Илья Александрович Балабанов
Мир Опустел. Начнем Сначала!
Глава 10
Линия реального времени
Уже полчаса в пути. С каждой минутой вой становится громче, а моя смелость тише. Мы почти приехали.
Я начинаю догадываться, в каком месте собралась стая. Скорее всего, это площадка промзоны на окраине города.
Выключаем фары…
Оказывается, при полной луне тоже бывают тени… Они гораздо черней обычных и как будто идут за тобой вместо того, чтобы стоять на месте. Зато без фар видно дальше! Раньше мы видели только внутри луча, тёплого и живого. А теперь можем рассмотреть всю округу. Мы будто остались без защиты. Слились с ночью и доверились ей.
Чертова приборная панель! В полной темноте она светит так ярко, что я чувствую себя красным мясом на витрине магазина. Подходи и откусывай! Словно почувствовав мое настроение, Олег берет футболку с заднего сидения и завешивает табло приборов. Становится чуть-чуть спокойнее.
Сворачиваем на узкую дорогу, медленно движемся вдоль бетонного забора.
Уже никаких сомнений, что сборище происходит за ним. Шум стал таким громким, что переговариваться получается только криком. Я прошу остановить и, высунувшись из окна, перелажу на крышу. Через секунду я все увижу своими глазами…
Взявшись руками за холодный, шершавый бетон, осторожно поднимаю голову над ним.
Ничего!
Только ангары, недостроенные здания и строительный мусор.
Звук, по силе сравнимый с гулом стадиона, исходит из глубины территории…
Въезжать туда всё равно, что прыгать в Северное море! Ночью… С ледокола. Переглянувшись без слов, решаем идти до конца.
Страшно до одури!
Но любопытство сильнее.
К тому же, ну, разве может с нами случиться что-то особенно нехорошее, пока мы сидим в большой, мощной машине? А уж если какая тварь исхитрится попробовать к нам забраться, я всегда готов угостить её жменькой дроби в упор.
Всё также, не включая света, мы медленно, со скоростью шага, въезжаем в ворота. Луна прячется на минуту за маленькую тучку, и объезжать препятствия становится сложнее.
Метр за метром, как охотник перед звериной берлогой, мы крадемся к цели. Окажемся на пригорке впереди и нам все станет видно.
Доехали…
По пояс высовываемся из окон…
Котлован, размером с футбольное поле… Он буквально кишит движущимися фигурами. Лунный свет помогает разглядеть подробности, и как только я начинаю понимать, что происходит, животный страх делает ноги ватными, и я валюсь на сидение.
Мы оба, не сговариваясь, поднимаем стекла, и я нажимаю кнопку переключателя центрального замка.
– Скажи мне, пожалуйста, нахера мы сюда приехали? – я шепчу, не найдя в себе сил говорить в полную громкость. Олег меня не слышит.
Загипнотизированный ужасом я наблюдаю через лобовое стекло, как сотни, а может, и тысячи больных, сидя на корточках или стоя на четвереньках по краю и стенам котлована, воют глядя на его центр. Они возбужденно подпрыгивают, норовят сорваться вниз.
Именно там, на ровном бетонном дне происходит главное представление.
Я смотрю во все глаза, но никак не могу разобрать, что привлекает внимание обжор.
Вдруг луна выплывет из облака и особенно ярко озаряет землю.
Теперь понятно…
Несколько десятков больных сношают своих женщин.
Самки, стоя на четвереньках, принимают самцов. Вожаков…
– Ты это видишь? Ты понял, что там происходит? – я кричу, чтобы Олег меня расслышал.
– А что непонятного? Весна пришла! Собачья свадьба!
Ключ зажигания поворачивается в гнезде. Мотор заводится, и происходит непоправимое…
Автоматически, в полную мощь, включаются фары.
Рухнувшая на нас тишина оглушает сильнее любого рёва. Тысяча голов одновременно повернулась в нашу сторону.
– Ну! Нам конец, – комментирую я очевидное.
К чести моего водителя он не теряет самообладания, а спокойно, словно ничего не происходит, начинает маневрировать разворот.
Тысячи внимательных глаз, щурясь от яркого света, наблюдают за нами.
