Нока Соул
Вороная. Золотой Мотылек на Серой улице
– Так-так… Ты, значит, Сильнейшая Ау́ра? – вдруг спросил кто-то с ярко выраженной неприязнью и издевкой, словно бы пытаясь как можно отчетливее выразить в своих словах свое презрение. – Что ж… Бывало и лучше.
Софтер поздно обернулась и поздно заметила, что вся группа вместе с Амадиной, которая находилась рядом с Рейтингами, исчезла, а на ее месте теперь появилась другая толпа фурри во главе с каким-то высокомерным на вид енотом. Другая команда Судьбы и другой Инструктор. Ра замялась, отступая назад. Что делать в таком случае? Ответить? Промолчать? Что бывает, если ты принадлежишь к одной группе, а сталкиваешься с другой? Что это вообще может значить? Что ты просто допускаешь ошибку? Или что сейчас тебя растерзают твои соперники, клан которых ты спровоцировала на атаку?
– Любопытно получается. Амадина Лемонграсс, легенда Судьбы… поправочка: живая легенда Системы… Думает, что из-за ее Прохождения что-то сойдет ей с лап… Какая незадача для наивной девочки!.. Теперь же Сильнейшая Ау́ра… Ветры́ перемен, Пятая… Думаешь, ваша команда сможет и дальше безнаказанно планировать, когда в двух шагах от вас Проводники? – чужой Инструктор приблизился к волчице на шаг, оставив своих многочисленных подопечных позади, и продолжил вкрадчивым шепотом:
– Ветры́ перемен! Чтó замышляет твой Инструктор, волчица? Мы узнаем это. Не прячьтесь от нас, не заметайте следы. Все будет бесполезно, когда…
– Топай своей дорогой, Свифт! Убирайся! – резко перебил енота знакомый голос, и Равенна на секунду-другую подумала, что в ней вновь заговорил тот странный глас, но уже вслух. Однако вместо туманного отражения из-за спины фурри выступила очевидно разгневанная Лемонграсс.
Ра выдохнула и опустила взгляд, уже понимая, что опасность миновала. Лисица-Инструкторша оскалилась и уставилась на «коллегу» слепыми, но идеально выражающими всю внутреннюю злобу глазами.
– В Судьбе запрещены контакты, Свифт! – коротко фыркнула Амадина, прижав уши. – Полагаю, Инструктор в большей или меньшей мере обязан быть ознакомленным с правилами Системы и осведомленным о последствиях возможных нарушений.
– Дина, – прорычал в ответ енот, странно сверкнув глазами. – Еще полслова, и я оставлю церемонии, ты знаешь. Вернее, ты помнишь, как так бывает. Не болтай свои глупые шутки во все стороны и подстереги саму себя.
– Пошел прочь. Исчезни с глаз наших! – решительно и зло повторила Лемонграсс, яростно размахивая хвостом.
– Моя группа прибыла сюда раньше. Мы уже начали Загрузку, – отозвался почти эхом фурри, кивая своим подчиненным, чтобы те продолжали свой путь, не отклоняясь от курса. – Не устраивай сбои, когда ты знаешь, к чему все должно привести. Если тебе знакомо понятие «формальность». Если Инструктор в нынешнее время еще должен держать свое слово.
