Нока Соул
Вороная. Золотой Мотылек на Серой улице
– Разве я прощу себе, если с тобой что-то случится? – процедил сквозь стиснутые зубы фурри. – Я не позволю тебе идти со мной. Должен быть другой выход из ситуации, он есть всегда и везде.
– Сейчас его нет, пойми наконец! – начала закипать Летти. – Ты мне же, раз уж на то пошло, пытаешься сделать хуже! Чем больше ты… мы здесь сейчас тратим времени, тем меньше его у нас остается с Белыми Проводами! Твое упрямство нам жизни стоит! А ты просто трус, раз не можешь по-нормальному взять себя в лапы и встретить Проводника раз в жизни! Слабая ты Аура, Миррор! Зря мы взяли тебя с собой!
В конец разозлившись, Дримлап, вдруг будто бы перестав отдавать отчет своим действиям, оттолкнул Летти от себя, и собака, пытаясь сохранить равновесие, выбежала на садовую тропинку.
– То же мне, старший брат! – оглянувшись, продолжила раздувать мнимую ссору Летиция, только того и добиваясь.
Миррор до последнего собирался ответить что-то, когда все-таки замер, подняв и вытаращив глаза. Поняв по его взгляду, что Проводник уже у нее за спиной, Летти раскинула лапы в стороны и стала падать назад, пока сквозь ее тело не прошел, обагрившись кровью, острый кинжал. Ее брат судорожно схватился за ближайшее дерево, чтобы не упасть глядя неотрывно на то, как сестра медленно истекает кровью на траве, не в состоянии закричать. Проводник испарился, будто бы и не было, а Миррор метнулся к Летиции и упал рядом с ней, сам еле живой. Внутри тотчас что-то раскололось с острым треском и погибло.
– Летти, кто тебя просил… – убито выдавил пес, и его мир разрушился словно бы навсегда.
Положив голову сестры к себе на колени, он затих. Больше фурри не интересовало ни то, что белизна вокруг плавно обрела форму и звук, ни то, что с неба стал падать настоящий дождь. Постепенно мертвая Летиция растаяла, оставив после себя только кровавое пятно, которое, впрочем, тоже скоро ушло бесследно в землю, но Миррор и не подумал сдвинуться с места, будто бы в нем уже не осталось решительно ничего живого. Только пустота. Только пасмурная невосполнимая горькая пустота. Столько несказанных слов, которые нужно, обязательно нужно было сказать, столько потраченных впустую секунд, ценность которых внезапно проявилась в истинном свете сейчас. И ради чего была эта борьба? Ради чего все эти уговоры? В безопасности?! Все пустое…
– Софтер… это ведь ты виновата. – Миррор прошипел эту фамилию так, словно бы она была самым страшным ругательством. – Ты должна ответить. Что бы ты ни делала для других… Не теперь и не для меня.
Поискав глазами по земле, он не обнаружил смертоносного лезвия, но все равно поднялся с травы, намереваясь осуществить самую первую возникшую в голове мысль и самую большую глупость своей опустевшей жизни. Парадоксальная месть… Если есть таковая, то это должна была бы быть она. Фурри никогда не пытался прежде жить так, чтобы забыть обо всем, кроме одного, чтобы стремиться поквитаться со всеми случайными врагами в жизни. Когда-нибудь, верно подмечено, все бывает впервые, так же говорят? Когда-то все приходится попробовать на своей шкуре. Теперь будет такое слово, как…
– Миррор, господи! До тебя не докричишься! – возопил где-то совсем рядом голос Летти, а потом вся собака целиком вынырнула из кустов и остановилась на дорожке. – Хорошо хоть, что меня не настолько далеко отбросило!
На несколько секунд просто бездумно вытаращившись на живую и невредимую сестру, Миррор вдруг пришел в себя и восстановил в голове причинно-следственные связи.
– Все хорошо? Ты в порядке?
– Более чем. Я же обещала, что со мной все будет нормально, – Летиция расплылась в довольной улыбке, однако тут же посерьезнела. – Все, вперед. Нет у нас времени на мурлыканья. Надо найти Равенну, пока еще можно. Хватит с нас.
***
Меня повторно разбудил крик из кино, и я немедленно задалась несколькими вопросами. Во-первых, «как вырубить чертов ящик?». Во-вторых, «есть ли вообще хоть капля воображения у отвечающего за телепрограмму по ту сторону?». И, в-третьих, «что опять произошло? кто-то пришел за мной? или кто-то пришел со мной?»
