Элиза Полуночная
Сила, способная изменить мир. Вера
Глава 11. Соль земли
День, і сонце угорі,
Спекотно у тіні
Мріємо про сніг.
Нам не ясно скільки йти,
І тепло десь знайти
Щоб небо і ти всі.
Там де розтріскалась земля,
Там де грім гримить здаля,
Пил доріг і площ.
Над, над всім що в світі є
Над всім що дим дає
Погукай ти його
Розтривож, і нехай піде дощ!
Vidverto – Нехай піде дощ
Аман.
– Объясни мне, почему мы прячемся? – колдунья недовольно ворчала ему на ухо.
– Потому что если Вы ворветесь туда, швыряясь заклинаниями – могут пострадать те, кого держат в плену эти разбойники.
Они прятались за камнями, наблюдая, как суетятся в лагере разбойники. Староста Чандр рассказал, что пока их не было, ханхузы прислали парламентера и потребовали у жителей Гуджира отдать им сокровища, что лежат в древней Морайе. По понятным причинам кабайцы не могли этого сделать и их слезно попросили спасти людей. Они бы в любом случае вмешались – в дикой пустоши был второй рунический камень, а значит встречи с разбойниками избежать было бы сложно. Ну, а колдунья не отличалась человеколюбием и в принципе не против была ещё кого-то убить…
К счастью для Амана, её кровожадность не распространялась на мирное население. И если бы боги даровали ей чуть больше здравого смысла… Жрец, как ни силился, не мог понять, как создание Кратоса – бога мудрости, может быть настолько взбалмошным. Уходя из Леонхольда, Аман был готов защищать девушку от демонов, но жизнь показала, что в первую очередь её нужно защищать от неё самой. А это было весьма проблематично… Казалось, что она вообще не думает, прежде чем что-то сделать. Чего только стоил её прыжок в гейзер. Как минимум нескольких седых волос на его голове. У Амана не было зеркала, чтобы проверить, так ли это. В сумке Аньюриэль зеркало, конечно, наверняка было – она умудрялась выглядеть опрятно даже несмотря на то, что они ночевали под открытым небом и в округе не было пресной воды, вот только спрашивать у неё не хотелось.
– Я же не слепая. Я не стану трогать пленников, – она недовольно посмотрела на него.
– Дело не в Вас. Эти люди – заложники. Их могут убить разбойники. Поэтому мы подождем пока стемнеет и незаметно освободим пленников. Потерпите немного, Солнце уже почти зашло.
Аман понимал, что отвоевать у неё жизни ещё и разбойников не представляется возможным. Аньюриэль была невероятно своевольная, она вообще ни к кому, кроме себя самой, не прислушивалась. Его слова она могла в лучшем случае принять к сведению и продолжала делать так, как считала нужным и правильным. Впрочем, несмотря на то, что его план ей не нравился, сейчас девушка вместе с ним дожидалась наступления темноты. Жрец внимательно всматривался в расположенный в паре сотен метров от них лагерь, оценивая обстановку и пытаясь понять, где держат пленников. Ханхузы подошли к вопросу обстановки собственной стоянки с размахом, умудрившись построить даже какие-то многоуровневые мостки и дозорные башенки.
– Мразь! – девушка внезапно сорвалась с места в сторону разбойников.
– Искатель!
О, Руфеон! Ну почему она не может хоть раз сделать так, как я её попросил?
Аман выбежал из их укрытия, ярко-алые в лучах заходящего Солнца волосы девушки уже мелькали где-то в гуще событий. Он со всех ног бежал в сторону лагеря ханхузов, толком не зная, кого спасать первым. Стоило ему пробежать мимо дозорной башни, как ноги по колено увязли в песке. Он медленно погружался в соленую землю.
Что?!
Аман закрылся магическим щитом, защищаясь и пытаясь выбраться на твердую почву. Стрелы со свистом царапали по заклинанию – дозорные на ближайшей башне его заметили. Рядом из вспышки появилась Аньюриэль, у неё в руках была крупная клетка, внутри что-то сжалось в комок в куче грязных тряпок. Дух, напоминающий ястреба, с криком пролетел мимо них, сбивая стрелы и снося дозорную башню. Девушка поставила клетку на землю и взмахнула рукой в его сторону. Жрец почувствовал, что песок перестал его утягивать вниз. Колдунья уже сбила магией замок.
