Павел Александрович Новиков
Полное собрание сочинений. Том 4
Существует ещё и третья образующая веры: общественное мнение. Согласитесь, трудно не верить (хотя бы чуть-чуть), когда кругом одни религиозные фанатики. Но то, конечно, не причина, а дополнительное условие в развитии и силе религии. Хотя и этот момент со счетов списывать никак нельзя.
В итоге, я говорю следующее: религия возникла из знания об окружающем мире. На этой почве она развивалась многие и многие тысячелетия; то (если можно так сказать) имманентный политеизм. Т.е. вера в таких богов, которые заключены в природе и природой управляют. Со временем религия перешла на другую психологическую основу (хотя долгое время они замечательно дополняли друг друга, вплоть до Нового времени); религия стала следствием желания спокойствия. Так появился трансцендентный монотеизм или, иначе говоря, вера в бога вне, выше природы. Плюс к этому, на развитие и влияние религии всегда воздействовал «эффект толпы». Так религия зародилась и так дошла до нас. На том всё основание всей и любой религии.
Семья.
Вот с семьёй гораздо сложнее, чем со всеми остальными социальными институтами. Причина такой сложности в том, что семья не имеет таких корней в природе (по крайней мере, у обезьян семей нет), и семья не появилась на самых ранних стадиях развития человека, когда всех мыслимых и немыслимых причин раз-два и обчёлся. Семья есть гораздо более позднее образование, возникшее во времена уже достаточно развитого разума и развитого социума. Просто найти конкретную основу семьи не так-то просто. Но всё же попробуем.
Долгие-долгие тысячелетия о семье никто ничего не знал, даже понятия такого – брак – не было (в этом согласны, наверное, все исследователи антропологии). Так почему же тогда брак появился? На то есть две причины: экономическая и психологическая. О причине экономической достаточно много (и хорошо) сказано у Энгельса в «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Вообще, эта работа неплохая, если выкинуть из неё коммунистическую идеологию, и если считать, что рассматриваются тут следствия, а не основы (ибо психология, т.е. основа всего, Энгельсом откровенно игнорируется, как, впрочем, и коммунизмом/коммунистами вообще). А так – всё (или почти всё) сказано верно; даже не поспоришь. А если всё и так сказано, то зачем повторяться? Пусть экономическая основа у нас будет описана.
Но есть основа и психологическая, а именно связь отдельных людей или кланов через брак (или пока его предтечу) их детей. Дети обязывались жить всю жизнь вместе и тем самым люди, кланы, как бы объединялись (в некотором смысле) и уже не могли так легко начать войну друг с другом или обворовать, опять же, друг друга. Такая практика, как вы и сами знаете, использовалась практически во всех слоях общества вплоть до XX века, да и до сих пор кое-где кое-как используется. Зачем такой брак был нужен? Либо для спокойствия, либо для власти. И то, и то понятно. Власть, кстати, включает в себя и власть собственности, потому и здесь экономический интерес совсем уж исключать нельзя. Но то – частность власти, но не основа, как в прошлом случае. Таким образом, семья просто делала жизнь спокойнее и лучше (т.е. комфортнее, в некотором смысле), потому она и возникла; ВКП захотело.
Основа семьи в виде «договора о спокойствии» вполне могла бы быть. Даже более того, такая основа правдоподобнее, чем экономическая. Ведь с экономической основой получается, что матриархат сменился патриархатом; собственностью (почти всей) стал владеть мужчина, у женщины, в итоге, ничего не осталось. Тогда спрашивается, зачем мужчине «присоединяться» к женщине, когда у неё ничего нет? В чём экономический интерес мужчины? Почему только на Востоке вошли в практику гаремы, а не во всём мире? Ведь должно же было быть именно так. Выходит, одной экономической причиной всего не объяснить. Бесспорно, экономическая подоплёка имела место быть (кто же спорит?); история человечества на то нам, в общем-то, и указывает. Но и психологическая основа была, ибо с незапамятных времён на ней был построен не один брак (фактов множество). Другой вопрос, что «причиннее»? Где главное и первое, а где вторичное дополнение? Скорее всего, как и практически везде, обе причины шли бок о бок, и сила их влияния в разных обществах была разная. Восточная культура имеет в основе более экономическую причину; западная – более психологическую. Но то вопросы «более-менее», а они не принципиальны. Причины же вскрыты, развитие понятно. А до чего это развитие дошло (ведь современная база брака уже совсем не та, что раньше), что у нас сейчас – об этом, т.е. о современности, я скажу в другом месте.
