Нока Соул
Вороная. Золотой Мотылек на Серой улице
***
Летиции снилось, что все позади. Что жизнь идет, как шла прежде, что все семьи вместе, что больше нет опасности просто взять и исчезнуть в никуда, что больше не нужно сидеть и ждать неминуемой зимы. Сон. Последнее пристанище измученной тревожным ожиданием собаки. Единственное теплое гнездышко, в котором остались неуловимые крупицы обыкновенного домашнего уюта, не омрачаемые тупой беспрерывной неизвестностью вопросов, когда остальной мир летит к чертям вместе с маленькой хрупкой Вселенной в неокрепшей молодой душе. Дримлап-младшая едва ли прежде умела быть серьезной; нет, она больше нужного оправдывала значение своего имени и была солнечным зайчиком помощи всем и каждому в жестокой рутине мегаполиса. Трудно сказать, как созвездия влияют на чьи-то судьбы своим карнавалом затмений, столкновений и парадов с планетами. Никто не может знать наверняка. Что взяло и резко переменилось в жизни Летти? Что вдруг дало сбой и потеряло соединение с резервным генератором для не-возобновления работы важнейших систем? Кто вообще может дать такой ответ? – Тот, кто умеет хорошо задавать вопросы…
Прежде Летиция просто жила. Просто существовала в привычном ритме весьма счастливо для той, которая познала утрату, не привыкала оглядываться, не привыкала скрываться в себе и с опаской глядеть по сторонам. Она выстраивала по блоку, по дощечке, по песчинке вокруг себя свои условия и легко – легче тополиной пушинки или невесомого перышка – открывала для себя все более новый и удивительный оттенок спектра, окрашивающий сегодняшний день. Она давно глядела на одну звезду, давно общалась с миром, который давным-давно мечтала покорить сиянием, и, в общем-то, совсем не занималась и не интересовалась соотношениями. Не анализировала ситуацию, когда в том не было необходимости, не строила причинно-следственные связи тогда, когда была сосредоточенна на чем-то конкретном, когда в том не было острой нужды. Летти не задавала вопросы – вопросы из тех, что зовутся тайнами, а не из тех, на какие при большом желании можно найти даже трудный ответ – ни тогда, когда расцветала любопытной в пору безоблачного фуррячества, ни теперь. Равенна сказала, что она – неопределенность, сочетающая в себе признаки и Средней, и Сильной Ауры для мира Смерти, которые в режиме реального времени боролись между собой.
«Посмотрим, что все-таки возьмет верх, когда ты обретешь постоянную зрелую себя,» – сказала тогда Софтер, а у Летти появился первый вопрос. Неужели волчица обрела для себя уже «постоянную»? Определяющими, несомненно, были другие критерии и аспекты, чем просто физический возраст, однако назвать то, что идентифицировало необходимое «я»… Даже она сама ведь не назвала в итоге.
Что же с ней стряслось в настоящем прошлом? Что было с ней в Истинной для нее Реальности? Какое у нее Число? Что пришлось пережить и вынести в одиночку, чтобы так поздно себя найти, а главное открыть?