– Я тебя не обижу, иди сюда, – она, мягко улыбаясь, протягивала руки.
Ворох тряпья в клетке развернулся, из него показалась головка маленькой девочки, не больше пяти лет. Малышка смотрела на неё своими большими темными глазами несколько секунд, после чего медленно вылезла из клетки.
– Вот так, всё будет хорошо, – она аккуратно обняла девочку. – Сейчас добрый жрец отнесет тебя в безопасное место. А я пойду накажу плохих дядь. Тебя больше никто не обидит.
Жрец медленно доставал ноги из песка, наблюдая, как колдунья поглаживает малышку по спутанным волосам. Аньюриэль с какой-то своеобразной нежностью относилась к детям и тот факт, что девочка, словно дикий зверь, сидит в клетке, очевидно сильно её разозлил. Откровенно говоря, вид девочки в клетке разозлил даже его – это было просто бесчеловечно…
– Аман, присмотри за ребенком, – девушка перевела на него взгляд потемневших глаз. – Я здесь разберусь. Ей не нужно на это смотреть.
Он аккуратно взял девочку на руки, возвращаясь под укрытие тех камней, где буквально пару минут назад он прятался вместе с Анью. За его спиной что-то громыхало и кричали разбойники, малышка на его руках закрыла ручками уши и зажмурила глаза.
~Дети для моей расы – дар богов, причинить вред ребенку – табу~
Эти люди тоже чьи-то дети…
Он посадил девочку на песок, под укрытием камней. Физически с ней всё было хорошо, лишь несколько ссадин и синяков, которые было несложно исцелить. Надо было бежать спасать остальных пленников, но бросить ребенка без защиты он не мог. Оставалось надеяться на благоразумие Анью. Аман посмотрел в сторону лагеря ханхузов – там буйствовала колдунья, подняв целый смерч из песка и сломанных досок.
Чудовищно разрушительный потенциал. И её отправили спасать Акрассию…
Аман не понимал, почему из всех магов Рохэнделя выбрали именно эту девушку. Что в ней было такого, что крылатая Хранительница Тризиона поручила эту миссию именно Аньюриэль? Должно ведь быть что-то… Но он этого просто не видел, как ни старался понять.
Грохот со стороны становья разбойников прекратился. Рядом с ним на камень приземлился Буревестник и что-то крикнул, имитируя птицу. Аман скорее интуитивно понял, что ему хотят сказать, поднял девочку на руки и выдвинулся в сторону того, что колдунья оставила от лагеря.
– Закрой глазки.
Девочка послушно закрыла глаза. Однако ни одного мертвого тела в лагере не было. Впрочем, живых разбойников там тоже не было. Скорее всего они уже покоились где-то под песком. Аньюриэль магией разбивала оковы пленников. Аман подошел к ним, ставя девочку на песок. Травм было много… Впрочем, нужно было отдать должное Аньюриэль – несмотря на катастрофический масштаб разрушений, что она здесь учинила, ни один из пленных кабайцев от её колдовства не пострадал. Пока он занимался лечением людей, девушка куда-то незаметно ушла. Жрец крутил головой во все стороны, пытаясь понять, куда могла деться это взбалмошная колдунья. Где-то за камнями раздался крик полный страданий.
Святой Руфеон!
Крик не прекращался, кабайцы замерли на месте, стараясь прижаться друг к другу.
– Ждите здесь, – Аман побежал в ту сторону, откуда доносился крик.
Жрец оббежал камни и замер на месте, в ужасе смотря, как катается по песку объятый синим пламенем человек. Девушка равнодушно за этим наблюдала.
– Искатель! – он спешно расстегивал крепление своего плаща. – Прекратите! Должен же быть предел жестокости?!
– Ему не больно, – она даже бровью не повела.
В слова искательницы верилось слабо. Потушить пламя не получалось, более того, оно перешло на ткань плаща, медленно подбираясь к рукам. Девушка щёлкнула пальцами. Огонь мгновенно погас. Аман смотрел на побитого мужчину, ожогов на том не было, даже одежда не обгорела. Его собственный плащ тоже был целый.
