Вероника Соль
Второй. Том 1
Она заправила волосы за ухо. Каждый раз, когда она так делала, одна короткая прядь упрямо оставалась у виска, касаясь кончиком бархатистой щеки.
Он отвернулся и бессмысленно уставился в полумрак дальнего угла. Мог бы догадаться, что рано или поздно она придёт. Да он и догадался. Мог бы подготовиться получше: придумать железные аргументы, научиться убедительно изображать незаинтересованность, да не впускать её в конце концов. Как глупо – почему он её впустил?
– И я всё пытаюсь понять, – продолжала она, – а у тебя… всё… налажено?
Он только мысленно выругался. Было! Было налажено! Пока кое-кто не припёрся и всё не сломал.
– У тебя кто-то на материке? Как ты сказал – в Отенби?
– Что? Нет, никого. Не то, что ты подумала.
– И… тебя всё устраивает?
Ничего ведь не стоило сказать: «Да» и навсегда закрыть эту тему. И всё же что-то мешало.
Отсутствие привязанностей – да, оно не просто устраивало, он очень им дорожил. Но… речь ведь и не идëт о привязанностях, правильно? Сколько она уже здесь, пару месяцев? Бедняжка ни о чëм другом думать не может.
А он может?
– Может, мы могли бы выручить друг друга…
Нет же! Нет, нет, нет, нет. Зачем она издевается. Сидит тут, с золотистым светом на щеке, с мягкими губами, тонкими запястьями, быстрыми пальцами убирает за ухо волосы, треугольник серьги трогает шею, острым концом указывает направление – а он должен помнить, что нельзя поддаваться, потому что… потому что…
– …На первое время. Я надеюсь, – выдохнула она с нервным смешком, – мне однажды разрешат хотя бы выбираться на материк. А когда-нибудь, может, и жить туда отпустят, и тогда я по-настоящему обустроюсь… А пока я здесь, нужно что-то решить. Только не подумай, что я прошу об одолжении: я предложила это, потому что ты здесь тоже один и мне показалось, что ты будешь рад такой возможности. Впрочем, если нет… – С оглушительным шелестом одежды она поднялась из-за стола, видимо потеряв терпение.
Он встал следом, будто неотделимая тень.
Она выглядела спокойной и мудрой – не такой, как он всë это время представлял, пока старательно отводил взгляд. Тëплая в свете лампы, пульсирующая жизнью в каменных стенах, она проникла в полумрак каждого угла, и комната мерцала от жара. Чем-то похоже на недавние приступы, но неуловимо иначе.
Она улыбнулась спокойно и мудро:
– Так мне остаться?
– Да. Предложение дельное.
– И какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
– Особо никаких.
– Значит, решим этот вопрос прямо сейчас? Знаешь, я уже начала беспокоиться, что со мной что-то не так.
С ней всё на свете было не так, но он скажет ей это потом. Или никогда. А сейчас – момент исполнения желаний, вот только наступил этот момент как-то неправильно. Будь всё правильно, он бы даже не задумался, а теперь стоял перед ней как дурак и не понимал, что делать, как будто телепортировался в самую гущу событий и никак не мог их догнать.
Она подошла и коснулась маленькими прохладными ладонями его груди, но через секунду нахмурила красивые брови:
– Послушай, если ты не очень хочешь…
Руки как-то сами легли ей на бёдра, и она замолчала. Он предоставил рукам вспоминать. А может, впервые узнавать. Изучать свалившийся на него с неба незнакомый артефакт, скрытый бесчувственной тканью. Острые лопатки, выступающий позвонок, вышивка по краю выреза, ткань толще всего на самой границе с обнажённой кожей, тонкие ключицы выглядывают из-под блузки. Там, под одеждой, оказалось гладко и приятно, угловато сзади, спереди куда интереснее. Он избегал опасных глаз и манящих губ, прятал лицо в ароматных волосах у виска, над треугольником серьги, она дышала ему в шею и щекотала живот прохладными пальцами, уверенно расправляясь с пряжкой ремня. Уже?.. Он торопливо задрал еë блузку, на миг открыв изумительный вид, ухватил губами волшебно мягкую грудь с волшебно твëрдым соском, нырнул рукой под узкие брюки. Она тихо вскрикнула, и две реальности – правильная и неправильная – наконец совпали, и всë пошло как надо, как задумано, как было всегда. Кровать затерялась невообразимо далеко, где-то в другом мире, их приняла ближайшая стена, прижала друг к другу, и всë растворилось – в горьковато-сладком цветочном запахе – это и есть бессмертник? – в его огне, в еë голосе, беспорядочно проступая прикосновениями: светлые пряди, нежная кожа, руки на его спине, ноги в его руках.
