Виктория Старкина
Квест
Глава 12. Комета
Вечером того же дня Виталий не отходил от телескопа, он вообще редко от него отходил, вызывая негодование Натальи и Флоры, которые упрекали его в бездействии и лени при каждом удобном случае. Одна Луиза относилась спокойно и уважительно к увлечениям отца, остальные считали, что в свободное время не мешало бы работать по дому. Частный дом всегда требует трудов: на участке порядок навести, покосить газон, подрезать деревья, отремонтировать сарай, да и в самом доме всегда что-то ломается, просит внимания. Что уж говорить про баню, которую следовало помыть, и печь проверить, побелить, и дрова заготовить. Все это Виталий, разумеется, делал, кроме него некому, но неохотно, потому что это отвлекало его от занятий куда более возвышенных и полезных для человечества. Виталий с детства мечтал о звездах, но космонавтом стать не стремился: довольно быстро понял, что занятие это непростое и не каждому по силам. Обладавший слабым здоровьем, не показавший успехов в спорте даже в рамках школьной программы, Виталий увлекся астрономией, вооружился картой звездного неба, читал труды астрофизиков и наконец приобрел главное сокровище – телескоп. В юности он мечтал быть ученым, не вышло, связать жизнь со звездным небом не получилось, хотя он рассматривал и космос, и авиацию. Стал простым инженером по тепловым сетям. Долгие годы рутинной работы не смогли заглушить в нем любви к манящей тайне ночного покрова, усыпанного бриллиантовыми осколками созвездий, теперь это занятие перешло в категорию «хобби» и потому не получало поддержки жены. Сколько ни говорил он ей, что Чехов был врачом по профессии, а запомнили его, как писателя и драматурга, сердце Натальи оставалось глухо к мольбам супруга – хобби есть хобби, и уделять ему все свободное время, по меньшей мере, преступно.
Виталий мечтал однажды отправиться на север Чили и нанести визит одной из самых интересных обсерваторий мира – здесь, посреди пустыни Атакама, в Южном полушарии, созданы лучшие условия, чтобы наблюдать звезды и небесные явления. Впрочем, все, включая Виталия, прекрасно знали, что мечта останется мечтой, а разговоры – разговорами, потому что такой уж была его суть – фантазера, идеалиста. Луиза похожа на отца внешне и унаследовала его характер и любовь к мечтам, с детства все прочили ей удачу: говорили, по народным приметам, девочки, похожие на родителя, преуспеют в жизни.
Телескоп Виталия не отличался мощностью и вряд ли послужил бы украшением серьезной обсерватории, но его вполне устраивал. С уверенностью можно заявить, что в Донске не было телескопа лучше. Да и обсерватории, даже простенькой, не было.
Наблюдая за звездами, Виталий уже обнаружил массу интересного и казавшегося прекрасным, чем стремился скорее поделиться с домочадцами, не проявлявшими большого энтузиазма в отношении его открытий. Пробовал посылать свои статьи и фотографии в научные издания, но ответа не получил. Потом пытался пробиться на радио, телевидение, стать, наконец, как мечтал в детстве, членом астрономического сообщества, но попытки не принесли сколько-то значимых результатов. В почте накапливались письма-отписки – и все.
Но Виталий не сдавался, твердо верил, что именно ему судьба определила сделать важное научное открытие, фантазия, как уже упоминалось, была у него такая же бурная, как у Луизы, потому по ночам, глядя в телескоп, он частенько воображал, что откроет новую, неизвестную планету, обнаружит признаки жизни на Марсе или выведет формулу, описывающую закон, по которому живет и развивается Вселенная.