По привычке поворчав, я поднялась, ругая себя за то, что задремала, и вышла из дома. Ливень и не думал утихать, но отчего-то мне было радостно, что на дворе осень, решившая остаться на подольше и спасти всех нас от дуновения роковой зимы, давая шанс исправить все промахи. Было в этом что-то неуловимое от доброго предзнаменования, вот что я скажу. Конечно, все это наверняка что-нибудь да означало, но у меня едва ли было желание задумываться об этом и разбираться со всем сейчас. Куда больше радовала возможность допущения такой перспективы, как бесцельная прогулка по своему личному саду-цветнику, не зависимая от погодных условий. Стоит ознакомиться со своими владениями и осмотреть парк, который рос, как на дрожжах и без моего непосредственного участия. Наверное, так должны чувствовать себя обыкновенные фурри, когда они каждый день просыпаются в нормальном мире в кругу любящей семьи? Беспечные, счастливые создания… Не имея, что характерно, четкого плана прогулки, я просто интуитивно петляла между деревьев и кустарников, зная, что в любой момент без труда смогу выйти прямо к порогу дома, если захочу, пока не вышла на лужайку с качелями. Села, покачалась немного и вдруг… увидела бегущих прямо ко мне Миррора и Летти. На месте усидеть было просто невозможно…
Получилось! У нас все получилось! Добро пожаловать в Иллюзионное без Проводников, Единички! Предоставляю полную свободу вам, вашему сердцу, полету мысли и умению творить и создавать! Преобразите мир, оживите свой мир!..
21. Новый уровень
Нахмурившись, Летти поежилась и сильнее закуталась в кофту. Ночь была слишком холодной, и натопленный за день дом остыл уже к вечеру, так что с наступлением сумерек в ход пошла вся теплая одежда, которая только могла сохранять, пусть и не без греха, скудное тепло. Сон упрямо не шел, и Дримлап лежала в темноте с открытыми глазами, предупреждая приближение рассвета по белесому свечению, исходящему из окна. Иллюзионное Измерение почти не сдвинулось во времени с того момента, как Равенна покинула его впервые вместе со своей командой, и в то время, как Истинная Реальность сделала пол-оборота вокруг Солнца, сменяя конец весны поздней осенью, здесь все еще царила почти майская благодать. Так легко было поверить в чудо, в то, что Летти с Миррором и Нарциссой просто уехали на лето в загородный дом, окруженный бескрайними нетронутыми полями, и собака поверила бы, когда б не холод: лед ночей безжалостно обламывал все ее убеждения и жестоко возвращал каждый раз в действительность. Они доверились совершенно посторонней фурри. Они мертвы для всех, кто за чертой… Они не могут вернуться назад, пока Софтер не отпустит их. Стиснув зубы, чтобы не поддаться бессмысленной в новых условиях панике, Летти поднялась с дивана, на котором лежала, и тихо вышла из дома. На улице стояла пугающая тишина – еще один признак, не позволяющий собаке заставить себя смириться и «временно жить» в полную силу ввиду независимости обстоятельств от нее. Вокруг единственного на весь этот сектор Иллюзионного цвела живая на первый взгляд, совершенно потрясающая свежая летняя природа, к которой у всего семейства Дримлап от рождения лежала душа. Бескрайние поля разнотравья, березняки и песчаные тропки, синие майские тучи с дождем и ровный туманный горизонт, погруженный в марево к жаре… Едва ли где-то на свете оставался еще один такой же затерянный, безмятежный уголок, который был бы целиком в сетке Настоящего и Истинной Реальности… Летиция огляделась, дошла до Качелей, прошла весь сад, но нигде не обнаружила Равенну, ушедшую из дома еще раньше. Куда же она запропастилась? Почему всегда вот так внезапно исчезает, заставляя свою новую малочисленную команду думать, что все потеряно, что Дримлап-младшие брошены на произвол Судьбы ради кого-то неизвестного, ничего для них не значащего?.. А все же не получалось не верить этой волчице. Что бы она ни сделала, она оставалась каким-никаким единственным мостом между противоположными реальностями, единственной ровной тропой в этом лабиринте абсурда. И Летти дала и ей, и себе слово верить до последнего.