– Ну что, готов ответить на мои вопросы? – Анью со скучающим видом сидела на камне, закинув ногу на ногу.
Разбойник с надеждой посмотрел на него. Девушку он явно боялся.
– Даже не надейся, что кто-то тебе поможет… Зачем Вам эти люди? Учти, если вынудишь меня задать вопрос ещё раз – я разозлюсь.
– Нам нужна старая шаманка. Этот желтоглазый в пернатом воротнике пообещал «найдете старуху и будут вам золотые горы». Атабей, зараза, всех без разбору гребет. Только сегодня утром до старухи добрался. Эти бродяжки ему не интересны уже, – ханхуз махнул рукой в ту сторону, где ещё не так давно был лагерь. – Вот мы и попытались их продать повыгоднее…
– Здесь все пленные?
– Нет, многих увели на Аррегальскую равнину, – разбойник поднял глаза, с надеждой смотря на колдунью. – Пожалуйста, я на такое не подписывался…
Она равнодушно швырнула в него молнией. Тело упало на песок, медленно просачиваясь под землю.
– Желтоглазый в пернатом воротнике значит… Что ж, это даже хорошо. У меня к нему должок за ту драку в соборе, а я долги всегда возвращаю.
– Думаете это – тот самый демон? – Аман со странной тоской смотрел как в соленой земле скрывается человеческая рука.
– Я на это рассчитываю, – она довольно улыбнулась, поднимаясь с камня. – Пойдем, нам надо как-то решить вопрос с кабайцами. У меня нет желания тащить их всех с собой.
– Искатель, – жрец посмотрел ей вслед. – Вы всегда такая жестокая?
Она обернулась к нему, в лучах заходящего Солнца её волосы казались алыми, словно кровь.
– Нет, Аман, не всегда. Только тогда, когда это необходимо.
***
Они сидели у огня. Аман маленькими глотками пил отвар из листьев малины и слушал как поёт Аньюриэль. Пока они путешествовали по Артемису, она частенько что-то тихонько напевала себе под нос, но дневная юдийская жара видимо изматывала и её – пока они шли по пустыне он не слышал, чтобы она пела. Сейчас Анью укачивала спасенную из клетки малышку, мелодично напевая на своем родном языке какую-то песенку про звёзды.
Большинство кабайцев, которых они спасли оказались из Црена или других небольших стоянок неподалёку. Колдунья отправила с ними Буревестника, чтобы тот проводил людей до Гуджира. Малышка же, как оказалась, жила с отцом недалеко от Ул’Дахара. Разбойники напали пока её отец охотился и поймали её. Девочка сказала, что зовут её Мири и что ей пять лет, что папу зовут Латиф и он охотник. Про маму она ничего не знала.
Других людей с её стоянки увели на Арегальскую равнину, но Мири оказалась настолько маленькой, что кандалы спадали с её рук и поэтому её посадили в клетку и оставили в диких пустошах. Никто из других, спасённых ими кабайцев не знал, где искать отца девочки. Аньюриэль решила взять малышку с собой и сейчас укачивала её у себя на коленях. Мири доверчиво прижалась к девушке, тихонько посапывая, завернутая в одеяло. Смотреть на то, как колдунья заботиться о человеческом ребенке, после того, как жесткого и безжалостно убивала людей – было странно… И тем не менее, было в этом что-то трогательно милое.
В ней есть не только жестокость, у неё доброе сердце.
Искательница закончила петь и перевела взгляд на Амана.
– Думаешь, что я – кровожадное чудовище? – вопрос совершенно не увязывался с мягкой улыбкой, с которой она его задавала.
– Вовсе нет! – жрец едва не подавился травяным чаем.
– Не шуми так, Мири разбудишь, – она задумчиво посмотрела на небо. – Я знаю этот взгляд, которым ты смотришь на меня, когда я кого-то убиваю. Так смотрят на что-то, что до глубины души отвратительно.
– Вы мне не отвратительны, Искатель. Однако Ваши методы жестоки и бесчеловечны, но не мне Вас судить.
