полная версия

Николай Александрович Гиливеря
Ювенилия Дюбуа

ГРИША

Уже завтра будет чики-пики, сунь-вынь! Я уже пиздецки волнуюсь, но знаю, этой шлюшке понравится мой болтень. Как только подумаю о том, что скоро буду трахаться, то сразу возбуждаюсь! Приходится дёргать свой перчик под рычание Киры.

Сегодня туса всех пиздунов, а у меня дохера дел. Так-то. Принимаю прохладный душ, чтобы хоть немного остыть. Одеваюсь и выпиздываюсь во двор. Сегодня нужно совершить две блядские покупки. Тратиться не хочется, но и пиздить – нет настроения. Уж больно я на нервяке, а в такие моменты совсем уж теряешь голову. Можно совершить тупую ошибку, чуть не так дёрнуться, и всё, закатают в ковёр. Будешь сидеть в задохнутой тюрячке с…

Стараюсь не привлекать внимания. Иду себе спокойно по боковушечкам. Что за нахуй шум во дворе? Ещё кое-как настал полдень, а уже все распизделись, столько тел. Какой-то уёбок орёт всякие мерзости. Выглядит совсем неважно. Со спущ… ёбанный в рот, да это же… сука! Вот так угар. Был бы мобильник – обязательно снял. Ну что за пиздец?!

Вообще удивительно, как этого хрена сюда вообще занесло. Но зная нынешние нравы – ничему уже не удивляюсь. Самое стрёмное, тут нормально так тел. Вытаращились все, что пиздец. Если это рил тот самый хрен, то лучше не попадаться мне в общую кучу, да и некогда разбираться, хоть по-хорошему надо было этим… короче, похуй. Сначала дела – потом замесы.

Дохожу до аптеки. Там перхоть за кассой. Смотрит так на меня неприязненно, как на говно. Ну, я не лох какой-то, давай в ответ на неё смотреть так дико, будто наброшусь сейчас на тварь. «Чего тебе?» – спрашивает пизда. Я ей чуть ли не ору в эту дырку, ору типа: ГОНДОНЫ ДАВАЙ, САМЫЙ БОЛЬШИЕ ДЛЯ ХЕРА!

Старуха прибалдела, ебальник сразу подсузился. Уже тихим и вежливым голоском спрашивает типа про фирму. Говорю, чтоб дала самые дешевые. Вот мне ещё делать нехуй тратиться на это говно, которое выбрасывать потом сразу.

В пачке три штуки. Должно хватить. Засовываю в карман. Плачу за это дерьмо, что бывает очень редко. Не люблю разбазаривать бабки.

Дальше попёрся в цветочку. Всё-таки чтоб баба лучше сосала – надо купить цветы. Тогда она уже точно ахуеет от моей щедрости и будет благодарить меня. Да и к тому же, это просто дохуя вежливо.

Беру три розы. Стоят они, что пиздец, но деваться некуда. Эти три херовины засовывают в прозрачный какой-то праздничный пакет. Ей богу, выглядят ущербно. Сразу вспоминаются деньки, когда я попиздовал в первый класс и меня заставили потащить цветочки бабе, которая будет моим надзирателем. Вот такая же херня, что тут ещё скажешь?

Гулять с такой романтической поебенью как-то стрёмно, поэтому сразу ныряю обратно в родные трущобы. Все пиздруны разошлись, и на том спасибо. Странно вот так встретить на одной помойке толпу неместных торчей и вонючих спившихся блядей. Потом разберусь.

Цветы бросаю на матрас. Сам сразу достаю гондоны, нужно затестить. Хочу уже начать представлять и дёргать своего героя, но он сам встаёт только от одной мысли, что сейчас его придушат. Так, как надевать эту мерзкую хрень? Тут инструкция. Ага… так, вроде получилось.

Теперь мерзкое странное чувство, но странность даже слегка возбуждает. Очень быстро кончаю. Проверка на герметичность. Не хватало, чтобы какая-то разовая блядь от меня залетела, а потом начала качать права или того ещё хуже, подцепить от неё венерическую мерзость. Давлю на кончик, где собралась вся эта белая херь. Вроде ничего не вытекает. Выкидываю использованный през в открытое окно.

Последнее приготовление – бритьё яиц и лобка. Хочу выглядеть заебато, а сейчас совсем уж зарос кудряхами. Бритва старая и я, сука, режусь, блять! Как же щиплет, твою ж налево! Ладно, ты не баба, потерпишь.

