Вероника Соль
Второй
– Почему ты решил жить здесь, а не в Обители? – поинтересовался Дерек, когда Джейсон снова наполнял свой стакан.
– Почему я должен жить в Обители?
– Насколько я понял, ты пытался переквалифицироваться в низшего: никакой стихийной магии, даже никакой телепортации или жалкого телекинеза. Тут, как ты мог заметить, так не принято. А в Обители это всех бы только радовало, ты бы вписался лучше, чем раньше. К тому же, знаешь, в тебе есть это – желание преклоняться. Тебе нужен бог, который вёл бы тебя за собой, придавал всему смысл, принимал решения, брал на себя ответственность. Потому что сам ты этого не умеешь.
– Ладно, заткнись.
– Я в чём-то неправ?
Джейсон дёрнул плечом:
– Много знаешь о людях? Ты?
– О, подожди, я ещё не перешёл к демонстрации моей проницательности. Вот, послушай. – Дерек положил локти на стол, обхватив стакан двумя руками. – Я думаю, что ты остался здесь, потому что Шаннтог – последний оплот высшей магии в Иннсдерре. Ну, кроме Башни. А ты принадлежишь высшей магии и знаешь это. Ты можешь не использовать её, даже подавлять силу осиновым порошком, но ты не можешь взять и перестать быть стихийным боевым магом, потому что это то, что ты есть. А если бы даже мог, ты не захотел бы. Ты можешь выставлять напоказ своё презрение к надвигающейся битве, распивая напитки вместо того, чтобы тренироваться, но отказаться от участия ты не смог. Почему? – Он с удовольствием выдержал паузу. – Да потому что ты обожаешь это! Хоть раз сбросить оковы, быть собой без оглядки на окружающих, которых можно ненароком прибить сорвавшейся с цепи силой, – потому что именно это и требуется: жечь людей огненными шарами, поражать цель, рисковать собой, в последний момент поймав на ладони атаку. Да ты жить без этого не можешь.
– Вижу, ты целыми днями обо мне думаешь, – холодно заметил Джейсон.
А Дерек наконец понял, что изменилось: Джейсон перестал прятать глаза. Смотрел своим знаменитым убийственным взглядом, да ещё бесцветные радужки подсвечивались от лампы оранжевым, как будто за ними стояла стена огня. Ну привет, Джейсон Дженкинс, ты всё-таки ещё здесь.
Дерек ухмыльнулся в ответ:
– Нет нужды. Я же знаю себя, знаю, что значит обладать силой. Как она давит изнутри. Считай, я говорил о себе, только ты чувствуешь то же самое.
Джейсон насупился:
– Представим, что я этого не слышал. А ещё раз заикнёшься, что у тебя и меня будто бы есть хоть что-то общее, – он запнулся и сделал вдох, – это будет последнее, что ты скажешь.
И впрямь усомнившись в своих соображениях, Дерек несколько секунд смотрел на него изучающе.
– Тебе что, тяжело произносить длинные предложения?
– Пошёл к чёрту.
Дерек прикрыл глаза и сжал пальцы на переносице. Сидевший перед ним человек распадался надвое, и это нельзя было списать на пары алкоголя.
– Слушай, – сказал он то, что давно хотел, – я так охренел, когда тебя увидел. Я готовился к встрече с демоном мщения, испепеляющим одной только яростью, я высчитывал, сколько у меня будет времени на барьер, прикидывал, придётся ли спасать Макдуфа и его кабинет. И кто явился? Забитый школьник, перепачканный мелом, говорящий шёпотом и не поднимающий глаз? Ты мне должен моральную компенсацию, я до сих пор до конца не оправился.
– Не насилуй себя, проваливай.
Дерек с сомнением заглянул в свой стакан.
– Что ж, не буду злоупотреблять гостеприимством…
– Ты хотел знать про экзамен, – вдруг сказал Джейсон.
Дерек не удержался от лёгкого укола:
– Прекрасная Офелия мне уже сообщила, что Альберт Дьюри не сдал.
– Грандиозно облажался. Не повезло ему с наставником, да?
– Так это из особого расположения ко мне Офелия взяла вину на себя? Она сказала, что Альберт провалился на ментальной магии, и я, признаться, испытал облегчение, что наши воздушные тренировки не скомпрометированы.
