Алекс Райт
Вороны всегда следуют за волками
***
Набата выстрелила почти наугад, ощутив на своей коже движение воздуха, когда чужак бросился к ней. Выстрел на долю секунды прогнал тьму, инквизитор увидела его – высокий и сильный, черные глаза в которых горел сверхъестественный свет, когтистые руки угрожали вспороть Набате шею, но пуля нашла свою цель, попав в грудь демона. Он замедлился, но не остановился. Темнота снова объяла их. Набата рванула наружу, на ходу выпустив в противника весь барабан.
Оказавшись снаружи, она ощутила, как вырвалась из скользких объятий тьмы. Магическая темнота тянула свои пальцы к Набате, цепляясь за полы пыльника. Гаснущий костер казался солнцем после пребывания в подобном мраке. Ладони щипало от магии так сильно, что инквизитор с трудом удерживала револьвер.
Увиденное заставило ее зарычать от ярости.
Тео ничком лежал на теле Скряги, на спине ученика зияла дыра, края которой, словно корона, обрамляли осколки ребер. Не было сомнений, что он мертв.
Набата повернулась ко входу, спиной вперед пятясь к лежавшим друг на друге телам. Сунула пустой револьвер в кобуру, огляделась в поисках карабина Тео, но не нашла.
Вскоре появился он.
Сначала инквизитор увидела свет демонических глаз, горящих в темноте пещеры. Он неспешно вышел к ней, всем своим видом показывая уверенность, граничащую с самодовольством. На губах демона играла ехидная ухмылка, от которой ярость Набаты вспыхнула только ярче.
– Ты заплатишь за его смерть. – прорычала она. До тел оставалась пара шагов.
Демон с наигранной печалью посмотрел ей за спину, делая шаг навстречу.
–Такой юный. – он облизнулся. У него были клыки. – Полный жизни. – встретился взглядом с Набатой. – Мне доставило большое удовольствие ее оборвать. У него было горячее и пылкое сердце. Грех прятать такое сердце от мира, и я явил его нам. – он раскинул руки. Его поведение больше подходило актеру, чем одержимому.
– Тебе ли говорить о грехах!
В насмешку он облизал окровавленный палец, заканчивающийся острым кривым когтем. Какой же самодовольный урод. Набата оскалилась. Переступила через язык Скряги, прибитый к земле ритуальным колом. Демон продолжал победно ухмыляться, делая шаг за шагом навстречу ей. Рубашка на его груди пропиталась кровью, но слишком мало для человека. Он медлил, ослабленный железом, засевшим в теле, ждал, когда вернутся силы, хоть и делал вид, словно растягивает удовольствие.
Набата вырвала из земли железный кол. В ответ на ее движение, демон оскалился, бросившись вперед снова и оставляя за собой след из черного дыма.
Когти прошли в опасной близости, распоров жилет и рубаху. Набата неуклюже отступила назад, чуть не споткнувшись о руку Скряги. Демон ударил снова, но инквизитор перехватила его руку, замахнулась другой, которой сжимала ритуальный кол. Демон нырнул под удар, врезал локтем в ребра Набаты, выбив из легких весь воздух и чудом не переломав ей все кости. Спасибо стимулятору – она почти не почувствовала боли, но отступила на несколько шагов, не выпуская из руки ритуальный кол. С трудом оставаясь на ногах, инквизитор выпрямилась, сильнее стиснув свое единственное оружие. Святая вода осталась в седельных сумках, как и весь остальной арсенал. О том, что покупатель Скряги может оказаться одержимым, Набата не подумала. Досадная ошибка, которая легко может превратиться в последнюю в ее жизни.
Демон вновь устремился к ней, когти рассекали воздух, не находя цели. Набата уклонялась, пытаясь отвечать на удары. Ей всего-то нужно вогнать кол поглубже в тело демона, чтобы выиграть время, но ее враг вынуждал ее только пятиться, не давая возможности ответить. Очередной взмах заставил инквизитора отпрыгнуть. Набата проскользила по камням. В спину ударил ветер пустошей. Она шагнула назад, и чуть было не потеряла равновесие, когда нога не нашла опоры. Демон оттеснил ее к спуску. Заметив растерянность в глазах инквизитора, он победно выпрямился, выпятив грудь.
