Павел Александрович Новиков
Полное собрание сочинений. Том 4
В-третьих, хозяин наживается на рабочем, даёт ему работу, а деньги отнимает себе. А если у тебя знакомый возьмёт твой топор, ты покажешь ему делянку, уладишь всю бумажную волокиту, соберёшь срубленный лес и продашь его, то… Все деньги его, он же работал? «Да, работал, но здесь и мои деньги. Я ему дал топор, всё организовал… Да что там, топор мне же точить? А это тоже растраты. Я же сделал за него чуть ли не всю работу, он только топором и помахал, так почему же деньги только его?». И хозяин, «буржуй», думает точно так же. Он тебе всё предоставляет на блюдечке. Из всей кучи работ ты только делаешь деталь. Всё! Да, этап важный, но далеко не единственный. Так почему же такое отношение, будто только изготовление и есть? А остальное? За то, что ты приходишь на всё готовое, не рискуешь, не мучаешься со всеми остальными этапами… за всё это надо платить. А как же? Чтобы на блюдечке и бесплатно? А хозяин пусть задаром тебе всё готовит? Не много ли вы хотите, товарищ «пролетарий»?
Это главное. Почему я вкалываю, а деньги получает хозяин? Значит, он меня эксплуатирует! Сволочь! Но что ты лично сделал, чтобы получить эти деньги? Ничего. Это работа хозяина, он крутился, он и получил оплату. Хозяин работает гораздо, гораздо, гораздо больше твоего (а если не работает, то работал раньше, заработал уже), почему он должен получать как ты или меньше тебя? Хозяин приводит тебя на всё готовое, и ты пользуешься этим готовым, почему же он не должен требовать с тебя плату за эти удобства? Это восприятие производственных отношений совершенно однобоко, личностно (как бы там не кричали социалисты всех мастей), и, в конце концов, глупо.
Не спорю, есть на этом поприще и безобразия. Ты работаешь больше и больше, зарплату тебе не повышают, а уйти просто некуда. Или хозяин получил предприятие в наследство, за него работают управляющие, он палец о палец не ударяет, а все доходы идут ему. И т.п. Да, есть и такое. Но, во-первых, это основное? Нет, исключение. Это было основным в XVIII – начале XIX века, когда промышленностью владели потомственные дворяне (и т.п.), и когда работать было просто негде: или за эти гроши или подыхай с голоду. Но сейчас? Предприятие в наследство, на которое и приходить не надо, – это редкость. Или тебе работать негде? Да где хочешь, там и работай, особенно если неплохой специалист. Объявлений сотни и тысячи. Не можешь найти работу – занимайся индивидуальным предпринимательством. В любом случае, выбор сейчас есть, работать тебя здесь и за эти деньги никто не заставляет. Если есть руки и есть мозги – заработать всегда можно, было бы желание.
Ведь как зарождалось такое отношение? На самой заре рынка. Уже к концу XIX века оно устарело окончательно, потеряло всю свою актуальность, не говоря уже о сегодняшнем дне. Такое понимание производственных отношений более или менее верно в до-рыночной экономике. С приходом рынка и подход должен смениться. Всё стало по-другому, акценты сменились, прошла однобокость. Пора бы выслушивать обе стороны. Но что «пролетарию» до второй стороны? Его гложет зависть и разъедает тупость, он кричит «Эксплуататоры…». Я и сам далеко не «буржуй». Зарплата у меня даже не средняя (около 40% от средней по стране), но, к счастью, у меня хватает мозгов посмотреть и с другой стороны. Большинству же не хватает. И чёрт бы с этим большинством, но вы, господа учёные, вы-то что? Смесь атавизма, гуманизма и глупости не даёт прозреть? Ведь основа производственных отношений не так уж и порочна, как кажется на первый взгляд. Всё нормально, всё естественно, всё на своих местах. В общем, что есть, то и надо.
