Илья Александрович Балабанов
Мир Опустел. Начнем Сначала!
Следующая остановка – бутик нижнего белья. Целых двадцать минут мы стоим вздыхая, дожидаясь, пока женщины закончат своё сафари.
Затем Олег обращает внимание на мужской отдел, предлагает заглянуть в него на минуточку, и скука сменяется азартом. Новые трусы из приятной эластичной ткани, белые майки и комфортные носки, все эти вещи обязательно поднимут настроение когда придёт их время.
Переходя по светлому, с большими окнами, переходу из одного корпуса в другой, мы натыкаемся на аптеку, и Олег, напомнив, что он врач, подробно расспрашивает каждого о хронических болезнях, склонностях ко всевозможным расстройствам и недугам. Набирает целый пакет таблеток, шприцев, коробочек и баночек. Гордо поднимет свою добычу над головой, заявляет, что теперь наша средняя продолжительность жизни существенно увеличивается. Мы смеёмся, а он добавляет, что лишь бы срок годности подольше не подвел.
Идею заглянуть в магазин с лаконичным названием "Часы и украшения" поддержали все. Уснувшие без внимания сокровища, оживают в лучах фонарей. Бриллиантовые колье и серёжки. Циферблаты часов, горящие на свету не хуже драгоценных камней, все это странным образом возбуждает. Казалось бы, совершенно бесполезные предметы, а желание обладать ими совсем не угасает. Я вспомнил об одной забавной теории, согласно которой тяга к золоту и драгоценным камням заложена в человеке на генетическом уровне. Что сделали это инопланетяне ради того, чтобы мы все эти материалы усиленно добывали. Для них, разумеется. А они прилетят и все изымут, когда придёт время. Я улыбаюсь и, предупредив друзей о том, что сейчас будет громко, бью прикладом по одной из витрин. Золотые ролексы приятной тяжестью ложатся на ладонь. Я кручу заводную головку, несколько раз встряхиваю корпус, и секундная стрелка оживает, начинает бежать по кругу. Массивный золотой браслет надежно защелкивается на запястье, и мне страшно подумать, сколько стоила эта вещица. Гораздо дороже, чем вес того золота из которого сделана. В разы дороже. У меня есть часы. Весьма неплохие IWC из обычной нержавеющей стали. Я храню их среди важных вещей, но никогда не ношу. Надевал только на встречи, но так и не привык носить постоянно. Гораздо удобнее смотреть время на экране телефона. К тому же, механические часы не очень точные. Даже самые продуманные модели вечно убегают вперёд или отстают на пару минут в месяц. И это считается нормой. Но как же, скажите, быть тем, кто оказался с такими часами на необитаемом острове? Через год другой, вместо времени, стрелки начнут показывать погоду, и толку от них будет очень мало. То ли дело электронные модели. Непромокаемые, точные, как лучший компьютер, с батарейкой, которая держит 20 лет…
– К моему новому трико! – Олег выдергивает меня из раздумий и суёт под нос руку с новенькими Вашерон Константин, – у главного врача в моей больнице были похожие! – объясняет он. – Мы, медики, любим хорошие часы. Только мне до таких пришлось бы работать до самой пенсии.
– Вот видишь, не пришлось, – подыгрываю я, и мы идём к остальным, которые обосновались в другом углу зала.
– Я вот, что себе выбрал, – Гриша медленно вертит ладонь в свете фонарика. На одном из пальцев изящный перстень из белого золота с крупным зелёным камнем. – Печатка, из платины с изумрудом. Стоит, как все квартиры в подъезде, где мы живём. Хотел взять часы, но для них места не будет, – парень демонстрирует старые "Кассио" на резиновом ремешке, – отец подарил когда-то. У сестры такие же, только поменьше. Для меня они дороже всего магазина. Всех торговых центров всей планеты. Его глаза заблестели, а Варя, подойдя сбоку, обнимает брата и нежно целует в щеку.
– А я вот! – переводит внимание Таня. На её шее красуется тонкое ожерелье, – я теперь, как королева!
– Ваше величество, – Олег услужливо кланяется, – вы королева кулинарного мира. Об этом знает каждый, кто хоть раз отведал ваших замечательных оладушек!
С дружным смехом мы выходим в коридор и толкаем тележки дальше.