Посмотрев напоследок еще раз в обе стороны и обернувшись на дом, в котором еще спал Миррор, Летиция без всякой опаски свернула в густой туман, поднимающийся от рассветной земли. Еще немного, и из-за горизонта покажется солнечное блюдо, которое развеет немые отголоски странно морозной ночи и осветит остальной мир. Дримлап шла вперед, бесшумно пробираясь в высокой траве, которая плавно расступалась перед ней махровыми синими, розовыми, белыми, желтыми соцветиями, расходилась зелеными волнами; шла прямиком в отчаянно-алый горящий рассвет, будто бы по большому пожарищу, а за ее спиной трава становилась вновь сплошной стеной и заволакивалась белой дымкой тумана. Ни души, ни шороха, холодно… Так что же лучше? Мир Смерти, в котором точно такая пустыня, состоящая только из мертвой каменистой земли и стального неба? или эти коварные иллюзии лучшего, за которыми таится та же пустота? Что правильнее? – видеть и знать? или же не видеть вовсе? Никакой из двух путей не должно избирать, если оба они ведут к одному только? Летиция ускорила шаг и стала пробиваться через травы и кустарники настойчивее. Ей обязательно надо найти Равенну, волчица всегда помогает ей, когда вокруг, казалось бы, лишь необъятный непреодолимый черный океан бед. Именно Софтер знает больше всех, только она разобралась, как не сойти с ума, когда все кончено. Все казалось неправильным, неестественным, неполноценным. С каждым оставленным за спиной шагом дышать становилось все труднее, мыслить – невозможнее, а где-то внутри набирал силу предстоящий ураган протеста. Нет. Что угодно и где угодно, но не сейчас и не здесь, когда все трое в шаге от спасения. Все движется по замкнутому кругу, пока трое «новобранцев» бездействуют, каждая лишняя минута убивает, делает Новую Реальность все более далекой, все более недостижимой, рушит то, на чем держится иной мир, на чем стоят другие неприспособленные души. Летти не могла подобрать слов, не могла выразить то, что чувствовала ни вслух, ни про себя. Она безысходно тащила себя незнамо куда, умирая от горечи несбыточности. Могло бы, да не состоялось. Она потерялась в мире, в себе, в противоречиях и оправданиях целую жизнь назад, утонула тогда, в той Белой Пустоте полного безумия. Добровольно стала частью кровавой расправы, порочной азартной игры в бешенство бесконечностей, поддалась слабине и уничтожила свои звезды над головой. Ради кого все это было от самого счисления лет? Для нее? Для Равенны? Для семьи, которую она все это время пыталась взять под свое крыло? Она лишь пыталась все эти годы убедить себя в том, что это так важно, а когда на горизонте замаячили трудности, в которых действительно так надо было проявить себя такую – отчаянную, смелую, ту, что и была рисована в голове долгими раздумьями, бесчисленными попытками исправлений, всевозможными воздействиями… Летти просто отступила и сдалась, оставила все в том виде, в каком имеется, пустила жизнь, обстоятельства и ответственность на самотек. Авось пройдет гроза мимо… Авось вытянет разбитый корабль на необитаемый берег… Авось в падении отрастут крылья… иль подхватит кто, кому хватит на то сил и храбрости, кто решит все это за нее и не осудит за усталость бездействия… Все были обижены так долго, что обида переросла в желание этой расправы, набрала силу вопреки тому, что должна была бы ослабнуть и забыться. А почему так? Что она, Летиция, сделала для того страшного? Что совершила такого? Замкнула круг и научилась жить самостоятельно? Разорвала цепи манипуляторов, которые тянули из нее жизненную энергию так долго? Впервые показала, что свое мнение имеет? Как от начала было лучше поступить? Остаться этой хрупкой куклой без имени и слова, но во мнимой любви из-за покладистости характера? или пойти, как пошла она, на некоторую, по-своему, жестокость ради обретения побочного безразличия и самой себя для себя? Стоило ли освобождаться, если это принесло потом так много боли и крови?
