Нина Дианина
Ловушка для бабочек
– Как это? – спросила я, желая услышать его представление о ситуации.
– Делаем первый шаг, а уже потом второй… и так далее. Не забегая вперёд. Первый шаг – давай поедим. Уверяю тебя, после еды оттенок мыслей изменится и, возможно, что-то станет яснее. Согласна?
– Поедим, вина выпьем и расслабимся и как пошагаем вперёд, – уже из вредности, а больше из-за страха пробурчала я. – И только утром окажется, что мы не куда-то не туда свернули.
– Давай всё же пошагово. А ты уже мыслями в завтрашнее утро умчалась. Хочешь, можно прямо сейчас договориться, что я сплю отдельно. Здесь, в гостиной, вон на том диване.
– Нет уже, давай как ты и предлагал, пошагово, – отрицательно махнула я ладонью, и Шува улыбнулся. – И нечего улыбаться. Я готова к первому шагу. Давай просто поедим.
Я наколола на вилку кусочек мяса и положила себе в рот. Знаю я себя, буду полночи крутиться без сна, прислушиваясь к звукам в гостиной. Пусть лучше в спальне рядом на кровати спит.
– Замечательно приготовлено! Ешь, рекомендую, – я с наслаждением прикрыла глаза и кивнула. – Ты глубоко прав. Отличная методика: шагаем, ничего выдумывая, не усложняя и не забегая вперёд.
Шува засмеялся и подтянул к себе тарелку.
Постепенно напряжение между нами снизилось. Мы болтали ни о чём, ели фрукты, делились впечатлениями о бале. Я совсем расслабилась, когда он вдруг произнёс:
– А можно задать личный вопрос?
– Задавай.
– А почему ты рассталась со своим мужем? Извини, но я даже не представляю, как с тобой можно поссориться так, чтобы разойтись. Не посчитай это дежурным комплиментом, но твой характер мне кажется весьма подходящим для брака. Внешность тоже не вызывает нареканий. Лично мне ты кажешься очень красивой. Измена? Кто-то серьёзно влюбился в кого-то другого?
Я вздохнула. Рана за эти недели зарубцевалась и уже не так больно было её касаться.
– Нет, дело не в этом, – я опустила глаза и покрутила ножку бокала. Рубиновая капля качнулась. – Причиной нашего с Тимом развода были вовсе не измены, скандалы или другие катастрофические и судьбоносные события. Да и быт, о который иногда разбиваются семейные лодки, у нас был налажен до гладкости. Никаких шероховатостей.
Годами всё шло отлично, но где-то год назад я ощутила, что стала мужа раздражать. Во всём. В любой мелочи. Если раньше разбитая мной его любимая кружка вызвала бы лишь секундное огорчение, то теперь она вызывала отстранённое молчание и уход в кабинет на весь вечер. Он попросту не хотел находиться рядом.
– Он так себя вёл даже при посторонних? – тихим голосом спросил мой собеседник.
– Нет, на людях всё было прекрасно. Вернее, на людях я его тоже раздражала, но это можно было спрятать за разговорами, официальными беседами и рабочими моментами. Мы же с самого начала работали вместе. Как-то так сложилось, что я была рабочая лошадка, тянула воз организации и оформления его идей, а он, как молодой подающий надежды учёный, блистал на конференциях. Кстати, он даже стал довольно популярной медийной личностью! Его пригласили на должность ведущего исторического канала в информационной сети нашего северного кластера. В общем, – выдавила я из себя заключительную фразу, – однажды на меня спустилось осознание, что с годами рядом с ним я превратилась в малопривлекательную серенькую мышь, постоянное присутствие которой рядом, стало его тяготить. Я сначала попыталась с этим бороться, но… видимо, было поздно. Наверное, Тиму с годами пришло чёткое понимание, что его блестящим перспективам нужна блестящая, активная, пробивная, уверенная в себе женщина, а не рабочая мышь, полезная в хозяйстве.