Олег сидит, устроившись прямо на полу. Гриша балуется фонариком, пробуя различные режимы подсветки. Уже тридцать минут мы караулим на входе в бутик женской обуви и сумок. Периодически, откуда-то из глубины, раздаются восторженные возгласы, больше похожие на заклинания.
"Биркин"!
"Миу миу"!
"Шанель"!
Очевидно, что нам придётся подождать ещё.
– Как же долго, – грустно говорит Гриша. – Даже если бы я был черепахой и жил 300 лет, все равно было бы жалко тратить время на такое.
Я сочувственно киваю, а Олег, придвигается поближе, чтобы его лучше было видно.
– А вы в курсе, что фактически черепаха не живет дольше? – спрашивает он, – она живет как бы медленнее. Есть такая штука, – Олег пощелкал пальцами, помогая себе вспомнить название, – критическая частота слияния мельканий! Не вспомню точных подробностей, но суть в том, что для различных живых существ она разная. У мухи, например, в четыре раза выше, чем у человека. Поэтому ее так трудно поймать. Мы для неё, как в замедленном кино. А у черепахи, наоборот, в четыре раза ниже. Где для нас четыре часа, для неё только час, понимаешь?
– Убедил, – соглашается Гриша, – когда женщина выбирает сумку, мы не долго ждём. Мы просто мелькаем по-разному…
Свершилось!
Кажется, им надоело.
Абсолютно счастливые Таня и Варя выходят. Каждая держит в руках целый ворох пакетов.
– А что?! Буду носить! – с вызовом произносит Таня, – в огород…На драку с монстрами… Но в лабутенах! Я женщина, черт возьми…
Никто из нас не решается спорить.
– Ого! – Гриша машет рукой, приглашает сестру выйти на всеобщее обозрение. На голове у неё бриллиантовая диадема.
– Варя, тебя сороки в гнездо не утащат? С такой красотой на макушке.
Девушка улыбается и кокетливо поднимает брови, украшение ей к лицу. В нем она похожа на принцессу нового мира. Синие рваные джинсы, старая футболка и драгоценная корона в кудрявых волосах.
Всё!
Мы закончили.
Выкатив награбленное на улицу, с большим трудом рассовали по машинам. Некоторые вещи пришлось избавить от упаковки, чтобы сэкономить место, иначе кому-то из нас пришлось бы бежать за машиной.
– Варенька предлагает, раз уж есть такая возможность, зайти воооон в то здание, – Гриша указывает на небольшой деревянный домик, – это, ребята, парикмахерская. Помните ещё, что значит это слово? Девушка помогает брату и с серьёзным лицом показывает пальцами ножницы, символически отстригает себе кудрявый локон. У неё такое грустное и сосредоточенное лицо, что отказать не поднимается язык и мы, переехав поближе ко входу, заваливаемся всей компанией в просторную комнату.
Варя быстро берет дело в свои руки. Раскладывает ножницы и бритвы, вытаскивает, не пойми откуда, флаконы со специальными средствами.
Находит на одной из полок электрическую машинку для стрижки и радостно смеётся, когда слышит её задорное жужжание. Батарейка ещё жива.
– Ммм… – девушка жестом указывает на кресло. Показывает один палец.
– Кто будет первым? – переводит брат.
Первой вызывается Таня.
– Мне с боков покороче, сзади покороче и челку подровнять, чтоб в глаза не лезла, – женщина рассматривает своё отражение в зеркале и добавляет, – пожалуйста!
Варвара заливисто смеётся, вытаскивает из рюкзака огромную портативную колонку и с помощью разноцветного шнура подключает ее к к айфону. Через мгновение пространство наполняется ритмичной музыкой.
Боже! Как давно в моей жизни не было ничего подобного.
Девушка, пританцовывая, приближается к сидящей в кресле Татьяне. Щёлкает в воздухе ножницами.
Раз!
Первый кусочек волос строго под ритм отделается от шевелюры.
Раз!
Вслед за ним на пол летит ещё один и ещё.
Чувство непонятной радости наполняет меня, и я впускаю в себя музыку. Начинаю топать ногами, двигать в такт стволом ружья. Ко мне присоединяется смеющийся Олег. Начинается весёлое безумие…
Через час мы, мокрые от пота, раскрасневшиеся от смеха вываливаемся из парикмахерской.