Летти неслась сквозь траву, обрезаясь об острую осоку, мчалась прочь от тех миражей, что вселили в нее так просто и быстро тоску сомнений и колебаний о минувшем прошлом, лишь раздразнив, растревожив едва стихшее, почем зря. Спасения не бывало. Никогда, ни в чем, ни для кого не бывало настоящего спасения, если его окружало несовершенство Истинной Реальности, которая не знает слова «добро», слова «идеал». Зажмурив глаза, на которые набежали слезы, собака прорвалась сквозь острые заросли, разодравшие ее лапы в кровь, и хотела было уже продолжить бежать, но вдруг споткнулась обо что-то и вынуждена была остановиться, чтобы не упасть и не потерять неба над головой. Больше всего хотелось именно так упасть и позабыть обо всем, и разреветься от бессилия в надежде, что так хоть станет легче, пусть слезы и не решат то море проблем, что нахлынуло единой волной цунами. Летти сделала несколько глубоких вдохов, распрямилась и прикрыла вытаращенные глаза, несколько раз повторив самой себе слово «спокойствие». Тратить время в пустую – вот, что сейчас будет ужаснее всего. Судьба мира и одной семьи, ради которой стоило бы уничтожить весь этот мир, не ограничивает Иллюзионное и не ограничивается секундными переживаниями одной малолетней фурри, которой лишь пришлось поступить так, как поступила Дримлап-младшая, то есть, «она-физическое» – она сама. Подняв веки, собака опустила взор к земле и уставилась одновременно и с ужасом, и с долей необъяснимой радости на то, что едва не вызвало своим присутствием обрушение промежуточного уровня. На лужайке, на которой будто и не бывало никогда высокой осоки, на что Летти даже не попыталась обратить внимание теперь, лежала маленькая потрепанная временем и жизнью книга, которую фурри тотчас узнала…
«Привет! Меня зовут Равенна Софтер, и мне десять лет…» – гласила первая страница дневника, что однажды свел Равенну, Летицию, Нарциссу и Миррора вместе в Истинной Реальности.
«Раз дневник здесь,» – поняла Дримлап с облегчением. – «То и сама Софтер где-то рядом. Нужно только понять, где… Только найти…»
Едва фурри наклонилась, чтобы поднять тетрадку с земли, откуда-то сбоку налетел порыв ветра, который впился в листы записной книжки, начал перелистывать их часто-часто, а потом, когда глазам Летти открылся нужный разворот, просто испарился без следа.
«И что это значит?» – недоуменно подумала Летиция, все-таки подбирая книгу. Но только фурри непроизвольно скользнула взглядом по тексту, отпечатывая в сознании смысл и образы лапописных фраз, все ее существо оцепенело. Этого разворота она еще не встречала прежде, этой стороны Равенны она не знавала в жизни.
«… Меня слишком долго не было здесь, мне придется представиться вновь: за минувшие четыре года, что я оставалась в молчании, я перестала быть той, кем была прежде. Меня зовут Равенна. Я не верю, что опять пишу это, что могу безнаказанно говорить хоть что-то. Час назад меня избила мать. Через полчаса звать меня перестанут. Когда мать найдет нож под подушкой, она возненавидит меня достаточно сильно, чтобы не ограничиваться побоями, но будет слишком поздно и для меня, и для нее…» – после этих слов записи становились совсем неразборчивыми и дрожащими, а остаток листа был запятнан кровью, которая просочилась на следующую страницу, делая и ее содержание неизвестным.
С внутренним трепетом Летти осторожно закрыла дневник, стараясь не дышать слишком громко и не кричать. С четырнадцати лет Равенна уже стала Единицей… С четырнадцати она молчала о себе, о том, кем была для нее на самом деле неполная семья, как ей приходилось жить… Против своей воли Дримлап повторно открыла чужой дневник и прочитала следующую страницу, которая была отмечена дальним числом, приходящимся по календарю на несколько месяцев позже.
«Дневник? Я рада, что никто не нашел его за время моего отсутствия. Холидей – просто сука. Что Бриз пыталась со мной поделить – не понимаю. Знаю одно: с сегодняшнего дня я выйду из моды окончательно, и меня – наконец-то! – начнут игнорировать. Никто не будет шантажировать меня, никто не будет насильно удерживать рядом с собой, чтобы поднять свой авторитет «отношениями с той, которую боятся даже учителя». У меня нет никаких сил мстить Лайлакк за то, что она сделала для меня, за кровь, которую обнаружили на следующий день за кулисами первачки. Мне пора перестать быть настолько слабой, если я хочу хоть на время избавиться от внимания матери и психиатров. Нож отобрали, иду покупать в ближайшем канцелярском новый. Меня не заставить забыть что-то, не напугать криками и угрозами. Только я решаю за себя. Я – и никто больше… Не кто-то, а…»
Еще один хлопок обложки. Теперь Летти вдруг стали понятнее и этот побег из дома, и эта враждебность к ней, и это нападение на Лайлакк Бриз, которое разошлось далеко за пределы нескольких классов и даже нескольких районов. Равенна никогда не была ни святой, ни дьяволом. Но она никогда и не делала зло первой… Могла бы?.. Но не стала.