Равенна, все это время переводившая взгляд с одного Инструктора на другого, мысленно подтвердила для себя догадку о том, что публичное растерзание – наиболее реалистичный вариант для этих двоих: Амадина держалась из последних сил, чтобы просто не поддаться порыву и не вцепиться когтями в морду енота, соскребая с его черт показушную насмешливость и противное слащавое выражение, какое он состроил при виде знакомой. Напряжение, витающее в воздухе угрожающими разрядами, спрятанными в синих дождевых облаках буквально сгустили и без того мрачное безнебесное пространство, не имеющее четких ограничений. Не привыкшие к таким внезапным преобразованиям Реальности новички быстро потеряли бы ощущение земли под лапами, окажись они сейчас рядом. Небо, стремительно темнеющее прямо над Инструкторами, грозилось каждую секунду обрушиться стеклом вниз, на предполагаемую каменистую почву. На миг вспомнив о «параллельном мираже», куда ее занесло по велению судьбы, Равенна подумала, что даже старый отсыревший одинокий дом, живущий среди клокастого дикого сада и разменивающий не первый, наверное, век под ливневой стеной и пронизывающим не хуже тонких острых игл льда ураганным ветром, был симпатичнее ей. Этот же мир уже встретил ее, но как? – Жестокостью, враждой и жаждой зрелищ и крови, которую, как фурри поняла по словам Амадины, запрещено утолять в «текущем режиме Системы». Не то, чтобы кристально, но основная суть вполне ясна: все держат свой гнев при себе и пытаются не сталкиваться друг с другом, но если случайная встреча все же происходит, то, в лучшем случае, все спрашивают, издеваясь, друг у друга: «как ты умер?», если только, не взирая на все последствия, просто устав от постоянного самоконтроля, не бросаются друг на друга и не грызутся насмерть… Не насмерть, конечно: единственное место, куда можно отправить новичка или Инструктора, получившего травмы, не совместимые с жизнью, – Пропасть без дна. А на данный, как известно, момент в этом измерении нет никого, кроме тех же вышеупомянутых новичков и Инструкторов: всего несколько минут назад Таблицы Рейтингов обнулились до пустых строк, избавляясь от введенных, наверное, исключительно для примера при обучении данных. Ненадолго, но все-таки дали ясно понять, что подсказок от более «опытных» можно не ждать, что сразу же исключает вероятность нарушения Порядка.
Зашипев, как дикий уличный кот, енот резко отстранился и быстрым шагом направился следом за своей командой. Равенна равнодушно смотрела на строй мелькающих фурри и размышляла о том, что бывает с теми, кто не успевает завершить свое испытание или отказывается выполнять пятьдесят поручений, какие нужны для возвращения. Что, если такое случается? Значит ли это, что Система просто… стирает их из какого бы то ни было измерения?.. Или… Они по умолчанию уходят с тем, что есть? Или как все это происходит?.. А может, на то время, пока все новобранцы не завершат каким-то из способов – возвращением или же Пропастью, – свой «путь», Программа закрывается и перестает функционировать для «внешних воздействий»? Но что, в таком случае, происходит с теми, кто погибает именно в этот момент? Вряд ли в настоящем мире встречаются «везунчики», которые, если не брать действительно «исключительные» причины смерти, не прикасаются к миру Судьбы. Разве что… Может ли быть такое, что их временно переносит в другое, «иллюзионное», измерение, где они ожидают «открытия»?.. Волчица почувствовала тревогу, нарастающую в геометрической прогрессии вместе с тем, как ее голову озарила пришедшая идея, похожая на истинное финальное осознание, резко противоречащее всем параметрам предписываемого измерения. Не может быть… Если из всех, кто ожидал открытия Системы, были только Лин, Брет, Уиллоу и сама Равенна… Значит ли это, что все они погибли в определенный фиксированный момент… Так это быть просто-напросто подстроено?..
– … Равенна, ты в порядке? – громко спросила Амадина, предпринявшая, должно быть, уже несколько попыток привлечь ее внимание, каждая из которых окончилась неудачей, из-за чего потерявшая секундное терпение Инструкторша отбросила всю свою вежливость, переходя к более действенному средству вернуть ученицу в действительность.
Софтер вздрогнула и устремила на Наставницу извиняющийся взгляд, беспомощно чувствуя, как идея, к которой она долго шла мысленным путем последовательных размышлений, поэтапно распутывая сложный клубок нескольких лабиринтов, ведущих к совершенно разным, но реальным и существующим измерениям, неуловимо ускользает от нее, не оставляя после себя ни следа, ни зацепки, благодаря которым можно было бы вернуться, восстановить цепь и продолжить начатое, доводя до логического завершения, а значит, до устойчивого умозаключения, что перевернет непонятную жизнь под тот угол, под которым она прочитается волчице раскрытой книгой с крупным шрифтом без засечек. Амадина хмыкнула и отвернулась, глядя на проходящую мимо толпу.