На том, пожалуй, всё. Прочие институты, как я и говорил ранее, не столь важны, и их появление гораздо более прозрачно. Напоследок позволю себе напомнить, что в этих вопросах нельзя абсолютизировать. Да, какая-то пра-причина одна, но непосредственных причин в возникновении и тем более развитии какого-то социального института может быть множество. Всё на всё оказывает влияние. Что-то больше, и это можно считать важной причиной (собственно причиной), а что-то меньше, и этим уже можно пренебречь. Основы – да, они одни. Но количества в отношении основ, примеси – об этом можно спорить и спорить. Моей целью было показать основное; что хотел – то и показал. От этого (конечно, по-моему) не открестишься. Если же вам не нравятся количества… Что ж, ваше право; это уже иной уровень, а я на него не претендую.
Западная цивилизация
Здесь я не собираюсь пересказывать историю запада, вдаваться в философию истории или говорить о самом становлении западной цивилизации. О том сказано немало и нового я вряд ли что добавлю. Я ограничусь всего лишь обозначением ключевых, переломных этапов в развитии Запада, с раскрытием их причин. Последствия же проигнорирую, ибо они и так видны, а все вопросы по ним – вопросы оценки. Так что, конкретизирую, в этой главе речь пойдёт о переломах и их причинах в истории западной цивилизации.
Таковых переломов я выделяю несколько: развал Римской империи и Греции (что и послужило толчком нашего с вами Запада); становление христианства; реформация (эпоха Возрождения); эпоха революций (конец XVIII – первая половина XIX вв., хотя об этом переломе почему-то почти никто не говорит); «восстание масс» начала XX века. Таковы основные скачки в развитии Запада. И не удивляйтесь, что таких не было тысячу лет (время «застоя»), а затем сразу три в течение нескольких столетий. Причина сего в том, что «накипело». Христианство сдерживало развитие Запада так сильно, (а, по сути, отбросило человечество во времена ранней Греции), что когда власть церкви спала, разум как с цепи сорвался. Слишком многое теплилось. Впрочем, давайте по порядку.
Почему погибли древние цивилизации (я имею в виду Римскую империю и Грецию)? Всюду ответ один: социальное и политическое устройство изжило себя. Государство разрушило себя само. Всё более усиливалось взяточничество, тирания, разрасталась бюрократия и «расслаивалось» общество. Дела шли всё хуже и хуже, пока государство не перестало справляться с ситуацией, что и означало крах. Варвары же только добили догнивающие империи. С ролью варваров соглашусь, а вот с остальным – нет.
В Греции, например, устройство государства не менялось на протяжении многих сотен лет. И тут крах. Значит, одно из двух: либо с самого своего основания Греция медленно, но верно шла к погибели, либо что-то повлияло на государственную жизнь, и в течение десятилетий (максимум – сотни лет) всё пошло прахом. Первый вариант не выдерживает критики. Ни одна прогнившая система не может так долго умирать. Тем более, если это медленное умирание сопровождается экономическим (?!) и культурным (?!) ростом, а ведь это и наблюдалось на протяжении столетий. Так что государства разрушила не их система, а что-то ещё. Система же, ясное дело, не может столетиями процветать, умирая. Тогда, что есть это «что-то»? Это не внешняя причина (варвары, напомню, были позже), а внутренняя. А что рушит империи? Правители. Бездарное руководство государством и приводит к их медленной гибели (именно медленной, а не революционной, что и наблюдалось, как в Греции, так и в Римской империи). Плохие же правители и имели место быть как в Афинах, так и в Риме. Именно люди властвующие довели эти государства до распада. В этом причина краха. Может быть, если бы не варвары, кому-нибудь и удалось бы поднять сии цивилизации из руин, и эта государственная система существовала бы по сей день (а почему бы и нет?), но варвары такого шанса не дали.