Летиции не нужны были авантюры. Мать научила ее быть чуть эгоистичнее себя, чтобы уцелеть и выжить хоть для тех, кому нужна. Дримлап-младшая прекрасно усвоила этот урок и всегда придерживалась его… Если бы только не одно «но»: в жизни появилась Равенна. Чужая Равенна, такая грустная, далекая и мечтательная, такая порой жестокая и непокорная, вечно попадающая в передряги по невнимательности, вечно выстраивающая на краю обрыва настолько глобальные планы, что простые будни верно скатываются под откос. Но Летти-то понимала Софтер. Никогда не зная прежде, не отгадывая ее мыслей, не находя понимания с полуслова. Необъяснимо и иначе понимала, как противоположность. Будто бы была знакома с ней много лет, будто бы заранее предугадывала непредсказуемость… Будто бы у той настоящей Равенны были друзья, были те фурри, которых она не опасалась, которым не боялась доверять… Будто бы они с Летти дружили уже тысячу лет на том и этом свете на этот момент. За всеми совершенно бессвязными и беспорядочными предположениями волчицы раз за разом таилась непреклонная истина, заставляющая… нет, требующая доверять, не оспаривая, подчиняться, становиться ведомой, когда решается Судьба измерения и всех тех, кто в нем. Ра вообще не жалела себя, не думала о том, что за спасением других может быть собственная погибель, не плакала о боли, через которую приходилось пробивать собой путь… Какое-то недоброе предчувствие закралось в подсознание Летти еще накануне вечером, когда Софтер пожелала остаться в одиночестве и отказалась добровольно от лишнего бесценного часа сна. Даже тогда, когда в кухне уже погас свет, когда последние шорохи стихли, Дримлап-младшая отчего-то не могла успокоиться, оставаясь заложницей собственных повторяющихся по бесконечному кругу воспоминаний и мыслей, насильно заставляя саму себя лежать в кровати с закрытыми глазами вместо того, чтобы вскочить и ринуться на кухню, где еще можно найти бодрствующую бесслышно волчицу.
Теперь же сны. Короткие тревожные сны, которые постоянно норовили оборваться и вернуть перепуганную собаку в раздражающий поиск ответов наяву. Постоянно вздрагивая и просыпаясь с ощущением угрозы, Летти смотрела в полузабытьи в обещанное свободное от всех бед будущее, где светит живое солнце, существует одно-единственное измерение без параллелей и перекрестков, где все счастливы. Откуда внезапно взялась Равенна в темноте, откуда в душе Летиции взялась тоска? Почему эта странная таинственная серошкурая алоглазая фурри готова погибнуть сама за нее, лишь бы спасти? Что видит она, когда закрывает глаза на миг?.. Скоро картинки происходящего стали мутнеть и погружаться все больше в сумрак, и Дримлап подчинилась осознанию того, что все же засыпает.
Они с Софтер и с Миррором шли по цветочному полю, на котором ровными грядами, уходящими к горизонту, росли неведомые цветы, похожие на звезды, спустившиеся на землю, или на растекающиеся по листу акварельные пятна. Летти отчетливо слышала голос, зовущий их всех по именам от линии неба, и просто не могла почему-то воспротивиться ему, машинально шагая вперед рядом с братом. Совсем ровное неопределенно-белое небо с оттенком старой бумаги из книги с мелким печатным шрифтом… – подобие небосклона оборачивалось выгнутой дугой над этим полем, и виделось когда-то в нем нечто, словно бы за несколькими туманным слоями кусались грозовые разряды. Голос продолжал нараспев что-то говорить, и собака не могла разобрать ни одного слова, зная только, что нужно идти вперед во что бы то ни стало. Цветочные заросли оборвались, и трое друзей вышли к прозрачной воде, возникающей своим нерушимым гладким зеркалом прямо из комьев земли какого-то необычайного цвета, не поддающегося описанию. Заглянув в воду, Летиция увидела только покатое дно, уходящее в глубоководный мрак; мель поросла пестрыми океаническими кораллами, в которых неподвижно лежали темные морские ежи. На поверхности водоема не появилось и намека на отражение собаки, на что та не обратила внимания. Сама не зная, чего хочет этим добиться, Дримлап опустилась на корточки и вытянула лапу горизонтально над водой, но чей-то голос тут же стал отчетливее, и теперь он твердил одно:
«… Не прикасайся… остановись…»
Морское дно непреодолимо манило фурри сделать этот опасный последний шаг, что одновременно и убьет ее, затаскивая на глубину, и спасет от безумия действительности, открывая все секреты, которые хранит жемчужная ракушка в той коралловой прохладе и пустоте. Глас зла так безнадежно силен на распутье выбора; бытие так подвержено соблазнам и искушениям… Осторожно, чтобы не потерять равновесие, Летти склонилась еще ниже и дотронулась кончиком лапы до поверхности водоема, и в ту же секунду всю ее пронзила такая боль, что мир в глазах пошатнулся, а лапы подкосились. В ушах с глухим разовым стуком стал разрастаться все более невыносимый звон, набирающий с каждой секундой силу, и Летиция беспомощно опрокинулась на спину, остекленелыми глазами глядя на бесцветное пресное небо. Краем глаза она успела заметить, что падая обронила в море каплю своей крови из маленького прокола на подушечке пальца. Единственное, что можно было еще относительно безболезненно делать, когда весь ход времени вдруг замедлился, оцепенел на мгновение, а потом сорвался с места и помчался резко в обратную сторону, – так это мыслить и глядеть на это небо. В поле зрения внезапно появилась мордочка Миррора. Он заговорил что-то, глядя сестре в глаза, но та не различила ни звука. Только потом, много позже, по ушам резанул пронзительный вскрик… и Летти открыла веки, уставившись на потолок комнаты.
