Нина Дианина
Ловушка для бабочек
Глава 13
Наша двухколёсная повозка, похожая на крытый фургон, обладала дугообразными рессорами. Этот факт оживил во мне почти совсем утерянную надежду на развитую цивилизацию и комфорт. За эти недели сложилось устойчивое впечатление, что мы попали в абсолютное средневековье со всеми вытекающими из этого выводами, и даже в столице нас будет ждать примитивный быт, застарелая грязь и вездесущие насекомые типа вшей, блох и клопов.
Нет, в монастыре тюфяки были чистыми и никакой подобной живности я не заметила, но ассоциации упорно всплывали сами.
Шува уверял меня, что и тут есть комфортная жизнь и не стоит делать скоропалительные выводы по одному весьма удалённому от городов монастырю, но всё равно не особо не верилось. Даже чистенькая гостиница, в которой мы жили в Прилипсе, не убеждала и казалась всего лишь удачным исключением.
Наше транспортное средство тронулось, и я с радостью ощутила, что ещё есть на что надеяться. Тихий скрип повозки, лишь слегка покачивающейся на колдобинах, звучал музыкой, мягкий ход убаюкивал, а плотная ткань фургона надёжно защищала нас от дорожной пыли, летевшей из-под ног несущихся вперёд ящеров.
Не имеет смысла в подробностях описывать эту неделю до Амды. Она была достаточно однообразной. Дорога, дорога, непрерывная дорога с ночёвками на постоялых дворах разного уровня чистоты и комфорта. Однако всё же этот переход до Амды для меня стал необыкновенным. Только сейчас во время длительных переходов у нашей команды наконец-то появилось время обстоятельно, без помех, поговорить.
Фургон был устроен так, что Шува правил повозкой находясь вместе с нами внутри. Наконец-то наш глава семейства никуда не спешил, и ему можно было задавать вполне конкретные вопросы, которые вызрели у нас за эти три недели. До этого совместного свободного времени было совсем мало и нам его хватало только на то, чтобы заниматься жизненно необходимым суаскритом и обсуждать что-то остро актуальное. Наконец мы получили возможность обстоятельно побеседовать! Безусловно, я воспользовалась ею в полной мере..
Всю неделю пути Шува подробно отвечал на наши расспросы, рассказывал о местных достижениях, религии, мировоззрении, правилах, сравнивал с Венессией.
Естественно, местная цивилизация, не имеющая возможности использовать электричество, нашла источники процветания в окружающей природе. Использование селекционированных животных в быту мы смогли частично наблюдать в монастыре, но и всё остальное было построено на принципиально другой непривычной нам основе. Здесь была совершенно другая медицина. Вернее, медицины в моём понимании не было вообще. Здесь процветало то, что я назвала бы, лекарство и знахарство высшего порядка. Травы, зелья на их основе, яды и прочая полезная секреция местных представителей флоры и фауны. Химические вещества для лекарств тут не синтезировались, а брались из природных или специально для этого выведенных биологических объектов.
Кроме этого здесь применялись и, по уверениям Шувы, прекрасно работали методы, которые у нас назывались эзотерическими и недостоверными. Оказывается, в этом обществе наряду с простыми лекарями и знахарями существовали вполне признанные обществом личности, успешно манипулирующие с энергетическими полями, окружающими больного человека, от которых зависело здоровье. Этот талант давался от природы и встречался редко. Как сказал Шува, даже существовала специальная комиссия, которая время от времени ездила по королевству, по каким-то критериям отыскивала талантливых детей и отправляла их на обучение. Таких лекарей высшего порядка называли верлиры, среди них встречались и мужчины и женщины.
– Говорят, верлиры женского пола посильнее мужчин будут, но это не афишируется. Наверное, мужчинам обидно это осознавать, – рассказывал Шува. – Но и работа верлиров мужского пола производит впечатление. Мы, наёмники, обычно помощью простых лекарей пользовались, но в одном переходе я видел, как верлир работает. В ситуации, когда парень кровью истекал, у него после нападения полбока располосовано было. Верлир руками вокруг поводил, а потом к его боку ладони прижал, минуту неподвижно сидел, а потом руки убрал, а там кровь остановилась и рана уже затягивается. Правда, верлир после этого несколько бледно выглядел и сразу отдыхать отправился.
– А что-то типа астрологии тут есть?
