Натали Р.
Враг моего врага. «Ийон Тихий»
Он порой сожалел об иных временах. Ныне Церковь была скромной и терпимой. Ни карать, ни миловать – и войны, и суды сделались прерогативой светской власти. Канули в лету костры, на которых пылали еретические книги и богопротивные колдуны. Ушли в прошлое крестовые походы, истлели знамена Христа, заржавели мечи Его воинов. Будучи человеком умным, Джеронимо Натта понимал: таков уж исторический этап. Борьба идей сегодня ведется без крови, и не время разжигать межрелигиозную рознь, когда землянам, напротив, нужно сплотиться воедино перед натиском инопланетных духовных доктрин. Но нет-нет и просыпалось у кардинала сожаление о былом величии.
Новая война перевернула его жизнь. Папа объявил крестовый поход против злокозненных гъдеанских язычников, и Джеронимо, видевший себя во снах на белом коне, с крестом на плаще и карающим мечом в руке, вдруг понял, что вот оно – его время. Пусть кони и мечи в прошлом, но крест вечен, и он зовет на борьбу с врагом. Так вышло, что Джеронимо Натта явился к папе первым с просьбой использовать свои знания и рвение в святой войне. И получил благословение.
– Твоя вера сильна, – сказал ему папа. – Ты достоин поднять наибольшую ношу. Я назначаю тебя духовным наставником и водителем всего ГС-флота Земли, сын мой. Подбери братьев, крепких во Христе, и отправь их в войска нести свет нашей веры, указывать путь и давать утешение. И пусть твое служение умножит славу Церкви.
В космопорту полно инопланетных нехристей, но Джеронимо был терпелив и снисходителен к их незнанию и неумению оказать должное почтение кардиналу. Они не пребывают во зле. Их души заблудились на пути к Богу, но еще могут Его обрести, стоит лишь захотеть. Однако компания шитанн, недостаточно расторопно уступившая дорогу, заставила его поморщиться. Эти-то что здесь делают?
– Изыди, дьявольское отродье, – процедил он и, демонстративно перекрестившись, проследовал дальше.
Ему все еще казалось, что Земля неправильно выбрала врага. Вампиры в понимании кардинала были бы куда более подходящей целью для Христова воинства. Но светская власть сочла нужным нанести удар по Гъде. Что ж, на худой конец сгодятся и гъдеанские язычники.
Ййу Шшер проводил взглядом красную шапочку землянина с горящими глазами.
– Что это за урод?
– Тихо ты, – шикнул Аддарекх и скрестил три пальца, чтобы отогнать зло. – Это христианский церковник.
– Но он же ничего нам не сделает? – неуверенно проговорил Ййу. – У нас контракт. И вообще, между Землей и Раем договор.
– Ты догони его и про это расскажи, – он фыркнул. – Попам плевать на договоры. Лучше бы нам держаться от них подальше.
Один из монахов, пройдя вперед, открыл дверь перед кардиналом, и Джеронимо Натта вошел к главнокомандующему ГС-флотом. Кофе булькнуло в горле у деда, поднявшего глаза от ноутбука.
– Сын мой, – провозгласил кардинал, – по поручению святой матери Церкви я буду ее представителем во флоте Земли и при твоей персоне.
Ларс озадаченно почесал голову.
– Ну, здравствуй… отец, – в устах старика это прозвучало почти издевательски. – В чем же будет заключаться твое представительство?
Кардинал нахмурился.
– Ко мне следует обращаться «ваше высокопреосвященство».
– А ко мне – «господин главнокомандующий», – невозмутимо откликнулся старичок.
– Но ты же верный сын Церкви? – кардинал посмотрел на него с зарождающимся сомнением.
– А ты – чересчур молодой человек для того, чтобы я тебе выкал и кланялся, – осадил его Ларс. – До Христа тебе далеко, так что не чинись. Сядь, налей себе кофе и выкладывай, как именно ты собираешься представлять Церковь в моем флоте.
