Сергей Грушко
Восставшее поколение
Глава 12. На юг
На следующий день, после слияния с водами крупного притока, река заметно раздалась вширь.
– Так, коллеги, давайте-ка свяжем плоты, – предложил Андреич.
Возражений не было. Громоздкий плот неспешно двигался вдоль покрытого высокой травой берега по уже приличных размеров равнинной реке.
– Андреич! Кто это? – закричал Денис.
Все как по команде повернулись в ту сторону, куда смотрел кричавший.
Андреич вылез из палатки и сонным взглядом уставился на невиданное создание:
– Да, это он, как я и думал.
– Кто он?
– Носорог. Такой же к нам в лагерь ночью приходил.
Необычное животное стояло у кромки воды и немигающим взглядом рассматривало остановившийся поблизости плот.
– Вот это рожище! – восторгался Денис.
– С таким в открытом поле повстречаться, сразу хана, – Руслану в голову приходили более практичные мысли. – Затопчет, никакие копья не помогут.
– Интересно, он быстро бегает? – Вовка, по привычке схватив копье, так и стоял с ним.
– Как паровоз, – ответил Андреич. – То есть быстро. Не убежишь.
Обоюдное поедание глазами продолжалось еще какое-то время. Затем массивному животному надоело рассматривать странников, оно развернулось и семенящей походкой исчезло за зарослями тростника.
На следующий день взорам путешественников открылась гладь большой реки, в которую впадала их река.
– Похоже, это и есть река Тигр, – Андреич, как и все, смотрел на ее воды с некоторой тревогой.
Плот причалил к илистому берегу, и Руслан с Вовкой отправились к высокому дереву, чтобы получше рассмотреть местность.
– Ничего интересного и никого, – кратко доложил Руслан результаты осмотра.
– А на той стороне? – уточнила Маша.
– Пусто. Только стада каких-то рогатых животных.
– Ну и хорошо, – подвел итог Андреич. – Встанем вон там, на полуострове. Нам нужно время, чтобы хорошенько обмозговать наши дальнейшие действия.
Обсуждение того, что делать дальше, шло все время, пока строили хижину и возводили защитные сооружения. К концу второго дня вырисовывалось три варианта. Андреич предлагал зимовать здесь, а весной возвращаться к Каспию. Руслан был за то, чтобы плыть до Евфрата, по нему двинуть на север к турецким горам, пересечь их пешком и вдоль черноморского побережья Кавказа плыть к Дону. Самый экзотичный вариант родился у Дениса: плыть вперед дальше по реке и Персидскому заливу, обогнуть Аравию, высадиться в Африке, найти и набрать кофе, и уже с ним возвращаться по Красному, Средиземному и Черному морям на Дон.
– Парень, твой план амбициозен и безрассуден. И этим он мне нравится. Но мои внутренние тормоза говорят, что нет, не в этот раз, – с уставшей улыбкой прокомментировал Андреич.
Глебу и Вовке было все равно. А Маша в итоге склонилась к варианту Руслана. На нем и сошлись.
– Чертов тростник! – Маша приложила палец, порезанный острым листом растения, к губам.
– Я ж говорил, обмотай ладони, – Руслан продолжал методично рубить с помощью мачете кажущиеся такими хрупкими стволики растений.
– Жарко рукам. Здесь не начало зимы, а все еще лето.
– Ну тебе выбирать.
Маша с обреченным видом напялила кожаные рукавицы:
– Уже неделю долбим эти заросли. Сколько еще?
– Уже больше половины готово.
Девушка замолчала, отгоняя какое-то крутящееся перед лицом крылатое насекомое.
– Хоть бы от этого толк был, – летучий раздражитель улетел, позволив девушке ворчать дальше. – Ты когда-нибудь слышал, чтобы лодки делали из камыша?
– Это не камыш, а тростник.
– Да какая разница?!
– Андреич говорит, что есть разница. Ты же видела, как его связка плавает?
– День-другой поплавает, а потом утонет.
– Ничего страшного, – Руслан улыбнулся незаметно для Маши. – До берега недалеко, вплавь доберемся.
– Сострил, да?
– Попытался.
– Юморист, блин.
– Что?