– Вроде есть, но в лечении не применяется.
– А нумерология?
– И нумерология, и гадание, и даже оракул существует. Но, сами понимаете, к нему я не ходил. Слишком дорогое удовольствие. Так что, могу судить об оракуле только по книгам и слухам. Говорят, предсказания у него туманны и часто смысл предсказания наступает уже после свершения события. Когда уже ничего не избежать. Но люди всё равно к нему толпами ездят.
Шува рассказывал, анализировал, порой подталкивал нас к каким-то выводам и заключениям. Эти пространные беседы пролились бальзамом на мою душу. Теперь авантюра с переходом «ради великой идеи» снова приобрела философский смысл, который я совсем было утеряла, погрузившись в трудности местного быта или бестолково томясь взаперти в гостинице. За эту неделю дороги мой внутренний исследователь как-то успокоился и перестал меня терзать сомнениями.
Кроме этих серьёзных бесед мы смеялись и шутили, а в этих шуточных пикировках узнавали друг друга поближе. Наше семейство будто обретало основу, дружеские узы, которые вполне могли заменить семейные. Судя по довольным лицам и Милли, и Рика, они чувствовали то же самое. Именно эти обстоятельные философские разговоры превращали наш поход за легендарным артефактом из весьма утомительной рутинной поездки во что-то действительно стоящее и познавательное.
Я наконец сообразила спросить, за что Шуве была пожалована приставка Кор.
– Высочайшим королевским повелением мне был пожалован титул за большой вклад в развитие местной промышленности, – Эшувир бросил на нас смеющийся взгляд. – А теперь попробуйте угадать, что я тут эдакого изобрёл. В мире, где не используют электричество. Сложные приборы и химические соединения не предлагать. Не забывайте, что по профессии я антрополог, а совсем даже не инженер, не химик и не физик.
– Ну, мы тоже тут все неинженеры-нехимики собрались, – засмеялась я. – Значит, будем размышлять в одном ключе.
Итак, действительно, что можно было изобрести такого ценного неэлектрического? Наша компания начала скрипеть мозгами, но никому ничего толкового в голову не приходило. Порох – слишком сложно, мыло здесь есть…
– Оружие? – спросил Рик. – Нет, не лучевое, а несложное, типа, арбалет.
– До мечей и арбалетов они сами давно додумались, а устройство механического пистолета я схематично помню, но воспроизвести точно не смог бы. Ещё предположения есть?
Шува мотолётами увлекался. Но и там сплошное электричество… Так, а бензин тут есть?
– Бензин нашёл? – первой высказала предположение Милли. Наши с ней мысли явно шли по одному пути.
– Бензин делают, а находят нефть. Но нет. Наверное, нефть тут где-то есть и её даже как-то добывают и используют, но бензина пока нет. Кстати, даже если бы и был, бензиновый двигатель создать с нуля мне не по силам. Но ты двигаешься в верном направлении. Анаис? Твои предположения?
– Не знаю. Что-нибудь несложное и для развлечения. Ролики?
– Ну надо же, почти угадала! – восхитился Шува. – Я изобрёл… – он сделал большую паузу – велосипед. До него здесь до меня не додумались.
Он оглядел наши удивлённые лица и улыбнулся.
– Мне просто повезло и однажды, ещё будучи наёмником, я спас дочь одной довольно влиятельной персоны: наместника одной из провинций. Мне был пожалован небольшой домик на окраине их гигантского поместья. А рядом находилась мастерская, хозяин которой из-за любви к экспериментам едва сводил концы с концами. Я убедил его сделать несколько велосипедов. Да, они были странными и сначала без педалей. А потом мы освоили и педали. К счастью, тут вовсю используют используют деревья с каучуковой смолой, поэтому колёса сразу можно было делать с мягкими шинами. Я заинтересовал велосипедом моего покровителя, того, чью дочь я спас, а он уже показал забавную новинку при дворе. Велосипед понравился и сразу стал модным.
– Тебе за неё пожаловали титул? – удивился Рик.
– Нет, это был первый шаг. Потом я «изобрёл» цилиндрический подшипник.Это оказалось настолько важным, что мой покровитель добился для меня титула. Заодно, конечно, полностью подгрёб под себя мои мастерские и право производить подшипники. Но я не в обиде.