Не такой встречи ждал Джеронимо Натта. Высокопоставленный слуга Господа привык к уважению и почитанию – и к тому, что сам вовсе не обязан проявлять их к мирянам. Но старик, даром что носил крест на шее, не пожелал склониться перед посланцем папы, облеченным духовной властью. Старика обуревает грех гордыни. Долго, слишком долго Церковь не уделяла необходимого внимания сильным мира сего. Вот и закономерный итог: главнокомандующий – непочтительный грешник. А координатор – вообще мусульманка; докатились!
– Не отнимай мое время, отец, – поторопил его Ларс. – Или говори, зачем пришел, или уйди и дай мне заняться делом. Война идет, знаешь ли.
– Я намерен проследить, – чеканно произнес Джеронимо Натта, – дабы развитие военной кампании не вступало в противоречие с генеральной линией Церкви. Дабы оно, напротив, служило к вящей славе Христа и его смиренных слуг. Наместник святого престола Бенедикт XXV благословил меня на эту стезю и назначил своим легатом с самыми широкими полномочиями.
– Идейную подоплеку я уже понял, – кивнул дед. – Конкретнее, отец. В чем эти полномочия заключаются? Назначать и смещать должностных лиц ты не можешь. Командую флотом я. Что делаешь ты?
– Я несу свет веры в…
– Блин! – прервал его дедушка. – Оставь свои витиеватые фразы для проповедей, отец. Может, одну из них я и посещу. А сейчас – конкретнее. Если можно – по пунктам.
Господь учил терпению.
– Хорошо, – сказал Джеронимо Натта так вежливо, как только мог. – Я составил список духовных лиц, которые будут прикомандированы к каждому кораблю земного флота. Они будут сопровождать корабли в рейдах и на Земле, в бою и на марше…
– Да-да, в горе и в радости, – махнул рукой Ларс. – Дальше, пожалуйста. В чем их функции?
– Они будут выражать волю Церкви. Давать советы капитанам и другим офицерам, оценивать их поступки с точки зрения христианской морали, препятствовать тому, что несовместимо с Божьим промыслом.
– Не слишком ли много на себя берете? – усмехнулся Максимилиансен.
– Не слишком, – вернул сухую улыбку кардинал. – Координатор Земли отдала эту войну под водительство святой матери Церкви. Или слово координатора ничего для тебя не значит?
Ларс снова скривился. Уел, святоша.
– Корабли Земли с начала войны несут эмблему креста. Полагаешь, сын мой, это просто картинка? Права на бренд, коему более двух тысяч лет, не могут стоить дешево. Веди войну, но все твои победы будут победами Церкви. А поражения… поражений быть не должно. Ты примешь епископов и их помощников на корабли и не будешь возражать против их участия в работе штаба и присутствия в рубке во время сражений.
Главнокомандующий невольно засмеялся.
– Ты, отец, верно, не представляешь, каково в рубке во время сражения. Как бы епископам не пришлось харч метать!
– Слуги Церкви стойки к невзгодам, – кардинал улыбнулся одними губами. – Кроме того, они будут проповедовать, оказывать личному составу духовную поддержку, работать с пленными и с жителями оккупированных территорий.
– В каком смысле – работать? – уточнил Максимилиансен.
– Приобщать язычников к христианским ценностям, сын мой. Заботиться о спасении души. Обращать в лоно истинной веры.
Старик задумчиво покивал.
– Понятно, отец. Твои планы… разумны. Ровно столько, на сколько я могу согласиться. Духовные лица советуют и обсуждают, но не командуют. А также делают все, что нужно от священнослужителя христианам, и крестят инопланетян. Хорошо. Но есть кое-что, на чем я хочу заострить внимание, отец. Во-первых, на наших кораблях ходят не только христиане. Среди личного состава полно мусульман, иудеев, буддистов и атеистов, а также имеются представители других религий. Я не могу допустить пренебрежения или неуважения к ним со стороны твоих епископов. Или неумеренной агитации иноверцев в пользу христианства, – он многозначительно посмотрел на кардинала.
– Христианская Церковь живет в мире со всеми светлыми религиями Земли, – дипломатично промолвил Джеронимо Натта. – Пусть эти люди идут к Богу своим путем, более извилистым. Мы терпимы даже к закоренелым атеистам, хотя оставляем за собой право приглашать их разделить с нами веру. Однако поклонников сатаны и иных темных сущностей мы осуждаем и искореняем при любой возможности. Если во флоте есть пособники сатаны, то имеет смысл быстро их уволить.