Далее всякое неинтересное и потом христианство, а это V – ХVII вв. Но тогда вопрос: почему христианство? Вот в чём здесь вопрос. Ответ же кроется в популярности. Старая вера уже не отвечала запросам времени (и в этом не хитрый расчёт, а самое простое развитие человеческого ума); на смену должна была прийти новая религия. Самая же известная и авторитетная на тот момент вера – христианская. И в этом заслуга скорее не Христа, а Павла, этого «апостола мщения» (по меткому выражению Ницше). Именно он популяризировал христианство, конкретизировал его (судя по библии, Христос конкретного почти и не говорил; набор противоречивых мыслей; никакой системы) и, в конце концов, извратил половину написанного до него. И эта вера (вера Павлова) очень неплохо подошла, пришлась к месту. Потому христианство и возникло, по такому вот психологически-ситуационному стечению обстоятельств. Это позднее будет принятие христианства из-за того, что оно давало власть государю (а ещё позднее сама церковь имела власть над государствами и навязывала христианство, чтобы обрести власть ещё большую, но уже самой себе); позднее, что так определялся политический авторитет. Причина же становления данной веры в 1) социальная и интеллектуальная потребность, 2) «под руку попалась», ибо была популярна. Популярна же была, потому что на тот момент времени христианство было, фактически, подпольным течением, было чем-то против существующей власти, т.е., говоря другими словами, это был «нонконформизм», а такие вещи завсегда притягивают. Далее, кто там принял это христианство, не так важно. Не один, так нашёлся бы кто-нибудь другой. В итоге такие незаметные причины и такие глобальные последствия. Впрочем, о последствиях позже.
Но всему, рано или поздно, приходит конец. Вот и христианство в своём неистовом виде с абсолютной властью церкви отжило своё. Настала эпоха Возрождения. Тогда вопрос такой: где причина этого перелома, вверху или внизу? Церковь ослабила хватку, и потому крах «христианской цивилизации», или народ снова поумнел, наболело, и церковь пала? Впрочем, а что тут решать? Причины, очевидно, как сверху, так и снизу; достаточно взглянуть на факты. С одной стороны, борьба за власть в самой церкви, «отколы», теоретические проблемы. Всё это не могло не сказаться на том, как церковь правит; в такой ситуации ослабление естественно. С другой стороны, многие научные открытия, улучшение образования, даже некоторый экономический рост того времени указывает и на то, что люди-то умнели (в среднем, разумеется, а особенно интеллектуальная верхушка общества). Это тоже сказалось. Если раньше люди ещё могли терпеть (как бессловесная скотина), то сейчас положение дел нравилось им всё меньше и меньше. Таким образом, получаем, что и церковь по своим внутренним причинам ослабила хватку, и народу это безобразие совсем перестало нравиться.
Пусть так. Но тогда вопрос конкретизации: а что повлияло больше? Да, проблемы в церкви были, но разве не было их до того? Те же теоретические проблемы (а когда их не было?), и та же борьба за власть. То, что в патристике к тому времени был полнейший застой (а то и деградация), к церкви, как таковой, особого отношения и не имеет. Ключевой же момент здесь – это те самые «отколы». Но почему сейчас? Потому что появились Кальвин, Лютер и т.п. А почему они появились сейчас, а не раньше? До того же их не было ввиду относительной глупости, сейчас же ума стало хватать. И в народе, народ глуп сам по себе (эта чернь), шло бы к отрицанию церкви ещё столетия, а вот люди светские начитались и надумались. Отсюда перестали уважать, стали более уверенными и, в конце концов, уже не так боялись и не так уважали. В итоге, как видим, в церкви «кризис от ума», а в массах (не столь далёких) «смелость от ума». И вот результат: утеря церковью своей власти (медленная, но уверенная) и параллельное Возрождение. Прочее – не столь принципиально. А что дело обстоит именно так, взгляните на количество «не совсем согласных с Папой» в каком-нибудь X и XV веках. Разница видна сразу. О том и речь, в том и причина.
Следующий этап – этап революций – явился, по сути, логическим продолжением избранного эпохой Возрождения пути. Этот этап примечателен тем, что в отличие от всех прочих переломов, здесь исполнительную функцию взял на себя сам народ. До того переломы делала власть, сейчас же взбунтовались люди. Вот и вопрос: почему люди взбунтовались?
