Виктория Старкина
Квест
Глава 9. Разговор по душам
Луиза почувствовала себя лучше лишь спустя несколько дней. Жар спал, в голове прояснилось, девушку перестал мучить постоянный озноб. Силы пока не вернулись, и она оставалась в постели. Едва только вспоминала о похоронах Аллы, которые была вынуждена пропустить из-за болезни, сердце мучительно сжималось. Ей было стыдно перед памятью Аллы, жаль безвременно погибшую молодую женщину, в смерти которой есть, пусть и малая, ее вина. Но не менее мучилась она оттого, что на похоронах могла бы хоть мельком увидеть Тонино: он обещал быть там! Понимала, других шансов увидеться нет: он не согласится на встречу, пока не будет уверен, что Луиза сделала выбор. А именно этого она не может! И потому девушка ждала возможности увидеть его хоть издалека, но не сбылось. Теперь ей хотелось услышать о нем, поговорить с тем, кто присутствовал, посмотреть на Тонино чужими глазами, если уж своими не удалось. Но даже это оказалось непростым: некого расспросить. Артем разозлился бы при очередном упоминании о герое ее фантазий. Луиза чувствовала: если раньше он мог мириться с ее выдумками, теперь связанное с Тонино вызывало в нем раздражение и агрессию. Мать лишь сочувственно покачала бы головой. Отец не был на похоронах, он вообще редко выходил из дома, предпочитая свой пост возле телескопа, и потому точно не мог знать, кто присутствовал на кладбище, а кто нет. А если бы он каким-то чудом оказался там, невнимательный, безразличный к внешнему миру, Виталий не заметил бы незнакомца среди гостей, даже такого импозантного, как Тонино. Флора… Флора посещала любые мероприятия, будь то похороны, свадьбы, собрания жилищного кооператива, встречи обманутых вкладчиков, вечеринки выпускников, – ничто не могло избежать самого пристального ее внимания, тетушке было дело буквально до всего. Злые языки, а в Донске они тоже были, судачили, что такое любопытство Флоры обусловлено отсутствием собственной семьи. Дескать, были бы свои дети – не было бы у нее желания везде влезть. Но Луиза думала, что наличие семьи нисколько не изменило бы тетушку. Девушка могла вспомнить тех, кто не имел семьи и не испытывал ни малейшего интереса к общественным вопросам, держался обособленно, как отшельник, и тех, кто, будучи многодетными родителями крикливых чад, считал своим долгом участие в подобных сборищах. Это либо есть в человеке, либо нет. Флора любила бывать на людях, делиться мнением, выслушивать чужое, спорить, критиковать, с завидным упорством бороться за привлекательную для нее идею. Могла часами переписываться в чате жилищного товарищества и никогда не уставала от бесконечного потока сообщений, порой более чем бессмысленных: иногда их приходило до сотни в день. Но главное – она была наблюдательна. Луиза думала, что из тетки вышел бы отличный частный детектив, и, если бы ей посчастливилось жить во времена Агаты Кристи, наверняка писательница выбрала бы Флору прототипом очередной мисс Марпл, – Флора замечала все. И конечно, она бы никогда не упустила из виду высокого, привлекательного шатена, явившегося на похороны в одиночестве. Луиза бы не удивилась, если б Флора раньше, чем полиция, раньше, чем Артем, сумела вычислить убийцу Аллы. Если бы она чаще бродила по улицам и пустырям, так наверняка бы и случилось. Но тетка любила сидеть на веранде в кресле-качалке с книжкой или вязанием в руках, любоваться цветами, радоваться тихим летним дням. Ленности и расслабленности ее мог позавидовать кто угодно. Флора замечала факты, но не могла их сопоставлять и анализировать, лишь обостренная интуиция указала бы ей истинного преступника. Луиза решила расспросить тетку: едва та заглянула с ежедневным визитом, девушка приветливо махнула рукой, призывая войти в комнату. Флора немного удивилась настрою племянницы. Еще вчера та лежала, отвернувшись к стене, всем видом подчеркивая нежелание беседовать с родными.