Государство
Должно ли быть государство? Хорошо это или плохо? Как государство должно быть устроено? И какое оно должно быть? Эти вопросы ключевые, их решению и будет посвящена данная глава.
О том, что государство быть должно и, более того, не быть оно не может, я уже говорил в предыдущем разделе. Действительно, все животные, начиная с млекопитающих (а в большинстве случаев и ранее), живущих сообща, будь то семья или стадо, всегда имеют своего вожака. Вожак же и есть государство. Ибо он выполняет все функции государства, да и служит тому же, т.е. организации. Далее «вожак» только усложняется и разделяется. И при этом в любом стаде вожак необходим. Людское же общество – тоже стадо (не в плохом, но в широком смысле) и потому нам тоже необходим вожак, т.е. государство.
Да и государство в любом случае будет, его не может не быть. Даже если в компании два человека, кто-то из них должен быть главным. Иначе, при малейшем препятствии, а равно и при удаче, они, будучи равноправными, тут же рассорятся, и далее их сообщество не будет уже таким продуктивным (если вообще будет). Тем более, это относится к большим группам. И даже если сейчас распустить весь государственный аппарат, что будет? В считанные часы образуются группы, т.е. микрогосударства. Далее объединения в племена и, собственно, то, от чего ушли. Но, к слову сказать, в те часы или дни, когда государства не будет, какой же начнётся хаос! Какая разруха! Сколько крови! Ведь только организация заставляет нас жить именно организованно. В итоге, человек без государства жить не может; людям государство необходимо, дабы мы с вами жили лучше и не уничтожали сами себя.
Что ж, государство быть должно. Но всё ли в нём так хорошо? Может, в государстве как раз больше плохого, чем хорошего?
Любое государство лучше, чем никакого. Последний террор лучше анархии. Ибо в первом случае в живых хоть кто-то останется; территория, хоть как-то, но сохранится, развитие хоть какое-то, хоть в чём-то, но будет. При анархии же ни государства, ни общества, ни развития не будет вообще, причём в кратчайшие сроки. Это однозначная и непреклонная смерть всякого. Ведь если некому сдерживать, некому организовывать, что будет? Война. Да, в первое время будут группы мирных людей, но, как известно, «ржавые гвозди сильнее пророков». Ни одна мысль ещё не остановила выпущенную пулю. Так нормальные люди вымрут очень быстро. Дольше всех проживут скоты без принципов и без культуры, в общем, без всего «человеческого», но и они, в конце концов, перережут друг друга (если к тому времени не организуют новое государство). Тоталитарному же государству не выгодно уничтожить всех, в то время как анархия только и знает, что поголовное уничтожение. Так что, как бы плохо ни было государство, это всё же лучше, чем ничего.
Здесь я, кстати, вплотную подхожу к вопросу об устройстве государства.
Государство, как и всё на этом свете, заключает в себе и хорошее, и плохое. Государство сдерживает разрыв между богатыми и бедными, не позволяет человеку нищенствовать, защищает одних людей от произвола других, развивает науку, культуру, даёт образование… Сюда же ещё много чего хорошего. Но есть и плохое: жестокость силовых структур, бюрократия, ограничение свободы… И также куча плохого. Есть и что-то непонятное (в смысле, к чему отнести: к хорошему или плохому), вроде идеологии. Вопрос же в том и состоит: как государство должно быть устроено, чтобы оно несло в себе как можно больше хорошего и как можно меньше плохого.
Тут я разделяю вопрос на две составляющие: собственно устройство и социальная политика. Начну с первого. Что государство должно делать? Оно должно организовывать, защищать и развивать; это всё, хотя и в самом широчайшем смысле. Организовывать – значит руководить, в том числе принимать решения по образующимся вопросам, издавать законы, создавать комитеты для организации каких-то сфер и отраслей. Защищать – так же принимать соответствующие законы, судить, наказывать, сюда же и защита от внешних врагов. Развивать – субсидировать отстающие отрасли и институты, поддерживать культуру, создавать комитеты по проблемам развития, формировать и всячески поддерживать экономическое развитие. Всё, что делает или должно делать государство, сводится именно к этому.