– … Да, конечно. Я в порядке, – смущенно ответила Ра, спохватившись на второй минуте молчания.
Инструкторша только безотносительно ухом повела. Ауры-аурами, но возиться с ней и постоянно бегать за ней, как за фурренком малым?.. Едва ли не одержимость, вот что это. Мелочь ли жизни – постоянно печься о благополучии фурри, которая о Судьбе не знает, опасности на раз-два находит, слова несерьезно воспринимает, а моментов на веку, когда ведет себя собрано и адекватно – раз, два и обчелся? Конечно, это долг каждого Наставника, только вот должно ли жертвовать многими ради одного Числа, которое не готово к тому же идти на встречу и прислушиваться к наставлениям? Да, Лемонграсс рада была бы оставить все так, как есть сейчас, и относиться к ней так же, как и к любому другому среднестатистическому Числу, даже несмотря на то, что она в каком-то смысле разумнее, чем кто-либо другой из группы… Есть, кого вытягивать, чтобы прошли Систему, пусть и по-своему, спаслись, позабыли все, как страшный сон… Но эта Равенна Софтер… Она другая. Амадина случайно поймала себя на мысли, что эта волчица напоминает ей саму ее, но раньше, когда лисица была еще молода. Она точно так же попала в Программу, если быть откровенной, по тому же «заезженному» сценарию: свои «терки» – предательство – нож. Может ли кто-то, кто… кому не довелось испытать того же, так относиться к Ра, так выделять ее средь других? – Нет. Вот и она не могла бы где-то на закорках чьей-то неумелой фантазии… Но ей довелось. Ее Судьбу словно бы пропустили через другую призму и отправили по свету в будущее до первого открытого миру, пылающего сердца, в которое иглы спектра врежутся глубже, больнее… Навсегда… И будто бы суховатая ниточка прошлого, из ниоткуда в никуда, кадры пленки, которую поставили на бесконечный повтор, калечащий уже другое время и другие чьи-то века… Равенна сильная… Сильнее, чем была в свое время Амадина. Испытания… бесчисленные испытания выгравированы у нее на роду, но рядом же дорезано и то, что со всеми ними она успешно справится и пройдет дальше. Так… не она ли… тот сон, где кто-то спас весь мир из пепла… Кто-то выбрал именно ее… Наставница знала, что не вечна, ведь жива, но что так скоро…
Лемонграсс иногда видела отрывки будущего, которые потом оборачивались чем-то… Иногда не хотелось вспоминать, чем. Ее Судьба, игра с жизнью и смертью, где нужно шагать по тоненькому истертому канату настоящего, а главное – не смотреть вниз… Внизу Пропасть без дна, она для всех миров завсегда одинакова. Только тут не больно, даже если сойдешь с ума и погибнешь, а там… Это смертельная борьба, в которой нельзя останавливаться ни на секунду; нельзя ни на миг позволить себе чувства или эмоции, ведь они отвлекут, рассеют твое сконцентрированное на чем-либо внимание… И тогда ты не вернешься. Впервые эта идея – что есть та, кто сможет закончить весь этот ад и разорвать замкнутый круг, в котором захлебываются и тонут другие, неприкаянные и непричастные, – пришла к Амадине именно тогда, когда она почувствовала вновь Голос Наставника, голос, бормочущий в темноте о прошлом… Этот голос, настраивающий на все беды, что обрушатся после, имеет место быть… только в Иллюзионном, просите прощения у кого хотите. Глас прошлого тогда громко и пронзительно возопил в едва воцарившейся умиротворенно-пыльной белой тишине, и в жизни Инструкторши с новой силой вспыхнула опять отчаянно-смелая и мятежная пламенная мысль прежнего молодого сумасшествия:
«А что, если все не так, как должно быть? А что, если Звезды вновь возродились, и у нас еще есть Шанс?..»