С заговорщическим видом тетка, одетая в велюровое домашнее платье винного цвета, уже изрядно поношенное, – она снова не собиралась никуда выходить, планировала весь день провести на веранде. Волосы ее были замотаны на макушке в неаккуратный узел, на носу очки, свидетельствующие, что она ждет не дождется момента, когда можно покинуть суетный мир обыденности и погрузиться в чтение. Читать Флора любила страстно, поглощая книги одну за другой. Ей было неважно, что именно читать, когда на глаза попадались забытые Луизой детские учебники, тетка могла прочитать и их тоже, от корки до корки.
Флора прикрыла за собой дверь и с радостным нетерпением присела на кровать. Словно охотничья собака, почуяла, что разговор пойдет о чем-то крайне занимательном.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – заботливо спросила она, накрыв ладонь Луизы своей.
– Спасибо, тетя, гораздо лучше. Так сильно я еще никогда не болела. Пару дней назад думала, что никогда не поправлюсь. Сейчас все уже хорошо, скоро буду совсем здорова. Мне кажется, твои отвары тоже помогают.
– Ну, конечно, помогают, а как иначе! Нельзя же лечиться одними таблетками. Так убьешь свой иммунитет. Ты нас очень напугала, наверное, новый вирус. Непонятно, как он пробрался в Донск, тем более летом. Сейчас не сезон для эпидемии.
– Для вируса нет границ и сезонов, им любой хорош, – слабо улыбнулась Луиза. – Главное, никто из вас не заразился, возможно, я просто простудилась и расстроилась из-за Аллы. Жаль, даже не смогла попасть на похороны.
– Без сомнения, – кивнула Флора. – Жалко, ты не смогла проводить ее в последний путь. А само мероприятие было так-себе, ничего необычного. Все те же люди. Родители Аллы очень убивались, тяжело на это смотреть. Но оно и понятно, единственная дочь. Ее брат, как уехал на север, так и не возвращался. Но похороны тоже не пришел. С родителями почти не общается.
Луиза печально кивнула, ей тоже жаль родителей Аллы, которых девушка хорошо знала. Они были милыми и простыми.
– А кто еще был? Помимо вас и родителей?
– Ну, Апрелевы в полном составе, кроме Михаила, как я уже сказала. А так и двоюродные, и троюродные: братья, сестры, племянники Аллы. Все собрались. Друзья ее были, коллеги. Альберт, конечно же. Она с ним работала, по праву явился. И однако, подошел ко мне тут же. Опять реверансы делал, комплименты. Постеснялся, старый черт, хотя бы на похоронах! Не лучшее время, как считаешь?
– Да уж, – Луиза слегка улыбнулась. – Но это же Альберт. Его ничто не остановит! Другие женщины могли бы позавидовать столь упорному кавалеру!
– Хотела бы я знать, как его отвадить, – шумно вздохнула Флора. – Надоел за столько-то лет!
– Тетя, а еще кто был? – Луиза испугалась, что тетка переведет тему. Несмотря на внешнее равнодушие, Флора любила поговорить о незыблемых чувствах Альберта.
– Артема твоего не было, если ты о нем. Родители его были, конечно. Без сыновей.
– Понятно. А еще?
Флора насторожилась, теперь она поняла, что племянница спрашивает не просто так.
– А кто именно тебя интересует? Всех, кого знаю, перечислила. Воронины еще были. Новиковы. Агаповы. Вроде, больше никого.
– А те, кого не знаешь? Незнакомые люди?
– Незнакомые? – Флора напрягла память. – Дай-ка подумать… Нет, что-то не припомню. Были какие-то ребята, могилу копали. Полтора землекопа. Начальник кладбища был. Вот и все. Откуда на похоронах быть незнакомым!
– Странно… – Луиза нахмурилась. – Скажи, а ты не видела мужчины… Он высокий, молодой. Очень красивый, не из Донска.
– Мужчина не из Донска, да еще очень красивый? – Флора посмотрела на племянницу с крайним изумлением, – Ты что, издеваешься?! Неужто думаешь, я могла бы забыть? Да я бы назвала его в первую очередь! Нет, к сожалению, моя дорога давно не пересекается с красивыми молодыми незнакомцами. Никого похожего не было.