В тот вечер, начавшийся как обычно, Виталий сделал себе чашку крепкого кофе, надел старую, изрядно потертую, но очень теплую жилетку, идеальную, чтобы проводить время в собственном дворе, где тебя не увидят даже соседи, нацепил очки и отправился на улицу, постоять у телескопа. Обычно он задерживался до полуночи и дольше, потому Луизе было непросто пройти незамеченной мимо отца, чтобы добраться до заколоченного дома. Но в последние дни девушка никуда не выходила, оставалась в комнате: ждала субботы, к тому же боялась ночных улиц, по которым разгуливал таинственный убийца. Луиза восприняла предупреждение Артема всерьез и, будучи по натуре осторожной, предпочитала не шутить с опасностью. Случившееся с Аллой по-настоящему напугало ее, как и прочих жителей Донска.
Виталий, напевая под нос, пребывал в замечательном расположении духа, что было, надо заметить, его обычным состоянием. Он отличался позитивным, доброжелательным характером, был отходчив, покладист и всегда весел, женщины завидовали Наталье, считая, что ей повезло с мужем. Он, конечно, чудак, что и говорить, зато добрый и ласковый, послушный, тихий, вежливый. А в молодости отличался еще и внешней привлекательностью, которую сохранил поныне, – Виталий производил впечатление представительного, еще не старого мужчины, приятного, даже интересного. В его глазах, голубых, пожалуй, слишком глубоких, можно было увидеть огоньки, свидетельствующие о беспокойности натуры и даже о некоторой склонности к фанатизму, но они лучились добротой, скрадывающей менее привлекательные черты характера. Волосы его, густые, уже с проседью, все еще являли собой пышную шевелюру, которая мешала наблюдать за звездным небом: непослушные пряди то и дело падали со лба, перекрывая линзу.
Виталий сделал глоток кофе, поставил чашку на поручни крыльца и уставился в телескоп. Звездное небо, каждый раз одинаковое и, в то же время, разное, – завораживало. Так мог он стоять часами, любуясь мерцающими вдали точками, вглядываясь в темноту, пытаясь разгадать механизм Вселенной: где он спрятан, загадочный маятник, приводящий в движение все вокруг?
Прошло несколько часов, Виталий почувствовал, что начала ныть спина, затекли ноги. Он вернулся на веранду, сел в кресло-качалку, где днем обычно вязала Флора, сделал еще несколько глотков уже остывшего кофе и прислушался. Тишину ночи нарушало стрекотание цикад. Как прекрасна летняя ночь! Разве что-то может сравниться! Без сомнения, зимние ночи тоже прекрасны, в них есть своя прелесть, очарование: когда падает пушистый белый снег, покрывая деревья серебром. Виталий любил следить за танцем снежинок в розоватом свете уличного фонаря. Но зимой уже не постоишь вот так, во дворе, глядя на звезды! Мороз загонит в дом! Да и сами звезды видно куда как хуже: небо низкое, тяжелое, затянуто ватными облаками, – иногда собственного носа не разглядеть, какие уж тут звезды. Они хороши в мае и в августе. Но и сейчас, в середине лета, уже можно что-то различить, а с таким замечательным прибором – и того лучше! Виталий погрузился в дрему, мечтая однажды создать обсерваторию, пусть небольшую. У него даже появилась идея, как именно это сделать: пусть дочь поговорит со своим другом Тонино. Если у него есть деньги на реставрацию театра, почему нельзя помочь и обсерватории? Он же благодетель города, разве нет? Обсерватория Донску нужна, дети могли бы приходить, наблюдать за звездами, и туристам было бы любопытно. А уж если б удалось совершить открытие мирового масштаба…
Почувствовав, что налетевшая дрема скоро перейдет в глубокий сон, Виталий поднялся. Уже поздно, время отправляться в кровать. Он потянулся, допил кофе, который любил пить именно вечером, и снова сошел со ступенек, чтобы последний, на сегодня, раз взглянуть в трубу и попрощаться со звездами до следующей ночи. Приблизился к линзе, всмотрелся в небо, мечтательно улыбнулся, вновь подумав про обсерваторию. Да, надо непременно поговорить с Луизой! Собрался уже уходить, как движение привлекло внимание. Сбоку, в верхней части неба, наблюдалось будто небольшое свечение, и оно двигалось, странным образом двигалось! Не помня себя от изумления, Виталий сначала потер глаза, потом линзы, опять посмотрел на небо, думая, что зрение обманывает его. Но нет, свечение продолжало двигаться. Он долго не мог понять, чем можно объяснить необычное явление, уже чувствовал, что близок к разгадке тайн мироздания, когда понял, что казавшееся божественным сиянием нечто было всего лишь хвостом кометы. Небольшой, но довольно стремительной. Что ж, комета, конечно, это не звезда и не планета, и даже не крупный астероид, но тоже сойдет. Как знать, вдруг он первым заметил небесное тело и комету назовут его именем?