– Хорошо, – снова повторил Ларс. – Не думаю, впрочем, что во флоте есть почитатели дьявола и прочих темных. Отбор весьма суров, и весь контингент ежегодно подвергается психологическому тестированию. К стратегическим вооружениям нельзя допускать людей, готовых открыть дорогу в ад.
– Отрадно, – кардинал выдал скупую улыбку. – Это было, насколько я понял, во-первых. А что же во-вторых, сын мой?
– А во-вторых, отец, у нас в этой войне есть союзники.
– Да, это проблема, – согласился кардинал. – Они не нравятся Церкви.
– Мне они тоже не нравятся, – хмыкнул Ларс. – Но это ничего не меняет. Союз есть союз.
– Союз с порождениями дьявола, – с недовольством проговорил Джеронимо Натта. – В войне, которую курирует Церковь! Нонсенс.
– Ты можешь называть шитанн как угодно, хоть матерно, но не стоит приносить реальность в жертву церковным традициям. Вампиры не имеют с дьяволом ничего общего. Просто дурацкая раса, совершившая тысячу лет назад грубую ошибку в своей экспансии. Их посланник признал, что они были неправы. Может, и Церкви пора пересмотреть свои заблуждения?
– Не тебе учить Церковь, что делать, сын мой, – с ноткой высокомерия произнес кардинал.
Старик фыркнул.
– Не тебе учить координатора, с кем заключать союзы, отец. Так вот: мне плевать на ваши внутренние церковные дела. Но если из-за Церкви у нас будут неприятности с союзниками, я своей властью смою с кораблей кресты и расстреляю всех твоих епископов с их свитой вместе за измену родине. Невзирая на последствия. Это понятно?
Кардинал неверяще покачал головой.
– Ты сознаешь, чем чреват такой шаг? Ты лишишься благословения Церкви, будешь отлучен от…
– Я спросил: тебе понятно? – Ларс грозно подался вперед. – Ты можешь играть в свои игры сколько угодно, и я дам тебе все возможности, которые координатор неосторожно посулила Церкви. Но лишь до тех пор, пока это не ставит под угрозу союз с Шшерским Раем. Тебе понятно, хренов отец?
Джеронимо Натта сглотнул. Он уже думал, что вредный старикан сдал позиции. Ссылка на слово координатора подавила в грешнике ершистость, он начал уступать и соглашаться… Но нет, рано Джеронимо обрадовался. Старый волчара соглашался лишь с тем, с чем действительно был согласен. А теперь он не согласен, и эту стену не проломить.
– Понятно, – нехотя ответил кардинал. – И хватит уже звать меня отцом!
– Хватит звать меня сыном, – отрезал Ларс. – Мы закончили? Вы говорили о каком-то списке. Когда вы его представите? Когда епископы прибудут на корабли?
– Список я пришлю завтра по электронной почте, господин главнокомандующий. График прибытия мы с вами согласуем. Кстати, на вашем флагмане представлять Церковь буду я.
– Да кто бы сомневался, – проворчал дед. – Надеюсь, ваше высокопреосвященство будет вести себя на корабле разумно. Крейсер – это не монастырь, знаете ли.
Миленькая блондиночка внесла поднос с реттихи и печеньем, поставила на столик. Пожилой шитанн поблагодарил ее кивком головы, не отрываясь от мониторов. Он ждал обратно Ортленну. И очень волновался.
Пять лет директором рудника был Беррейн Шшер. Хороший, сильный администратор, с двумя квалифицированными заместителями. Первый погиб год назад, второй – совсем недавно, при неудачном налете на базу гъдеан. Беррейн, который был для старого начальника охраны почти другом, сломался. Не вынес, ушел на иной план бытия. На огромном руднике осталось пятьдесят шесть человек – напуганных, отчаявшихся, растерянных. Много раненых, а убитых вчетверо больше. Некоторые бригады выбило чуть ли не целиком. Хаос и безнадега овладели уцелевшими.
