Леонид Резников
Синдбад
– Ложись! – заорал Синдбад, зажмурил глаза и заткнул пальцами уши.
Пушка шарахнула так, что Синдбада откинуло отдачей метра на два. Все вокруг заволокло едким белесым дымом, скрывшим озадаченного пирата, застывшего в раскоряченной позе и порядком оглушенного. Но то был еще не конец. За пушечным выстрелом последовал жуткий треск, закончившийся ужасающей силы взрывом. Даже не взрывом, а взрывищем! Корму пиратского корабля подкинуло вверх. Она раскололась, и из нее вырвался огненный шар, распавшийся фейерверком ослепительных брызг в клубах черного дыма. Людей снесло с обеих палуб, раскидав кого куда.
Пираты с корабля Кошкандыра взлетели вверх почище выпущенных из неведомой катапульты. Искореженное судно, взмахнув парусами, будто раненная птица крыльями, грузно осело в воду и начало быстро погружаться. С неба посыпались деревянные и металлические обломки, бочки, ящики, снасти. Вздыбившаяся вода яростной волной окатила корабль Сорви-головы. Судно склонилось вбок под напором стихии, но устояло и закачалось на волнах.
На реях и канатах, словно игрушки на рождественской елке, болтались контуженные взрывом пираты. Их главарь Кошкандыр висел на высоте метров пяти-шести, зацепившись шкиркой за фонарный крюк на мачте, и визжал, будто мучимый запором кабан.
– Вот, блин! – произнес Синдбад, с трудом отлепившись от деревянной стены, в которую его впечатала нешуточная взрывная волна. Рядом, охая и постанывая, валялся пират, досаждавший Синдбаду. – Слышь, мужик, – сказал Синдбад, морщась от боли в боку и опираясь рукой о стену, – тебе мама никогда не говорила не играть со спичками?
Пират только болезненно поморщился. Синдбад посмотрел на погружающийся носом в пучину корабль. Вокруг него на высокой волне плавали доски, какие-то тряпки и всякий мусор. Величественного пиратского фрегата больше не существовало.
Из-за угла надпалубной постройки, держась рукой за стену, появилась согбенная фигура Сорви-головы. Саблю капитан волочил за собой по полу, кончик ее выписывал зигзаги. С Сорви-головы ручьями стекала вода.
– Что это было? – спросил он, увидев покачивающегося у фальшборта Синдбада, и отер ладонью лицо.
– Не хило рвануло, правда? – оскалился в улыбке Синдбад.
– Да уж… И опять ты.
– Не угадали – он. – Синдбад ткнул пальцем за спину. – Сабелькой размахался не на шутку, попал по запалу. Бабах – и хана куренку!
– Куренку? – Сорви-голова нашел в себе силы удивиться.
– Образно говоря.
Сорви-голова поглядел на останки корабля. Из воды торчали лишь задняя часть развороченной палубы и мачты. Вдруг из чрева корабля вырвался огромный пузырь воздуха, вспенив черные волны. Корабль резко просел и скрылся под водой.
– Мда-а. Связываться с тобой, мой друг, опаснее, чем я думал.
– А при чем здесь я? – возмутился Синдбад. – Сабелькой-то махать умеючи надо и головку прикладывать при этом.
Капитан устало опустился на палубу, прислонился спиной к фальшборту и откинул голову назад. Саблю он пристроил между коленей.
– Ты лучше скажи, что теперь с пиратами делать?
– Как что? Выкинуть их за борт, и всего делов. Или того, на рею.
– Не могу. Людей жаль, – обреченно вздохнул Сорви-голова.
– Людей? – поразился Синдбад подобным добродетели и милосердию. – Вот очухаются, тогда увидите, что они за люди.
– Все равно не могу. К тому же вон тот, который орет, как оглашенный – друг детства.
– Кошкодав?
– Он, будь тысячу раз проклят пурпурный ключ, отворивший яшмовые ворота его матери!
– Чего? – наморщил лоб Синдбад.
– Образно говоря, как ты выражаешься, – расплылся в улыбке Сорви-голова.
– А-а, вон вы о чем. А по-человечески нельзя сказать? Все с какими-то восточными иносказаниями.