– О, я не об этом, – Джейсон откинулся на стуле.
Дерек выжидающе наклонил голову набок, но Джейсон не спешил отвечать.
– А вы подружились, да? – спросил он, и это никак не могло быть искренним любопытством.
– С кем? – уточнил Дерек.
– С твоим учеником.
– Ему не хватало наставника. Он совершенно помешан на развитии способностей.
– Прямо как ты. Уже рассказал ему, как поступаешь с бездарностями?
– Поступал, – поправил Дерек. – Я не бегу от своего прошлого, не отрицаю его и даже не пытаюсь забыть. Но пересказывать всем свою биографию полагаю несколько излишним, я ещё не в том возрасте.
– На память, значит, не жалуешься?
Дерек поморщился:
– Давай ближе к делу.
Его раздражала наползающая с периферии зрения темнота, хотя он знал, что в дальнем конце комнаты дневной свет пробивается сквозь штору, – по крайней мере, так было, когда он смотрел последний раз, а теперь приходилось ждать, пока Джейсону первому надоест играть в гляделки.
– Знаешь, почему твой ученик провалился?
Дерек выразил лицом заинтересованность. Тьма дыхнула болотом.
– Спасовал перед воспоминанием, слишком сильное. Какая-то страшная тёлка хочет бросить его в яму с огнём, ко всей его семье. Представляешь?
Со смачным чавканьем сомкнулась над головой чёрная жижа. Но сквозь густой осклизлый мрак он продолжал видеть впившиеся в него колючие глаза. Что ты пытаешься высмотреть, дурачок?
– Огонь – Лихлинн, – ровным голосом сказал Дерек. На память он в самом деле не жаловался. – Так он что же, так усердно тренируется, чтобы однажды отомстить за родное село? Вот так банально?
Джейсон вглядывался в него ещё несколько секунд, прежде чем ответить:
– Вряд ли он на это рассчитывал. И, как видишь, всё равно тебя не признал. – Он помолчал, глядя в стол, и Дерек не упустил возможность перевести взгляд на светлую арку окна. – Нет, он тренируется, чтобы заменить твоего брата. Который погиб из-за него.
Дерек почувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбку.
– Сукин же сын, – восхитился он. – Даже сейчас ведёт людей за собой. Что это за способность, а?.. Или – погоди – это, может, ты внушил Альберту, что он виноват?
– Ты больной?
– Я – нет, но ты-то больной, – он с готовностью вернул беседу в привычное русло. – Если бедный мальчик застал твою истерику, то чудо ещё, что его не пришибло каким-нибудь катаклизмом. По секрету, что ты устроил? Землетрясение? Наводнение?
– Пошёл в жопу, – прошипел Джейсон, на этот раз ощутимо пыхнув жаром. Может ведь, когда не надо.
– Ладно-ладно, ухожу. – Дерек встал, но задержался, коснувшись пальцами кромки стакана. – Значит, советуешь мне теперь почаще оглядываться, потому что наш юный боевой маг узнал, на кого обрушить беспощадный клинок справедливости?
Джейсон скрестил руки на груди и смотрел на него снизу вверх, чуть запрокинув голову.
– Я подумал, тебе будет приятно самому ему рассказать.
Дерек дёрнул уголком рта:
– А ты ценитель.
Джейсон отсалютовал стаканом. Дерек подхватил со стола свой и вежливо вышел через дверь. День выдался утомительным и всё ещё не закончился.
***
Считается, что с крыши красивый вид: с одной стороны на море, с другой на лес. На самом деле, лучше всего видны толстые каменные зубцы по всему периметру. Декоративная нелепица, способ сказать, что архитектор – старый пердун, бредящий боевой славой.
Он уже собрался влезть на стену, чтобы глотнуть свежего морского ветра и забыть на минуту про душный каменный склеп, когда движение энергии заставило обернуться.
Вдоль внутреннего парапета зажглись неуместные в июне фонари. В их свете появившаяся рядом Офелия казалась пылающей после холодной голубизны неба.
– Не помешаю? – мягкие губы сложились в застенчивую улыбку.
– Нет.