Если бы я мог, с удовольствием сейчас обмочился, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но я буквально высох от напряжения.
Рот превратился в пустыню, язык присох, и единственное, что возможно, это причитать:
–Острожненько… Тихонечко… Аккуратненько…
Наконец машину удаётся развернуть мордой на выезд. Я сажусь на самый край сидения и, как в детстве на качелях, раскачиваюсь взад—вперёд, стараясь помогать разгону.
Сзади раздаётся протяжный громкий крик, а затем гвалт множества глоток. Началась погоня.
К котловану мы ехали очень медленно, можно сказать, крались в темноте. Это помогало не замечать кочки и битые кирпичи, разбросанные повсюду. Теперь же, разогнавшись до 30 км/ч, мы то и дело подлетаем в воздух, причём, делаем это так экстремально, что кажется, будто ещё немного, и машина потеряет колёса. Или дно. Я отчаянно ору Олегу, чтобы он сбросил скорость. Развернувшись назад, пытаюсь рассмотреть, сколько обжор участвует в погоне, но могу понять только, что очень много. Ловкие чёрные силуэты быстро перемещаются вслед за нами и вместо того, чтобы отставать, наоборот – нагоняют!
– Ах, ты ж, задница проклятая! Вот это я натворил, – неожиданно испуганно кричит Олег. – Я пропустил поворот! Проехал чертовы ворота!
Он резко затормозил, и я принялся кричать, что это плохая идея. Что нужно ехать прямо и искать другой способ сбежать с базы.
Зажатые металлическим ангаром с одной стороны и забором, заросшим плющом, – с другой, мы имеем возможность двигаться только вперёд. Элементарно, здесь настолько узко, что попросту негде развернуться.
– Ничего! – пытаюсь успокоиться я, – сейчас проедем по кругу и выскочим в ворота. Не будут же они бросаться под капот! Олег, ведь не будут же?
– Не проедем мы по кругу, – мрачно отвечает водитель, – мы приехали в тупик.
Я впервые с начала погони перестаю смотреть назад и разворачиваюсь вперёд, чтобы увидеть печальный ржавый экскаватор, наглухо перегородивший дорогу.
– Развернуться тоже не получится, – тихо добавляет Олег, – теперь только сдавать задом. Давай-ка, наверное, перелазь назад. Там стекла нет. Будешь отстреливать тех, кто в машину полезет.
Стараясь не думать о том, что сейчас начнётся, я молча перелажу через спинку сидения и, усевшись напротив разбитого окна, выставляю в него Сайгу. Убедившись, что я готов, Олег начинает движение. Оставшиеся далеко позади, тёмные силуэты снова стремительно приближаются.
– Я сейчас буду ехать очень медленно, – предупреждает водитель. – Во-первых, ничего не видно, а во-вторых… – мужчина замолкает, – в общем, и первого хватит. Щас полезут! Будь готов!
Первый удар мягкого тела о бампер…
Бах!
Сбили ещё сразу нескольких…
Корпус машины дёргается, переезжая через препятствие, раздаётся пронзительный визг. Кажется, это кричит женщина.
Заметив в проёме окна чью-то голову, я широко открываю рот и стреляю. Видел в каком-то фильме, что так делают при особенно громком выстреле. Чтоб не разорвало ушные перепонки. Салон наполняется сладким запахом порохового дыма, голова из окна, само собой, исчезла.
Решив поменять стратегию, я подсаживаюсь поближе к окну и, вытащив ружье наружу, луплю два выстрела подряд просто по ходу движения. Может, получится распугать!
Бах!
Тяжелый удар по крыше.
Кажется, кто-то запрыгнул на неё и теперь старается удержаться. Я вижу бледные от напряжения пальцы на заднем стекле.
– Выезд! – громко кричит оглохший от выстрела Олег и, прекратив, наконец, движение задним ходом, ныряет мордой в ворота. Оказавшись на ровном асфальте, автомобиль стремительно набирает скорость. Моментально ставшие маленькими фигуры, разочарованно останавливаются, прекратив догонялки.
– Один все ещё на крыше! – кричу я, и напарник, резко наступив на педаль тормоза, заставляет меня вылететь с заднего дивана и стукнуться лицом об передние сидения.