Медленно, как во сне, подняла Летиция глаза, почему-то отстранено и мягкотело зная, что сейчас увидит там, впереди. Эта картина может и убить ее при определенных условиях, убить в ней все, что удалось сохранить в Иллюзионном живое… Только вот Летиция не могла не посмотреть. Кто-то и без ее непосредственного участия уже сделал это за нее.
Впереди стояло раскидистое высокое дерево, освещаемое ранним летним солнцем. Одинокий клен посреди пустыря уже сам по себе выглядел как-то дико и неправильно… Вместо побега Дримлап-младшая подошла к нему и, прищурившись от яркого света, вгляделась мучительно в каждую деталь. От самой толстой нижней ветки тянулась вниз прочная веревка, которая была петлей накинута на шею мертвой, остывшей за ночь волчицы. Равенна раскачивалась на веревке от ветра, и ее расслабленные лапы начинали в какой-то момент казаться живыми и теплыми, и именно тогда, когда воображение начинало нарушать границы дозволенного, ветер всякий раз стихал, оставляя фантазию лишь фантазией. До последнего и уже посмертно Софтер не меняла своего мнения, не сопротивлялась самой себе, нет. Она просто пришла сюда, закрыла, не зажмуривая, свои алые глаза и будто бы на насовсем уснула для себя, эгоистично, но не назло погружаясь в спокойную вечную темноту сна. Понимая, что уже ничего этим не изменит, не вернет этим Ра из Пропасти без дна, Летти все равно разбежалась, оттолкнулась от земли и схватилась лапами за ветку, на которой висела мертвая волчица. Обмякнув, собака потянула ветвь вниз, стараясь сломать ее, однако древесина даже не хрустнула, будто бы все дерево целиком было отлито из металла.
«Так ничего не получится,» – Дримлап подтянулась к кроне и забралась в развилку ветвей, принимая устойчивое положение. – «Вроде бы у Равенны был с собой кинжал из мира Смерти?»
С трудом дотянувшись со своего места до внутреннего кармана черного пиджака волчицы, а затем, с не меньшими усилиями, перерезав с четвертой попытки веревку, собака спрыгнула на лужайку, на которой безвольно распласталась Равенна, и подошла, дрожа, к Софтер.
– Равенна… – тихо позвала ее Летти, не в силах закричать и хоть как-нибудь ослабить гложущую сердце боль. – Равенна, как же так?.. Почему ты молчала?.. Почему не сказала? Ты ведь не справилась сама… Ты ведь знала, что однажды не справишься… Почему?.. Ну почему ты бываешь настолько непреклонной? Зачем так поступила?.. Ты оставила нас с Миррором одних… Мы не справимся без тебя… Ты так нам нужна… Больше, чем когда-либо еще, в каком бы то ни было измерении… – Дримлап склонилась к ней и вложила в ее лапу личный дневник. – Ты прости меня, я прочитала несколько страниц… Так получилось… Я сожалею, что так мало узнала о тебе… Я могла бы лучше понимать тебя, если бы мы не тратили время на бесполезные ссоры и разрешение бессмысленных недопониманий… Мы могли бы все успеть, а… теперь… Зачем ты сделала это? И ты мертва… – обессиленно опустив голову, Летиция позволила горячим слезам скатываться по щекам и падать на лоб волчицы. Неужели для нее все действительно потеряно навсегда?..