Сон мгновенно прошел, и какое-то время Виталий продолжал наблюдать за свечением. Ему удалось различить очертания небесного тела, но о размерах судить он, по-прежнему, не мог. Взволнованный, Виталий отправился к себе лишь под утро, подумав, что надо обязательно связаться с астрономами, узнать, видели ли они комету. Обычно о таком пишут в новостях, говорят по телевизору. Но он ничего не читал и не слышал. Флора, наверняка, сказала бы, если б увидела что-то похожее, она знает про увлечение деверя звездным небом, и она маниакально следит за всеми новостями, будь то об искусстве, экономике, политике, катастрофах. И о науке, без сомнения, тоже. Флоре лишь бы читать, неважно, что.
На следующее утро Виталий передумал связываться с астрономами: при свете дня история с кометой показалась иллюзорной, он опасался, что ошибся и принял за комету неустановленное свечение, а потому решил дождаться следующей ночи, чтобы убедиться наверняка, прежде чем поднимать шум. Поделился лишь с домашними.
– Наташа, ты знаешь, – сказал он жене за завтраком, – Мне кажется, сегодня ночью я видел комету. В телескоп. Она летела, у нее был светящийся хвост…
– Надо же, – безразлично произнесла жена. – Вечно тебе что-то кажется.
Никакой другой реакции он и не ожидал. Попробовал поговорить с Луизой, та всегда с интересом относилась к идеям отца, но на этот раз будто и не услышала, просто кивнула, пребывая в своих мыслях, и ушла в комнату. Виталий заметил, что в последние дни, с тех пор как вернулась после ночного приключения, дочь похожа на сомнамбулу, все время погружена в раздумья, он даже начал подозревать: а не скрывает ли она что-нибудь? Вдруг с ней случилось плохое, о чем она не хочет рассказывать? Как знать, вдруг напал тот же преступник, который позже убил Аллу, но Луизе удалось спастись? А если он что-то сделал с ней, причинил вред? Виталий подумал, что надо будет найти способ как-то деликатно расспросить Луизу, вдруг нужна поддержка? Но потом мысли вновь унеслись прочь, вслед за летящей по небу сверкающей кометой, и он решил поделиться хотя бы с Флорой.
Та, как всегда, вязала на крыльце, выслушала новость про комету с большим интересом, чем Наталья, но не отнеслась к его открытию серьезно.
– Представляешь, какие мощные телескопы в современных обсерваториях? – спросила она. – Наверняка, уже давным-давно заметили комету. Вряд ли ты обнаружил ее первым.
– Но, если бы заметили, – где-то бы написали, – робко возразил Виталий. – А нигде не было ни слова.
Флора пожала плечами.
– Может, она слишком маленькая и летит далеко, не о чем писать, – предположила она.
– Да нет, – Виталий покачал головой. – Она весьма внушительных размеров и летит близко.
– Может, тебе все-таки показалось? – в голосе Флоры послышалась надежда, это объяснило бы ситуацию и не пришлось бы анализировать дальше: анализировать она страсть как не любила.
– Может, – Виталий задумчиво кивнул. – Все может быть. Поэтому ночью проверю. Хочешь, подойди тоже, посмотришь сама.
– Да я там ничего не понимаю! – она махнула рукой. – Сколько раз пыталась – ничего не вижу, темнота и темнота. Нет, давайте, лучше вы с Луизой. Или Артема позовите.
Виталий согласился и заодно поделился опасениями насчет Луизы. Флора беспечно махнула рукой.