Обжора тоже не удержался. С визгом он улетает вперёд на дорогу и нехорошо падает, прямо на голову. Хруста мы не услышали, но то, что больной сломал шею, понятно и так.
– Отбегался супермен, – мрачно констатировал доктор. – Это ж надо! На крышу забрался скотина. Прямо, как в фильме ужасов!
Автомобиль мягко бьет передним колесом, переезжая препятствие, затем добавляет задним. Оглянувшись, я вижу одинокую, тонкую фигуру, оставшуюся посреди дороги.
Дневник.
Сложные чувства… Рано или поздно нам придется столкнуться с этой стаей. Олег уснул, а мне тревожно. Выпил полстакана водки, но сон не идёт. Мы договорились, что начнём искать более спокойное место для жизни. Находиться в квартире с каждым днём все опаснее.
Смотрим вокруг, думаем, готовим план на будущее.
Больше не буду пить просто так. Что за дурацкое новшество? Жалко, что в новом мире не тухнет именно водка! Лучше бы не портился хлеб.
Пойду спать. Во сне мне всегда легко и спокойно. И скучно…
Великолепное свежее утро. Энергии внутри скопилось достаточно и ей необходим выход. Встаю с кровати и застаю Олега, делающим завтрак на кухне. Печенье, кофе со сгущенкой, немного шоколадных конфет, которые уже немного засохли по корочке. Кажется, мы готовы к новому дню.
Ничего нового в планах: магазины, аптеки, баки брошенных машин.
К полудню, когда багажник серьезно просел от добытых припасов, мы решаем, что хватит. Осталось только решить, для чего…
Пустые улицы, весеннее небо, звонкие разговоры птиц. Никогда уличные птицы так не звучали. Прибавились нотки, которые раньше можно было услышать только в лесу. Наверное, город начинает возвращаться в объятия матери-природы.
Проезжаем по центральной улице. Мимо проплывают исторические здания, высохшие фонтаны, многоэтажное здание администрации.
– Олег, ты же не сильно сейчас занят? – спрашиваю я. – Просто, если не сильно, то я мог бы предложить небольшое приключение. Исключительно развлекательного характера.
– На самом деле, сейчас немного напряженно со временем, – подыгрывает Олег. – Но ради стоящего приключения, можно что-нибудь перенести.
– Короче, давай полазим в администрации? Всегда было интересно, как оно там внутри.
Олег улыбается несколько секунд и останавливает машину для разворота.
– Скажу честно, ни о чём подобном не мечтал, но тебя поддержать готов. Давай полазим.
Через минуту мы, смачно проехав по некогда ухоженным газонам, паркуемся прямо перед центральным входом.
– Как считаешь, есть там жизнь после смерти? – спрашивает Олег. – Побольше взять оружия или нет смысла?
– Не знаю. Давай, наверное, побольше! Давай всегда брать побольше.
Черт знает, что там за этим входом. Может, это вообще люк в межпланетный корабль. Ни ты, ни я там не были так что, вероятность 50 на 50. Либо корабль, либо нет!
– Справедливо, – улыбаясь, соглашается мой компаньон, и мы, набив полные карманы дополнительными патронами, решительно толкаем запертые двери…
Запертые двери оказываются незапертыми, и уже через пару секунд мы осматриваем огромный вестибюль, хоть и отделанный на современный манер, но явно имеющий советские корни. Картины в тяжеленных рамах, высохшие пальмы в глиняных горшках.
– Смотри сюда! Вот умора! – Олег остановился перед огромным, в рост человека портретом, с которого гордо, словно царь на холопов, смотрит щекастый мужичок. Толстые очки, челка на плешивом лбу и, вдруг, большие, чёрные усы, пририсованные маркером. На толстых пальцах нарисованные перстни, во рту дымит ненастоящая сигарета.
– Необычный портрет! – Олег подпер указательным пальцем подбородок и щурится, подражая гротескному критику. – Оригинальная авторская находка. Как думаете, коллега, какой шанс, что изображённый на холсте правитель был хорошим человеком? Полезным и справедливым?
– Думаю, что шанс все-таки есть. Меня, если честно, всегда бесило, что люди только ругают власть. Не думают, что и от власти есть какая-то польза.