– Как есть, так и говорю. Мерзкий засранец с самого детства возненавидел меня. Будто я повинен в том, что родился принцем, а он – в семье нищего рыбака. Но ведь я никогда и ничем не выказывал своего превосходства! Мы всегда играли вместе, я одаривал его семью вкусненьким и мелочью, которую мне давали во дворце на развлечения. Он же затаил на меня черную злобу. Когда мы выросли, я подался в торговцы, а он ушел в пираты. Работа не для него. За все время нашего знакомства я не видел, чтобы Кошкандыр хоть раз палец о палец ударил, но зато вечно жаловался, что семье нечего есть.
– Возможно, вы сами испортили его щедрыми подношениями.
– Ну, я бы не сказал, щедрыми… Мне было жаль его семью, но, по-видимому, я и вправду несколько переусердствовал в желании помочь нуждающимся.
– И как же вы предполагаете с ним поступить?
– Честно говоря, не знаю. Высажу где-нибудь по пути.
– Во! – Синдбада осенила гениальная мысль. – Предлагаю высадить его на острове Циклопов. Вместе с командой.
– И тебе не жаль бедных циклопов? – вопросительно вздернул левую бровь Сорви-голова, и они оба захохотали.
Глава 9. Остров Циклопов
Пиратов до конца пути поместили в загон с животными, располагавшийся в трюме носовой части судна. Больше их деть было просто некуда. Недовольны остались обе стороны: пираты – тем, что животные источали ужасное амбре, а куры и бараны на дух не переносили пиратов, поскольку те слишком шумно себя вели – спорили, ругались и давали волю рукам и ногам, вымещая на несчастных животных кипевшую в них злобу. Также от пиратов доставалось и морякам, которые, устав после тяжелой смены, забирались в гамаки вкусить заслуженного сна, а за переборкой одна за другой разгорались ссоры и поднимался невообразимый шум. Пираты ругались, бараны блеяли, а куры квохтали так, будто на судне начался пожар.
Но все когда-нибудь заканчивается, и это утомительное путешествие тоже подошло к концу. На пятый день после памятной встречи с пиратским судном на горизонте возникла светлая полоска суши. С каждым часом она раздавалась вширь, принимая очертания сильно вытянутого с севера на юг скалистого берега, покрытого бугристой зеленой шапкой леса.
Остров походил на растолстевшую, плотно отобедавшую амебу – эллипсовидное основание и пять отростков-мысов, сильно выдававшихся в море. В середине острова возвышался вулкан, из жерла которого струился сизый дымок. Гористая поверхность на острове перемежалась с каменистыми равнинами, настолько ровными, словно аккуратно срезанными гигантским ножом, и без единого деревца притом. Лишь разбросанные то тут, то там каменные глыбы да чахлые кустарники. Зато остальную часть острова покрывали пышные леса, простиравшиеся до самых оконечностей мысов.
У северного мыса, сильно смахивающего на вываленный собачий язык, пришлось сделать остановку. Сопротивляющихся пиратов выволокли из трюма и скинули за борт у края мыса, где скальное основание уступами спускалось к самой воде. По уступам без особых проблем можно было взобраться наверх. И до центральной части острова отсюда далековато – за кораблем уж точно не поспеют.
Выбравшиеся из воды пираты скучились на площадке первого уступа и, потрясая кулаками, грязной площадной руганью провожали удаляющийся корабль. Сорви-голова и матросы оставались невозмутимы: слова – не сабля и не порох. Ни дыма от них, ни пореза.
Корабль, следуя вдоль каменистого берега, отвесной стеной вздымавшегося из воды, приближался к следующему мысу – чуть изогнутой полоске суши, по которой к самой воде сбегали молодые баобабы. Здесь берег сильно понижался, и, в принципе, было где пристать, но Сорви-голова, лично управлявший кораблем, проследовал дальше и завернул за мыс. Там глазам Синдбада открылась изумительная картина: тихая широкая бухточка с лазурной водой, прозрачной, словно слеза, и песчаной пляжной косой, золотящейся в лучах солнца. За пляжем начинался лес из прямоствольных толстых баобабов с кронами, похожими на брокколи. Вид портили только разбросанные по пляжу тут и там чернеющие коряги и обломки коры деревьев, из которых можно было запросто соорудить приличное каноэ, причем не одно.
– Смотри, – указал Сорви-голова в сторону берега стоявшему рядом Синдбаду. – Видишь? Это дело рук циклопов.
– Вы про что?
– Про обломки деревьев, разумеется! Дубинки себе делали.