Она подошла и ловко устроилась в проёме между зубцами. Ветер – на редкость тёплый сегодня – бросал волосы ей в лицо, облеплял блузкой тоненькое тело. Серьги, раскачиваясь, ловили свет ламп. Несколько раз она попыталась заправить волосы за ухо, потом сдалась, зажала ладони между колен, насколько это было возможно: узкая юбка стягивала бёдра, как тугая повязка.
Когда они последний раз виделись? Вчера или сегодня. Они видятся каждый день: в коридорах, в библиотеке. Даже иногда по-прежнему сидят напротив в столовой, хотя он старается приходить раньше или позже всех. Тогда она спрашивает что-нибудь вроде того, как прошёл его день, он отвечает, что нормально. Так что общаются они как обычно – как с Мэйгин или Кайтелем.
– Ну, как дела? – спросила она приветливо, но улыбка начала казаться натянутой.
– Нормально, – ответил он, гадая, чего она на самом деле хочет. – А у тебя?
Она на секунду развела руками и вернула их на прежнее место:
– Бодрюсь, как могу. Надо же, сначала казалось, что до солнцестояния ещё целая жизнь, даже странно, что он дал столько времени, – а теперь оно уже послезавтра. Не уверена, что я готова. – Она изобразила неубедительный смешок.
На это у него был один ответ: она могла отказаться. Она не должна была ввязываться, её не имели права заставить, надо было просто сказать нет.
Может быть, она прочитала его мысли и потому быстро продолжила:
– Ты не подумай, что я совсем пала духом, ничего такого. Но волнуюсь, конечно же, – мне, всё-таки, непривычно… Даже если всё пройдёт хорошо, – она ещё раз попыталась заправить за ухо прядь, но ветер её перехватил, – это же такое событие. Я чувствую, что всё станет немного по-другому, начнётся что-то новое… Ты так не думаешь?
Он не думал и счёл за благо промолчать. Как обычно, ей это не мешало.
– Предлагаю на пороге нового избавиться от старых проблем. Я вот что давно хочу сказать: я тебе не враг. Я всегда готова тебя поддержать. И если я говорила что-то, что казалось тебе неуместным, – это только потому, что я думала, что тебе так будет лучше: если я предложу помощь, если дам совет… Я могу ошибаться. – Она приложила руку к груди, и он заметил цепочку у неё на шее. – Но я всегда на твоей стороне. В конце концов, как ни прискорбно, у меня здесь больше никого нет. – Она улыбнулась, хотя шутка вышла грустная. – Не будем ссориться?
Да он даже не помнил, как они поссорились. Помнил такой же, как сейчас, искусственный тёплый свет на её коже, жёсткие блёстки на ткани и её весёлый энтузиазм, а дальше всё провалилось в бездну.
– Не будем, – согласился он.
– Спасибо, что пошёл навстречу. Может быть, через два дня уже ничто не будет иметь значения, но мне важно, что оставшееся время мы проживём друзьями. Ну а ты? Не планируешь перед новым этапом разрешить все недоразумения?
– Например? – насторожился он.
– Например, – она поёрзала, – ты не хочешь попросить прощения у Альберта?
Что?! Он отскочил от стены, как будто камень вдруг раскалился, и сложно выругался, как их когда-то научил Торк. Торк уверял, что это древнее заклинание, и обычно от этих слов действительно легчало, но сейчас не очень-то помогло.
– Нет! Нет, не хочу!
Он хотел сказать только «нет» и свернуть разговор, но что-то в нём лопнуло, как перегретая лампа, и брызгало огнём вокруг, и он никак не мог этому помешать. Не замечая этого, Офелия спокойно сказала:
– Его здорово расстроил ваш разговор.
– Это всё, что он сказал?!
– Джейсон…
– Нет – это всё, что он сказал?!
– Мы не совсем разговаривали…
– Тогда что тебе ещё непонятно? В чём я опять неправ? Почему всегда я?!
– Дело не в том, кто тут неправ. – Крыша горела, её лицо полыхало пламенем, а она с умным видом объясняла: – Дело в том, что ты учитель, а он ученик. Он пытается отыскать свою дорогу, найти подходящее место для своего дара, а наша задача…
– Он не имеет права!
– Не имеет права на что?
– Ни на что! Его вообще не должно быть!
Она решительно замотала головой:
– Ты не можешь так говорить про ученика.