– Не обращай внимания! Ничего страшного. Девочка просто влюбилась, вот и мучается теперь. Молодость! Встретила незнакомого красавца, он вскружил ей голову. Я-то в глубине души подозревала, что она не любит Артема. Не любит по-настоящему!
– Ты в глубине души подозревала, что любовь вовсе не существует, – возразил Виталий, и Флора охотно кивнула.
– Все так. И продолжаю!
Как предполагал Виталий, Луиза легла спать рано, Артем не приехал, Флора ушла к себе, и он остался во дворе наедине с телескопом. Он испытывал двойственные чувства. С одной стороны – боялся, что комета исчезнет, что ее вовсе никогда не было. Боялся окончательно превратиться в нелепого мечтателя-неудачника. С другой – хотел, чтобы это произошло. Ведь если комета будет на месте, придется-таки звонить в астрономическое общество, опять выслушивать отказы и насмешки. Наконец, после недолгих колебаний, он сделал усилие, решился и заглянул в телескоп.
Комета была на месте. Она продолжала движение по кем-то заданной траектории и двигалась, как подумал Виталий, весьма уверенно и как-то даже… неотвратимо. Она летела вперед, пересекая космическое пространство, словно демон или, напротив, ангел, если судить по сияющему хвосту.
С интересом он отметил, что хвост отчего-то стал ярче, более того, теперь Виталий различил в нем и красную полосу. Сама комета тоже несколько увеличилась, ее очертания просматривались отчетливее, как если бы она приближалась. Но это вряд ли. Если бы комета приближалась к Земле, об этом трубили бы повсюду! Но по-прежнему не было ни одной новости. Сегодня лучше видимость, вчера было туманно, наблюдалась облачность, а сегодня – небо ясное, воздух прозрачный, поэтому и комету видно лучше, и хвост кажется ярче. Все равно странно, что о ней никто не говорит! Виталий вздохнул. Ему придется позвонить астрономам, теперь уже не избежать, две ночи подряд показаться не могло. Комета существует. Про себя он уже дал ей имя – Виталия.
Когда на следующий день он все-таки позвонил в астрономическое общество, дозвонился далеко не сразу. Сначала долго беседовал со всевозможными девушками-секретарями, обладавшими одинаковыми, хорошо поставленными голосами и произносившими заученные фразы, девушки бесконечно переключали из одного кабинета в другой. Наконец, его соединили с каким-то молодым ученым, который был весьма вежлив, внимательно выслушал, после чего заверил, что никакой кометы они не видят, несмотря на сверхмощные телескопы. Пообещали посмотреть внимательнее и, если заметят, обязательно связаться с Виталием, поставить в известность. Повесив трубку, Виталий долго сидел в задумчивости. Слова молодого астронома подтвердили, что у него есть шанс вписать имя в историю изучения космоса: если он первый заметил комету – в его честь ее и назовут! Не выдержав, он позвонил Артему, поделился сделанным открытием. Тот от души поздравил, просил сообщить, если выяснится, что комету назовут в честь будущего тестя, пообещав отметить это событие хорошим застольем. А повесив трубку, задумался.
Артема отличала наблюдательность, обычно присущая тем, кто делал успехи, работая в полиции: не в пример тете Флоре, он умел анализировать и сопоставлять факты. И потому не мог не заметить, что происходившему в последнее время была присуща некая двойственность. Весьма странная, вызывающая недоумение и даже какая-то противоестественная, двойственность. Раньше в Донске было просто и понятно, спокойно и безопасно. А что теперь? Существует ли комета или она создана воображением Виталия? И таинственный возлюбленный Луизы, покровитель города Тонино, он существует или нет? Луиза, конечно, от своего отца недалеко ушла. Но все же… Убийца, разгуливающий по ночным улицам, это правда или вымысел? Зло, живущее на заводе, о котором говорил Сенечка и болтают старожилы? Внезапно непонятное наваждение охватило Артема: ему показалось, что случившееся – звенья одной и той же цепи. Но что было причиной, а что следствием, понять он никак не мог. Часть из выявленных звеньев казались вполне реальными, например, Виталий мог увидеть в телескоп какое-то малое, незначимое небесное тело, но раздуть случившееся до события планетарного масштаба. И убийства, в том числе серийные, в мире неновы. Они случаются время от времени и, рано или поздно, должны были прийти в Донск. Если задуматься, происходящее можно объяснить логически, и все-таки, его не отпускало впечатление, что это – цепочка мистических совпадений, неслучайных случайностей, имеющих четкую причинно-следственную связь, ускользавшую от его сознания. И ускользала она именно потому, что носила потусторонний характер, а здесь у Артема не было опыта. Его сознание четко ограничивалось общепринятыми представлениями о реальности, и находившееся за рамками вызывало в сердце леденящий ужас, он жил, предпочитая не поднимать завесу, скрывающую неведомое.