– Ничего себе! – Синдбад восхищенно присвистнул. – А вы никак здесь уже бывали?
– Приходилось. Только… кхм-м… позорно бежал.
– Что вы, почтеннейший Сорви-голова! От подобных громил не грех и ноги сделать. А ну как такой дубинищей по башке трахнет?
– Сущая правда! – поспешно согласился капитан. – А во-он там, – палец Сорви-головы переметнулся влево и указал на широкую просеку у самого начала следующего мыса. Такую могло проделать разве что стадо слонов, продирающихся к водопою из засушливых районов, – прошел циклоп.
– Один?!
– Откуда же я знаю! Может, несколько. Наверняка, их тропинка.
У Синдбада отвалилась челюсть.
– Э-э, многоуважаемый Сорви-голова, а вы точно хотите украсть у этих громил их реликвию?
– С твоей помощью задуманное будет нетрудно исполнить. Я верю в тебя, мой мальчик!
– Мне бы вашу силу веры, – пробурчал Синдбад, вздохнув, отошел к перилам, облокотился на них и уставился в воду.
Корабль повернул к берегу. Матросы спешно убирали паруса, скорость судна снижалась, и вскоре оно стало на якорь в четверти мили от берега. Дальше дно резко поднималось, и осадка судна не позволяла подобраться ближе. Несколько матросов деловито возились у шлюпки, другие о чем-то весело переговаривались, тыча пальцами в сторону леса.
– Все, приплыли, – сказал Сорви-голова, приблизившись к Синдбаду.
– В моем лексиконе эта фраза имеет несколько иной смысл, – отозвался Синдбад, не отрывая взгляда от кружащей около самого дна манты в сопровождении рыб-прилипал.
– К чему такой заупокойный тон, мой друг? Смелее, к приключениям! – Сорви-голова с размаху саданул ладонью по плечу Синдбада. Тот только поморщился.
– Манал я… такие приключения, – тихо, сквозь зубы, проворчал Синдбад, потирая зашибленное плечо.
– Что-что? – переспросил Сорви-голова, не расслышав.
– Я говорю, погода хорошая.
– Отличная погода! – Капитан, судя по всему, пребывал в отличном расположении духа. – Собирайся же, сейчас отправляемся на берег…
Ощутить под ногами твердую земную поверхность было приятно, пусть даже и на столь негостеприимном острове, кишащем гигантскими чудищами. Если к тому же не брать в расчет того факта, что где-то неподалеку слонялись злые до невозможности пираты.
Пока Синдбад с Сорви-головой оглядывали берег, матросы вытащили на берег шлюпку, привязали ее к грузной коряге, чтобы ненароком не унесло в море приливом, и выгрузили оружие и провизию.
– В путь! – скомандовал Сорви-голова и первым направился к тропинке.
Синдбад нагнал его и пошел рядом. Матросы потянулись следом, таща на себе съестные припасы, воду, порох и пули для пистолетов. Внезапно под ногами несколько раз вздрогнула земля, и над деревьями прокатился утробный рев.
– Вулкан просыпается? – спросил Синдбад.
– О нет, – ответил Сорви-голова, бодрой поступью вышагивая по тропинке. – Циклопы чего-то не поделили.
Синдбад помрачнел еще больше.
Внезапно над головами людей на бреющем полете просвистел огромный осколок скалы и с оглушающим треском врезался в чащу деревьев.
– Ого, по-моему, они сегодня не в настроении, – поежился Синдбад, втянув голову в плечи.
– Быстрее, – скомандовал Сорви-голова, ускорив шаг, – нам как можно скорее следует убраться отсюда, поближе к горам. Здесь мы как на ладони.
– А в горах – как где? – угрюмо пошутил Синдбад.
– В горах есть укрытие. Камни, расщелины, пещеры, – не уловил иронии капитан.
Сойдя с тропинки, Сорви-голова уверенно повел остальных одному ему известным путем, стараясь все время находиться в тени крон деревьев. Иногда жестом он призывал команду остановиться, чего-то выжидал, потом давал отмашку, и все спешили к неведомой цели. Слева, из-за леса, то и дело доносились рычание и удары чем-то тяжелым, а земля теперь содрогалась практически непрерывно.
Приблизился край леса, за которым начиналось плоское, словно столешница, голое плато с гребенкой гор на горизонте. Сравнение со столом еще больше усиливалось, если учесть соседство одноглазых великанов.