– А какая? – удивлённо спрашивает Олег, – интересно было бы послушать.
– Дорогой Доктор, мой рассказ не будет слишком длинным. Но ради справедливости вспомни, что мусор из баков куда-то исчезал. Что в больницах принимали врачи, что дороги ремонтировались, пусть и не очень грамотно.
– Очень не грамотно, – поправил собеседник. – Но твою мысль я понял. Ты прав. Между придворными интригами и казнокрадством, им все-таки приходилось что-то делать для страны. Спасибо вам, Господин Функционер, за пустые мусорные баки! – Олег шутливо поклонился портрету. – Эти усы вам очень идут…
Я не хочу спорить на тему, которая меня не слишком заботит и потому, улыбаясь, приглашаю идти дальше…
Закончив с коридором, мы оказались в просторной столовой, на удивление, мило обставленной. Столики со скатёрками, деревянные стулья, много телевизоров. Лично мне, это напоминает отель.
– О, гляди! – Олег, изучающий зону раздачи еды, бросает мне в руки небольшой, темного цвета предмет.
– Сникерс! – я принимаю подачу и тут же, развернув, начинаю лопать. Аромат жареного арахиса вперемешку с шоколадом наполняет воздух. С каждым новым укусом, хочется все больше.
– Еще есть? – спрашиваю я, – только не жадничай.
– Нет, только два было, честное слово. Сам их, неполезных, люблю с детства.
Выйдя из столовой, мы попадаем в суперсовременный спортзал. Интересно, откуда у них было время тренироваться на работе? Мы долго тестируем всевозможные тренажеры, но главное удивление ждёт нас за пластиковой дверью. Настоящий бассейн с четырьмя дорожками на 25 метров.
– Я начинаю понимать, почему люди так держатся за власть, – кричит уже раздевшийся догола Олег. Он разбегается и, прижав колени к груди, прыгает в воду.
Мне уже можно не снимать одежды, все равно, весь мокрый.
– Вот свинка, – говорю я улыбаясь и вытираю рукавом лицо. Оставляю кучку вещей на полу, кладу ружье поближе к бортику и спускаюсь в голубую прохладу.
Боже, какое удовольствие!
Я, зажмурившись, ныряю с головой в чистую, пахнущую хлоркой воду и плыву несколько метров под водой. Ощущение настолько забыто кожей и настолько приятно с непривычки, что я начинаю в голос хохотать. Олег, глядя на меня, заражается смехом, и вот мы уже оба, до истерики, не имея возможности остановиться, хохочем. Приводим в порядок покалеченные за последний год нервы.
После купания, нагуляв аппетит, мы решаем поесть, для чего отправляемся в машину, набираем в багажнике консервов, галетного печенья и газировки. Усаживаемся прямо на газоне, который изрядно зарос травой и с удовольствием полдникаем.
Вдоволь излазив чиновничьи кабинеты, пост охраны и даже актовый зал, самое сладкое мы оставили на потом. Кабинет губернатора.
О том, что это именно его кабинет, броско сообщала позолоченная табличка на драпированной двери. Она оказалась запертой. Пришлось сбегать вниз за монтировкой.
Мы внутри кабинета. Богатый стол, шикарные кожаные кресла, несколько бутылок дорогого коньяка в шкафу. Олег уселся, взял трубку тяжёлого, на советский манер, стационарного телефона.
– Леночка, два кофе нам с Ильей… Ммм…
– Александровичем, – подсказываю я.
– Да. Вы слышали, Леночка.
– А кофе нет, господин губернатор, – подыгрываю я, – есть галеты и паштет. Нести?
– Нет, Леночка. Раздайте галеты бедным, а паштет… богатым! И ни с кем меня больше не связывайте. Я ухожу в отставку.
В дальнем углу кабинета мы находим просторную гардеробную. Пиджаки, рубашки, туфли – ничего интересного. Открыв вторую дверь, попадаем в небольшую спальню, оборудованную душем и туалетом. Удобно. Так управлять можно! С комфортом.
Вдоволь насидевшись в удобных креслах, насмотревшись в окно с видом на самый центр города, мы покидаем кабинет и, уже насытившись местными интересностями, отправляемся в сторону выхода.