– Бежать некуда. Прекрати сопротивляться. Обещаю, я буду вежлив.
Набата в ответ только злобно прищурилась. Демон пожал плечами. Прыгнув вперед, он выпустил черные когти. Женщина попыталась уйти от удара, но лишенная места для маневра, смогла лишь неуклюже сдвинуться в сторону, чтобы демон не вспорол ей грудь. Вместо этого когти глубоко вонзились в бок. Горячая кровь быстро пропитала ткань рубахи, хлынула вниз, по бедру. Набата второй раз поблагодарила стимулятор за то, что избавил ее от досадной необходимости испытывать боль.
Их тела столкнулись. Демон был больше, тяжелее, сильнее. Набата поняла, что падает спиной назад со скалы. Словно танцор, она смогла поменяться местами с противником, который не отпускал ее из своих смертельной хватки.
Они рухнули вниз.
Даже оказавшись верхом на демоне, встреча с землей оказалась малоприятной. Словно вцепившиеся в драке коты, они покатились по склону вниз, острые камни впивались в тело, песок летел в глаза и заполнял рот. Набата потеряла направление, где же было небо, а где земля – звезды мелькали перед глазами, сменяясь на гальку и сухие сорняки.
Спуск, наконец, закончился, хоть и показался бесконечно длинным, инквизитор и демон прекратили бороться. Набата оказалась придавленной его тяжелым телом. Не без труда скинув его с себя, она тяжело поднялась на ноги, кашляя и отплевываясь. Рана на боку начинала гореть, предупреждая о скором окончании действия стимулятора. Как и ноющая спина и ребра после катания кубарем с крутого склона и встречи с ударами сверхъестественной твари.
Демон не двигался, лежа на животе. В его спине, глубоко сидел ритуальный кол, на котором зажглись руны. Чудо или везение, но Набата смогла обездвижить демона – железо застряло в позвоночнике твари, лишая не только сил, но и возможности двигаться.
Набата сплюнула кровью в песок. Кажется, прикусила язык, пока катилась со склона. У нее еще оставался чистый опал. Она потянулась к сумке на поясе.
Сердце пропустило удар. Сумки не было. Должно быть, она потеряла ее во время падения. Инквизитор обреченно выдохнула. Сунув в рот два пальца, громко свистнула, подзывая своего коня. Искать сумку среди камней до восхода солнца бессмысленно. Лучше позаботиться о том, чтобы до этого времени демон не смог ничего сделать. А еще позаботиться о своих ранах. Закончить с телами банды и Скряги. Похоронить Тео…
Она бросила на демона полный ненависти взгляд. Теодор не был для нее образцовым учеником, но из него мог выйти хороший инквизитор, приложи она должные усилия. Набата поймала себя на мысли, что жалеет не о том, что юноша умер в столь юном возрасте, не успев познать все радости жизни, а о том, что год, который она потратила на его обучение, теперь ничего не значил. Все усилия и время, что она потратила, обучая Тео премудростям своего призвания в один миг оказались лопнувшим мыльным пузырем. Тео был вторым ее учеником. Еще после смерти первого она зареклась, что будет обучать хоть кого-то. Но магистр ордена настоял на том, чтобы Набата взяла Теодора к себе в ученики. А если магистр настаивает, это означает, что выбора у тебя не остается.
Конь вскоре отыскал свою хозяйку. Набата похлопала своего скакуна по шее и устало ухватилась за сбрую, чтобы было легче стоять. Животное качнуло головой и замерло, подставляя Набате свою крепкую спину в качестве опоры. Хороший конь, послушный конь. Инквизитор ни разу не пожалела о деньгах, что отдала за него старому фамиану из Сантремира. Она назвала своего мерина Пятым, потому что ей казалось бессмысленным придумывать имя для животного, которое скоро все равно погибнет во время очередной охоты. Пятый был ее пятым по счету конем. И они вместе уже шесть лет. Можно дать за это время скакуну достойное имя, но Набата слишком привыкла. Пятый прожил дольше, чем кто-либо мог предсказать. Хороший конь.
