Она невозмутимо закрыла ноутбук и поинтересовалась:
– У вас на станции есть зеленый чай, капитан Шварц?
– А то! – он обрадовался, что она не спросила про порнуху. – У меня и реттихи есть, хотите? – Мрланк отсыпал ему большой пакет. И шшерских видео, к слову, несколько гигов.
– Благодарю, лучше чай. Распорядитесь, чтобы заварили, и расскажите подробно о бое с мересанской эскадрой.
– Линкоров было девять, – начал он. – Они приблизились, а потом увидели…
– Символический акт единения союзников? – подсказала Салима.
– Нет, – Хайнрих отрицательно мотнул головой. – Он не под всяким углом виден. Скорее всего, первой им попалась на глаза надпись «Курс на пенис», но поняли они ее совершенно неверно…
– Какого черта вы вообще написали на корабле этот маразм? – буркнул Максимилиансен.
– Ну, не мог же я написать «Идите на хер»! Во-первых, это плохо переводится на хантский, а во-вторых, было бы неприлично… Ой, – он сообразил, что прокололся, и виновато посмотрел на Салиму.
– Продолжайте, капитан, – милостиво кивнула она.
– Вот, – смущенно пробормотал он. – Там было еще несколько надписей, Салима ханум… с вашего позволения, я не буду их цитировать. Мересанцы не справились с их осмыслением и ненадолго потеряли контакт с реальностью. В это время «Михалыч» смог подойти и… Разрешите, я включу видеозапись? – он потянулся к ноутбуку.
– Смотря какую, – протянула координатор, и он понял, что порнуха не прошла-таки незамеченной.
Они встретились в Генхсхе, в кафе космопорта. В окне сияла огнями реклама, а над ней, сверху – две лунных дольки, белая и розовая. Играла музыка, кто-то подпевал не в лад, кто-то танцевал прямо в проходе. Объявляли какие-то рейсы. Вокруг кипела жизнь, тщетно пытаясь вовлечь в свой водоворот два холодных камня, тяжело перекатывающихся по дну.
Бен тупо пил один бокал реттихи за другим. Судя по стальному обручу, сдавившему виски, и тошноте, повисшей фоном, давление зашкалило. Будь он кетреййи, к столику давно подошел бы какой-нибудь шитанн, отобрал питье, отвел к доктору. Но в космопорту уже узнавали землян. Понимали, кто перед ними, и не вмешивались: земляне живут своей головой. Хватит парня удар – так тому и быть, он сам за себя в ответе.
Он потерпел фиаско. Позволил единственной любви всей его жизни покинуть его, а теперь она растворилась, и где ее искать – неведомо. Разве что остаться тут насовсем и каждый день бродить по улицам новых городов туда-сюда в надежде увидеть знакомое лицо. Нет, это нереально, он может не пересечься с ней до самой смерти. Нужно возвращаться на корабль. Ни с чем.
Рядом плюхнулся на стул шитанн в голубой куртке. Аддарекх.
– Нашел? – спросил он вместо приветствия.
Бен молча покачал головой.
– И я не нашел, – странная гримаса исказила лицо вампира. – Никого не нашел, Бен. Вообще, – он вдруг заплакал, уткнувшись землянину в плечо, хрипло всхлипывая. – Арекха… они все погибли. Почему? – он схватил Бена за рукав. – Ракета ведь шла не туда! Почему эти ублюдки, называющие себя правителями, приказали сбить ее именно там, где мой дом?
Бен вынырнул из пучины уныния в реальность. До него внезапно дошло, что его проблемы рядом с горем Аддарекха выглядят как-то несерьезно. Он сочувственно похлопал шитанн по спине.
– Они же знали, что там живут люди, – на шитанн было страшно смотреть. – Пусть немногие, но живут! Почему они считают себя вправе решать, кому жить, а кому умереть? Это проклятый Криййхан Винт убил мою семью!
– Тише, – испугался Бен. – Вдруг кто-нибудь услышит?
Аддарекх застонал в голос.
– Почему этот гребаный неумеха, этот Смирнов, которого все превозносят, пропустил ракету?
– Аддарекх, – увещевающе произнес Бен, – бой мог повернуться и хуже. То, что он пропустил всего одну ракету…
– Большое везение? – вампир поднял на него бешеные глаза. – Да! Так все говорят. Потому что им повезло. Им! А моим – нет.
