Виктория Старкина
Квест
Или она просто обманывает себя? И нет никакого шанса? Если разобраться, если мыслить разумно, а всю жизнь она отличалась тем, что мыслила разумно и логично: никакого шанса нет. Как можно поверить, что горстка мальчишек сумеет преодолеть высоченные стены, стальные двери и пробраться на завод? Да их тут же схватят охранники, коих там легион! А если нет, смогут они отыскать среди десятков гигантских зданий, складов, цехов, то единственное помещение, где находятся лабораторные мыши? Смогут ли пробраться туда? Смогут ли найти именно Карлсона? Ведь мышей там сотни, а может и тысячи! Как забрать его? Да и жив ли он еще… Тетя Поля вздохнула и закрыла глаза. А если так, может, она и к лучшему, эта комета. Лучше, чем жить в жестоком мире, где возможна подобная несправедливость. Как они посмели выкрасть животное у хозяйки? Как осмелились забрать его на завод? Настоящее преступление, это незаконно! Но никто не пытался найти виновных. А похитители еще и лгали в лицо, пытаясь выставить ее перед всем Донском сумасшедшей старушкой. Она слабо улыбнулась, вспомнила, как Сенечка рассказывал о своем брате и его невесте. Эту девушку, Луизу, тоже считают немного не в себе, думают, будто все ей кажется. Сенечка говорил, однажды она видела какую-то болотную тварь из другого мира… А однажды подумала, что на нее едет грузовик, которого не было на самом деле! Да и Сенечку друзья считают фантазером, мечтателем, идеалистом. И то верно. Кто еще захотел бы отправиться в безумный поход? Кто еще мечтал бы совершить что-то великое, спасти мир, если не Сенечка? Только такие, как он, и могут отважиться. Обычные люди, твердо стоящие на земле, не способны. Сама она не была такой, как Сенечка. Не была такой, как Луиза. Людям выгодно представлять тех, кто чуточку отличается, мечтателями, безумцами, сумасшедшими. Тогда сами будут казаться нормальными. Удобный и простой метод, позволяющий опорочить другого, лишить его слова силы. Но она не мечтательница и не выдумщица. Они хотели, чтобы она такой слыла. Будто стара, мозг работает не так, как прежде, началась деменция. Ничего подобного! Они забрались в дом и выкрали мышь! А теперь пытаются выдать ее за безумную. А у нее нет сил что-то доказывать, сопротивляться. Будь она моложе, всем бы устроила! Показала, где раки зимуют! Да, хорошо, что прилетела комета. Хорошо, что и они погибнут тоже. И этот мэр, и его красавица-жена, для которой построен завод. И все их приспешники, готовые душу продать ради богатства и благополучия. Хорошо, что завода не будет. Пусть они все погибнут. С этими мыслями тетя Поля успокоено открыла глаза, прочла благодарственную молитву и убедила себя подняться. Она села за стол и приступила к вечерней трапезе. Есть не хотелось, но она аккуратно разложила посуду и еду, порезала хлеб, а после съела пару ложек творога и небольшой бутерброд. Как знать, может, это последний прием пищи. До завтрака они вряд ли дотянут, судя по крикам, доносившимся с улицы. Стало ощутимо светлее.
Пожилая женщина вновь принялась думать о Сенечке. Где он сейчас? Где бредут эти мальчики, по каким тропам? Повернули назад, не дойдя до места, или продолжили путь, преодолели непреступные стены и теперь навечно останутся пленниками злосчастного завода? Они, не она, встретят смерть рядом с Карлсоном. Что же, с ними ему будет лучше, чем одному. Бедняга так любит людей.
Тетя Поля встала из-за стола, подошла к окну и слегка отодвинула занавеску: комета смотрела ей прямо в лицо.
Глава 22. Завод
Сенечка и его друзья напряженно ждали. Им не удалось дозвониться до Артема или обнаружить его присутствие. В конце концов, Сенечка, скрепя сердце, вынужден был открыто признать, что Артем просто не приехал. Сознание того, что брат не явился, бросил в ответственный момент, привело мальчика в отчаяние. Как он мог? Ведь знал, что они шли сюда так долго, что квест важен для Сенечки: это его первая в жизни и, возможно, единственная, попытка совершить подвиг! Артем не мог не понимать, что теперь мальчишки засмеют его брата!