Я теперь короткостриженный. Гриша тоже. Олег и женщины с аккуратными прическами. Садимся по машинам, продолжаем хихикать. Теперь уже точно поедем прямо домой.
– Как слышите меня? Приём!
Где-то в бардачке шипит рация. Не с первого раза разобравшись с новой игрушкой, я отвечаю:
– Слышу вас хорошо! Прием. Приём!
– Есть предложение не засиживаться сейчас дома. Следовать плану. Выпить чая и на море. Что скажете? Приём.
Я оглядываю своих спутников. Все выражают одобрение.
– Согласны, Гриша. Приём.
Таня выхватывает рацию из моих рук, тараторит:
– Скажи Вареньке, что я в восторге от своей стрижки! Спасибо! Приём!
– Она услышала. Увидимся в крепости… Приём.
В нескольких кварталах от дома я нажимаю на кнопку, и тонированное окно плавно уезжает вниз. Выставляю руку на улицу, медленно кручу запястьем. Собираю солнечные блики. Золотой браслет моих новых часов блестит так ярко, что иногда приходится жмурить глаза.
Еще час назад меня это радовало. Теперь я чувствую только неприятную тяжесть. Снимаю часы и разжимаю пальцы. В новую жизнь хочется идти налегке…
Доверившись рассказам Олега про райское место с шикарным пляжем, два с половиной часа мы проводим в дороге.
Удобный съезд к самому морю, чистый, желтый песок и редкие каменные валуны размером с человека. Пожалуй, это место можно назвать идеальным. Наверняка раньше этот уголок забивали с зимы и дежурили, чтобы никто не занял. Теперь здесь никого.
Стащив в небольшую кучку прибитые к берегу за зиму пластиковые бутылки, мы принимаемся разгружать машины и обустраивать лагерь. Стоять здесь будем несколько дней, благо вещей, чтобы обеспечить комфорт, хватит с головой.
Через десять минут коллективной работы на пляже красуются две чудесные палатки, просторные и яркие. Между палатками и морем организовали кострище, выложили кругом тяжелые морские камни и подтащили несколько крупных брёвен. Потом разберёмся, сидеть на них или сжигать.
Распаковали новенькие подстилки, чтобы не лежать на песке, припечатали их камушками, чтобы не улетели. Надули матрасы, выгрузили еду и питье. День выдался жаркий и потому, бутылки мы побросали в садок для рыбы, закинули его в воду – пусть остывают. Через пятнадцать минут лагерь полностью готов, и теперь пришла пора искупаться.
Я смотрю на море и размышляю, откуда у человека такая тяга к нему? Почему большинство людей мечтает быть рядом с ним? Видеть его, ощущать?
Интересно, эта любовь была всегда или родилась в современном мире? Может быть, это вообще навязанный стереотип, чтобы недвижимость стоила подороже. Завтра, когда дома у моря закончатся, нас научат любить реки и пруды. Почему нет?
Порция холодной воды окатывает меня с ног до головы. Лирическое настроение уходит, и с диким воплем я несусь в воду. Кричу радостно:
"Вот сволочи!" "Ну, ничего!" "Я вам это припомню!".
Далеко мы не заплываем. Во-первых, вода ещё холодная, а во-вторых, у самой кромки берега, прислонённые к серому камню, стоят наши ружья. Никакой больше беспечности! По крайней мере какое-то время.
– Ребята, смотрите! – Таня указывает куда-то в море и, приглядевшись, на стыке неба и воды, я вижу яхту. Длинная голая мачта без паруса и белые округлые бока. Странно, что мы не заметили её раньше.
Хотя, ничего странного. Она пряталась за каменным выступом на берегу и видна стала только, когда мы зашли в воду.
– Я говорил! – Олег закашливается от попавшей в горло воды, – я говорил, что здесь рядом яхт-клуб. Наверное, она оттуда. Больше неоткуда.
На судне не видно людей, не видно вещей и утвари. Очень похоже, что оно пустое.
– Похоже, что она пустая, – словно прочитав мои мысли произносит Таня, – давайте надуем лодку и сплаваем на неё? Интересно до дрожи! Что скажете?