– А вот и они, – полушепотом сказал Сорви-голова, замерев за необхватным стволом баобаба.
Синдбад обомлел, волосы его сами собой зашевелились – одно дело воображать этих монстров и совершенно другое увидеть воочию.
Трое циклопов в набедренных повязках с лямками через плечо сидели на валунах в человеческий рост вокруг огромного плоского камня и азартно резались в кости. Плохо отесанные, не меньше двух метров в длину дубины стояли рядом, прислоненные к импровизированному столу. А циклопы, даже сидя, имели не меньше пяти метров росту.
– Бросай, чего тянешь? – рявкнул один из циклопов, ткнув кулаком в плечо собрата, перемешивающего кубики в стакане из коры дерева. – Сколько можно трясти?
Тот, кого ткнули, молитвенно воздел глаза к небу, убрал ладонь с горлышка стакана, напоминавшего вместительную бочку, и вывалил на камень кубики, каждый не меньше головы медведя. Кубики с грохотом покатились по неровной поверхности. Кинувший их циклоп округлил глаза и досадливо хлопнул ручищей по лбу.
– Ха! Ха-ха! – зашлись в громоподобном смехе двое его соперников. – Подставляй свою тупую башку.
Проигравший недовольно замычал, но все же наклонился вперед, на всякий случай прикрыв единственный и потому особенно ценный глаз. Другой циклоп согнул пальцы и с размаху влепил проигравшему щелбан в лоб. Циклоп взревел, затопал ножищами, схватил дубину и грохнул ею об землю. Земля под ногами дрогнула. Третий циклоп, ухмыляясь, уже сгибал пальцы.
– Шикарная высокоинтеллектуальная развлекуха, – шепотом сказал Синдбад, наблюдая за играющими.
– Что, что? – уточнил Сорви-голова, обернувшись через плечо.
– Я говорю, им сейчас не до нас. Такая увлекательная игра, что у любого дух захватит.
– Ты прав, мой юный друг. Мы тоже иногда от скуки так забавляемся.
Синдбад закатил глаза и только вздохнул.
– Но не будем медлить. Нужно как можно скорее добраться до гор.
– А далеко еще?
– Нет, уже совсем близко.
И действительно, дорога постепенно пошла на подъем. Баобабы уже росли гораздо реже, и у циклопов были все шансы обнаружить незваных гостей, но они были так увлечены игрой, что не замечали ничего вокруг.
Идти стало намного труднее, особенно матросам, тащившим на себе тяжелую поклажу. С них градом катился пот, а из груди вырывалось тяжелое, с присвистом, дыхание.
– А вот и пещера! – воскликнул Сорви-голова.
Меж деревьев виднелся черный пролом в скале. Его загораживали ребристые обломки скал, вплотную примыкавшие к деревьям. С плато вход в пещеру не был виден, и люди, несколько расслабившись, устремились к ней.
Внутри пещеры было прохладно, сумрачно и пыльно. К тому же неприятно пахло каким-то гнильем. Но лучше уж так, чем солнцепек и горячий воздух снаружи. Плюс кучка злобных великанов. Сбросив поклажу, матросы в изнеможении растянулись прямо на каменном полу. Сорви-голова отстегнул от пояса флягу, отвинтил крышку и вдоволь напился, передал флягу Синдбаду.
– Передохнем до вечера, а потом пойдем туда, – указал капитан вглубь пещеры.
– И что мы там будем делать? – спросил Синдбад, озадаченно вглядываясь в непроглядную темень.
– Пещера сквозная и выведет нас прямиком к стойбищу циклопов, – пояснил Сорви-голова. – В обход потратим не меньше двух дней.
– Капитан, может, ну его, это проклятое яйцо, а? – произнес запыхавшийся тощий Саид, обмахиваясь ладонью. – Вспомните, что было в прошлый раз.
– Цыц! – осадил матроса Сорви-голова.
Тот только плечами пожал, мол, дело ваше.
– И что же случилось в прошлый раз? – поинтересовался Синдбад, утерев влажные губы, и вернул флягу хозяину.
– Э-э, давай лучше отдохнем, – буркнул Сорви-голова, устраиваясь поудобнее у стены.
– Нет уж, рассказывайте!