Причина первая: всё тот же разум. Такого количества сильных, недовольных ситуацией философов (а основу всех дальнейших революций заложили именно философы) не было за всю историю человечества. Да и прочие виды искусств и наук не отставали в своём развитии. Всё это указывает на то, что люди (пока высшие слои общества, о них речь) стали достаточно умными и, общаясь, они разносили и развивали свои вольнолюбивые новые мысли. В интеллектуальных кругах уже дошли и до теоретического, и до практического оправдания революций. На это стало хватать ума. Разум заложил такие сильные основы нового, что уже ничего не могло остаться в прежнем состоянии. Но то среда умных, а чернь? Те, кто делал революцию, они-то с чего вдруг воспылали? Книг достать невозможно, да и кто их умеет читать? Митингов тоже вроде бы не было. В общем, как людям передался огонь революции?
На то причина вторая. Интеграция общества, развитие среднего класса общества. Если раньше соображающим человеком на сто квадратных километров был один только граф, а более или менее сносно о чём-то подумать могли несколько человек (управляющий, батюшка, да пара неглупых ремесленников) на той же территории, то о какой «передаче» идей сверху вниз можно говорить? Верх может думать сколь угодно много, но люди о том знать не знают, и даже настроение высших кругов им с трудом передаётся. Теперь же появились большие мануфактуры (а позднее и заводы), где есть промежуточные звенья между тупыми рабочими и начитанным владельцем. Все эти управляющие, мастера, инженеры… И вот уже мысль быстро и незаметно передаётся простым людям. Людям же новые мысли (впихнутые в них) нравятся, и они тоже начинают думать (хоть как-то) и также начинают быть недовольными. Теперь достаточно объединения, достаточно хорошего руководителя – и вот вам революция.
Правда, революции не будет, если люди, в общем-то, довольны своим положением. На то есть причина третья: отвратительное управление государством. Вот тогда коктейль готов: идея, люди, недовольство. А, как известно, революциям того времени как раз и предшествовали плохие короли и/или проигранная война (проигранная война, кстати, замечательно подменяет плохого царя). И эту причину тоже нельзя оставить за бортом. В конце концов, не во всех же странах были революции? Хотя и мысли, в принципе, те же, и интеграция на месте. Но жизнь терпима, а потому, зачем бунтовать? Да и такие бунты (а они, конечно, были) дальше бунтов и не идут; нет соответствующей поддержки недовольными. Кстати, в основном от силы недовольства и зависел тогда успех или провал революции; с остальным всё было как нельзя лучше. Ибо хорошая идея, да в руках дурака – страшная сила.
Итак, мы имеем едва ли не скачкообразно (если сравнить с церковным застоем) поумневшие слои общества. Оно и понятно, то, что накапливалось столетиями, обрело свободу выражения (относительно). С другой стороны, некоторая интеграция общества, зарождение полноценного среднего класса позволило этим идеям войти в массы. Кстати, именно в этой интеграции некоторые видят всю причину произошедшего. Но если бы не разум, что с тех классов, той интеграции и той промышленной революции? На первом месте всё-таки высвободившийся из пут инквизиции ум человеческий. Ну и ещё, разумеется, плохое управление людьми и государством, т.е. недовольство масс. Нужные же предводители, разумеется, нашлись. В итоге – революции и тот путь социально-экономического развития, который мы имеем и по сей день.
Ну и последний скачок – «восстание масс» (см. Хосе Ортега-и-Гассета). Но здесь совсем просто. Ибо, что есть это «восстание»? Это есть то, что массы не хотят больше быть ничем, массы жаждут власти, массы хотят быть такими же, как «избранные». Избранные же, обчитавшись разного рода гуманистов, особо и не сопротивляются (интеллигенция! За ближнего радеют). Почему люди захотели так много? Причина в той же, даже ещё большей, интеграции. Мышление Высших стало мышлением и обычного человека. Отсюда и соответствующие желания, отсюда и идейные стремления (правда, изуродованные людской глупостью). Почему интеграция? Потому что бурный рост промышленности в конце XIX века, развитие экономики (а значит, и развитие среднего класса), развитие науки. Для такого развития общество должно было смешаться: управляющему заводом стали ещё более нужны мастера, инженеры, мелкие руководители; без этого уже нельзя было обойтись. А это, в свою очередь, и стало связующим звеном между массами и высшим обществом; по этому мосту шли идеи и желания. А где мысль – там уверенность и наглость. В результате – «восстание масс». И это последнее звено из логичной последовательности от эпохи Возрождения, через революции, до восстания масс и далее до того, что мы имеем сейчас. Так и должно было быть. Могли бы меняться нюансы, но вектор задан, и ничего иного быть не могло. «Появление» мысли привело сначала к самой церкви, потом к её краху, а затем и к промышленной революции (а значит, интеграции) и Новым идеям. Это обусловило революции известного нам промежутка времени. Отсюда ещё большая интеграция и «поумнение» средней массы людей. Следующий этап интеграции плюс всё также сильная теоретическая база привели к «восстанию масс» (численность этих масс здесь вторична, хотя и это необходимо учитывать) и далее вот к этому за окном. Всё правильно. Всё логично. Так и надо.