Солнце неторопливо всплыло из-за горизонта, окуная все в яркое сияние золотых бликов, делая остальной мир поразительно похожим на настоящий, но все же оставляя его чужим, мертвым, холодным и пустым. Иллюзии никогда не могли вылечить, согреть, исцелить кого-то или восполнить утрату. Коварные цветные видения еще не делали ни одного мертвого живым, зато сколько живых они сделали мертвыми… Уронив давно кинжал на землю, Летти безмолвно сидела около самой большой ошибки всех трех измерений, около мертвой надежды на то, что свет есть, что всегда есть выход, какое-то продолжение, жизнь впереди, смысл, ради которого стоит сражаться… Впервые отзывчивая Летти не знала, как помочь, впервые отказалась от того, чтобы попытаться…
***
Миррор почувствовал тепло солнечного света, падающего на него из окна, и нехотя приоткрыл глаза, сразу же вспоминая, как тяжело дался всем троим вчерашний день. Поднявшись со стула, на котором и уснул, фурри вышел из кухни и прошел в соседнюю комнату, чтобы разбудить сестру, но не тут-то было.
– Летти? – позвал Дримлап, покрутив головой, будто бы то жизнерадостное и разрушительное нечто, каким являлась по своему определению сестра, можно было просто так не заметить.
Диван, на который улеглась Дримлап-младшая накануне, пустовал, так что Миррор, не теряя времени, прошел в коридор, ведущий к входной двери и подтвердил тот закономерный вывод, к которому пришел: Летти уже бегает где-нибудь в саду и радуется новому дню, в котором проснулась Относительно-Живой, ведь она не умеет иначе. С улыбкой фыркнув, пес уже протянул лапу к дверной ручке, чтобы выйти на улицу и продолжить поиски, когда дверь распахнулась сама по себе, заставив его отскочить в сторону от неожиданности. В дом влетела взволнованная Равенна, которая сжимала в лапе записную книжку, с какой еще ни разу не расставалась в состоянии бодрствования. Что-то случилось, что-то определенно нехорошее… Ожидая, что Ра станет искать Летицию, Миррор раскрыл пасть, чтобы уведомить Софтер о том, что Летти тут нет, но волчица опередила его, неожиданно обращаясь именно к нему.
– Миррор, ты веришь в ту правду, которая кажется абсолютным бредом любому, кого она не касается? – выпалила скороговоркой Равенна, не позволяя псу задать ни одного вопроса. – Просто скажи: да или нет? У меня очень мало времени.
– Верю, – просто сказал Дримлап, ощущая тревогу, исходящую от Софтер непрерывными волнами. – Поверю.
– Хорошо. Тогда слушай меня очень внимательно и не перебивай. Постарайся запомнить все, что я сейчас скажу. – Равенна прошла в дом и заняла место рядом со столом, приглашая Миррора сесть рядом. – Я долго думала, как заставить Систему подчиняться, долго искала объяснение и ключи к тому, что происходит с теми слоями жизни, которые я совместила для себя и всех нас однажды. И вот недавно я нашла. Через пару минут я умру и отправлюсь в Пропасть без дна, так что моя первейшая задача – понятно передать тебе смысл своего открытия для вашего же с Летти спасения.
– В Пропасть без дна? Эта та, из которой не возвращаются?.. – с тихим ужасом переспросил пес, и волчица на секунду замолчала, подбирая слова.
