Илья Александрович Балабанов
Мир Опустел. Начнем Сначала!
Глава 22
Линия реального времени
Мы меняем маршрут, но меня это не заботит. Всю дорогу я еду последним и просто покорно повторяю, что требуется…
Услышав на улице хлопок, сбавляю скорость, открываю окно. Вслушиваюсь, но звук не повторяется.
Зашипела рация, голос Олега звучит взволнованно:
– Ребята! Кажется, выстрелы. Кто-то слышал?
Я беру аппарат, нажимаю кнопку:
– Приём. Что-то слышал.
Бах!
Бах!
Два ружейных подряд…
Следом короткая очередь из автомата.
Нарастает тревога.
– Олег! Видишь что-то?
Не отвечает. Его машина заметно ускорилась, и я давлю на газ, чтобы не остаться позади.
До дома остаётся меньше трёх кварталов, когда я вижу в кустах засаду.
Больных не больше десяти и, пригнувшись к земле, они жмутся в траву, надеясь остаться незамеченными. Проезжаю мимо дома с заваленным забором, краем глаза замечаю во дворе суету. Несколько десятков обжор, замерев на месте, с любопытством провожают меня взглядом.
Машина впереди останавливается. Я подъезжаю сбоку и показываю Грише, чтобы открыл окно:
– Понимаешь, что происходит?
Резкий удар в стекло заставляет меня подпрыгнуть на сидении.
Правой рукой хватаю автомат, вижу перекошенное лицо обжоры. Бьется головой в окно, не может сообразить, что вцепиться в меня не получится.
Левой рукой щупаю кнопки открывания окон, истерично рву их кверху. Моторчики жужжат, стёкла и так закрыты до предела. Обжора бьет снова и снова, на окне начинают оставаться кровавые следы. Кожа на лысом черепе морщится от натуги, он скалит белые, обломанные зубы, напоминающие из-за неровности клыки хищника.
Я больше не хочу проверять прочность стекла и потому, включив заднюю скорость, стартую с места совершенно не глядя назад. Раздаётся мягкий удар, за ним ещё один. Посмотрев на экран заднего вида, вижу больных разбегающихся в стороны. В конце квартала разворачиваюсь, уезжаю подальше. Смотрю в зеркало, ребята делают то же самое.
Паркуем автомобили бок о бок. Откроем окна и сможем говорить, не выходя на улицу.
Вижу, как Олег кричит что-то в рацию, но не слышу его. Странно… Моя почему-то не работает. Проверяю кнопки, включаю обратно, видимо, зацепил когда суетился.
– База! База! Таня! Андрей! – без остановки повторяет мужчина. Руки дрожат, видно, что сильно волнуется.
– База! Таня! Андрей! На связь! Это Олег. Что у вас происходит?
Я собираюсь спросить, а не далеко ли мы для приема отъехали, но вспоминаю, что Моторола бьет на 15 километров по кругу.
Надеюсь, что просто не слышат.
В образовавшейся тишине Танин голос:
– Что тут нажимать-то? Приём! На связи. Вы где? – голос её звучит ровнее, чем можно было ожидать, и меня это успокаивает.
– Таня! Мы рядом. В нескольких кварталах! – Олег торопится, говорит невнятно. – Что случилось? На нас напали! Как вы?
– Понятно, что напали, – рация шуршит, видимо, женщина отвлеклась на что-то. – На нас тоже напали… Ещё вчера.
Мы стреляем, как получается. Но они прячутся. Почти не попадаем. Ночью страшно было. А сейчас ничего. Терпимо!
– Танечка, вы держитесь! – Олег переходит на крик, – мы вернулись, и у нас много оружия. Передай всем, что мы придумаем! Мы поможем!
Таня снова не отвечает несколько секунд, и мужчина кричит:
– Приём?! Как поняли?
– Поняли, – произносит Таня, – ждём.
На заднем фоне слышатся два трескучих выстрела.
Договорились проехать во двор многоэтажки на углу квартала, забраться на крышу с винтовкой, хорошенько почистить с высоты.
Гриша предложил пострелять из любимого гнома и сам же сообразил, что это опасно. Мало ли, как осколок от взрыва ляжет. Нас ему не достать, а друзей в крепости запросто может ранить. Будем действовать аккуратно.