– Бесчеловечны… – она снова посмотрела на него, в изумрудных глазах плясали отсветы магического пламени. – Наверное, в этом нет ничего страшного, я ведь – не человек. Знаешь, Аман, у этих земель нет короля, у этих людей нет того, кто сможет их защитить. Кабайцы полагаются лишь на пустыню. Сколько семей разрушили эти разбойники? Сколько детей, как Мири, остались без родителей? Куда смотрят Боги, которым ты молишься?
– Учение Руфеона говорит о силе духа и принятии трудностей…
– Не смеши меня, – девушка перебила его. – О какой силе духа ты можешь говорить, глядя на этого ребенка? Ты слишком полагаешься на свою религию, Аман.
– Разве это плохо? – мужчина нахмурился, её слова ему не нравились. – Свет Руфеона – моя опора.
– Неплохо, наверное. Но и хорошего в этом мало. Опора… Это как костыли, они нужны лишь увечному. У тебя здоровые ноги, Аман, тебе не нужны костыли. Ты просто этого не видишь.
– Это не Вам судить, Искатель, – в груди опять расползалось, ставшее привычным, раздражение. Она снова насмехалась над учением о Свете.
– Не мне. Лишь ты решаешь, что верно для тебя, – она мягко улыбнулась, облокачиваясь на камень, натягивая на плечи одеяло и продолжая прижимать к себе девочку. – Спокойной ночи, Аман.
– Спокойной ночи, – Аман растянулся на плаще, смотря на звезды.
Мысли о том, что она сказала, вяло текли в его голове.
Нельзя дать сомнениям отравить душу. Я выбрал этот путь и не сойду с тропы.
***
Они шли по каньону на север, где-то там в пустошах их ждал второй рунический камень. Аман осматривал окрестности и периодически поглядывал на девушку. Колдунья посадила Мири себе на плечи, девочка придерживалась за её волосы и весело рассказывала кабайскую сказку о драголиске и колючнике. Вокруг них летал дух-светлячок, развлекая малышку. Внезапно девушка остановилась, напряженно вслушиваясь во что-то.
– Нам навстречу идут люди… – она аккуратно сняла девочку и поставила рядом с ним. – Я не владею защитной магией, так что её безопасность на тебе.
Аман молча кивнул, положив ладонь на плечо девочки и уводя её за камни. Аньюриэль осталась ждать на дороге, в руке она держала посох, готовая к бою. Спокойная и собранная, она без тени сомнений смотрела на дорогу впереди себя, прислушиваясь к происходящему. Внезапно губы её тронула легкая полуулыбка, колдунья убрала посох за спину.
– Это кабайцы, идут спасать своих из плена. Для этого народа, как видишь, ещё не всё потеряно. Есть ещё те, кто готов защищать то, что им дорого.
Жрец вышел из-за камней, держа девочку за руку.
– Мири, твоего папу ведь Латиф зовут? – колдунья посмотрела на девочку.
– Да, папу зовут Латиф. Он очень высокий и сильный. У него черные волосы и такие же темные глаза как у меня, – девочка держалась своей маленькой ручкой за его палец.
Под это описание подходит практически любой кабайский мужчина моложе сорока…
Аман перевел взгляд на девушку, она загадочно улыбнулась.
– Я пока не уверена, пойдем?
Он кивнул, и они двинулись навстречу кабайцам. Отряд из чуть более десяти человек показался из-за поворота спустя десять минут.
– Мирика! – один из них, отбросив саблю кинулся к ним.
– Папочка! – девочка, отпустив его руку, побежала навстречу.
Мужчина упал на колени, обнимая девочку и утыкаясь лицом ей в макушку. Кажется, он плакал.
– Не мешай им. Это важно, – Анью придержала его за локоть, не пуская дальше. Она странно улыбалась, смотря на эту сцену воссоединения семьи.
Аман остановился, смотря на девушку и пытаясь понять, что происходит у неё в душе. Была в её глазах какая-то затаенная печаль. К ним, обходя отца с дочерью, подошли несколько мужчин.
– Вы не ханхузы… – на них смотрели с изрядной долей подозрений.
– Нет. Мы путешественники, – Анью приветливо им улыбнулась. – А разбойники в этой пустоши уже не представляют угрозы.