Как всё это могло вдруг появиться в его жизни? И как он только жил без этого?
***
Последняя ночь октября разлилась над столицей сырой тёмно-синей прохладой и щемящим запахом увядшей травы. Воздух, густой от влаги, врывался в окно, покачивал огоньки, колыхал гобелен с изображением коронации Конхора I и трепал разложенные на бордовом плюше дивана страницы отчётов Оскара.
– Ну и холодрыга у тебя тут! – Агда появилась из смежной комнаты, мгновением раньше выдав себя шорохом платья. – Ты ложиться не собираешься?
София упрямо смотрела в исписанный мелким почерком лист, который уже два с лишним месяца не мог сообщить ей ничего нового.
– Ещё почитаю.
– Ждёшь чего-то?
– Жду, что этот день закончится без происшествий, как и Равноденствие.
– Подожду с тобой, – улыбнулась Агда. – Может, вина?
– Почему бы и нет, – без боя сдалась София и устало уронила руку с листом бумаги на диванную подушку.
Агда всем своим видом изобразила торжество и скрылась в дверном проёме.
И в этот момент позвало зеркало.
София встала, пересекла комнату и резким движением сорвала плотное покрывало с изящного столика на трёх ажурных ножках. Огоньки светильников отразились в безупречно гладкой наклонной столешнице из полированного обсидиана. Забыв отложить покрывало, София опустилась на стул, приготовилась к худшему и подтвердила связь.
Надежды не осталось, когда в зеркальной поверхности показалось лицо командира отряда, который уже два месяца квартировал в Большом Медном.
– Госпожа Ангаис.
– Господин Бригте, – вопросительной интонацией София приглашала его говорить.
– Ночной обход обнаружил, что… – Эхан Бригте запнулся, сомневаясь в формулировке. – Малое Медное. Там появились дома.
Следовало спросить, какого дьявола они туда полезли. Стражам было велено охранять Большое Медное и не соваться в Малое. Но язык не повернулся. Это можно потом.
– Спасибо. Ждите указаний.
Она смахнула молодое лицо командира и уставилась в чёрный глянец, высматривая проклятую деревню. И верно. Вместо привычных уже зарослей чертополоха проступили тёмные прямоугольники домов. И кое-что ещё, о чём Эхан не сказал, – не заметили? Не посчитали важным?
Посреди окружённого домами пустого пространства, которое прежде могло быть чем-нибудь вроде деревенской площади, чернел провал. Огромная яма пятиугольной формы. София рывком встала, чуть не опрокинув тонконогий стул, и отвернулась от зеркала, комкая в руках узорную ткань покрывала. Как будто можно было так же запросто повернуться спиной к проблеме, стремительно обретающей совсем иной масштаб. Агда замерла на пороге с двумя кубками и непроницаемым лицом.
– Нашли? – спросила она.
– Сейчас найдут.
Одно хорошо: решение не подпускать других магов Ковена к месту исчезновения оказалось правильным. А всё, что случилось, случилось в один день два месяца назад, и помочь было уже нельзя.
Она уверенно вернулась к зеркалу и снова вызвала Эхана.
– Госпожа Ангаис.
– Идите в Малое Медное и достаньте всех, кого найдёте.
– Достать? – переспросил страж.
– Из ямы. Полагаю, там всё население деревни – и, вероятно, два тела с Ключами Ковена. Сообщишь, когда закончите.
– Понял, приступаем, – не дрогнув, сообщил командир, коротко поклонился и завершил связь.
– Приятный молодой человек, – сказала Агда, подойдя и протягивая Софии кубок. – Вежливый, исполнительный и довольно способный. Зря ты с ним так – мало ли что.