Он прогнал наваждение, решив, что по поводу завода точно все выяснится в субботу. С убийцей тоже рано или поздно определится, – не могут ребята его не вычислить, тем более, если есть зацепки, – как и с кометой. Астрономы либо подтвердят ее существование, либо опровергнут. Виталию придется с этим смириться. А вот с Луизой… здесь предстояло подумать, и Артем сознательно откладывал размышления. Он боялся и не хотел знать правду, если правда заключалась в том, что девушка не любит его и поэтому выдумала историю с Тонино. Неужели, это возможно? Неужели, Луиза может быть так изобретательна? Ее отец, даже вкупе с кометой, куда проще… Ему вспомнились слова Луизы, ее сон о приближающейся катастрофе. Что если это – комета? Та самая катастрофа? Артем рассмеялся. Если основываться на снах Луизы и мечтах ее отца – далеко не уедешь. Скорее всего, и то, и другое являются плодами их неудержимой фантазии. А сам он реалист, ему приходится сложно, когда забредает на чужую территорию, где лишается знаний и навыков, придающих уверенности в обычной жизни. В зоне фантомов Артем – слабый игрок. Поэтому единственное, что ему остается, – ждать. Рано или поздно дело прояснится, и странная двойственность, ненужная, вредная, опасная двойственность, покинет Донск. И все станет таким, как прежде.
Глава 13. Суббота
Наконец, наступил день, которого так ждали, – суббота. Больше всех ждали Сенечка и его друзья, которым предстоял поход. Артем тоже нервничал: сомневался в правильности затеи неугомонных детей.
И, конечно, ждала Луиза, ждала с замиранием сердца: она так и не приняла решения, суббота надвигалась на нее, словно неотвратимая угроза, девушка считала часы, и казалось, что есть еще время, ведь впереди вечер, осталась целая ночь (той ночью Луиза почти не сомкнула глаз), еще есть утро…
Утром позвонил Артем.
– Привет, – услышала она его бодрый, даже веселый, голос. – У меня, как ты помнишь, выходной. Хотел предложить прогуляться. Можем пойти на речку, искупаться, сегодня жарко.
– Ты разве не собирался на завод с Сенечкой? – искренне удивилась Луиза.
– Да, но это вечером. Утром и днем я свободен. Так как насчет Донки?
– Давай завтра? – предложила Луиза, в ее голосе Артем уловил напряжение, – Сегодня очень плохо спала. Вообще не могла уснуть. Хотела попробовать поспать днем, глаза закрываются. И маме нужно помочь по дому. Да и тебе лучше отдохнуть перед походом. Я волнуюсь за вас. Мне не нравится идея с квестом, это очень опасно!
– Мне тоже не нравится, – согласился Артем. – Но слово дал – держи. Не могу же я отпустить детей на такую авантюру одних. Лучше уж присмотрю. Хорошо, раз тебе лучше завтра, давай завтра.