– Вот почему ты в первые дни нашего знакомства большей частью молчала, – покачал головой Шува. – Не расспрашивала, не шутила. Видимо, подсознательно ощущала себя маленькой невзрачной мышкой, забившейся в угол. Болтала, сыпала вопросами и поддерживала коммуникацию только Милис. Ты только в монастыре немного ожила под действием навалившихся скопом новых впечатлений. Я, когда это уловил, обрадовался. А потом уже совсем в себя пришла, когда добирались до Амды. Прости, но именно поэтому я совершенно не жалею, что притащил тебя сюда в Ригдов.
– Разве молчала? – удивилась я. – Не замечала. Вроде беседовала как всегда. Со стороны, конечно, виднее.
Я посмотрела на графин. Вина осталось на донышке. Быстро мы…
– А ты считаешь себя неуверенной в себе женщиной? – хмыкнул Шува. – Ну не знаю… По мне так даже наша активная болтливая Милли частенько выглядит менее уверенной, чем ты. Ты просто не размениваешься по мелочам и сначала даёшь себе труд подумать, а уж потом говорить.
– Я уверенная, но не пробивная. А это большая разница! А ты, почему ты, уверенный в себе мужчина, до сих пор один? – перевела я стрелки, не желая и дальше погружаться в обсуждение моих достоинств и недостатков. Голова уже немного кружилась от выпитого вина.
– Ну я-то понятно почему. Я пропал на десять лет, а за это время моя невеста, к которой испытывал весьма сильные чувства, вышла за другого.
– Ты мог бы жениться здесь, на Ригдове.
– Не мог, – грустно усмехнулся он и посмотрел мне в глаза: – Пойми, я здесь не жил, а выживал. Долгие годы барахтался один, без денег, друзей, постоянно влипая в неприятности по мелочам. Такой образ жизни к совместной жизни не располагает. Напротив, ты боишься привязаться, потому что непрерывно ищешь выход в другой мир.
Кстати, дом, деньги и прочие блага цивилизации у меня возникли только за последние пару лет пребывания здесь. До этого я был нищий, голь перекатная. Когда появились деньги, тогда появилось время для спокойных размышлений, а потом шаг за шагом сложился чёткий план: вернуться через артефакт, выполняющий желания.
– А год на Венессии после возвращения?
– Я уже был сложившимся человеком и, наверное, казался странным окружающим женщинам.
– Но вообще женщины у тебя были? – ляпнула я и зажала себе рот рукой. Ой, что я несу!
Шува тихо хрюкнул и насмешливо покосился на меня. Я покачнулась. Когда же я успела так напиться? Или у них тут вино более пьяное?
– С вином нужно завязывать. Извини. Я лучше спать пойду.
Моя рука резким движением отодвинула бокал в сторону, чуть не расплескав рубиновую жидкость. Я окончательно смутилась, икнула, попыталась встать, но меня неожиданно повело, и я уцепилась за первую же попавшуюся под руку опору. Это оказалось мужское плечо.
– Я просто боюсь, – сообщила я плечу. – У меня за всю жизнь только раз были серьёзные отношения и один единственный мужчина. Я не знаю, как себя вести с другими… ик! претендентами.
– Пошагово? – произнёс наклонившись ко мне Шува, и в его голосе явственно слышалась улыбка.
– А как это?
– Очень просто. Следующий наш шаг – мы просто идём спать. Абсолютно ничего не усложняя. Ложись, а я сейчас смою с себя пыль, приду и просто, без сложностей, лягу спать.
Уже сквозь сон я почувствовала, как сильные руки подгребают меня поближе. Шува прижал меня спиной к своей обнажённой твёрдой груди и прошептал мне на ухо:
– Спи, трусиха, завтра вместе пошагаем дальше.
В его насмешливом тоне я услышала нежные нотки.
Его ладони были чуть мозолистыми и шершавыми. Ах да, мы в повозке валялись и бездельничали, а он держал поводья и правил несущимся как ветер грегусом. И в монастыре без дела не сидел…
Я пошевелилась, устраиваясь поудобнее, и ощутила, что мой фиктивный муж не так непробиваемо спокоен, каким хочет казаться, но никакой тревоги это не вызвало. Напротив.
– Не елозь! – с коротким смешком простонал Шува.
Невольная улыбка, невидимая в темноте, расползлась у меня по лицу, и я уже окончательно свалилась в тёплую глубину сна.