– Почему-то мне кажется, что ты ещё что-нибудь изобретёшь, – пробормотала я. – Наверняка ведь, когда готовился к поездке, подошёл к вопросу творчески. Бензина нет, зато спирт точно есть. Не может не быть.
– Отличная идея! – улыбнулся мне Шува. – Но только у меня нет намерения настолько внедряться в жизнь Ригдова и насильно толкать местный прогресс. Паровой двигатель, кстати, они уже изобрели.
Надеюсь, за моё длительное отсутствие деньги от велосипедов и подшипников накапали вполне приличные. Поговорю с управляющим, узнаю точную цифру. Должно накопиться достаточно, чтобы нам четверым быстро пересечь горную гряду.
– А ведь действительно, – подумала я, – как у нас есть что-то неведомое этому миру, так и в этом мире наверняка есть нечто новое и удивительное. Настолько удивительное и поразительное, что повергло бы нас в ошеломление. Может, начать записывать? Само собой разумеется, что после нашего путешествия я не накропаю ни диссертации, но даже мало – мальской научной статьи. Кому у нас на Венессии будет интересно описание фауны и флоры Ригдова? Даже той, что обладает потрясающе полезными свойствами? Никому. А кого заинтересует описание повадок редкого зверя – бабочки фатруха?
Когда я озвучила свои мысли Эшувиру, он засмеялся и заявил, что у меня теперь один путь – написать фантастический роман и прославиться как писательница.
– Вот прямо в Амде принесу тебе бумагу и пишущее перо, и начнёшь писать.
– У меня нет сюжета.
– Зачем тебе сюжет? Пиши записки, мемуары, дневник. Потом только напишешь сверху одну строчку: фантастический роман. И всё. Больше ничего и не надо.
А ведь отличная идея!
Понятно, что после нашего путешествия, даже если я попрыгаю на том камне счастья, доказать никому ничего мне не удастся. Тот же Тим, давно мечтающий увидеть этот артефакт воочию и пообщаться с ним, вполне может счесть меня свихнувшейся. Вывод ведь висит в воздухе и напрашивается сам собой: от одиночества и тоски по нему бывшая жена слегка сошла с ума, преисполнилась бредовых фантазий из-за зависти к его успешной карьере и острого желания позлить. Тьфу, именно так со стороны и будут выглядеть мои попытки поделиться с ним сведениями. Нет уж, пусть и дальше без меня ищет камень счастья.
Рик и Милли, у которых сгенерированное артефактом счастье уже замаячило в ближайшей перспективе, периодически начинали играть в игру «какое желание я загадаю». В ней постепенно даже сформировались какие-то правила.
– Я скажу, например, что хочу стать принцессой, – кидала пробный шар Милли, удобно устроившись на тюфяке в углу повозки.
– Это женой принца? – лукаво усмехался Рик.
– Да.
– Значит, выйдешь замуж за парня по фамилии Принц, – смеялся Рик. – А зачем тебе быть женой принца, если ты сразу можешь заказать себе короля или вообще стать королевой?
– Ну, король и королева – это уже что-то сложившееся и чересчур ответственное. Верхушка власти, которую нижние слои постоянно прощупывают на прочность.
– А тебе хочется только придворного блеска и без ответственности?
– Да, а что плохого?
– Ничего. Только не могу себе такого представить. На тёплое место без серьёзной ответственности от желающих отбоя не будет. Вот и выходит, что без прощупывания тебя на прочность не обойдётся. Как бы не зашибли ненароком прощупывая. Если совсем без ответственности, то тебе грозит стать нарисованной принцессой в книжке со сказками.
– Давай говори своё желание, я тоже посмеюсь!
– Я хочу мотолёт, – делал свой ход Рик.
– Ха-ха-ха, – начинала веселиться Милли. – Хочу мотолёт что? Видеть? Помнить? Так уже! Помнишь. Всё, твоё желание выполнено.
Они ловили друг друга на неточностях формулировок, выдавали новые желания, однако точные формулировки выскальзывали из сети слов и прятались, избегая произноситься.
Я не вступала в эту шутливую пикировку, но мысленно прикидывала, что бы могла загадать сама? Пока тоже ничего не складывалось. Словам не удавалось точно описать желаемое. В каждой даже законченной фразе, выражающей желание, сразу находился какой-то изъян.