– Странно, – повторила Луиза. – Он был дружен с Аллой. Говорил, обязательно придет. Неужели, с ним что-то случилось…
– О ком ты? Не хочешь поделиться со старой теткой?
– Я говорю о мужчине, который ухаживал за мной. Когда я потеряла сознание…
– Ты же упоминала Тонино? Мы думали, просто бредила. Все знают, что его не существует.
– Он существует, – Луиза рассмеялась. – Клянусь, он существует, даже если Артем в это не верит! Он реален, я виделась с ним, тетя, много раз виделась! И он, только не говори никому, ладно? Он даже поцеловал меня… Знаю, сейчас ты скажешь, что это нехорошо, так нельзя поступать, ведь у меня есть жених…
– Ничего подобного я говорить не собиралась, – тетка скрестила руки на груди. – Жених, эка невидаль! Да за такого жениха, как твой, я бы, к примеру, в молодости точно не пошла. Он, конечно, сын мэра и парень неплохой. Но не орел, не орел.
Луиза рассмеялась, она знала, что тетка считала любого мужчину недостойным и себя, и своей племянницы.
– Тонино понравился бы тебе, – она откинулась на подушки и мечтательно улыбнулась. – Вот он – точно орел. Он актер, будет играть в нашем новом театре. И дал деньги, чтобы восстановить его. Молодой, очень привлекательный! С ним так интересно говорить, он столько всего знает! И такой заботливый, видела бы ты, как он волновался, когда я заболела…
– Что ж, если он так хорош, как ты описываешь, мне бы он точно понравился, – усмехнулась Флора. – А как же Артем?
– В том-то все и дело, – Луиза печально вздохнула. – Мне кажется, потому я и болею. Тонино сказал, что к следующей встрече я должна выбрать. Одного из двух. И сама понимаю, что должна, нельзя же мне разорваться. И обманывать никого не хочу. А выбрать не могу. Не понимаю, как могу потерять Тонино, я же жить без него не стану, тетя! Но и Артема люблю, так привыкла к нему за эти годы. Он уже часть меня, моей души. И он меня любит, для него удар будет. И Сенечка любит, все ждет, когда войду в их семью. А если последую за Тонино, придется мне уехать из Донска… А я не готова. Все так сложно, почему все так сложно!
Тетка оперлась на стену и запрокинула голову назад, размышляя.
– Вот поэтому, – протянула она, чуть погодя, – Я и предпочитаю одиночество. Никому ничего не должна, ни о чем не переживаю, не сожалею. Очень довольна жизнью и очень счастлива. Подумай, нужны ли такие страдания, если даже доводят до болезни?
– Значит, у бедняги Альберта никаких шансов? – усмехнулась Луиза. – А я-то надеялась, ты сдашься, рано или поздно.
– У бедняги Альберта никаких шансов, – подтвердила Флора.
– И ты совсем никогда не любила его? Он тебе даже не нравился?
Женщина пожала плечами, потом встала, отошла к окну и долго смотрела на что-то вдалеке, как потом выяснилось, – наблюдала за соседским котом.
– Когда мы были молодыми, еще в школе учились, может, он мне нравился. Немного. Мы даже встречались. Тогда он был, конечно, не таким, как сейчас. Куда интереснее. С шапкой черных густых волос, с широкой улыбкой, стройный. Да, он мне нравился. Потом я уехала учиться. Он в город за мной не поехал, остался здесь, открыл магазин с отцом. Я вообще не собиралась возвращаться в Донск. Вернулась только из-за твоей матери. Она настояла, считала, что одна не выживу. Будто я неприспособленная. Может, я и не очень приспособленная, факт. Никогда меня не привлекало мирское, да ты сама такая, и отец твой. Все витаем в облаках. К тому же мне не повезло: один за другим было несколько неудачных романов. Все с женатыми, нет от них никакого проку, моя девочка. Никто от жены так и не ушел, а я все ждала чего-то, надеялась. И в какой-то миг вдруг почувствовала, что устала, поняла, не могу больше плыть против течения, не могу бороться с чертовой жизнью. Не для меня это. И мужчины эти не для меня родились. На сердце вдруг стало так легко, когда догадалась, что делать: вернуться в Донск! Тосковала все эти годы по родному дому, счастлива была, когда снова тут оказалась. Не нужен мне большой город, не нужна суета, утром на работу, вечером с работы. В Донске куда спокойнее. И тут-то снова Альберт меня увидел, чувства у него проснулись, он к тому времени как раз с женой развелся, успел отойти от разрыва, вспомнил молодость и начал ухаживать. А я-то уже в городе побывала. И вижу, что не так хорош, как прежде. И никакой не принц, не король, а всего лишь пожилой армянин, владелец маленькой лавки в маленьком городе. Такой ли мне нужен? Нет, конечно. Не красавец он теперь, сама видишь. Обычный мужчина. И я не захотела тогда. А теперь уж и вовсе мне не надо. Достаточно поволновалась из-за них.