София с отвращением смотрела на вино, в тусклом свете казавшееся чёрным. Она медленно покачала головой:
– Ты прекрасно знаешь, что ничего не случится. Отряду ничто не угрожает, покуда в нём нет никого из Ковена.
Несмотря на хорошее отношение к Эхану Бригте, ей немного хотелось ошибаться.
***
Вечернее солнце на полу общей комнаты, от жара камина клонит в сон. Утопая в слишком мягком истёртом диване, он вертит в руках маленький, почти игрушечный нож, целиком вырезанный из плотной чёрной древесины, – подарок Рыжего. Рыжий потратил на него две недели, хочет сделать второй такой же для Дейма.
Он не успеет.
Матовая, восковая поверхность без единой шероховатости требует прикосновений, не даёт выпустить из рук. Деревянное лезвие остро заточено и режет не хуже стали. Впивается в плоть, красит белую ткань в багрянец.
Шесть минут. Это много, этого хватит…
«Не спеши. Дождись Кристину».
Кристина играет с Селестой в башню, фишки вспыхивают и шипят на столе. Он не вправе её торопить. Но время уходит.
Обжигающе холодные пальцы больно сжимают подбородок, заставляют смотреть в прищуренные зелёные глаза, желтоватые у зрачка, темнеющие к краю радужки. Другая рука такими же твёрдыми пальцами касается его лба, замирает, чуть отдаляется.
Мир опрокидывается. Он – Рыжий, он смотрит в серое небо мёртвыми глазами, прибитый к земле чёрной иглой. Не двинуться, не повернуть головы. Только смотреть на зеленоватый отблеск барьера, на птиц над ним.
Десять секунд, клянусь, десять секунд!
Руки беспорядочно скребут набухшую кровью землю, рвут скользкую траву. Птицы чёрными точками кружат над остриём, вонзившимся в небо.
Девять. Восемь…
Птицы в небе расплываются сквозь бессильные слёзы.
С глухим треском лопается барьер, холодные пальцы острыми кольями входят в мозг, небо падает кровавым ливнем на грудь, ломает рёбра, рвёт лёгкие криком.
Стылый ночной воздух рывками входил в горящее горло, пальцы свело судорогой на скомканной простыне. Было темно и оглушающе тихо. Не светился зелёным барьер, не мешал подняться кол в груди, он больше никуда не опаздывал – и это было хуже всего. Он предпочёл бы навсегда остаться под жгучим дождём, скрести землю в отчаянных попытках освободиться, кричать, если так нужно. Но никогда не преодолеть эту последнюю долю секунды, за которой нет больше ничего. Темно и тихо. Каменный склеп, в котором он снова проснулся, скрючившись поперёк кровати, не веря, что беспомощность бывает такой абсолютной.
– Джейсон…
Он подскочил от неожиданности, поперхнувшись глотком воздуха. Затем длинно и забористо выругался, опустился на подушку, вздрогнув от прикосновения влажной простыни к горящей коже, и прикрыл глаза руками.
– Совсем забыл, что ты здесь.
– Не самое волнующее, что мне говорили в постели. – Офелия сидела рядом, вжавшись в стену и стараясь занимать как можно меньше места. Интересно, как давно?
Ну, он предупреждал, что ей лучше не оставаться. Да что там, он её вообще не звал. Хотя и не возражал. Боже однорукий, на что он рассчитывал? Поиграть в нормальность, представить, что у него что-то есть, что можно просто жить так же, как другие? Прошлое не замедлило отвесить затрещину. Знал же, что так будет.
– Хочешь поговорить? – предложила Офелия.
– Нет.
Он хотел, чтобы её здесь не было. В этой постели, в этой комнате, в замке, в его жизни. Склеп одноместный. Он скрипнул зубами, понимая, что не сможет ей этого сказать.
Она пошевелилась, пошуршав одеялом.
– Часто это с тобой?
И зачем было спрашивать, хочет ли он разговаривать?
– Нет.
– По особым случаям, значит? И в этот раз – из-за меня?
В каком-то смысле – да. Но зачем ей это говорить? Он промолчал.
– Я могла бы помочь…
– Что? – он настороженно приподнялся.
Офелия, верно уловив интонацию, помедлила, прежде чем ответить.