Через минут пятнадцать всё кончено. Выглядит как сырое мясо, но меня это уже особо не ебёт. Всё сделано в лучшем виде.

Кира обоссалась и обосралась под себя. Вина полностью моя, забыл про эту херь мохнатую. Убираю её дерьмо, вытираю санину и разочек въёбываю по морде, чтоб не расслаблялась. Потом мы жрём остатки нашей провизии. Надо выспаться. Завтра большой день.

ДИНА

Вот тебе и праздничный рабочий день. Столько сюрпризов. Мужчина этот, Лёша вроде его звать, оказался таким страстным и чувственным. Впервые за долгое время я почувствовала оргазм и страсть. И занималась я с ним сексом не только за деньги, но из-за собственного проснувшегося желания.

Вся забава в том, что я в шутку предложила ему [ЦЕНЗУРА], а он возьми, да согласись. Такая умора, что я не могу. Арине точно расскажу при следующей встрече, ей понравится.

Причём Лёше этому действительно ужасно понравилось, даже больше, чем заниматься любовью со мной. Вот иногда думаешь, что же за мужики сейчас пошли… неужели начали вымирать, становясь извращенцами, которым уже глубоко на всё плевать?

Но это ещё не все сюрпризы. Начал писать мой интернет-воздыхатель. Мой друг, если так его можно назвать, «человек моего романа». Причём я давным-давно ещё осекалась, зачем-то сказав, где живу. А тут сообщение, что он уже ко мне сейчас приедет! Вот так заявление. Я испугалась, а ещё мне стало очень грустно, ведь встретиться нам уж никак не суждено. Так и пришлось просто проигнорировать его, а после такого… может вовсе придётся прекратить общение. Иначе, какое мне оправдание? Он вдруг вот так хочет заявиться, а я не могу. Что он скажет, когда увидит не то, чего ожидал? Да и мне, сколько позора, сколько унижения…

Решили с этим Лёшей выйти покурить вниз. Нужно подышать воздухом. Успеваю только прикурить, пару раз затянуться. Появляется народ откуда-то по разным сторонам, ей богу, облава. Праздник, алё, все должны быть на концерте. Тут доносится голос В-я, который ещё и… ой, даже про себя такое говорить нехорошо! Вообще, даже сейчас не верится, что такое возможно, да я особо и не верю, просто похож. Скорее всего хороший грим на актёре или на этих, художниках, которые какие-то там акции устраивают, не помню, как профессиональным языком. Короче, переодетый художник, который снимает такую грязь про нашего к-а. Но чувство всё равно неприятное. Ещё и какой-то сумасшедший мимо пробежал. А слева женщина орала молодому парню, который так уверенно шагал, а потом зырк на меня, и что-то мне подумалось. Будто привиделось, но я так и не поняла, что именно. Нужно было уходить, от греха подальше.

ГРИША

День икс, мать его! Стою посредине комнаты. Сам уже поел и скотину накормил. Боксирую с воздухом, машу ногами так балдёжно. Немножко пресочка покачал. Весь такой из себя спортсмен, брутал, мачо и альфа-хуяльфа.

Ещё раз в душик, подрочилил своего дружка, чтобы держался дольше молодцом. Зубы почистил. Ну, пиздец, чёртов красавец!

Надеваю рубашку, но не такую чмошную, как у дебилов на свадьбах или офисных дрочунов, а нормальную пацанскую в полоску. Это моя, так сказать, официальная рубаха на всякие важные случаи типа судов. Ну всё, Кира, пожелай мне удачи и иди в жопу. Ещё раз обосрёшься – я насру кучу тебе на голову. Обнял.

Жду, когда кто-нибудь выйдет из падика, заскакиваю. Поднимаюсь на указанный этаж и тарабаню в ржавую ссанную дверь.

Тут открывает мне такая мадам с аппетитными формами. Ловлю этот, нах, дежавю типа. Вроде её ебальник видел, но не заморачиваюсь на этой мысли. Она типа такая дохуя смотрит на меня ошалело. Ахуевает, наверно, что ожидала увидеть гондона, а к ней пришел принц весь такой пиздатый. Ну, я ей молча цветы вручаю, а потом выпаливаю своё имя. Обхожу её, сам разуваюсь и прохожу к ней, как к себе домой.