– Я не могу? – Очень хотелось что-нибудь пнуть, но в этом пожаре ничего не нашлось. – Макдуф не может приводить в школу маньяков! Ковен не может это одобрять! Желчная баба-морж не может меня поучать! Мир не может заменять хороших людей мудаками, а остальные не могут делать вид, что так и было!
– Здесь я с тобой согласна…
– Нет! Ты согласна с кем угодно, кто против меня!
– Это не… что значит против тебя? Альберт Дьюри против тебя? – Черти драные, как она округляет рот, когда негодует! – Да он считает себя виноватым!
– Ну хоть кто-то!!! Смотри-ка, мы нашли виноватого! Хотя подожди, в чём? Ничего же особенного не случилось! Это просто я не беру ответственность!
– Разве я говорила тебе такое?
В дрожащем мареве он нечётко видел, как она легко соскочила со стены, шагнула к нему, помедлив секунду, положила руки ему на плечи. Запах её чёртовой травы.
Он не понял, что сделал и куда всё опрокинулось, – только то, что её рот влажный и тёплый, а ему катастрофически недостаёт ещё пары рук, чтобы вспомнить всё её тело, сверху донизу, сквозь одежду и под одеждой, да ещё поддерживать её затылок над пропастью и сделать уже что-то с её чёртовой юбкой, не желающей задираться ещё хоть немного выше. Рвануть бы чистой энергией, но где ж её взять, когда всё в огне.
Заминка неприятно отрезвляла. Они почти вырвались за стену, в светлые сумерки, но реальность уже догнала и отшвырнула обратно. Он осторожно выпрямился, высвобождая её из-под себя, и с трудом подавил желание вытереть рот. Только кровь стучала в висках, ещё не успев остыть и замедлиться.
– Так вот почему ты так любишь спорить, – усмехнулась Офелия красными губами, приподнимаясь на локтях.
– Я не люблю спорить.
– Значит, показалось. – Она улыбнулась шире, даже не думая прикрывать оголившиеся колени. – Может, тогда продолжим? Ту часть, где мы не спорили?
Сердце всё ещё билось так громко, что заглушало стыд, и он спросил то, что никогда не собирался спрашивать, хоть и думал об этом каждый день:
– Ты с ним спала?
– С кем?
Такого поворота он не ожидал. Но, если подумать, с чего он взял, что круг конкурентов так ограничен…
– Дерек опять тебя дразнил? – Офелия прервала его замешательство. – Нет, с какой стати мне с ним спать?
– Ну… Не знаю. Почему бы нет?
Надо было рвать проклятую юбку.
– Ну, хотя бы потому, что у него есть девушка.
Он фыркнул:
– Только одна? Годы берут своё?
– Не знаю про годы, – нахмурила брови Офелия, – но там всё серьёзно, он влюблён без памяти.
– Ага. Он тебе сам так сказал?
– Представь себе, – она села, скрестив руки на груди, её лицо оказалось прямо напротив, – я довольно неплохо разбираюсь в людях.
– Я сомневаюсь.
– Сомневаешься в моих способностях? Вот это да! Ты по любому поводу попрекал меня тем, что я влезаю людям в головы, а теперь вдруг считаешь, что я не могу понять, врёт человек или нет?
Он не успевал за развитием событий. Её губы – потом лучшая новость за полгода – и вот они снова ссорятся? И как она так всё выворачивает?
Он бессмысленно пожал плечами, уступая ход.
– Ты, конечно же, не обратил внимания, – охотно продолжила она, – но, вообще-то, сейчас все наоборот стараются друг друга поддержать. И господин Макдуф, и – другие преподаватели – все как будто невзначай напоминают мне, что ценят меня, что у меня всё так хорошо получается, что они рады моей помощи. И только ты!.. За два дня до битвы с чёртовым Хадегом Тисом ты говоришь мне, что я даже не разбираюсь в людях? – Она бессильно выдохнула и прикрыла глаза. – Я знаю, что это ничего не изменит! Да, это всего лишь слова. Но они помогают, правда! Всё равно всё будет так, как должно быть, – но перед этим я могла бы хотя бы чуть больше верить в себя и меньше бояться.
– Но ты вообще могла отказаться! Зачем было…
Она неожиданно больно ударила его ладонями в грудь.