– Это часть моей работы. Эмоции, память, нервные расстройства. Я могла бы…
– Я тебе руки оторву, если протянешь их к моей голове, – прошипел он тихо.
В темноте он видел только её силуэт. Более глубокая чернота на лице обозначала глаза, но он не мог угадать выражение лица. Она не отвечала и не шевелилась.
Он снова лёг и отвернулся. Наверное, получилось грубовато. Но лучше так. Лучше пусть боится и держится подальше.
– Ты считаешь, что маги эфира способны только причинять вред?
Кажется, он переоценил свою силу убеждения. Вряд ли он хотя бы в первой десятке тех, кто ей угрожал. Он повернулся на спину.
– У меня был неприятный опыт.
– Осмелюсь заметить, для человека с подобным неприятным опытом ты очень неплохо держишься.
– Да, ерунда. Ничего особенного. Я вообще склонен драматизировать. Спроси Сорхе, она подтвердит.
– Я совсем не это сказала, зачем ты так? Я подумала, что под неприятным опытом ты имеешь в виду злонамеренные манипуляции с сознанием, а после такого не всем удаётся сохранить здравый рассудок. Значит, или я тебя неправильно поняла, или ты сильный соперник для ментального мага, способный противостоять уже начавшемуся воздействию.
– Нет. Просто повезло.
– Могу я узнать – из профессионального интереса, – кто это был?
Он вздохнул. Глупо отмалчиваться на самом простом вопросе.
– Феба Эйе. Если слышала.
– Слышала. Магов эфира достаточно мало, чтобы мы изучали всех более-менее известных представителей старших поколений. Феба Эйе состояла в Ковене Иннсдерре. Приняла сторону Хадега и погибла с ним в день Раскола.
– Не в день Раскола. Потом.
– Правда? – удивилась она. – А у нас считается, что все маги вашего Ковена, которые взбунтовались против разделения власти, были убиты в тот же день.
– О да, у нас тоже.
– И это неправда?
– Нет.
Она немного помолчала.
– Это же не ты её убил?
– Ты не собираешься спать?
– Здесь? Ты меня не прогоняешь?
– Да что уж.
– Тогда ещё раз спокойной ночи.
– М-м.
***
Когда она проснулась, было ещё темно, в ванной шумела вода, а еë плечо возбуждающе пахло выстиранной тканью. Она довольно улыбнулась, потягиваясь, чувствуя голыми ногами чужую постель, носом – чужую футболку и уже почти не чувствуя себя чужой.
Над дверью робкой точкой разгорался светильник – пять минут до подъёма. Шум воды прекратился, и только тут Офелия вспомнила, что всё прошло не совсем гладко. Она села в постели, натянув одеяло до самого лица. Что они скажут друг другу? «Доброе утро»? Или он спросит, почему она ещё здесь? Может быть, теперь они оба решат поскорее свернуть общение, и она потеряет единственного человека, который мог бы стать ей другом. Но рискнуть стоило. Видят боги, разговаривать с ним словами она пыталась, использовать эфир не имела права – и выбрала то, что казалось честнее всего, потому что предполагало взаимную выгоду.
Дверь ванной открылась, он вышел, с мокрой головой, босой, в одних джинсах, с футболкой в руках. Посмотрел на Офелию воспалёнными глазами.
Звуковой сигнал заставил вздрогнуть от неожиданности. В первое мгновение она подумала, что это общий будильник, – но это был дверной звонок.
Джейсон, успевший только просунуть руки в рукава футболки, замер.
– Кто там? – спросил он настороженно.
В ответ из-за двери донёсся музыкальный перелив, напоминающий то ли о звоне колокольчиков, то ли о весёлом журчании ручья, то ли о ручье, с весёлым журчанием перекатывающем колокольчики. Офелия не сразу распознала в этих звуках человеческую речь, поэтому упустила суть сказанного.
Джейсон выругался одними губами, быстрым движением натянул футболку и несколько раз перевёл взгляд с Офелии на дверь и обратно. Растерянный и невыспавшийся, он выглядел трогательно беспомощным.
– Ты не откроешь? – прозвенело из коридора, на этот раз в минорной тональности.
– Открою, – ответил он, не двигаясь с места. Со вздохом повернулся к Офелии.