– Наверное, что-то случилось, – мрачно буркнул Сенечка, спрятав телефон в карман, – Может, в аварию попал, когда ехал. Мало ли. Если б телефон работал, я бы узнал точно. Но тут связи нет, сами видите.
– Что будем делать? – спросил Мишка, вглядываясь в чернеющую громаду завода. – Надо же, какие стены! Прямо до неба! Как могли люди построить такое! С ума сойти. Будто инопланетяне прилетели и сделали.
– Да, – с восхищением прошептал Славик, он испытывал гордость и легкое головокружение, что они осмелились дойти сюда и теперь сидят в темноте, одни, без взрослых, и смотрят на исполинское сооружение. Это ли не подтверждение, что они – настоящие смельчаки?
– Назад пойдем? – спросил Сенечка. – Или сами попробуем?
– А как мы сами попробуем? – пискнул Славик. – Ты как туда войдешь?
– Вообще-то изначально мы и собирались идти одни, – решился напомнить Сенечка, – Что Артем присоединится, придумали позже. И в плане своем мы на него не рассчитывали. Вот я и спрашиваю, пойдем по первоначальному плану или домой?
Мальчики колебались, на лицах мелькали сомнения.
– Жаль назад идти, – протянул, наконец, Мишка. – Столько прошли уже. Как уйти и не глянуть, что там! Ведь любопытно. Хоть одним глазком!
– Еще как любопытно! – подтвердил Кирюха. – А если зайдем на завод и выберемся, всем расскажем, что там, пацаны завидовать будут, представляете, как? Мы же героями станем настоящими! Ну, просто, посмотреть? Далеко не забираться?
– Что ж, – Сенечка кивнул. – Согласен. Дело того стоит. Тогда осторожно. Пробираемся к стене. Там есть проходная. В ней калитка, для сотрудников. Я открою ее маминой карточкой. Если охранник спит, сможем пробраться в темноте. Если не спит, ползем в угол, прячемся. Темно, авось, не заметит.
– Может, он с фонарем? – предположил Кирюха.
– Не попробуем – не узнаем, – отрезал Сенечка. – Все, пошли.
Но сам медлил, колебался, помнил, что обещал брату не входить на завод один. В конце концов решился: Артем тоже клялся, что приедет, и где он?
– А вдруг там собаки? Сторожевые? – не унимался Славик.
– Нет там собак. Я у мамы спрашивал. Она сказала: завод, как завод. Все нормально будет, не бойтесь. За мной!
Он осторожно двинулся вперед. Мальчики, пригибаясь к самой земле, медленно шли следом. Они перелезли через небольшой ров, намочили ноги о траву, уже покрытую густой холодной росой, и оказались у заводской стены: она возвышалась над ними, уносясь к самому небу, мрачная, циклопическая, рядом с ней Великая Китайская стена показалась бы низенькой изгородью. Стены завода были толстыми, прочными. Говорят, могли выдержать ракетный удар.
Мальчики медленно, вытянувшись в шеренгу, двинулись в сторону проходной, которую Сенечка заранее отметил на карте. Приблизившись к окошку, Сенечка осторожно глянул внутрь и с изумлением обнаружил, что охранник не спал. Его там не было вовсе!
– Тут чисто! – с восторгом шепнул он, обернувшись к ребятам, – Скорее! Бежим!
Он вытащил из кармана магнитный пропуск Меланьи, приложил к считывателю. Раздался тоненький писк, потом стальная дверь дрогнула, замок открылся. Сенечка толкнул дверь, вошел внутрь, мальчики последовали за ним. Они оказались в узком темном коридоре длиной около десяти метров, вырубленном в массивном теле стены и напоминающем проходы в древние крепости. Он был слабо освещен мигающими под потолком тусклыми лампочками. В конце виднелась вторая дверь.
Опасаясь подвоха, они медленно приблизились, – вдруг там притаилась охрана? Сенечка снова приложил карточку. Раздался тот же звук, после чего дверь отворилась, и ребята, наконец, оказались на заводской территории. Она была куда больше, чем они представляли: просторный полигон размером с десяток футбольных полей, и повсюду высились бесконечные здания, уходили вверх трубы.