Она пыталась выкинуть это звучание из головы; пыталась не слушать и не слышать туманных смутных голосов тех, кто угодил в Иллюзионное; пыталась спрятаться от новых выпущенных ранящих глубоко стрел обещаний, старых обид и новых надежд… Потом не выдержала и подняла в воздух Старый Дом, впервые проецируя свое единственное умение, какое не отобрала жизнь, в искривленном пространстве. Не на себе, но на ком-то. Потом долго заметала явственные следы, долго отводила чужие глаза от них и от себя, но добилась в итоге того, что они явились сюда все четверо. Распределение прошло гладко, Проводники впарили в головы зеленых новичков то, что должны были попытаться впарить, и все разошлись довольные… Только вот Аура не поддалась тогда правилам, пошла по своему пути. Она не слышала и не слушала; ничего не знала и не хотела знать; была растерянна и расстроена… Аура угодила в ее, Лемонграсс, команду, и все с тем же осталась отстраненной и одинокой. Самое большое Число. Невидимая угроза и скрытая разумная агрессия, предпочтение молчания и отрешенности… Да, она отличалась от нее, но Инструкторша яснее ясного слышала Голос. Голос был и ее, и нет. Он был рядом с ней, но внутри нее. Реальный, но бестелесный. Голос подсказывал, помогал, смотрел на нее… Тогда Амадина подумала для себя:
«Я же ведь не робот. Я же могла и обмануться ненароком. Я же не могу просто взять и спросить прямо. Она не подозревает…»
Часы бежали, как секунды, а лисица все еще ходила вокруг да около, не зная, как подобраться лучше и не спровоцировать Сильное Излучение, которое всегда возникало при встрече двух Аномалий этого измерения. Проводники всегда были слишком близко… Давление метаний все усиливалось и усиливалось, подогревая мысли, а мысли волновали нешуточно кровь… Так продолжалось и продолжалось, пока однажды… пока она не увидела. Наяву. Длинные волнистые волосы, настолько длинные, какие только бывают без искусственного вмешательства; шрамы на переносице и щеках… Алые, как сама кровь, глаза… Этот рост под два метра и эта неопрятность, неестественная худоба, только увеличивающая Равенну визуально… Волчица была в ее голове, на картинке, как живая, и ее даже не было необходимости соотносить наяву с реальностью. Да. Это была она. Сильнейшая Аура. Такая, как и представлялось сначала. Киллер Ветров перемен.
Весь привычный ритм жизни, что стал ее Реальностью здесь, в Системе, перевернулся тогда, на той пустынной поляне, где распределяли идентичных, казалось бы, Единичек. Почему она здесь? Не должна была оказаться… Она может очень быстро погибнуть без ее, Амадины, помощи. Глупые тесты, глупые испытания и глупые поручения служат лишь прикрытием для местных хищников. Ей никогда не спастись так – все это ни капли не защитит ее, если она, не позвольте Небеса, запутается. Это все очень и очень сложно… Почему сейчас, когда другой Инструктор едва ли не вскрыл страшную тайну не столько самой Равенны, сколько Амадины, пугая до падения в Пропасть живого сердца, он все же оставил их обеих в покое?.. Ведь молодую Аномалию должно было убить на месте при первых же признаках, так велят все правила Порядка… Лемонграсс будет в одиночку бороться за то, чтобы она смогла вернуться. Инструкторша будет ходить кругами, не станет спать и есть, переломает все свои кости, привлечет все свои знания, весь жизненный опыт, все силы и все средства достижения заветной цели, но она найдет недостающий элемент, будучи всегда на подхвате, и сделает так, чтобы Аура Ветров, предсказанная когда-то, жила дальше со спокойной и свободной душой. Не пожалев ни секунды… их осталось не так уж много… Не устыдившись того, что возится с ней, как с фурренком малым… их никогда не бывало наяву… Не отрицая, возможно, истинной одержимости… Так надо. Так будет лучше для нее, для нее… И для всех… Продлить ее существование… хоть на день, хоть на час… В конце она все равно окажется здесь… Чем раньше уйдет, тем…
– Кто это был? – прервала неловкое молчание Софтер, чем вывела Амадину из задумчивости. Волчица, позабыв про слепоту Наставницы, махнула лапой в сторону исчезающей вдали команды, но по звуку встревоженного движением безвкусного воздуха Лемонграсс уловила направление жеста и поняла намек.