– Ничего, если?.. – он указал рукой на дверь.
– Если мой вид никого не оскорбит, – пожала плечами она. Подумав, приспустила одеяло, чтобы было видно, что она одета.
Джейсон ещё раз тяжело вздохнул и с видом осуждённого на смерть пошёл открывать.
– Привет, малышка.
Сначала Офелия увидела только маленькие бледные руки, лёгшие на спину Джейсона, которому пришлось наклониться, чтобы обнять таинственную обладательницу звенящего голоса. Затем он неохотно отступил назад, пропуская гостью в комнату, и девушки уставились друг на друга.
Незнакомка походила на фею из сказки. В первую очередь из-за золотых волос – не золотисто-рыжих, как, скажем, у Марты Айдер, и не соломенных, как у самой Офелии, а в самом деле цвета золота, словно жидкий металл стекал широким потоком от макушки до середины бедра. Одна аккуратная косичка начиналась над правым виском, вилась надо лбом до левого, а дальше терялась в золотом водопаде, струящемся вдоль платья из ежевичного бархата.
И глаза – глаза тоже были золотые. Это могло означать только одно – чистую энергию. Когда маг не проявлял склонности ни к одной из стихий, но от природы владел чистой энергией на таком немыслимом уровне, что его удар не могла выдержать ни одна стихийная защита, – такие, как правило, обладали приметной внешностью. Офелия никогда не встречала магов чистой энергии, очень уж это редкий дар, но ей приятно было думать, что есть сила, которую люди боятся даже больше, чем её магию разума. Неужели эта фея, которую Джейсон назвал малышкой, имела сокрушительный потенциал боевого мага?
Тем временем в изумлённых золотых глазах зажглись озорные искры, а на кукольных губках заиграла улыбка.
– Одно слово – и выставлю за дверь, – предупредил Джейсон.
– Ну познакомиться-то можно? – громким шёпотом спросила фея.
Он раздражённо махнул рукой, отошёл к письменному столу и принялся там что-то искать.
– Я Кристина, – широко улыбаясь, прозвенела девушка.
– Офелия, – представилась Офелия.
– Я знаю, – продолжала улыбаться Кристина. – Мы рассматривали твоё дело в августе.
Мы?.. Эта девочка – член Ковена? Хотя если она маг чистой энергии, то как раз ничего удивительного, но все элементы никак не желали складываться в единую картину.
– А чем вы тут занимаетесь? – невинно поинтересовалась Кристина.
– Опаздываем, – проворчал Джейсон, продолжая шуршать бумажками.
Кристина смешно сморщила нос-пуговку.
– Я знаю, что у тебя первый урок, но до него ещё сорок минут. Я специально пришла пораньше, чтобы увидеться с тобой, пока жду директора.
Джейсон наконец повернулся к ней лицом, скрестив руки на груди и всем своим видом показывая, что не купится на это, но спросил уже мягче:
– Что-то срочное?
Кристина вмиг посерьёзнела. От того, с какой лёгкостью на её лице сменялись эмоции, становилось не по себе.
– Мы заседали рано утром, практически ночью. А господин Макдуф за границей, София не стала его выдёргивать. Он как раз должен вернуться с минуты на минуту, и я вызвалась встретиться с ним лично, в том числе потому что правда давно тебя не видела. Мы могли бы позавтракать все вместе, и я бы рассказала новость сначала вам, – предложила она и снова забавно поморщилась. – Только давайте не в нашей столовой, ладно?
Дав Офелии привести себя в порядок и одеться, Кристина перенесла их к порогу таверны в Шанн-эй. Офелия уже не раз гуляла по острову и хорошо знала цветную вывеску с надписью «Лось форштевня» и рисунком рассекающего кудрявые волны корабля, но внутрь ещё не заходила. Там оказалось светло и просторно, крепкие и чистые деревянные столы ровными рядами стояли вдоль стен справа и слева от входа. Посетителей не было, но из-за двери в дальнем конце зала уже доносился грохот посуды. Как только они расположились за столом у окна с видом на причал, со стороны кухни к ним поспешила худощавая женщина в скромном льняном платье горчичного цвета с закатанными выше локтей рукавами.