Что это сейчас все было? К чему это? Реальность совсем сбила с толку, шагая вперед слишком быстро и безмолвно. Предчувствие близкой беды никуда не исчезло; напротив, оно только в разы усилилось, и теперь Дримлап-младшая со всей уверенностью готова была бы признать, что что-то обязательно-непременно-неминуемо случится вот прямо сейчас. Тихо скрипнув где-то на заднем плане, дверь в комнату открылась, и на пороге показался обеспокоенный Миррор со страхом в глазах. По одному только его взгляду Летиция поняла, что худшее из ее опасений уже оправдалось в полной мере и свершилось без ее вмешательства. Молча поднявшись с кровати, собака пошла следом за братом по рассветному коридору квартиры обратно в кухню. Нарциссы нигде не было, но проблема определенно заключалась не в ней; должно быть, мать семейства еще спит и ничего не знает, но оно даже к лучшему. Остановившись перед закрытой дверью нужного помещения, Миррор обернулся, осведомляясь о готовности сестры увидеть шокирующее зрелище, и когда она кивнула, открыл створку, отступая бесшумно назад.
На полу была разлита посередине еще горячая свежая кровь. Алая жидкость медленно заполоняла все пространство светлого пола вокруг, а рядом лежала тощей длиннокрылой подстреленной птицей с темным оперением совершенно взрослая мертвая волчица средних лет с знакомым до боли шрамом через переносицу и волнистыми волосами, собранными в неопрятный узел на затылке. В безвольно обмякшей лапе Равенны блестел царапиной на кровавом лезвии кинжал с заостренной рукоятью. Софтер не дождалась ни зимы, ни рассвета, ни Дримлап.
Она уже ушла… Но надолго ли?..
19. Просто выходной
– Летиция? Летиция!.. Дримлап, с кем я говорю?! – резкий неожиданный переход на крик заставил Летти вздрогнуть и на миг отвлечься от своих размышлений, переводя взгляд на учителя литературы, уже явно вышедшего из себя.
Собака не попыталась ни возразить, что витает в облаках весь урок, ни ответить на следующий вопрос, ни прислушаться к возмущениям невысокого серо-бурого ежа с учебником в лапах. Мысли Дримлап были слишком далеки от учебы, и даже сама фурри едва ли существовала в привычном понятии в этом маленьком душном классе. Махнув на нее лапой, учитель сердито ушел в начало помещения и стал что-то говорить о серебряном веке в поэзии, а Летиция вновь получила возможность уставиться равнодушно в окно, отбросив тетрадь на пустующую половину стола. За стеклом разыгралась истинно майская гроза, не знающая о том, что на календаре собирается уже в долгий путь, длиною в целый год, запоздалый теплый ноябрь. Крупные дождевые капли скатывались по окну слезами, будто бы даже сама природа тосковала о той утрате, что настигла в погоне жизни не умеющее прятаться от нее семейство Дримлап. Все утро Нарцисса лила бесполезные слезы, Миррор угрюмо сидел в углу, а сама Летти мрачно размышляла о том, что Софтер опять оставила и бросила все и умчалась спасать чей-то мир, но не свой. Еще тогда, в самом, как теперь казалось, начале, было понятно, что Равенна не привыкла с кем-то считаться, что путники по жизни для нее – не что-то большее, чем бессмысленная обуза. Но у нее же была возможность от всего отказаться, и Дримлап-младшая поняла бы ее, оставила бы в покое. Софтер казалась ей загадочной, сильной и смелой, решительной настолько, чтобы не сдаться и дать отпор. Собака думала, что Ра честная, что не только сдержит свое слово, но и выполнит, что пообещала. Она не лгала: Летти такими темпами действительно осталось недолго, особенно теперь, когда Софтер избавилась от своего физического тела за счет других, запутала следы и отвела от себя угрозу в сторону наивных и беззащитных, которые ну никак не постоят за себя, а главное не укажут на нее, или просто не успеют указать в силу собственной слабости.