– Думаю, что сплаваем, – соглашается Олег, – только не всей компанией. Мы с Ильей поплывём, а вы нас тут подождёте, под Гришиной охраной. И так уже, сплошное нарушение техники безопасности. Ружья побросали. Дозор не выставили. Не дожить нам до старости, запомните мои слова!
Закончив надувать лодку, мы вооружаемся и даже берём, на всякий случай, бутылку воды и консервы. Усаживаемся прямо дно, резиновое, скользкое. Сидеть на нем мягко и прохладно.
Олег прикручивает вёсла к бортикам и автоматически получает должность гребца. Я обещаю сменить его на обратном пути, и мы, получив ускорение от подтолкнувшего нас Григория, выплываем.
С берега яхта казалась гораздо ближе. Мы плывем уже полчаса, а продвинулись не более, чем на половину.
– А ты понимаешь, что если сейчас ветер начнёт дуть от суши в море, нас понесёт так быстро, что никакие вёсла не помогут? – Олег говорит медленно, чтобы не сбивать дыхание.
– Не понимаю, – честно признаюсь я, – но теперь задумался. Нас даже спасать будет некому. А ты почему об этом говоришь?
– Говорю потому, что мы быстрее начали плыть. Тревожно немного. Может в течение какое-то попали.
Я обращаю внимание, что за несколько минут, которые я провёл в задумчивом созерцании, мы очень существенно отдалились от берега. Теперь тревожно и мне.
– Может, ну ее, эту яхту? Греби к берегу?
Но Олег и сам уже работал только одним веслом, разворачивал лодку в обратную сторону.
Через две минуты становится понятно, что и к берегу мы не приближаемся. Более того, несмотря на прибавленные усилия, нас уносит в море.
– Теперь только один вариант, – голос у Олега хриплый от волнения, – подгребаем изо всех сил в сторону. Немного везения, и течение само выбросит нас на яхту. Давай-ка смени меня!
Олег бросает вёсла и медленно, враскорячку, чтобы не упасть, ползёт на мое место.
– Не вздумай вставать на дно всем весом! – командует он. – Порвёшь днище, и тогда все, приплыли.
Я встаю на колени и стараюсь максимально распределять вес, не давить на одну точку.
Мы поменялись.
– Фух, руки устали! Прямо гудят! – Олег растирает плечи и садится повыше, чтобы смотреть поверх моей головы. – Я буду указывать направление, а ты подруливай. И навались! А то проскочим мимо яхты и в открытое море! Всего самого доброго. До свидания.
Я гребу, что есть мочи, и через несколько минут стараний Олег подбадривает меня.
– Хорошо идём! Правильно. Ещё чуток, и можно сбавить темп. Течение все сделает за нас.
Тревога не уходит, но это и хорошо. Страх – лучший источник силы.
– Приготовься! – Олег переходит на крик, – давай! Пошёл! Полное ускорение!
Я наваливаюсь на вёсла всем телом, гребу сильно и четко. Делаю, что могу.
Удар!
Мягкий резиновый нос с силой врезается в твёрдый деревянный борт. Олег, выгнувшись по-кошачьи, отталкивается от баллона ногами и, зацепившись руками за трос на боку судна, повисает над водой, образуя мостик.
Успокаивает сам себя: "Без паники! Аккураааатно! Подтяяяяяягиваем лооодочку…"
Лодка приближается к борту, я бросаю вёсла и следую примеру товарища.
Все!
Цель достигнута!
Нет теперь на море такой силы, которая смогла бы нас от яхты оторвать.
Вылезаем на палубу и вытягиваем за собой резинку. Привязываем её к канату, на всякий случай и, достав со дна ружья, выходим на разведку.
Яхта небольшая, метров девять в длину. На палубе чисто, нет никаких вещей, паруса аккуратно прибраны и запакованы. Иллюминаторы и люки закрыты, так же, как и единственная дверь, через которую можно попасть в каюту.
– Слушай, Олег, ну, вот приплыли мы, а дальше что? Как обратно мысли есть?
– Пока нет. Но мы теперь в относительной безопасности. Если все плохо, сможем продержаться пару дней. А за это время ребята придумают, как нас вытащить. В хорошем случае я подгоню посудину ближе к берегу. Но для этого мне нужно пробраться внутрь. Зажми уши. Выстрелю в замок…
Бах!