Много целиться, мало стрелять. Благо патронов много, а закончатся, так найдём ещё. Схема теперь отработана.
Несколькими ударами высадив дверь, ведущую на крышу, поднимаю за ручки оставленный на полу ящик боеприпасов. Мокрый от пота Олег протискивается передо мной, первым выходит на закатанную рубероидом поверхность.
– С этого угла удобней всего, – он машет рукой, показывает, где положить вещи. – Давайте, чтоб все по-серьезному. Как на войне!
Если я снайпер, вы – группа прикрытия. Я стреляю, а вы прикрываете зад.
– От кого? – уточняет Гриша.
– Мало ли, от кого! Может, больные на шум придут. Может быть, хищник ко мне подкрадётся. Ваша задача прикончить всех, кто посмеет тревожить. Все понятно? Вопросы есть?
– Только один! Дяденька снайпер, какой у вас боевой стаж?
– Два часа! – не теряется Олег. – 54 выстрела и 15 покрошенных деревьев. Может, ещё барсук. Но его убийство осталось не подтвержённым…
Уже 10 минут наш стрелок без перерыва ведёт огонь. Гриша занял пост у входа и после каждого нового выстрела, эхо от которого разносится по всему кварталу, вслушивается в тишину подъезда. Нет ли гостей?
Пользуясь тем, что тыл надежно прикрыт, я лежу с Олегом и смотрю вниз. За все время ему удалось пристрелить только двух обжор, но минуту назад, закончив второй рожок, он, наконец, заявил, что пристрелялся. Теперь дело пойдёт скорее. И действительно, к концу четвёртого магазина, на дороге сереет не менее 8 мертвых тел.
Снова шипит рация, на связь выходит Дед Андрей:
– Приём! – говорит он, – спасибо за помощь. Все делаете правильно. С крыши, что справа жарите? Угадал?
– Приём, дедушка Андрей! Это Илья. Верно. Мы жарим с крыши! Корректируйте огонь.
– Как в советском кино! – смеётся Гриша, – первый-первый! Я гнездо. Требую поддержку с воздуха!
– Нет, – вставляет слово Олег, – у них там было опасно. А у нас, как в тире на ярмарке.
– Ребята! – раздаётся из рации Танин голос, – вы, наверное, голодные? Что хотите на ужин? Щас! Вы подумайте! – дед Андрей трубку вырывает.
– Забыл рассказать. Сад напротив, через дорогу. Бейте туда. Там они от наших ружей попрятались. Не жалейте. Они бы нас не жалели. Раз пришли, то придут ещё. Уж проверено. Чем серьезней лупить, тем надольше отобьёт охоту. Зря, ребята, вы место для них рассекретили. Будет теперь словно медом намазано!
Я сооружаю из нескольких кирпичей подобие подставки и устанавливаю на нее дуло автомата. Начинаю посылать одиночные выстрелы, тщательно смотрю, куда попадаю. Полный рожок отстрелял и вроде нащупал, как нужно целиться. Через несколько минут в саду появляются мои первые, собственные трупы.
– У нас теперь два снайпера, – говорю я Олегу, а он и не против, благодарит за помощь и просит продолжать.
Оказывается, что автоматная стрельба с такого расстояния занятие интересное. Враг совершенно не в курсе, что происходит, прячется черт пойми как, ведёт себя очень предсказуемо. Я навожу дуло на обжору, выцеливаю на два пальца выше головы, и вот, он уже танцует и извивается. Пытается заткнуть дырку в плече.
"Недолет", – констатирую я, и при следующем выстреле беру на два пальца и ещё половинку.
Если удаётся прострелить кому-нибудь голову, начинается настоящая охота. Почувствовав смерть товарища, животные облепляют его со всех сторон и принимаются жрать. Дальше остаётся только не лениться, палить и заряжать патроны. Самое интересное, что больные, похоже, в принципе не способны наесться досыта. Вроде только что жрал, а свалишь новый кусок мяса – обязательно прибежит попробовать. Я вывел теорию, что это из-за зубов, не приспособленных к поеданию сырого мяса, и Олег заинтересовался, даже убрал глаз от прицела, чтобы на секунду взглянуть на меня:
– Думаю, что-то в этом есть, – сказал он задумчиво, – сырое жёсткое мясо очень трудно отделять человеческими зубами. А ещё сложнее пережевывать. Вот они и мучаются над угощением.