Сферы общественного бытия
Введение
Итак, мы разобрались с основами и обозначили историю возникновения нашего с вами общества, т.е. переход от внутреннего (основ) к внешнему. Установлено, что неравенство естественно, и установлено, почему мы живём именно в таком обществе. И, раз уж основы и переход означены, пора бы сказать и о следствии. А именно – о внешних основах общества. Пусть слово «основы» вас не пугает. Это основы иного рода. Точно так же, как основа работы схемы в электричестве, но и схема построена на элементах; элементы – это тоже её основа. Ведь общество организованно, в обществе существуют определённые сферы, и они как-то определённо взаимодействуют друг с другом.
Как я и писал в прошлом разделе, общество стоит на трёх китах: экономика, мораль и государство. Сейчас я немного повторюсь. Три кита, потому что необходимо: 1) жить физически (отсюда экономика и далее: труд, собственность, промышленность, деньги…); 2) строить взаимоотношения, ибо как иначе жить в обществе (отсюда мораль и далее: нормы, правила, законы…); 3) обществом управлять, ибо без организации, откуда организации взяться (отсюда государство и далее: судебные органы, законодательные, система управления, система наказания…). Если убрать хотя бы один из этих компонентов, то общество распадётся. Это самое главное.
Может сложиться мнение, что четвёртым китом сюда подходит культура. Не спорю, культура играет огромную роль в общественной жизни. И, зачастую, даже большую, чем, например, государство. Потому, кстати, культуре будет посвящена отдельная глава. Но, это не необходимое условие существования общества. Общество может держаться и на одной примитивной морали безо всякой духовности. Если, конечно, не считать мораль частью духовной жизни, что, впрочем, не так. Истоки и предназначение морали и культуры различны. В общем, культура, как уже было сказано – это следствие развития интеллекта, в то время как мораль – общественное проявление ВКП. Как видим, вещи далеко не одинаковые. Другое дело, что мораль и культура очень сильно интегрированы и взаимозависимы. Но и, к примеру, экономика и государство тоже интегрированы; может даже показаться, что экономика – это частная система государственности, что, разумеется (см. историю), не так. Культура и мораль хоть и идут бок о бок, но всё же это вещи разные. То же самое, кстати, можно сказать и о культуре/религии: интеграция большая, но явления всё же неодинаковые, да и истоки у них совсем не общие. Теперь же, возвращаясь к нашим китам, получается, что без культуры общество прожить может, а значит, это не основное, не важное. Потому и глава отдельно, стороной, как довесок.
Похожую речь можно произнести и насчёт семьи. Семья – это дело совсем не обязательное, и, более того, семья – это не какая-то огромная сфера общественной жизни, а «всего лишь» достаточно важный общественный институт. О семье можно было бы не говорить вообще (как я не говорю о медицине, науке, образовании…), но здесь есть один любопытный и достаточно существенный момент, который просто нельзя не обозначить. Как следствие, глава есть, но в самом конце.
Что ж, если я заговорил о структуре, то надо эту тему продолжить, а то половинчатость какая-то получается.
Вначале я немного отступлю от логики повествования. Это отступление у меня выражается в трёх главах: «Свобода», «Власть» и «Ценности». Почему отступление? Потому что это уж никак не сферы бытия общества и даже не общественные институты; сие рядом. Да, в принципе, институты такие есть, но я буду говорить гораздо в более широком смысле. Свобода, как таковая, само понятие свободы, явление свободы… (подобно и к остальному). Ввожу я эти главы по двум причинам. Во-первых, потому что на этом (на этих понятиях) во многом строится и мораль, и государство, и даже экономика. Это то, без чего и основы бы были не тем, чем они являются на самом деле. Т.е. данные понятия, даже можно сказать, ключевые, и с чего, если не с них, начинать разбор прочего? Во-вторых же, где ещё я об этом скажу? В других разделах ещё более не к месту, а в дополнениях как-то поздновато, да и несерьёзно.