Вместо ручки теперь дырка диаметром 20 сантиметров. Белая дверь с деревянными кишками посередине, гостеприимно распахнута.
До того, как моя нога ступила на верхнюю ступеньку, первым внутри побывал ствол ружья.
Пусто.
Внутри очень чисто и никого. Прибрано, застелено, упаковано по полочкам.
Олег говорит, что, скорее всего, хозяева покинули судно на наш манер, с помощью надувной лодки. Само собой, они рассчитывали вскоре вернуться, иначе не бросали бы такую дорогую игрушку в море.
Но что-то у них не срослось.
В шкафах мы находим мужские и женские вещи, приличный запас консервированных продуктов, книги и тетради для судовых заметок.
Перерыв все, мы, наконец, обращаем внимание на стены. На самом видном месте, рядом с большим, круглым иллюминатором, висят ключи.
Повезло!
На таком месте могли бы и не отыскать, ведь самое очевидное зачастую и самое недоступное.
С помощью звенящей связки нам удаётся отпереть моторный отсек и не с первой попытки, но все-таки завести дизельный двигатель.
– Курс на мель! – радостно командует Олег.
– Нет! – кричу я, – стоп машина! А как же якорь, капитан? Давайте сначала поднимем его…
Мы изучаем подъёмное устройство. Олег крутит ручку и разбухший от воды трос наматывается на блестящий никелированный барабан. Якорь успел обрасти ракушкой и, поднимаясь, зацепил со дна пучок зелёных водорослей. Глядя на него, я думаю о старых мореходах, весёлых пиратах и сундуке с сокровищами.
Шум запустившегося двигателя выводит меня из дрёмы. Яхта, выпустив струйку чёрного дыма из застоявшихся труб, начинает плыть.
Мы учимся рулить, держим курс к месту, от которого отплывали. Уже отчетливо видно, как наши друзья прыгают на берегу, машут руками.
– Жаль, что нет алого паруса, – шутит Олег.
– Или пиратского флага, – подыгрываю я.
Чтобы не сажать судно на мель, мы выключаем двигатель, дожидаемся замедления хода и бросаем якорь. Дальше доберёмся на лодке.
– Хоть бы погудели в какой-нибудь гудок! Мы так вас встречали, – картинно обижается Таня.
Она хватает верёвку и помогает причалить, подтаскивает лодку на песок. Мы рассказываем, как нас тянуло в море, все охают и ахают. Гриша говорит, что это, на самом деле, было ожидаемо, и тут же получает от сестры подзатыльник. Ненатурально морщит лицо от боли и обещает больше не умничать. Таня спрашивает, можно ли сплавать на яхту сейчас, когда она так близко и Олег, на правах опытного морехода, соглашается свозить всю компанию на экскурсию. Помахав отплывающим, я заползаю в палатку. Ранний подъем, три часа дороги и отчаянные упражнения с вёслами дают о себе знать. Я зеваю и заваливаюсь на надувной матрас. Слушаю легкий плеск морской воды. Где-то далеко кричат ненасытные чайки. Мне хорошо и спокойно. Я засыпаю.
Навязчивое жужжание мягко будит меня. Оно аккуратно проходит в сон и начинает толкаться, стараясь пролезть поглубже. Ленивый покой нарушен, сладкая дрёма покидает голову, и я отодвигаю ткань палатки, закрываясь ладонью от солнца, всматриваюсь в море.
На полной скорости, вздымая вверх гроздья соленой пены, к берегу мчится белый катер.
За рулём Олег, рядом, ухватив его под локоть, стоит Татьяна. Домчав до самого берега, судно залихватски разворачивается на 180 градусов, Олег кричит:
"Скорее на борт! Прокатимся. Я что-то покажу!"
Катер несётся так, что приходится держаться за сидения. Кажется, что ветер сейчас выбросит в воду, а из-за шума мотора никто даже и не заметит. Дурацкая улыбка не сходит с моего лица. Похожим образом я выглядел, когда в первый раз сел за руль мотоцикла. Оглядев товарищей, замечаю, что все улыбаются примерно также.
Мы летим в ста метрах от суши, и я чувствую приятный холодок, представляя подводный камень, на котором мы подскочим, словно лыжник на трамплине и перелетим по воздуху через море, прямо в жаркую Турцию.