– А какая разница, если он армянин? – с любопытством спросила Луиза.
– А такая, что он не просто армянин, а старый армянин, – резко ответила Флора, обернувшись. – Что ты знаешь об армянах? Ничего? И правильно. Не надо тебе лишнего. А вот я знаю, что любой армянин к старости начинает понимать, что нет в мире женщин лучше армянок! Возможно, так и есть. И потому, считаю, жену он себе сразу должен искать среди них. А то, что будет за комедия, если он женится на мне, а потом бросит через пару лет, чтобы найти женщину тех же традиций, которую ему родственники посватают? Это же просто будет… нет. Я не переживу! Хватило мне уже неудач на личном фронте.
– Господи, тетя! – воскликнула Луиза, не сдержавшись, – Артем еще говорит, это я не в своем уме! Может, и правда, что-то сочиняю, придумываю… Сама уже стала сомневаться, где правда, а где вымысел! Вот ты сейчас сказала, что Тонино не был на похоронах… И я снова думаю, вдруг это все лишь иллюзия? Вдруг Тонино – легенда, фантом, как выразился Артем? Иначе ты бы заметила его в толпе на кладбище, правда? Его нельзя не заметить! Вы не верите в него, думаете, я бредила из-за болезни! Да, наверное, я совсем больна, даже безумна. Но ты, тетя, ты! Ты куда безумнее меня! Надо же придумать такое: отказываться идти с мужчиной под венец только потому, что вообразила, будто он через пару лет захочет искать новую жену-армянку и бросит тебя! Да он добивается тебя уже почти сорок лет! Разве это ничего не значит? Разве не говорит о серьезных чувствах, о постоянстве? О настоящей любви?
– Луиза, что ты понимаешь в настоящей любви, – протянула тетка, доставая из кармана пачку сигарет, и Луиза признала ее правоту. Много, много раз задавала она себе вопрос, что же такое настоящая любовь, – и не находила ответа. Ее чувство к Артему, проверенное временем, – это ли настоящая любовь? Ее страсть к Тонино, от которой кружится голова, налетевшая, словно океанская волна, – это ли настоящая любовь? Она не знала. И потому не имела никакого права давать тетке советы в отношении Альберта Альбертовича.
Флора хотя бы имела опыт неудачных романов, пусть печальный, но разве это не лучшая школа, школа жизни? Она долго работала в городе, а сама Луиза никогда не отходила далеко от родного порога. Всю жизнь ее опекали, то родители и тетка, то Артем, ей не приходилось принимать решений, и потому сейчас было так сложно. И для того, кто принимает решения постоянно, это было бы непростой задачей! А уж для нее, жившей в теплой атмосфере Донска, среди родных и друзей, будто под хрустальным колпаком, или, как говорят англичане, «в башне из слоновой кости», задача из просто сложной превращалась в непосильную. Девушка задумалась и даже не стала возражать, когда Флора закурила в комнате. Она курила тонкие дамские сигареты. Надо заметить, курение чрезвычайно шло женщине, придавая изысканно-роковой вид. Флора вполне могла бы подрабатывать игрой в сериалах, добавляя яркости эпизодам и проходным сценам. Они бы точно запоминались зрителям! А ей, Луизе, нужно, прежде всего, разобраться в себе, навести порядок в голове, научиться отличать правду от вымысла, иллюзию от реальности. И, если окажется, что все было на самом деле, если Тонино – тоже реален, предстоит выбрать одного из мужчин, а для того понять: что же, все-таки, есть настоящее. Чувства к Артему, ковавшиеся в душе долгие годы: цепь событий, соединяющая Артема с Луизой, была длинна, уходила глубоко в детство, корни отношений давно проросли в память; девушка не смогла бы найти истоков, вспомнить первую встречу, казалось, они были вместе всегда, определены друг для друга самой судьбой. Но сердце неподвластно высшей воле и не следует дорогой судьбы. И ее сердце, вопреки всему, выбирало Тонино, человека, родившегося из древних легенд, из ее мечты, которого она почти не знала. Да и человек ли он? Разве мог бы тогда жить столетия? Нет, он пришел из другого мира, если она пойдет за ним, свой мир придется оставить: она тоже попадет туда, где можно жить вечно и не стареть. Нужно только решиться, выбрать… Но это непросто! А давать советы тем, кто старше и прожил долгую, сложную жизнь, – нет в том никакого смысла.