Ортленна родилась из хаоса, словно звезда какая-нибудь. Риннк Цаххайн, будучи начальником охраны, конечно, знал ее и раньше: профессия такая – всех знать. Но Беррейн никогда не выделял ее, не говорил о ней. Ни хорошего, ни плохого. Ничем не выдающаяся женщина, волокущая свою инженерную рутину. В воцарившемся хаосе она продолжала все волочь. Переформировала бригады, перекроила смены – в то время, когда остальным инженерам было не до того, все зализывали раны и терзались переживаниями. Ходила по комнатам, утешала плачущих кетреййи, уговаривала шитанн, что конец света еще не наступил. Заново организовала добычу – не в тех масштабах, конечно, но кому они нужны, масштабы? Все равно траинит невозможно было вывезти. Начальник охраны догадывался, для чего она на самом деле поднимает людей на работу. Просто чтобы не сидели взаперти, не пережевывали свои мучительные воспоминания, не задумывались от безысходности о самоубийстве. Чтобы у них был какой-то смысл жизни, размеренный ритм, чтобы они чувствовали свое место в производственной цепочке, свою нужность.
– Хирра Риннк, – жалобно проблеяла блондинка.
Он обернулся. Девушка все еще была здесь.
– Чего тебе, мышка?
– А хирра Ортленна скоро приедет?
– Скоро, милая, скоро, – откуда ему знать-то? Но пусть хоть она не беспокоится.
– А мы вернемся когда-нибудь домой, хирра Риннк?
Начальник охраны тяжело вздохнул.
– Когда-нибудь, милая – обязательно вернемся, – если бы у него впрямь было столько уверенности, сколько в голосе! – Так хирра Ортленна сказала, – добавил он.
Успокоенная кетреййи радостно улетела. Иногда Риннку хотелось стать кетреййи. Не думать о плохом, не знать о страшном – самому не догадаться, а шитанн пожалеют и не скажут. Не маяться сомнениями, получать готовые и – главное! – ободряющие ответы на все вопросы.
На одном из мониторов возникла точка. Вездеход возвращается. Риннк вздохнул с облегчением. Он не показывал этого Ортленне, но ему было страшно отпускать ее к землянам. Это же земляне! Да, в последнее время между Раем и Землей произошло много неожиданного, но Риннку не верилось в то, что кровожадные монстры могут одномоментно стать душками. Однако Ортленна каждый раз возвращалась. Каждый раз целая и невредимая. Он все еще волновался, но начал привыкать. А в первый раз – даже удивился.
Уезжая тогда, Ортленна сказала:
– Я постараюсь добиться, чтобы все остались живы, – постояла с минуту, глядя куда-то за облака, и прибавила: – Если не все, то хотя бы кетреййи.
Взгляд ее был твердым и решительным, но в глубине его прятался страх.
– Не езди туда, – сказал Риннк малодушно, но она посмотрела на него этим своим взглядом и покачала головой:
– Тогда они приедут сами. И уже не станут никого слушать.
Он тогда не знал, ждать ли ее вообще назад. Но она вернулась, пьяная и счастливая. Бросила на стол папку и объявила подошедшим бригадирам с таким выражением, которое могут воспроизвести только пьяные:
– Все будет хорошо!
Риннк следил, как вездеход подъезжает к лифту. За годы бомбардировок шшерцы приучились не оставлять технику на поверхности. Сейчас можно было бы, но привычка въелась в кровь и кости. В лифт и под землю, только так.
Она впорхнула, на ходу расстегивая куртку.
– Пришел ответ на мой запрос! Объявите всеобщий сбор, Риннк.
В зале, рассчитанном на сто пятьдесят человек, сидело всего пятьдесят с небольшим. И все, затаив дыхание, слушали женщину, которую месяц назад никто и не знал толком. Нынче ее слушали, потому что она дала им сперва цель, потом надежду, а теперь…
Ортленна не умела выступать перед публикой. Зачем это нужно простому инженеру? Но выступить было необходимо. Она сжала в руке свернутый в трубочку лист, вышла вперед и сказала без вступлений:
– Я посылала сообщение в Рай, и мне ответили. Я прочитаю, хорошо? – и, не дожидаясь согласия, развернула лист. – «В нлакисский филиал Объединенной горной компании Шшерского Рая – от координатора Криййхана Винта. Восхищаюсь вашим мужеством и стойкостью. Обещаю, что как только ГС-линкор «Райская молния» завершит ремонт, он немедленно прибудет к Нлакису, чтобы выполнить вашу заявку. Вы ждали долго, осталось подождать еще немного: месяц или два, и все желающие смогут вернуться домой. Благодарю вас за самоотверженный труд на благо Шшерского Рая, который не останется без награды, и скорблю о тех, кто не дожил до возвращения. Назначаю Ортленну Лис, – ее голос дрогнул, – директором нлакисского филиала и поручаю ей организацию полномасштабной добычи с теми работниками, кто прибудет на смену уезжающим домой».