– Надо же! Вдвоем управились с целой бандой! – на них смотрели как на героев.
Девушка кивнула в ответ. Жрец тактично молчал о том, что в разборках с ханхузами его участие было минимальным.
– Простите, – к ним подошел молодой кабаец. – Вы, случайно, не помните, среди пленников была девушка – стройная, пышногрудая, глаза руфенитовые, а в волосах костяной гребешок в виде розы?
Анью посмотрела на него, очевидно, она не помнила.
– Кажется была… – Аман смутно припоминал девушку, что подходила под это описание. – Все, кого мы спасли, отправились в Гуджир. Лишь девочку мы взяли с собой, она из какого-то поселения близ Ул’Дахара – хотели проводить её туда. Я рад, что её семья нашлась.
– Значит жива моя Нари! – мужчина выглядел безмерно счастливым. – Я уж думал, не увижу её больше. Спасибо вам, добрые странники. Я как узнал, что Нари похитили, сразу бросился её спасать, да боюсь один не справился бы. Я оружие в руках отродясь не держал. Да мир не без добрых людей, вот ребята вызвались мне помочь. Мы все здесь кого-то ищем. За Латифа душа радуется, жена его родами померла, дочка – всё что у него есть.
– Мы ищем руническую плиту, со сведениями о древней Кабатии. Не подскажите – куда нам? – Анью деловито посматривала на мужчин.
– Вам на север, идите по дороге, не ошибетесь.
– Спасибо, – девушка улыбнулась и двинулась дальше по каньону, подхватив его под локоть. – Пошли уже, Морайя сама нас вряд ли найдет.
Когда они поравнялись с Мири и её отцом, всё ещё прижимающим малышку к себе, мужчина поднял на них заплаканное лицо и потянулся к цепочке, пытаясь расстегнуть её трясущимися руками.
– Не нужно, – Анью мягко положила ладонь на его руки, останавливая. – Я не беру деньги за убийства, у меня есть гордость. А помогать детям – долг взрослых. Я не сделала ничего, за что мне была бы нужна награда.
Она улыбнулась мужчине, потрепала Мири по волосам, и продолжила путь по ущелью. Аман шел рядом, раздумывая о её словах о гордости и о том, что она не берет денег за убийства. В Священных Писаниях говорилось, что гордость – источник всех страстей и погибель для всех добродетелей. Однако Аньюриэль, несмотря на вздорный нрав и склонность решать проблемы путем насилия, всё же была, на удивление, доброй, хоть и не ко всем и имела поразительно чувство собственного достоинства. Этого у неё было не отнять.
***
До нужного камня они дошли спустя почти два часа. Аман смотрел на исписанную рунами поверхность и ожидал, пока Анью переведет написанное.
– Полезного, как всегда, мало, – она вздохнула. – Зависть к величию и славе лучшего друга исказила душу Кассия. Он возжелал силы, равной силе эсдо, и прикоснулся к Печати. И разверзлась земля под Морайей, и наслали Боги великие бедствия, и был дождь и не прекращался он сто лет, и была засуха, которой и поныне нет конца.
– Прискорбно. Как юдийская соль разъедает кожу, так черная зависть разъела его душу… Теперь понятно, что стало с тем дворцом из рассказов господина Чандра.
– Вот только где его искать так и не понятно. Вся надежда на третью плиту, – Анью задумчиво провела ладонью по древним рунам.
– Будем надеяться на это. Что ж, теперь наш путь лежит на Аррегальскую равнину, – Аман развернул пергамент карты, прикидывая маршрут. – Нам пока дальше на север.
– Хорошо, ночью сверю по звездам наше местоположение.
Они медленно пошли дальше. Дневная жара изматывала. Аман в очередной раз приложился к фляге, посматривая на девушку. Одета Аньюриэль была гораздо легче чем он, но и ей очевидно было не легко, однако девушка ни на что не жаловалась, спокойно идя рядом с ним. Её выдавали лишь кончики ушей, всё чаще клонящиеся вниз.
– Искатель, могу я задать Вам вопрос? – он наконец-то набрался решимости спросить то, о чём размышлял последнее время.
– Спрашивай, – она посмотрела на него, продолжая идти.
