Петр Сосновский
Папенькина дочка
Праздник удался на славу. Все были свои. Когда насытились, наговорились и успокоились Мария Федоровна, Филипп Григорьевич и Любовь Ивановна вдруг остались одни. Алексей с Людмилой отправились к себе. Инга пошла, укладывать мальчика в постель. Ему требовался отдых. А я со Светланой вышел во двор, а затем мы, воспользовавшись случаем, выбравшись за калитку отправились по знакомым местам. Мне не терпелось найти пригорок, где когда-то я и Светлана нежились в васильках. Я не удержался, черт дернул за язык и спросил у своей зазнобы:
– А что сталось с твоим итальянцем, этим как его Робертом?
– Он не мой. Запомни это, не мой, я же не напоминаю тебе Валентину, – жестко ответила мне жена, а затем смягчилась и дополнила – Однажды он уехал и не вернулся. Анатолий Никитич долго ему звонил, но все бес толку, пропал. Я ездила в командировку, думала, что увижу его и скажу прямо и открыто, чтобы не было разнотолков, что я люблю мужа – тебя, – ткнула пальцем мне в грудь жена, но встретиться мне не удалось – не знаю, что и думать.
– Права была Мария Федоровна, когда говорила, что он не жилец, – сказал я. – Мне кажется, что Роберто тебя любил.
– Ну и пусть, а я люблю тебя, только тебя и никого более, – услышал я тихий голос Светланы и ее зеленые глаза вспыхнули ярким огнем.
Цветов уже не было. Время было другое. Неспокойное. Вместо васильков мне попались ромашки, и я преподнес их своей зазнобе. Жизнь для нас снова начиналась, начиналась с чистого поля. Мы были полны сил. Но уже топтали ногами не рожь, а высокую многолетнюю траву. Шли, заплетаясь пока не упали, вставать не захотели, развалились на траве-мураве.
– Андрей, я думаю, что мне и Максиму нужно вернуться жить к тебе в городок. Квартиру в Москве мы сдадим. А когда Максим жениться он может жить в Москве.
– На нашем автомобиле столица под боком. Тебе на работу и Максиму до института добраться пара пустяков. Раз – и вы там! Так ведь?
– Да, ты прав! Десять минут, до кольцевой, далее минут двадцать и… – я говорил, и говорил, описывая нашу будущую прекрасную жизнь. Голова жены покоилась у меня на плече. Она молчала. Затем я, заглянув ей в глаза, увидел, что они закрыты, Светлана спала безмятежным сном и во сне улыбалась. Я замолчал, пусть поспит, отдохнет – впереди вся жизнь. Будто и не было разногласий, не было лет разлуки. Мой отец Николай Валентович знал, что мы будем вместе. Хорошо снова чувствовать себя молодыми. Я смотрел на небо на белые кучевые облака. Туда, где совершаются браки. В небе светило солнце. Нам было известно, что наступят лучшие дни, и снова здесь будет колоситься рожь – будут расти васильки – наши васильки, а не ромашки. Ромашки должны расти на лугах или же в садах, но никак не на поле.
2004г.