– Ума не приложу, зачем они завели кота? – заметила Флора, вглядываясь в происходящее за окном. – Он совершенно бестолковый. И, по-моему, таскает соседских куриц.
Кот, персиково-рыжий лохматый мейн кун, грелся на солнце, нисколько не смущаясь авторитетным мнением тетушки Флоры и чувствуя себя в высшей степени вольготно, даже безмятежно.
Глава 10. Обещание
Артём вернулся домой поздно, родители легли спать: обычно они старались ложиться пораньше, Мел в косметических целях, считая, что сон до полуночи полезен для здоровья, а отец привык вставать с рассветом, к тому же уставал за день. Артем, тоже весьма уставший после работы, упрекая себя в душе, что не навестил все еще недомогавшую Луизу, осторожно, стараясь не шуметь и никого не разбудить, снял обувь в прихожей, повесил куртку в шкаф и прошел в кухню ужинать. В отличие от Мел, Артем нечасто задумывался о вреде для здоровья тех или иных привычек, и поздний ужин, иногда даже с бутылкой пива, считал вполне приемлемым. Он ничего не мог поделать, но ловил себя на том, что, в последнее время, избегал общества невесты. Ему не хотелось видеть Луизу, да, он сочувствовал ее болезни, переживал за девушку, желал выздоровления, но холодел от мысли, что при встрече она снова заговорит о Тонино, о своих навязчивых идеях, которые только усугубились, как после болезни, так и после случая с Аллой. Эта история тоже не улучшала настроения: сегодня он впервые услышал за спиной разговор о своем оружии, найденном на месте преступления. Чертов пистолет, надо же было ему выпасть именно тогда! Артем уже дал показания, пришлось рассказать, как застал Аллу ночью, с ножом в руках во дворе дома Виталия: та была то ли пьяна, то ли приняла какие-то препараты и угрожала убить Луизу. Рассказал, как погнался за ней, побежал в темноту, сбился со следа. Уже тот факт, что он, полицейский, не смог догнать женщину, потерял преследуемую, упал, лишился оружия, достаточен, чтобы покрыть его позором среди сослуживцев на долгие годы. Стоило ли добавлять сюда подозрения в убийстве? Поезд его жизни рванулся под откос, и, как вернуть движение на нужные рельсы, Артем не имел понятия. Ясно одно: все вдруг пошло не так.
Мрачный, Артем открыл дверь в кухню, и, к своему изумлению, увидел Сенечку, неподвижно сидевшего за столом. Перед братом стояла большая чашка с кефиром, но он еще не приступил к вечерней трапезе, а просто смотрел куда-то вдаль, замерев, глубоко задумавшись. Увидев Артема, Сенечка поднял голову, сбросил оцепенение и радостно улыбнулся.
– А я ждал тебя! – загадочно сообщил он.
– Ты почему не спишь так поздно? – строго спросил Артем. – Почти полночь. Родители спят и тебе давно пора!
– Так каникулы, – беспечно откликнулся Сенечка. – И потом, говорю же, тебя жду. Надо поговорить. О важном.
