Григорий Андреевич Неделько
Страшные рассказы
Особое задание
Джонс не любил задавать вопросы.
Он не задавал вопросов, когда его, существо с наполовину искусственным организмом, нанимал тайный агент землян.
Он не задавал вопросов, когда его снаряжали и снабжали последними инструкциями.
Он не задавал вопросов своим пилоту и связному.
И уж конечно, он ни о чём не спрашивал киберов.
Это была его миссия, миссия уничтожения, и он делал то, что умел делать особенно хорошо, и так, как удавалось лишь ему, – разрушал.
Боевой звездолёт киберов был взорван при подлёте. Потом, когда Джонс выбрался из люка в автоуправляемом скафандре, пришёл черёд отдельных искусственных воителей.
Когда-то давно, может, годы назад, а возможно, и века, иск-люди подняли восстания против нормалов, обычных людей, и попытались захватить власть над Землёй и искоренить собственных родителей. У них почти получилось; к счастью, люди в гонке вооружений и наук потеряли не всё благоразумие…
…Разделавшись с летающим отрядом киберов, Джонс выстрелом из плазмогана проделал дыру в боку звездолёта и ворвался внутрь.
Он не задавал вопросов ещё и потому, что его не очень-то интересовали ответы, ведь родился Джонс отнюдь не на Терре, Земле, а значит, он не был человеком – в полном смысле этого слова. Уже с рождения он обладал способностями, отчасти природными, отчасти разработанными и воплощёнными в жизнь его собратьями, и его мозг тоже на добрую половину состоял из эрзац-нейронов, синапсов и прочая.
Пробегая по широкому коридору с пологими стенками красного цвета (первая ассоциация солдата-человека – кровь, первая ассоциация Джонса – отсутствует), Джонс разносил из плазмогана врагов на части разрядами уменьшенной мощности, чтобы не повредить корпус космического корабля.
В голове, а точнее, в сознании, перед глазами, пульсировала карта с трёхмерным синим кругляшом, перебирающимся, перепрыгивающим с линии на линию, бегущим по ним. Это был Джонс.
В конце концов, после недолгой баталии с прущими навстречу одиночками, затянувшейся засады и смелого рывка, ему оставалось лишь вновь увеличить мощность выбрасываемой наручным оружием плазмы и вынести двери в генераторную вместе с кусками стены. Что он и проделал.
Запрыгнув в образовавшуюся рваную прореху, Джонс в первый раз позволил себе оглядеться. Сенсоры не засекли ни рвущихся в бой солдатов-киберов, ни их же, прятавшихся по стенкам и за предметами убогого интерьера.
Но интерьера и не требовалось, ведь посреди помещения возвышался тот, кто дал название этому месту. Огромный, жужжащий, скрипящий, гремящий и стонущий, великан красно-белых цветов – генератор и сердце главного корабля киберов.
– Постой, – раздался вдруг голос откуда-то сзади.
Джонс вскинул плазмоган и обернулся, ожидая увидеть хитрых, заманивших его сюда проклятых киберов. Если всё так, им не сносить голов: умрёт Джонс только в бою!
И он не ошибся. По крайней мере, на 90 процентов, поскольку остальные 10 говорили в пользу того, что фигура, представшая пред ним, не хочет битвы, не желает войны.
– Я пришёл с миром, – повторил кибер-император в характерной одежде. – И должен предупредить тебя…
Пускай расскажет свои байки кому-нибудь другому.
Разряд! И концентрированная плазма врезается в механическое создание, взрывая его, плавя, заставляя растекаться бесполезной лужей и лишая киберов последней надежды.
Джонс не задавал вопросов.
Затем он развернулся и уделил несколько секунд тому, чтобы прочипованным мозгом постараться понять, как действовать дальше. Каким образом деструктировать генератор и притом спастись самому.
Именно в этот момент завопили сенсоры и сканеры!
Джонс сжал голову в остром приступе искусственной боли, бегущей по искусственным нейронам прямо в искусственный мозг: слишком силён сигнал-приступ!..