Теперь попробую обобщить. Государство должно организовывать как внутреннюю, так и внешнюю политику; должно выполнять законодательную функцию; должно судить; должно наказывать; должно решать возникающие проблемы; должно развивать. При этом решение проблем, развитие и организация – это, по сути, одно и то же. Организовывать, значит, не только командовать, но и решать проблемы, и делать жизнь лучше, т.е. помогать нуждающимся и развивать необходимое. Также, что важно, в условиях большого общества организация требует исполнительной системы. И коли такая система есть, то и наказание (как исполнение решений суда) можно отнести в её ведомство. Отсюда следующие системы государства: законодательная, судебная, исполнительная и руководящая (организационная), хотя последнюю выделять и не принято. Впрочем, я её всё-таки означу, ибо организация не попадает ни в одну из прочих систем, однако ж, есть и явно необходима.
Но давайте вновь вернёмся к вожаку самого первобытного племени (самое начало общества). Вожак один, ещё нет разделения властей. Но вожак должен организовывать, издавать законы, судить и исполнять свои решения. Т.е. то же самое. Функции не изменились. Все системы те же. Ни убавить, ни прибавить. Отсюда структура государственности, а именно обязательное существование законодательной, судебной, исполнительной и организационной систем. Так должно быть устроено государство. Это необходимое, естественное и идеальное устройство государства. Только так. Ладно, с системами понятно. Зачем и как они работают – тоже понятно. Понятно и то, что иначе быть не может, и то, что такое устройство оптимально. Однако непонятно, как эти системы должны соотноситься друг с другом.
Но как должен вести себя вождь племени? В идеале, исполнение всех его обязанностей должно быть беспристрастным. Это означает, во-первых, что в управление не должны вмешиваться чувства, а, во-вторых, что каждая его власть не должна вмешиваться в сферу влияния другой власти. Иначе снова получится субъективизм. И хотя для одного человека нельзя совсем уж разделить все его решения, для государства (людей) такое теоретически возможно. Т.е., в идеале, все виды власти государства не должны лезть в дела другой власти. Бесспорно, судебная власть зависит от законодательной, или исполнительная зависит от судебной, но, к примеру, судебная не в праве принимать законы, хотя и должна ими руководствоваться. И так же с отношениями всех властей. Т.е., подчинение, субординация, равноправие, но не в сферах собственного влияния, здесь власть одна-единственная.
Таким образом, в идеале, власти, в областях своих полномочий, должны быть независимы. Если же власти зависимы… С того все беды и начинаются. Так и получается тоталитаризм. Когда законы принимаются только те, которые угодные руководству, когда исполнительная власть подчиняется опять же только руководящей, в обход законодательной и судебной и т.п. Однако если разделение властей идеально, то почему власть всегда стремится перейти к тоталитаризму? И, главное, как этого избежать?
Власть имеет тоталитарную направленность по той простой причине, что у власти люди. Люди же, разумеется, всегда хотят большего. Отсюда стремление руководителя к абсолютной власти. Почему остальная власть не противится, даже если это в её силах? То же самое: желание большей власти. Власть же – это более высокое положение. Последнее же невозможно достигнуть, если не подчиняться. Вот и вторят, вот и тиран утверждается, вот уже и все в его власти. Вся беда – в шкурном интересе. Впрочем, это дело ясное, но как этого избежать?
Значит, должна быть оппозиция, те, кто не имеет таких интересов. Оппозиция же внутри самой власти – это дело ненадёжное, да и, как правило, эта оппозиция слабая, сговорчивая, и её несложно купить или попросту уничтожить. Следовательно, контроль за властью должен быть вне власти. Вне – это те, кто ей подчиняется, обычные люди, рядовые граждане государства. Т.е. власть должна, так или иначе, зависеть от людей не из власти. Только так можно не скатиться в тоталитаризм, и следовать по пути к идеальному государству.