– Ты что, не слышишь? Ничего уже не изменить, зачем ты твердишь одно и то же? Просто скажи ты наконец, что поучаствовать разок в битве – это ничего страшного, что мы справимся, что мне хватит сил, или что Агда сама всё сделает и моя помощь даже не понадобится. А ещё лучше – что, что бы ни случилось, ты не дашь меня в обиду и всё будет хорошо!
Он открыл рот, чтобы спросить: «Ты что, серьёзно?», – и тут же закрыл. Раскрасневшаяся, растрёпанная, она смотрела даже не вопросительно – требовательно. К счастью, недолго: рывком притянув его ближе, она спрятала лицо у него на плече. Эфир музыкально искрил и переливался неровными вспышками: она ждёт. Так вот зачем весь этот разговор? Она боится и ищет поддержки? У него? Не зная, куда деть руки, он неловко коснулся её спины. Взамен всего, чего он от неё хочет, он даже не может что-нибудь соврать. Разбирается она в людях, как же.
– Хочешь… – Он старался смотреть вперёд, в небо над морем, не замечая давящего с двух сторон камня. – …Если с тобой что-нибудь случится, я убью всех? Хадега. Софию, если надо. Того мудака из Саха…
– Остановись.
Он послушно замолчал. А она, вздохнув, перестала звенеть вопросом и расслабилась под его прикосновениями к маленьким позвонкам под тонкой тканью, к гладким волосам с запахом летних дюн. Он выждал, сколько смог. Наверняка момент всё ещё неподходящий – но она же и так всё знает. Он погладил её спину более основательно, согревая ладонями и захватывая новые области.
– Пока не поздно: ты очень дорожишь этой юбкой?
– Там сзади застёжка.
– Ах, сзади?..
Глава 11. Новый рассвет
Шорох сухих листьев по мрамору: двуглавый король вздыхает – запускает руки в густые локоны. Медлит величественно – сжимает тонкие пальцы. Хруст сломанного льда, дробь багряных капель по холодным волнам, мёртвые глаза смотрят в живые, погружаясь в синюю глубину, где на дне вместо песка белеют сотни костей. Голова двуглавого короля ложится на них мягко, словно в упругий мох, на лоб со стуком каблука о пол опускается власть – изломанный контур, пять металлических углов… Или нет? Игра скупого света очерчивает прозрачную грань…
Офелия проснулась резко, уже сжимая в кулаке хрустальный кулон, с которым в последнее время не расставалась. Это он – это хрусталь лежал на дне среди костей? Нет-нет-нет. Бесполезные глупые сны, которые можно понять только после того, как всё уже произойдёт. Зачем ей вообще было это видеть, зачем сегодня?
– Приснилось что-то? – спросила Ньёра, соседка по комнате, взглянув на неё через отражение в зеркале, перед которым расчёсывала свои бесконечно длинные волосы.
Офелия мотнула головой и виновато улыбнулась. Не к месту вспомнилась бытовавшая у низших примета – наслушалась она их за время работы! – что якобы первый человек, с которым заговоришь утром перед важным событием, невольно предскажет его исход. Само собой, это неправда, но лучше сегодня вообще ни с кем не разговаривать, и уж точно не про сны. Обойдётся как-нибудь без предсказаний, кому там оторвут голову и чьи кости окажутся на морском дне.
Сейчас бы снова уснуть, чтобы отменить, переиграть тревожное пробуждение, или хотя бы полежать под одеялом ещё несколько минут, воображая, что впереди самый обычный, даже немного скучный день, а за ним сотни и тысячи таких же, но Офелия боялась, что Ньёра ещё что-нибудь скажет, поэтому стремительно вылезла из постели и скрылась в ванной. На самом деле, ей даже хотелось – хотелось бы – пообщаться: Ньёра тоже была эфирным магом из Каэлида, училась в Фаэранте на курс или два младше и бежала на материк неполный год назад. Уж конечно, им было что обсудить: жизнь на родине и жизнь в изгнании, новую и старую работу, Совет, общих знакомых и преподавателей… Но только не сегодня. Нельзя, неправильно болтать сейчас о всякой ерунде. Глядя на своё бледное отражение с зубной щёткой, Офелия задумалась, не было ли у низших каких-нибудь примет относительно утреннего туалета. Чистишь зубы, держа щётку в правой руке, – проживёшь долго и счастливо, в левой – жди беды? Нет, кажется, ничего такого. Придётся просто делать всё как обычно.