Впереди можно рассмотреть прибрежную базу в маленькой бухте. Под защитой бетонных волнорезов множество яхт и катеров стоят бочком друг к другу. Видимо, так и должен выглядеть морской клуб, ни в одном из которых я пока не бывал.
– Был здесь несколько раз! – старается перекричать шум двух мощных двигателей наш рулевой, – у меня у товарища тут свой катер. Потом он его продал. Были нужны деньги, – Олег красноречиво пожал плечами, мол, всякое случается. – Мы, кстати, на его бывшем катере и едем. Он называется "Белуууугаа"!
На слове “белуга” новоиспеченный капитан опускает рычаг газа до упора, и катер, издав по-настоящему животное рычание, становится на дыбы. Нас вжимает в кресла, и я наблюдаю, как сильно побледнели все пассажиры.
Олег, видимо, чувствует, что перегнул палку и заметно сбавляет скорость. Путешествие вновь становится приятным.
Через несколько минут мы уже гуляем по пристани. К моему большому удивлению, оказывается, что яхт-клуб – это очень скучно.
Небольшое здание ресторана, гостиная с белыми диванами, туалет, административное здание, вот, собственно, и все, что можно отыскать в этом учреждении. Конечно, помимо самих яхт и катеров. Некоторые из них очень красивые, но абсолютно все оказались заперты, а выламывать двери, разрушая красоту, без необходимости не хочется. Также, как и искать ключи.
– Можно завтра сюда опять приехать, – Олег по-хозяйски шарит за барной стойкой. – О, коньяк! – он вынимает из шкафчика две бутылки Хеннесси, – предлагаю сегодня вечером отметить! Пару бокалов за наше коллективное вступление в этот клуб.
– Только давайте, пожалуйста, не будем напиваться, – Таня решительно забрала из рук Олега одну из бутылок и поставила обратно в шкаф, – целой бутылки нам вполне себе хватит. Чтобы культурно отметить. Мужчина не стал спорить.
Варя отыскала где-то коробку полную фисташек, очистила парочку, картинно пережевала, всячески показывая, как ей вкусно и подняла вверх большой палец. Все набрали орешков по карманам, проголодались.
– Ну что? Как вам клубная жизнь? – Олег поднял со столика оставленную кем-то капитанскую фуражку и водрузил на голову.
– Чудесная! – отвечает Гриша, – но вспоминается анекдот. Типа, угадайте два самых счастливых дня в жизни любого владельца яхты? Первый – это день ее покупки, а второй – это день, когда удалось ее продать. Яхта хороша, когда она чужая. Покатался и домой.
– Да уж, – соглашается Олег, – это как с камином. Пока жил в квартире, всегда о нем мечтал. Представлял, как буду сидеть возле огня, читать книгу. Какао пить. Но вот построили родители дом и в нем камин за кучу денег. Зажгли его на Рождество и на Новый год. Всё!
Оказалось, что неудобно. Пока горит – жарко. Потушишь – холодно. Горелым пахнет, все вещи провонялись. Дрова быстро прогорают, нужно постоянно подкладывать. Куча дел.
Батареи и свечи! Вот выбор современного человека. Жизненный опыт рождает тягу к комфорту!
Мы усаживаемся в катер. Перед тем, как наш капитан снова завёл двигатель, Таня подходит к нему и проникновенным голосом сообщает, что если он снова намерен так гнать, она с этого дня, всегда будет пересаливать ему еду.
До базы мы доезжаем без эксцессов.
Когда все, кроме Олега, оставшегося за штурвалом, выбираются на берег, он отгоняет катер на глубину и, заглушив двигатель, спрыгивает рыбкой в воду. Доплывает до берега, выливает соленую воду из фуражки и, приняв торжественную позу, кричит в сторону моря:
"Спасибо тебе за все, верный друг! Ты подарил мне множество добрых моментов. Мы с тобой уже прощались один раз, во время продажи, но видишь, как в жизни бывает".
Отложив суету, мы с интересом слушаем. Пытаемся понять, к чему это представление.
"Плыви, мой друг! Теперь ты свободен. Найди себе хорошенькую катериху. Постройте вместе уютный причал в живописной бухте. Прощай!"