– Я, если честно, – вступил в диалог Гриша, – вообще удивляюсь, как они такую пищу переваривают.
– А если даже и плохо переваривают, – Олег снова примкнул к прицелу, – других вариантов у них нет. А, как говорится, жить захочешь…, – конец фразы заглушает очередной выстрел.
Вскоре начинает казаться, что запах крови, смерти и боли все-таки вызывает в больных головах смутные подозрения. Я все чаще вижу, как очередной обжора, вдруг сорвавшись с места, начинает бежать, не разбирая дороги. Бессознательный страх, инстинкт подсказывает решение. Если час назад мы только и делали, что заправляли патроны в рожки, теперь большую часть времени проводим в поисках цели.
– Кажется, все, – говорит Олег, – думаю, можно спускаться. В этот раз победа за нами…
Ворота медленно отъезжают в сторону, и внутри двора мы видим всех его обитателей. Они стоят, выставив ружейные дула, готовые отражать возможную атаку. Мы медленно, привыкая к габаритам, один за другим заезжаем на парковку. Гриша, немного поспешив, цепляет зеркалом край ворот, и оно со звонким щелчком сворачивается. Ничего, такой вывих легко выправить обратно. Места едва хватает, и это несмотря на то, что свой мерседес дедушка Андрей загнал на клумбу, вынужденно придавив мой любимый розовый куст.
– Солидный автопарк! – восхищается Таня, и как только я покидаю кабину, занимает мое место. К ней тут же запрыгивает Роберт, и теперь они охают и ахают из машины на два голоса.
– Для вас привезли кое-что интересное, – говорю я Андрею, молча стоящему в сторонке, – как вы тут? Ничего? Жить будем?
Старик, тяжело ступая, медленно идёт в мою сторону.
– Поживем ещё маленько. Устали только… Это ж мы уже целые сутки в обороне стоим. Не спали. Не ели толком. Я для таких поворотов старый…
Именно на этих словах он доходит до открытого багажника и, бросив в него беглый взгляд, моментально преображается:
– Это что? Гранатомёт? Ну-ка дайте посмотреть! А выстрелы к нему есть? Может шарахнем напоследок? – старик гладит матовый металлический ствол, в глазах горит азарт словно у мальчишки, —ладно… Успеем ещё шарахнуть… Хорошая вещь. Молодцы. С ней-то жить гораздо спокойнее.
Наблюдая за этой сценой, я успокаиваюсь. Побегает ещё дедушка, повоюет! Просто нужно хорошенько выспаться.
Когда Роберт замечает, сколько мы ему привезли игрушек, он напрочь забывает все русские слова. Схватив яркую коробку с надписью "Лего. Звёздные войны", мальчик бегает с ней по кругу, целует и прижимает к груди. Похоже, что с этим подарком мы попали в точку.
– Робик, иди сюда на минуточку! – Олег силится вытащить из салона огромного медведя, ростом который может даже повыше будущего владельца. Мишка круглобокий, горчичного цвета, очень напоминает диснеевского Винни-пуха.
– Смотри, – Олег ставит игрушку на землю рядом с мальчиком, – енот!
Роберт задумывается на секунду и серьезно отвечает:
– Медведь!
Тогда Олег засовывает пальцы в выхлопную трубу и мажет их сажей. Рисует медведю широкие круги под глазами и повторяет:
– Енот!
Роберт снова размышляет какое-то время и, подойдя к мужчине, вырывает игрушку из его рук:
– Панда! – заключает он, и округу наполняет дружный, уносящий напряжение смех.
Гриша, захватив с собой автомат, залазит на крышу котельной и долгое время внимательно изучает окрестности.
– Больных нет, – заключает он. – Думаю, что мы их распугали. На сегодня можно расслабиться.
– Вы, наверное, голодные? – рассеяно спрашивает Таня. Она сняла с плеча ружьё, и теперь пытается поставить его, прижав к забору. Ружьё скользит стволом по кирпичу и заваливается на землю. Бросив его в таком положении, женщина уходит в сторону дома:
– Пошла ставить чайник. Чтобы всем хорошо спалось, спилите, пожалуйста, дерево возле забора. Если по нему опять кто-то залезет – я застрелюсь.