Когда она вышла из ванной комнаты, Ньёры уже не было, только расчёска лежала на столике перед зеркалом. Звёздное небо за окном пока не выказывало признаков рассвета, но это не радовало. Малодушно задёрнув штору, чтобы не ловить взглядом чёрную пустоту, Офелия как можно быстрее оделась и выскочила в коридор.
Гостевые этажи Башни напоминали Шаннтог своими галереями с комнатами по одну сторону и окнами по другую. Только камень стен здесь был гладко отшлифован, умножая размытые пятна светильников, вместо углов – плавные изгибы, а под ногами – ковёр пурпурного цвета. Было странно почти не слышать своих шагов, как будто идёшь не по каменному полу, а по – мху? Или лёгкому слою свежего снега… только красного.
Офелия ускорила шаг. Впереди неярко светился внутренний портал, который доставит её в холл на первом этаже, место сбора. Ещё ближе к неизбежному. Но ждать в одиночестве оказалось настолько хуже, чем в компании, что к порталу она почти бежала, – пока её не заставила замереть новая неприятная мысль. Если сейчас, что уж скрывать, она едва держит себя в руках, то что она почувствует, оказавшись в помещении с ещё тридцатью или сорока магами, знающими, что не все из них будут живы через пару часов?
Закусив губу, она рассматривала носки своих полусапожек на красном ковре. Разумеется, у неё хватит опыта, чтобы отделить чужие эмоции от своих. Это база. В крайнем случае можно будет потратить капельку энергии на какую-нибудь успокаивающую технику. Вот только есть вероятность, что в первую секунду она обезумеет от страха и телепортируется домой в Каэлид раньше, чем успеет подумать… Ах, из Башни же нельзя телепортироваться. Тогда неважно. Тогда будь что будет. Она подняла голову, сделала глубокий вдох, зажмурилась и шагнула в портал.
Тихое жужжание голосов, ночная свежесть сквозь открытые окна и прорва пьянящей стихийной магии. Напряжение, холодная собранность. Воодушевление, льющееся теплом из груди в кончики пальцев, колкие пузырьки возбуждения, от нетерпения потягивает в мышцах. Офелия открыла глаза. Ошибки нет, она действительно попала на первый этаж Башни, в круглый холл, в котором собрались готовые к скорой кончине маги Альянса. Они стояли группами или по одному, одни лениво переговаривались, другие оживлённо спорили, кто-то что-то жевал.
– Фамилия?
Немного сбитая с толку, Офелия пыталась подобрать ёмкое определение всем присутствующим и не сразу поняла, что вопрос обращён к ней. Задавал его паренёк, похожий на торговца: бойкий, довольный собой и одновременно услужливый. Тут же обнаружился и «прилавок» – стол, покрытый кроваво-красным бархатом, – это что, цвет сезона в столице? – с разложенными на нём нательными артефактами.
– Шенди, – ответила она рассеянно.
Паренёк – вполне возможно, прошлогодний выпускник Шаннтога – заглянул в бумажку, которую держал в руках, затем выудил из представленного на столе многообразия два кулона на одинаковых кожаных шнурках.
– Базовый набор: маскирующий и для связи, он же для телепортации, – озвучил он.
– Спасибо, – бросила Офелия, принимая артефакты: плоский деревянный круг величиной с карманное зеркальце, инкрустированный жёлтым металлом, и совсем небольшой шарик стального цвета.
– По желанию можно добавить ещё какой-нибудь. Есть стандартные для атаки и для защиты.
Офелия призадумалась. Ей никто не говорил, что Альянс будет использовать стандартные артефакты. С другой стороны, им не говорили почти ничего. От каждого требовалось только делать то, что он лучше всего умеет, и делать это наилучшим образом. Очевидно, вплоть до того, чтобы прибегнуть к вспомогательным средствам. Она скользнула взглядом по залу. Интересно, здесь кто-нибудь повесил на шею расписку в собственной неуверенности?
– Давай для защиты.
Парень с бесстрастием профессионала протянул ей ещё одну деревянную дощечку.