– Вы ведь свободно говорите и читаете на языке древних… – Аман задумался, подбирая слова.
– Да, – девушка пожала плечами.
– И я хотел спросить… Правда ли, что все имена силлинов что-то означают на языке древних?
Её взгляд из спокойного стал каким-то задумчивым. Анью слегка наклонила голову на бок.
– Правда.
Она снова развернулась к дороге и продолжала шагать. Искательница однозначно понимала, что он хотел спросить, но делала вид, что не догадалась. Причем делала она это весьма правдоподобно. Жрец несколько минут шел молча, размышляя, уместно ли продолжить вопросы… Ему было откровенно любопытно.
Она же не сказала, что это личное. Может спросить прямо…
Он поколебался ещё несколько минут.
– И Ваше?
– И моё.
Анью явно не собиралась отвечать на этот вопрос, но отказаться от этой идеи Аман уже не мог.
– И какое значение у Вашего имени?
Девушка остановилась, повернувшись к нему, жрец замер, понимая, что это, видимо, была плохая идея. Впрочем, глаза у неё не светились, так что был шанс, что она ещё не сильно разозлилась.
– Аман, объясни мне, зачем тебе это знать, если ты ни разу не назвал меня по имени?
Ответить на это ему было нечего. Аман просто открывал и закрывал рот, не в силах подобрать слова. Он и сам себе не мог объяснить толком, почему не обращается к ней по имени. Аньюриэль совершенно не понимала такой простой вещи, как личное пространство и границы дозволенного. Хотя как-то интуитивно чувствовала, чего лучше не касаться. Ему в какой-то мере казалось, что если он будет называть её искателем, то это позволит сохранить между ними хоть какое-то подобие дистанции… Но он не мог прямо ей об этом сказать. Колдунья ещё несколько мгновений смотрела на него и, поняв, что ответа не дождется, продолжила путь. Жрец молча брел в нескольких шагах позади неё, коря себя за неуемное любопытство.
Не стоило настаивать на ответе. Возможно это всё-таки что-то глубоко личное…
Они какое-то время шли молча. Внезапно девушка круто развернулась, идя спиной вперед и ловя его взгляд.
– Аман, а ты знал, что у твоего имени тоже есть значение на языке древних?
– Нет, не знал, – он удивленно смотрел на неё.
– Аман – означает «благословенный», – она улыбнулась и снова развернулась, продолжая путь.
Он стоял, медленно осознавая услышанное.
Благословенный?
Подобное никак не вязалось с наличием у него темной сущности дэрона. В какой-то мере это можно было принять как насмешку, однако в душе от этих слов стало теплее. Он посмотрел на продолжающую идти вперед девушку и поспешил нагнать её. Аман не узнал у неё ответа на свой вопрос, но узнал нечто важное для себя и это тоже было неплохо. Возможно однажды, она скажет ему о значении своего имени…
Девушка замерла, к чему-то прислушиваясь.
– Искатель, что-то не так? – он нагнал её.
– Нас зовут, – Анью смотрела куда-то в сторону, на порыв горячего юдийского ветра, гоняющего поземку неподалеку.
– Я ничего не слышу.
– Ветер зовёт. Здешние ветра – все духи. Они зовут, просят спасти кого-то, не могу разобрать что говорят. Пойдем, суховей покажет дорогу, – она ухватила его под локоть, уходя с дороги. Поземка бежала впереди них, словно какой-то зверек.
***
Ветер вывел их к большому лагерю ханхузов. Этот был даже крупнее, чем на дикой пустоши. Дух продолжал незримо крутиться рядом с ними, при каждой удобной возможности закидывая пригоршню песка ему за воротник. Солнце уже начинало медленно клониться к закату.
– Ветер говорит, что это – последний лагерь разбойников. Думаю, пора с ними закончить. А ты найди мудрую женщину, о которой твердит мне этот суховей.
Аман посмотрел на неё и кивнул.
– Я пока отвлеку внимание на себя.
– Искатель! – он придержал её за локоть. – Будьте осторожны.
– Не волнуйся за меня, – она улыбнулась, выходя из их укрытия и открыто идя в сторону лагеря, снося магией дозорные башни.