Восторженный свист, радостные вопли. Магическое слово «домой» взбудоражило всех. Пусть не прямо сейчас, пусть через месяц или даже через два. Ортленна счастливо улыбалась сквозь слезы. Она поняла из ответа координатора главное: возвращение – не для нее. Директор не может покинуть рудник.
Капитан Гржельчик привык заботиться о своих людях. Пусть даже не совсем о своих. Он счел должным как-то устроить бывших пленников Ена Пирана в этом мире, коли уж добраться до Рая им пока не судьба. Он нашел для них источник денег, посоветовал гостиницу, помог оформить визы. Вроде бы более чем достаточно. Но об одном он забыл. Не потому, что был таким уж рассеянным, просто об этом ему никогда не приходилось думать. О том, где брать кровь.
– И нечего на меня так смотреть! – сказал Бен.
Сказал, между прочим, на шитанн. Чем дальше, тем лучше он овладевал этим языком. Вот только никак не мог понять, за счет чего происходит его обучение. Вечерами, возвращаясь после занятий с десантниками, Аддарекх пел ему бесконечные колыбельные, от которых при пробуждении почти физически распирало мозги, а днем заставлял разговаривать. Говори как можно больше, велел он. Нас нет – говори сам с собой, говори с котом, с фотографиями девушек из интернета. Говори о чем угодно. О чем угодно не получалось, в первый день Бен мог поддержать лишь самые примитивные темы: кто я есть, что делаю, где нахожусь. Во второй – уже больше; он почувствовал в себе силы описать картинку и целый день вещал воображаемому слушателю о пейзаже за окном, об интерьере гостиничного номера, об изображениях, найденных в компьютере. Сейчас он уже мог поддержать бытовое общение в разных ситуациях, начал понимать райские анекдоты и пытался переводить земные. Темпы освоения языка изумляли. А метод был совершенно непостижим. Аддарекх сам не мог объяснить: так мы учим детей разговаривать, вот и все, так родители учили меня и сестру, а я – своих дочерей. Традиция, освященная тысячелетиями.
– Только не жди чудес, – честно предупредил Аддарекх в самом начале – тогда еще по-хантски. – Словарный запас у тебя будет, как у ребенка. Или как у кетреййи. Никаких там «аутентичности» или «клаустрофобии». И грамматические конструкции самые простые. Потом придется самому добирать.
Но все равно это больше, чем мог ожидать Бен. Теперь они почти не говорили по-хантски. Вот и сейчас беседа шла на шитанн. Подчиненные Аддарекха пришли обсудить больной вопрос. Два Шшера заняли кресла, лохматый Зигленк Арранц захватил пуфик, Винк Трагг и Шшагил Хот уселись на кровать Аддарекха, по очереди тиская котенка. Бену остался подоконник.
На самом деле Бен был очень благодарен Аддарекху. Если бы тот попросил дать ему кровь, Бен не отказал бы сразу, а подумал. Может, даже и согласился бы. Для хорошего человека не жалко. Но узкоглазому Шшагилу он ничем не обязан. На каком основании этот нахал мечтательно прищурился, теребя свою крысиную косичку и задумчиво разглядывая Бена?
– А что, майор Райт, на вас уже и посмотреть нельзя? – с ленцой откликнулся вампир. – Я вот думаю, может, у вас какие-то идеи есть.
– У меня? – он фыркнул. – Я никогда с такой проблемой не сталкивался.