– Рассказывать особо нечего Вышли мы в их стойбище, подобрались к большому дому, а тут, откуда ни возьмись, – циклоп!
– О да, разумеется, – покивал Синдбад, – откуда ни возьмись. Да они здесь живут!
– Оно, конечно, верно, но в тот час циклопы обычно носа не высовывали на улицу – дрыхнут или еще что. Мы долго тогда за ними наблюдали.
– Мало ли. Может, человеку по нужде приспичило? Или бессонница одолела.
– Человеку? – вытаращился Сорви-голова.
– На животных они мало походят, согласитесь?
– Если только так, – раздраженно бросил Сорви-голова.
– И что же случилось дальше?
– А дальше он накинулся на нас с дубиной и гонял по всему стойбищу, насилу ноги унесли. А троих забил насмерть. Вот и вся история.
– А вы бы, уважаемый Сорви-голова, что с ворами сделали, полезь они к вам яйца тырить?
– Я? – растерялся Сорви-голова, хлопая глазами. – Я бы… это…
– Вот то-то и оно!
Синдбад улегся на бок, подложил под голову один из тюков и мгновенно заснул…
– Синдбад, вставай. – Кто-то тряс молодого человека за плечо. – Да вставай же!
– Ох, мам, я еще посплю часок. – Синдбад сладко почмокал губами и прижал к себе мягкую, пушистую подушку.
– Мама? – возмутился совсем не мамин голос. – Какая еще мама, шайтан тебя раздери?!
Синдбад раскрыл глаза и зевнул. Потянулся. Над ним, уперев руки в бока, возвышался хмурый Сорви-голова.
– Проснулся?
– Угу. Вечно выспаться не дадите.
– Ой-ё-о! – отшатнулся Сорви-голова, схватившись за саблю. – Смотри, к тебе во сне прибилась какая-то тварь! Только не шевелись.
Синдбад опасливо скосил глаза, и вправду боясь пошевелиться.
У него под боком лежал самый что ни на есть настоящий скунс. Животное забилось Синдбаду подмышку, свернулось калачиком и тихонько посапывало. Мешок, на котором спал Синдбад, был прогрызен, из рваной дыры просыпались сухари и вяленая баранина.
– Стойте! – остановил Синдбад Сорви-голову. – Не надо.
– Почему? – Сабля замерла в руке капитана.
– Это скунс. Если испугаете его, то мы все сдохнем от вони.
– Серьезно? – не поверил Сорви-голова, придирчиво разглядывая зверька.
– Зуб даю. Он вонью врагов отпугивает.
– А он… того… не опасен?
– Совершенно безобидное создание. Если не считать ужасной вони, разумеется.
– Тогда ладно.
Сабля с тихим шелестом вернулась в ножны.
Синдбад аккуратно, стараясь не потревожить спящего зверька, отполз в сторону, подтянул за собой мешок, затем бесшумно встал. Зверек принюхался к чему-то, недовольно завозился и раскрыл глаза.
– Не шевелитесь! – на всякий случай предупредил Сорви-голова команду.
Скунс сонно повел носом и заковылял к Синдбаду.
– Уйди, животное, – посторонился Синдбад, но зверек оказался настырным и опять повернул к нему. – Уйди, кому говорю!
– Может его все-таки «чик»? – предложил Саид, полоснув пальцами по горлу.
– Не надо его «чик». – Синдбад вновь отодвинулся от приставучего скунса.
– А ты ему, похоже, понравился, – хохотнул Сорви-голова.
– Ему понравился мой мешок, а не я. Вернее, содержимое мешка.
Скунс доковылял до Синдбада, встал передними лапками на кроссовки и, вытянув хитрую мордочку, просительно воззрился на мешок.
– Видите?
– Ладно, не до него, – отмахнулся Сорви-голова. – Нам пора.
– На, только отстань.
Синдбад вытряс из мешка немного сухарей, и зверек принялся ими хрумкать, прикрывая от удовольствия глаза.
– Поторопимся, – сказал Сорви-голова, подняв над головой чадящий факел, и первым направился в густую тьму, заполнявшую проход.
Где-то монотонно капала вода, под ногами шуршали мелкие камешки и занесенная ветром пожухлая хрусткая листва, потрескивали, переламываясь, веточки. Матросы позади натужно пыхтели. Их сабли то и дело тихонько звякали, задевая о каменные стены тоннеля.