Поднялся невообразимый шум, кричали люди, лаяли собаки, что-то взрывалось, неистово дрожали магические потоки. Аману малодушно хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать, как она убивает. Ему было непонятно, как в одной этой девушке могут умещаться и доброта, и невероятная жестокость. Жрец глубоко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь, медленно поднялся и пошел в сторону лагеря, стараясь не всматриваться в лужи крови, разорванные и обгоревшие тела ханхузов, он не был уверен, что когда-нибудь сможет забыть вид изувеченных бандитов. Неужели это единственный возможный выход? Впереди него ветер поднимал в воздух соленый юдийский песок, указывая дорогу. Похищенных людей он нашел в глубине лагеря. Мужчины, женщины, старики дети – все сидели в кандалах и клетках. Освобождать кабайцев ему никто не мешал – девушка отлично справлялась с отвлечением внимания буяня неподалёку, ханхузам сейчас было совсем не до того, что кто-то освобождает их пленников. Среди кабайцев была пожилая женщина, спокойно сидящая на песке с отстраненным выражением лица, её седые волосы были заплетены в две косы. Она вела себя словно королева, а не пленница. Ветер покружил вокруг неё и успокоился, бросив на подол её платья горсть соленого песка. Аман опустился рядом с ней на колени, магией разбивая оковы на её сухих старческих руках.
– Я ждала тебя, каруджи. Тебя и твою спутницу. Ветры донесли, что вы благородны и способны справиться с разбойниками… Хотя они и умолчали о столь разрушительной силе девушки, что следует за тобой.
– Напротив, это я за ней следую. Моё имя – Аман, я жрец Руфеона из Артемиса.
Взрывы и крики утихли. Анью подошла к ним, её одежда была забрызгана кровью, которую она убирала с помощью магии. Кабайцы смотрели на неё со смесью страха и восхищения.
– Это ваши ветра меня звали? – она внимательно смотрела на пожилую женщину.
– Ветра не принадлежат никому, дитя. Я лишь слышу их шепот. Моё имя – Радма-Джами. Я – верховная шаманка кабайского народа. И от лица всех детей соленой пустыни благодарю вас двоих за спасение, – женщина низко им поклонилась. – Золота у нас нет, но мешочек солнечной соли я вам отсыплю, если поможете мне и остальным добраться до Ул’Дахара.
***
В Ул‘Дахар они зашли уже после наступления темноты. Их с Аньюриэль встречали как героев и даже выделили им небольшой шатер на окраине города. Колдунья с удовольствием растянулась на циновке, рассматривая узорчатые тряпичные стены их временного пристанища и небольшой очаг в центре, над которым висел котелок, наполняющий окружающее пространство вкусным запахом своего содержимого.
– Наконец-то нормально отдохнем, – она приподняла магией крышку котелка, заглядывая внутрь. – Не знаю, что это, но пахнет и выглядит очень вкусно. Завтра отправимся искать последний камень.
В шатер, отодвинув край ткани, зашла Радма-Джами. Женщина поклонилась им и села на свободную циновку.
– Рада, что вам комфортно, каруджи. Каруджи – это чужак по-нашему. Ветры много про вас двоих рассказывают… Говорят вы двое пришли с запада и ищете древний город, что исчез много лет назад.
– Что ж, ветра не врут, – Анью внимательно смотрела на старую шаманку. – Разбойники не объяснили, зачем они Вас поймали?
– Я сама виновата, что меня поймали, – Радма-Джами медленно переводила взгляд с колдуньи на жреца и обратно. – Хотела пыльную бурю на ханхузов наслать. Перетерла травки пустынные, в соль их добавила, да в полночь, как бабка учила, пошла обсыпать их лагерь. Надеялась, что не заметят меня эти разбойники… Они и не заметили, зато псы их злющие учуяли. Такой лай подняли, что все бандиты переполошились. Так меня и поймали… Ветра сказали мне: «Знания – вот лучшая награда для искателя». Это очень мудрые слова. Завтра идите на запад, туда где белый камень. Там вы и найдете свои знания.
Радма-Джами поднялась, покидая шатер. Снаружи поднялся ветер, приветствуя её.