Задумавшись, Летти не заметила, как карандаш, который она сжимала все это время в лапе крепче и крепче, просто переломился напополам с громким древесным щелчком. Дримлап-младшая стиснула зубы до боли в челюстях, пытаясь не позволить себе выместить тупую безысходную ярость на чем-нибудь… или на ком-нибудь еще. Все, весь мир вокруг этой Софтер, которая оказалась пустышкой и предала всех при первом же поводе! Это просто несправедливо! Просто нечестно! Все так красиво началось в один прекрасный день именно из-за нее, а сейчас это все должны решать другие?! Она просто так убила себя, когда поняла, что другого способа избавиться от всего, с чем она не справится сама целиком, не представится! Воистину «главная надежда всего мира»! Да стоит ли после этого звать ее полноценной фурри, этого ли она заслуживает?! Теперь Дримлап-старшая будет разбираться, выяснять, оправдываться, в квартире семейства поселятся надолго всевозможные службы, и все только для того, чтобы их, этих добреньких и глупеньких помощничков, ни в чем не обвинили. Софтер не была бы собой, если бы погибла по-настоящему, будучи постоянной и вполне легально к тому же живой жительницей в мире Смерти, из раза в раз возвращающейся то в свой земляной Поселок, то обратно в Реальность, и разумеется, у изворотливой волчицы не один, не два и даже не пять резервных планов. Она едва ли может умереть биологически, все это уже поняли. И вот ради такой неуязвимо-неубиваемой фурри, которая вернется и после эпилога чьей-то истории с трагичным концом, и вновь станет спокойно жить под новым именем, другие должны рисковать своей шкурой? Просто смешно! Сколько ей там лет, она говорила? На сколько временных отрезков была разделена ее жизнь до мира Смерти, сколько раз она может вернуться? Что она представляет собой? Она вообще есть в том понятии, в котором должна бы? Кто еще эта ее Наставница? Почему в этом мире на такое количество вопросов приходится всегда так мало ответов?
Дримлап уронила голову на стол, когда учитель опять закричал на нее. Сколько же можно?.. Вроде как, он сказал что-то вроде: «Дримлап, право, что с Вами сегодня происходит?!»? Или что-то по типу: « Выйдите вон из класса! Вернетесь, когда приведете себя в порядок»? – Что бы ни было сказано, оно и к лучшему. По крайней мере, этого тяжелого и бессмысленного ожидания конца урока, какое назойливо занимало все существо собаки, она сможет избежать без нарушения правил. Даже не заботясь о том, чтобы убедиться в том, что слова додуманы ей корректно, Летиция отбросила от себя сломанный карандаш, отодвинулась от стола и уже встала, когда у потолка неожиданно раздался какой-то электрический треск, и в классе внезапно погас свет. Тут же остальные ученики переполошились, кто-то, давясь от смеха, выкрикнул меткое: «а вы́ верите в призраков?», и за партами началось всеобщее веселье. За окном хлестал дождь, будто бы произошла ошибка, будто с утра по радио не обещали наступление долгожданной снежной зимы, и оттого помещение окрашивалось в пасмурный сумрак, подобный позднему вечеру, но никак не разгару светового дня. Ошалелые ученики неистовствовали, и очень скоро даже учитель, который сначала еще пытался успокоить все вышеупомянутое мракобесие, сдался и отошел к подоконнику, с недовольством вполголоса обвиняя во всем жуткую погоду, ветер и обрыв проводов на улице.