Глава 15
Ночь моя выдалась на редкость спокойной и безмятежной.
Когда я проснулась, Шувы рядом уже не было. Головушка моя не болела, сомнениями не мучилась, а настроение было весёлым, звонким и ясным. Такой я уже давно себя не чувствовала. Удивительно! Правильной дорогой идём, шагаем дальше?
Чуть позже прикатили столик с завтраком. Как сообщила горничная: «Герер Кор Бремон распорядился». Из сервировки стало ясно, что в моей гостиной будет завтракать всё наше семейство в полном составе. Ну да, надо же обсудить внезапно возникшие новые обстоятельства.
Я оказалась абсолютно права. Уговаривать Милли не потребовалось. Правда, сначала моя юная подруга, узнав о предложении герцога, всё же немного растерялась. Однако потом, когда мы выложили наш план, она пришла в восторг от происходящего, зафонтанировала идеями и стала напоминать мне молодую кобылку, бьющую копытом в желании вырваться на волю и пробежаться. Белобрысая явно застоялась без активного общения в жёстких рамках местных приличий. Она не сомневалась в своей исключительной особенности и театральных способностях и просто жаждала их проявить.
Удивительно, но и Рик тоже принял эту идею на ура. Видимо, излишнее внимание Милис до сих пор его напрягало, а теперь он начал надеяться, что её деятельная натура переключится на другие задачи. Вероятно, у него даже появится возможность проявить собственную инициативу. Девушка ему всё же нравится.
– Надо как следует проработать нашу легенду, – сказала я. – Необходимо найти внятное объяснение, почему мы оказались в Амде всем семейством, без денег, вдали от дома и родных мест. Вдруг нас начнут расспрашивать, а мы начнём нести каждый свою чушь.
– Пусть расспрашивают, не страшно. Мы же языка не знаем, – пожал плечами Рик.
– Ну, это может оказаться ненадолго, – возразил Шува и выложил перед нашими соратниками внезапно открывшиеся перспективы быстрого покорения суаскрита.
– Хочу! Хочу! – запрыгала Милис в восторге. – Надоело быть непонятливой и тупой. Ох, я этого герцога уже обожаю!
Шува хрюкнул, сдерживая смех.
– А я-то, дурак, ещё вчера сомнениями мучился, расспрашивал Пайгера о причинах. А тут надо было сразу соглашаться, не дожидаясь окончания фразы.
– Точно, – тоже развеселилась я. – Представляю эту сцену. Хочу предложить вашей сестре свою руку и серд… Да! И бросаешься на грудь Пайгеру, обливая её радостными слезами.
– Ну, вообще-то, как раз такое поведение и было бы самым естественным в той ситуации. Мои осторожные расспросы и сомнения напротив выглядели странными.
– Зато теперь мы впишемся идеально. А что, если герцог ничего не скажет об обучении? – вдруг засомневалась я. – Опять же, будет ли он обучать Рика. Рик, ты сам-то как? Хочешь поскрипеть месяц мозгами и освоить суаскрит как следует или не будешь связываться и дотерпишь до возвращения?
– Хочу выучить. Неизвестно, насколько мы тут застрянем, – упрямо сверкнул глазами практичный Рик. – Мне тоже надоело чувствовать себя ничего не понимающим идиотом.
– Тогда легенда просто необходима, – подвела итог я и повернулась к Шуве. – Кстати, я тоже хочу курс обучения. На слух я многое понимаю, хотелось бы понимать всё, даже сленг. И с письмом у меня плоховато. Ты думаешь, герцог согласится дать денег на всё нашу троицу?
– Поторгуемся, – хмыкнул Шува. – Главное, Милис согласна стать невестой. Обожаю договариваться, когда у партнёров встречные интересы, дополняющие друг друга. У Пайгера есть время, деньги и желание заполучить Милли. У нас нет времени и денег, зато есть согласная на свадьбу невеста. Идеальный расклад для торговли. Рик, съездишь в гостиницу за нашими вещами? Да и украшения нужно отдать ювелиру.
– Даже мои цепочки? – жалобно произнесла Милли.
Шува засмеялся.
– Ты неисправима. Если всё получится, выкуплю я потом эти цепочки деньгами Пайгера тебе на память.