Сталкивался вообще-то. Бен был ранен в своей первой схватке, когда дрались с нарушителями периметра. А нужной крови на борту не оказалось. Отрицательный резус при первой группе – не самая большая удача для десантника, чья работа предполагает возможность крупной кровопотери. Так что проблема была, только решал ее не он. Он тупо валялся без сознания, пока для него искали донора по всей эскадре. Кстати, после этого боя он сделал себе татуировку на плече с группой крови. Чтобы, значится, доктора сразу понимали, с кем имеют дело. По поводу татуировки он уже успел наслушаться от вампиров разных ехидных замечаний, сводящихся в основном к тому, что этикетка у напитка – показатель качества.
– Договоритесь с проститутками, – посоветовал он. Девчонки все равно торгуют собой, почему бы не кровью заодно?
– Они не дают, – буркнул Каггер Шшер. – То есть дают, но не в том смысле.
– Аман сказал, если кого-нибудь укусим, натравит на нас безопасников, – добавил Зигленк.
– А кто такой Аман? – девушки Бена интересовали, но лишь бесплатные, вот и не был в курсе подробностей.
– Ну, этот их… мастер участка.
– И вы его испугались? – хмыкнул Бен.
– Не его, а Нагиева, – мрачно промолвил Аддарекх.
Начальник службы безопасности Байк-паркинга – это, конечно, серьезнее, чем какой-то сутенер. Но Бен помнил, что капитан Мрланк не шибко с ним считался, да и старпом с «баранкой» поплевывал.
– Нагиев грозил, если что, позвать попов, – объяснил Аддарекх.
Священников-то чего бояться? Бену стало смешно.
– Да что они вам сделают? Перекрестят, водой побрызгают? Проклянут? Вот горе! Вы хоть одного живого попа видели? Они же безобидные.
– Видели, – ответил Ййу Шшер, непроизвольно поежившись. – До сих пор в глазах стоит. Такой проклянет – мало не покажется. Ему ж убить – как плюнуть.
– Не преувеличивай, – покачал головой Бен. – Священники никого не убивают.
– Это вас они не убивают, – пробурчал Аддарекх. – Потому что вы им верите. Они вас приручили, вы смотрите им в рот, кланяетесь по их указке, деньги им приносите. Ясное дело, они не станут вас убивать! А нас – запросто.
Бен хотел возразить и переубедить, но осекся. Он был скорее религиозен, чем нет. И в храм ходил, и проповеди слушал. Все священники говорили, что убийство ближнего своего – смертный грех. Однако все сходились и в ином: убийство тварей дьявола – дело богоугодное. Просто Бен как-то начал забывать, что шитанн, по официальной версии Церкви – порождения дьявола. Но Церковь вряд ли забыла.
– А если вы с кем-нибудь другим договоритесь? Не с девчонками?
Аддарекх скорчил гримасу:
– С кем?
– Ну, с учениками своими, например.
– Ага, сейчас, – проворчал Каггер. – Твоих бойцов мы тоже учили. И что? Кто из них согласился бы?
Бен отвел глаза.
– А может, ночью кого-нибудь поймаем? – подал идею Шшагил. – Тихонько, чтоб никто не видел. Кусать не будем, вскроем вену ножом, чтоб на нас не подумали.
– Сдурел? – вскинулся Бен. – Да за одни такие мысли тебя попам отдать!
– Успокойся, Райт, – с досадой сказал Аддарекх. – За мысли спрашивать нельзя, а поступать так мы не станем. Придумал бы лучше, как! Как нам поступить, сто червей могильных?
Бен вздохнул.
– Не знаю. Думаю, надо обратиться к начальству. На кого вы сейчас работаете? Озадачьте Такаши. Пусть у него голова болит, как обеспечить вам надлежащие условия труда.
Нлакис называли еще Фруктом Раздора. Не зря: центром раздора был именно он. О нем спорили в идущей войне, его периметр являлся наиболее вероятным направлением удара. Это понимал и Ен Пиран, когда держал Нлакис, и командир эскадры из четырех земных крейсеров Бойко Миленич. Поэтому эскадра бдила. Ни один чужой корабль не подберется к планете незамеченным.
Сейчас на Нлакис наложила лапу Земля. Поэтому второе желание, которое может возникнуть у конкурентов – ударить непосредственно по Земле. Желание логичное, но трудно осуществимое: земной периметр оснащен автоматической блокирующей сетью, и тех, кто плохо это осознает, встретит у периметра системы беспощадный Хайнрих Шварц во главе сторожевиков – страшных кораблей, не слишком скоростных, но несущих еще больше вооружения, чем ГС-крейсер. Ломиться к Земле – изощренное самоубийство.