Рубить соглашается Гриша. Вооружившись топором и охраной в виде Енота с автоматом, он отправляется за ворота.
Я, Андрей и Олег сидим прямо на клумбе и молча слушаем мерный стук ударов топора. Наконец, делегация лесорубов возвращается, и мы всей компанией отправляемся на кухню, гадая по пути, что на этот раз Таня придумает к чаю.
Мы сидим за столом.
Гриша не поленился подключить телефон к монитору ноутбука и теперь показывает фотографии, которые нащелкал в бункере. Слайды сопровождаются авторскими комментариями, и все с интересом слушают.
– Если бы знал, что там будет так интересно, попросился бы с вами, – дед Андрей отхлёбывает чай и заедает ложкой варёной сгущёнки.
Кошка, которой второпях насыпали столько корма, что даже взрослый лев отложил бы половину, закончила ужин, запрыгнула на колени к Роберту и уютно урчит. Мальчик нежно чешет её за ушком и так сразу не разберёшь, кто из них получает большее удовольствие.
Варя смотрит фотографии по новому кругу и, желая приманить внимание брата, делает ему щелбан. Показывает что-то пальцами, а тот, с ленивой улыбкой, терпеливо "выслушивает": Варя просит передать, что в следующий бункер поедет вместе с нами. Выражение его лица немного меняется:
– В какой следующий, Варя? Что ты имеешь в виду?
Девушка показывает на одну из фотографий и быстро собирает пальцами комбинации.
– Это понятно, – перебивает ее Гриша, забыв переводить, – почему ты решила, что есть ещё?
Варя снова что-то показывает и снова "говорит". Гриша придвигает монитор поближе, тщательно всматривается, и вдруг его глаза становятся круглыми от удивления и восторга.
– Ребята! – парень подвигает компьютер так, чтобы было видно всем.
Тыкает пальцем в экран, – тут и тут!
А вот ещё один!
Это все долбанные бункеры…
Когда волна всеобщего интереса, наконец, схлынула, мы приступаем к обсуждению деталей. Таня, обнаружив, что возле каждого бункера мелким шрифтом прописан какой-то номер, предполагает, что это телефон спец-связи и что из каждого убежища можно вызвонить все остальные.
Всем совершенно очевидно – нужно ехать. Всем этот план очень нравится.
– А чем нам ещё заниматься? – резонно ставит вопрос дед Андрей. – Конечно, самое правильное это искать себе подобных. Семь человек – это прекрасно! Но у меня вот, – он кладёт руку на плечо мальчика, – внук. И через несколько лет ему понадобится подружка.
– Девчонка что ли?! – Роберт краснеет и строит презрительную гримасу, – обойдусь как-нибудь, деда! Спасибо не надо! Обойдусь.
Все за столом смеются, а маленький Енот вспыхивает, не слишком аккуратно перекладывает задремавшую кошку со своих колен на Варины и, резко выскочив из-за стола, кричит:
– Смотрите, чтобы учиться!
Хватает с пола пластиковую бутылку, вручает ее сидящему ближе всех Олегу и, показав жестом, чтобы тот не двигался, с разворота, быстрым движением ноги мастерски выбивает ее. – Понятно? Всем понятно?
Он с вызовом оглядывает присутствующих.
– Всем все предельно ясно, Роберт! – Олег умиротворяющим жестом поднимает вверх ладони, – никаких тебе девчонок! Ты для этого слишком серьёзный парень!
Когда большая часть компании разбрелась по дому, готовясь ко сну, мы с Андреем выносим в сад два стула и удобно усаживаемся, выставив босые ноги в мягкую траву. Прохладный ночной ветер тихо шуршит листьями на деревьях, из дома периодически доносится легкий смех.
На душе, наконец, покой и умиротворение.
– В интересном месте нам повезло оказаться, – говорит старик. – Ещё недавно эта планета казалась такой скучной. До невозможности банальной и потрепанной. А теперь, смотри, какая красавица! Совершенно новая история, будущее, которое невозможно спрогнозировать. Будто мы уже и не на Земле. Где-то на другой планете…
– Не уверен, что правильно понимаю, о чем вы сейчас, – я смотрю на соседа, – но мне интересно. Объясните, пожалуйста.