Не думал, что в этих бомжацких домах может так неплохо и чистенько быть. Я сколько здесь у кого дома не был, у всех на полу говно с бычками вперемежку. Для шлюхи так вообще чисто.

Эта Дина пытается пиздеть со мной, а я достаю пачку денег, кидаю ей на стол и давай говорю, начинаем. Мол, думаю про себя, естественно, что девственность такая болезнь сложная и страшная, что можно сдохнуть в любую секунду.

Ну эта бабёнка пожала плечами, собралась там на диванчик аккуратно присесть, а я как заломлю её, поставлю на колени и говорю, мол, давай соси, детка, за что бабки плачу?

Барышня охеревает от моего дружка, начиная двигать башкой. Я кайфую, но не так, чтобы сильно. Дальше хватаю её за шею, ставлю раком и начинаю ебать прямо без преза. Тёлка застонала, покрикивает, а сама влажная и всё ей нравится.

Вообще ебаться не так просто, как я думал. Очень много энергии тратится на все эти движения и позы. Первая моя ебля продолжалась часа полтора, а того может и два. Эта курва умудрилась уже раза два кончить, а я всё держался, но потом решил, что хватит с неё и спустил всё на лицо.

Смешная картина. Она валялась на мокром покрывале от наших потных тел. Лицо её было в сперме, а вокруг лежали бабки. Я молча оделся, сказал спасибо за потрахон и ушел, захлопнув дверь.

Да, нахуй! Теперь я не какая-то там падаль, над которой можно смеяться, а настоящий мужик! Домой прихожу счастливым. Теперь можно снять маску брутала, улыбнуться своей достигнутой цели, да ещё так блестяще выполненной. Приятно знать, что ты можешь довести бабень до обморока, а она, между прочим, повидала ой как много!

ДИНА

Боже, что сейчас только что было… Я многое повидала, но такое – впервые. Привела себя в порядок, как и всегда перед новым клиентом. Назначенное время. Слышу лёгкий стук по входной двери. Это Григорий. Делаю глубокий вдох, иду открывать.

И что я вижу? В проёме стоит низенький такой шкет. Лицо пунцовое, в рубашке. Протягивает мне цветы со словами: «это вам». Благодарю его, пропускаю внутрь. Парнишка сильно волнуется. Я профессионально сдерживаю смех. Только бы не обидеть!

Он достаёт стопку смятых мелких бумажек. При нём не пересчитываю, но на глаз вроде нужная сумма. Интересно, сколько он копил? Затем этот Гриша просто стоит рядом с кроватью как истукан и ничего не делает. Замер в одну точку.

Решаю его расшевелить, вывести из ступора. Сексуально так становлюсь на коленки, расстёгиваю ширинку штанов. Только успеваю дотронуться до его… писюна (по-другому этот корнишон не назвать), как вдруг из него вырывается клочок спермы. А ребёнок этот весь уже в конвульсиях дёргается и вид ещё такой, хоть сейчас готов сквозь землю провалиться.

Я говорю ему, ничего страшного. А он кидает меня на диван, стягивает трусики и давай вылизывать, да так неумело. Мне нисколечко не зашло. Я бы сказала, что мне даже мерзко. Краем глаза замечаю, что правой рукой он себя там дёргает.

Так проходит минут десять. Всё происходит монотонно, без слов. Парня мне становится ужасно жалко. Тяжело представить, что он сейчас испытывает. Уже хочу встать помочь, как вдруг чувствую запах… запах говна.

Поднимаюсь и вижу, что Гриша уже трясётся, как осиновый кол. На глазах его текут слёзы. Он вдруг резко поднимается, подтягивает свои штаны, но часть его… извиняюсь, часть его говна всё же выскальзывает на мой ковёр! Как же это мерзко, смешно, но в то же время грустно. Этот сумасшедший только и успевает что сказать «блять» сквозь слёзы, затем выбежав из квартиры.

Что я имею? Униженного подростка, завядшие розы, немного денег и обосранный ковёр, который лучше уж выкинуть, чем всю жизнь смотреть на него, вспоминая приключившуюся мерзость.

Диалектика овального стола (8)

Дверь захлопнулась. Нераспознанный голос ойкнул в темноте. Послышался щелчок переключателя. Заморгали люминесцентные лампы, будто заново вспоминая после долгого простоя, как светить.