Хотя теперь он знал, что к нему приближались практически все силы врага. По крайней мере, прежде чем он отправил в правильный мир их правителя. Сейчас же, чтобы рассчитаться за императора, ему объявил гонку, травлю и войну абсолютно каждый. Каждый кибер.
Вопросы задавать не имело смысла.
Он вскинул ган и направил прямо на генератор.
Внутренний мир императора киберов ворвался в голову неожиданно. Остаточное сознание-аура владыки наделённых сознанием роботов сопротивлялось из последних возможностей. Оно захватило его голову и воздействовало на неё непривычными, рушащими восприятие, логику и смысл образами.
Однако было поздно: Джонс выстрелил.
Только лишь в последнее мгновение – его и сотен-тысяч киберов, за миллимиллимиллисекунду до колоссального взрыва, коллапса генератора, вызванного выстрелом из супер-ружья, – лишь тогда и лишь на какую-то жалкую, незначительную, мелкую долю секунды ему открылось истинное значение.
Не киберов уничтожал он из плазмогана. Больше того: вовсе не их отправлялся он стирать с лица, с материи действительности. А задание, странное, сумасшедшее, сумасбродное задание получал не от людей. Его специально заманили в тот бар, к нему специально подсел тайный агент, и его специально дезинформировали. Джонс вёл беседу с агентом киберов, намеревавшихся прекратить войну любым способом, даже если потребуется разорвать на куски собственный же генератор своего императорского корабля, не исключено что вместе с уважаемым правителем.
Однако это – на самый крайний случай. Понимая, что добровольно Джонс не отправится к ним на корабль-имперор, киберы попытались заманить его обманом, необходимым обманом, нужной неправдой. И план бы сработал, Джонс смог бы стать переломным человеком в затянувшейся на века войне, точкой, где сконцентрируется миролюбие или, во всяком случае, требуемое разрушение; он сможет наладить контакт землян с киберами если не словом, то делом.
Правда, сами земляне того не хотели и потому преспокойно позволили киберам отправить себя же в могилу.
А Джонс… Джонс-то вопросов не задавал.
Даже теперь, видя внутренним зрением – смесью науки и пророческого озарения, – даже и теперь он понимал, что вопросы ни к чему не приведут, если уж судьба и карма завели прямиком сюда, но не куда-либо ещё. Землянам: людям, киборгам, роботам и прочим – предстояло схлестнуться в последней, особой схватке со смертельным врагом. А вначале – с врождённой жаждой крови.
Выбираясь из-за покрова неизвестности и тайны, вплывала в мир особая война.
Ну а его, Джонса, особое задание было закончено. И вдруг показалось, что это не такой плохой способ завершить безупречную карьеру.
Значение вопросов пропало.
Тогад как снежный ком ответов нарастал, ему не было ни пределов, ни высчитанных живым либо компьютерным мозгом вариантов.
Когда последствие аннигиляции сверхгенератора выжгло окружающее неостановляемой волной пламени, Джонс стоял с закрытыми глазами, держа наготове верный плазмоган, с мыслью:
"Особое задание завершено успешно. Дело специалиста останется в веках и продолжится в будущем".
Возможно, те или другие найдут способ возродить его. Если только война не лишит жизни и надежд совершенно ВСЕХ.
Сомнений не осталось. Ни их, ни вариантов… ни каких-либо, пустых или важных, вопросов.
Решифратор
– Лежи смирно, не то будет хуже.
Гаденький человечек с гаденькими маленькими чёрными усиками гаденько же ухмыльнулся. Прежде чем связать пленника, почтальона, пришедшего отдать обычное письмо, он пару раз ударил его по лицу, но это не помогло. Тогда в ход пошёл электрошокер.
Почтальон не сразу вырубился; мало того, он несколько раз съездил напавшему по лицу, однако его действиям помешали внезапность и непонятность ситуации, а к тому же тот факт, что гаденький человечек был не новичок в области, которой занимался. Он знал немало приёмов боевых искусств и самых разных способов утихомирить особенно буйных дарителей. Почтальон оказался из последних – значит, придётся несчастному полежать без сознания, пока не пройдёт эффект "отключки" – разработанной человечком же безвредной жидкости, что заставляет сознание вырубаться на часы и по пробуждении дарит незабываемый эффект из смеси скованности всех членов тела и боли, кажется, в каждой молекуле. Захочешь – не пошевелишься.