Абстрактные понятия вообще можно было трактовать как угодно. Например, хочу мир во всем мире. Что это может значить для артефакта? Мир в мире уже присутствует. Не-война? Тогда что считать войной? Уничтожение муравейников на приусадебном участке считается войной человека против муравьёв?
Или хочу быть счастливой. Сразу натыкаешься на понятие счастья. Что такое счастье? А вдруг понятие счастья для меня и для артефакта разнится? Может, я окаменею, потому что он считает состояние каменного покоя самым счастливым?
Я слушала обсуждаемые Милли и Риком предложения и улыбалась. Шува о своих желаниях тоже молчал и только вставлял насмешливые реплики, провоцируя новый виток обсуждений.
Смешно, но, казалось, что только сейчас наша компания смогла толком рассмотреть друг друга. Я как-то иначе, другими глазами вдруг увидела наше неожиданно образованное судьбой «семейство».
Милис, золотоволосая красавица с голубыми глазами и острым язычком. Её красоту не портил даже местный платок. Она завязывала его так, что полностью прятала под него волосы, зато открывала нежный овал лица и изящную линию высоких скул.
Рик, красивый мужчина с черными кудрями и затягивающими в свою глубину чёрными глазами, своей внешностью вписавшийся в типаж местного населения, однако всё же более стройный, менее смуглый и от этого казавшийся более аристократичным. Красавец! Немного ворчливый, но заботливый и надёжный. Мне рядом с ним удобно. Но это ягодка явно не для меня. И не потому что слишком красив, а потому что характер у него подобен моему. Он такой же мягкий и податливый на уговоры, как и я. Судя по его рассказу, даже ожидающая Рика свадьба – это всего лишь желание его родителей, а любовные отношения лишь эхо любви его невесты. У меня нет было никаких сомнений, что рано или поздно он окажется у ног какой-нибудь настойчивой девицы. Он до сих пор прикрывал волосы платком, но повязывал его совершенно по-пиратски. Надо будет ему круглую серьгу в ухо подарить как выдастся возможность. Я видела, здесь мужчины носят.
Шува, высокий, худощавый, у которого светло-серый, словно выгоревший цвет радужки сразу бросается в глаза. Эшувир сменил полностью белую одежду паломника на светлую узорчатую, но местная мода в жарком климате всё равно предпочитала свободный покрой. Широкая рубаха всё также свисала с широких плеч складками, как с вешалки. Он настолько выделялся и ростом, и глазами, и белизной своей даже загорелой кожи, что изображать из себя местного ему не было смысла. Безусловный чужак. От излишнего внимания его спасало только то, что где-то там, в предгорьях, куда мы направлялись, существовала какая-то провинция Драготина, где встречались блондины с голубыми глазами.
За эти недели Эшувир, согласно местной моде, обзавёлся короткой бородкой. Эта рыжеватая растительность на подбородке придавала ему дополнительной солидности и основательности. Из парня-переростка неопределённого возраста он превратился в уверенного в себе солидного мужчину. Это привлекало. Наверное, потому что мне самой не хватало нужной уверенности и в характере, и в ситуации. Сейчас его нос с горбинкой, узкая переносица, выгоревшие белесые брови, белыми линями перечеркнувшие высокий лоб, уже не казались мне странными. Напротив, было удивительно, как сразу можно было не рассмотреть, что Эшувир внешне очень симпатичный мужчина.
Я перевела глаза на тёмное пятно между тюками.
Да, вот он, неожиданно прибившийся к нам пятый участник похода. Дымок словно почувствовал, что я о нём думаю, открыл глаза и окатил меня зеленью взгляда. Стоило признать, что присоединившийся к нам фатрух прекрасно вписался в наш коллектив. Он тоже старался не выделяться и старательно строил из себя приличную местную собаку. Агрессии не проявлял, глаза прятал, днём отсиживался в фургоне, вылезал по своим делам только по ночам и утром возвращался обратно.
Я всё больше приходила к мысли, что мы имеем дело со взрослым животным. Мало того, порой мне казалось, что он и речь-то прекрасно понимает!
– Вряд ли, – сказал Шува в ответ на озвученные мной подозрения. – Подумай сама. Как может только что вылупившийся из кокона фатрух, даже самый умный, понимать инопланетный неизвестный здесь эпсос? Скорее всего, он каким-то образом по мимике и жестам считывает наши эмоции. А к вам в саду так легко подошёл, потому что вы видели в нём забавного котёнка, а не опасного зверя.