– Не надо винить Смирнова, Аддарекх, – за героя было обидно. – Он сделал все, что сумел. Большее просто не в человеческих силах.
Шитанн схватил со стола салфетку и стал яростно тереть глаза. Скомкал намокшую бумагу и глухо, уже без слез, вымолвил:
– Гржельчик не пропустил бы.
Бен открыл было рот, но Аддарекх перебил:
– Я знаю, Бен. Я смотрел вашему Гржельчику в глаза. У него стальная воля и опыт, который зеленому Смирнову и не снился. Он сумел бы. Он никогда не скажет: «Только через мой труп». Он не позволит даже через труп переступить!
В последнее время капитан сильно сдал. А до старости, на которую можно было бы списать, еще далеко. Но Бен не стал спорить с Аддарекхом. Какой смысл? В сущности, он прав. Гржельчик в самом деле не позволит переступить через свой труп, потому что не ринется в драку очертя голову, не просчитав все варианты. За годы службы на «Ийоне Тихом» Бен хорошо изучил капитана. Нет сомнений, он действовал бы не так, как Смирнов. Он тут же вызвал бы резервные крейсеры. И он не стал бы защищать райские сторожевые катера. Наоборот, подставил бы легкие цели чфеварцам, чтобы выиграть время для себя, вывести «Ийон» на более выгодную позицию и в конечном счете покончить с врагом чисто и эффективно, но… Гржельчик, в отличие от Смирнова – не герой. Он думает не о том, как победить без оглядки на себя, а о том, как оптимальным образом разить врага, сохраняя свои силы в целости. И должность капитана он, похоже, перерос.
Бен подвинул свой реттихи Аддарекху. Тот выпил залпом.
– И как ты теперь? – озабоченно спросил землянин. – Куда подашься?
– Не знаю, – проговорил Аддарекх потерянно. – Некуда мне податься, Бен. Был дом, была семья… И ничего. Я Лидхане кольцо купил. А дочкам… – он опять застонал. – Нет у меня больше дочек, Бен, и не будет уже никогда. Зачем мне жить, если никого после меня не останется?
– Ну почему никого? – Бен ободряюще положил руку ему на плечо. – Пройдет время, женишься опять, заведешь детей…
– Мы женимся раз в жизни. Только один раз. Потерял супруга – живи с кетреййи. Если есть зачем жить, – добавил он снова.
Бену сделалось не по себе. Еще пару раз повторит эти слова – а может, мысленно говорил их уже не однажды, – и идиотский организм шитанн среагирует, включив саморазрушение.
– Да ты что, Аддарекх! Как это зачем? А месть?
Аддарекх посмотрел на него сквозь туман в глазах.
– Кому? Те чфеварцы мертвы. Смирнов мертв. Криййхана загрызть? Это непатриотично, – он выдавил горький смешок.
– Ен Пиран, – подал идею Бен. – Кажется, это рогатое парнокопытное еще живо.
Взгляд вампира слегка прояснился.
– Да… конечно. Только как? Как я смогу ему отомстить?
– Как, как… Вернешься во флот – наверняка с ним встретишься.
– У нас флота-то нет, – скривился Аддарекх. – А и был бы… – из глаз не уходила боль. – Бен, я двадцать пять лет честно служил родине. А что родина сделала для меня? Убила мою семью и дважды удалила меня из базы живых, не поинтересовавшись, что со мной на самом деле. Первый раз – еще при захвате «Грома». Криййхан списал нас в расход, он и пальцем не пошевелил, чтобы освободить хоть кого-нибудь, проще махнуть рукой и забыть. Он послал к вам дипломата, но даже не подумал попросить за нас. Проклятый Ртхинн Фййк не спеша рассусоливал о политике, а мы в это время мучительно умирали. Нас было больше сорока, а осталось шесть. Но он плевать хотел! Что ему жалкие сорок человек? Это же не сорок миллионов… Я не стану больше служить Раю, Бен. Хватит, наелся. Пусть как-нибудь сами, без меня. Я уже месяц как второй раз в списке мертвых, и всем все равно. Я умру – ничего не изменится. Родине я не нужен.