– Свифт Аргос. Инструктор шестнадцатой «А» группы, – выдохнула лисица, скорее смирившись со всеми вопросами, которые, предположительно, градом проследуют за этим самым. – Мы были когда-то… вроде друзей… В одной, знаешь… команде, когда… Когда проходили Судьбу, и…
– В одной группе? – уточнила Равенна, скользя взглядом по толпе, будто бы пытаясь найти кого-то.
– Не совсем… Слушай, ну… В общем, сейчас это не так важно. Мы должны готовиться к Загрузке. Из всех групп остались только мы, так что…
Со стороны Равенны неожиданно раздался топот лап, который совершенно сбил Амадину с толку. Покрутив головой и прислушавшись, она сделала вывод, что волчица спонтанно сорвалась с места и побежала в противоположную от нее сторону.
– Стой, Равенна, ты куда?! – беспомощно крикнула Лемонграсс, но ответа не проследовало.
Сама Софтер даже не услышала ее, так как сейчас ее внимание было сконцентрировано на другом: добраться до того, за кем она бежала раньше, чем тот потеряется из виду и исчезнет опять на неопределенное время где-то в Программе. Волчица едва ли хотела обидеть Наставницу: она действительно готова была и дальше с неподдельным интересом слушать и внимать, готова была бы следовать всему, что велела делать Амадина, чтобы быть хоть морально готовой к некоей «Загрузке в Систему»… Просто в толпе внезапно мелькнул знакомый сумеречно-голубой цвет шерсти, который и выдал Блюбелла Брета с головой. С самого начала и до этого момента для Софтер эта Судьба все еще оставалась чем-то непонятным и нервным, поэтому психологически важно было поддержать контакт с тем, кого она уже успела поближе узнать в Иллюзионном. Хоть один знакомый в бескрайнем море тревоги выглядел для нее спасательным светом маяка в жуткий шторм… Даже вопреки тому, что Брет попытался оскорбить и задеть Инструкторшу, даже вопреки тому, что бросил своих новых знакомых в самом начале, да и вообще был юношей несносного склада характера, в «токсичной» зоне общения с волком было что-то земное, реальное, что-то привычное из родного дома, поэтому оказавшись здесь, в чужом мире, фурри даже на подсознательном уровне стремилась убежать из ловушки непонятности; Равенна не отдавала отчет своим действиям, когда отвернулась сейчас от той, что стала за короткий срок приоритетным мнением, или когда побежала за фактически незнакомым в реальных условиях и правдоподобной среде фурри, даже не зная, чего хочет от него. Но ей просто нужно… просто необходимо почему-то услышать знакомый его голос, который она слышала в последний раз тогда, когда воспоминания о желанном грозовом небе над головой и травянистой прохладной земле, пахнущей дождем, еще не растаяли в подсознании. Что говорить, что делать – это все второстепенно ровно в той же мере, в какой второстепенна необъяснимая цель внезапного ее «визита». Ей нужен контакт с кем-то, кто для сознания уже стал живым и настоящим, в отличие от, скажем, той же Инструкторши, которую мозг отказывался рисовать иначе, чем моделью миража, хотя сама Софтер была убеждена, что это не так. Именно в тот самый момент, когда Блюбелл уже нарисовался в поле зрения и Равенна уже хотела сделать финальный рывок, настигая знакомого, в этот нехитрый план вмешалась Амадина, успевшая отойти от растерянности, преграждая путь своей подопечной и беря ее за лапу.
«Вот видишь? Видишь?! Прошлое ничему так и не научило тебя! Перед кем ты распинаешься тогда, говоря о том, что нельзя позволять себе слабость, нужно всегда быть собранной и контролировать мысли и эмоции?!..» – мысленно ругала себя лисица, глядя на тяжело дышащую Равенну, а вслух сказала только:
– Нет, Равенна.