– Доброе утро, доброе утро, – поздоровалась она, тепло улыбаясь. – Ничего себе вы рано! Понимаю, понимаю, – ответила трактирщица сама себе, глядя на Кристину, – служба не ждёт! А вы, – она заметила Офелию и всплеснула руками, – наша новенькая, я знаю! Амелия, верно?
– Офелия.
– Ох, прости! – моментально перешла на ты трактирщица. – Меня зови просто Кюне. Ну, ты прямо-таки обязана попробовать что-нибудь из нашей местной кухни. Лучший выбор – островной пирог с рыбьими головами! Его решительно невозможно забыть!
Застигнутая врасплох её прицельной атакой, Офелия перевела взгляд на Джейсона. Он, стараясь не привлекать внимания госпожи Кюне, сделал отрицательный жест головой, исполненный такого трагизма, что Офелия едва сдержала смех.
– Мне бы что-нибудь более традиционное для завтрака, – ответила она уклончиво.
– Овсянку? – поскучнела Кюне.
– На молоке, – вмешалась Кристина, – и с черничным вареньем. Три!
– Я не буду, – подал голос Джейсон.
– Он будет! – строго зыркнула на него Кристина.
Джейсон исподлобья смотрел в спину Кюне, отправившейся на кухню.
– Какого чёрта, Крис? Я могу не есть, когда не хочу?
– Ты опять плохо спишь, – с грустью заметила она.
– Вот это новость!
– Я думала, что тебе лучше.
– Мне лучше.
Офелия чувствовала себя приглашённой в чужой дом на званый ужин, обернувшийся семейной ссорой, и гадала, кем эти двое друг другу приходятся. Они вели себя, как брат и сестра, причём роль старшего принимали по очереди. Но, будь это так, они бы хоть немного были похожи внешне. Пусть необычной мастью Кристина обязана чистой энергии, но ведь и в чертах лица не найти никакого сходства. И сколько ей может быть лет? С толку сбивала детская округлость лица – пухлые щёки и губы, маленький нос и подбородок без единого острого угла. Но те округлости, что виднелись в декольте, выглядели очень даже по-взрослому. Чуть ниже на фиолетовом бархате платья лежала, натянув витой шнурок, подвеска пятиугольной формы.
Кюне вернулась с тремя плошками исходящей паром каши, держа их на весу при помощи магии, чем заметно гордилась. Офелия посчитала своим долгом изобразить на лице восхищение, и Кюне, довольно улыбаясь, аккуратно и действительно весьма ловко опустила плошки на стол.
– Так что за новости? – Когда они снова остались втроём, Офелия решила сама задать направление разговора, опасаясь развития перепалки.
Кристина, только что погрузившая ложку в круг черничного варенья в центре миски, отпустила её и с печальным вздохом положила руки на стол.
– В августе пропали двое магов Ковена, – сообщила она. – Рита Муин, маг земли, глава Южного региона, и Филипп Латтон, вода. Отправились искать деревню, которая пропала без следа. Это случилось в Южном регионе, потому вызвали Риту, а Филипп прекрасный иллюзионист, он должен был проверить этот аспект. И они тоже исчезли, не вернулись и не вышли на связь.
– В августе? – переспросил Джейсон. – Свежо.
– Их нашли сегодня ночью. Деревня появилась на прежнем месте, а вместе с ней угадай что?
Джейсон не стал угадывать и вообще всё внимание направил на ложку, которую вертикально поставил на стол и покручивал за рукоятку.
– Пятиугольная яма, – покладисто продолжила Кристина. – С сотней трупов. Точнее, с тем, что осталось за это время. Филиппа и Риту опознали по Ключам, ну и по одежде и волосам. – На один миг её губы дрогнули в улыбке. – По всей стране девочки вплетают в волосы бубенцы вслед за Ритой. Там же, в яме, лежала целая гора сельскохозяйственных орудий. Вилы, топоры, лопаты. Похоже на то, как будто что-то заставило жителей деревни наброситься друг на друга с тем, что попалось под руку.
Джейсон положил ложку на стол, к еде он так и не притронулся. И Офелии тоже есть не хотелось.
– Напоминает что-то, верно? – спросила Кристина, явно намереваясь добиться от Джейсона какой-то реакции.