Сенечка огляделся, пытаясь заметить охрану, он опасался, что те затаились и неожиданно нападут из темноты, схватят нарушителей. Но никого не было.
Разумеется, попади Сенечка на завод в обычную ночь, охранники на проходной не замедлили бы остановить мальчиков. А если бы каким-то чудом тем удалось их миновать: по территории ходили целые отряды сторожей, рабочие ночной смены, механики и инженеры, – мальчики никогда не остались бы незамеченными, и хитроумный план был бы обречен на провал с самого начала.
Только наивные дети могли решиться проникнуть сюда, вооруженными лишь фонарями да пропуском Меланьи, и надеяться остаться незамеченными.
Но это была необычная ночь, и все случилось иначе. Охранники и рабочие уже покинули заводскую зону через главные ворота, находившиеся с противоположной стороны, поэтому мальчики их не видели. Работники завода торопились, ехали, спешили к семьям. Никто не желал быть погребенным навеки в этом мрачном склепе, хотели встретить конец дома, в тепле и уюте, рядом со своими близкими. Комета сыграла на руку Сенечке, и он, пожалуй, был единственным человеком, кто мог бы подумать, что она прилетела вовремя. Если бы, конечно, знал о ней.
Но мальчики не знали. Все, что они видели перед собой: гигантские постройки и цель, важная, трудная, к которой шли они так мучительно долго.
– Никого! – с изумлением прошептал Мишка, оглядываясь по сторонам, – Нет охраны! Вообще никакой! Спят все, что ли? Говорили, тут каждый метр охраняют! Наврали, как обычно, с три короба!
– Странно, – Сенечка пожал плечами. – Правда, очень странно. Вот, видите, нет здесь никакого зла, и охранять нечего. Мама была права. Ничего особенного. Обычный завод. Просто очень большой.
– Потому что это не один, а много заводов, все производство тут, из города вынесли, – пояснил Славик, будто остальные не знали и без него. – Ну что, куда пойдем?
Прямо перед ними располагалось прямоугольное здание, чью стену украшал гигантский портрет Меланьи Красавиной.
– Мама твоя, – Кирюха вытянул руку.
– Вот туда и пойдем. Там ее фабрика, туда карточка точно дверь откроет, – предложил Сенечка, остальные, признав его рассуждения логичными, согласились.
Мальчики направились к зданию. Сенечка угадал: пропуск сработал, и, беспрепятственно, они вошли внутрь. Там было пусто и тихо, тускло мерцали лампочки ночного освещения.
Пройдя через узкий коридор, они попали в пошивочный цех: множество швейных машин, столов, заваленных рулонами с тканями, вдоль стен стояли замотанные в ворох лент, перьев и кружев жутковатые безрукие манекены.
Чуть дальше – складские помещения, где хранились ткани и фурнитура, а еще дальше, на бесконечно длинных, уходящих в темноту вешалках, обитали уже готовые модели. И нигде – ни души. Только тишина и полумрак.
– Тут никого, – заметил Мишка. – Одни тряпки. Охраны тоже нет.
– И мышей нет, – добавил Славик.
– Откуда тут мышам быть, здесь же фабрика, – буркнул Сенечка. – Зачем на фабрике мыши? Они только все погрызут. Тут мы ничего не найдем, пошли дальше.
Ребята согласились, вышли на улицу. Ночь, по-прежнему, оставалась светлой, звезды еще не вспыхнули. Во дворе никого не было. В глубине души каждый радовался, что им удалось проникнуть хотя бы в одно здание, да еще убедиться, что никакого зла тут нет. Просто горы одежды. Ничего страшного.
– Куда дальше? – спросил Мишка, тревожно озираясь. Он все еще не мог до конца поверить, что охраны, и правда, не предвидится.
Мальчики посетили еще несколько помещений, оказавшихся складами, набитыми всякой всячиной. Везде одинаково темно и пусто. Над ними возвышались бесконечные, уносившиеся к потолкам полки, заставленные продукцией, сложенной в коробки, ящики, замотанной в упаковочную бумагу, перетянутой липкими лентами. Стеллажам, казалось, не будет конца, – никогда бы они не подумали, что в Донске производят так много!