– ЧТО?! – тут же ожидаемо взорвалась Софтер. – Что значит «нет»?! Я что же, теперь кукла для этой Системы?! Не в праве даже пальцем шевельнуть без указания?!
Инструкторша закрыла глаза и сделала глубокий вдох, сохраняя молчание до того, пока Ра не прекратит кричать.
– Нам нельзя контактировать с другими. Таковы правила. Числа могут контактировать разве что со своими Инструкторами и наоборот. Кем бы ни был для тебя этот волк. Нельзя.
Ра нахмурилась, открыла пасть, чтобы что-то возразить, но, не найдя слов, вновь закрыла, сердито прижав уши.
– Я знаю, что тебе тяжело сейчас, – опять заговорила успокаивающе лисица. – Но так сложилась Судьба. Меньшее, что мы можем сейчас сделать – уберечь себя от неоправданной опасности и спасти свою жизнь. Поверь мне и моему опыту, это пока лучшее из того, что остается. Я знаю, ты поймешь меня и примешь правильное решение.
К тому моменту, как фурри закончила свою маленькую речь, группа Аргоса уже куда-то исчезла, наверное, все-таки пройдя таинственную «загрузку», о которой повествование заходит через каждое слово, будто Инструкторша сговорилась не только сама с собой, чтобы без устали напоминать об этой необходимости, но и с рассказчиком, который и ведет это длительное и тяжелое для восприятия повествование…
– Инструктор? – раздался откуда-то слегка растерянный зов, и из-за неопознанной белой дымки, внезапно взявшейся как из ниоткуда, появление которой Равенна так и не успела отследить, показались сбившиеся в кучу силуэты.
– Поговорим позже. – Амадина покосилась на волчицу и поспешила к растерявшимся новобранцам своей группы. – Не пугайтесь. То, что вы сейчас видите – просто защитная реакция Системы. Как мы все уже знаем, контакты и пересечения между Числами запрещены, поэтому Программа, настроенная на строгое соблюдение правил, пытается предотвратить их нарушение и создает этот туман. Он безвреден для нас с вами. Поводов для паники нет. Следуйте за мной. Пора пройти то, что требуется от нас, и уже догнать опередившие нас группы, дабы не задерживать всех остальных и не удваивать Системе и без того колоссальный объем работы. Это чревато последствиями, исход которых будет определенно не положительным для тех, кто еще хочет выжить.
Обернувшись и удостоверившись в том, что все с должным вниманием следят за ней, – все, включая Равенну, вечно витающую в облаках во время важного обучения, – Амадина подошла к пустой раме.
«Она как та, которую я видела в самом начале,» – быстро сообразила Софтер, соотнося прошлое и настоящее и вспоминая детально ту самую сцену на поляне, куда попадали все новички, когда какая-то старушка проходила сквозь такую же арку. Эта рама только кажется пустой на первый взгляд. Сейчас Амадина одна докажет это всем.
– Смотрите, процесс Загрузки очень прост, – стала объяснять лисица. – Вы подходите к этой… раме, заходите в нее и ждете пару секунд, пока Программа не считает вас, как новобранцев. Вы поймете, когда будет готово, сами. У меня даже нет нужды объяснять это. После этого вы просто выходите с другой стороны и останавливаетесь там, где я скажу. Готовы? Все понятно? Все за мной по одному!
Оказавшись где-то в хвосте большой очереди, какую ее группа образовала за один миг, Равенна в очередной раз отвлеклась на свои мысли.
