв заковылял к коновязи. Тео упрямо держал его на прицеле, хотя Набата не видела сейчас в этом особого смысла. Любая попытка драться или удрать закончится для остроухого смертью, и он это понимал, инквизитор слышала в его мольбах ту самую, хорошо знакомую ей искренность, с которой говорят люди только перед лицом смерти. Он отведет их к Скряге.

***

Была глубокая ночь, когда вдалеке среди острых скал Набата увидела свет, говорящий о том, что кто-то разбил лагерь.

– Стоять! – скомандовала она, натягивая поводья. Конь под ней послушно остановился, опустив голову, Тео скакал чуть позади, альв тоже остановил свою кобылу. У него, наконец, перестала идти носом кровь, и он даже научился говорить распухшим языком без нелепой шепелявости.

– Мы уже близко. – отозвался бандит.

– Я вижу. – Набата пустила коня шагом и поравнялась с альвом, вглядываясь в ночную мглу. – Сколько там людей? Включая Скрягу.

– Если я скажу, ты меня отпустишь?

– Отпущу. – небрежно бросила она. Инквизитор слышала шаги лошади Тео. Ученик остановился рядом.

Альв сглотнул.

– Пятеро. Может шестеро.

Набата резко повернулась на пленника, угрожающе сузив глаза.

– Так пятеро или шестеро?

– Я не…я не знаю! Скряга говорил, что ждет какого-то гостя. Покупателя на безделушку, которую добыли в последнем налете. Если он пришел один, то шестеро.

– Что за покупатель? У него есть охрана?

– Я не знаю, клянусь! – голос бандита зазвенел от отчаяния. – Это Скряга ведет дела, я вопросов не задаю. Он говорит, я делаю! – он неуверенно пожевал губу. – Ну, так… Ты отпустишь меня?

Быстрый и точный удар, за который можно успеть лишь моргнуть. Альв выпучил глаза, его губы шевелились, но он не произнес ни звука, медленно заваливаясь на бок и удивленно глядя на рукоять ножа, которую сжимала ладонь инквизитора. Набата много раз видела это выражение лица у людей, не ожидавших смерти, но которых она настигла. Недоумение сменялось удивлением, затем осознанием. Кто-то успевал одарить Набату осуждающим взглядом, кто-то вопросительным, были и те, кто смиренно закрывал глаза, смиряясь со своей судьбой. Альв не был исключением. Он упал с лошади с застывшим выражением непонимания на лице. «Ты ведь обещала» – говорило оно. Остекленевшие глаза продолжали смотреть на инквизитора, словно ожидая ответа. Сколько таких мертвых взглядов Набата уже ощутила на себе…

…действительно, сколько? Она не считала, да и был ли в этом смысл? Набата даже с трудом могла вспомнить лица тех, кого убила, и считала, что это к лучшему. Ей ни к чему преследующие повсюду тени раскаяния и чувства вины с лицами тех, кого она когда-то погубила.

Но таковы правила. Тот, кто однажды связал себя со злом, повторит это снова, а, значит, приговор за подобное должен быть жестким. Инквизиция не терпела полумер, ибо этого требовала безопасность людей. От мягкосердечия инквизитора погибло людей не меньше, чем от козней демонов, как любил говорить старый Роберт, наставник Набаты, вернувшийся в цикл девять лет назад.

Инквизитор равнодушно вытерла клинок ножа о свою штанину и поймала на себе взгляд Тео, выражавший сразу несколько эмоций – осуждение, непонимание и сочувствие. Последнее вряд ли относилось к наставнице.

– Не смотри на меня так, Тео.

– Почему? Ты ведь обещала ему, что отпустишь. Неужели так необходимо было его убивать?

Набата шумно вдохнула через нос, прикрыв глаза. Когда-то и она была такой же, как Тео. Сочувствующей. Наивной.

Человечной.