Собравшиеся инстинктивно прикрыли ладошкой глаза. Больше всех переживала Дина. По женщине было заметно, как её бусинки начали бегать по всей комнате, изучая всю степень опасности. Остальные же пребывали в спокойном состоянии, не занимая свою голову рефлексией.

Глаза проститутки увидели вполне безобидные блоки аппаратуры. Подобия компьютеров громоздились в разных углах на компактных столиках, а рядом с блоками питания стоял инвентарь, больше смахивающий на лабораторные забавы. Слово «забавные» было употреблено неспроста. В отличие от стандартных пользовательских аппаратов, у этих имелись необычные «около гаджеты» вроде дополнительных резиновых проводов, больших «пауэрбанков», чья истинная функция была ещё неизвестна и присоединённых экранов размером с планшет. Всего таких оборудованных столов имелось три шутки.

Также в комнате обнаружилась ещё одна дверь. Складывалось впечатление, что всё здание имело линейное построение из расчёта один выход – один вход.

Абсманов набрал комбинацию на сенсорной панели стены, внутренняя дверь открылась. Из неё вышло трое мужчин в халатах. Нет нужды описывать их внешность. Хоть и по всем параметрам они отличались друг от друга, но объединял их общий образ. Типичные работники научно-исследовательских центров.

– О, че за чудики? Ну, здарооооваааа, пацаны! – Бросил Гриша.

Мужчины только посмотрели на подростка, ничего не ответив. Каждый сел за рабочий стол. Послышались клацанья клавиатуры, а на экранах замелькали открывающиеся вкладки с диаграммами.

– Итак, господа, давайте не терять времени. По одному человеку на каждый стол. Вся процедура займёт две минуты вашего времени. Поехали.

Возражений и вопросов не последовало. Гриша двинулся к крайнему столу слева. Миша Срокин протиснулся между Диной и Ольгой, занимая стол номер два, а Лёня подходил к столу номер три.

На первую тройку белые халаты нацепили большие очки, походившие на очки виртуальной реальности, по типу тех, что были лет сто назад. Гриша мерзко засмеялся, прошипев: «извращенцы». К тыльной стороне рук напялили приборы, переливающиеся красными огоньками по часовой стрелке.

Строчки в неизвестной программе запрыгали зашифрованными знаками, очень стремительно заполняя собою пространство экрана, продвигаясь в недра невидимого края. Послышался лёгкий щелчок, после которого три руки читаемых немного дёрнулись. Красные огоньки сменились зелёными, перестав нарезать циферблатные круги.

Просидев так полторы минуты, люди в халатах неспешно скрутили провода, отложив их в приготовленные маленькие чемоданчики.

– Готово. Очки можете снять. – В три голоса, словно высокотехнологичные роботы, проговорили специалисты.

– А что, когда мы, извольте, будем проходить ваш детектор лжи? – Спросил Михаил своего лаборанта.

– Простите? – Не понял тот.

– Михаил, вы уже его прошли. – Встрял Абсманов. – Вы в каком веке живёте? Думали, вам будут вопросы задавать и смотреть на реакцию организма? Вся ваша память уже скопирована на жесткий диск.

– Вот вы уроды, это разве законно? – Оскалился писатель.

– Такая уж работа, но всё по учебнику. Информация строго конфиденциальная, личную жизнь вашу никто не тронет… и ваши посторонние дела, так сказать. – Недвусмысленно подытожил Фёдор.

– Я так понимаю, кровь у нас уже успели взять, да? – Спросил Лёня.

– Да. Вот эта вот штучка, что у вас на руке, она не только кровь взяла, но и весь биологический материал. Заметили вон те светящиеся круги? Каждая из них взяла из вас всего по чуть-чуть, нам как раз хватит.

– А че эт ваши рабыни такие пришибленные? Под [ЦЕНЗУРА] пацанчики?! – Бзднул подросток, вставая и потирая руку.

– Потому что это не совсем люди. Для подобных ответственных работ мы берём специально выращенных (под конкретные функции) суррогатов, но это долгая история, расскажу как-нибудь потом. Следующая тройка! Так, вам Фёдор, – обратился Абсманов к уже дёрнувшемуся Мышкину, – не нужно. Вы и так проходили.

Мышкин остался на месте. Пошли Дина, Лёша и Соловьёв. Процедура повторилась механически точно. Финальная тройка: Союз и семейство Золотовых.