Луиза была немного озадачена: Артем охотно согласился на перенос встречи, она ясно ощутила, что на самом деле у ее жениха были другие планы и он предложил встретиться просто из вежливости. Чем больше Луиза прокручивала в голове их телефонный разговор, тем отчетливее это понимала. Потом все же решила, что, скорее всего, Артем побаивался похода, волновался за детей и за собственную, и без того подмоченную, репутацию и решил просто отдохнуть. Все сложилось как нельзя лучше! Она готовилась к встрече с Тонино.
Девушка не знала, что скажет ему, но твердо знала одно – даже если решится на побег, если захочет уйти, покинуть Донск навсегда, сделает это не раньше, чем выяснит, как закончился поход Артема и Сенечки. Она должна быть уверена, что с ними все в порядке. Это она и скажет Тонино. Если, конечно, решится быть с ним. А если предпочтет остаться с Артемом – тут и решать нечего, она простится с Тонино… и все. От этой мысли сердце болезненно сжалось.
Не меньше в тот день волновался и Виталий: он разгуливал взад-вперед по своей комнате, не сводя напряженного взгляда с телефона, ждал и одновременно боялся, что ему позвонят из астрономического общества. Несколько раз подходил и проверял, хорошо ли положена трубка. Как и Сенечка, Виталий мечтал, чтобы поскорее наступил вечер. Потому что вечером он сможет увидеть в телескоп свою комету. Она уже стала близкой, родной, почти частью его самого. Это была его, только его комета, и встречи с ней он ждал больше, чем иной мужчина ждет встречи со своей возлюбленной. Виталий ловил себя на мысли, что, хотя женился на Наталье с охотой, никогда не ждал свидания с таким трепетом, в какой приводила его одна мысль о светящемся бледно-желтом камне, пересекающим космическое пространство в каких-то тысячах километров отсюда. Теперь уже не было сомнений, что комета приблизилась, она пройдет на небольшом, очень небольшом расстоянии от Земли! Возможен метеоритный дождь, магнитные бури, радиопомехи и все, что обычно сопровождается приходом комет. Одного Виталий никак не мог понять, почему обо всех ожидаемых аномалиях не объявляли в прессе, не трубили по теле- и радиоканалам? Это было странно, пугающе и как-то зловеще. Луиза осторожно обмолвилась, что кометы сулят несчастья, что они являются предвестниками больших войн и катастроф, когда сдвигается земная ось и меняется ход истории. Никто не обратил на ее слова ни малейшего внимания, все отлично знали, что Луиза была фантазеркой.
Сенечка же собрал друзей на поляне: начинались последние приготовления.
– Все в силе? – поинтересовался он у мальчишек, стараясь выглядеть серьезно и солидно. Даже выражение его лица изменилось, он крепче сжимал губы, прищуривал глаза, чтобы придать себе значительное выражение. Собравшиеся, к счастью, подтвердили, что никто не передумал.
– Отлично, – Сенечка удовлетворенно кивнул. – Славик, ты что сказал родителям?
– То же, что и все. Что мы приглашены к тебе с ночевкой.
– А если они захотят позвонить твоей маме? – спросил Мишка задумчиво.
– Мать с отцом вечером уезжают из Донска, у них встреча за городом. Уедут с ночевкой, там прием у губернатора или что-то в этом роде, – сообщил Сенечка. – Мы пообещали, что Артем за мной присмотрит. То есть, даже не обманули. Пойдем на завод, а Артем за нами присмотрит.
– Неплохо, – кивнул Мишка.
– А то! Теперь надо понять, что у нас есть из снаряжения.
– Ты добыл карту завода?
– Карта есть, – подтвердил Сенечка. – Есть также налобные и карманные фонари. Спички. Есть рюкзаки, бутылки с водой, вдруг захотим пить. Есть веревки, вдруг пригодятся. И ножи. Складные, охотничьи.
– А пистолет будет? – это был Кирюха.
– Наверное, – Сенечка пожал плечами.
– Мы слышали, твой брат его посеял…
– Ну так, вернули ему. С кем не бывает, – мрачно откликнулся Сенечка, не любивший шуток в адрес Артема.