«Какие выводы я могу сделать для себя за этот долгий день?» – думала фурри, машинально шагая вперед каждый раз, когда цепочка сбрасывала одно звено вместе с прошедшим Загрузку Числом. – «Что мы имеем? – Скрытый мир, не имеющий путей сообщения с нормальным. Это более-менее понятно. Мы где-то на границе измерения в секретном уголке, защищенным самим пересечением энергетических мировых линий, на клочке пустой земли. Ладно, пусть хоть так. Попали мы сюда в тот момент, когда погибли по случайности в жизни, а отведенные годы жизни еще не обнулились. То есть, те, кто умер слишком рано, оказывается здесь… Понятно… Мне действительно стоит разложить все по полочкам для себя. Так, дальше. С «параллельным» Переходом я, вроде бы, тоже разобралась: возникает тогда, когда ты умираешь еще один «лишний» раз, например, попадаешь в природную катастрофу во время «решающей» за тебя болезни, или уже оказавшись сбитым машиной, тонешь в водоеме… Приму как должное, что я осознала и поняла это. Что из этого там следует?.. Все эти тесты и подключения – не так важно, разберусь со всем этим потом… Поселки? – Условно безопасные места для жизни – в привычном ее понимании земного существования, – жителей, особенно среди новобранцев… Хранилища? – Запасы продуктов питания для живых… для живущих. Поручения и Рейтинги… Так, здесь было как-то сложнее… Вроде бы, когда выполняешь то, что от тебя хотят, получаешь очки, которые приближают тебя к твоему возвращению… А Таблицы – место, где можешь отслеживать как свои, так и общие результаты… Сама Система – чистое предопределение по аналогии с естественным отбором в дикой, «не модернизированной», как некоторые фурри выражаются, природе: борись или умри; погибает слабый и немощный… Отлично, я даже сумела в чем-то разобраться и что-то понять. Может, у меня еще есть шансы спастись. Склоняюсь к тому, что в моем существовании все это время было гораздо больше смысла, чем в его отсутствии. Наверное, со временем я научусь отчетливо видеть и всегда выделять его, независимо от того, что творится вокруг. Нет, даже не так. Я пообещаю себе научиться видеть и понимать это…»
Я даже не заметила сама, как ощутила какую-то нереально приятную легкость, какое-то вдохновение от самого факта жизни, в каком искаженном виде она бы сейчас ни представлялась. Я будто бы вернулась назад в свое лучшее прошлое, но не в тоске и тяжелом сне, а наяву, в интересах исправления и улучшения самой себя. В моей «измененной» в какой-то момент с невиданной резкостью жизни и прежде бывали подобные «оттепели», но всякий раз они не держались долго, вновь и вновь погружая меня, в конечном итоге, обратно в пучину уныния. Теперь я чувствовала себя иначе. Все было далеко не так «сухо и бессмысленно», как раньше. Я будто бы впервые за долгое… бесконечно долгое время существования под землей, в пыли, вновь сделала глоток свежего воздуха, приятной ледяной истомой наполняя уставшие истерзанные легкие. Будто бы вновь без страха раскинула сожженные когда-то давно другими, но полностью теперь исцелившиеся белоснежные крылья, которые нравились только мне и которые всегда были моей глубокой частичкой души. Когда-то моя путеводная звезда надежды угасла и упала в темноту, но она не оставила меня, она была со мной всегда. И я вижу ее, и я чувствую ее своим сердцем и всей своей душой. Я наделала много глупых ошибок, и я не так белоснежно-бела, как могла бы быть, но я готова исправить все сейчас. Готова к своей Истине. Это не оттепель. Это пульс моего сердца. Моего живого сердца, что не погибло. Оно отмерло, восстало так, словно бы ни небо, ни земля, ни пустой мир… Я разбила ничтожную стену из толстого стекла, за которой белелась моя загоризонтная звенящая пустота, где я чувствовала себя неплохо, сама не зная, что «свою же грудь травлю», сама же задыхаюсь и не просто умираю, а навсегда исчезаю из этого действительного мира. Моя надежда… Моя путеводная звезда… Мои всегда со мной. Я не одна, я не одинока и не бесполезна, какой бы ни была я в прошлом и сейчас. Я должна верить всей душой, обманчивой, как у фурренка, и не повзрослевшей, и всем сердцем, идти за тем обещающим светом моей путеводной звезды, которая являлась мне и наяву, и во снах. Мне тревожно. В Истинной Реальности тяжело. В ней мало света и тепла для простой жизни. Но мы должны всегда верить. Всегда мы, всегда все. Все не так, как видится на первый взгляд, но мы не бываем реально ограничены чем-то, чтобы не рассматривать, чтобы не видеть того, что важнее всего на свете. Мы не ангелы небес, мы живем на земле. Но… разве… мы не преодолеем все… что можно и нужно?.. Много ли нужно для настоящего действительного счастья? Того единственного, о котором поют наши далекие от нас звезды? У меня есть не только один извилистый тернистый Путь. У меня есть Свет. Есть Надежда. Есть Путеводная Звезда…
«…Нужно разобраться с тем, кто такие Проводники, что такое Провода… И со всеми аурами-ау́рами, ветрами перемен и всем тем, о чем говорил этот… как там его?.. Свифт Аргос… Я сделаю то, что будет в моих силах, и спасу не только свою шкуру, но и тех, кто стал мне уже друзьями,» – решила себе я, когда оклик Инструкторши вернул меня в ту Реальность, где была расположена Система, и устремилась вперед: моя очередь проходить сквозь раму.