Офелия попробовала ускорить ход беседы:
– Что напоминает?
Кристина принялась размешивать варенье в каше.
– Когда произошёл Раскол Ковена, те его маги, которые были против разделения власти с низшими, с Хадегом Тисом во главе, потерпели поражение, но не все из них погибли, некоторые бежали. А затем в течение следующего года нападали на деревни, в которых жили только низшие маги, у нас таких много. Там они создавали в земле яму в форме пятиугольника, помещали туда всех жителей деревни и убивали при помощи одной из стихий. Своеобразное жертвоприношение высшей магии, как божеству. Но со временем всех этих отступников удалось уничтожить, и нападения на деревни прекратились.
Когда Кристина говорила долго, в голове начинало звенеть. С трудом удержавшись, чтобы не поковырять пальцем в ухе, Офелия поинтересовалась:
– И кто мог бы сделать такое сейчас?
– Это и есть главный вопрос. Если спрашивать, кто мог заставить крестьян перебить друг друга, а потом на время скрыть деревню, то это мог сделать какой-нибудь неплохой иллюзионист. Последователь идей Хадега, подражатель. Чтобы показать, что его дело живёт. Но если добавить к этому то обстоятельство, что были убиты двое магов Ковена, а остальные не могли обнаружить деревню два месяца… Это кто-то совершенно уникальный. И некоторые считают, что сам Хадег.
– Но он-то погиб в день Раскола! – воскликнула Офелия, невольно обращаясь к Джейсону, который вчера не опроверг эту информацию. Информацию, которая уже почти десять лет перепечатывалась во всех учебниках и биографиях.
– Вообще-то, этого никто не знает, – сказала Кристина. – Известно, что он был ранен. Чёрной осиной. – Она вопросительно посмотрела на Офелию, потом на Джейсона и снова на Офелию, словно сомневаясь, что нужно говорить, а что нет.
Офелия возблагодарила случай за то, что хотя бы про чёрную осину узнала немного раньше и теперь не позорилась с глупыми вопросами. Но Кристина собиралась пояснить другое:
– Стычка в день Раскола произошла во время переговоров, которые проводились «на нейтральной территории», в одной из усадеб под Аннберандом. София заранее разместила там отряд низших магов, вооружённых осиновыми стрелами и копьями. В конце концов, это же всё было ради низших – справедливо, что они сами поучаствовали. Некоторые из выживших теперь в Низшем правительстве…
– Подожди, заранее? – Офелия всё-таки почувствовала себя глупо, но не собиралась упускать возможность пообщаться с кем-то, кто отвечает на вопросы. – Разве это не Хадег поднял бунт против новых порядков?
Кристина мягко улыбнулась.
– Нет. Он не хотел подпускать низших к власти, это так. Но противостояние ещё имело форму жарких споров, хотя становилось понятно, что этим вряд ли ограничится. А Хадега боялись. И София приняла меры. Она назначила очередные переговоры, к которым должным образом подготовилась. С точки зрения обычной морали это был не очень красивый поступок, но София талантливый лидер и умеет правильно оценить ситуацию. Она действовала на опережение, и это дало им шанс. Такого, как Хадег, нелегко застать врасплох, но осина определила ход схватки, это оказалось действительно удачным решением. После первого же ранения чёрной стрелой ментальное воздействие Хадега ослабло, следом в него выпустили ещё несколько стрел. Остальные маги Ковена были примерно равны между собой, поэтому, оставшись без магии Хадега, его люди решили, что лучше отступить. Феба Эйе всех телепортировала – она была в этом мастером.
– А что, чёрная осина не помешала телепортации? – блеснула Офелия свежеприобретёнными знаниями.