– Чем раньше ты поймешь, что это действительно необходимо, тем лучше. Ты не хуже меня знаешь, что Скряга, за которым мы охотимся, одержим. А для тех, кто связался с демоном, если только одно наказание – наш долг состоит в том, чтобы отправить заблудшую душу в очистительный цикл, пока ее не пожрала демоническая алчность. – она безучастно посмотрела на тело, полулежащее на земле – нога альва застряла в стремени. –К тому же, он бандит. За него можно получить награду так, где есть объявление о розыске.

– С каких это пор мы стали выполнять работу шерифа или охотников за головами? – язвительным тоном спросил ученик, явно пародируя тон Набаты, которая не так давно поучала его тому, что бандиты – не забота инквизиции.

– Если шайку возглавляет одержимый, то одно не мешает другому. – парировала она.

– Я все еще не понимаю, к чему эта жестокость. – фыркнул Тео. – Он ведь и правда мог исправиться. Стать законопослушным человеком.

– Ты этого не можешь знать наверняка.

– Ты тоже не можешь знать наверняка!

Набата уставилась на Тео. Одного ее взгляда хватило, чтобы осадить пыл юноши.

– Советую тебе вырвать из своего сердца эту мягкость, Тео. Сражаясь с демонами и теми, кто с ними связан, милосердие – слишком огромная роскошь, за которую платить придется не тебе. Ты будущий инквизитор. Ты и судья, и палач. И ты должен быть к этому готов. Если тебе это не по нраву – зачем ты тогда вообще пошел в инквизицию?

Теодор виновато опустил глаза и стыдливо молчал. Набата кивнула сама себе. Парень не был безнадежен, он понимал необходимость того, что она сделала, просто еще не привык к жестокости и по инерции сопротивлялся. Привыкнет.

Она же привыкла.

– Так какой план? – тихо спросил юноша, разглядывая силуэты скал на фоне ночного неба.

– Для начала – освободи бедную лошадь от трупа. – Набата спешилась и полезла в седельные сумки. – Потом я расскажу тебе план.

Теневис планировал, почти не тратя сил на то, чтобы махать крыльями, ловил потоки воздуха, приближаясь к своей цели. Острые вороньи глаза уже приметили яркое пятнышко в ночи – чей-то костер среди острых скал. Должно быть, то, что он искал, находилось там. Пролетев немного дальше, его внимание привлекло кое-что еще. Три сердца. Одно трепетало от страха, он слышал это. Спустился ниже, оставаясь бесшумной тенью в ночном небе пустошей. Заметить его мог разве что другой такой же, как он. Но Теневис знал, что он единственный.

Всадники.

Трое женщина и двое мужчин. Они почему-то остановились. Теневис бесшумно кружил над их головами, прислушиваясь к тому, что они говорят.

– Так пятеро или шестеро? – голос женщины звучал скорее устало, чем раздраженно или угрожающе.

– Я не…я не знаю! Скряга говорил, что ждет какого-то гостя. Покупателя на безделушку, которую добыли в последнем налете. Если он пришел один, то шестеро.

– Что за покупатель? У него есть охрана?

Если бы не облик ворона, Теневис бы улыбнулся. Он на верном пути. Но, похоже, в его поиски смешались неучтенные переменные – демон отчетливо видел тусклый блеск металлических знаков инквизиции на груди у двоих из трех всадников. Значит, тот, третий, пленник? Это в биении его сердца он отчетливо услышал страх.

Мужчина, говоривший о Скряге, упал с лошади, нога застряла в стремени. Он был мертв, Тенавис больше не слышал его сердцебиения. Что ж, пленник или нет, теперь это уже не имело значения. Взмахнув крыльями, ворон набрал высоту. Так безопасней.

Он последует за инквизиторами. Позволит им со Скрягой друг друга перебить. А когда все кончится, придет он, добьет победителя и заберет реликвию.

Да. Простой и надежный план.

Что может пойти не так?

***

Она бесшумно кралась среди скал, осторожно делая каждый шаг. Тихая, словно крылья совы, Набата приближалась к лагерю Скряги и его банды. Она уже слышала обрывки бесед и запах табачного дыма. Несмотря на глубокую ночь, бандиты не спали, видимо, ожидая кого-то, как и говорил альв.