«Так мне еще уходить? Или уже не стоит?» – отвлеченно подумала, Летти; ситуация вопреки всем ожиданиям ее забавляла.
Где-то в коридоре раздался пронзительный визг, и хлопнувшая от сквозняка дверь заставила всех притихнуть на секунду-другую. В воцарившейся тишине Летиция успела уловить набирающий силу вой ветра, а потом вдруг за ее спиной раздался такой звук, словно бы что-то довольно тяжелое для вещи хлопнулось не то на пол, не то прямо за предпоследнюю в ряду парту с небольшой высоты. Одновременно с этим в обыкновенных длинных лампах, какими они всегда бывают в школах, вновь вспыхнул свет, начав тут же моргать, будто бы поток энергии был очень слабым и прерывистым. Резко обернувшись, Летти чуть не свалилась со стула: за следующей после ее стола партой сидела не кто иная, как Софтер собственной персоной. Опасливо обшарив кабинет взглядом, волчица быстро спрятала кинжал во внутренний карман, а потом подалась чуть вперед. Теперь Дримлап поняла, что в настоящем Равенне определенно не четырнадцать и даже далеко не двадцать; склонившаяся к ней фурри выглядела так, словно бы ей было не меньше тридцати с хвостиком, хотя это по прежнему была все та же Ра, какую семейство Дримлап вновь обнаружило на пристани.
– Нет времени объяснять, нужно срочно уходить! – прошипела Софтер, и собака прекрасно расслышала ее даже в общем гвалте. – Не шучу, уходить нужно вот прямо сейчас!
Проследив за тем, как учитель, активно жестикулируя в разговоре с самим собой, покинул в следующий миг помещение по собственному желанию, Летти с явным сомнением спросила:
– Ничего не хочешь объяснить? В чем на этот раз дело? Куда ты вдруг так исчезла? Ты мертва.
– У нас нет ни секунды времени, чтобы выяснять чертовы отношения! – угрожающе зарычала волчица. – Я нашла способ вернуться всем вместе и не рисковать быть убитыми! – она рывком поднялась из-за стола, вцепилась когтями в воротник свитера Летиции и выволокла ее в проход между рядами парт. – Делай, что говорю! На выход!
Летти нахмурила брови, понимая, что куда охотнее сейчас вырвет глаза этой Софтер, но все же послушалась, боясь за свою жизнь, и стала осторожно пробираться через гурьбу восьмиклассников, держа курс на дверь. Равенна шла следом за ней, стараясь не поднимать головы и не выделяться из толпы. Выбравшись в коридор, фурри захлопнула дверь, опять схватила Летицию, но уже за запястье, и целеустремленно потащила вперед, сразу же переходя на быстрый размашистый бег. Топот четырех лап гулко отражался от стен притихшего на время урока коридора, и это было, не считая шумного дыхания Ра, единственное, что нарушало странную для школы тишь.
– Ты злишься на меня? – улыбаясь краешком губ, задала риторический-таки вопрос Равенна, ни на секунду не замедляя ход.
– А ты как сама думаешь?! Ты полная идиотка! – крикнула Летти, и ей вроде бы стало чуточку легче терпеть это моральное напряжение, но вместе с тем появилась и некоторая неловкость: она успела позабыть ввиду вспыльчивости, что перед ней уже больше ни разу не та маленькая волчица, сказать которой нечто подобное было более-менее уместно.
Софтер фыркнула вроде как раздраженно, но в то же самое время смеясь.
– Куда мы бежим, можешь объяснить толком? – спросила Летти, когда Ра свернула к лестнице и поволокла ее вниз по ступенькам.
– Я нашла лазейку для тебя и для Миррора, чтобы нас сразу не заметили. Эксперименты заняли… чуть больше времени, чем я ожидала. Уж прости, пришлось задержаться. Где сейчас мое тело?
– …Что? – Дримлап потянула ее на себя и чуть замедлила пересчет ступенек до первого этажа. – Что ты сказала?