– Ты что, по-русски не понимаешь? Ю-мо-рист. Шутник такой.
– А, слышал.
– Да откуда ты в своем Кумшаке мог такое слышать?
– Слушай, ты запарила. Иди отдыхай. Я сам все доделаю.
– Не командуй.
– О, боже!
Темнело непривычно рано, но работу продолжали и в темноте, при свете небольшого костра: сдирали остатки листьев, вязали длинные снопы, основательно стягивая их грубыми веревками из пальмовых волокон. Эти новые, необычные деревья – пальмы – со свисающими длинными ошметками коры, удобными для изготовления веревок, и стали основной причиной выбора будущего плавсредства. Через три недели утомительного, монотонного труда его результаты стали приобретать обещанную форму.
– Ну что, Маша, как тебе наш ковчег? – Андреич любовался получившейся большой лодкой сам и ждал поддержки от других.
Дело было в конце тяжелого рабочего дня, и Маша ответила в соответствии со своим настроением:
– Каракатица какая-то.
– Ну что ты такое говоришь? Какая каракатица?! Ласточка!
– Не обращай внимания, – вступил в разговор Руслан. – Вечером с ней невозможно разговаривать.
– А ты мне рот не затыкай!
– Я же говорил! – Руслан устало улыбнулся.
– Так, клоун, ты что лыбишься? В цирке что ли?
– Машуня, ну что ты завелась? – покачал головой Андреич.
Хорошо выучив за эти дни повадки измотанной напарницы, Руслан повернул голову в ее сторону, чтобы услышать сочную реакцию на слово «Машуня». Но, как ни странно, девушка ничего больше не сказала, а развернулась и пошла в сторону стоянки.
Мужчины даже переглянулись.
– Бедная, до того устала, что даже сил на ругань не осталось. Но она молодец, работает наравне со всеми, хоть и слабый пол, – Андреич был снисходителен к девушке.
– Смотри не скажи ей это, про слабый пол. Загрызет, найдет силы.
– Вся в мать. Та такая же была – феминистка.
– Что?
– Женщина, которая хочет во всем быть наравне с мужчинами. Ну или почти во всем.
– Похвально.
– О господи, Камилов, и ты туда же! Куда катится этот мир?
Денис отвлекся от разглядывания звездного неба и прислушался: сзади кто-то проснулся и решил выйти на свежий воздух.
– Что, Рус, не спится? – шепотом спросил он, разглядев при лунном свете лицо присевшего рядом.
– Да что-то нога поднывает.
– Что с ней?
– В детстве сломал. Теперь иногда тянет, там, где перелом был. Не больно, но противно.
– Говорят, это к смене погоды.
– И так бывает. Но не всегда. Вот сейчас какая может быть смена? На небе ни облачка. Ветра почти нет.
– Да, и тепло. Как у нас в начале октября. А ведь уже декабрь кончается.
– Хорошо. Даже костер не нужен… Слушай, Денис, а что это Маша такая нервная стала?
– Устает.
– Ну раньше какие трудные переходы делали, и она со всеми уставала.
– Тогда наверно втюрилась. Окончательно.
– Что?
– Втюрилась. Влюбилась.
– В кого?!
– В тебя. В кого ж еще?
Руслан немного помолчал. Где-то подсознательно он понимал, что возможно так и есть, но почему-то не мог в это окончательно поверить.
– Ты шутишь?
– А то ты не знаешь? Она ведь давно хвостом при тебе крутила.
– Ничего не крутила. Мы просто общались. Потом, ну как ушли от Каспия, она вообще перестала на меня внимание обращать.
– Не знаю. Мне ничего другого в голову не приходит. Она и в самом деле сейчас странновато себя ведет. И всегда в твоем присутствии.
Руслан еще немного молча посидел, а потом сказал:
– Иди ложись. Я подежурю. Все равно не спится.