Поэтому план Чфе Вара был не таков. Не атаковать в лоб и нарваться на жуткую оскаленную пасть, а укусить в мягкое, незащищенное подбрюшье. Впиться зубами и держать, пока противник не запросит пощады.
Координатор Чфе Вара Эл Танг Ри инструктировала командующего эскадрой лично.
– Земля к себе близко не подпустит, – говорила худощавая меднокожая старуха, восседающая в высоком резном кресле. Черты ее морщинистого лица казались высеченными из скалы, подбородок тверд, худые руки властно лежат на подлокотниках. Старческий тремор не коснулся ее. Да и не так уж много лет достойной Эл Танг Ри: старятся чфеварки быстро, а живут долго. – Мы ударим не по Земле.
– Но мы объявили войну Земле, достойная, – непонимающе возразил длинноусый адмирал в розовом камзоле. – Земле, а не кому-то другому.
– Земля вступила в военный союз с Шшерским Раем, – сухо напомнила старуха, обстоятельно разгладив подол пышного розового платья. Розовый – цвет Чфе Вара, цвет национального флага. – Объявив войну Земле, мы объявили ее и Раю, иначе невозможно. Впрочем, если шшерцы этого не поняли – им же хуже.
– Вы предлагаете напасть на Рай, достойная?
– Я не предлагаю, – прохладно поправила Эл Танг Ри, – я приказываю. Флот Рая мертв, орбитальная оборона тонка. Они не ждут нападения, думая, что их противники будут сражаться с Землей. Вы отправите туда эскадру, адмирал Конг. Пусть ваши корабли окружат планету и приведут в готовность ракеты с ядерными боеголовками. Я полагаюсь на вас в выборе целей. Крупные города, промышленные объекты… вы меня понимаете?
Мужчина нервно облизнул губы.
– Города, достойная? Совет координаторов осудит нас за уничтожение мирного населения.
Старуха цокнула языком.
– Мы не стремимся никого уничтожить, Конг. Ваша задача – вывести корабли на позиции для удара. А затем мы предъявим ультиматум. Либо земляне возвращают Нлакис Гъде, либо Рай станет адом.
– А если… – усы адмирала дрогнули, – если они не согласятся? Если сочтут, что мы блефуем?
Эл Танг Ри покачала головой.
– Шшерцы так не подумают. Ядерные ракеты, зависшие в небе, не располагают недооценивать намерения противника.
– А земляне, достойная? Вдруг земляне не поверят, что мы на это решимся?
Она скривила губы в усмешке.
– Они поверят. Они понимают, что такое война. В отличие от вас, адмирал Конг. Но они могут отвергнуть ультиматум по иной причине. Потому что на самом деле им наплевать на Рай.
– И тогда…
– И тогда ваши ракеты стартуют по целям. На войне как на войне, адмирал Конг. Нам придется это сделать хотя бы для того, чтобы все убедились в серьезности наших слов.
Аддарекх, полулежа в кресле, пялился на голограмму. Пощелкав мышью, он обнаружил развлекательный канал, где передавали бесконечные концерты. Какой-то мужик в блестках пел, вокруг него плясали и подпевали живописно раздетые девушки. Слов не понять, да оно и не надо. Девушки, сверкающие животиками под музыку – в самый раз после трудового дня. На пузе свернулся колобком Мрланк, лениво шевеля хвостом и контролируя обстановку одним глазом. Подопечный расслаблен, но не забывает чесать котенка за ухом – значит, все в порядке.
Стук в дверь заставил Мрланка встрепенуться и спрыгнуть с нагретого места. Это не злоумышленник – такие вещи коту сразу интуитивно ясны, – но и не свой. Аддарекх вопросительно посмотрел на Мрланка, тот ничего не сказал. Хочешь – открывай.
Помедлив, Аддарекх щелкнул замком. Перед ним стоял румяный парень с увесистой сумкой. До того полнокровный, что его так и хотелось укусить – даром что парень, а не девчонка. Он что-то произнес на земном языке, Аддарекх покачал головой и откликнулся по-хантски:
– Не понимаю.