Не прошло и десяти минут, как всё было кончено. Даже не верится. Абсманов сиял яркой улыбкой. Говоря между делом, его оскал даже слегка пугал особо встревоженных.

– Отлично, просто отлично! Мы полностью закончили. – Торжественно громко прокричал Фёдор. – Вас, господа, я прошу в эту дверь. – Он пропустил мужчин в халатах в ту дверь, откуда пришла вся эта шобла свидетелей. – А вас, господа, я прошу пройти на выход через эту. – Его ухоженная ладонь указала на противоположную дверь, откуда выходили лаборанты.

Секретарь первый подошел к двери, ввёл пароль. Вежливо пропустив всю радостную и возбуждённую толпу, добавил:

– Сейчас друзья, минутку постойте там. Я захвачу одну папку и провожу вас к машинам. – Пролепетал он, закрывая дверь с обратной стороны.

Возмущенная звуковая волна оборвалась герметичной дверью, не дойдя до ушей куратора. Но тут ничего нельзя было поделать. Оставалось только ждать.

8.Вечная преданность

– Чудесные три года. Не правда ли? – Молодой человек Федя задумчиво смотрел в зеркальный потолок.

– Угу.

Возле причудливого, инкрустированного мрамором, комода стоял немолодой широкоплечий мужчина. Он был повёрнут спиной к Фёдору. Короткий ёжик обрамлял его затылок.

– Иногда я не понимаю тебя. – Продолжил молодой человек.

– А что ты не понимаешь? – Мужчина накинул свежий пиджак тёмно-асфальтного цвета, повернулся к собеседнику (и главному секретарю по совместительству) лицом. Под носом у него имелись густые усы на манер «щёточки».

Хоть некоторые историки ещё в состоянии вспомнить, что такой мужской «аксессуар» в древности носила одна гнида, но сама ассоциация давно канула в искривлённой и забытой истории. Жизнь человеческого потребления сделала круг, где «щёточка» снова стала одной из многочисленных популярных причесок.

– Я не понимаю, почему в одно мгновение ты [ЦЕНЗУРА], а моргнув, становишься бюрократически сух. Тебя не снимают камеры, нет рядом твоих «экономически выгодных союзников…»

– Слушай, прости. Я знаю, как всё это выглядит, но пойми, сейчас достаточно напряженная ситуация. Е-е эти… сам понимаешь «кто», давят своей хуйнёй тупорылой. Хотят задрать нам ноги, взгромоздив их на плечи, сделав из нас послушную сучку. И всё из-за крыс, которые как-то умудряются выносить строго засекреченную информацию. Благо, ещё хоть в-ю с-ю удаётся контролировать, но ведь могут в край обнаглеть. – Тут В-ь сильно закашлял, прикрывая рот кулаком.

– У тебя кашель уже сколько дней?

– Дней? Да, мы действительно не так много времени проводим вместе. – Шутливо смягчился мужчина.

– Врач?

– Ещё не был.

– Планируешь?

– А ты советуешь?

– Настаиваю. – Пылко ответил Абсманов, приподнимаясь на локтях.

– Прости [ЦЕНЗУРА], не сейчас. – В-ь также, в своей публично строгой манере подошел к [ЦЕНЗУРА], п-л в щ-у чуть задержавшись так, чтобы в-ь з-х.

– Ты ведь знаешь, это крайне [ЦЕНЗУРА] жест. И очень жестокий, в контексте…

– Знаю. Я сам, знаешь ли, страдаю.

– Я такого не говорил.

– Но иногда так чувствуешь. Не волнуйся. Через пару дней я вернусь, и мы продолжим беседу. У меня будет три свободных дня. Отдохнём по полной программе.

– А к врачу когда?

– Успеется. – В-ь глянул на часы. – Прости [ЦЕНЗУРА], пора. – Он последний раз посмотрел на Федю по-человечески, затем изменившись в лице, придавая себе грозный, непробиваемый вид.

– С праздником! – Крикнул Абсманов вслед, так и находясь в приподнятом положении.

В-ь остановился у самой двери. Голова его повернулась в пол-оборота, выставляя свой топорный профиль. Он задумчиво кивнул и вышел, не промолвив больше ни слова.

– С праздником, Федя. – Сказал сам себе Абсманов, плюхаясь головой на подушку. Его занимало много разных мыслей, но о самом себе он предпочёл не думать.