– Тело! Мое тело! Мое мертвое тело, черт тебя подери! Я… Мне пришлось убить себя, чтобы вернуться и сейчас разговаривать с тобой, если не заметила! Где то, что от меня осталось с утра?
– У меня… у нас дома… – машинально произнесла Дримлап-младшая, а Софтер тотчас в очередной раз ускорила бег, заставляя собаку хвататься за перила, чтобы не покатиться вниз с внушительной высоты. – А что? Зачем тебе это нужно?
– Черт… это плохо… – пробормотала волчица, а потом уже повысила голос, обращаясь к Летти:
– Это очень плохо. Нам нужно попасть туда как можно скорее. Знаешь короткую дорогу?
– Да хватит меня уже тащить! – вспылила Летиция, вырывая свою лапу из стальной хватки и одним прыжком преодолевая следующие три ступеньки, чтобы продолжить путь в более подходящем для ее не блещущих исключительной худобой лап темпе. – Да, я знаю короткий путь, чтобы оказаться внутри квартиры уже через… семь минут! Зачем тебе это? Если ты считаешь, что после твоего побега я впущу тебя за дверь, как дражайшую подругу и долгожданную гостью, то ты очень сильно ошибаешься! Ты предательница для меня… для всех!
Никакой реакции со стороны Софтер не последовало; волчица просто промолчала, с чем вспыльчивая по своей натуре собака мириться не собиралась.
– Слышишь ты…! – начала она, обернувшись к Ра, но вдруг заметила, что серая фурри приглядывается настороженно к коридору, от которого обеих отделяла только ненадежная дверь со стеклянной вставкой, и соизволила перестать кричать. – Что ты там увидела?
Не отвечая, Равенна крадущейся походкой бесшумно преодолела последние несколько выступов и стала приближаться к двери, затаив дыхание и вытянув вперед лапу. Недолго думая, Летти сама распахнула створку и выглянула в проем. И сразу же из-за угла раздалось шуршание, а в сторону двери по пятнышку вынырнуло что-то черное.
– Что за…? – начала Дримлап, и, к счастью, Ра оказалась быстрее. Молниеносно прыгнув вперед барсом, волчица сделала выпад, навалилась на незадачливую собаку и оттолкнула ее назад. Потеряв равновесие, Летиция завалилась вбок, ударившись о створку плечом, и скрылась надежно в неосвещенном углу; самой же Равенне пришлось сконцентрироваться и приложить немало усилий, чтобы исправить свое положение и направить падение по такое траектории, чтобы распластаться по противоположной стене с кинжалом наготове.
За стеной, мягко ступая на пол пушистыми лапами, прошел кругломордый дракон в плаще, на котором были вышиты всевозможные числа, и в кои-то веки Летиция милосердно прикусила язык, зажмурившись и затаив дыхание, и перестала шевелиться от слова совсем. Сразу же, как только крылатый ящер оказался достаточно далеко, чтобы не заметить беглянок, Равенна метнулась к укрытию Дримлап, вытолкнула ее на свет и погнала вперед.
– Не вздумай останавливаться! Нам нужно срочно попасть к моему телу! Ты видишь, что происходит! – зашипела она за спиной Летти.
– Вижу, но не понимаю! – огрызнулась собака. – Что за чертовщину ты здесь развела?! Кто это был?..
– Познакомься: это и есть Проводник, каких в мире Смерти сотни, если не сотни тысяч! И он ищет не только меня, поздравляю! Он чует, что здесь есть кто-то из тех, у кого мое тело.
– Ни хрена не объяснила, спасибо большое! Теперь все стало еще более идиотским!
– Небеса, за что мне это!.. За мной охотятся, бестолочь! Меня хотят убить! Так как я погибла в вашей квартире, то должны убить и тебя, и всю твою семью заодно! Так положено в том измерении! Как ты думаешь, почему ты была мертва в моем дневнике?!..
Летти замерла на месте, как вкопанная, однако быстро опомнилась и, не дожидаясь мотивирующего пинка, набрала скорость обратно.