Инквизитор замерла на границе света, отбрасываемого костром, спрятавшись среди острых камней. Осторожно выглянула из укрытия.

У большого костра сидели четверо, инквизитор быстро определила, что Скряги среди них нет – ее магическое чутье молчало, и все они выглядели, как обычные люди – точнее, людьми были трое, четвертым оказался фамиан. Не такая уж редкость среди разбойников пустошей. Беглые рабы часто становятся грабителями поездов и караванов, прибиваясь к вожакам, подобным Скряге.

Скряга и его банда несколько недель назад ограбили очередной поезд. На первый взгляд ничего примечательного – в пустошах такое происходит регулярно. Но что необычно – в поезде не было денег или других ценностей, он вез пассажиров, среди которых ехал известный археолог, недавно вернувшийся из экспедиции в Старый свет. По слухам, он привез с собой немало прежде невиданных артефактов Зодчих, даже магических, которые сами по себе были бесценны. Удивительно, как такой трус, как Скряга, отважился на подобное дело, но археолог бесследно исчез вместе с багажом, как и несколько других пассажиров злополучного поезда. Набата потратила много дней, чтобы напасть на след этой банды, и вот, наконец, ее цель оказалась перед ней.

Усложнялось все тем, что разбойники кого-то ждали. Кого именно и будет ли он один? Набата не знала. Он мог и вовсе опоздать на встречу, или погибнуть в пути, но этот загадочный покупатель все еще оставался непостоянной переменной в ее плане, которая могла все испортить.

Сражаться одной – ладно, Тео уже сидел на позиции со своим карабином и прикрывал ее издалека – против пятерых уже довольно опасно. Сражаться против пятерых, которые легко могут превратиться в десятерых – самоубийство. Звать подмогу времени не оставалось – ближайший коллега-инквизитор мог быть во многих днях пути отсюда, а действовать надо сейчас.

Набата поджала губы, наблюдая за разбойниками из своего укрытия. Фамиан курил длинную трубку, украшенную птичьим костями. Хотя в темноте сложно понять наверняка – с тем же успехом это могли быть человеческие пальцы. Остальные трое играли в карты, изредка громко перебраниваясь и споря. В скале рядом с ними находилась пещера, откуда тоже доносился тусклый свет и мелькали тени, словно внутри кто-то передвигался. Это наверняка Скряга.

Инквизитор вспомнила слова убитого ею альва о том, что главарь не посвящал своих людей в детали дел. Вероятность того, что сидящие у костра головорезы не знают, как выглядит тот, кого они ждут, возрастала. Она могла использовать это. Оставалось надеяться на острый глаз Теодора и на то, что ученик не начнет стрелять раньше времени. Или стрелять по ней.

Выпрямившись, она стряхнула пыль с перчаток, поправила шляпу и, спрятав под пыльник знак инквизиции, уверенно шагнула в круг света, нацепив на себя вид человека, знающего, чего он хочет и ищет.

– Доброй ночи, господа. – она по очереди осмотрела бандитов, которые напряглись при виде незнакомки. – У меня дела с тем, кто зовет себя Скрягой. – услышав это, мужчины заметно расслабились.

Один из них, самый боевитый на вид – руки толщиной с бревна, такими можно сворачивать шеи бизонам – поднялся со своего места, пригрозив товарищам по игре в карты кулаком, чтобы не мухлевали.

– Надо же, баба. – выговор выдавал в нем уроженца южных провинций. – Ну, раз по делу, и раз Скрягу знаешь, значит, это тебя мы ждем. – он качнул головой на мускулистой шее в сторону пещеры. – Тама он.

Набата заметила оружие только у меланхолично курящего фамиана – у того на бедрах лежал старый повидавший многое карабин. Удивительно, что это старье вообще стреляет. А может, и не стреляет. Должно быть, он единственный был на страже, пока остальные просто убивали время, ожидая покупателя и не ожидая проблем.

И уж тем более инквизитора.