– Ты с дерева рухнул, вампир придурочный? – Бен встряхнул его. – Как это не нужен? Да горький корень с ней, с твоей родиной, ты нужен нам! Мне, Вилису, Кларе… Курсантам этим дурацким – без тебя и твоих товарищей они и вполовину бы так хорошо не бились. А шнурогрызки? Если б не вы, висеть бы изъеденному «Ийону» у Шварца на станции. Это в лучшем случае. Ну-ка прекращай нытье!
Салима разглядывала Шварца с интересом. Капитан, без потерь со своей стороны уделавший девять линкоров, причем семь из них – в прах, не мог не вызвать интерес. А уж методы, которыми он этого добился… Хайнрих Шварц – определенно, человек неординарный. Салима ценила усердие в службе и преданность родине, но неординарность – втройне.
Знала бы она, как капитан Шварц мысленно ежится под ее пристальным взглядом, ожидая самого худшего – сурового приговора, отставки, по меньшей мере разноса. В самом деле, ни у кого не спрося, изрисовал казенный корабль непристойностями – возмутительными, с точки зрения любой приличной дамы, и оскорбительными, с точки зрения политика.
– В каком звании вы находитесь, капитан Шварц? – наконец спросила она.
Он попытался не вздрогнуть.
– Капитан первого ранга, Салима ханум.
– В этом звании вы последний день, герр Шварц.
Разжалует, понял он. Но сдаваться без боя Хайнрих не собирался.
– Почему последний, Салима ханум? – воскликнул он. – Это звание мне очень подходит. Я командую боевым кораблем и руковожу орбитальной станцией, с неизменным успехом защищая Землю от вторжения извне. Без ложной скромности скажу: пока я на своем месте, вы можете спать спокойно. А занимая это место, я, несомненно, должен являться капитаном первого ранга, это звание просто создано для такого груза ответственности, который я несу перед Землей, и как нельзя более адекватно отвечает…
Салима покивала с легкой улыбкой.
– Что ж, герр Шварц, если вы столь категорически не желаете становиться контр-адмиралом, я не могу настаивать…
– Адмиралом? – встрепенулся Хайнрих. – Кто сказал – адмиралом? То есть кто сказал – не желаю? Разве я об этом говорил? Я говорил исключительно о том, что не позволяю себе быть недовольным своим положением, вот и все. А так я с вами полностью согласен. И верно, у меня в подчинении, кроме моего «Песца», «Михалыч» и станция, а еще несколько катеров. Ежу ясно, звание контр-адмирала больше подобает командующему такой обширной совокупностью объектов. Даже и не знаю, как я мог усомниться в вашей правоте, Салима ханум.
– Стало быть, я вас поздравляю, адмирал Шварц, – все так же улыбаясь, заключила она. – Ларс, приготовьте документы. И орден, пожалуй.
– Какой? – уточнил Шварц.
– А какой бы вам хотелось? – ей было любопытно.
– Мальтийский крест! – выпалил он.
Она подняла бровь.
– Но это не одна из высших наград Земли.
– Ну и что? Я о нем с детства мечтал.
– Хорошо, – согласилась она. – Я поговорю с мальтийцами. Не думаю, что великий магистр откажет.
Еще бы! Как можно, пребывая в своем уме, отказать координатору? Впрочем, Хайнрих не вчера родился и еще помнил прошлого главу ООН Фернандо Лопеса, с которым сильные мира сего считались гораздо меньше. Видимо, дело все-таки не в должности координатора, а в собственной харизме.
Хайнрих почувствовал себя на вершине. Он – контр-адмирал, на груди – мальтийский крест, на поясе – тяжелый стальной меч, как у настоящего рыцаря. Для того чтобы сбылись все мечты, ему не хватало только одного…
В следующий миг триумф был безжалостно разрушен вторжением посла Содружества Планет.
– Я вынужден заявить протест! – провозгласил тсетианин.
– Против чего? – поинтересовалась Салима.
– Я требую привлечь капитана Шварца к ответственности за жестокое обращение с пленными.
Салима вздохнула.
– Разумеется, мы накажем адмирала Шварца, но…
– Я не понял! – возмутился Хайнрих. – Что значит – накажем? Я ни в чем не виноват. Я никого не убил и не замучил. Я вообще цацкаюсь с этими уродами, как мать с малыми детьми! Я их кормлю, пою, сказки на ночь рассказываю… Я вынужден закрывать глаза на то, что они курят наркоту на моей станции, забивая мерзкой дрянью фильтры воздухоочистки и подавая плохой пример моим подчиненным – потому что не желаю подвергать их страданиям ломки. Чем это я не угодил господину послу, а?