– Как только люди тут ориентируются, – заметил Сенечка. – Ничего не найдешь в этих ящиках! Бедолаги. Тяжело, наверное, тут работать. Поэтому маме не нравится сюда ездить.
– Да уж, – вздохнул Славик. – Может быть, заберем что-нибудь? Небольшое? На память?
– Нет, – Сенечка сурово покачал головой. – Не обесценивай наш поход! Взять мы можем только Карлсона. Мы не грабители и не воры, а спасатели.
Славик обреченно кивнул.
– А Робин Гуд был вором, – мрачно заметил он. – И ничего.
– Я что-то не вижу у тебя лук и стрелы, – Мишка скептически оглядел друга. – Молчи уж, тоже мне, Робин Гуд!
Кирюха фыркнул и огляделся.
– Тут тоже ничего, – произнес он, когда прошли в очередной склад, в точности повторявший предыдущие.
– Потому что мы ходим по складам. Мы даже в цехах нигде не были, на производстве не были. А там много опасного! Это же не из-за складов людей сюда не пускают, – наставительно заметил Сенечка. – Пошли дальше. Время есть еще до утра, найдем Карлсона.
– Завод такой большой, ничего мы тут не найдем, – всхлипнул Славик, – А я и устал уже… Мы договаривались только заглянуть одним глазком – и все!
– Это если бы охрана была. А тут пусто. Не хнычь, отдохнем завтра, – прервал Мишка. – Пошли! У нас дело есть!
И они снова двинулись в ночь. Однако дальше пошло хуже: едва они подошли к производственным цехам, окруженным огромными металлическими цистернами с неизвестными жидкостями, опутанным паутиной трубопроводов, как выяснилось, что в эти здания волшебная карточка Меланьи двери не открывает: все, как одна, накрепко заперты.
– Внутрь не попадем, – вздохнул Мишка. – Теперь ясно.
– Тут цеха по производству тканей, там – бумажные, – Сенечка кивнул, уставившись в карту, оказавшуюся на удивление точной, – Дальше какие-то химические. Вот там – пищевая промышленность начинается, а там – дерево обрабатывают. Судя по карте. Маме моей там делать нечего, вот пропуск и не открывает. Она одеждой занимается. Зачем ей дерево и химическая промышленность? Тут другие заправляют.
– Надо было у отца пропуск взять, – хмыкнул Кирюха.
– У него вообще нет пропуска.
– Как нет, он же мэр?
– Вот именно, что мэр. Ему и пропуск не нужен – так пропускают. Ладно, хватит болтать, идем, посмотрим, что тут еще есть. Думаю, для пищевых цехов и лесного дела мыши не нужны. Как и для бумажного производства. Все согласны? Или есть возражения?
– А где нужны мыши? – недовольно спросил Славик. – Может, эта тетя Поля из ума выжила? Мыши вообще нигде не нужны.
– Тетя Поля говорит, что Карлсон нужен для каких-то опытов. Потому что у него мозговая деятельность развита необычно для мыши. Они его исследовать хотели, потому и выкрали.
– А зачем им мозговая деятельность мышей? И кто это – они?
– Они – ученые, которые здесь работают, – пояснил Сенечка, – А исследовать мало ли для чего. Для медицины, например. Для обучения.
– Или просто тетя Поля выжила из ума и все придумала, она же старенькая, – не унимался Славик.
– Значит, надо искать лабораторию, – Мишка задумчиво почесал голову. – Есть она на твоем плане? Но, сдается мне, туда твою маму тоже не пускают. И мы не попадем.
Сенечка снова вытащил карту и бегло проглядел, хотя знал уже наизусть. Ни одно строение не обозначено лабораторией, но самое, судя по карте, большое здание отмечено зеленым крестом и не названо никак.
– Давайте, здесь посмотрим, – предложил он. – Тут места больше всего, и крест какой-то поставили. Непонятно что, заодно выясним!
Ребята согласились, интересно увидеть самое большое здание. Однако оно находилось в другом углу территории, идти далеко, они изрядно устали, кроме того, помнили: предстоит обратный путь – тоже неблизкий.