– Почему он не выйдет сюда? – сняв шляпу, Набата села на камень точно напротив разбойников и поправила волосы.

Бандиты переглянулись. Фамиан внимательно разглядывал Набату, пожевывая мундштук своей трубки. Начал подозревать?

– Так это… – здоровяк почесал затылок. Похоже, сил у него было куда больше, чем сообразительности. – Босс занят, наверное.

Инквизитор улыбнулась, делая вид, что поправляет портупею с кармашками на груди. Незаметно от всех она вынула из кожаных углублений несколько шершавых увесистых горошин.

– Так как он собрался совершать сделку, если не выходит к покупателю?

– Зови босса, Бык, чего встал? – подсказал ему один из игроков. – Да не ори только, нормально позови. – он улыбнулся Набате, похвастав парой золотых зубов.

Здоровяк еще почесал в затылке и пожал плечами.

– А ты совсем одна, без охраны путешествуешь? – инквизитору не понравилось, каким тоном старый фамиан задал ей этот вопрос. В нем словно сквозила угроза. – Не боишься пустошей?

Набата фальшиво улыбнулась. Здоровяк шагнул мимо нее к пещере, оказавшись спиной ко всем.

– А кого мне бояться? – она покрутила в пальцах горошины. Здоровяк почти доплелся до входа.

– Да мало ли опасностей во-…

Договорить ему было не суждено.

Набата ловко метнула горошины в огонь. Костер, вокруг которого они сидели, взорвался снопом углей и синих искр, издав несколько громких, похожих на выстрелы, хлопков. Бандит, что улыбался Набате, испуганно вскрикнув, упал назад со своего места. Фамиан вскочил, хватая карабин, но упал, сраженный пулей Теодора. Лишь через мгновение до Набаты донесся звук его выстрела. Вторым упал здоровяк, почти одновременно с фамианом – инквизитор прострелила ему затылок, и тот, сделав еще несколько неуверенных шагов, рухнул в пыль, нелепо подергивая на земле конечностями. Набата одними губами поблагодарила богиню за то, что направила ее руку и не позволила промахнуться. Увы, такое случалось чаще, чем хотелось по мере того, как хуже становилось зрение.

Оставались двое. И Скряга в пещере. Тот, что свалился со своего места, пытался бежать в ночь, уронив шляпу, но его настигла пуля Теодора. Последний бандит сверлил Набату взглядом, держа руку на ноже. Инквизитор выстрелила. Но револьвер дал осечку.

Проклятье!

Довольно оскалившись, противник бросился на Набату, размахивая ножом. За спиной из пещеры послышались тяжелые шаги и хриплое дыхание. Набата ощутила привычное покалывание на кончиках пальцев – рядом магия. Она ловко отскочила назад от ножа, нацеленного ей в грудь. Нырнула под руку бандиту, но тут что-то дернуло ее за лодыжку, с такой силой, что инквизитор больно ударилась ребрами о камни, выронив оружие и удивленно вскрикнув. Третий выстрел Тео убил противника с ножом, но то, что оплело ногу Набаты, теперь тащило ее прочь от костра, в пещеру, в полумрак.

***

Теневис наблюдал со скалы, как инквизитор подобралась к людям Скряги. Как дружелюбно завела с ними разговор, чтобы подобраться ближе и усыпить внимание. Хитро. Особенно для такой, как она. Он видел, как она что-то крутит в пальцах, но бандиты, похоже, этого не замечали.

Когда костер взорвался синими искрами, начался переполох. Двое умерли, даже не успев начать сопротивление. Теневис взволнованно взъерошил перья, когда до него донесся запах крови, пороха и смерти. О, как бы он хотел броситься туда, забрать чью-либо жизнь, ощутить горячую кровь, утекающую между пальцев вместе с жизнью. Но он научился сдерживать свои природные порывы и придерживаться голоса рассудка. Он здесь не ради насилия. Реликвия – важна только она и больше ничего. Он не мог понапрасну рисковать своим сосудом. Тогда все годы его поисков станут напрасны. Придется начинать заново.