– Вы унижаете их человеческое достоинство, – обвиняюще произнес Веранну.
– Не припомню такого, – нагло соврал Хайнрих.
– Вы отобрали меч у адмирала т’Лехина. Это очень болезненный удар по его самолюбию. Мересанец с высоким статусом не мыслит себя без меча.
– Проблемы индейцев… э-э… В общем, это его личные сложности, господин посол. Забрать меч – мое право победителя, наша древняя традиция. Пусть еще скажет спасибо, что я ему башку не отмахнул этим мечом. Такая традиция у нас тоже бытовала.
– Я все же просил бы вас…
– Даже не думайте, – отрезал Хайнрих. Меч был для него важнее многих благ. – Пусть меня разжалуют из контр-адмирала обратно в каперанга, пусть запретят являться на Землю – меч я не отдам, хоть усри… э-э… не отдам, короче.
– Адмирал Шварц действительно в своем праве, – заметила координатор. – Если меч столь много значит для адмирала т’Лехина, ему следовало хорошенько подумать, прежде чем участвовать в войне с цивилизацией, у которой в обычае забирать церемониальное оружие побежденных. Это единственное, с вашей точки зрения, прегрешение адмирала Шварца против идеалов гуманизма?
– Разумеется, нет. Адмирал Шварц вынуждает мересанцев иметь дело с электричеством. Это для них невыносимо!
– Что вы на это скажете, адмирал? – Салима выжидательно посмотрела на Шварца.
– А что я могу сказать? – он развел руками. – Если вы прикажете, я тотчас остановлю генераторы. Предварительно, с вашего разрешения, эвакуировав своих людей. К сожалению, жизнь на станции возможна лишь благодаря электричеству. Поддержание температуры и искусственной гравитации, циркуляция воды и принудительный воздухообмен…
– Вы заставляли их работать электрическими инструментами! – перебил Веранну.
– О-о, ну а что же мне оставалось? Сверлить дыры в сплаве Иллюера ручными дрелями невозможно. Все мои действия были продиктованы исключительно заботой о том, чтобы пленные не надорвались от непосильных нагрузок.
– Вы могли не заставлять их работать!
– А какой тогда от них прок? Кормить врагов бесплатно? Увольте. Они были привлечены к ремонту кораблей, поврежденных их союзниками. Разве это не логично?
– Логично, – нехотя согласился Веранну.
Сейчас, когда об этом говорил капитан Шварц, вдруг превратившийся в адмирала, это в самом деле казалось единственно естественным. Жалобы адмирала т’Лехина внезапно стали выглядеть предвзятыми.
– Вы угрожали им казнью на электрическом стуле, – вспомнил Веранну.
– Да, угрожал, – признал Шварц без малейшего смущения. – Ну и что? Если им ничем не грозить, они распустятся и наверняка отмочат что-нибудь неприятное, после чего придется принимать излишне жесткие меры. А так они ведут себя с оглядкой, не нервируя нас и сами оставаясь в целости.
– Они не просто оглядываются, адмирал Шварц. Они в ужасе! Смерть на электрическом стуле для них хуже любой другой.
– Помилуйте, господин посол! Я разве казнил хоть одного синего? У меня на станции вообще нет электрического стула. И то сказать, на кой горький корень он мне тут нужен?
– Тогда почему они так боятся? – запутался тсетианин.
– Откуда я знаю? – Хайнрих состроил изумленное лицо. – Вы ведь посол Созвездия. Вы понимаете душевные хитросплетения иных рас куда лучше меня. Вот сами и подумайте.
Тсетианин нахмурился, пытаясь найти ответ. Салима больше не вмешивалась. Молча сидела и наблюдала, как Хайнрих Шварц ломает послу мозг. Веранну нравился ей как человек, но сейчас он выражал интересы врага, и она готова была отстаивать своего адмирала – конечно же, пойдя на некоторые формальные уступки. Однако свежеиспеченный адмирал, похоже, в ее защите не нуждался. Он сам умел постоять и за себя, и за Землю, и она следила за ним с тщательно скрываемым восхищением.