– Подожди, пожалуйста, еще минутку. Последний кабинет гляну, – Олег показывает на дверь с табличкой "первый заместитель". – Интересно, как там во дворе у них, а тут окна как раз туда.
Я немного устал. Сажусь на ступеньки, чтобы дождаться товарища и погружаюсь в мысли. Интересно, как это вообще? Быть при власти? Не скучно, наверное. Все время нужно быть в тонусе! Чтобы свои не сожрали.
А когда нет, всегда можно залечь в милой спаленке. Смотришь из окна на маленьких человечков, отхлебываешь из чашки и придумываешь, как забить без последствий на очередное скучное мероприятие… Ветераны, памятные даты, заседания сонных людей со стеклянными, рыбьими глазами. Им смертельно скучно говорить ни о чем. Но все привыкли. Все на работе. Это особый клуб, и умение высиживать, терпеть и кивать – плата за членство…
– Илюха! Иди сюда! – Олег кричит из кабинета, – тебе понравится.
Он сидит на диванчике и увлечённо смотрит в ноутбук, стоящий на журнальном столике.
– Вроде загружается. Прикинь! Тайны мадридского двора…
Я сажусь рядом, но компьютер рассматриваю без интереса. Он безнадежно устаревший, тяжелый, с огромной черной мышкой. Уверен, что внутри неё можно найти серый шарик! Помню, что он очень приятный на ощупь. Твёрдый, бархатисто-резиновый. Нужно будет достать и утащить на память.
Я часто замечал, что взрослые люди трудно привыкают к новым вещам. Уверен, что и этот артефакт здесь не из экономии и бедности, а из-за банальной неохоты разбираться в устройстве чего-то нового.
Компьютер, наконец, загрузился, проиграла характерная мелодия. Скрипы и кряхтение прекратились, на экране появился в прямом смысле долгожданный рабочий стол.
Огромное количество папок. В основном с названиями населенных пунктов. Другие названы датами разных лет.
– Ага! – восклицает Олег, – наверняка черная бухгалтерия! Сейчас мы тебя рассекретим, коррупционер.
Через десять минут унылого чтения писем и обращений, я начинаю понимать, зачем губернатору спальня. Полчаса читаешь эту тягомотину, а затем полчаса спишь. Иного способа выжить придумать не получается.
– Олег, – говорю я, не выдержав, – давай потихоньку отчаливать? А? Столько в мире всего интересного. Прекращай!
Но видимо, мой компаньон находит в этом занятии что-то своё, особенное. Его губы беззвучно читают, в стёклах очков отражается очередной текст.
– Ещё минутку, – просит он. – Досмотрю эту интересную папочку и все. Видишь тут какие файлы? "Карта"… "Необходимые вещи…"
– Ого, – мне вдруг становится интересно, – а это не план ли отхода? На наш конец света?
Олег щёлкает мышью и читает вслух:
– Необходимые вещи… Расспросить, кто что берет с собой… узнать, будет ли семь свободных мест в верт… Верт – это в вертолёте, наверное. Уточнить схему проезда на всякий случай… Брать ли деньги…
Немного раскрасневшийся Олег прекращает читать и поворачивается ко мне.
– Ты вообще понимаешь, что мы сейчас видим?
– Охренеть же можно. Открывай скорее дальше, – тороплю его я, – признаю, что был не прав. Это интересно.
В файле с названием "карта" нас действительно ждёт карта. Красным крестиком на ней указано место на отдаленном берегу Чёрного моря. Несколько часов езды от нашего города. Становится совершенно ясно, что это какое-то особенное место. Именно туда собрались прятаться члены нашего доблестного руководства.
– Думаю, что это бункер, – подытоживает очевидное Олег, – скорее всего, в нем сидит вся верхушка. Как считаешь? Пустят нас? Или им и так весело?
– Думаю, не пустят, – отвечаю я. – Но съездить стоит. Слишком уж интересно посмотреть, как они там устроились. Заодно целое дело придумали. Согласен?
– Согласен, – подтверждает доктор. – Только давай в этот раз без спешки. Тщательно подготовимся и вперёд. Торопиться-то некуда!
Добравшись до квартиры, мы пьем ароматный черный чай и расходимся по комнатам. Я уютно устраиваюсь среди одеял и подушек и сквозь сладко тянущий в свои владения сон, различаю звуки открывающейся двери.