Денис забрался в хижину и затворил за собой дверь. Руслан сидел и смотрел на Млечный Путь, на изредка вспыхивающие искорки метеоров, на странный лик Луны. Ему вдруг вспомнился поздний вечер лет пять-шесть назад, когда они с Ленкой, соседкой-ровесницей, сидели на лавочке до полуночи вдвоем, разглядывали такое же звездное небо, смеялись, болтали ни о чем, заодно отгоняя злых донских комаров, а она вдруг сказала: «Да ты по пояс деревянный», и ушла домой. А потом он видел ее со своим дружком Костей. Она была такой же веселой, они так же беззаботно чирикали в темноте. Через несколько дней Костя признался, что попытался обнять ее, а она дала ему от ворот поворот. Вот и пойми их этих девушек.
Десятиметровая массивная посудина поначалу плохо поддавалась управлению. Но после установки рулевого весла ситуация улучшилась. Лодка шла не совсем ровно, чуть виляла, хотя и не критично.
Генеральные испытания длились пару часов. Прошлись вверх по реке под парусом, а потом обратно на веслах.
– Как назовем лодку? – спросил перед окончательным отплытием Руслан.
– Пусть женщина назовет, – ответил Андреич.
– Женщина как только ее ни называла: каракатица, большой веник, братская могила.
Маша была в хорошем настроении и никак не реагировала на колкости:
– Андреич, а как называлась та лодка, что ты нам рассказывал? Которую тоже построили из тростника и плавали на ней даже в море?
– «Тигрис».
– Ну пусть будет «Тигрис», тем более, что она начинает свой путь в реке Тигр.
– Отлично. Принимается.
Уже на следующий день заметили группу гельдов. Те расположились на берегу, в тени небольшого скопления деревьев. Как обычно, путники решили подплыть поближе и понаблюдать за ними. Приблизились к берегу метров на двадцать, но произошло что-то неслыханное – стоявшие у кромки воды заверещали, заметались по берегу и в сторону лодки полетели камни. Один увесистый булыжник попал в борт.
– Греби, – скомандовал Андреич, и принялся шестом разворачивать нос лодки в сторону от недружелюбного берега. «Тигрис» стала медленно, по пологой дуге уходить к середине реки. Еще один камень угодил в тростниковую связку на корме.
– Вот же твари, – Глеб изменил своему обычному спокойствию. Он сидел на корме, почти лицом к удаляющемуся берегу, и вид летящих в его сторону камней не способствовал флегматичному настрою.
Отойдя на безопасное расстояние стали обсуждать ситуацию и что делать дальше.
– Что они такие резкие? – Глеб все еще был взбудоражен.
– Может подрались с кем-нибудь недавно, – предположил Руслан. – Остановимся для наблюдения?
– Да ну их к лешему! Не будем рисковать, – у Андреича почему-то исчез исследовательский запал.
Глава 13. Лихорадка
– Как символично. Сегодня, 1 января нового 28 года, мы достигли самой южной точки нашего путешествия. Так далеко на юг еще никто никогда не забирался. По крайней мере, мы об этом не знаем.
Андреич поймал себя на мысли, что со стороны это выглядит так, будто он толкает торжественную речь на празднике. Хотя почти так и есть: он в кругу соратников, и они все вместе на холме возле слияния двух великих рек только что закончили сооружение каменного столба, положили в углубление обожженную глиняную табличку со знаками 6+ и 1.1.28. Молодежь вокруг него тоже прониклась торжеством момента. Чем не праздник?
– Я не знаю, что будет дальше с этим миром, как он будет развиваться, но если все пойдет своим чередом, возможно наши потомки будут нас иногда вспоминать, ну хотя бы в школе на уроках географии. Будут учить, мол, вот такие-то первыми проникли в Месопотамию, нашли племена диких людей, достигли места слияния Тигра и Евфрата.
– Я предпочитаю, чтобы про меня говорили, что Денис Воронцов первым достиг берегов Индийского океана.
– И погиб в его водах, не сумев справиться с мощным течением или шквальным ветром? – Андреич вместе с другими смотрел на самого юного и самого неугомонного члена команды. – Нет, Денис, не в этот раз и не на этой лохани.
– Да не надо в море заплывать. Просто посмотрим издалека и все.
– Денис, – вступил в разговор Руслан. – Ради «просто посмотрим» переться туда двести километров и потом столько же против течения назад? Зачем? Будет там океан. Будет. Будет Персидский залив. Этот мир во всем повторяет старую Землю. Ну почти.