– Ты хочешь сказать, что он сейчас найдет нас и погонится за нами?! А потом вломится в нашу квартиру и попытается зарезать маму и Миррора?!
– Как раз именно поэтому мне нужно попасть туда раньше, чем попадет он, доперло?! – передразнила язвительно Софтер. – Веди и не отвлекайся! Я не ставила эксперименты на тебе, так будь же добра, не ставь их на мне и на моем терпении! Я не позволю этой твари уничтожить тебя и твою семью, если ты не будешь тормозить!
– Ты опять спасешь всех остальных, но только не себя! – бросила Летиция больше для того, чтобы последнее слово осталось за ней, однако уже поняла, что неизбежно оттаивает к волчице вновь: все опасения оказались напрасны, а ожидания спустя долгое время все же оправдались, и перед ней вопреки всему та же Равенна, которую она успела изучить и узнать. Она вернулась. Вернулась так быстро, как только смогла. Улыбаясь своим мыслям, Летти просто бежала рядом с Софтер, заранее зная, что все получится. Все у них получится, а иначе и быть не может.
Вбежав в подъезд, Летиция, поскальзываясь на собственных когтях, помчалась сразу вверх по лестнице, достав на бегу ключ. Умышленно отстав на пару шагов, Ра позволила ей без иллюзии преследования подойти к двери и открыть замок, и лишь потом приблизилась сама.
– Мам! Равенна жива! Сюда идет Проводник! Прячьтесь! Скорее! – истошно завопила Летти, пробегая за порог.
– Равенна? – с некоторым отставанием друг от друга, спросили из комнаты два разных голоса, и в коридор тут же вышла Нарцисса, а следом за ней показался и Миррор.
– Мам! – Дримлап-младшая подбежала к полосатой кошке и схватила ее за рукав кофты. – Нас могут убить! Я… Я не знаю, что делать! Нужно что-то…
– Я знаю, – спокойно и решительно произнесла Софтер, выступая на свет. Все присутствующие немедленно замолчали, а на глазах Дримлап-старшей опять выступили слезы. – … Пожалуйста, все потом. Сейчас не время. Где я?.. В смысле, где мое тело? Я спасу всех нас.
– В комнате, – шмыгнув носом, Нарцисса указала лапой куда-то вглубь квартиры, и Ра устремилась сразу туда, подхватив с пола какую-то немерено объемную черную сумку, которую все это время таскала с собой.
Влетев ураганом в гостиную, волчица покрутила головой и быстро обнаружила себя маленькую, лежащую на диване с аккуратно заклеенной раной на животе и с забинтованными лапами.
– Кровь остановили? – спросила Равенна, и все Дримлап согласно закивали все в разном темпе. – Это хорошо… А мне придется убрать все перевязи… Поверьте, я знаю, что делаю, – торопливо добавила фурри раньше, чем кто-то из троих наблюдателей успел возразить. Сделав глубокий вдох, волчица открыла сумку и протянула к марле свободную лапу. – Все готовы? Зрелище будет не из приятных.
После того, как впечатлительна Летиция, не переносившая вид крови, покинула комнату, Равенна тут же же приступила к своим ювелирным манипуляциям. Достав из сумки два черных Провода, которые принадлежали когда-то Лукасу и Алани, Ра резко содрала со всех ран копии поочередно бинты и целые пластины из множества пластырей и одновременно с этим воткнула Провода прямо в свежие разрезы кожи, прямо в саму плоть. Обернув один из мотков вокруг своего Знака, второй фурри протянула к шее копии и, разорвав черную нить примерно посередине, стала плавно вживлять Провод чуть выше ключиц симметрично с двух сторон. Под темной нитью шерсть моментально чернела, обугливаясь, а кожа плавилась, как раскаленный песок, из которого потом наделают стеклянных фигурок; плоть мягко расступалась, произвольно разрастаясь кровавым пятном в разные стороны под натиском безвольного на вид Провода, и Равенна, стиснув зубы, терпеливо погружала нить все глубже и глубже в умирающее мясо, пока Провод не оказался скрыт больше чем наполовину. Софтер перекинула получившуюся «дугу» на другую сторону, приподняв голову копии, и положила себя маленькую обратно на диван. Вытерев склизкие от крови лапы о черную толстовку, Ра прикоснулась к своей щеке и с усилием сжала кожу под шерстью пальцами, выдавливая на поверхность тонкую, почти прозрачную, серебристую иглу. Когда шпиль показался настолько, чтобы возможно было вытащить его, фурри без лишних церемоний выдернула шип и тут же воткнула его копии ровно в то же самое место на щеке, наоборот погружая острие целиком в живую ткань.