А что означает это «так или иначе»? С одной стороны – это элементарное нравится/не нравится, которое можно заметить и при самом настоящем тоталитаризме. С другой стороны, вся власть народа, когда самое незначительное дело как внутренней, так и внешней политики решается только референдумом. Или нечто среднее, вроде народ имеет право выбирать власть, но от выборов до выборов он, по сути, бесправен. И где же, в таком случае, тот оптимальный вариант?
Само собой, первые два варианта – это крайности. Первое и так понятно. Второе же… Люди глупы, и тем более они глупы в политике. Дай людям волю и власть, и они развалят государство в считанные месяцы. Ибо в подавляющем большинстве случаев человек не сведущий, если и понимает, что он делает сейчас, то совсем не понимает всей взаимосвязи и тем более всех последствий. Народ пользоваться властью не умеет, глуповат «средний человек» для таких вещей. Так что, выходит, и народную власть надо ограничивать. Но на каком уровне? Что надо позволить, а что нет? По-моему, нечто близкое к золотой середине наблюдается сейчас в Европе. Люди имеют достаточно много политических прав, но непосредственно политикой не управляют. Конкретнее же я вам ничего не скажу.
Но людей, как сдерживающий фактор власти, мало. Люди легко поддаются убеждениям. И сделать так, чтобы народ сам себя лишил власти – пара пустяков для умного руководителя. Значит, должен быть и ещё один контроль за отношениями народ-власть. Это, очевидно, могут сделать только не граждане государства, т.е. должен быть контроль со стороны других государств. Такое положение дел не означает повсеместное вмешательство во внутреннюю политику государства. Это означает международную установку пределов власти. Никто никуда не должен влезать, пока всё в пределах. Хотя, что за пределы? Но на то оно и международное право, чтобы оговаривать. В общем, пределы – вопрос частностей, и тут это не принципиально. Так что, выходит, глобализация имеет и свои плюсы. Но, это лишь идеал. В современном мире обладание такими решениями ни к чему хорошему привести не может. Для этого нужна прозрачность внутренней политики государства. А это такой уровень глобализации, такая далёкая перспектива, что пока об этом и говорить не приходится.
Таким должно быть государство, и таким должен быть контроль за ним. И, кстати, чем больше уровень этого контроля, тем лучше. Хотя, конечно, при удалении он становится всё слабее и слабее. Но и даже так он, в общем-то, лишним не будет. Так было бы лучше всего. Это идеальное государство и идеальные отношения в государстве. Но то удел будущего, сейчас же…
А что сейчас? На настоящий момент мы находимся в самом начале пути. Власти разделены, независимы, но на бумаге, а на деле эта независимость ещё, ой как, нарушается. Народ властью обладает, но частое ли дело референдумы, хоть и по ключевым вопросам? Контроль за властью со стороны других государств ведётся, но это – самая малость. Сейчас мы колеблемся где-то в районе середины. И это уже хорошо: нет определённой тенденции к крайностям. В целом, всё верно; путь правильный. Но до золотой середины, повторюсь, нам ещё идти и идти. Да и придём ли?
Мораль
О морали я уже говорил достаточно много, потому не буду лишний раз вдаваться в подробности. Хотя, для пущей ясности, обозначу ключевое, т.е. психологические истоки. У человека есть воли, воли имеют цели. В частности, есть цели ВКП, создающие главный стержень морали, хотя и ВКС в процессе создания морального человека, так или иначе, участвует. Но, повторюсь, доминирующая роль у ВКП, и это вытекает из самой направленности данной воли. Цели же, в свою очередь, подразумевают не только стремление к ним, но и запрет на действия, противоречащие цели. Запрет же можно понимать и как закон. Таким образом, цели можно понимать, как внутренний закон. Отсюда, мораль человека – это совокупность его внутренних законов и/или целей.