– Мы не слишком шумим? – осведомился Синдбад.
– Тс-с! – Сорви-голова приложил палец к губам.
– Да нас и без того за парсанг слыхать!
– Тихо! – зашипел Сорви-голова. – Его вытаращенные глаза грозно сверкнули в зыбком пламени факела. – Мы уже совсем рядом с выходом.
Проход изогнулся, и впереди действительно показался свет. Теперь все старались ступать как можно тише. Синдбад отметил про себя, что снаружи уже наступил поздний вечер.
– А почему нельзя было дождаться ночи? – шепотом спросил Синдбад.
Капитан посмотрел на него, словно на законченного идиота, и ничего не ответил. Синдбад только плечами пожал.
Позади послышалось неясное тихое цоканье, будто кто-то ритмично скребся. С каждой секундой оно становилось все громче, приближаясь. Матросы сгрудились и потянулись за саблями, но тут в кругу зыбкого света факелов возникла знакомая черная мордочка.
– Опять ты, нахальное животное! – с облегчением выдохнул Синдбад. – На тебе еще сухарей и отвянь от меня.
Скунс вновь принялся за еду, позабыв о руке кормящей.
– Покоя от него нет! – в сердцах произнес Сорви-голова. – Вот же привязалась, гнусная тварь!
– И не говорите, – поддакнул Синдбад.
– Эй, кто там?! – донесся снаружи громоподобный голос.
Команда застыла, облившись холодным потом. Синдбад вжался в стену за небольшим выступом. Сорви-голова заметался по пещере, ища укрытие.
– Выходи! А то сейчас напихаю соломы и подожгу – будете знать, – предупредил голос.
– Не надо соломы, – крикнул Синдбад. – Мы выходим!
– Не ходи туда, ненормальный, они сожрут тебя! – Сорви-голова повис на Синдбаде, пытаясь остановить его.
– А задохнуться от дыма горящей соломы, по-вашему, лучше?
– Не пущу!
– Если бы хотели убить, то давно уже убили. Отойдите, уважаемый. – Синдбад отодвинул капитана и направился к выходу из пещеры. – К тому же это дама.
– Дама? – На побледневшем лице Сорви-головы застыл недоуменный вопрос. Синдбад хмыкнул и вышел на небольшую площадку перед пещерой.
Слева, совсем рядом, сидела великанша, ее единственный фиолетовым глаз придирчиво разглядывал незнакомца. Длинные, давно не чесанные темно-каштановые волосы ниспадали на ее плечи и прикрывали огромных размеров грудь. Чуть полноватые губы любопытно поджались. Синдбад прокашлялся, стараясь скрыть испуг, и отвесил поклон.
– Рад лицезреть вашу несравненную красоту, мадам…
– Вельда меня зовут, – смутилась циклопиха.
– О! Восхитительно прекрасное имя.
– Вы так считаете?
– Без сомнений!
– А насчет красоты вы, конечно, пошутили?
– Ни в коей мере! У меня не хватит слов, чтобы описать мой восторг от встречи с вами, прелестная Вельда.
– Вы мне льстите, – зарделась великанша.
– Ну, если только капельку. Но вашей красоте не хватает…
– Я так и знала!
– Нет-нет, – замахал руками Синдбад, – вы меня не совсем верно поняли. Вернее, не дослушали.
– Ну-ну? – Циклопиха положила на площадку огромную лапищу и нетерпеливо побарабанила пальцами.
– Вам просто не хватает немного шарма.
– Чего?
– Шарма. Подвести глазки, накрасить губки, всякие там педикюр и маникюр. Ну, вы понимаете. – Синдбад хитро прищурился.
– Мани… что?
– Стрижка ногтей, – сдержанно пояснил Синдбад.
– Кто вы?
– Я стилист.
– Стилист? Так вы стилист? – задохнулась от счастья Вельда, хлопнув в ладоши, отчего Синдбада едва не сдуло со скальной площадки порывом ветра.
– Да, мадам.
– Вельда, с кем ты там базаришь? – окликнул великаншу грубый мужской голос, и из-за ее спины появился внушительного роста циклоп с дубиной на плече. – Кто тут у нас?
– Мой личный стилист.
– А ну-ка, дай я взгляну на этого афериста.
Циклоп протянул руку к Синдбаду и попытался ухватить его двумя пальцами за шкирку, но Синдбад увернулся.