– Да дети на уроках только и будут спрашивать, почему мы не пошли на юг. Две недели туда-сюда, максимум месяц. Когда еще выпадет такой шанс?! Я ж говорю, не будем заплывать в море. Просто посмотрим на него и все! Нам ведь некуда спешить.
Отмалчивавшийся до этого Глеб неожиданно поддержал идею:
– Я бы тоже сплавал на юг. Лодка норм, не развалится. Если что, починим.
– Да, будет что потом рассказать, – закивал Вовка. Хвост его волос закивал вместе с ним как бы в знак поддержки.
– Вам и так будет, что рассказать, – уже не столь уверенно парировал Руслан и вопросительно посмотрел на Андреича и Машу – Слушайте, времени действительно завались. Пока не потеплеет, нам в турецкие горы лучше не соваться. Может и вправду сплаваем?
Андреич и Маша переглянулись.
– Андреич, вспомни, с чего все началось. С твоих рассказов про кофе и про Африку, – улыбнулась девушка.
– Ладно, уговорили. Может там на юге совсем тепло будет. Глядишь, найдем что-нибудь экзотическое: съедобные финики или лимоны… Но только до устья и назад. Никакого мореплавания!
«Тигрис» шла не спеша по широкой глади реки. Прибрежный лес становился все гуще и гуще. Давно уже не видно было просветов, в которые можно было бы разглядеть пространство за пределами пойменных зарослей.
– Это уже реально джунгли какие-то, – не меньше других удивлялся Андреич. – Того и гляди крокодилы выплывут.
– Был носорог. Почему бы не быть крокодилу? – поддержал его Руслан.
– Или бегемоту, – вставила Маша.
– Впереди слева заводь! – прокричал сидевший на носу Денис.
На самом деле это оказался небольшой приток, берега которого тоже были покрыты буйными зарослями. Еще через пару часов плавания по обеим берегам стали попадаться настоящие большие заводи. Некоторые из них соединялись, образуя многочисленные островки. Путники направили было лодку в одну из проток, но наткнулись на корягу и больше в узкие места не совались.
– Фу, черт! Как они достали! – Денис отбивался от комарья, которое совсем не боялось дыма костра. Прошло уже полночи, а он так и не смог уснуть. Рядом ворочалась Маша. Руслан вообще сидел и смотрел на костер, хотя это было не его дежурство. Глеб ходил в темноте по островку, на котором они расположились, и собирал все, что может гореть или, что еще лучше, дымить.
– Адище. Слушай, да они нас сожрут здесь! – отмахиваясь и даже отплевываясь прошипел он.
– Что? Уже вставать? – подскочил спросонья Вовка.
– Спи, спи, пока спится. Я не знаю, как тут можно заснуть, – Глеб кинул пучок зеленой травы в костер, и оттуда сразу столбом повалил густой белый дым.
Как только начало светать, «Тигрис» отчалила. Тучи комаров не долетали до середины реки, и это было огромным облегчением.
– Рядом болота. Оттуда столько комарья, – старший товарищ почесывал распухшее от укусов лицо.
К вечеру ветра не появилось, поэтому надо было мастерить якорь, чтобы остановить лодку на середине реки, – никому не хотелось отдавать себя на съедение мелким кровососам. Но по берегам подходящих камней не нашлось, везде были лишь глина, песок и ил. Пришлось сооружать длинный составной шест с разлапистой корягой на конце, игравшей роль якорных лап. Шест не хотел погружаться на дно. А когда его все-таки опустили, то долго не находил, за что зацепиться. В итоге, уже в кромешной темноте лодка все же застопорилась, почти на середине реки, и путники, подкрепившись слегка разогретым мясом, легли отдыхать. Комары под ухом не жужжали, это было главной радостью для всех.
Рано утром Вовка пожаловался на холод, идущий от воды. Но вскоре выяснилось, что вода здесь не причем – проблема была в нем самом: его начало знобить и появилась тяжесть в теле. Тем временем лодка плыла по течению, и еще не было ни малейших следов устья.
Вовку укутали, как могли. Напоили горячим чаем. Озноб вроде прошел, но через какое-то время его бросило в жар.
– Как бы ни малярия, – Андреич выглядел озабоченным.