Стимулятор заканчивался, и тело начинало требовать свое. Ей нужен отдых и укрытие, а на вершине горы ждала работа. Она потеряла сумку с опалами, получила ранение, не смогла помочь Тео. Почти все, что могло пойти не так, пошло не так.
Набата в бессильной злобе пнула в бок лежащего демона. Он был парализован и вряд ли чувствовал хоть что-то ниже шеи, но Набате это было не так важно, она просто искала выход для своей бессильной злобы. Она нашла в сумках железный ошейник и кандалы с цепями. До рассвета, пока она не найдет опалы, ей придется следить, чтобы этот одержимый ничего не предпринял. В его положении он и не мог, но излишняя осторожность никогда не излишняя, особенно когда дело касается одержимых, как любил повторять ее собственный учитель.
Она перевернула демона на спину. Тот был в сознании, хоть и не мог двигаться. Они снова встретились взглядами, и тварь ухмыльнулась. Даже сейчас.
–Благодарю, а то песок уже набился в ноздри. – он скосил взгляд на стучащие кандалы и усмехнулся. – Это обязательно? Я не могу пошевелить и пальцем, ты уже победила.
Набата проигнорировала его вопрос, угрюмо защелкнув железо сначала на шее демона, затем на руках и ногах, не слишком заботясь о том, будут ли кандалы и ошейник ему давить. Демон подвигал шеей.
–Слушай, не туговато ли?
В ответ Набата дернула цепью. Руки демона послушно поднялись вслед за ней. Она надежно закрепила все так, чтобы кисти пленника оставались прижаты к его груди.
– Ах, я понял, ты из тех, кто любит погрубее. – от его язвительности в голосе инквизитор скрипнула зубами. – Ладно, я не против.
– Закройся! – рявкнула она. – Для того, кто скоро отправится в камень, ты слишком много болтаешь.
– А что мне еще остается? – демон трагично скривил губы.
Набата отвернулась обратно к коню, закрепила конец цепи к седлу. Взяв Пятого за узду, она повела его обратно, к бандитскому лагерю. Лучше места для ночлега поблизости не было, становиться добычей буреедов хотелось меньше всего. Демон, которого волокла на цепи лошадь, что-то протестующе восклицал, но Набата даже не вслушивалась в слова. Она смертельно устала, болел каждый сантиметр тела, а рана на боку не позволяла свободно дышать и двигаться. Осознание того, что с рассветом ее ждала работа и похороны, не придавало ей оптимизма.
Когда она поднялись в лагерь, костер уже дотлел совсем, о его жизни напоминали только мерцающие в ночи угли. Тела людей и одержимого остались недвижимыми на своих местах. Хороший знак.
Набата отпустила коня и вытащила мундштук, чтобы тот смог пощипать сухой сорняк. Затем принялась искать бинты и антисептик в седельных сумках. Одной богине известно, что за заразу могли подарить ей демонические когти. Пришлось подкинуть дров в угли костра, чтобы добыть немного света и тепла. Скинув пыльник, она тяжело опустилась на землю, облокотившись спиной о скалу. Жилетка и рубашка на груди оказались испорчены когтями. Теперь сквозь длинные прорези на них виднелась кожа и белье. Набата приподняла одежду, чтобы осмотреть рану на боку. Зашипела от боли.
– Пустота и энтропия…
Рана выглядела глубокой, кровь успела пропитать штанину, но органы демон не задел. Хорошие новости. Плохие новости, что Набате придется зашивать края раны, чтобы та зажила. Но сначала предстояло ее промыть.
Она поймала на себе взгляд демона. Тот наблюдал за ней, иногда поглядывая на бездыханную оболочку Скряги. Набата видела сквозящую тревогу в этом взгляде, от напускной уверенности мало что осталось.
Действие стимулятора кончилось совсем, и Набата окунулась в полной мере в ту боль, что успела накопиться за эту ночь. Рыча и проклиная все на свете, инквизитор промыла и зашила рану. Выглядело не слишком хорошо. Когда она доберется до города с достойным врачом, то обязательно попросит осмотреть ее снова. А пока… Придется справляться так.