– У меня много тайн, открыть кому-нибудь которые никогда не суждено. Я нашла много всего, что было спрятано здесь специально, но с главным испытанием я не справилась. Так должно было случиться рано или поздно. Слушай: я оставлю этот дневник здесь, – Софтер положила записную книгу на стол и продолжила:
– Так надо, потом поймете, зачем. Никуда его не уносите отсюда, не позволяйте посторонним его трогать, никого не подпускайте к этому столу и к этому дневнику. Что бы ни случилось, ясно? Это очень важно. Меня убил не мой главный враг. Это была не Лайлакк, и не тот, о ком я еще не раз скажу. Нет, кто-то еще вмешался в исполнение той цели, ради которой я была рождена. Где-то в трех измерениях прячется убийца, он может быть где угодно. Я знаю, кто наш главный противник, кто ведет нас якобы вперед, словно бы по безопасной тропе, дает нам разные подсказки и наводки. Он постоянно приходит ко мне в снах, чтобы рассказать мне что-то новое о том, кто я есть, чтобы посеять во мне страх, чтобы рассорить нас… – точно не знаю. Но он крайне хитер, осторожен и артистичен. Он – замечательный стратег, кукловод, который опутал сетями связей все три измерения. Он слышит и видит нас каждую секунду, каждый миг сканирует, читает и сохраняет все наши мысли. Он живет там, где сейчас находится на Проводах Летиция, и он может в любой момент отправить ее следом за мной. У него и моя мать. Он забрал ее для того, чтобы я вернулась сюда ее спасти. Он с самого начала опытно манипулирует всеми нами. Я уже попалась в его ловушку и наломала дров, не идите моей дорогой. Не пытайтесь перечить ему, но и не бойтесь его. Он не убийца, это кто-то другой. Единственный способ защитить вас от всех видов влияния и выстроить еще одну ограду, за которую никто не сможет сколько-то перебраться – это обнулить мой Счетчик повторно и сделать мое Число Серым. Я брошусь в Пропасть сама, не переубеждай меня, не трать драгоценное время. Так надо, вы должна вернуться домой. Придумайте себе любые имена, под которыми вас никто не знает, и называйте себя только так, тогда Проводники вас не обнаружат. Действуйте по законам мира Смерти и ведите себя осторожно. Когда меня не станет, активируется Переход в тот мир. Я слегка изменила его, и он перенесет вас не в первоначальную локацию, а сразу в мой дом в Поселке. Там будет часть моей команды. Половине из этих фурри нельзя доверять, вы поймете сами, кому можно. Они объяснят вам, что происходит, а вы не говорите им ни обо мне, ни о себе ничего, иначе всех вас раскроют. Все вместе ищите недостающих, а затем идите прямо к Инструктору, которого зовут Свифт Аргос. Он подскажет, что делать дальше. У вас будет примерно месяц, пока измерения будут действовать в изоляции от чужих глаз. Все это время вы будете Единичками в Системе, а как только данный срок истечет, высветитесь как Аномалии Программы, чего нельзя допускать. Миррор, ради всех нас… будьте осторожны. Все, кто остался в моей команде по ту сторону, прожили без меня один день. Время в мире Смерти идет совсем по-другому. Те, кто ждет меня там, хотят просто выбраться и вернуться к жизни, как и вы. Но их дни сочтены, если они не объединятся опять в нужное количество, в укомплектованную команду, и не явятся к Агрессивной Границе. Чем скорее вы придете туда, тем меньше осложнений будет потом. Вам нужны Лукас Лин, Алани Уиллоу, Блюбелл Брет и Свифт Аргос, понятно? Кто-то один из них – убийца, а кто-то еще – наш манипулятор. Избегайте разговоров по возможности. Найдите себе какое-нибудь оружие, а когда срежете Провода и получите свои Знаки, никому не показывайте ни то, ни другое. Все запомнил?
– У меня много вопросов, но… Да. – уверенно отозвался Дримлап, как только Равенна завершила свою долгую непонятную речь, в которой в основном отдавала распоряжения.
– Спасибо тебе. Прости, но, похоже, теперь ты – новый Киллер и лидер, мои поздравления, – Равенна грустно улыбнулась и поморщилась, как от боли; приглядевшись к ее лапам, лежащим на столе, Миррор увидел, как из-под ее рукавов ручьями льет кровь, но спрашивать об этом обещано не стал. – Можешь задать один какой-нибудь вопрос. Тот, который кажется тебе самым важным.
– Почему ты решила рассказать именно мне… опять? – проговорил пес, ощущая, как оставшееся время Ра по крупице приближается с каждой секундой к краю, опасно накреняясь над зевом Пропасти без дна. – Куда ближе тебе была Летти, разве нет? Если так можно сказать, применительно к данной ситуации.