– Курьерская служба, – представился он по-хантски. – Вы Аддарекх Кенцца? Удостоверение личности, будьте добры.
Аддарекх вынул из кармана пластиковую карту с фотографией и надписями по-хантски, протянул курьеру. Тот вдумчиво ее изучил.
– Для вас пакет из донорского центра, – сообщил он. – Заказчик – Такаши Ясудо, оплата получателем. То есть вами, – он уставился выжидательно.
Аддарекх потянулся за бумажником.
– Сколько?
– Три тысячи триста семьдесят две монеты.
Приняв деньги, курьер достал из сумки коробку:
– Это вам.
Аддарекх кивнул. Парень почему-то не спешил прощаться.
– В чем дело? – спросил Аддарекх. – Хочешь посмотреть, что в посылке?
– О нет, это против правил, – открестился курьер. – Но, может быть, вы меня поблагодарите? – он с намеком посмотрел на бумажник в руках шитанн.
Не любил Аддарекх попрошаек.
– Разумеется, поблагодарю, – улыбнулся он аж до ушей, показав клыки, и, шагнув к парню почти вплотную, прошептал на ухо: – Я не стану тебя кусать, сладкий.
Курьер издал неопределенный звук, похожий на взвизг, и испарился мгновенно. Когда только сумку успел подхватить?
Аддарекх вскрыл коробку. Прозрачные пакеты с темно-красным содержимым манили – разорвать, глотать жадно и наспех, пока не отпустит неудовлетворенность, пока мир вокруг не станет ярким, разноцветным и легким… Но сначала он позвонил своим товарищам. Посылку следовало разделить по-честному.
Такаши не подвел. В первый момент, когда Аддарекх сказал ему о проблеме, скривился брезгливо, но быстро стер с лица гримасу. Противно, а что делать? Шитанн есть шитанн, не морить же их теперь. Обещал, скрепя сердце, помочь. И помог, надо отдать ему должное. Несмотря на резкое противодействие вдруг свалившегося, как снег на голову, кардинала.
Джеронимо Натта вошел, когда Такаши делал заказ по телефону: договаривался, сколько и какой крови ему нужно – все равно какой, сказал он, самой невостребованной. Не хватало еще вампиров баловать! Кардинал прислушивался к разговору несколько секунд, а потом решительно выключил телефон.
– Вы – капитан «Максима Каммерера»? – осведомился он.
– Да, – недовольный, что его беседу прервали, он все же изобразил, сидя, неглубокий поклон. – С кем имею честь?
– Я – кардинал Джеронимо Натта, легат папы римского, представитель Церкви на вашем корабле.
– Я не христианин, – вежливо сообщил Такаши и вновь взялся за телефон.
Жилистая ладонь кардинала легла на аппарат, не давая его включить.
– Но вы землянин, и вы – военный. Эту войну ведет Церковь, капитан. И я вправе поинтересоваться: кому предназначена кровь, о которой шла речь?
– Нашим союзникам, – ответил Такаши все еще корректно, но холодно.
– Вы совершаете грех, продавая человеческую кровь вампирам!
Такаши поднял бровь.
– Хотите, чтобы я отдал ее бесплатно? Я не готов пойти на такие расходы.
– Вы не должны поить кровью врагов рода человеческого!
– Это ваше личное мнение, господин Натта.
– Это мнение святой матери Церкви!
– И я это мнение выслушал, – проговорил капитан совсем уже ледяным тоном. – Это самое большее, чего вы могли бы просить у адепта иной веры. А теперь потрудитесь убрать руки от моего телефона. Мне надо решить много вопросов, а вы меня отвлекаете.
Будь на то воля кардинала, он назначил бы на все командные посты христиан. Причем истовых, а не формальных носителей креста, отрицающих приоритет духовного над земным. Но Максимилиансен ни за что не позволит: он ведь и сам из последних. И координатору не пожалуешься: к мусульманке с этим идти – только позориться. Джеронимо Натта вдруг задумался: уж не потому ли эта женщина предпочла воинство Христа, а не Аллаха, что христианские пастыри не имеют над ней духовной власти?