– Вы… – посол оглянулся на Салиму и понизил голос, – вы пытались принудить адмирала т’Лехина к противоестественному сожительству.
– Э, э! – запротестовал Хайнрих. – Пусть т’Лехин не принимает желаемое за действительное! Я к нему и пальцем не притронулся, не говоря уж о более интимных прикосновениях.
– Но вы постоянно об этом говорили!
– Исключительно, чтобы его подбодрить, – нашелся Шварц. – Он был так одинок, так подавлен поражением… Я таким образом хотел выразить ему свое сочувствие и искреннюю симпатию… но никогда не заходил достаточно далеко. Меня вообще не привлекают мересанцы, спросите у кого хотите.
– Шитанн, конечно, лучше, – давясь, пробормотал в кулак Максимилиансен.
– Боюсь, что тем самым вы отнюдь не подбодрили его, – с укором произнес Веранну, – а, напротив, напугали еще больше!
– Ну, извините, – покаянно вздохнул Хайнрих. – Я никак не мог предугадать, что мои лучшие побуждения обернутся этаким конфузом. Я плохо разбираюсь в чужой психологии, господин посол.
Это он-то плохо разбирается в психологии? Салима задавила смешок на корню.
– Я университетов не кончал, господин посол. Я простой служака. Но даже мне кое-что кажется странным в позиции мирового сообщества. Вы пытаетесь повесить на меня жестокости и гнусности, которые я не совершал. Мне хотелось бы знать, где вы были, когда Ен Пиран пытал и убивал пленных? Где были все координаторы? Почему они молчали? И почему сейчас мнимые обиды т’Лехина и сетования его банды наркоманов на недостаточно романтическое освещение станции вызывают у вас такое беспокойство? Вы не считаете, что это нелогично?
Тсетианин закусил губу.
– Да, – вымолвил он. – Это так. Я снимаю претензии, адмирал Шварц.
И на деревянных ногах вышел в дверь, позабыв закрыть ее за собой.
Хайнрих встряхнулся, помотал головой.
– Хрен знает что такое! Почему этот долбаный чебурашка все время намекает, будто я гомосексуалист?
Салима многозначительно покосилась на выразительную иллюстрацию на экране обзора.
– Нет, нет! – Хайнрих замахал руками. – Я ведь уже объяснял, это не то, что вы думаете!
– Да-да, символический акт единения… Герр Шварц, вы женаты?
– Конечно, нет! На ком тут жениться? Одни мужики. Черт, я не голубой!
Ему вдруг пришла в голову замечательная идея, навеянная не иначе как мересанской папироской.
– А выходите за меня замуж! – предложил он, верноподданно поедая Салиму глазами.
Максимилиансен поперхнулся, выпучил глаза и принялся делать Шварцу странные знаки за спиной Салимы. Его реакция разительно отличалась от ее невозмутимости.
– Мы ведь так мало знакомы, герр Шварц, – спокойно сказала она. – С чего бы?
– Мало? Почему – мало? Я вас давно знаю. Я читал все заметки про вас в интернете, видел все записи ваших выступлений. Я за вас голосовал, между прочим, – поделился он своей маленькой избирательной тайной. – Вот этой самой рукой, – он продемонстрировал правый бицепс, – поставил крестик в бюллетене.
– Спасибо за доверие, – улыбнулась она. – Но я-то вас не знаю.
– Знаете, – возразил он, – просто не отдаете себе отчет. Я – тот самый Шварц, который последние двадцать пять лет торчит на этой станции, охраняя ваш покой и благополучие. Я делаю здесь все, чтоб ни одна сука, то есть сволочь, и помыслить не смела о нападении на Землю. Вы можете не волноваться за периметр, можете даже не думать о нем, просто положиться на меня…
Хайнриха несло. При том, что он четко сознавал – не уболтает он Салиму, не действуют на эту женщину психологические атаки. Но остановиться не мог. Остановится – не простит себе потом потерянный шанс.
– Я – адмирал, без пяти минут мальтийский рыцарь, – напомнил он. – У меня есть настоящий меч! Кстати, хотите посмотреть?
– Что за детство, Шварц! – не выдержав, возмущенно фыркнул Ларс. – Кому интересны ваши мечи, бегать еще смотреть на них!