Она дала себе время передохнуть. Тяжело дышала, прикрыв глаза, стараясь не думать ни о боли, ни о работе. Мысли крутились вокруг Тео. Разум доставал с пыльных полок памяти воспоминания о времени, что они провели вместе, странствуя по пустошам.
***
В тот год стояла нестерпимая жара, поэтому Набата с нетерпением ждала, когда сможет спрятаться от палящего солнца пустошей под крышей Обители. В соборе Сантремира даже в разгар лета и засухи сохранялась прохлада.
Шесть последних лет Набата работала одна – Роберт, ее наставник, заменивший отца, погиб от рук демона, который теперь заточен в опале, хранившимся в Обители. Нужда призывала Набату в очередной раз вернуться домой, в Обитель собора Сантремира. У нее кончались белые опалы, а чтобы продолжать охоту, нужны новые. А еще предстояло написать рапорт. Набата ненавидела бумажную работу, она отнимала мучительно много времени. Целые стопки бумаг, которые предстояло заполнить сведениями о том, кто, где, когда и сколько. Демоны, оскверненные, поддавшиеся соблазну люди. От всей этой писанины у инквизитора ныло запястье и рябило в глазах.
Если бы не Сераф, единственный человек в этом проклятом мире, кого Набата могла назвать своим другом, возвращение в Обитель оставалось бы рядовой и безрадостной обязанностью.
А еще спасительная прохлада каменных стен и виски со льдом. Если же виски и Сераф оказывались в одном помещении, то жизнь и вовсе не казалась Набате такой уж паршивой.
Обитель находилась в глубине Собора – древние залы, построенные основателями ордена, встретили инквизитора привычной давящей на плечи тишиной – проходящие мимо служители храма и ордена если и разговаривали между собой, то только шепотом, их длинные одежды приятно шуршали, сопровождая шаги. Сераф говорил, что находит тишину Собора умиротворяющей, Набате же она давила на плечи и вызывала смутную необъяснимую тревогу. Уж лучше шум городов или крики хищников в пустошах.
Набата пересекла длинный, залитый светом цветных витражей, изображавших сцены Гимна Циклов, коридор и достигла двойных дверей, высотой в потолок. Старые, как сам Собор, эти двери украшала искусная резьба, изображавшая семерых ангелов – по одному на каждую добродетель. В центре, прямо над фигурами – металлический диск с углублением в виде знака инквизиции. Набата сняла с шеи цепочку и вставила в углубление свой медальон. Послышались щелчки и постукивания. Двери начали медленно, даже торжественно, распахиваться, впуская Набату внутрь. Инквизитор испытала некоторый трепет, переступая порог Обители. Так было с ней каждый раз.
Она оказалась в новом коридоре – куда более скромном и темном. На полу вдоль стен стояли канделябры с толстыми свечами, ибо здесь окон не было. Черный метал покрывали потеки воска, которые здесь редко убирались. С каждой стороны находилось по несколько дверей, за которыми слышались приглушенные разговоры. Набата дошла до лестницы, ведущей вниз, и та вывела ее в круглый зал со сферическим потолком, на котором была роспись, изображавшая уже знакомую семерку ангелов. Росписи давно требовалась реставрация, Набата замечала с каждым годом, что когда-то прекрасное произведение искусства превращалось в ничто, осыпаясь и трескаясь. Но никто ничего не делал.
В центре находился внушительный круглый стол, вокруг которого расставлено около пятидесяти стульев. Были времена, когда все эти места занимали инквизиторы. Теперь же почти все они пустовали и покрылись пылью. Во главе восседал магистр Харонд, по обе руки от него сидели двое инквизиторов, перед ними лежали карты. Они что-то тихо обсуждали, но, когда вошла Набата, все трое подняли на нее взгляд. Женщина сняла шляпу и кивком поздоровалась со своими знакомыми. Один был примерно одного с ней возраста, второй около пятидесяти лет. Набата покопалась в памяти, но поняла, что не может вспомнить их имена. Да и когда это было важно. Инквизиторы редко работали сообща, а если пересекались в странствиях, то говорили исключительно об охоте. Личные привязанности между членами ордена для многих были слишком болезненной роскошью, ибо никто не знал, вернешься ли ты с очередной охоты в родную Обитель, или пополнишь список имен на Обелиске памяти.