– Но-но, попрошу без рук! И не аферист, а стилист.
– Ишь ты! Козявка еще и вякает, – восхитился циклоп. – Слышь, гопота оборзевшая, опять яйца тырить приперся?
– Я? – Синдбад оскорблено ткнул себя пальцем в грудь. – Да на кой мне сдались ваши яйца! А, кстати, разве их много?
– Ага, вот я тебя и подловил, шпана пещерная, – обрадовался великан. Он скинул громадную дубину с плеча и теперь шутя похлопывал ей по раскрытой ладони.
– Не трогай его! – взъярилась циклопиха, вскочив с камня, и заслонила объемистым телом Синдбада. – Он мне… как его… ма-ни-кюр обещал.
– Ха! А ну-ка, мелюзга, предъяви-ка этот самый маникюр, а мы поглядим.
Циклоп отодвинул женщину плечом и навис над Синдбадом.
– Кажись, попал, – пробормотал Синдбад, отступая к зеву пещеры, но тут по его ноге что-то скользнуло.
Синдбад опустил взгляд. Надоедливый скунс опять крутился возле него, выклянчивая лакомство.
– С маникюром придется подождать, не все так просто. Но вот это должно привести вас в полный восторг! – Синдбад подхватил скунса на руки и протянул великанше. – Последний писк зарубежной парфюмерии. Клянусь, вы будете благоухать, словно чайная роза среди ромашек!
Скунс возмущенно забился, но великанша уже аккуратно взяла за шкирку изворачивающегося зверька.
– А что с ним нужно делать?
– Поднесите к лицу и потрясите. Результат гарантирую.
Великанша поднесла к губам скунса. Зверек забился еще сильнее и, не дожидаясь, когда его начнут трясти, выпустил пахучую струю прямо в огромное лицо. Вокруг разлился тако-ой аромат, что вся команда зажала ладонями носы и рты, а у Синдбада из глаз градом покатились слезы. Циклопиха сначала онемела от неожиданности, но затем принюхалась и расплылась в улыбке.
– Понюхай, милый! – Великанша придвинула щечку поближе к носу циклопа. Тот повел носом.
– Да, в этом что-то есть, – неуверенно согласился он.
– Что-то? – Великанша топнула ножищей, отчего земля дрогнула, и на утирающего слезы Синдбада сверху посыпались мелкие камушки. – Да это самый дивный аромат, который я когда-либо ощущала, ты, бездушное животное!
– Да, конечно, ты права. Ну хорошо. – Циклоп опять вскинул дубину на плечо и недоверчиво и очень недобро зыркнул на Синдбада. – Не буду вам мешать, дорогая. Ох, опять непредвиденные расходы…
Он развернулся и заковылял прочь.
– А почему вы плачете? – спросила Вельда, заметив слезы на щеках Синдбада.
– От счастья, что смог доставить вам радость, о несравненная Вельда, – сипло выдохнул Синдбад и вновь прихлопнул ладонью нос и рот.
– Я так польщена. Но сколько он стоит? – опомнилась великанша.
– О, для вас – совершенно бесплатно, моя госпожа! Только спрячьте флакон куда-нибудь подальше, умоляю вас.
– Зачем?
– Боюсь, другие дамы могут польститься на него.
– Ах, как вы правы! – согласилась Вельда после секундного раздумья. – Они все такие… нехорошие.
Вельда нежно опустила зверька в большой деревянный ящик, стоящий за ее спиной.
– И для восполнения благовоний кормите его сухарями и плодами деревьев.
– О, конечно! А теперь, может быть, займемся моими ногтями? – предложила Вельда, вернувшись к скальному выступу.
– Знаете, я сегодня немного подустал. И, если вы не против, мы отложим процедуру на завтра.
– Как жаль, – расстроилась циклопиха. – Тогда я вас угощу ужином. Не желаете ли отведать жаркого?
– С радостью! – воскликнул Синдбад. – А ваш супруг… Он, не будет против?
– Хилль? Пусть только попробует! – погрозила кулаком Вельда. – Никуда не уходите, я сейчас все принесу.
И она скачками, сотрясая землю, унеслась куда-то. Синдбад устало опустился на землю и прислонился к теплому камню. Ноги почти не держали его, а руки заметно дрожали.
Из пещеры осторожно выглянул Сорви-голова.