Олег прикрывает глаза ладонью, а сам глядит украдкой на нас, смотрим ли.
– Это все к чему? – сдерживая смех, спрашивает Таня.
– Да у него дизель кончился, – будничным тоном отвечает мужчина. – Кому он теперь нужен, заморачиваться.
Немножко перекусив чипсами и орешками, мы решили рыбачить. Ужинать консервами никому не хочется. Я проникновенно описываю, как вкусно можно приготовить свежую морскую рыбку на костре, и все переполняются мотивацией. Даже Варя выискивает себе удочку и жестами просит умелую в делах рыбалки Таню, помочь прицепить снасти.
Снова тишина и плеск воды.
Все погрузились в процесс… Разбрелись по берегу в поисках рыбного места.
Кто-то следит за поклёвкой, кто-то вращает катушку спиннинга. Каждый думает о своём.
Мне показалось, что дёрнулся поплавок.
Белый пузатый бочонок с длинной красной мачтой. Он наклоняется в такт волнам и вдруг резко уходит в воду.
Клюёт!
Я быстро дергаю вверх удилище и с восторгом кричу "Ура!". Рыба совсем не крупная, с ладошку размером, но она первая. И она словно передаёт всем сообщение от моря, что если постараемся – будем с уловом.
Я насаживаю искусственного морского червячка, красного и упругого, и забрасываю удочку целясь в это же место – всем известно, что рыба зачастую приходит с компанией.
– Ребята, – кричит откуда-то сбоку Таня, – у меня не клюёт. Я на яхте пару удочек забросила, поплыву проверю, как там дела.
– Такая прямо вся рыбачка, – раздаётся ворчливый шёпот Олега, – а кричишь! Рыбу распугиваешь. Плыви себе тихонечко!
– Тань, подожди, – встрепенулся Гриша, – с тобой поплыву.
Я смотрю то на поплавок, который больше не желает нырять, то на уплывающую лодку. Солнце отражается в каждом всплеске. Лето наступило во всей своей красе.
По прошествии получаса я так и не поймал ни одной дополнительной рыбки.
Откладываю удочку, укрепляю ее камнем потяжелее и спускаю ноги в воду. Прохладно, щекотно, хорошо…
– Тащи! Тащи! Выводи к борту! – Танины крики заставляют всех обратить внимание на яхту. – Сейчас сорвётся!! Просто огромная!
Гриша суетится на палубе, бегает, очевидно не понимая, как можно помочь. Наконец, кричит, что придумал, хватает что-то чёрное, и вдруг раздаётся выстрел.
Один, второй, третий.
– Попал!! Попал! – голос женщины надорвался и перешёл на визг. Таня прыгает в воду, за ней, не теряя времени, прыгает Гриша. Оба кричат, поднимают кучу брызг. Наконец, парень вытаскивает из воды что-то действительно крупное. Держит двумя руками, пытается забросить на палубу. Рыба подпрыгивает и, лихо закрутив хвостом, вырывается. Все повторяется заново.
Через минуту добыча поймана окончательно.
Гриша тут же забрасывает её в лодку, прыгает вслед за ней, и вот уже мы всей компанией любуемся на огромную, килограммов на 8-9 севрюгу.
Олег говорит, что это невозможно, выловить здесь настоящую севрюгу. Что, скорее всего, это просто сбой в матрице, и сейчас рыба рассыпется на квадратики, нули и единицы, но этого не происходит, и тогда мужчина предполагает, что это из-за того, что люди исчезли. Что браконьеры больше не промышляют.
В море возрождается рыба.
Природа побеждает. Возвращает потерянное.
После такого улова продолжать рыбалку нет никакого смысла. Если бы был холодильник, ещё можно подумать, а так, просто жалко. Все, что не съедим за вечер, утром испортится.
Достав из машины новенький, острый, как бритва нож, Олег на правах знакомого с таким видом рыбы человека приступает к разделке. Срезает плотные костяные пластинки, выбрасывает их в море. Когда рука становится слишком скользкой от слизи, долго полощет её в соленой воде, затем продолжает.