Еще двое совсем юных молодых людей и девушка, одного с ними возраста стояли у стены. Их позы и взгляды говорили о том, что они стараются не привлекать лишнего внимания и не мешать. Ученики?
Магистр поднялся, одарил ее тяжелым взглядом. Он был лысеющим мужчиной чуть за сорок, с хищным ястребиным профилем, когда-то сильным и широкоплечим, но груз ответственности и бумажной работы вынудил его сутулить плечи и надеть очки. Еще одна причина ненавидеть бумажную работу, это страх стать похожей на магистра.
Набата едва открыла рот, но смогла только шумно вдохнуть и чуть было не потеряла равновесие, когда ее сгребли в объятия знакомые руки.
–Каждый раз я радуюсь твоему возвращению. – не без беспокойства в голосе произнес молодой высокий мужчина.
– Я радуюсь не меньше твоего, поверь. – она похлопала Серафа по спине. – Я тебя не заметила.
Архивариус Обители по совместительству и жрец Погоста Последнего пути, Сераф был замкнутым человеком, и на то были свои причины, однако, Набата оказалась в кругу тех немногих, кого он не избегал. А он был в кругу тех немногих, кого она искренне рада видеть.
– По тебе никогда не понятно, радуешься ты или нет. – он отстранился, оглядев подругу снизу вверх. – Все на месте, руки, ноги. В этот раз не лезла в самое пекло?
– Только для того, чтобы не злить тебя. – она улыбнулась и кивнула в сторону людей за столом, добавив шепотом. – Поговорим потом.
– Да, поговорите потом. – раздраженно произнес магистр, упираясь кулаками в стол. – Инквизитор Алейн, у меня для вас новости.
Набата изогнула бровь. Необычное начало разговора для магистра. Обычно все началось с вопросов об отчетах и рапорте.
– Неужели? – она прикусила язык и выпрямилась, вспомнив о том, с кем говорит. – Я слушаю.
– Ах, вот тут тебе может не понравиться. – прошептал Сераф так, чтобы не услышал магистр, но судя по его посуровевшему лицу, он все же услышал, и архивариус виновато опустил глаза, хотя инквизитор была уверенна, что причин для этого нет. – Прошу прощения.
Харонд выдержал паузу, испепеляя священника взглядом, а потом вернул свое внимание Набате.
О чем бы они не говорили ранее, вторжение Набаты заставило всех смущенно замолкнуть. Харонд, как и всегда, вдохнул сквозь стиснутые зубы, с трудом подбирая в голове нужные слова. Магистру и Набате трудно оказывалось находить общий язык, а старик с возрастом становился только ворчливее и зануднее.
«А ты упрямее». – сказал бы Сераф, если бы мог слышать ее мысли. И за что получил бы тычок под ребра.
– Инквизитор Алейн. – мрачно повторил магистр, но замолк. Набате показалось, что он будто не хочет продолжать.
– Магистр?
Несмотря на то, что Набата делала видимость дисциплины, из ее уст это все равно звучало несколько язвительно. Она слышала, как Сераф рядом с ней протяжно вздохнул.
– Мне зайти позже? – Набата с надеждой покосилась на дверь. Если старик ее прогонит, это избавит ее от необходимости писать длинные рапорты о проделанной работе. По крайней мере, в ближайшие часы.
– Нет, богиня, нет! – он поднял руку, тяжело выдыхая.
– Тогда говорите, чем быстрее мы покончим с этим, тем быстрее покину вас. Мне показалось, вы были заняты, пока я не вошла.
Два инквизитора рядом с Харондом поджали губы, явно не зная, как реагировать на подобную сцену.
– Боюсь, вы ведете себя не совсем достойно инквизитора. – подал голос один из юношей, которых Набата приняла за учеников.
– Это твой? – Набата усмехнулась, криво улыбнувшись и вопросительно посмотрев сначала на одного, затем на другого инквизитора. Те отрицательно покачали головами.