– Ловко ты ее надул! – прицокнул он языком. – Развел, как последнего лоха.
Синдбад удивленно вздернул брови.
– Что, о мой многомудрый друг? Разве я неверно употребил фразу?
– Да нет, все верно, – кашлянул Синдбад.
– Я неплохой ученик, правда? – гордо выпятил грудь Сорви-голова.
– Правда, только…
– Что?
– Да нет, ничего.
Убеждать Сорви-голову, что подобный жаргон не приличествует персоне его уровня, у Синдбада не было ни сил, ни желания.
– В таком случае осталось самое простое – прокрасться к яйцу и… – Сорви-голова сделал руками хватательный жест.
– Быть размазанным во-он тем громилой, что пристально наблюдает за нами.
Синдбад кивком головы указал на циклопа, возившегося у кострища. Хилль бросал настороженные взгляды на невесть откуда взявшего «стилиста», не внушавшего ему ни капли доверия, и толпу неизвестных, окруживших его.
– Да, как ни жаль, но ты опять прав, мой юный друг, – сник Сорви-голова. – Но что же нам делать в таком случае?
– Набраться терпения и ждать! Всему свое время…
Ужинали с большим аппетитом. Жареное мясо, умело приготовленное и приправленное овощами и травами, было сочным, изумительным на вкус и таяло во рту. Вельда умиленно взирала на жадно поглощавших аппетитную говядину моряков. Она сидела, подперев подбородок руками, с застывшей на лице легкой улыбкой. Запах «духов», слава богу, уже почти выветрился, и находиться в компании циклопихи стало делом вполне терпимым.
– Как вы голодны, дорогой стилист! – восхищенно произнесла Вельда, когда Синдбад потянулся за очередным внушительным куском мяса.
– М-м, ням-ням! – прочавкал Синдбад.
– Вы, видно, давно не ели?
– Очень давно, мадам. Аж с самого утра.
– Работа? – сочувственно спросила великанша.
– Работа? Ах, работа! Да-да, будь она неладна. У нас, у стилистов, на себя практически не остается времени. Кстати, а что это за яйцо, о котором говорил ваш несравненный супруг? – как бы между прочим спросил Синдбад.
– Яйцо? Самая обыкновенная безделушка, – брезгливо наморщила носик Вельда. – Оно передается от деда к отцу, от отца к сыну. И так уже много-много весен. Но зачем оно нужно, никто толком не знает.
– Оно большое?
– Не сказала бы. С вашу голову, прошу прощения за подобное неуместное сравнение.
– Ничего, вы меня не обидели. Может, оно от Фаберже или еще что?
– Фабер… же? Что это?
– Как вам объяснить, – пощелкал жирными пальцами Синдбад. Очень красиво украшенные яйца. Всякие там серебряные и золотые оправы, краски…
– Нет, ничего такого, – отрицательно покачала головой циклопиха, заводя пальцами за ухо непослушную прядь. – Но почему оно вас так интересует?
– Видите ли, добрая женщина, я коллекционирую подобные вещи.
– У нас тоже есть один собиратель безделушек, – засмеялась Вельда, несколько оглушив людей. – Ох, извините! Я не нарочно. Значит, вы тоже собиратель безделушек?
– Вроде того, – повел плечами Синдбад. – А нельзя ли взглянуть на яйцо поближе?
– Почему же нет? – удивилась великанша. – Я сейчас его принесу.
Она вскочила с камня и унеслась к огромному дому в центре поселения. Синдбад с Сорви-головой переглянулись.
Вельда вернулась спустя полминуты, бережно неся в сложенных ладонях яйцо – совершенно обычное, похожее на страусиное, если не считать покрывающих его оспин, в стройном порядке, спиралью разбросанных от одного конца до другого.
– Можно его… подержать? – протянул руки обомлевший Сорви-голова. Сколько сил и средств он потратил, чтобы заполучить его, а все оказалось так просто.
– Конечно.
Великанша осторожно передала яйцо Сорви-голове. Тот невольно напряг мышцы – яйцо оказалось достаточно увесистым. Судя по весу, сделано оно было из цельного куска неизвестного розового камня с серебристыми прожилками. Поверхность яйца искрилась в лучах костра и матово бликовала. Красиво, но ничего особенного, решил Синдбад.
– Ну как, уважаемый Сорви-голова, вы чувствуете, как поумнели? – спросил он.