– От магов чистой энергии не спасёт, – вежливо предупредил он. – И от менталистов тоже, только обычные физические атаки.
Офелию замутило. Этот-то, судя по беззаботному виду, юному возрасту и слабой стихийной эманации, никуда сегодня не собирается. Конечно, почему бы и не поболтать про магов чистой энергии и менталистов.
Ещё раз хмуро поблагодарив, она надела все три новоприобретённых артефакта, защитный спрятав под тунику, и осмотрелась. Зал был такой же круглый, как тот, в котором их собеседовали – когда-то в прошлой жизни, – но куда меньше. Вдоль стен, чередуясь с окнами и стихийными купелями, стояли кривоногие диванчики. На одном из них Офелия заметила статную фигуру госпожи Сорхе в шёлковом платье глубокого синего цвета. Рядом о чём-то с серьёзным видом разглагольствовал тщедушный пожилой мужчина, в котором Офелия не сразу узнала придирчивого мага из Совета: претенциозный белый балахон он сменил на штаны и рубашку неприметного землистого цвета и походил на какого-нибудь рыбака. Над ними изящным изваянием возвышался третий участник беседы – господин Кайтель.
На худой конец, можно присоединиться к ним, лишь бы скорее оказаться рядом с кем-то знакомым. Офелия двинулась в их сторону – не слишком быстро, чтобы успеть получше рассмотреть толпу, а ещё потому что голова слегка кружилась из-за такого скопления людей.
Глаз выхватил длинный хвост светлых волос, и она собралась уже подойти к Ньёре, но к своему удивлению разглядела, что стоящий рядом молодой человек в зелёном бархатном дублете – не кто иной, как архимаг Саха, которого Офелия тоже помнила по собеседованию. И с ними же – Дерек, как всегда неотразимый, в неизменном чёрном камзоле с идеально ровным рядом сияющих пуговиц. Архимаг что-то увлечённо, даже весело, рассказывал, все улыбались. Раздумывая, уместно ли пытаться влиться в такую неоднозначную компанию, Офелия наконец заметила ещё одну чёрную фигуру. Джейсон стоял у открытого окна, практически высунувшись наружу, упираясь ладонями в подоконник. Наверное, решил подышать ночным воздухом, хотя не менее легко было представить, что он приготовился прыгать в окно и бежать подальше отсюда. Ещё на подходе Офелия отметила, что он выставил блок. Кажется, в этом зале есть один человек, который её понимает. Всегда приятно встретить единомышленника, но блок очень кстати, иначе ей пришлось бы непросто.
Она молча встала рядом, постаравшись незаметно для окружающих, но крепко прижаться к горячему плечу. Он втянул носом воздух, но ничего не сказал, продолжая смотреть в тёмную пустоту снаружи. Куда тут бежать? Город лежал с противоположной стороны, а что с этой, она не помнила. Небо начинало светлеть, но пейзажа под ним ещё нельзя было различить. Или здесь и в самом деле не было ничего.
В груди теснились вопросы. Как настроение? Я немного волнуюсь, а ты? Мне кажется, у нас неплохие шансы, да? Она несколько раз почти решалась заговорить, но слова будто застревали на полпути. Они уже всё обсудили. Она услышала всё, что ей было положено. Вопросы умирали и разлагались внутри, отравляя кровь.
– Прелестное утро, правда?
Офелия вздрогнула от неожиданности и обернулась, чтобы увидеть подошедшего Дерека. Поискав взглядом его недавних собеседников, она поражённо уставилась на сахского архимага, который совершенно недвусмысленно гладил Ньёру по щеке, а потом и вовсе поцеловал в губы – осторожно, как будто она была иллюзией и могла развеяться от прикосновения. Шепнул ей несколько слов, подошёл к внутреннему порталу, пропустил вперёд двух магов Треанса и следом за ними шагнул в серебряное свечение. Совет собирается? Сейчас начнётся?
– Выглядишь немного бледной, – озабоченно сказал Дерек. – Но тебя это ничуть не портит! Не спала?
– Всё в порядке, – ответила Офелия, скрывая досаду. Это она должна читать чужие эмоции, а не все вокруг – видеть, что она едва на ногах стоит от страха!
– Смотри, мы рассчитываем на тебя и всю вашу троицу.