Далее следует ряд выводов, которые я никак не могу не обозначить.
Во-первых, это означает субъективизм и релятивизм. Законы морали не объективны и не вечны. Они все выходят из произвола данного конкретного человека. Вне человека морали нет. Вся мораль – продукт миропонимания человека. Во-вторых, мораль – это не только доброе. Потому что а) никакого добра и зла в реальности не существует. Это человеческое мнение; б) цели, естественно, могут быть не только хорошими. Существовали общества, у которых вполне этично было, например, украсть или убить своего отца. Да куча всего, что мы к морали никак не отнесли бы. И это факт. Или, может быть, это не мораль? Тогда, в чём разница? Разница только в нашем понимании хорошего и плохого, не более того. Какая – нибудь там трансценденция здесь совершенно ни при чём. Всю убогость противоположной позиции, я надеюсь, разъяснять не надо. в) мораль и бог совершенно друг друга не касаются. Это неправда, когда говорят, что если бога нет, то всё дозволено. Какая разница, есть он или нет? Какая разница для морали, верить ли в него или не верить? Сейчас подавляющее большинство неверующих. И что, мы воруем, убиваем и обманываем направо и налево? Вовсе нет. У этих явлений совсем разные истоки. Они друг от друга если и зависят, то косвенно; никакой причинно-следственной связи между ними нет. Теперь все эти выводы перенесём на общество и решим самые яркие из возникающих вопросов.
Да, каждый человек сам себе создаёт моральные принципы; да, они относительны. Но спрашивается, почему тогда у всех эти моральные принципы более или менее одинаковы? Почему они не изменились в течение тысяч и тысяч лет? Ответы проще, чем вопросы. Одинаковы, потому что мы все живём в одном обществе, мы очень тесно друг с другом взаимодействуем. Потому, если все говорят «не укради», то хочешь – не хочешь, а этот принцип отложится и в твоём подсознании. От него, конечно, можно отказаться, но так ли это просто? Даст ли ВКП? А если всё-таки украл? Для общества это не страшно; существует куча механизмов для пресечения и наказания. А если таких людей, с такой моралью становится много? Значит, эта мораль либо погибнет под натиском старой, либо будет новая мораль, в которой заповедью станет «укради». Так что причина такой всеохватываемости морали – в принадлежности одному обществу, в высокой интеграции человека в общество. Иного же мнения нет, потому что: воспитание, общение, ВКП, подавление нового старым, борьба.
А не меняется так долго, во все времена почти одно и то же, потому что… Конечно, моральные принципы развиваются, усложняются, но основное в морали (главные законы, вроде «не укради», «не убей») практически остаётся неизменным. Хотя не абсолютными. Во времена кризисов, распада общества они могут смениться на противоположные. Но, бесспорно, основу можно считать неизменной. И причина этой неизменности проста: только с этими законами вообще возможно существование общества. Нет такой морали – нет никакой, ибо тогда нет и общества. Есть общество, значит, существуют такие моральные принципы. Одно другое подразумевает. И это, полагаю, разъяснять излишне, тем более что на эту тему я уже говорил. Короче, общество для своего существования требует определённой морали. Потому мораль и неизменна в своей основе, потому и видимость абсолютного, нечеловеческого, потому и впредь мораль в своих основах меняться не будет.
Да, мораль может быть и «плохой». Тогда почему она не плохая? Потому что общество не может длительное время существовать с «плохой» моралью. Далее одно из двух: либо люди одумаются, и мораль снова станет «хорошей», либо общество уничтожит само себя.