– Планета наша, – продолжает Андрей, – словно срезала с себя тяжелую опухоль. Из глубокой старухи превращается в молодую невесту. Посмотри вокруг!
Все теперь по-другому. Пару лет назад мы неслись в дырявом вагоне к прогнившему мосту! А сейчас… – старик шмыгнул носом, чувствовалось, что слова даются ему нелегко. – Мы вдруг – раз! И вместо того вагона – на дивном, новом корабле, плывущем в интересное будущее.
Понимаешь?
Я внимательно слушаю
– Ты представляешь, сколько рыбы через пару лет будет в океане? Каким чистым станет воздух? А самое главное, что можно все начать заново. Попытаться строить без ошибок…
Об одном жалею, – глаза моего собеседника заблестели, – что мне так мало осталось. Не увижу самого интересного!
Андрей, заметив, что я потянулся к нему, чтобы подбодрить, положить руку на плечо, делает останавливающий жест.
– Не утешай! Не устраивай глупостей. Ты же не Господь. Сам не представляешь, что будет даже в следующую секунду. Может, я лично тебя, ещё на 10 лет переживу. Андрей по-доброму улыбается, посмотрев мне в глаза. Показывает, что несмотря на колкие слова, настроен дружелюбно.
– Я не жалуюсь… Мне несказанно повезло. Я как будто сидел в кино и смотрел нудный, однообразный фильм с очевидным финалом, а вдруг – РАЗ! И оказалось, что вообще не угадал. И стало вдруг так стыдно перед режиссёром. За свою гордыню, за глупое скучание. За то, что не верил в замысел мастера… А теперь так вообще, новая серия! И мне в невероятно малом числе избранных удастся посмотреть трейлер. Узнать, что будет дальше. Этого вполне достаточно. Особенно, если хватает мудрости понять, что жизни всегда будет мало.
– Знаешь, – дед Андрей вдруг встаёт и хватает меня за руку, словно собирается сказать, что-то особенно важное. – Многие говорят, что жизнь слишком коротка. Это не так! Жизнь не коротка. Она драгоценна! Поэтому, будь нам отмерено вместо, допустим, ста лет целая тысяча – все равно будет мало! Все равно будет казаться, что не наелся.
Старик замолчал. Отпустил мою руку и устало уселся обратно.
– Прости меня. Прицепился к тебе со своими рассказами стариковскими.
Он снова остановил жестом мои возражения.
– Ты, все это почувствуешь сам. Когда придёт твоё время.
– Таааня… Таня!
Я держу рацию перед собой и монотонно повторяю это имя, уставившись в заднее стекло автомобиля. Уже больше трёх минут Татьяна не отвечает на вызов. В машине, которой она управляет, громко играет музыка, и я наблюдаю, как женщина, не зная о слежке, танцует, сидя за рулем.
– Дааа! – весело комментирует с переднего сидения Гриша, – пошла баба в отрыв.
Он почувствовал, что эта фраза слишком едкая и тут же исправляется:
– Говорю по-доброму! Со всем уважением к частной жизни! И любовью к музыке.
Пять минут назад едущий во главе нашего каравана Андрей передал по рации, что знает одно хорошее место.
Предложил съехать через 5 минут на гравийку, чтобы оказаться в дивном маленьком лесочке, на берегу озера. Наша машина, идущая в центре, поддержала предложение. После 3 часов безостановочного пути всем хочется размяться.
Таня, замыкающая цепь на своём Ниссане, вызова по рации не слышит. Она сразу, ещё за день до выезда предупредила, что собирается слушать любимые песни. Танцевать и подпевать. По этой причине попросилась ехать одна в отдельной машине, чтобы никого не смущать и самой не смущаться.
– Ничего, – шепчу я сам себе, – сейчас главное попасть в паузу между песнями. И Таня ответит. Никуда не денется.
Через пару минут, замигав аварийкой, Андрей начинает уходить вправо. Гриша перестраивается вслед за ним и тут, наконец, осознав, что пропускает что-то важное, на связь выходит Татьяна.
– Ребята, приём! Что происходит? Зачем останавливаемся?
– Все в порядке! – отвечаю я, – съезжаем с асфальта и едем в лес на озеро.