Три года о-й с ч-м, который большую часть времени посвящает работе. И эта «трибунная» маска – достаточно распространённый эффект у публичных людей, которые забывают снимать образ, заигрываются. Потихоньку, маленькими шажками, они начинают верить в своё амплуа, а затем так в него поверят, что окончательно теряют домашние черты.

Феде хотелось думать, что всё это не про Женю (так назвали В-я при рождении, он лично рассказал это своему другу, но звать его так было строго запрещено, разве что в редкие часы). Абсманов придумывал много отговорок всем этим «жестоким», как он сам про них думал, проявлениям. В список отговорок входили такие, как: усталость, большой груз ответственности, физические недомогания, недосыпы, нервозность и внешние проблемы с г-и, которые пытались исподтишка настроить честный народ против устоявшейся п-и и их представителей. То есть, непосредственное давление постоянно оказывалось на В-я и его свиты.

Однажды Федя завёл шутливый разговор про то, что Евгений является если не п-м, то, как минимум: главной л-ю всего ч-а. На что, уже немного пьяный Женя (а он себе такое позволял нечасто) только горько ухмыльнулся, сказав, что он является всего лишь куклой, которая двигается под действием рук кукловодов.

В пьяный час такое заявление воспринялось как шутка. Зато на трезвяк начинаешь задумываться. Да так иногда задумаешься, что начинаешь невольно верить во всевозможные заговоры. Благо, социальные границы выстроены хитрым способом, психика человека умудряется изживать негативную действительность, переводя всё в паранойю, а в психушке мало кто хочет сидеть добровольно.

Ясно было одно: В-ю большой с-ы не позавидуешь. Лучше не лезть в его дела, не пытаться понять всю его боль, ведь есть вероятность потом не всплыть. И речь сейчас не об о-х б-и, которые скрутят, увезут в лес, а затем пока-пока. Тут тонкое дело ума.

Все эти мысли подпортили п-е [ЦЕНЗУРА]. Федя наморщился, скривил губы самому себе, в знак неодобрения такого стечения собственных рассуждений. В этот счастливый день хотелось чего-то светлого и доброго. А что может быть светлее первого чувства в-и и первого п-я? На лице секретаря просияла блаженная наивная улыбка. Морщинки разгладились. В молчание комнаты ворвались те самые нужные воспоминания.

Вот отец Феди сообщает сыну, что смог по своим каналам договориться на счёт него там, сверху. Счастливый Абсманов-младший покупает свой первый дорогой костюм «тройку» (в п-х кругах до сих пор принято одеваться на манер предыдущих веков, тем самым создавая иллюзию т-й). Сначала будущего главного секретаря ставят на побегушки. Причём в его случае это не сравнительное слово, а вполне прямо обозначенное. Первый год Абсманова заставляли выполнять всевозможную унизительную работу.

На второй год Федечка начал работать ранером у старого секретаря Жени, а потом и у самого В-я. Симпатия сразу сложилась взаимной. [ЦЕНЗУРА] вспыхнула как в кино. Даже смешно вспоминать, всё так наивно м-о и г-о. Взрослый мужик, к-р огромной д-ы при виде ю-и весь скукоживался, становился кротким, неуклюжим и мягким.

А Федя, в свою очередь, только краснел лицом, не смея поднять глаз. Только изредка он бросал на м-й п-ь В-я беглый взгляд, но не более.

Всё это детское ребячество продолжалось долго, пока старого главного секретаря не уличили в предательстве р-ы, казнив прилюдно, показывая трепыхания по центральным каналам. Ну а после, неожиданное (смотря с какой стороны посмотреть) предложение Абсманову занять освободившуюся должность. Неловкое п-е, п-й и… И вот уже кануло три года.

За это время Федя не то, чтобы сильно повзрослел. Он был всё таким же красивым молодым человеком. Но за три года набрался такого опыта, таких знаний и мудрости от общения с Женей, что более ничего в нём не осталось от того юнца из богатой семьи. Теперь он стал правой рукой самого узнаваемого и значимого п-о деятеля на м-й площадке.

После обрывистых воспоминаний, в голове мелькнул Женин кивок. Улыбка с Фединого лица спала. Пора было отправляться в свои апартаменты, а завтра с утра идти на совещание по формированию медийного пространства.

Вернулся Женя, как и обещал, через два дня. Правда, состояние его было ужасным. Из частного самолёта главу г-а сразу повезли в больницу. Как доложили Фёдору: «У В-я неконтролируемые спазмы, кровяная мокрота, кашель на постоянке и жуткие хрипы».