– Инквизитор Алейн, рапорты могут подождать. – Харонд устало махнул рукой. – У меня есть для вас куда более важное поручение. Задание, от которого зависит будущее Инквизиции и нашей Обители.
Набата удержалась от того, чтобы закатить глаза. Старик любил громкие выражения, не имевшие особого смысла. Словно его слова могли придать моменту определенную торжественность.
– Я слушаю. – повторила она.
– Я считаю, чтобы раз и навсегда покончить с демонической угрозой в землях Триумвирата, и Свободных городах в частности, нам нужно больше людей. Поэтому, – он указал пальцем на парня, что секунду назад сделал Набате замечание. – Познакомься с Теодором Женом. С сегодняшнего дня этот юноша переходит полностью под вашу ответственность, Алейн. Вы отвечаете за его жизнь и обучение. Вы – его наставница.
– Сэр, простите, но я думал, вы назначите мне другого наставника. – возмутился тот, кого звали Теодором.
– Удивительно, но я соглашусь с мальцом. При всем уважении, сэр, я не считаю, что мне нужен ученик. – запротестовала Набата.
– Это не обсуждается.
– Магистр, вам известно, что прошло лишь несколько месяцев со смерти моего подмастерья, я не готова снова становиться наставницей. Даже если ваш кандидат очень одаренный. Даже если опустить тот факт, что я сама предпочла бы подобрать себе преемника.
Кажется, юноша слегка побледнел, когда услышал о трагичной судьбе своего предшественника.
– Я знаю, инквизитор Алейн. – Харонд сложил на груди мускулистые руки. – Однако, повторюсь, это не обсуждается.
– Но… – в голос начали учитель и ученик.
– Это приказ!
Набата вздрогнула, замолчав. Если магистр повышал голос, спорить и язвить дальше бессмысленно. Его гневу могла бы позавидовать фурия.
– С отчетом зайдите ко мне чуть позже, – он обменялся взглядами с двумя мужчинами, – Сейчас у меня другие дела. А пока, – магистр неопределенно махнул рукой. – Знакомьтесь друг с другом. Свободны!
Поджав губы, Набата развернулась на каблуках и покинула кабинет. Сераф шел рядом, а за ними – юноша по имени Теодор. Инквизитору он не нравился – популярная среди молодежи Сантремира прическа, начищенная обувь, одежда из стиосских тканей. Мальчик явно рос в достатке и готовился для другой жизни. Что он забыл в инквизиции?
Они вышли на террасу, откуда открывался вид на яблоневые сады, окружавшие собор на много метров вокруг. Ветер здесь ощущался сильнее, что делало жару хотя бы терпимой. Набата потерла пальцами глаза, думая, как избавиться от свалившейся на голову непрошенной ответственности.
– Я и сам не рад сложившейся ситуации. – подал голос юноша. – Я рассчитывал попасть в ученики к кому-то более… – поймав яростный взгляд инквизитора, Теодор умолк, так и не договорив. Хотя бы на это ему хватило мозгов.
– Во-первых, я не просила тебя о твоем, без сомнения, драгоценном мнении, как ты наверняка убежден. – она подошла к нему так близко, чтобы он мог чувствовать ее дыхание на своей щеке и ткнула пальцем в грудь так, что парень покачнулся назад. – Во-вторых, выбора у нас обоих нет, поэтому, мой тебе совет – говори только по делу и слушай меня. Дольше проживешь. – она обратилась к Серафу. – Ты об этом хотел меня предупредить?
– Да. Харонд вдруг решил, что тебе не помешает попробовать снова. – архивариус пожал плечами.
– Хочу заметить, что я получил лучшее образование в Санремире и… – но закончить парню не дали.
– Я тебя спрашивала? – раздраженно рявкнула Набата.
– Нет, но…
– Никаких “но”. Иди в конюшню и займись делом, моему коню следует почистить копыта.
– Что? – негодованию юноши не было предела. – Я не за этим пошел в инквизицию!
– Ты забываешь правило, которое я тебе озвучила минуту назад. – спокойно заметила инквизитор.