Впрочем, в отношении морали можно привести самое общее, но всё объясняющее размышление. Каждый человек хочет лучшей жизни. Лучшая же жизнь – в обществе. Потому мы и стремимся подсознательно это общество сохранить. Необходимое же условие существования общества – «хорошая» мораль. Потому каждый придерживается «хорошей» морали. И так из поколения в поколение, так всегда. Отсюда и «вечные» законы. Вся основа морали в шкурном интересе. И общая мораль только потому, что шкуры-то у всех одинаковые. Хотят все одного и того же. И при чём здесь добро и зло? При чём здесь гуманизм? При чём здесь бог? Чтобы человеку было хорошо, нужно общество, а чтобы было общество, нужна мораль. Следовательно, человек сам для себя создаёт эту самую мораль. Далее только суммирование. И этим о морали, в общем-то, сказано всё.
Право
Право я буду рассматривать в трёх этапах. Во-первых, конечно, происхождение права, далее отношения право – государство и далее право – мораль. В конце же – о ценности права. В общем, обычная последовательность.
Бытует такое мнение, что право выдумало злое-презлое государство, чтобы лучше было понукать своими гражданами, и чтобы было, к чему придираться. Но это не так. Исток права – не государство, а мораль. Я об этом уже говорил. Мораль – это внутренний закон, он не имеет никаких реальных полномочий вне человека с этой моралью. Морали достаточно в маленьком обществе, когда организоваться и жить не так сложно. Но в обществе большом всё это перестаёт иметь значение. В большом обществе уже нельзя просто так договориться друг с другом о том, что можно, а что нельзя; в большом обществе уже не накажешь сообща и т.п. Отсюда следует, что моральные законы должны стать чётче, однозначней, на них должно стать возможным ссылаться. Должны быть органы, исполняющие наказание и следящие за их исполнением, ибо все уже следить и наказывать не могут. Мораль становится слабой и ненадёжной. Мораль должна быть писаной. А писаная мораль и есть самое простое законодательство, это основа права, самое начало права.
Так право получилось, но на том не закончилось. Со временем оно перешло в ведомство государства и уже в лоне государства «пра-право» стало самым настоящим правом, далеко ушедшим от морали. Да, государство сделало право, но создала его мораль. Теперь скажу следующее: без законов общество развалится в считанные месяцы (срок, в общем-то, и не принципиален). Так же, как и с государством: лучше уж отвратительные законы, чем вообще никаких. Законы нужны и власти, и народу. Лучше – если народу, ибо законы должны служить людям, а не властителю.
Таким образом, институт права идёт от людей, он необходим людям, власть же просто пользуется своим преимуществом. Но как тогда всё вернуть на свои места? Что надо сделать, чтобы право вновь вернулось к народу? Максимум – это отдать всю законодательную власть людям. Но при ближайшем рассмотрении такая затея ничем хорошим кончиться не может. Какой человек не у власти понимает, например, какое оптимальное значение подходит для таких-то налогов? И подобных примеров много. Законодательную власть (всю) народу давать нельзя. Ума не хватит обращаться с нею. И от этого ума в ближайшем будущем появятся люди, которым выгодны такие-то законы, и они убедят выбрать так. В результате, люди сами не поймут, в какой хомут они лезут.
Что же делать? Ответ напрашивается сам собой. Законы должны придумывать люди компетентные, от них должен зависеть закон. Но эти люди уже должны зависеть от народа. Так и закон будет грамотным, и народ может влиять. Идеал размыт, но направление такое. Где-то здесь идеальная база для права. А как сегодня? Вот и выходит, что сейчас мы идём верным, наилучшим путём.