– А я вас и не приглашаю, командующий, – окрысился Хайнрих. – У меня вообще-то с Салимой ханум серьезный разговор, если вы не заметили. На тему, никоим образом вас не касающуюся! – он вновь повернулся к координатору и продолжил прежним тоном, предназначенным ей, а не бестактному Максимилиансену: – Салима ханум, я умею обращаться с оружием. Не только с дезинтеграторами, но и с мечом, как подобает рыцарю!
– Вас чрезвычайно интересно слушать, герр Шварц, – мягко прервала его она, – но времени у меня не так много, и мне кажется, я уже поняла, к чему сводятся ваши аргументы. Я подумаю над вашим предложением, если вы примете ислам. Надеюсь, вы не забыли, что я не принадлежу к вашей вере?
– Вот блин, – как в воду глядела: забыл. – Нет, я никак не могу, – он сник. – Я люблю выпить водки, закусить свиным ребрышком… Какой из меня, к чертям, мусульманин? – внезапно его настигло озарение. – Но мы могли бы жить в гражданском браке!
Салима негромко засмеялась.
– Ваша настойчивость лестна, герр Шварц. Однако судьбоносные решения не стоит принимать второпях. Давайте отложим этот разговор. Что вы там говорили про меч? – она сменила тему. – Это пресловутый меч адмирала т’Лехина?
– Теперь он мой!
– Я зайду посмотреть. Попозже, когда закончу с другими делами.
– О, привет почетному донору! – как всегда, картинно воскликнул Вилис. – Майор Райт, вас кто-то тяпнул за шею. Неужели Аддарекх?
– Нет, – буркнул он. – Отстань.
Он немного злился на Ттеирру. Не могла укусить незаметно! Теперь на Бена все пялились. Хоть шарф носи! Он знал наверняка, что Аддарекх пил кровь Клары, но шейка у нее была ровная и нетронутая. Куда он ее кусал? И спросить неудобно.
– А где девчонка? Вы ее нашли?
– Нет, – настроение Бена испортилось еще больше. – Я же сказал тебе, отстань.
Поняв, что беседа зашла в тупик, Вилис переключился на Аддарекха.
– Здорово, вампир! А чего ты обратно приперся? По докторше соскучился? Или по друзьям? – он бодро ткнул его кулаком в плечо.
– Отстань! – прорычал Аддарекх.
– Блин, да что вы за мизантропы такие? – огорчился Вилис и тут же попробовал новую тему. – А выпить хотите? Я у пилотов с «Дарта Вейдера» купил тсетианский сани. Мозги прочищает – будь здоров!
– Вилис, отстань, – в третий раз устало повторил Бен.
– А я хочу выпить! – неожиданно заявил Аддарекх.
– Ты уверен? – усомнился Бен. Мало кто из шитанн употребляет спиртное.
– Прочистить мозги – то, что надо. Чтоб стали чистыми-чистыми… Давай, Вилис. Где твой сани? Наливай!
У Хайнриха кружилась голова. Не то отходняк от мересанского зелья, не то эйфория от успехов. Его не размазали по ковру – наоборот, наградили! И посол забрал свои идиотские претензии. И координатор… фактически, она его послала, дипломаты всегда вместо «нет» говорят «позже». Но ему грело душу то, что «нет» она все-таки не сказала.
Он опять взмок, как после грозы. Снова в душ, и снова переодеваться – третий раз на дню; где это видано, а? Жутко хотелось материться – не оттого, что нечто не нравилось, а потому, что подпирали не выраженные эмоции, слишком долго он сдерживался, аж пар из ушей рваться начал. Он поискал глазами жертву, но мересанцы, как назло, будто провалились.
На выходе из душа его поймал Максимилиансен.
– Шварц, вы что, с ума съехали? – накинулся дед на него. – Что вы наговорили координатору, прости Господи? Придите в себя и немедленно извинитесь перед ней!
– Не за что, – Хайнрих недовольно закинул вконец промокшее полотенце на плечо. – Я ей ничего дурного не сказал. Матюгнулся всего пару раз – мне мемориал за такой подвиг поставить, а не заставлять извиняться!
– Что вы ей наплели о замужестве?
– Ничего я не плел, – оскорбился Хайнрих. – У меня серьезные намерения. Заметьте, я не предлагал потрахаться и разбежаться.