Абсманов мчался из дома на личном автомобиле. Водителя дожидаться он не стал, хоть и сам не очень любил водить. На красных «стопах» автомобиль проносился, рискуя вмазаться в зевак. Благо, официальная мигалка позволяла, да и ехать не так, чтобы далеко.

Под словом «больница» подразумевалось не привычное медицинское учреждение для всех, а полусекретная клиника неподалёку от основного штаба, спрятанная в глубине леса, ограждённая великим забором, бонусом напичканная головорезами.

Кроме стандартных услуг п-м г-м и ближайшему их окружению, здесь занимались неофициальными разработками новых биологических добавок для улучшения жизни, а также тестированием химоружие. Одним словом – объект являлся многозадачным. Фёдору было известно далеко не всё. Доступ он имел только на два верхних этажа, плюс один нижний. Но и этого было достаточно, чтобы верить в великую силу ума своих яйцеголовых. Как издавна говорят: меньше знаешь – лучше спишь. И это святая правда.

На пропускном пункте Фёдору доложили: В-ь уже прошёл все обследования. Секретаря было велено спустить на минус первый этаж к Федотову Славе.

Федотов заведовал отделом по клонированию. Абсманов знал этого молодого таланта не понаслышке. Со Славой он дружил ещё с детства, когда папин друг (некогда большой человек в г-й иерархии) приходил к ним в гости, притаскивая толстенького парнишку в очках, который очень сильно картавил. Главной скрепкой их дружбы послужила скрытая «чертоватая» натура Федотова, который став чуть старше, пошел в полный разнос. Именно он познакомил Федю с отцовским [ЦЕНЗУРА], синтезированным [ЦЕНЗУРА] и проститутками всех цветов и возрастов. Сейчас Абсманов фактически не общался с Федотовым, но воспоминания о былом поднимали спектр его чувств к этому человеку до благих небес.

Секретаря очень сильно беспокоил факт, что Женю перевели на минус первый, да ещё в таком оперативном режиме. Вождь хоть и рассказывал поверхностно про клонирование в штабе, но в детали совсем не посвящал. Говорил, рано ещё такое знать, что, мол, как будет свободная минутка, так и расскажу тебе, [ЦЕНЗУРА]. Но свободные минутки тратились на более важные манипуляции. Это «как-нибудь» сдвинулось на неопределённый срок, забывшись до сегодняшнего дня.

До лифта его проводил человек в чёрной спецовке. Федя поблагодарил служащего сказав, что спустится на лифте сам. Дорогу знает.

На минус первом, как и во всем здании, мужчину встретили белые стены с высокими потолками, с нарочито доминирующими стеклянными перегородками. Стекло и зеркала за последние пятьдесят лет приобрели статус «нового стиля». Теперь каждый богатый персонаж или юридическое лицо пытались понапихать в своих домах и офисах как можно больше хрупкого материала.

Пока Абсманов бежал трусцой по окружности коридора ища нужную дверь, он поймал себя на мысли, что руки его подрагивают, а в голове роится целый улей плохих мыслей. Ещё чуть-чуть, и слёзы побегут по его глазам. Стало немного тошно от собственной мягкотелости.

Показалась табличка со знакомой фамилией. Федя как мог успокоился, пригладил волосы. Последовал вежливый стук. Ему никто не ответил. Он хотел было постучать громче, но вовремя вспомнил, Женя рассказывал про звукоизоляционные двери во всём здании, и не только в этом. П-е притоны вообще любят такие фишки. Фёдор быстро нашел маленькую сенсорную кнопку, нажал на неё. В открывшейся клавиатуре клацнул кнопку вызова. Дверь положительно запищала, на секунду осветившись по контуру зелёным цветом. Абсманов толкнул её.

Осматриваться времени не было. К нему навстречу вышел Слава. Волосы у него поредели, зато бороду отрастил вполне красивую. Всё те же очки с толстым стеклом комично увеличивали мужчине глаза. А лёгкая улыбка свидетельствовала о некоем подобии радости встречи, хоть и не в самый счастливый отрезок жизни.

Наспех пожав руку, Фёдор бестактно перешел к главному:

– Как он и почему сразу в твой отдел?