– А если малярия, как лечится? – поинтересовалась Маша.
– Никак. Даже в старом мире не было эффективных лекарств. Обычно проходит сама, но бывают и летальные случаи.
– Какие-какие? – переспросил Руслан.
– Летальные. Душа отлетает на тот свет.
– Надо высаживаться на берег.
– Надо, но есть нюанс, – малярия переносится комарами, поэтому на берегу наоборот может быть опаснее, чем здесь.
– Тогда давайте побыстрее выбираться из этих дебрей. Лучше большая вода, чем такая опасность, – Руслан решительно взялся за весло.
Во второй половине дня стало знобить Глеба.
– Ох, ребята, где ж вы умудрились эту гадость подхватить? – сетовал Андреич, активно орудуя веслом.
– Нас же всех комары в последние дни грызли, – ответил на риторический вопрос Денис.
– Комары появились три дня назад. Не уверен, что малярия может так быстро развиться.
Вовка, лежавший с грустными глазами, заговорил:
– Помните, еще когда строили лодку, дней десять назад, мы ходили на охоту? Добыли этого – как его? – козленка. Мы тогда забрели на болото, точнее, болотце. Я помню, меня там пару раз комары кусали. Может и Глеба, он не говорил. Это ж мелочь.
– Ну уже кое-что. Больше похоже на настоящую причину.
У Глеба тоже чередовались приступы озноба и жара. Когда температура подскакивала так, что парни начинали трястись, Маша смачивала им лицо водой. Когда знобило, кутала в разную рухлядь.
Ночь прошла в сильном напряжении. Глеб некоторое время метался в жару, а забывшись после очередного приступа, стонал во сне. Все это происходило в окружении фантасмогоричных звуков, раздававшихся из густых зарослей, темнеющих по берегам негостеприимной реки.
С рассвета возобновили ускоренный сплав в надежде достичь более-менее приличного места для высадки. Все были вымотаны от нехватки сна и нервного напряжения, а заболевшим ребятам требовался покой и полноценный отдых. Маша с Денисом дремали. Глеб крепко спал. Вовка находился в непонятном забытии, его сегодня почти не трясло. Руслан стоял по правому борту и размеренно греб, стараясь ускорить плывущую по течению лодку:
– Андреич, как долго длится эта болезнь?
– Не знаю.
– Ну вас же учили.
– Двадцать восемь лет назад. Учили всего лишь год. Учили много чему, но не лечению тропических болезней. Может того, кто специализировался на медицине, и этому учили, но не меня.
– А ты на чем специализировался?
– На географии.
– Так ты точно помнишь, что море скоро?
– Да, вот-вот должен быть. Хотя…
– Что?
– Я удивлен, что здесь такая буйная растительность. Мне казалось, что в этих местах будет гораздо засушливее, почти пустыня.
Устье показалось неожиданно. Это была не дельта в обычном понимании, а сразу морская гладь с редкими вкраплениями островков, поросших высокой травой.
Воды Персидского залива были спокойны. Ни ветра, ни волны. Палящее южное солнце на безоблачном голубом небе освещало все вокруг на много километров.
С Дениса вмиг слетела вся усталость. Он взобрался Руслану на плечи и, держась за мачту, стал разглядывать берега. По обеим сторонам лес скоро кончался, но на восточном побережье через значительный промежуток начинался вновь. Растительность к западу выглядела поскромнее. Кроме того, туда уходила цепочка прибрежных островов.
– Думаю, лучше двигаться на запад, – высказался Андреич. – Если что, острова прикроют нас от шторма. И вообще, лучше поискать место стоянки на островах, все будет безопаснее.
До подходящего острова добрались часа за три. Это была узкая, вытянутая метров на двести полоска земли, сплошь покрытая высокой, жесткой травой. На одном небольшом холмике росло несколько небольших кривых полусухих деревьев. Но главное, что здесь не было и следа комаров. До темноты среди деревьев возвели шалаш и для лучшего обзора скосили ближайшие заросли.
Ночью подул долгожданный ветер. Под утро, передавая дежурство Маше, Андреич поделился с ней ближайшими планами:
– Сегодня мы с Русланом сплаваем за водой.