Тогда спрашивается, так ли законы плохи, как их рисуют? Так ли плохо этот институт сейчас организован? Так ли уж законы нам навязаны? Ведь законы нужны нам самим. Во многом законы и сдерживают наше ВКС; не сдерживать же его – значит воевать. Институт права и законодательная власть сегодня организованы правильно. Кто хочет власти народу, тот явно не понимает, что народ с этой властью сделает. А что законы плохи… Есть и откровенно никудышные, но их мало. В большинстве же случаев, либо вопрос мнений, либо непонимание. Как с пенсиями: все хотят больших пенсий (как в Европе); но границу пенсионного возраста повышать не хотят (как в Европе); налоги повышать не хотят (как в Европе); не хотят запрещать пенсионерам работать (как в Европе)… Спрашивается, а откуда тогда брать пенсию? А вы хотите, чтобы эти люди создавали законы? Так у нас через пару месяцев пенсии вообще никакой не будет, ибо экономика развалится, вот вам и плохие законы. Вот вам и волеизъявление народа. И думайте теперь, как институт права никудышен? Если же не знаете ответа, перечитайте.
Семья
О семье я скажу немного. Поспорю с Энгельсом, да отвечу на ряд следующих отсюда вопросов. Ибо, что такое есть, и каково значение семьи для общества – объяснять излишне. А вот про Энгельса промолчать не могу.
Я, в принципе, придерживаюсь той же точки зрения на счёт зарождения семьи. Экономическая подоплёка выглядит вполне убедительно, хотя и без психологии тут не обошлось. Но со временем экономическое основание отступило, и теперь институт семьи и брака практически полностью строится на психологии. И, конечно, здесь сказывается гораздо большее влияние ВКП, чем ВКС. Вот так. Теперь попробую аргументировать свою позицию.
Для того чтобы усомниться в экономической подоплеки семьи и брака, достаточно задать себе всего несколько вопросов. Зачем богатые женятся на бедных? Зачем брак, если и без него муж с женой живут вместе, и у них и так всё общее? Почему ради замужества отказываются от больших денежных средств? Зачем обеспеченной женщине выходить замуж? И т.д. Одной экономической выгодой всё это никак не объясняется. Однако же браки между людьми с разными доходами – это норма, ничего удивительного. Браки же по расчёту, на сегодняшний день, встречаются не так уж и часто. Нет, конечно, все хотят безбедной жизни, но с браком это не имеет никаких прямых отношений. Отрицать такие «экономические нонсенсы» никак нельзя. И не только сейчас. Во времена Энгельса они тоже были, только Энгельс, естественно, не захотел этого видеть. Но тогда спрашивается, на чём брак стоит, почему существует такой социальный институт, как семья? И зачем?
Впрочем, ответы я уже давал в прошлом разделе: ВКП и ВКС, причём первое гораздо больше. Именно ВКП и частично ВКС желают брака, желают семейных отношений. И причина этого желания кроется в нескольких вещах. Во-первых, навязывание. С одной стороны, навязывается образ холостяка, бабника. ВКС, естественно хочет, чтобы мужчина (к примеру) имел много женщин и мало обязанностей. Но этого не хочет ВКП (ибо неспокойно). С другой стороны, навязывается и идеал семьи. Вернее, не совсем семьи, но большой и чистой единственной любви. А если есть идеал, то ВКС хочет и этого, ВКП тоже «за», ибо так спокойнее. Побеждает, как правило, ВКП, ведь с возрастом ВКП только усиливается, в то время как ВКС ослабевает (см. «Человек как он есть»). Так, навязыванием, в человека проникает и прочно удерживается идея семьи. Но если бы эта идея не нравилась ни ВКП, ни ВКС, кто бы на неё смотрел? Однако семья ВКП по душе. И это главное основание семьи. Т.е. во-вторых, семья потому желанна, потому что так удобнее ВКП.
Не спорю, ВКС может побороть этот барьер. Но, тем не менее, семья сильно удерживает ВКС и усиливает ВКП. Конечно, если бы мы полагали, что семья нас ни к чему не обязывает, то смысла в этом институте и не было бы. Но в том-то и дело, что о семье нам говорят едва ли не с рождения, отовсюду и все, кому не лень. Потому возникает такая установка: если семья, то всё, спокойная жизнь. За неё-то, за эту установку, ВКП и цепляется, ибо так спокойнее; потому человек и хочет семью. Такое основание семьи указывает на то, что отношение человека к этому явлению сильно зависит от интенсивности ВКП и ВКС. Но ведь так оно и есть. Или, неужели ж, нет?