Артем вздохнул, только этого еще не хватало… В глубине души он подозревал, что мальчик начнет строить теории о том, кто убил Аллу, или попросит взять с собой, чтобы распутать преступление. Он открыл дверцу холодильника, вытащил сковородку с котлетами, которые Мел заботливо приготовила для него, поставил на огонь, заодно поджег и конфорку для чайника. Потом сел, опустил голову на руки и устало взглянул на младшего брата.
– Ну, что случилось? – обреченно спросил он.
– Пока ничего, – успокоил Сенечка. – Ты не волнуйся, я просто поделиться хотел. Не думай, что мы что-то натворили.
– А почему пока?
– Потому что еще натворим, – с этими словами Сенечка снова загадочно улыбнулся.
– Рассказывай. Котлету будешь?
– Нет, поужинали уже.
Артем кивнул, принялся накладывать еду в тарелку, налил стакан чая, и пока был занят приготовлениями, Сенечка пустился рассказывать. Сообщил, что они с ребятами в субботу решили предпринять тайную вылазку на завод и спасти Карлсона, мышь тети Поли. Что ж, не так плохо, куда лучше, чем участие в расследовании убийства Аллы!
– А зачем вам это нужно? – поинтересовался Артем, усаживаясь.
– Ну, как же? – Сенечка даже опешил, – Доброе дело, вроде как. Нет разве?
– Это я понял, – Артем кивнул. – Я спрашиваю, зачем пробираться на завод тайком? Почему не можешь попросить папу, к примеру? Или маму?
– Он вечно занят, просто отмахнется. И мама тоже.
– Хорошо, почему не попросишь меня? – с усмешкой он ласково погладил брата по светлым волосам. – Может, я и не откажу. Какой смысл самим пробираться на завод и рисковать? Это по меньшей мере глупо. К тому же весьма суетно, утомительно. Что бы не сказать опасно.
– Так в этом-то и вся соль! – взволнованно воскликнул Сенечка, Артем испугался, что громкие голоса разбудят родителей, только их сейчас не хватало! Он прижал палец к губам, и Сенечка, уже тише, добавил, – Это же настоящее приключение! И потом, я хочу сделать что-то сам, понимаешь? Не что бы ты или папа за меня сделали, а самому. Принести какую-то пользу.
– Ты же вроде мир хотел спасти? – с доброй насмешкой спросил Артем.
– Ну, видишь, мир пока не выходит. Пока могу только так, – насупился Сенечка. – Родителям не говори, обещаешь? Хорошо? Я тебе по дружбе сказал. Ну и чтоб ты знал. Если вдруг с нами что-то случится, знал, где нас искать. Вдруг мы застрянем на заводе. Или вдруг там, и правда, живет зло…
– Какое еще зло?
– Ну, зло. Которое убило Аллу.
Артем еще сильнее нахмурился. Он знал, что брат был таким же неисправимым фантазером, как и Луиза, обычно это его раздражало. Но сейчас раздражало не это: было что-то еще, растущее в душе, темная тревога, неясное беспокойство. Конечно, он не верил в зло, живущее на заводе. Еще меньше мог поверить, что это оно убило Аллу. Но нехорошее предчувствие уже поселилось в сердце, и избавиться от него не получалось. И да, он не хотел, чтобы брат задавал вопросы про Аллу или даже косвенно упоминал убийство в разговоре.
– Не нравится мне это, – честно признался Артем. – То, что ты про Аллу говоришь, это все глупости, конечно. Но на заводе может быть опасно.
– Ты был там?
– Нет, никогда.
– Почему же думаешь, что там опасно? Я спрашивал маму.
– И что она сказала?
– Сказала: завод, как завод. Ничего особенного. Но детям там делать нечего.
Артем задумался. Ему приходило в голову, что завод окружает нечто странное. Отец не любил говорить о нем, да и Мел ездила туда с явной неохотой. Среди деревенских жителей тоже ходили слухи, но их распускали суеверные старухи, вряд ли стоило обращать внимание. Тем не менее, незаконное проникновение в заводскую зону может, и правда, оказаться делом опасным. Особенно для группы детей. Особенно, если эта группа хочет что-то выкрасть, пусть даже никому не нужную мышь.