– Фёдор. Федька. Ты в какое время живёшь? Да успокойся ты, дружище! У нашего г-о случилось внутреннее кровотечение. Чем это было вызвано – сказать сложно, но пошло с лёгких. Есть, конечно, у меня одна догадка, но она не так, чтобы сильно разглашаемая…

– Это всё потом, Слав! Увидеть его можно?

– Увидеть?

– Да, да!

– Федь, сейчас В-ь как бы мёртв, понимаешь?

– Как мёртв?.. – Абсманов побледнел, ноги его подкосились, а в голове ужасно зашумело.

– Федька, да успокойся ты, всё хорошо! – Федотов подхватил ближайший стул, усадив товарища. – Уже через неделю будет как новенький. Благо я успел взять последний «информационный слепок» головного мозга. Он даже не заметит, что что-то стряслось. Понимаешь? Просто проснётся, как ни в чем не бывало и дальше будет землю топтать.

– Это ведь как?..

– Только не говори, что тебя никто не просветил.

– Не просветил. – Абсманов вперил взгляд в бесконечную точку.

– Тогда твои чувства понятны. Да послушай меня! Давай я объясню тебе, и ты всё поймешь!

– …

Слава начал трясти Фёдора.

– Алё, гараж! Соберись и слушай.

– Слушаю… только попроще, пожалуйста.

– Это я могу. Материал по объяснению уже много раз прокатывал на каждом «избранном», что побывал тут по делам, сам понимаешь. Смысл в том, что наш дорогой В-ь как бы умер, но не по-настоящему. Одной хренью я взял весь биологический материал, да и вообще, скажу тебе так: в библиотеке хранится очень много материала разных личностей. Скажем так, на всякий случай, мало ли что? В случае нашего г-я так вообще всё идеально. Его доставили живым. Я смог взять последние сведения его воспоминаний, привычек. Короче скопировал всего миленького. Теперь дело за малым: взять выращенное заранее тело (у В-я их сейчас три), а затем захреначить в него информацию. И вот он снова живой и здоровый! А ты тут развёл сопли.

– Но это будет уже не то… этот Же… эта личность мертва. Хоть новый В-ь будет всё помнить, всё знать, но по факту – просто клон…

– Во-первых, по всем признакам это будет как раз-таки тот же самый человек. Абсолютно. Поверить в это тяжело, но ты не забывай учения о материи и программировании. Исходный код тот же. Даже тело на молекулярном уровне останется идентичным. А вся информация «намагничивается». Во-вторых, с чего ты взял, что этот В-ь оригинал?

Фёдор резко вздёрнул голову на учёного, вопросительно посмотрев тому в глаза:

– Ты хочешь сказать, что умер очередной дубликат?

– Он не умер. Просто при такой процедуре мне самому пришлось его умерщвлять. Тут много своих тонкостей. А изначальное это тело или дубликат, или дубликат дубликата – я не имею права разглашать. Ты уж прости, но мне за такое башку оторвут. Просто знай, оригинал от дубликата уже невозможно отличить не на одном из этапов проверки. В этой с-е чудес – Слава обвёл свою лабораторию руками, – происходит действительно волшебство. Здесь мы наёбываем природу, аллилуйя! Есть, правда, одно НО…

– Какое же?

– Это неофициальная информация. Говорю сразу, просто моя гипотеза, не более.

– Не томи!

– Полегче… Суть в том, но это только догадка, которую я клинически не проверял, что клонированные личности (если они были гетеросексуальными, и не важно, женщина это или мужчина) могут приобретать [ЦЕНЗУРА] наклонности. Как мне кажется, это побочный эффект самой технологии. Где-то в недрах искусственно выращенного подсознания возникает ошибка, лёгкий эдакий намёк личности, что он что-то потерял. В контексте самой этой чудесной «реинкарнации» происходит потеря частички себя, хоть и воссоздаём мы всё на сто процентов. Потеря своего маленького «я» не очевидна для клонированного объекта. Сознание ничего такого не улавливает, но маленькая заноза сидит глубоко в подсознании, напоминая о себе. Тем самым мозг самой личности начинает неправильно трактовать это лёгкое недомогание, начиная ложно списывать привязанность (в случае мужчины – мужское начало, в случае женщины – женское) на свои с-е предпочтения. Говоря простым языком: человек пытается восполнить недостающий кусок себя аналогичным биоматериалом, но это невозможно. А ещё есть аномалии внутренних органов в двадцатипятипроцентных случаях, но это мелочи. Заново смастерить человека – не проблема.