Мальчики помолчали, Сенечка понимал, что они шутили, смеялись, но в глубине души опасались предстоящего похода. Квест казался заманчивым приключением, они ждали, мечтали о нем, но все равно не могли не чувствовать тревоги: им предстояло преступить запреты взрослых, нарушить установленные границы и войти туда, куда доступа не было не только детям, но и просто непосвященным. То, что Артем пойдет с ними, – а ведь он взрослый, – немного успокаивало: взрослый вряд ли решится на безумный и опасный поступок. Кроме того, он полицейский и, в случае чего, сможет защитить, если им будет грозить настоящая опасность.
– Ну ладно, – сказал Сенечка, чуть нахмурившись, что должно было придать еще больше солидности его облику, – пойду сейчас к тете Поле. В конце концов, мы по ее просьбе туда идем, ее благословение тоже не помешает. А вы пока чешите домой. Ровно в восемь вечера встречаемся здесь.
Мальчики простились и побежали к реке, а Сенечка свернул на тропинку, ведущую в противоположном направлении, – к дому тети Поли. Он шел, чувствуя волнение не только перед квестом, но и перед встречей с ней. Что если они не справятся, покажут себя болтунами и хвастунишками? Будет неловко возвращаться ни с чем! Старушка как всегда сидела на скамейке у калитки, напряженно глядя на дорогу, ожидая чего-то. Заметив Сенечку, она тут же поднялась и сделала несколько шагов.
– Сенечка, как я рада! – она протянула руки и, едва он приблизился, обняла мальчика. Тот не рассчитывал на подобную нежность, но решил выдержать все испытания, выпавшие на его долю, в том числе и эти объятия.
– Мы выступаем сегодня, – сурово сообщил он, отстранившись. – Отправляемся на завод.
– Неужели? Правда пойдете? – на морщинистом лице тети Поли появилась улыбка. – Я уж и не верила, что пойдете, ты отказывался так долго!
– Мы же обещали, – Сенечка не улыбнулся в ответ. – Пришел к вам за благословением. Перед походом так положено.
Тетя Поля восприняла его слова в высшей степени серьезно. Она отстранилась, поправила очки, потом осенила мальчика крестным знамением и три раза поцеловала в лоб. Ее губы оказались сухими и теплыми и напомнили Сенечке о бабушке, которой у него больше не было.
– Иди, мой дорогой, помни, все получится. Все будет хорошо. Я умею заглянуть в будущее, иногда чувствую, что и как сложится. Не всегда, конечно, изредка только. Но сейчас знаю, все хорошо будет.
– И зло нам не встретится?
– Даже если встретится – вы с ним справитесь.
– Точно знаете?
– Точно знаю, – уверенно ответила она и еще раз обняла мальчика.
– А теперь беги, отдохни, идти далеко, завод за городом. Вы такие малыши, а вам туда и обратно добраться пешком надо! – заметила тетя Поля. – Может, молока хочешь? У меня деревенское есть.
– Нет, спасибо, – Сенечка не любил молоко. – Ну, я пошел. Ждите утром. Не с пустыми руками.
– Молиться буду, глаз не сомкну, – пообещала женщина, прежде чем уйти в дом. Сенечка, с чувством выполненного долга, отправился обратно. Теперь ему предстояло самое трудное – дождаться вечера. И еще: ничем не выдать волнения.
Потому, едва вернувшись, он ушел в свою комнату, вывесил на двери знак «не беспокоить», который стащил год назад в одной из гостиниц, где они останавливались, и оказавшийся очень востребованным – защищал мальчика от вторжений на личную территорию без предупреждения. Сенечка включил телевизор, хотел посмотреть фильм о великом походе, чтобы воображение помогло дорисовать картинку, заставить поверить, что и сегодняшний поход будет значителен и серьезен. Но чем больше всматривался в лица героев, следил за сюжетными перипетиями и экранными сражениями, тем лучше понимал, что их собственный поход – просто глупость, бессмысленная детская шалость. Они никого не спасут, ничего не найдут. Только устанут, перепачкают одежду, да заставят Артема потерять время. И лучше, если он потеряет только время, а не снова пистолет. Ну еще, может быть, после возвращения, они получат нагоняй от родителей и даже будут наказаны. Вот и все, никакой пользы ждать не стоит.