– Интересно, все верховные жрецы и шаманы так говорят? В этой пустыне ведь все камни белые. Нельзя уточнить на котором из них последний обрывок сведений о Морайе? – Аньюриэль деловито раскладывала предложенный им ужин по тарелкам.
– Клянусь Руфеоном, я даже не знаю, кто говорит более загадочно – Радма-Джами или Его Святейшество, – Аман смотрел на вход в шатер, прислушиваясь к шуму ветра и пытаясь различить хоть какие-то слова в этом звуке, разумеется, ничего, кроме шорохов, он не слышал. – Радма-Джами мудра. Нам не стоит пренебрегать её советами и помощью, Искатель.
– Я и не собиралась, – она протянула ему тарелку и ложку. – Да и относятся к нам здесь неплохо.
– Вы многих спасли из плена.
– Ты тоже в этом участвовал, не занижай собственную значимость, – она уселась на циновку, поджав под себя босые ноги. – Это у людей с возрастом появляется способность разговаривать загадками и полунамеками?
– Я не знаю. Его Святейшество так изъясняется, сколько я себя помню, – Аман зачерпнул ложкой немного тушеных овощей с мясом, которые им оставили в качестве угощения. – В тот день, когда мы с Вами отправились на поиски Ковчега, наставник сказал мне кое-что. Он сказал, что есть некая сила, что превосходит и Свет, и Тьму, и может изменить даже само мироздание. Я часто размышляю о его словах, но никак не пойму, что же это за сила…
Аньюриэль задумчиво пережевывала ужин, не спеша отвечать.
– Дай угадаю, твой наставник не стал уточнять что же это за силища такая?
– Он сказал, что я должен понять это сам… Но я не понимаю. Быть может, Вы понимаете о чём он говорил?
Она снова задумчиво ковырялась ложкой в тарелке. Повисло долгое молчание, лишь ветер тихонько шелестел песком по тканевым стенам их укрытия.
– Я не уверена в правильности своих слов, Аман, – Анью неожиданно подняла на него свои изумрудные глаза. – Руфеон создал наш мир из Света и Хаоса. В Акрассии есть и свет, и тьма, они находятся в гармонии и равновесии. Но наверняка есть и ещё что-то, что соединило их между собой, сплело в ткать мироздания две абсолютно противоположные силы. Думаю, это Воля.
– Воля? – Аман непонимающе смотрел на неё.
– Свет и Хаос противоположны по своей природе, как пламя и лёд. Будучи в равных пропорциях они должны были просто погасить друг друга. Однако именно Воля Руфеона смогла их объединить и создать Акрассию. В каждом, из живущих в нашем мире творений Богов, есть частичка этой Воли. Так я думаю. Возможно это не тот ответ, который ты ищешь.
– В Ваших словах есть смысл, Искатель. Вы очень мудры, – Аман улыбнулся. – И умудряетесь находить простые ответы на сложные вопросы.
– О нет! Ты начинаешь разговаривать загадками! – она распахнула глаза в притворном испуге и прикрыла рот ладошкой. – Аман, неужели ты уже начал стареть?
– Искатель! Вы хоть к чему-то можете относиться серьёзно?
– Ещё чего! Тогда жизнь станет скучной, – она весело улыбалась в ответ.
***
Они шли по пустыне, следуя за поднимаемой ветряным духом поземкой. Проводника они всё-таки нашли, и Аман радовался, что хотя бы колдунья понимает, что шепчет ветер. Аньюриэль шла рядом, старательно дербаня зубами ломоть вяленого мяса. Мясо было жестким, жилистым и плохо поддавалось, отчего девушка периодически издавала то ли приглушенное рычание, то ли ворчала что-то себе под нос. Жрец старательно сдерживал улыбку, искательница выглядела необычно милой в этот момент.
– Бронезавры годятся только на сапоги! – она недовольно посмотрела на него. – И кто назвал это деликатесом? Вкусно конечно, но его же есть невозможно!
Глядя на её обиженное личико не улыбаться было невозможно.
– Ничего смешного! – она развернулась и снова вгрызлась в ломоть мяса зубами, пытаясь оторвать от него кусочек.
К тому моменту, как ветер привел их к третьему камню, она уже управилась с мясом.