– А как вы найдете эту мышь? Завод огромный. Как иголку искать в стоге сена.
– Не знаю, – Сенечка пожал плечами и наконец-то принялся за кефир. – Я об этом не думал, найдем как-нибудь. Мы фонари с собой возьмем, спички, еду. Плащи непромокаемые. Теплые вещи. Подготовил целый список. И рюкзак нашел.
– Спальный мешок берете? – поинтересовался Артем.
– Нет, а надо? – тут же насторожился Сенечка.
– Да шучу я, – откликнулся тот, Сенечка неожиданно рассердился и ткнул брата кулачком. – Не дуйся, хватит. Пей свой кефир.
Повисло молчание, Сенечка уткнулся в чашку, Артем задумался: тревога не унималась. Неужели, это после смерти Аллы он стал таким подозрительным! В больших городах случаются десятки и сотни смертей каждый день, и там убивают людей, тоже каждый день, воистину они избаловались в Донске, если произошедшее настолько всех потрясло! Хотя, конечно, Аллу он хорошо знал, с самого детства.
– Вот что, – произнес он, наконец. – В субботу у меня выходной. И, может быть, я тоже мечтаю о походе? Родителям не скажем. Обещаю, не буду помогать, не испорчу ваш триумф, сделаете все сами. Буду только наблюдать и курировать, если вдруг что-то пойдет не так. Договорились?
– Правда?! – Сенечка поднял на брата засиявшие глаза. – Ты пойдешь с нами? Клянешься?
– Клянусь, – торжественно ответил Артем, и Сенечка почувствовал, как у него отлегло от сердца. В глубине души он боялся похода, опасался, что они могут столкнуться с неведомым злом, пострадать или даже не вернуться назад. Но то, что брат, взрослый, сильный и смелый брат, пойдет с ними, – в корне меняло ситуацию! Теперь квест становился безопасным, но не менее сложным и увлекательным! Что может быть лучше, раз не довелось спасти мир!
– Спасибо, – он поднялся со стула и обнял брата за шею худыми ручонками. Артем почувствовал прилив нежности, крепко прижал мальчика к себе, потом осторожно отстранил его.
– Ну все. До субботы молчим. Теперь иди спать скорее, уже очень поздно. Чашку оставь, я помою.
– Спасибо, – снова пробормотал Сенечка и выскользнул из кухни.
Артем остался один, еще несколько мгновений мысли его были с младшим братом, а после он и вовсе забыл о субботнем походе. Теперь он снова думал о Луизе, об Алле. В основном об Алле. С Луизой разберется позже. Возможно, все-таки уговорит ее показаться врачу. Хотя бы проконсультироваться с психологом. Состояние Луизы огорчало, но в последнее время и злило тоже. Во всем хороша мера, а сейчас девушка вышла за дозволенные обществом рамки. Обычно бегство в иллюзорный мир свойственно тем, у кого сложная жизнь, несчастное детство. Луиза же, напротив, выросла в любящей семье, под безоблачным небом Донска, детство ее было более чем счастливым, и потому Артем никак не мог понять, что именно толкает ее в эти странные фантазии. И чем больше думал, тем сильнее крепла мысль, что именно отношения с ним, их помолвка, вынуждают Луизу искать бегства от реальности. Неужели, девушка настолько не любит его? Неужели, жалеет о данном слове и пытается, хотя бы в мечтах, прожить другую жизнь, с другим мужчиной? Более успешным, более достойным? Если так, он не станет держать ее, отпустит, пусть живет с другим или хоть одна, как ее высокомерная тетка, лишь бы была счастлива. Он не будет навязывать свое общество и свою любовь. Конечно, это нелегко, но он справится. В конце концов, можно уехать из Донска, а с глаз долой – из сердца вон. И хотя Артем не представлял жизни без Луизы и понимал, что вдали от нее лишится покоя, был уверен: если потребуется, сможет оставить ее и уехать. Пусть разлука проверит любовь на прочность! А вот ситуация с Аллой не так проста… Непонятны мотивы убийства, непонятно, кому бедная женщина могла помешать. Или случайный безумец напал на нее? Но в Донске таких не было. Еще немного, и он поверит в сбежавшее «зло с завода», о котором говорил Сенечка! Все же реальнее, чем Луизины танцы на балу с загадочным Тонино! Уж в это он точно не поверит никогда… Как же достали фантазеры!