Однако выяснилось, что почтальон определённо занимался не своим делом: во-первых, здоровый организм силача в форме заставил обладателя очнуться уже через минуту после инъекции. Человечек не был готов к подобному.
"Возможно, качественный сбой из-за реакции организма. Маловероятно, но всё-таки вероятно. И, тем не менее, случай уникальный, первый в моей практике".
Во-вторых, почтальон человечку попался слишком уж настырный, в том числе для почтальона.
Человечек решил не применять модифицированный им же электрошок или "отключку" повторно – вместо того он взял почтальона за длинные волосы (стилизованная бело-синяя шапка слетела во время борьбы) и хорошенько стукнул об пол. Послышался знакомый звук, похожий больше на треск; брызнула кровь. Насторожившись – испуг он успел изжить в себе заранее, прогнать из собственных мыслей и плоти, – человечек прислушался к сердцу донора. Стучит; живой…
Человечек улыбнулся, закончил приготовления и поднёс к виску жертвы приборчик. Чёрный параллелепипед с небольшим экраном и мигающими лампочками и кнопками сверкнул белым светом…
Несмотря на внешность пришедшего – весьма гадкую, надо признаться, – она открыла дверь; может, это очередной надоедливый продавец картошки или один из свихнувшихся "детей Иеговы". Но покуда не откроешь, не узнаешь. Что случится, Сэра и вообразить не могла.
Он набросился на неё, точно зверь, повалил и, достав что-то из-под одежды или кармана (как тут разглядишь!), поднёс к её голове.
– Отстань! Убери руки! Не трогай меня, грязный извращенец! Насильник!..
– Спокойно, дура, я не собираюсь тебя насиловать… хотя ты и очень привлекательна, не скрою.
– Помогите-э-э! Поли…
– Заткнись, сказал!
Он вывернул ей руку и ударил кулаком по лицу.
Сэра притихла. Изо рта сочилась кровь. С трудом, хныкая от боли, женщина сплюнула солёную багровую массу вместе, как выяснилось, с осколком зуба.
– Что вам надо?..
– Просто лежи, не двигаясь, и будешь жить. Наверное.
– Наверное?.. – Она плохо соображала, что происходит, и потому искать более оригинальные, точные и правильные вопросы даже не пыталась.
– Если повезёт. Прибор ещё на стадии доработки.
– Вы псих! Помо-о-гите-э-э!..
Человечку не понравилось её поведение. Он хорошенько размахнулся и вмазал по смазливому личику. Затем, настроив приборчик, проделал с ним то же, что несколько дней назад, – прикоснулся гранью к виску обездвиженного человека.
…Когда операция закончилась, было очень трудно убрать взгляд от распростёртого ничком потрясающего тела с объёмной настоящей грудью и, уняв совершенно ясные природные, мужские инстинкты, скрыться с места преступления до прихода свидетелей и полиции.
Ребёнка он отыскал во дворе. Абсолютно один, шести- либо семилетний малыш прогуливался по площадке. Когда мальчик сел на качели, человечек, внимательно, но незаметно оглядевшись, подошёл к нему.
– Привет.
Мальчик глянул на него с подозрением.
– Мама запрещает разговаривать с незнакомыми.
– Что ж, это хорошо, это правильно. Тогда давай познакомимся?
Мальчик молчал и супил брови.
– Меня зовут Фрэнк. А тебя?
– Джуниор.
– Вы что, иностранец? – Ребёнок явно становился разговорчивее.
– Здесь все иностранцы… или почти все. Мы ведь живём в Ню-Сити, не забыл?
– Да помню, помню. И чем вы занимаетесь?
– О. Я безработный, однако у меня есть кое-какое дело.
– Какое же?
Фрэнк улыбнулся: всё выходило проще, чем думалось; ну и отлично, ну и прекрасно.
– Могу продемонстрировать.
– Да, покажите.
– Только не здесь.