Дверь отворилась, и заглянула Меланья. Мать была в брючном костюме изысканно лавандового цвета, так она одевалась всегда, когда предстоял важный деловой ужин.
– Все нормально? – спросила она. – Мы поехали. Проводишь нас?
Сенечка неохотно поднялся с дивана, вышел в коридор, поочередно поцеловал отца и мать, с облегчением закрыл за ними дверь и вернулся к себе. Артем куда-то ушел, дома его не было, Сенечка остался один. Он был с братом на связи и ждал его к восьми, на той же поляне, где договорился встретиться с мальчиками. А что Артем делает днем – никого не касается. Мало ли, что человек делает по выходным.
Артем же решил не терять времени даром и провести выходной с пользой. Луизе не показалось: он действительно обрадовался, когда она попросила перенести свидание на воскресенье. Таким образом, почти вся суббота до начала злосчастного похода оставалась свободной, и он мог принять участие в собственном расследовании.
Артем решил, что не будет действовать, как те, кто участвует в расследовании официальном. Ведь он – лицо неофициальное, а значит не может прибегнуть к методам коллег, у него нет их возможностей. Ему может помочь только личный опыт и смекалка, которой Артем не был обделен. Он долго думал, с чего начать, потом решил, что лучшее – начать с простого. И отправился к Альберту. Тот владел магазинчиком, а магазин в таком маленьком городе, как Донск, – центр местных сплетен, здесь знают многое. Альберт слышит все, что рассказывают покупатели, некоторые приходят специально поболтать, поделиться, он почти как исповедник, а для кого-то и психолог. Но главное, Алла работала с этим магазином. Она привозила товары и частенько оставалась у Альберта пить кофе, рассказывала о своей жизни, может, делилась чем-то сокровенным. И потому Артем решил начать свое расследование с магазина Альберта.
– Алла? – Альберт нахмурился. Он стоял за прилавком, седой, невысокий, с большим мясистым носом и в вечных очках, напоминая скорее профессора, чем лавочника. Артему показалось, что он определенно смахивает на своего знаменитого тезку Эйнштейна. Флора говорила, что Альберт в прошлом отлично учился, был умен, способен, и она рассчитывала, что он поедет за ней в город, сделает блестящую карьеру. Но юноша предпочел остаться в Донске, выбрал помощь семье, а не любовь молодой девушки, уют и тишину, а не блеск мегаполиса, и навсегда поселил в ее душе недоверие к мужчинам, от которого уже столько лет мучительно страдал сам. Альберт не сразу понял, что Флора значила для него куда больше, чем просто юношеская влюбленность, но, когда разобрался, сердце женщины было закрыто, а подобрать ключ он так и не смог.
– Что ты хочешь знать про Аллу? Я полиции все, что знал, рассказал. Убили ее, задушили. Твои товарищи знают куда больше.
– Меня интересуют не подробности убийства, – Артем покачал головой. – Дядя Альберт, подумайте, может, вы знаете про Аллу что-то, чего не знают другие?
– Например?
– Опасалась ли она кого-то? Были ли у нее враги?
– Враги? Да нет, откуда в Донске враги…
– Она ни с кем не конфликтовала?
– Не слышал. Со мной ссорилась, но так, любя. Мы ворчали друг на друга, но обиды не держали. Она была славная девочка.
– А есть кто-то, кому могла быть выгодна ее смерть?
– Понятия не имею. Да у нее, кроме грузовика, ничего и не было… – Альберт пожал плечами, и Артем понял, что начал не с того конца.
– Хорошо. А подруги были?
– Ну… С Луизой твоей общалась. Особенно последнее время сошлись. А так да, были девчонки. Маша Сидорова, знаешь ее? И Катя, которая замуж вышла за Серегу Титова. Вот с ними дружила. Но они хорошие девчонки, ты же не думаешь про них плохого?