Мы не стали торопиться и сделали паузу, но ближе к обеду наш глава семейства отправил слугу просить встречи с герцогом.
Сначала Эшувир хотел идти один, но Милли выражала настойчивое желание, как она выразилась, рассмотреть герцога поподробнее и оценить его с нового ракурса. Её присутствие при разговоре Шува счёл логичным.
Тут наступила моя очередь вмешаться.
– Я тоже пойду. Моё присутствие, как жены, между прочим, тоже вполне логично. Имею право находиться при судьбоносных событиях нашего семейства. Тоже понаблюдаю.
Милли бросила на меня любопытный взгляд. В её глазах с самого утра читался вопрос. Белобрысая гадала, как прошла моя совместная ночь наедине с Шувой. Ничего, пусть мучается догадками. Я пока сама-то ничего не понимаю.
– Тогда и Рик должен пойти. Иначе как-то странно получится, если мы его оставим в стороне, – подвела итог она.
– Логично, – усмехнулся наш глава семейства. – Всё вполне логично и вписывается в рамки местных приличий.
Судьбоносная встреча состоялась в саду.
Слуга отвёл нас в тенистую беседку, увитую мелкими разноцветными вьющимися розами. Здесь было достаточно прохладно и лёгкий ветерок колыхал плывущий по воздуху сладкий цветочный аромат.
Ожидание было недолгим. Буквально через десяток минут на дорожке послышался скрип шагов и в беседку вошёл герцог.
Я снова залюбовалась. Красавец мужчина! Тёмные волосы, открывающие высокий лоб, схвачены сзади шнурком, гармоничные черты лица, плавные движения. Отливающая серебром синяя свободная рубаха до бёдер, обычная для этого жаркого климата, падала мягкими складками, по краю которых струился чуть заметный узор. Интересно, здесь кроме паучьего материала шёлк есть? Ткань очень похожа.
Да, внешней привлекательности у герцога не отнять. Хотя стоит признаться, что дело даже не во внешности, а в той силе и уверенности, которую Пайгер излучает.
– Прошу меня простить, но это поместье мне не принадлежит, – произнёс он. – Я решил не беспокоить хозяев и счёл возможным выбрать для нашей встречи беседку. Мне нравится это место.
Герцог бросил взгляд на поднявшуюся при его появлении Милис, и за его спокойным взглядом я с удивлением заметила тщательно спрятанную радость. Настоящую чистую радость от встречи с тем, кого очень хочешь видеть.
Ого! Похоже, главная-то причина Шуве и не была озвучена. Чем-то наша Милис зацепила Пайгера основательно. И вряд ли красотой. Думаю, красоток всех сортов он навидался по самые уши. Однако герцог увидел в Милли что-то настолько необычное, что толкнуло его на такое решение. Наверное, сам от себя не ожидал и теперь тихо млеет от внезапно вспыхнувших чувств, а одновременно судорожно подыскивает аргументы и просчитывает варианты объяснения с королём насчёт своей внезапно возникшей из ниоткуда, почти безродной невесты.
Милли теперь была в своём обычном одеянии. Красивый золотистый наряд, в котором она была на балу, Шува вернул наместнику.
Но и так она была хороша. Простое свободное платье закрывало ноги до щиколоток, а его пастельный цвет подчёркивал и делал ещё ярче цвет её голубых глаз. Несколько золотых прядей, завиваясь локонами, выбивались из-под большого, похожего на накидку капюшона, которым девчонка прикрыла только свою макушку.
Герцог с явной неохотой оторвал взгляд от Милис.
– Вы мне собирались объявить своё решение, герер Кор Бремон?
Нет, простого «да» в таком важном деле тут было мало. Шува это знал и поэтому сначала произнёс прочувствованную речь, где описывал свои размышления, сомнения и переживания, а потом торжественно дал согласие на брак. Закончив торжественное вступление, он подвёл Милис к герцогу и вложил её ручку в руку теперь уже жениха.