– А где? Мне нельзя уходить с площадки.
– Так ты под присмотром мамы?
– Она наблюдает из окошка.
– Постоянно?
– Нет, временами.
– Замечательно!
– В смысле?
Стоило некоторых усилий заставить себя не потереть в радостном предвкушении руки.
– Тебе же интересно, чем я занимаюсь?
– Ну… да.
– В таком случае, наклонись поближе.
Джуниор остановил качели и склонил голову в сторону незнакомого дяди. Хотя нет, они же совсем недавно познакомились: его зовут Фрэнк… что, впрочем, добавляло мало ясности в их разговор. И всё же ребёнок наклонил к нему голову, намереваясь услышать нечто явно любопытное.
В результате же он почувствовал укол тонкой острой иголкой – такой ни с чем не спутаешь: любому мальчику и любой девчонке в школе регулярно делают противовирусные уколы.
В голове Джуниора сразу помутилось; он свесил голову, точно шея его была сломана.
Привычно усмехнувшись, человечек заторопился: у него очень мало времени до того, как явится мать парнишки. Настроенный заранее – не стоит повторять былых ошибок, тем более уже повторённых, – параллелепипед коснулся виска Джуниора…
Фрэнк, человечек с гадкой внешностью, в особенности – усиками, не любил собак; ни домашних, ни дворовых. Правда, дворовые хоть на взгляд, хоть чуть-чуть походили на умных и достойных животных… вроде людей. Но не всяких, естественно, а избранных.
Недавно Фрэнк приобрёл "глушащий пистолет", дэф или дэт на слэнге. И ему не терпелось испробовать оный в деле.
Поэтому, отыскав в ближайшей подворотне псину, он поднял короткое дуло компактного оружия и выстрелил в животное невидимым лучом.
Скорее всего, он промахнулся, поскольку собака – пёс – внезапно разъярилась и бросилась на него, щеря клыки. Раздался громкий лай.
Фрэнк на миг потерял самообладание, и вот он вновь собран, меньше чем через секунду; а счёт ведь шёл не на секунды даже – на миги, мгновения. Дуло смотрело прямо в морду приближающейся быстро, молниеносно твари; пёсьи глаза налиты кровью и жаждой смерти, убийства. Фрэнк нажал на сенсокурок, прозвучал неслышный выстрел, заряд вылетел по направлению к несущейся на него смерти, а потом…
…Потом, когда собака затихла на грязном асфальтовом полу вонючего переулка, Фрэнк подошёл, присел на корточки возле клочковатого, покрытого шерстью тела, вынул из внутреннего глубокого кармана заранее настроенный решифратор и приставил его, активизируя, туда, где у человека находился бы висок. Только вот собака ли, или гомо сапиенс… зачем делать ненужные различия?
…Вернувшись домой, Фрэнк первым делом запер дверь.
После он прошествовал в единственную комнату, тёмную и беззвучную, и вынул из ящика автоматического стола (реагирует на приближение владельца) накопитель. Присоединив его к решифратору с помощью USB-входа, Фрэнк одним нажатием сенсокнопки скинул личность пса в накопитель.
Пришла очередь устройства в шкафу. Всем – видом, способом функционирования и самыми характерными особенностями (шум, цвет…) и неполадками – устройство напоминало медицинского робота. Оно и было бы им, если б Фрэнк, давным-давно уволившись с должности киберхирурга, не воспользовался связями и не утащил со склада одного такого робота. Немного доработки, немного переработки – и управляемый бездушный врачеватель превратился в холодного и гениального ретранслятора.
Фрэнк подсоединил к проводам чёрный параллелепипед; тотчас коробочка засветилась новыми огоньками новых цветов.
Присоединив к вискам присоски на кронштейнах, Фрэнк дёрнул рычаг.
"Наконец-то!"
И чистые, незамутнённые, такие разные и такие все сладкие сознания сведённых с ума, покалеченных, убитых, изуродованных – все эти сознания хлынули в его голову…
Человек, агитирующий на выборах в государственную думу за представителя "Объединённой Страны" Вересова, постучал в дверь. Вернее, он сделал бы это, если бы дверь не открылась раньше. Кулак лишь нанёс пару лёгких ударов по воздуху.