– Давайте, туда и обратно? – неуверенно сказал Кирюха. – Мы и так посмотрели завод, будет что пацанам рассказать. Тут просто обычное производство. Нет ничего страшного и не водится никакое зло. Парням неинтересно будет. Что мы им расскажем? Через стены не лезли, с охраной не боролись, опасного не нашли, полезного не сделали. Так, побродили – и все.
– Выдумали про зло, крысы лагерные! – пробормотал Сенечка с досадой. Сейчас ему было очень горько, что не удалось совершить ничего героического. Кирюха прав, не случилось ни от охраны спрятаться, ни со злом сразиться. Просто прошли мимо темных пустых зданий, да посмотрели на горы тряпок и стеллажи с грузом.
И он от всего сердца согласился с правотой Кирюхи: квест пора заканчивать. Им хотя бы удалось сделать то, чего прежде никто не делал: проникнуть на завод. Хоть это, пусть и без всякого смысла.
Наконец, они добрались до помеченного зеленым крестом здания, поражавшего воображение колоссальностью размеров: в длину оно достигало около полукилометра, в ширину, почти квадратное, немногим уступало. Здание было простым, белым, без окон, к прочным дверям вели высокие железные ступеньки. Нужно подняться на несколько метров над землей, чтобы попасть внутрь.
– На тюрьму похоже, – заметил вдруг Славик и принюхался, – И пахнет тут как-то неприятно.
Сенечка втянул воздух, но ничего не почувствовал: тот же легкий запах дыма, что примешивался ко всему – запах завода. И однако, что-то незримо изменилось, как если бы атмосфера сгустилась, стала тяжелее, плотнее. Больше всего почему-то захотелось развернуться и бежать прочь, быстрее, так быстро, чтобы только пятки сверкали! Сенечка ощутил, как покрывается мурашками при мысли, что возможно именно так оно и ощущается – зло вокруг. Но не стал озвучивать это товарищам, испугаются еще, повернут назад. А нельзя. Теперь уже точно – нельзя.
– Пошли, – твердо сказал он, усилием воли заставил себя преодолеть нерешительность и первым поднялся по железным ступенькам, ребята последовали за ним, скорее радостно, предвкушая обратный путь. Они испытали двойственные чувства, когда пропуск Меланьи неожиданно сработал и дверь отворилась. С одной стороны – это значило, что домой прямо сейчас они не пойдут: предстояло осмотреть гигантских размеров здание, а на это уйдет много времени! С другой – уходить ни с чем не хотелось, а тут может ждать что-то поинтереснее, чем гора тряпок!
Сенечка толкнул дверь, они вошли внутрь и зажмурились от неожиданно яркого света. Здание лаборатории освещалось сильнее, чем остальные, благодаря дополнительным дневным лампам. На миг мальчики испугались, что вот здесь-то и столкнутся с охраной, тогда им не поздоровится! Но тут было так же пусто, как везде, только изнутри доносились легкие, еле-слышные звуки неясного происхождения.
Они шли гуськом, Сенечка впереди, за ним остальные, пока не оказались перед дверью, ведущей в следующее помещение, которая была открыта. На миг Сенечка почувствовал страх: кто знает, что там, за открытой дверью? Но они решились. Вошли и замерли, пораженные увиденным.
Кругом, докуда хватало глаз, стояли металлические поддоны, размером не более метра, заполненные замороженными мертвыми телами животных, грызунов, напоминавших то ли небольших бобров, то ли выдр. Сотни, если не тысячи, они лежали, умильно сложив лапки, как если бы были игрушками, выставленными на продажу в магазине. Но нет – это были не чучела и не игрушки. Это были некогда живые, а теперь мертвые существа.
– Боже мой, – прошептал Сенечка. – Что это еще такое? Зачем они тут? Откуда столько?
Мальчики изумленно оглядывались по сторонам.
– Из них твоя мать потом шубы шьет, – злым шепотом бросил Мишка.
– В жизни такой чуши не слышал, – отрезал Сенечка. – Думай, что говоришь!