После этого отступления следуют уже собственно основные общественные сферы, а именно (по порядку): мораль, экономика и государство. Последовательность, честно говоря, произвольна. При этом эти сферы я буду разбивать на основные составляющие (за исключением государства, оно будет рассмотрено в целом) и рассматривать их именно по этим составляющим. Так и глубже, и проще. Разумеется, я рассмотрю не всё, но ключевое – точно, по крайней мере, на мой взгляд. Для морали это будет собственно мораль и её писаное, конкретизированное, трансформированное следствие – право. Об этом делении, кстати, я уже упоминал. Экономику же я рассмотрю через собственность, трудовые отношения и труд. Первое в экономике – это основа основ (это уже бесспорно); вопрос же есть то, на чём эта основа строится и откуда вообще берётся? Ведь даже, чтобы получить «нетрудовую» собственность (участок земли, дом…) всё равно надо приложить хоть какой-то труд. Ну и, конечно, какой труд без трудовых отношений? Самые же интересные и важнейшие из них – отношения производственные, потому о них отдельно. Ну и далее о государстве и прочем, не столь основополагающем, но, тем не менее, важном.
Может быть (и скорее всего) есть и прочие столь же значимые социальные институты, о которых сказать следовало бы. Но мне прочее не столь важно, да и по остальному я вам вряд ли скажу что-нибудь новое. Уж так получилось; что есть, то есть. И это «есть» – основополагающее в общественном устройстве. Самое, самое… Впрочем, вы и сами должны об этом прекрасно знать, а что не знаете, то, пожалуйста, узнавайте.
Свобода
Свобода – одно из ключевых понятий в политической организации нашего с вами бытия. Уж сколько слов истрачено, сколько крови пролито… Да что там, и я сам на тему свободы говорил не раз. Правда, то было, в основном, в русле гносеологии, теперь же надо сместить акцент на другой уровень.
Вообще, свободы нет, всё в этой вселенной (и наше поведение в том числе) строго детерминировано. Свобода – от незнания. Свобода – не «познанная необходимость» (вообще глупость, как будто, если я знаю, что я умру, я свободен от смерти), а наоборот, «непознанная необходимость». Я не знаю, что это необходимо и, следовательно, думаю, что это какой-то произвол, дело случайности, дело выбора… В основах свободы нет, но много ли человек знает об основах? Мы живём на другом уровне понимания, где от нашего с вами незнания и появляется такое понятие, как «свобода» (подробнее в «О самом первом»).
Таким образом, хотя я и утверждаю, что никакой свободы не существует реально, в нашем понимании, психологически, она все же есть. Не зная всех причин, мы говорим о случае, о свободе выбора (и, в частности, об ответственности), о свободе (к чему-то или от чего-то) в нашем обществе. И так говорить можно. На этой стадии понимания, на этом уровне, понятие свободы вполне адекватно действительности. Потому, все эти крики о свободе совсем не лишены смысла. Потому человек свободен, по крайней мере, гипотетически, далее потенциально и в социальном контексте. Потому и я о свободе нас и среди нас говорить буду. Противоречия в этом нет никакого.
Ещё раз для тех, кто не понял. Я буду, к примеру, писать это (или не писать) совершенно однозначно. Моё поведение можно было предсказать за … лет до моего рождения. Это детерминизм, и я ему подчиняюсь полностью. С другой стороны, в моём понимании, я волен выбирать, писать мне или нет; я свободен в выборе. т.е. я обладаю свободой, ибо я так понимаю, но на самом деле, никакой свободы у меня нет. Вот вам два уровня, где о свободе говорить можно, и где она есть, и где даже понятия такого не существует. Так же и в обществе: мы можем выбирать, можем вершить свою судьбу, и, так или иначе, судьбу того же общества или государства. Мы свободны, ибо мы так видим. Но реально мы ведём себя так, думаем так, общество такое, потому что ничего иного быть не может; не существует никаких альтернатив. О последнем я говорил в «О самом первом», на уровне же человеческого понимания бытия буду говорить сейчас.