– Нет, заклинание сработало, и они все исчезли. Но вообще-то, конечно, так нельзя делать. Никто точно не знает, что будет, если пройти через портал, даже держа осину в руках, а уж когда она пронзает тело в нескольких местах… Наиболее вероятным предположением было, что его, ну… – Кристина совсем по-детски сморщилась, – разорвало. И с тех пор его никто не видел. Последовавшие нападения на деревни низших возглавляли его соратники, сам Хадег ни разу не появился ни тогда, ни когда-либо позже. Все укрепились в мысли, что его больше нет. Собственно, поэтому, когда столько лет спустя понадобилось разобраться с пропавшей деревней, туда отправились два мага Ковена. Никто не вспомнил, что девять лет назад при первом нападении другие двое погибли именно так: бросились спасать деревню от «разбойников», а там люди Хадега уже поджидали своих бывших товарищей. – Кристина улыбнулась странной холодной улыбкой. – В тот год Ковен больше так не подставлялся и никого не отправлял на тревожные вызовы.
Офелия промолчала, задумавшись, как бы она сама поступила.
– Что ты думаешь? – обратилась Кристина к Джейсону, который всё это время оставался безучастным к беседе.
– О чём?
– Если это Хадег, – терпеливо пояснила Кристина, – что ты будешь делать?
– Ничего. Не моё дело.
– А если твоя помощь понадобится Ковену?
– Не понадобится. Хотя с удовольствием послал бы их к чёрту.
– А я? – она очаровательно улыбнулась. – Если мне будет нужна твоя помощь?
– Не будет.
Кристина открыла рот, чтобы задать следующий каверзный вопрос, но вдруг приложила руку к кулону на груди и через мгновение сказала:
– Григ Макдуф вернулся в замок.
Она поднялась, явно сожалея, что приходится прервать разговор.
– Была страшно рада познакомиться. – Кристина улыбнулась Офелии, чмокнула Джейсона в висок и в тот же миг растаяла в воздухе.
Остаться вдвоём было бы неловко, если бы неожиданное знакомство с Кристиной не подкинуло новой темы для разговора. Офелия не стала дольше сдерживать любопытство:
– Не терпится узнать, что вас связывает.
Джейсон вздохнул.
– Она… подруга сестры моего друга. Цепочка сократилась, нас осталось двое. Приходится терпеть. – Он попытался улыбнуться.
– Я ведь правильно поняла, что Кристина – член Ковена?
Он кивнул.
– Сколько ей, чёрт возьми, лет?
На этот раз ему удалась едва заметная улыбка.
– Я привык считать, что двенадцать. На самом деле – хм, получается, двадцать.
– Из школы сразу в Ковен?
– Да. Только школу она закончила года три назад. Ковен уже дождаться не мог, когда её получит.
– Она маг чистой энергии?
Джейсон снова кивнул. Офелия, хоть уже и поняла это раньше, поёжилась.
– Это страшновато, – призналась она.
– Да, она хороша.
– А почему она считает, что им может понадобиться твоя помощь?
– Она не считает. Просто дразнится.
– А ты не любишь Ковен.
– Я много чего не люблю.
– Например, телепортироваться, – вспомнила Офелия с улыбкой. – Если ты не собираешься есть, то давай закину нас в замок, потому что своим ходом ты уже не успеешь.
В следующий раз они увиделись за обедом. К этому моменту Офелия – как ей казалось – окончательно избавилась от угрызений совести, но теперь, глядя, как Джейсон, ещё более усталый и бледный, чем с утра, рассеянно ковыряет вилкой жареные грибы, снова почувствовала тяжесть на душе. Он походил на умирающего моллюска, чью раковину она из любопытства размозжила камнем, и все её рациональные доводы бессильно шмякались в обнажённое мясцо.
– Это каждый раз так будет? – спросила она, накалывая на вилку небольшой опёнок, ровный и красивый, как на картинке. – Приятный вечер – испорченный день?
Он на секунду поднял на неё глаза, покраснел и снова уставился в тарелку.
– Нет, не думаю. Несколько… факторов наложилось.
Офелия украдкой перевела дух. Он её не винит, а договорённость в силе. И всё равно ей было стыдно за свой здоровый аппетит, поэтому она старалась из солидарности есть как можно медленнее, больше посматривая по сторонам. И вдруг заметила господина Гайра. Артефактор, сидя над своей тарелкой, прожигал Офелию ненавидящим взглядом, кривя и без того асимметричный от природы рот и нервно вытирая руки салфеткой. К его специфической мимике, поразившей её в первый день, Офелия почти привыкла, но сейчас присущую учёному недовольную гримасу доводило до гротеска выражение ненависти и презрения. Адресованное ей!