Мне прямо завидно стало от этого торжества конкретики. Слово дано, устный договор заключён, граница перейдена, статус отношений определён. Всё ясно и не допускает двойственных толкований. У меня такой потрясающей чёткости в переходе к семейной жизни не случилось. Что-то тогда мы с Тимом своими неадекватными от любви мозгами надумали, что-то решили, в любой момент могли передумать, отыграть назад и ничего бы ни изменилось. В общем, в моей юности случилось море безумия, океан чувств и вязкое болото красивых слов. Может, поэтому такой бесславный конец, раз в самом начале всё было так расплывчато и неконкретно? Не знаю, не знаю…
Милли, которой Шува явно специально, для поддержания правдоподобия свою речь не переводил, растеряно сверкала глазами. Я чуть заметно кивнула ей головой, мол всё идёт по плану, и она слегка успокоилась, продолжая рассерженно поглядывать на своего фиктивного брата.
Эшувир плавно перевёл своё выступление к необходимости срочного обучения языку и манерам.
Рик, что стоял сзади меня, тихо выдохнул.
– Всё пока по плану? – прошептал он у меня за спиной. Я молча кивнула.
Шува меж тем расписывал, как тяжело будет Милли на первых порах одной и без знания языка. Ей просто необходимо будет иметь рядом близкого родственника для поддержки. Сам Эшувир Кор Бремон, естественно, весь в делах, а вот Рик может себя полностью посвятить сестре в течение нескольких месяцев до свадьбы.
– Рик, подойди.
Рик сделал шаг вперёд и поклонился.
Герцог окатил его подозрительным взглядом и почти незаметно поморщился. Ну ещё бы. Иметь рядом с невестой такого стройного молодого красавца никакому жениху не понравится.
– Это наш с Милис единокровный брат, – поспешил успокоить герцога Шува. – У нас общий отец. Рик похож на мать.
– Хорошо. Я рад, что мы пришли к согласию, – Пайгер осторожно поднял узкую белую ладошку невесты и прикоснулся к ней губами, не отводя глаз от вспыхнувшего нежным румянцем лица Милли.
Да уж, момент торжественный и необычный. Не удивлюсь, если девчонке впервые в жизни целуют руку да ещё с такой почтительностью и, прямо скажем, любовью. В нашем обществе на Венессии сейчас это как-то не принято, тем более, так нежно и многозначительно. Кто бы мог пару дней назад такое представить!
Новоиспечённые жених с невестой так и застыли, ошеломлённо глядя друг на друга. Через несколько мгновений герцог всё же очнулся и с явным сожалением отпустил руку своей теперь уже невесты.
– Герер Кор Бремон, предлагаю пройти в кабинет и подробно обсудить договор. Думаю, вопросов для обсуждения и уточнения у нас хватает. А милые дамы могут остаться в этой прекрасной беседке в сопровождении вашего брата.
Пайгер поклонился.
– Да-да. Нужно обсудить и зафиксировать брачный договор, – кивнул наш глава семейства. – Вы погуляйте пока, а потом позовите слугу, вас проводят в покои.
Сцена в беседке действительно произвела на Милли мощнейшее впечатление, поэтому все часы до возвращения Шувы она металась в своих покоях, снова и снова переживая этот судьбоносный момент. Рик покинул нас почти сразу, быстро утомившись слушать восторженные вопли очарованной герцогом и возбуждённой событиями Милли.
Брачный договор был подписан к вечеру.
Согласно ему свадьба должна была состояться через три месяца. Первый месяц Милли Кор Бремон проведёт в поместье Пайгера близ столицы тайно. Без огласки и официального объявления помолвки.
– Месяц или полтора. Это для обучения языку и манер, – объяснил Шува. – Герцог не дурак и понимает, что Милли в первую очередь надо как следует подготовить перед выходом в свет. Столичные учителя будут ежедневно приезжать в поместье. Гардероб тоже за его счёт.
– Что, я там одна среди чужих людей буду? – ужаснулась Милис, совершенно не обратив внимания на обещание новых нарядов, тему, которая весьма заинтересовала бы её в другой раз.
– Нет, не одна. Именно, что все три месяца проведёшь в нашей компании. Я тоже это обговорил. План складывается такой: мы все вчетвером прибываем в его столичное поместье. Я некоторое время контролирую там твоё размещение, условия жизни и учёбы, а потом оставляю вас троих в поместье и еду в мою провинцию, к управляющему, улаживать дела и готовиться к свадьбе. Если помните, собственно туда мы и направлялись, когда на нашем пути внезапно объявился герцог.