В современном мире человеку ставится много целей, ставится высокий идеал, что увеличивает силу ВКС. И что мы видим? Браков становится всё меньше, они неустойчивы, средний возраст вступления в брак уже под тридцать. Почему? ВКС сильна, и она не даёт. И на заре цивилизации: целей мало, ВКС слаба, вот и семьи образовывались в 12-14 лет, а жить без семьи и в мыслях не было. И ещё. Женщины потому больше желают семьи и за семью держатся, потому что у них ВКС, в среднем, слабее. Для мужчин в современном обществе ставится больше целей, идеала достигнуть сложнее. На женщин же современное мировоззрение направлено меньше. Хотя в последнее время и женщинам «достаётся» немало. Потому прекрасная половина человечества тоже семью ценит всё меньше и меньше. И все эти разговоры о материнском инстинкте – глупость. Кто к нему сейчас прислушивается? Зачастую, женщина, мечтающая о браке, детей совсем и не хочет. И наоборот: женщина, пекущаяся о своей карьере, заводит детей, но выходить замуж даже не собирается. Так что, где эта прямая связь? Совсем не основа.
Ах, да, ещё любовь. Любовь, как основа семьи… Такого нет. Любовь может быть причиной для брака, но это не основа, так же как и секс. Любовь умирает в считанные годы, далее только цели и привычка, т.е. «голые» ВКП и ВКС. На них-то семья и стоит. На любви (сюда же, снова, на сексе) брак больше пары лет не держится и это, в общем-то, подтверждается практикой.
Таким образом, ни основания семьи Энгельса, ни основания любви и секса Фрейда не выдерживают критики. Да и с этим, в принципе, сегодня согласны большинство и психологов, и философов. Семья – продукт общества. Основание же института семьи есть ВКП. И эмпирических подтверждений тому – тысяча. Всё просто. В общем, выходит, что так оно и есть.
Культура и религия
Под культурой (в данном контексте) я понимаю всю совокупность искусств. Искусство же – это частность культуры, как человек – частность общества. Искусство многолико. Это живопись, музыка, скульптура… Хотя, замечу, здесь я игнорирую искусство в понимании «умение», как то: искусство разговаривать или искусство паять плату, ибо не о том речь. А вот искусства в привычном, «высоком» нашем понимании… В общем, так я и буду понимать далее культуру и искусства, т.е. либо как синонимы, либо как одно – составляющее другого. Но тогда спрашивается, какое же психологическое основание искусств? Что нас заставляет создавать произведения искусства? Что заставляет ценить их?
Перво-наперво, в культуре нет «нас». Касательно искусств, можно говорить о группах людей, о моде, о тенденциях, но здесь нет ничего всеобщего. С культурой не так, как с другими социальными институтами. Все, так или иначе, связаны с экономикой, правом, самим государством, но искусством занимаются далеко не все. Да, почти все могут сказать, что такие фильмы им нравятся, а такие нет, что Шишкин нравится больше Дали и т.п. Но всё это лишь случайное мнение в случайной ситуации. Нет стремления, желания, воли. В таких размышлениях подсознание пассивно. Оно не призывает, не ставит целей, не выражает своих стремлений. Конечно, оно проявляется, но случайно. Бесспорно, существуют люди, которые имеют стремление, как к творению искусств, так и к их созерцанию. Но это цели, это продукт работы психики, а не её основа. Здесь в один ряд с искусством можно поставить стремление заработать денег, обрести физическую власть, купить хорошую машину и т.д. Это такие же виды целей. Искусство, деньги, секс… – это одно и то же. Всё это способы самоутверждения, способы разные, но психологическая основа одна.