Всем в Донске было известно, что Меланья Красавина никогда не использует в одежде натуральные материалы. Да и никто в Донске ничего натурального не носил. Не потому что они были борцами за экологию, не потому что отличались повышенной добротой и социальной ответственностью. Просто это казалось стыдным. Сенечка вспомнил жгучий стыд, который охватывал его, когда в других городах ему доводилось встречать женщин, одетых в натуральные шубы. Эти люди что-то говорили, улыбались, смеялись, а он смотрел и мучительно краснел, испытывая неловкость и смущение за них. Они стояли, одетые, как неандертальцы, в чьи-то шкуры, как если бы не знали, что мир изменился, как если бы не знали, что настала эпоха прогресса, что так давно никто не ходит. Его поражало, что они совсем не стеснялись, будто не понимали, что именно делают не так.
– Не обращай внимания, – говорила Меланья. – Это просто отсталые регионы, отстают в развитии. Не надо их осуждать, люди не виноваты, что они отстают. В Донске знают, что так делать нельзя. А эти люди пока не знают, поэтому им не стыдно. Не смотри на них, нельзя так смотреть на людей, это же не музейные экспонаты. Какие-никакие, а люди. В Донске не используют животный мех, вообще не используют животных. Никак, нигде. Их не держат в клетках, не убивают. Все это давно осталось в прошлом.
– Но мама, они даже не понимают, может, надо объяснить? Или бесполезно, не поймут? – попытался возразить Сенечка. Меланья обернулась и бросила еще один взгляд на одетых в меха незнакомцев.
– Да, неловко как-то, – поежилась она. – Пошли отсюда.
И вот сейчас мальчики стояли и смотрели на мертвые меховые тельца и не понимали, как такое могло случиться. Кому и зачем понадобилось убивать несчастных грызунов?
– Поэтому тут такой запах, – добавил Славик. – Из-за них.
Сенечка по-прежнему не чувствовал никакого запаха, но спорить не стал.
– Кто-то еще считает, что тетя Поля не в своем уме? – спросил он, повернувшись к спутникам.
– Знаете, уже не хочется идти дальше, – продолжил неуемный Славик. – Может, ну его, давайте домой, а? Хватило мне впечатлений на сегодня! На все лето хватило!
– С ума сошел? – Сенечка повернулся к нему, и его лицо даже исказилось от злости. – Ты это видишь?! Тетя Поля права была! Тут есть животные, значит Карлсон может быть здесь. Мы же за ним пришли! Забыл уже?
– А если он такой же мертвый, зачем он ей? – Славик пожал плечами.
– Может и живой, – мрачно заметил Мишка. – Идем, раз пришли. Не уходить же теперь, осталось совсем чуть-чуть!
– А вдруг, это – и есть зло? – чуть слышно прошептал Кирюха, – Вдруг это оно убило их?
Никто нему не ответил. Все знали, что думали об одном. Байки летнего лагеря не были выдумкой. На заводе, и правда, живет нечто жуткое, нечто, способное убивать. Неизвестное зло. Неведомое пугает больше, чем хорошо известное, воображение докручивает, дорисовывает ужасные картины, которые природа создать не в состоянии. И сейчас каждый из мальчиков воображал своих, разных, но бесконечно ужасных монстров, живущих в темной глубине завода. Монстров, которые по ночам выбираются из темноты, из труб, из окружающих здание цистерн и убивают все живое. Они способны убить не только маленьких грызунов! Что стоит им в мгновение ока проглотить, растерзать нескольких беспомощных мальчуганов, оказавшихся волею случая в ночное время на заводе. Сейчас они мучительно желали столкнуться с охраной, пусть охранники могут разозлиться, но все ж это -люди. Они бы взяли мальчиков под защиту, не позволив злу расправиться с ними. Но никого не было, только они четверо, наедине с непознанным злом. На миг Сенечке вспомнилась Луиза, рассказывавшая о существовании разной нечисти: о домовых, призраках, приведениях. Теперь ее странная история с кикиморой на болоте уже не казалась нелепой выдумкой, Сенечка понял: Артем ошибался. Луиза не обманывала, не сочиняла, все, что она говорила – было правдой! И видела, своими глазами видела стоявшую на болоте маленькую женщину из потустороннего мира.
Он взволнованно оглянулся, как если бы опасался глаз тысяч незримых тварей, следивших за ним, страшился столкнуться с их немигающим, сулящим ужас взглядом. Никого не увидел: только грязно-белые стены повсюду.
Мальчики продолжили путь в молчании, говорить не хотелось.