Понимая, что утро вечера мудренее и на ночь глядя загадки он не решит, Артем отправился спать, но решил завтра поговорить с Ликой, девушкой, работавшей с ним в одном отделе и заметно ему симпатизировавшей. Они давно приятельствовали, Артем подозревал, что Лика могла бы смотреть на него иначе, чем на друга, на коллегу, вероятно, он интересовал ее. Но все в Донске знали о многолетней любви между Артемом и Луизой и не пытались как-то вмешиваться в отношения: девушки, заглядывавшиеся на симпатичного сына градоначальника, отлично понимали безнадежность таких попыток и потому заранее избегали их. И все-таки, Лика, принимавшая, в отличие от него, участие в расследовании, могла бы намекнуть, в каком направлении они движутся. И главное, подозревают ли его? Это следовало выяснить в первую очередь.
На следующее утро, едва прибыв в отделение, Артем взял два кофе и направился в кабинет, где работала Лика. Девушка обычно приходила раньше других, хотя жила неблизко, ее светлые волосы, убранные в пучок, он заметил издалека: макушку было видно из-за перегородки, разделявшей столы, и из-за монитора. Никого больше, к счастью, в кабинете не оказалось.
– Привет! Я кофе принес, – сообщил Артем, приблизившись.
– Привет! – Лика подняла голову, поправила очки в тонкой оправе, удивительно ей подходившие, и на ее лице вспыхнула улыбка, такая, какая появляется, только если видишь ну очень приятного человека. Нет, она не может считать его убийцей и так улыбаться! Это уж точно! – Заходи. Я тут одна.
– Потому я и принес кофе только тебе, – он улыбнулся, поставил перед ней стакан и опустился на край письменного стола. – Как дела? Что нового?
– Нормально, спасибо за кофе. Только ты обо мне и думаешь, – снова улыбнулась Лика. – Остальным плевать, успела я кофе выпить с утра или нет.
– Кто о тебе не думает?
– Шеф, – она пожала плечами. – Вчера опять отпуск не подписал. Я всего на неделю хотела, мне к бабушке надо съездить, в деревню, помочь. Она дом продает, чтобы к нам перебраться. Старая уже, тяжело одной в деревне. Думала, съезжу, посмотрю, что и как, может, вещи какие-то забрать, перевезти. Я же на машине. А он говорит, нет, пока расследование не завершено, никуда не поедешь. Как будто без меня некому работать!
– Ясно, – Артем сочувственно кивнул. – Ну, его можно понять, нечасто у нас такие громкие дела. А лучшего сотрудника, самого продуктивного, как раз отстранили…
– Да ты не умрешь от скромности! – воскликнула Лика с веселым негодованием и отхлебнула кофе. – О, вкусный! Люблю такой, не слишком крепкий! На углу брал?
– На углу.
– Там самый хороший, – она снова сделала глоток.
– Согласен. Слушай, Лика. А что у вас с этим делом, из-за которого шеф тебя в отпуск не пускает, продвинулись?
– Есть кое-что, – она кивнула. – Но я не могу сказать, понимаешь, почему? Извини, пожалуйста.
– Почему? – он невесело усмехнулся. – Тоже подозреваешь меня? Думаешь, я убийца? Думаешь, нечем больше заняться, как ходить на пустыри и женщин душить?
– Просто у меня есть служебные обязанности. Есть ответственность. Ты же сам знаешь, Тем. Прости. Мне, правда, неловко тебе это говорить.
– Слушай, Лика, – он доверительно наклонился к ней. – Я не прошу тебя нарушать правила. Конечно, все понимаю. Не надо мне ничего рассказывать, никаких деталей. Скажи только: есть кто-то, кто подозревает меня? Или вы идете в другом направлении? Прости, но я спрашиваю, потому что меня это прямо касается! Согласись, касается? Не очень приятно, когда коллеги считают тебя преступником!