Должно быть, что-то в моих Волнах переменилось, так как Лемонграсс не просто проводила меня взглядом пустых заплывших глаз, как это происходило обычно. Она почувствовала это. Мои Ветры перемен. Я – сильный противник. Амадина буквально ощутила, какой уверенностью сверкали мои алые глаза, какое всемогущее вдохновенное волнение, возникающее из пылающего ярче факела сердца и открытой души, крылось в каждом моем движении. Мираж прошлой меня, давно пошедший трещинами, наконец, разлетелся. Но эти осколки… Они не ранили ни меня, ни кого-то из тех, кто был ко мне ближе сейчас. Битые стекла раньше прикосновения превратились в цветы, а остроносые Волны, идущие обыкновенно от меня, как иглы и треугольные вершины пульса, внезапно смягчились, став теми морскими волнами, которые мелодичным шумом прибоя, напоминающим мелодию и теперь, вились средь ромашкового поля, созданного когда-то мной с любовью.
Я подошла к раме и без страха шагнула в нее. Странное чувство тут же захватило меня смешением эмоций; воздух стал каким-то теплым и упругим, взвившись вверх и застыв разом пронзенной солнечными лучами глянцевой толщей воды в многослойном разрезе. Я прекрасно знала, что делаю, в кои-то веки, играя саму себя, а не марионетку Судьбы, утрачивающей свою «зловещесть» для меня с каждым проведенным в ней мигом. Я есть я. Так было всегда. Предо мной развернулся уже знакомый золотисто-бронзовый крупинчатый блеск, который чрез мгновенье засиял так нестерпимо ярко, что я была вынуждена зажмурить глаза. Когда открыла веки и, повинуясь встречному ветряному порыву, покинула арку, выходя на другую сторону, из предплечья уже тянулся черный Провод, обернутый вокруг шеи замкнутой, но свободной дугой, не угрожающей пока ни в каком проявлении. Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался город, все строения и элементы которого были будто бы выкопаны из толстого слоя земли, недвижимым вековым пластом лежащего здесь раньше. Низкое металлически серое небо укрывало бесплодную каменистую землю. Ближе к востоку виднелся мост, перекинутый своим черным витиеватым оскалом через речную вену этого мира, по которой совершала свое кратковременное путешествие вовсе не привычная руслам реальности вода, а густая вязкая лава, шипящая изредка искрами своего огня. Весь горизонт был подернут неясным пылевым облаком, какое повсеместно лежало у земли. Здесь не пели птицы, не шумели растения, не дул ветер. Здесь стояла абсолютная зверская Пустота. По своему существу уже этот мир был рожден Пустотой и сам остался Ничем.
Повернув голову вправо и устремив взгляд на Таблицу Рейтингов, в которой только что по одной зелено-неоновой букве отпечатались на черном фоне экрана мои имя и фамилия, подтвердила для самой себя свою догадку. Я впервые пришла сюда реально. Я присоединилась только что к огромной всемирной Системе.