– Вы? – Она покачала головой. – Дерек, мы-то на вас как рассчитываем!
– Расслабься и не думай об этом, подружка. Тебя будут оберегать лучшие маги Альянса… – Вдруг осёкшись, он ошалевшим взглядом уставился куда-то в зал и закончил хриплым шёпотом: – …в чумовых костюмах…
Офелия обернулась и сразу поняла, на кого он смотрел. Из портала вышла женщина, целиком упакованная в облегающий комбинезон серебристого цвета. Даже голова была полностью скрыта, а на месте лица – мелкая чёрная сетка. Но то, что в блестящую материю затянута именно женщина, было даже слишком – слишком – хорошо заметно. Когда она остановилась перед столом с артефактами и повернулась спиной, Офелия нервно сглотнула. Последнее дело обсуждать чужие способы выжить – у самой-то защитный артефакт на груди! – но вид у неизвестной магички был настолько вызывающий, что сгодился бы для деморализации противника.
– Умоляю, скажи, что это твоя одноклассница!
– Пошёл в жопу.
– Я именно с этой целью…
– Это огнеупорный костюм? – обрела голос Офелия.
– Ультрасовременный и такой стильный! Незаменимая вещь для огня! Джей, а где твой?
– Как ты меня назвал?..
– Но правда, почему тогда не у всех такие?
– Потому что некоторые справляются с контролем, – снизошёл до пояснения порядком раздражённый Джейсон.
Дерек совершенно непристойно загоготал:
– Вот повезло нам, что ты как раз из последних!
Перед мысленным взором промелькнуло даже не видение – порыв горячего воздуха, ярость, ломающий кости удар, – и она уже приготовилась схватить Джейсона обеими руками, не давая сбыться намерению, когда по залу разнёсся короткий приказ:
– Выходите.
Офелия почувствовала, как пол предательски поплыл под ногами, а в следующую секунду вдруг оказалась крепко прижатой к непривычно холодной груди, затянутой в плотную чёрную ткань с круглыми серебряными пуговицами.
– Всё будет хорошо, подружка, – пообещал Дерек, слегка покачивая её в объятиях. – Мы к тебе никого не подпустим.
Опомнившись, она решила от души напиться его странной эйфории, но неожиданно наткнулась на глухой блок и только вдохнула щекочущий запах чёрного перца, смягчённый сладковатой нотой и растворённый в бодрящем бризе.
– Ты всех задерживаешь, – прошипели за спиной.
Дерек не стал препираться, отпустил её и, напоследок подмигнув, слился с потянувшейся к выходу толпой.
Офелия оглянулась на Джейсона и схватила его за руку, наплевав на то, что он по этому поводу подумает. По крайней мере, вырываться он не стал. Вместе со всеми они просочились в высокие двери, как песчинки сквозь горлышко песочных часов.
В первое мгновение Офелии показалось, что над горизонтом уже горит восход: дымчатую синеву сумерек прорезала узкая полоска золотого света. Но небо над столицей ещё только теряло ночной окрас, а светящаяся полоса лежала в траве по эту сторону моста, пересекая ведущую к нему мощёную дорожку. По её плитам или наискосок по влажной траве маги уверенно шли к своим местам.
Было в этом успокаивающее чувство надёжности: каждый знал, где ему быть и что делать. Офелия тоже знала. Она никуда не сворачивала, при этом капризно продолжая сжимать горячую ладонь. Ничего, пусть проводит девушку на её место, не так уж трудно.
По мере приближения равномерное свечение распадалось на отдельные точки, а полоса больше напоминала силуэт птицы, раскинувшей крылья-фланги вправо и влево от дорожки. Мозаика каменных плит привела их к короткому вееру птичьего хвоста, который составляли четыре точки, а в центре образованной ими трапеции горели ещё три, совсем близко друг к другу: одна чуть впереди, две сзади. Левую из трёх точек уже занимала Ньёра. Офелия остановилась возле правой, только теперь неохотно выпустив руку Джейсона, и посмотрела ему в лицо – с очередным незадаваемым вопросом. На этот раз ей хватило бы знать, что он просто будет где-то поблизости. Но он только непонятно качнул головой, отвёл глаза и резво направился куда-то в дальний правый конец строя. Если это их последняя встреча, то более глупой последней встречи у неё в жизни не было.