– Шварц, вы совсем идиот? – Шварц воздел глаза к небу. – Она – координатор!
– Ну и что? От этого она не перестает быть женщиной. Очень милой, кстати говоря. Почему я не могу сделать ей предложение?
– Потому что вы – кретин! Раздолбай, грубиян, сквернослов и крамольник. Вы ей не пара.
– Хрена! – разозлился Хайнрих. – Я – орденоносный адмирал. Я расхреначил девять мересанских звездолоханок без всякого вашего гребаного резерва. Обо мне в интернете писали, и еще наверняка напишут. Если я – плохой жених для координатора, то кто тогда хороший?
– Вы еще и хвастун!
– Приходится! Вы же никогда меня не хвалите.
– Шварц, перестаньте паясничать! – старик схватился за голову. – Выбросьте этот бред из своей дубовой башки и скажите Салиме, что неумно пошутили.
– Знаете что, командующий? – Хайнрих решительно развернулся к Максимилиансену. – Я вас глубоко уважаю как командующего, и мне даже неудобно говорить вам такие вещи… Как бы это сказать, чтоб не обидеть? Держите-ка вы курс на пенис! Я всю жизнь мечтал жениться на принцессе.
В раннем детстве Хайнрих зачитывался рыцарскими романами, как и многие мальчишки его возраста. Именно тогда оформилась смутная еще мечта стать мальтийским рыцарем. В большинстве случаев от детских увлечений излечиваются, но Хайнрих уже в те годы был пацаном последовательным и упертым. Что нужно рыцарю? Военная доблесть, крест, меч и прекрасная принцесса. При всех своих романтических устремлениях Хайнрих был реалистом и понимал, что в наше время доблесть добывается не в конных сражениях. Он решил сделаться капитаном военного корабля. И эту мечту он давно перевыполнил, руководя ныне всей обороной земного периметра.
С последней мечтой дело обстояло хуже всего. Все сверстники, когда-то вместе игравшие в рыцарей, переженились, но Хайнрих на мелочи не разменивался. Родители отчаялись выбить дурь из сыновней головушки. Увы, познакомиться с принцессой было совершенно негде: ну, не вращался он в аристократических кругах. А на орбитальной станции не то что принцесс – обычных женщин днем с огнем не сыщешь. Разве что прилетит с каким-нибудь инопланетным кораблем купчиха, или еще какая жаждущая приключений баба в команде найдется… Каждый год Хайнрих ездил в отпуск на Землю, где озабоченные родители подсовывали ему невест. Среди них порой попадались нормальные девушки, с которыми было приятно провести время. Но не жениться – в этом он был тверд. Если чего-то очень хочешь, говорил ему в детстве священник, и если это не противоречит Божьему промыслу – непременно добьешься своего. Он хлопал дверью родительского дома и снова улетал на станцию ждать свою принцессу.
Молитвы ли возымели действие, терпение ли – мечты начали сбываться. Теперь у него был меч, скоро появится мальтийский крест, и на его станции – координатор. Это круче любой принцессы! Хотя она принцесса и есть – дочь эмира. Прекрасная принцесса.
Одно из рук вон плохо: принимать ислам ему никак нельзя. Бог с ней, со свининой и даже с водкой. Но ведь мальтийский великий магистр отзовет крест обратно! Не положен крест мусульманину, вот какая беда. Выбирать между двумя мечтами – хуже нет.
Йозеф потер виски – боль не утихала – и повернулся к Аддарекху, пытаясь вспомнить, зачем его вызвал. Ах да. Вчера вампир вместе с майором Райтом вернулся на «Ийон Тихий» с райским шаттлом, привезшим продукты и топливо, побродил по кораблю, напился и наблевал под ноги епископу, попытавшемуся прочесть нечистой силе гневную проповедь о вреде пьянства.
Выглядел шитанн не очень. Алкоголь явно вызвал сильный стресс у непривычного к нему организма.
– Закусывать надо, – назидательно сказал Йозеф.
– Зачем? – вяло поинтересовался вампир, подняв набрякшее веко.
– Чтобы не упиться вот так.
– А я и хотел упиться, – заявил он. – В хлам, чтобы себя не помнить.