– Мне кажется, нам лучше не разделяться, – девушка выглядела встревоженной.
– Воды у нас дня на три. В любом случае скоро за ней плыть. Лучше это сделать, пока есть ветер. Под парусом быстрее будет.
– А если шторм?
– Если начнет сильно дуть, мы сразу вернемся.
– Сюда могут добраться какие-нибудь хищники?
– Что им здесь нужно? Тут одна трава. Даже змей не видно. Если что, зажигайте большой костер, с дымом. Мы будем поглядывать в эту сторону.
– А что делать, если вы к вечеру не вернетесь?
– Вернемся. Ну а если совсем плохо будет, рубите деревья, связывайте и переплывайте на большую землю. И ищите нас.
– Долго им болеть?
– Да не знаю я! Но не могут же они болеть вечно? Ну еще максимум две недели.
Ветер, к сожалению, дул не в сторону того устья, откуда вчера пришла «Тигрис». Но и по ветру виднелись какие-то заросли, похожие на уже привычный пойменный лес. Устье пресноводного рукава нашли довольно быстро. Заплыв подальше вглубь материка, набрали воды и успели подстрелить парочку необычных черных гусей. Назад шли против ветра, на веслах. Тяжелая лодка еле плелась по уже приличными волнам. До стоянки добрались в темноте, ориентируясь на костер, благоразумно зажженный Денисом. Закрепив лодку, изможденные, сразу же завалились спать.
Руслан открыл глаза, когда еще было темно. Старший товарищ сидел у костерка.
– Андреич, нам лучше в такие игры не играть.
– Да, Рус.
– Мы здесь, как в ловушке. Вчера повезло, в следующий раз может унести черте куда.
– Я вот что подумал: мы на этой лодке назад против течения на веслах не выплывем. Тростник впитал много воды. Она стала слишком тяжелой. Парни после болезни еще неделю-другую не смогут грести в полную силу. Как часто будет попутный ветер, непонятно. Лучше на него не надеяться. Понадеемся – застрянем среди этих долбаных джунглей. Нас там комары съедят. И дай бог, если покусают только простые комары, а не малярийные.
– Что ты предлагаешь?
– Предлагаю, пока ветер в нужную сторону, всем отправиться на запад, найти, где кончаются заросли вдоль рукавов дельты, остановиться на краю степи, или что там, а как парни поправятся, идти пешком на север вдоль кромки лесов, до Евфрата.
– Это неделю, как минимум, тащиться по степи…
– А то и дней десять. Они после болезни не смогут идти быстро.
– Опасно.
– Еще опаснее, если кто-то заболеет малярией. А представь, если двое, трое? С этой гадостью не шутят.
Руслан немного помолчал, обдумывая услышанное:
– Согласен.
На следующий день подул сильный ветер. Он нес мелкие частицы пыли и песка, которые попадали в глаза и даже мешали нормально дышать. Разразилась настоящая песчаная буря. Она бушевала около суток. «Тигрис», на сколько могли, затащили на берег, чтобы ее не сильно побило волнами.
После бури, когда море успокоилось, пришел черед попутного ветра, и лодку со всем экипажем понесло на запад. На приличной скорости проскочили уже знакомый рукав дельты. Лодка вошла в длинный залив, левый берег которого представлял собой сплошные заросли тростника, а правый – все тот же лес. Берега все сужались, и наконец лодка приблизилась к устью еще большего рукава дельты, заросшего лесом. На юг уходила протока, по берегам которой лес был не такой густой. Направились по ней, хотя это направление было почти против ветра. Однако ветер скоро ослаб, а в протоке чувствовалось небольшое течение, поэтому идти по ней было не слишком тяжело. Через несколько часов выбрались из этого безумного лабиринта и опять оказались в открытом море. На запад уходил залив, чье дальнее побережье было покрыто кустарником. Его южное побережье казалось почти пустынным. Ветер снова стал попутным, и «Тигрис» помчалась вдоль северного берега залива.
– Причаливаем? – Руслан указал на устье крохотной речки.
– Да, вон туда, к пляжу, – Андреич принялся разворачивать лодку.
Руслан с Денисом провели быстрый осмотр берега и вернулись с хорошей вестью – ничего опасного замечено не было.