О свободе я хочу сказать следующее: что есть свобода, почему мы к ней стремимся и каковы её психологические истоки. А также, какова её роль в обществе и какова её значимость. Это, пожалуй, главное. Начну же с самого понятия. Свобода – это независимость от … На этом всё. Не существует никакой идеальной свободы, свободы вообще. Это пустое, ничего не выражающее и не имеющее никакого смысла понятие. Что значит (само по себе) «я свободен»? Это, конечно, наводит на какие-то мысли, но в самом этом словосочетании смысла – ноль. Так же и в словосочетании «свободное общество». От чего свободное? Разумеется, мы эти слова как-то понимаем, но именно «как-то»; собственного содержания здесь нет. Если не верите, скажите себе, что значит «он свободен», не применяя перечислений частностей (свободен от того, свободен от этого…). Ничего вы не скажете, потому что и сказать-то тут нечего. Это глупые люди могут кричать «хотим свободы!», но как только вы спросите, «чего вы хотите?», что они ответят? Половина вообще ничего путного не скажет, другие же скажут, что хотят свободы слова, свободы передвижения, свободы вероисповедания… Вот это уже другое дело, это вернее. Но и это не всё. Это лишь слова – ключи к смыслу, но не сам смысл. Ибо, что значит, например, свобода слова? Хотят ли, чтобы слово было свободным? А что значит «слово свободно»? Это, в свою очередь, означает: «хотим говорить, что хочется, и чтобы за это ничего не было». т.е. «мы хотим свободы от преследований за выражение своих мыслей». Видите «от»? И так касательно всего. Свобода – это всегда независимость от чего-то, «свобода бессодержательна», свобода сама по себе – это пустой звук.
Да, можно ещё сказать, что есть не только эта, негативная свобода, но и позитивная, т.е. «свобода к…». Но это не вид свободы «сам в себе», а иное выражение свободы негативной. Я свободен от … (преследований за слова), следовательно, я свободен к … (выражению своих мыслей). Позитивная свобода подразумевает негативную, как и наоборот; это лишь перефразированная (по сути) «свобода от…». К слову сказать, если уж речь зашла о перефразировании, то о причине и следствии говорить здесь вообще не приходится. С одной стороны, «я свободен от преследований за свою веру» означает, что «я свободен к выбору любой веры». Так же и наоборот: «я свободен к…», значит, «я свободен от…» (а иначе, как бы я был свободен «к»?). Это лишь разное лингвистическое выражение одного и того же. Здесь нет первичного и вторичного, это одно и то же. Правда, я всё же буду говорить о свободе, как, прежде всего, о «свободе от…», хотя и «свобода к…» подразумевается. Причина в том, что мне так привычнее, и, по-моему, нагляднее. Впрочем, умаления другого тут ни в коем случае нет. Отсюда, с этой оговоркой, и получается, что свобода – это независимость от … И ничего иного под «свободой» мыслить нельзя.
Что ж, выходит, что человек жаждет того, чтобы на него давили как можно меньше, чтобы он был как можно более свободен от разного рода власти. В этом заключается его естественное стремление, и на этом, во многом, строится общественное развитие. Тогда спрашивается, а откуда и зачем у нас такое естественное стремление? Впрочем, я об этом уже говорил и ниже лишь обозначу.
Что даёт человеку свобода? Выбор и, само собой, саму свободу действия. А чему это нужно? ВКП того не надо; ВКП боится выбора и многих дорог, ибо от того сплошное беспокойство и мучение. Зато так хочет ВКС. Ведь так можно лучше самоутвердиться; так можно выбирать, стремиться и достигать. Психологическая основа свободы есть ВКС. Общественное стремление к свободе – это одно из общественных выражений ВКС. К слову сказать, все ограничения свободы (государство, закон, нормы поведения) от ВКП. Не зря свободы всегда больше всего хотят низы общества, а верхушка либо хочет слабо, либо только на словах. Ведь, в среднем, ВКС у низов сильнее: они хотят большего и их эта жизнь не устраивает. Отсюда относительная слабость ВКП (за что ей держаться? На чём строить свои доводы?) и усиление ВКС именно у низов. Как следствие (от силы ВКС и слабости ВКП), желание большей свободы. В верхах же наоборот, жизнь устраивает (ВКП сильно), а стремиться особо не к чему. Да и если есть к чему стремиться, то такое стремление всегда слабее, т.к. ВКП сдерживает активнее. Отсюда слабость ВКС и меньшее желание свободы. В общем, как ни крути, а исток в желании свободы прослеживается только один – ВКС.