Хорошая мысль, подумал Йозеф. Залиться спиртом и не помнить ни о чем. Клара не дает, говорит – с теми лекарствами, что она ему колет, спирт употреблять нельзя. Врет, наверное.
– Младший командир Аддарекх, – вздохнул Йозеф и вновь поморщился от боли, – вы зачем сюда опять приехали, а? Думаете, тут без вас некому стравливать в коридоре?
Шитанн даже не улыбнулся.
– Я хочу служить на «Ийоне», капитан Гржельчик.
– О, – это явилось для капитана неожиданностью. – Но «Ийон», как вы могли заметить – крейсер Земли. Чем вас, к примеру, та же «Молния» не устраивает?
– Я не буду сражаться за Рай, – отрезал Аддарекх.
– Вот как, – задумчиво произнес Йозеф. – Не желаете объяснить, почему?
– Честно? Не желаю.
Гржельчик смотрел на вампира. Подобными заявлениями просто так не бросаются. Тем паче, когда родина ведет войну. Значит, сильно припекло мужика, если родина встала ему поперек горла. Докапываться до причин? А смысл? Должно быть, ему не менее больно в душе, чем Йозефу физически. Не стоит лишний раз бередить эту боль.
– Я буду рад, если вы займете место среди офицеров десанта, – признался Гржельчик. – Ваш неклассический опыт уже оказывался полезен. Но есть некие формальности, – он скорчил гримасу отвращения к бюрократии, перешедшую в гримасу боли, – которые надлежит соблюсти. На крейсере Земли могут служить только граждане Земли. Наемничество у нас не практикуется. Прежде вы были всего лишь гостями. Но если хотите войти в команду – меняйте гражданство.
Аддарекх непонимающе пожал плечами.
– А что это изменит? Земные документы не сделают меня землянином. Неужели кто-то думает, что, получив новый идентификатор, я перестану пить кровь?
– Ожидать этого не стоит, верно. Но я бы все же рекомендовал вам, господин Аддарекх, не мешкать с оформлением бумаг. Как только мы придем на Землю, обратитесь в иммиграционную службу какой-нибудь непривередливой страны. Не кривитесь: да, для вас это лишние хлопоты, но меня, даст Бог, убережет от неприятностей с командованием.
Он потер раскалывающиеся виски и махнул рукой.
– А впрочем, одной неприятностью больше, одной меньше… Мне уже почти все равно. Я умираю, господин Аддарекх. Клара молчит, что твой партизан на допросе, но я же вижу, о чем она молчит. Я вас знаю, господин Аддарекх, и прикрою, пока могу, но тот, кто будет командовать кораблем после меня, непременно потребует ваши документы. Лучше, чтоб они у вас имелись.
Шитанн медленно кивнул. Уж на что ему было плохо, вид капитана Гржельчика, сильно ухудшившийся за время его отсутствия, сказал ему о многом. Что с ним? И не спросишь ведь.
– Да, кэп. Я понял.
– Хорошо. Тогда подойдите к командиру десанта майору Райту… – он помедлил, – скажем, лейтенант Аддарекх.
День выдался тяжелый. Хайнриху еще никогда не приходилось так напрягаться. Теперь же, сменив парадный мундир на черный велюровый халат, он готовился ко сну. В изголовье кровати его ждала электронная книга. Кто-то посторонний удивился бы, узнав, что собирается читать на ночь этот брутальный мордоворот. В книгу были закачаны труды хантов по экстремальной психологии. Когда-то папа, сам хороший врач, надеялся, что сыночек станет психиатром. И он даже всерьез подумывал – в конце концов, в мальтийском ордене полно врачей…
Отложив на некоторое время единение с книгой, он подошел к мечу, висящему на стене, аккуратно снял его и достал из ножен. Мересанцы – те еще придурки, но в мечах толк знают. Хайнрих полюбовался на рисунок закалки, нежно провел пальцем вдоль кромки. Обхватил ладонью рукоять, встал в стойку и сделал несколько взмахов. Клинок, созданный под руку изящного инопланетянина, казался мелковат, но от этого не переставал быть настоящим оружием. Т’Лехин, конечно, козел во многих отношениях, однако в небрежении его не заподозрить: за церемониальным мечом он следил, как за боевым, кромка отточена до радужного перелива, на сверкающей стали – ни единого пятнышка ржавчины.