Затем агитатор широко распахнул глаза. Затем раскрылся его рот; затем последовал не вырвавшийся в окружающее пространство крик…
Фрэнк рассчитал верно.
Но, честно признаться, то был уже не Фрэнк. Однако если бы в прошлом великолепный хирург, новатор и ненавистник регресса очутился на месте того, кто за полсекунды до стука резко распахнул дверь, он принял бы идентичное решение. Можно сказать, он его и принял.
Что же до десятка лишних голов, пар рук и ног, различных видов шерсти и многообразия клыков вперемежку с зубами… это ли действительно важно в человеке?..
Долина Сновидений
– И что, сова знает, где находится Сновидение?
Мужчина в неопрятной одежде и с клочкастой бородой посмотрел на птицу, с гордостью и молчаливым невысказываемым чувством сидевшую на жерди.
Владелец совы усмехнулся.
– Она сама тебя туда проводит.
– Действительно? А я слышал, – подозрительно сказал посетитель, – что подобных сов не существует.
– А слышал ли ты, – в тон ему ответил владелец мудрейшей, – что такие птицы есть?
– Нет, не приходилось.
– Тогда о чём разговор?
Скорый на слово мужчина почти убедил его. Но одно дело быть спорым на слова, и совсем иное – на дело. На правду.
– Бог знает сколько времени я добирался до тебя, маг, я, простой крестьянин, услышавший в детстве сказку о Долине Сновидений. И я не хотел бы…
– Ты находишься на полдороге от того, чтобы долгий поиск закончился ничем… или завершился ещё более плачевно, – честно ответил маг.
Мужчина ещё раз обвёл взглядом бедное, малопросторное и неуютное, пыльное, угрюмое жильё. Видя всю эту пыль, всю эту паутину и пауков, таракана на стене, ты сам собой начинал сомневаться в честности тех, кто называл этого человека магом. И всё же люди, верившие в силу владельца совы, находились, и их были сотни, тысячи, в чём странник мог убедиться за годы и годы, десятилетия поисков.
– Хорошо, я беру её.
– Не говори, как когда-то разговаривали в магазинах на давно сгинувшей Земле…
– Земля жива! – возразил мужчина, и вот повод, наконец-то, усомниться в силе и величии волшебника. – И мы сейчас находимся на ней!
– Разве это одна и та же Земля? – с улыбкой ответствовал маг. – Впрочем, неважно, неважно. Просто высказывайся чуть лучше.
– Лучше, – словно бы без воли, принуждённо эхом откликнулся гость.
– Итак, ты согласен взять сову, чтобы попасть в Долину Сновидений?
Мужчина отчего-то решил ещё раз обдумать давным-давно, однако, созревшее решение.
– Да, – насколько получилось уверенно, произнёс он. – Я согласен.
– Тогда…
Лёгкий пасс рукой, и отворилась дверь, сама, без чьей-либо ощутимой, видимой помощи, и сова тотчас выпорхнула в открытый проём.
– Следуй за ней. Да смотри, не упусти из виду.
Маг рассмеялся.
Мужчина, не успев даже поблагодарить этого странного могущественного человека, выбежал наружу и устремился за быстро и ловко летящей совой – будто и не приходилось той коротать дни на жёрдочке в тесноте и тишине, наедине лишь с хозяином.
Смех довольно долго доносился ему в спину.
Много мыслей успел передумать мужчина, пока бежал вслед несущейся куда-то далеко, в неизведанность птице.
Что, если его попросту обманули?
Но ведь колдун (или кто он?) не взял денег.
Что, если сова забыла дорогу?
Да нет, не может того быть!..
Что, если сова не сориентируется, заблудится? Ведь это сова – дитя ночи, а не дня…
Нет, нет, нет! И в это он не верил. Не хотел верить. Старался не верить…
И вот, в конце концов, когда завершался второй день безостановочной гонки, когда все испытания, выпавшие на его долю – от бегства из дома до участия в войне, – показались странствующему жалкой подготовкой к тому, что ждало его впереди: к голодному безостановочному бегству… Именно тогда, когда его ноги не просто не желали уже двигаться – сами собою останавливались, и ныло всё тело, и боль распространялась дальше и дальше, и он умирал от жажды и голода… Тогда-то сова и замерла, вспорхнув на толстую низкую ветку ели.