– Олег? – спрашиваю я, не желая расставаться с приятным оцепенением. – Это ты? Или на нас напали зомби?
– Я! Все в порядке! Подышу полчасика свежим воздухом. Из окна. Спи.
– Хорошо, что не зомби, – шепчу я и проваливаюсь в сон.
Резкие толчки в бок. Просыпаюсь.
– Илья! Илья… Форс мажор…
Я сажусь в кровати и жду, когда зрение соберётся в темноте после сна. Чувство тревоги наполняет грудь, передаётся от возбужденного тона Олега.
– Нужно ехать. Вставай, пожалуйста. Расскажу по пути!
Через минуту я одет и собран. Жду замешкавшегося с рюкзаком соседа.
Ночью страшно и потому, мы тихо спускаемся по ступенькам, прислушиваясь, а Олег полушепотом рассказывает о случившемся.
– Сидел на окне, пил чай. Просто ждал, пока спать захочется. Когда уже совсем решился дойти до кровати, услышал странное. Сначала больные кричали особенно громко, но я подумал, ну, жрут друг друга, с кем не бывает?
Но тут, Илья… Я услышал какое-то слово! Даже фразу! Как-будто кто-то прокричал!… Слушал еще минут десять, но больше ничего не было.
Есть вариант, что мне показалось.
Либо больные начинают разговаривать. Но что, если там, где-то там в темноте, выживший?
– Может, лучше подождем утра? Честное слово, страшно, трындец, в темноту вылазить!
Олег обернулся ко мне и, вытащив из кармана расчёску, принялся поправлять челку.
– Хотя, прости! – поспешил добавить я, – какое, нахрен, утро… Едем!
Превратившись в глаза и уши, готовые палить по любой тени, мы прошли несколько метров до машины. Я уселся сзади, занял с ружьем позицию у окна, а Олег, не включая фары, начал движение по залитой лунным светом улице.
Мы проехали ровно два квартала, когда я на уровне интуиции почувствовал что-то впереди. Что-то необычное.
– Олег, стой. Выключи двигатель и вынь ключи. Мне нужна тишина. Вынь ключи! Пусть приборы погаснут.
Олег делает, что сказано, а я, старясь производить как можно меньше шума, выхожу из машины. Усилием воли заставляю себя не думать о страшном. Если тут в темноте есть больные, они боятся не меньше моего.
Отхожу подальше, вслушиваюсь, всматриваюсь, внюхиваюсь в окружающий мир…
Вижу странное в конце улицы.
Как будто сполохи огня освещают небо. Что-то горит, но не слишком сильно. Едва различимо отсюда.
Олег становится рядом.
– Смотри, – показываю ему я, – видишь? Кажется, нам нужно туда.
Особую остроту придает неторопливая езда с опущенными стеклами. Мы высунули головы на улицу и катимся.
Тёмные дома с чёрными окнами, прохладный ветер с запахом гари. Я иногда смотрю на окна, и фантазия тут же с удовольствием рисует всякое: силуэт человека, неясное движение или всполох света. В животе холодно, а в душе неприятно. Твёрдо могу сказать, что ночные вылазки в мёртвом городе – это не мое.
Бабах!
Оглушительный грохот заставляет меня резко дернуть головой, и я сильно, до искр в глазах, бьюсь о верхнюю стойку. Судя по матерному выкрику, Олег выполнил тот же самый трюк. Попутно, видимо, испугавшись, он резко жмет на тормоз, и мы оба стучим лбами в переднее стекло.
– Охренеть, – первым выдает Олег, – мы с тобой, как в комедии. Смотри туда!
Но я и сам, без его помощи, прекрасно вижу столб огня в пять метров высотой по направлению нашего движения.
– Думаю, это машина взорвалась, – объясняет напарник, – уже как-то раз видел такое. Может помнишь, маньяк жег машины у нас в городе? Так вот, в моем дворе он спалил целых две. Я тогда испугался и гараж купил.
Я киваю, но не слушаю. Мои мысли сейчас далеко. Пытаюсь хотя бы примерно разобраться в происходящем.
Полчаса назад были крики… Потом это зарево. Теперь взрыв.