Мы тоже не теряем времени. Гриша с женщинами отправился собирать по берегу дрова, а я достаю из сумок утварь для готовки. Приготовил чашки, вилки, пластмассовые тарелки. Ополоснул это все от пыли и разложил на пледе возле будущего костра. Подтаскиваю поближе брёвна, разворачиваю так, чтобы удобнее было сидеть, в общем, занимаюсь обустройством уюта. Увидев, что Олег уже закончил с чешуей и приступает к потрошению, я приношу ему большую разделочную доску, захваченную накануне в магазине и несколько глубоких мисок. Через пять минут разделанная на ровные стейки, немного прислонённая рыба готова к жарке.
Ребята вернулись с дровами. Охапки веток и палок, вынесенных морем на песок, уже отлично высохли на солнце, и стоило только выложить их в кострище и поднести спичку, как тут же получился замечательный походный костёр. Мы решаем экономить дрова и закидываем в огонь мешок угля в брикетах. Когда он разгорится, можно начинать готовить.
Вся наша маленькая компания расселась вокруг огня. Ветра практически нет, и дым плотным белым потоком уходит в небо. Запах костра, треск горящих поленьев и тонущее в море красное закатное солнце. Несколько минут никто не произносит ни слова. Мы слушаем и смотрим.
– Тааак, – вдруг нарушает молчание Олег, – может, настало время пустить по кругу бутылочку? Он поднимает в руке коньяк и, сорвав с него пробку, наливает себе в чашку несколько капель, – попробуем! – Медленно, не торопясь принюхивается, выливает в рот и держит немного на языке. Глотает. – Вкуснятина! Кто следующий?
Руки поднимают все, и мужчина идёт по кругу, начисляет каждому по 50 грамм.
– Ну! За отдых на море!
– За новых, друзей!
– За то, чтобы все у нас было хорошо…
Коньяк обжигает язык, и сладким теплом проваливается вглубь. Моментально становится спокойнее и веселее. Одновременно чувствуется прилив сил и расслабление…
И голод!
– Так! Все! – говорю я, – ставлю рыбку на угли. Кому сколько кусков?
– Нужно пожарить всю, что есть, – говорит Таня, – иначе и до утра не дотянет на такой жаре.
Гриша подходит к миске с шампуром и помогает насаживать:
– Я очень голодный. До утра тут ничего не останется.
Не слишком приятный запах сырой рыбы моментально становится чудесным ароматом жареной, стоит только очередному кусочку окунуться в жар костра. Рыба жирная, куски нагреваются, и сок капает на угли. Сгорает и поднимается белым дымом, запах которого заставляет живот сжиматься. Я протыкаю один из кусочков ножом, мясо легко отстаёт от косточки.
Готово!
Поднимаю первый шампур и с помощью ножа снимаю сочные, шкварчащие кусоки в тарелки друзьям.
Раздаётся одобрительное мычание и причмокивание. Мы ужинаем.
Жар от углей просто замечательный. Жаль, если прогорит. Я ставлю миску со своей порцией в сторону и начинаю нанизывать новую партию.
Есть последним – вечный удел главного по готовке.
Новая партия шипит и румянится. Я приступаю к еде…
Все наелись и теперь лениво жуют, запивая газировкой, любуются светом исходящим от углей. Олег поднимает бутылку и, собрав порцию одобрительных кивков, проходит от одного к другому, пока коньяк не заканчивается.
– Предлагаю выпить за нашего шашлычника! – говорит он и направляет чашку в мою сторону.
– Предлагаю выпить за наших добытчиков, – парирую я и навожу чашку то на Таню, то на Гришу. – Гриша – хороший стрелок! Три выстрела в рыбину, а лично мне не попалось на зуб ни одной дробины.
Мы дружно смеёмся и выпиваем.
– Блин, – неожиданно громко произносит Таня и неловко бьет себя по лбу, – я такая дура! Зачем запретила брать вторую бутылку?! Так хорошо пошло…
– Оп! – Олег жестом фокусника, достающего из шляпы цветок, поднимает из-за бревна новую, непочатую бутылку.
Громкий хохот снова накрывает нашу полянку.
Всех расслабило и потянуло на разговоры.
Сначала мы обсудили, как нам повезло встретиться и что неплохо было бы отыскать ещё кого-нибудь. Потом вывели дополнение, что новые люди нужны только при условии, что они будут "вот прям вообще хорошими и душевными".