– Вот теперь должно получиться, – пробормотала Равенна, когда в прихожей вдруг раздался визг и в комнату примчалась перепуганная до полусмерти Летиция.
– Он здесь! Быстрее! Ну! Давай же! – заголосила Дримлап-младшая, и Софтер ясно ощутила, как тот дракон в плаще прямо сейчас входит в эту квартиру с единственной целью.
Времени на проверку расчетов уже не осталось. В последний раз нажав на иглу, Ра втолкнула ее окончательно в тело копии и замерла. Два роковых мига абсолютного бездействия с затаенным дыханием стоили бы целую жизнь, и сейчас Равенна горячо надеялась только на то, что нигде не просчиталась, что не допустила судьбоносной ошибки. Глядя на бесцветное мертвое выражение помолодевшей за ушедший день маленькой волчицы, она всеми силами желала лишь одного, и в конце концов Небеса смилостивились и прислушались к ее мольбе: на глазах у всех Провода начали стремительно разгораться ярче и ярче, пока не стали совершенно Белыми, а копия вздрогнула и задышала размеренно, как дышат в фазе глубокого сна. Зашипев из коридора, Проводник вспыхнул и исчез, отправляясь обратно в мир, его породивший.
– Получилось… – просипела пересохшими губами бледная – бледнее даже белоснежного полотна – Софтер. – Белый Провод… – а потом упала на пол, перепугав всех из семейства Дримлап, и сразу же забылась тяжелым сном.
***
Равенна уже не испугалась, когда, открыв глаза, обнаружила себя в знакомой комнате без света, но с упрямо загорающейся каждую минуту настольной лампой. Кто бы здесь ни поселился, это все еще была ее комната, которую волчица знала куда лучше любых других фурри. Движимая желанием покончить со всем этим, Софтер одернула толстовку и покрепче сжала в лапе кинжал, отправляясь прямиком в тот угол, где стоял стол с именами и Числами всех, кто когда-либо погиб по той или иной причине. Пора бы прекратить все это. Да, Система задумывалась как хорошая схема смягчения естественного отбора, от которого потомки Четверолапых уже никогда, должно быть, не избавятся, для получения второго шанса для каждого. Только больше это не та первоначальная Программа. Это все уже так давно вышло из строя и превратилось в простейший механизм массового поражения, что больше ни в коем случае нельзя было позволить всему этому продолжаться.
– Я знаю, что ты там. Кто б ты ни был, – процедила сквозь зубы Равенна, неумолимо приближаясь к обладателю голоса, какой сам по себе проник из дневника в Истинную Реальность и совсем перестал слушаться ту единственную, которая его слышала.
– Ты по-прежнему думаешь, что я из дневника, что кому-то подвластен? – спокойно отозвался голос из угла. – Я тебя вижу… А ты изменилась с момента нашей первой встречи… Дошла своим разумом до того, что не все потеряно, решилась открыто угрожать мне? Хорошо, весьма неплохо. Ну и ну, ты учишься быстрее, чем можно было предположить, Сто-Тридцать… какая ты там? Впрочем, неважно. Браво-браво, это успех…
– Не нужно говорить со мной, как с фурренком малым. Выходи, не будь трусом! – оборвала его Равенна, тем временем подбираясь все ближе и ближе к участку тьмы, поселившемуся в помещении без чужого вмешательства. Волчицу больше не пугала ни Летти, висевшая у потолка на Проводах, ни угрожающие надписи на стенах с обещанием скорой расплаты.