Что там творится?
Может, машина сама загорелась, а больные разволновались, раскричались? А может быть, человек, сохранивший рассудок! Пытается отбиться от стаи.
Вижу двор. В нем пылает машина. Вокруг никого. Десять соседних автомобилей гудят и моргают огнями, видимо, от взрыва сработали сигнализации!
Прошу Олега развернуться и сдавать во двор задом. Это даст мне возможность держать на прицеле всю округу, а если станет жарко, мы сможем удрать не тратя драгоценных секунд.
Я кричу, чтобы он тормозил и перебираюсь через сидение в багажник, рассматриваю двор через тонированное стекло. Яркое пламя освещает картину, и чем дольше я гляжу вокруг, тем более страной мне она кажется.
На асфальте лежит несколько гантелей. Небольших, по два килограмма каждая. Такие используют для занятий фитнесом. Чуть подальше два цветочных горшка, разлетевшихся, с рассыпанной землей. Блестящие кляксы разбитых стеклянных банок довершают композицию и начинают превращать её в определенный сценарий.
Я прошу Олега посигналить…
Ничего не выйдет. Слишком громко вокруг. Нужно стрелять!
Жестом показываю, чтобы закрыл уши и, выставив ружье в небо, палю два раза подряд.
Смотрю на окна и балконы дома. Ничего не происходит.
Два новых выстрела!
Бах! Бах!
Кажется, есть движение на третьем этаже!
Я выскакиваю на улицу и начинаю прыгать и махать, привлекая внимание.
Это уже не нужно. Меня заметили…
– Какая квартира? – ору я, что есть мочи. Мне что-то кричат в ответ, но разобрать слова не получается. – Сейчас поднимусь, – бурчу я себе под нос, уже на бегу.
Заскочив в подъезд, озираюсь по сторонам, водя стволом в разные стороны. Понимаю, что забыл дозарядить ружье, но да и черт с ним! Взлетаю на третий этаж, вижу открытую дверь, из которой навстречу бросается женщина. Она визжит, явно от радости, принимается меня обнимать и осыпает поцелуями.
– Родной мой! Хороший! Живой! Заходите скорее! Они же прибегут в любую секунду!
Мы забегаем в прихожую, и женщина тщательно, на несколько замков, запирает дверь. В квартире дурно пахнет деревенским туалетом, и мне становится понятно, что хозяйка провела тут длительное время.
Она без остановки причитает, пытается мне что-то рассказать, но получается у нее очень сбивчиво и потому, я ничего не понимаю.
Все, что мне удалось разобрать это фразы: "сижу тут", "уже и не думала", "честное слово" и "невероятное счастье". Но в принципе, этого вполне достаточно, чтобы понять, что происходит.
Зайдя в комнату, я захлопываю балконную дверь. Какофония сирен стихает, и теперь, наконец, можно общаться.
– Как вас зовут?
– Таня! Таня меня зовут! – её шок еще не прошел и потому, она кричит мне в лицо.
Я беру её за голову и прижимаю к груди.
– Таня, успокойся, мы приехали за тобой. Увидели пожар, услышали шум. Теперь мы тут… Все в порядке, слышишь?
Она начинает горько всхлипывать, и я понимаю, что слышит, что приходит в себя.
– Я уве не вдала даве никого… – лопочет женщина, не отрывая лица от моей рубашки. – Понимаешь? Уже умирать приготовилась! – сморит мне в глаза, – не могу одна! Устала насмерть.
– Теперь все позади, – я глажу её по спутанным волосам, – теперь нас трое. Там еще Олег в машине ждет. Что у тебя тут в квартире? Есть что-то важное? Собирай и поехали отсюда скорее. На всю эту свистопляску обжоры могут сбежаться.
Таня отпускает меня и бросается в комнату, откуда появляется через пару секунд с накинутым на плечи рюкзаком. Подбегает к двери и начинает отпирать замки.
– Давай за мной, – командую я, и мы осторожно спускаемся по лестнице.
Быстро бежим до машины, запрыгиваем на заднее сидение. Увидев улыбающегося Олега, женщина хватает его за руку и прижимается к ней щекой.
– Какое счастье, – произносит она, рыдая, – лучший день в моей жизни!