– А потом ты вернёшься?
Как-то жалобно у меня это прозвучало. Рик от последних слов Шувы тоже как-то напрягся.
– Вернусь, куда я денусь. А потом, когда вы освоите язык и уже после выхода Милис ко двору и представления её королю, однако ещё до свадьбы, мы отправляемся пару недель в один из горных монастырей… – Шува оглядел нас и многозначительно поднял палец, – на богомолье. Как мы ездили в монастырь в пустыне.
Под конец своей речи Шува улыбаясь вручил Милли очень красивую резную шкатулочку:
– Это первый подарок жениха невесте. Признаюсь, Пайгер хотел подарить нечто другое. Этот подарок ему показался слишком простым и дешёвым, но у него хватило интуиции прислушаться к моему совету. Он, конечно, властный мужчина и привык приказывать, но ума и проницательности у него не отнять.
Милли открыла шкатулочку и запищала от радости.
– Какой он милый!
Ну да, кто бы сомневался, что гирлянда золотых цепочек найдёт свою истинную хозяйку.
– Кстати, я воспользовался моментом и попросил избавить нас от совместного ужина с наместником и его семейством. Мне кажется, герцог только обрадовался моей просьбе.
– Стыдится своего выбора? – сразу же вскинулась Милли.
– Нет, дело не в этом. Просто у нас сейчас какой-то странный промежуточный статус. Согласно нашему договору свои матримониальные планы Пайгер пока никому не озвучил, и наместник явно не понимает, как себя с нами вести.
– А мы-то как рады! – вздохнул с облегчением Рик. – Только бестолкового переглядывания с высокородным семейством во время еды нам и не хватает. Под их обалделыми взглядами поесть толком не вышло бы. А когда мы вообще отсюда отчалим и отправимся к герцогу в поместье?
– Завтра с утра. Герцог торопится вернуться. Столица далеко, а его ждут государственные дела.
– Опять неделю будем ехать на грегусах? – хмуро спросила я. – Или до столицы больше? Две недели? Опять постоялые дворы и непрерывная дорога? Мы умрём со скуки. Надеюсь, у кареты советника короля рессоры высшего качества?
– Ну зачем так мрачно? – хитро усмехнулся Шува. – Могу со всей ответственностью заверить, что скучать не придётся. У герцога в хозяйстве есть не только не ездовые ящеры, но и летающие. Сами понимает, по воздуху добираться гораздо быстрее и несоизмеримо увлекательнее.
– Летающие грегусы тоже бывают? – удивилась я.
– Нет, у грегусов нет крыльев в принципе. Летающие ящеры называются драгонусы. Недешёвое, кстати, удовольствие. Собственно, поэтому мы делали зигзаг и добирались до моего дома. На драгонусов мне деньги и были нужны, чтобы как можно ближе подлететь к горному монастырю, где находится камень счастья. Драгонусы любят предгорья, но высоко в горы им подниматься тяжело.
– А почему мы этих летающих раньше не видели? – удивилась я.
– А где? Где ты могла их видеть? В Амде пара драгонусов есть только у наместника. Может, какой и пролетал мимо вдалеке, да только ты могла его и не заметить. У людей нет привычки поднимать голову и рассматривать небо над собой. Кстати, Пайгер прилетел сюда именно на своих животных. На них пассажирами завтра и полетим.
Ночь я решила провести в спальне у Милли, благо ширина кровати позволяла. В девчонке ещё булькали впечатления, которыми непременно нужно было поделиться, так что она была только рада.
– Это из-за меня? – спросил сразу помрачневший Эшувир. – Если ты не хочешь делить кровать со мной, я вообще могу уйти из спальни. Хоть в гостиную, хоть к Рику. Как скажешь.
– Это из-за меня, – я коснулась его рукой и заглянула в глаза. – Мы же договорились ничего не усложнять. Вот и не выдумывай лишнего.
А потом решилась и добавила:
– Ты мне тоже очень нравишься. Только дай мне время привыкнуть к этой мысли.