– Летти наивно и слишком по-доброму в целом смотрит на мир. Она слишком прямолинейна и честна, чтобы лукавить. Она – страшная болтушка, разве ты не знаешь сам? В твоем случае я могу не опасаться случайной утечки информации. Не подумай, что я не доверяю твоей сестре: ни в коем случае. Но ваши жизни – превыше всего, а ее склад характера не позволяет мне исключить все вероятности. Включая такую, что она выдаст нас в случае пытки Проводниками, а Манипулятор все подслушает. Ты понимаешь меня, я уверена. Я ведь сразу поняла, кто есть кто, когда начала общаться с вами. Моя Наставница наделила меня такой способностью – чутко воспринимать Волны, излучение Ауры, Свет и Значение Чисел. Я знаю о тебе больше, чем кто-либо еще, кроме, может быть, самого тебя. Я знаю, чего ждать от каждого из вас, предугадываю, что вы скажете и как поступите. Иначе я бы никогда не нашла Манипулятора – я учуяла его, словно бы я – Проводник. Знаешь, а ведь я никогда никому не говорила ни о том, что я есть, ни о семье, ни о том, как я умерла. Это ведь случилось совершенно не так, как я думала. То, что внесли в самом начале в Систему, было скорее… побочными результатами тех передряг, в которых мне приходилось оказываться. Все было не так, как они все думают. Я недавно нашла это. Я не буду утомлять тебя долгими историями о своей семье и прошлом, скажу только, что у меня есть сводный брат. Все это время он воздействовал на окружающих меня фурри и заставлял их, например, задавать мне вопрос о том, есть ли у меня сиблинги. Он надеялся, что после того, как я много раз отвечу «нет», я смогу убедить саму себя в том, что это правда. Мой брат надеялся, что я никогда не узнаю о его существовании, никогда не узнаю, что он убил меня ради того, чтобы поместить в условия его «Судьбы». Да, это он придумал сам мир за вратами, а я придумала Иллюзионное, разделение Реальностей, ту же Пропасть, чтобы не позволить никого убивать по-настоящему, и свои команды. Я придумала когда-то всех вас и сделала такими, какие вы есть. Мне жаль, что так получилось. Мне грустно говорить тебе правду, но я должна, так как мне остается лишь передать тебе все свои полномочия. Все мысли здесь полностью материальны. Если ты в последствии захочешь что-нибудь изменить, то я не буду против. Сразу же, как только я окажусь в Пропасти, эта Программа Многолетней Лжи перестанет функционировать, я окажусь на новом слое Иллюзионного, а вам останется только выбраться без угрозы для своей жизни. Только все это – большая тайна, о которой не должен узнать никто больше. Я очень прошу тебя: сделай так, чтобы все выглядело правдоподобно, чтобы все подумали, что мир Смерти и дальше существует в штатном режиме. Мой брат ищет меня. Я нужна ему как Сильнейшая Аура, чтобы вытащить из лабиринта Зеркала Реальностей того, кого он потерял. Он хочет вернуть кого-то, кто ему невероятно дорог, а потому он сделал так, чтобы я выросла бредовой идеей, Аномалией, отклонением от Истинной Реальности и обрела способности к возвращению других. Он предусмотрел также и то, что меня не будут искать, если что-то пойдет не так: в подавляющем большинстве случаев Аномалии Системы становятся Околдованными, а спасать настоящих безумцев – просто бесполезная трата времени. Мой брат сейчас находится в той команде, которая ожидает меня в Поселке, ты поймешь, какой из тех фурри приходится мне косвенным родственником. Прошу только об одном: найди убийцу. Останови того фурри, который ложным путем пытается достичь цели. Его – или ее – обманули в самом начале пути и столкнули в эту бездну черноты, заставив уничтожать тех, кто никак не поможет достичь желаемого. Верни этого фурри к жизни, если получится. Главное – останови. Чтобы больше без крови, изначально это было запрещено. Когда все закончится, вы все проснетесь дома и в основном забудете об этом. Не знаю, смогу ли я вернуться с последней станции этой линии. Все, что сейчас ни происходит – моя больная фантазия, плод моего воображения. Если я приду в себя и не умру от осознания, то, может, быть мы еще встретимся в Истинной или в Новой Реальности. Словом, Летти не слишком походит на ту фурри, которая способна до конца хранить священный секрет. Ты – другая история. Ты похож на меня Волнами, похож всеми силами на того, кто поведет за собой остальных, и сделает все убедительно. Ты – лучший лидер из оставшихся и более Сильная Аура. Я доверяю жизни всей команды тебе, потому что знаю: с тобой все будут в абсолютной безопасности. Тебе точно под силу остановить глобальное разрушение всей многоуровневой системы жизней всех жертв нашего братско-сестринского семейного обмана. Летти много говорила о тебе после того, как влезла в мой сон и узнала о своих Проводах и таинственном Манипуляторе. Твоя сестра очень гордится тобой, как и твоя мама. Ты – ответственный и верный своим обещаниям фурри, совмещающий в равных пропорциях и заботу о ближних с добротой, и непоколебимую решительность с твердым характером…