Таня пару секунд соображает и просит нас остановиться, забрать ее к себе в машину. Объясняет, что Ниссан слишком большой, что не чувствует габаритов и ехать не по шоссе боится. Мы забираем женщину и она, усевшись рядом со мной, бьет Гришу по плечу:
– У вас есть Queen? Давайте споём? Увидев наши испуганные взгляды, Таня смеётся и добавляет, что пошутила.
– Стойте, вдруг кричит она, – я ключи в машине забыла!
Гриша, надавивший было на тормоз, снова начал разгоняться.
– Таня! – нарочито серьезно говорит он, – думаю, что тебе не стоит переживать. Трафик на дороге минимальный. Уровень преступности даже не нулевой… А скорее, отрицательный. Все будет хорошо!
Андрей не ошибся. Встав в тени высоченных столетних тополей, мы оказались на песчаном берегу небольшого озера. С громким визгом, на ходу выпрыгивая из штанов, мимо нас проносится Роберт и извергая море брызг, забегает в воду. Через минуту мы всей компанией брызгаемся вместе с ним, а я, как самый высокий, назначаюсь главным трамплином, и Енот, скользя и срываясь, безостановочно влезает мне на плечи и ныряет.
Влезает и прыгает.
– Смотрите все, что нашёл! – Андрей кричит нам, забравшись на высокую толстую ветку, раскинувшуюся над водой, – тарзанка! Все ещё целая! – он сбрасывает вниз, привязанное прочной верёвкой колесо, и мальчик, в ту же секунду забыв обо мне, бежит к берегу, чтобы его опробовать. Старая тарзанка будит в каждом из нас позабытый детский восторг и потому, к ней выстраивается целая очередь. Доводы рассудительного Енота о том, что это для детей, что он должен первым качаться сколько ему захочется, остаются без внимания. Даже дед Андрей, дождавшись своего раза, встаёт на колесо ногами, раскачивается и с отчаянным криком улетает чуть ли не к центру озера.
– Подождите секунду! – Таня пытается перекричать всеобщие визги и крики. – Подождите секунду! – повторяет она, но всем по-прежнему не до неё.
– Да тихо вы! – с двойной силой кричит женщина, и только тогда, наконец, наступает тишина.
– Прислушайтесь! Слышите?
Я вытряхиваю воду из ушей и напрягаю слух.
Легкий гул, нарастающий с каждой секундой.
Олег указывает куда-то рукой и бежит в ту сторону, откуда мы приехали. Мы все бежим вслед за ним. За это время гул превращается в рокот. Он наполняет собой все окружающее пространство. Это так необычно, что мне становится страшно. Наконец, добежав до места, где деревья не мешают смотреть вдаль, мы останавливаемся. Не сговариваясь, приседаем на корточки. Таня берет Олега за руку, а Гриша, чувствительный к громким звукам, закрывает ладонями уши.
В небе над линией горизонта появляется темное пятнышко. Сначала оно похоже на арбузное семечко, а через пару секунд уже напоминает птицу. Военный истребитель на экстремально низкой высоте, проносится мимо нас в нескольких сотнях метров. Пыль, поднявшаяся с земли, собирается в небольшое облако и мешает обзору.
Рокот не уменьшается, а наоборот, нарастает.
Пыль немного осела, и мы видим ещё два истребителя, идущих крылом к крылу.
Вдруг один из них отклоняется от курса, качнувшись в нашу сторону, выравнивает полет вдоль трассы и выпускает из-под крыла белое облачко дыма.
Резко уходит в высоту.
Мы, пригнувшись к земле, заворожённо наблюдаем, как вспарывая небо, словно торпеда в воде, посверкивая неярким пламенем, вдоль дороги идет боевая ракета. Проходит три секунды.
Олег визжит: "Ложись!".
Небо озаряет ослепительная вспышка. Вместо машины, оставленной Таней на обочине, образуется море оранжевого огня…
Взрывная волна, заминая кусты и траву, молниеносным цунами докатывается до нас и валит с ног. Вслед за ней поспевает звук, разрывающий перепонки, и только после этого снова возвращается мир.
Я лежу на земле и смотрю в синее небо.
Облако, проплывающее прямо надо мной, напоминает голову хищной птицы.