– Я не стану! Это…
Он осекся, когда получил удар в живот. Ровно такой, чтобы не навредить внутренним органам, но вдолбить в юную горячую голову правильные мысли, и вытряхнуть неправильные. Теодор согнулся пополам, хватая ртом воздух, а Набата потрясла в воздухе ушибленной рукой. Ей нечасто приходилось использовать рукопашные приемы.
– Живо! – прорычала она, и новоявленный ученик, сдавленно ругаясь, поковылял прочь, пытаясь восстановить дыхание. Сераф и Набата проводили его взглядом.
– Не слишком жестоко? – уточнил архивариус.
– Лучше бы ему научиться слушать то, что я говорю. – мрачно заметила инквизитор.
– А если не научится?
– Значит, ему никогда не стать инквизитором, зато легко сможет стать мертвецом. Его выживание зависит на пятьдесят процентов от умения выполнять мои приказы и слушать.
– А вторые пятьдесят процентов?
– Удача.
Они помолчали, глядя вниз, на изумрудное море из яблонь, думая каждый о своем.
– Не могу знать всего, я лишь архивариус и слуга Погоста. – начал Сераф, глядя прямо перед собой. Ветер трепал его непослушные черные волосы. – Харонд последние несколько месяцев получал много писем и докладов. Не припомню, чтобы ранее у него оказывалось столько корреспонденции. Вскоре он придумывает идею о масштабном наборе кандидатов к нам на службу. Возможно, это не связано. Но я привык не верить в совпадения.
– Год за годом мы ходим по миру, истребляя и очищая мир от зла. Год за годом Талаум становится безопаснее. Медленно, но становится. Не за горами тот день, когда мы переловим всех демонов, сделав жизнь безопасней.
– К чему ты клонишь?
– Ты не думал, что станет с инквизицией, когда угроза одержимых исчезнет? Что будет, с нами, когда не останется больше тех, кого следует наказывать и за кем охотиться? – Набата посмотрела другу в лицо.
Он не был глуп, Набата видела по его глазам, что он все понял. Но все равно сказала вслух:
– Мы будем не нужны. Нас выкинут, как старое ржавое ружье. Но инквизиция – это сила. Не ружье, которое можно выбросить. Пусть осталось нас сейчас и не так много, но каждый инквизитор стоит нескольких обычных солдат. Сомневаюсь, что магистр так легко отпустит ту власть, что имеет сейчас.
– Ты правда считаешь, что возможен… Конфликт с Триумвиратом? – тихо спросил Сераф, осторожно подбирая слова.
– Возможен. Но не сейчас, да и не через несколько лет. Может быть, мы и не доживем до тех дней, когда изловят последнего демона. Может быть. Но если доживем… Я уверена в одном – что Харонд собирает не просто новичков. Он хочет подготовить армию.
– Бред какой-то. – он помолчал. – Но если все-таки… – не смог договорить, слова повисли в воздухе. – Чью сторону ты примешь?
Набата скептически скосила на Серафа глаза, криво ухмыляясь.
– Ты серьезно хочешь обсуждать это? Мой тебе совет – не думай о том, что еще не случилось, спать будешь спокойней.
– Разумно. Я послушаю твой совет. Это будет легко, учитывая, как сильно я не хочу верить в подобную возможность.
– Здесь мало что зависит от нашей веры. – она вновь улыбнулась. – И я говорю это священнику. Однако… представь себя на месте Триумвирата, друг мой. Твоя страна спасена от присутствия зла, но по твоей территории все еще шастают вооруженные до зубов организованные воины, которые знают больше способов убийств, чем любой палач. И которые остались не у дел. Тут у кого угодно начнется паранойя.
Архивариус поежился, но вовсе не от холода.
– Как бы я хотел, чтобы ты ошибалась.
– Я тоже, Сераф. Я тоже.
***
Кажется, Набата даже задремала, потому как когда открыла глаза, горизонт уже начал светлеть. Ночь подходила к концу.