Гипотеза Шувы выглядела логично. Ну да, с чего вдруг местный зверь фатрух понимает сказанное на эпсосе? Видимо, от Милли шёл поток эмоций любви и желания заботиться, на который и пошёл дезориентированный после кокона зверь.
Дымок быстро рос. Он становился больше и темнее с каждым днём. Это медленно, но верно перерастало в проблему. Без сомнения, скоро его величина будет привлекать внимание окружающих. Рано или поздно, но кто-нибудь обязательно поймёт, что с нами путешествует тот самый опасный и агрессивный фатрух.
Мы обсуждали эту проблему, но к единому мнению так и не пришли. Рик предлагал отпустить его где-то за перегон до Амды. Милли предлагала сделать что-то вроде ошейника на коротком поводке, чтобы демонстрировать всем, что это наше прирученное животное и оно под контролем. Шуве явно не хотелось отпускать такого замечательного охранника, а по совместительству занятный объект для изучения. Но пока он не мог сообразить, как оставить фатруха при себе, не пугая при этом окружающих.
Во время этих обсуждений Дымок поглядывал на нас своими зелёными глазами, а в них, как мне казалось, затаилась насмешка. В том, что он сам за себя всё решит, я не сомневалась.
Так и оказалось. За один перегон до Амды, он демонстративно уселся перед нашей компанией, прикорнувшей в тенёчке повозки, рыкнул и тихонечко потрусил в сторону зеленеющей недалеко растительности. Прощание было весьма красноречивым. Больше в караване он не появился.
– Ну что, наблюдение за редким зверем пришлось прекратить за отсутствием объекта? – сыронизировал Рик, когда мы снова забирались в повозку.
– Трудно сказать, кто за кем наблюдал, – возразила я. – Почему-то мне кажется, что мы Дымка ещё увидим.
– Да, удивительный зверь, – согласно откликнулся Шува.
Прибыли в Амду мы вечером, а с утра глава нашего семейства посчитал, что опасность миновала, раз неведомый нам Бачула со своими соглядатаями остался в Прилипсе. Так что мой муж наконец решился выпустить нашу на прогулку нашу компанию и показать нам город.
Внешне многое было был похоже. Людям всё также как и на Венессии требовался транспорт, дороги, дома, освещение улиц. Однако отсутствие электричества пустило цивилизацию по иному пути.
Дома казались построены с немного странными пропорциями, но, в общем, похожими на наши. Стены из камня, перила из дерева, окна из стекла. Необычно часто здесь встречались круглые, как башни, дома.
– Такая форма стала преобладающей, потому что энтонам удобнее копать фундамент по кругу, – объяснил этот нюанс Эшувир.
Как и у нас магазины, лавочки и рестораны стремились расположиться ближе к центру города. Логика та же: где поток людей больше, там выше прибыль.
А вот пешеходные дорожки были покрыты не камнем или досками, а чем-то, похожим на плотный отливающий фиолетовым пластик. Как сказал Шува, это сок специально выведенного для этого дерева.
Милли с интересом рассматривала проходящих мимо модниц и их развевающиеся лёгкие разноцветные одеяния. Южный климат диктовал свою волю: одежда с одной стороны должна защищать от солнца, а с другой не допускать перегрева. Мне местные женщины напоминали ярких бабочек с шевелящимися от ветра крыльями. Пустыня отсюда уже была далеко и платки, защищающие волосы от песка, в Амде почти не встречались.
На наших глазах на плечо красивой дамы, сидящей на скамье в тени дерева, села небольшая серая птичка и строгим мужским голосом проговорила ей в ухо длинную фразу. Дама встрепенулась, словно получила приказ, сразу дисциплинированно поднялась и целенаправленно куда-то направилась.
– Это прилетала морка, птичка сообщения, – засмеялся Шува, увидев наши озадаченные взгляды, которым мы провожали даму. – Морка голосом передаёт сообщения, причём прекрасно копирует голос и интонации. Судя по всему, эту даму где-то уже заждался муж. Обычно морку используют на близкие дистанции, внутри города. Но выведены и существуют и другие почтовые птички разных видов. Некоторые из них обучены весьма быстро летать на очень длинные расстояния. Да, коммуникаторов здесь нет. Аномалии заставляют население осваивать другие способы быстрой доставки сообщений.