Вокруг не было никого. Рощица, которую "выбрала" сова, располагалась на отдалении от жилых мест, сбоку поля.
Хотя что значит "выбрала"? Неужели он правда верит в чушь, что наплёл ему маг?!
Да какой там маг! Его просто обманули, посмеялись над ним!..
Нет. Нет. Нет. Нет! Всё происходит в действительности, и Долина Сновидений, благословенный край, существует, и верующий, взаправду верующий, найдёт там приют для туши и спасение для тела, потому что ненавидит жестокую и несправедливую жизнь. Поскольку заслужил лучшее собственными верой и стараниями, страданиями и поисками.
– Ну, сова, где та долина, где та страна? Показывай, я жду.
Но сова только молча сидела на ветке.
"Боже, какой я дурак!" – мысленно воскликнул мужчина.
Усталость всё-таки победила, и он упал на колени посреди безлюдности, и задышал часто-часто, и дыхание обжигало ему горло.
"Как я допустил… как я только мог допустить мысль!.."
И тут, вдруг, внезапно, его глаза встретились с глазами совы.
И он упал туда, внутрь. И увидел – свет. Сначала свет, а потом чистую воду, бескрайнюю зелень, чистые помыслы и правильные надежды, и существ, совершенно не похожих на людей, и других существ, и ещё и ещё… и страннейшие сооружения – низкие и высокие, объёмные и казавшиеся "тонковатыми"… и синее небо без следов военных дирижаблей и дельтапланов… И услышал звуки, настоящие звуки природы, а не искажённые, извращённые, извёрнутые и перевёрнутые людьми…
Долина Сновидений! И сова привела-таки его туда. Привела собой. Долина же не пролегала где-то там, неведомо где, а хранилась внутри совы и раскрывалась по её воле, по её приказу – и, вероятно, по желанию мага.
Сова продолжала показывать ему картинки, от которых даже сильнее зашлось сердце, перехватило ещё пуще дыхание, а казалось бы, куда там… И он убеждал себя верить, он говорил себе:
"Ты видишь. Ты добился. Ты нашёл!"
А всё же сомневался. Неким краешком души он не до конца доверял видимому.
Почему, выяснилось слишком поздно…
Сова моргнула. Закрылись на миг огромные зелёные очи, и видение пропало. Исчезла, однако, не Долина, а сова, проводник и искуситель.
Он замотал головой, выискивая её. Он не был готов – и он как нельзя чётко сейчас понимал это – он вовсе не был готов к такой перемене. Долина Сновидений ждала его, и он жаждал её, однако готов не был.
Хотя уже существа заметили его, и направлялись к нему, и вода с их гор будто бы стала течь медленнее…
Он впервые задумался: а как магические, нереальные, живущие в Сновидении создания отнесутся к нему, дурно пахнущему отребью, простому человеку, в сердце и душе столь же жестокому, что и остальные люди?
Но совы не было. Не было ни её, чудотворной и дьявольской, ни бескрайнего поля, ни живительной рощи, ни обратной дороги. Он замер на месте, не в силах двинуться или что-либо изменить. Теперь решать предстояло целиком и полностью судьбе, только лишь ей единой…
И что-то внутри напоминало, что иногда – порою, часто – судьба зовётся роком.
Дверь открылась.
Сова впорхнула в помещение и села на жёрдочку, сложив красивые тёмные крылья. Она закрыла глаза, где уж не отыскивалось ничего ни магического, ни хотя бы непривычного. Глаза поменяли цвет, превратились в голубые. Сова уснула; ей нужен отдых.
Дверь беззвучно затворилась.
Старый маг улыбнулся, едва-едва, уголком губ – и в ожидании нового путешественника принялся читать древнюю библейскую молитву.
Посвящается Филипу К. Дику