Первым делом она оттащила тело Тео к лошадям. Сердце ее не сжалось от печали, когда она закрыла его остекленевшие глаза. Кожа ученика побледнела от того, сколько его крови пролилось в песок и камни. Наградив лоб Тео посмертным штырем, она завернула его в материю и связала веревкой. Пока это все почести, что она могла ему отдать. Чаще в пустошах мертвецы и этого не получали.
Следующими были члены банды. Набата вбила каждому такой же штырь, чтобы защитить тела от одержимости. До некоторых из бандитов уже добрались скорпионы и пауки, так что пришлось сначала прогнать их, прежде чем закончить работу. Она оставила тела там, где те умерли – у инквизитора не было ни сил, ни желания даже свалить их в кучу и сжечь вместе с тем, что осталось в штольне – падальщики сделают все за нее. Со Скрягой оказалось быстрее всего, так как Тео почти закончил с его посмертием. Занятно, что именно его тело членистоногие падальщики обходили стороной, словно брезговали когда-то одержимой плотью. Это навело Набату на мысли о том, что по каким-то причинам звери не едят оболочки. Нужно поделиться этой идеей с Серафом.
Демон наблюдал за каждым шагом Набаты со смесью беспокойства и интереса. По мере того, как светлело небо, Набата могла лучше осмотреть своего пленника – черные волосы, когда-то даже красивое лицо, но теперь измененное одержимостью: клыки, черные перья на скулах, лбу и подбородке, темные, словно бездна, глаза с яркой фиолетовой радужкой. Кожа на руках почернела по локоть и местами тоже имела пучки перьев. Он заметил ее взгляд.
– Нравится? – спросил он ухмыляясь.
Хотелось пнуть его в рожу вместо ответа.
– Размечтался. Я пытаюсь понять, к кому ты принадлежишь.
– Никому. – снова эта хитрая ухмылка. – Я сам по себе.
– Заткнись. Я тебя не спрашивала.
Когда стало достаточно светло, Набата отправилась на поиски сумки с опалами. Долго искать не пришлось – сумка зацепилась ремнем за один из камней. У инквизитора груз упал с души, когда она увидела драгоценную шкатулку. Но радости ее не суждено длиться долго.
Застежка сумки оказалась сломана, железная шкатулка лежала чуть дальше, помятая и разбитая. Металлическая крышка отлетела, а содержимое оказалось уничтожено и разбросано по склону.
Все шесть опалов разбились на осколки.
Пять демонов снова на свободе. Включая Скрягу.
Набата закрыла глаза рукой, тихо и мучительно застонав. Похоже, пока они с демоном катились со склона, шкатулка разбилась, и сумка сорвалась с плеча Набаты. Мало того, что она потеряла ученика. Пять ранее пойманных ею демонов вырвались на свободу. А того, что обездвиженным лежал в лагере, ей придется тащить волоком до самого Сантремира, чтобы уже там завершить ритуал. Жертва Тео теперь выглядела настолько напрасной и бессмысленной…
А она думала, что хуже уже быть не может.
Однако, у Набаты уже не осталось сил на злость. После стимулятора она чувствовала необъяснимую печаль и усталость, болели глаза, а рана на боку заставляла страдать от любого слишком резкого движения в корпусе. Она бросила порванную сумку и разбитую шкатулку там же, где нашла – какой от них теперь смысл? Вернувшись в лагерь, она опустилась на одно колено перед пленником. Тот уже привычно улыбался уголком рта.
– Считай, что тебе пока везет, тварь. Поедешь в Обитель своими ногами, а не в камне.
Демон моргнул. Похоже, не сразу понял, о чем ему говорят.
– В моем положении сложно жаловаться, но я бы не назвал это таким уж везением. – произнес он с иронией.
Набата посмотрела на вход в брошенную шахту. Затем снова на демона.
– Это ты собирался купить у Скряги артефакты Старого света?
– Пф-ф! – он рассмеялся, из-за чего на губах выступила кровь. Но, кажется, никаких неудобств одержимому это не приносило. – Ты права в одном, инквизитор, я здесь за артефактом. Но с таким, как я, не ведут дела даже такие жалкие слизни, как Скряга. Его покупатель кормит стервятников где-то в пустошах. Я позаботился об этом.