Григорий Андреевич Неделько
Страшные рассказы
Не без помощи лифта
В стоявший на первом этаже лифт двенадцатиэтажного дома вошёл человек. Женщина.
Лифт находился на первом этаже.
Внутри кабины уже стоял другой человек, мужчина. Когда дама оказалась в кабине, двери лифта сошлись, и транспортник поехал вверх.
Женщина бросила на мужчину оценивающий взгляд и даже прикусила губу от удовольствия. Высокий, мускулистый, миловидный, хорошие волосы, проникновенные глаза…
Мужчина тоже не отводил глаз: там было на что взглянуть.
Лифт поднялся на второй этаж.
– Как вас зовут? – пересилив некий неожиданный, непонятно откуда взявшийся страх, поинтересовалась красивая женщина.
– Максим. Ударение на "а".
"Максим. Ударение на "а"", – эхом молча повторила женщина.
– А меня – Люсиль.
Лифт поднялся на третий этаж.
– Люси?
– Люсиль, – поправила женщина, впрочем, без раздражения.
И, кажется, глаза мужчины сверкнули уже по-особенному.
Лифт поднялся на четвёртый этаж.
– Едете домой? – на этот раз спросил мужчина.
– Да. – Она кивнула. – Но не потому что закончился рабочий день.
Лифт поднялся на пятый этаж.
– Забыли что-то?
– Да. Ключи.
– Хм-м… – только и протянул он, однако этого хватило.
Лифт поднялся на шестой этаж.
Он сделал небольшой шаг вперёд и протянул руку.
– Приятно познакомиться.
Немного удивлённая подобным проявлением эмоций, она пожала его руку. Крепкую, мускулистую, по-настоящему мужскую.
И сразу поняла, что пропала.
Лифт поднялся на седьмой этаж.
Не отнимая руки, он, глядя прямо ей в глаза, задал такой вопрос:
– Спешите?
– Даже больше: вообще-то я уже опаздываю на работу.
Лифт поднялся на восьмой этаж.
– Я электрик. А вы кем работаете?
– Занимаюсь юридическими вопросами.
"Как сухо, – подумалось вдруг женщине. – Как чересчур сухо и неприятно!"
Лифт поднялся на девятый этаж.
– Я вас раньше не встречала.
– А я здесь впервые. Потребовалось починить лифт, а что-то с электриком вашего дома приключилось.
Лифт поднялся на десятый этаж.
– Что? – уточнила она.
– Если б я знал.
Мужчина пожал плечами.
Лифт поднялся на одиннадцатый этаж.
– Сейчас я абсолютно точно знаю лишь одно…
– Что же?.. – спросила она с надеждой.
И не разочаровалась.
Когда лифт поднялся на двенадцатый этаж, он нажал на кнопку "стоп".
Потом лифт стоял на двенадцатом этаже, лифт стоял на двенадцатом этаже, лифт стоял на двенадцатом этаже, лифт стоял…
…Затем, отстранившись, он отпихнул пустое тело, встал и оделся. Проделал он это быстрыми уверенными движениями. Лифт, в котором возвышался, молчаливый и спокойный, назвавшийся электриком человек и застёгивал молнию куртки и тот же самый лифт, где лежало непонятное пустое, выпитое нечто, лифт, о котором идёт речь, ломался в самый первый раз.
Мужчина, кто бы он ни был, снова нажал на кнопку.
И лифт поехал вверх.
На тринадцатом этаже двери кабинки раскрылись, и он, переступив ненужное, пустое, гадкое нечто в одежде, вышел прочь.
Дверцы закрылись. Кажется, кто-то вызвал лифт внизу, на первом этаже.
Его глаза горели, сделавшиеся пуще прекраснее; он уходил.
…
С нулевого этажа поднялась вторая подвижная кабина.
В стоявший на первом этаже лифт двенадцатиэтажного дома вошёл человек…
Проба
Женёк подтолкнул Гарика плечом на уроке. Это было в высшей степени странно: они и на переменках не общались, и вне школы.
Женёк считался очень крутым, а Гарик, возможно, лишь хотел на него походить: застенчивый парень с короткой стрижкой не признался бы в этом и самому себе. Однако хулиганистый Женёк со стрижкой бобрик определённо оказывал на Гарика влияние. Обычно такое заканчивалось скандалами дома, когда мать отчитывала его, Гарика, за несделанные домашние задания, за опоздания, записанные в дневник, за двойки по поведению и за ответы на уроке там же… Вечно где-то пропадающий, редко являющийся в школу, Женёк, кажется, плевать хотел на любые правила и условности, тогда как его одноклассник, едва он пробовал повторить достижения более смелого и успешного парня, всякий раз попадал впросак.
Потому-то Гарик и старался не считать хулигана главным жизненным примером, и категорично возражал, если заходил разговор на эту тему, особенно дома.
– Слышь, – шёпотом начал Женёк, – хочешь устроить пробу?
– Пробу? – не оборачиваясь, переспросил немного сбитый с толку Гарик.
– Да. Так называется. Тебе что, дважды повторять надо?
– Нет… То есть да.
– Что?
– Я, это… я – да, согласен… А чего надо делать?
– Ничего. Досидим уроки, а потом я тебя провожу, куда надо.
– А. Хорошо, – с охотой согласился обрадованный Гарик.
Но Женёк его уже не слушал.
– Разговорчики, – привычно и обычно сухо подала голос учительница физики Анна Юрьевна.
Ребята, впрочем, и без того уже молчали: Гарик уткнулся в учебник, а Женёк, не обращая ни на кого внимания, шептался о чём-то с соседкой по парте, самой классной и красивой из девочек в школе – Раисой. Наглому парню будто бы всё сходило с рук.
Мало того, он встречался именно с ней, Раисой. Девочка была еврейкой, при этом очень и очень привлекательной, и, похоже, в её крови находилось мало примесей других национальностей, судя по точёному профилю, тёмным, будто ночь смерти, волосам, непослушным кудрям, притягательной нежной смуглой коже…
Раиса нравилась Гарику, только девушка предпочла скованному неудачнику, естественно, более успешного и видного бойфренда. Тем не менее, это лишь усиливало чувства Гарика. Он убеждал себя, что всё временно и пройдёт с возрастом, – он даже верил в такое искусственное объяснение обуревавших его чувств, и наверняка он был прав. Будущее докажет… Сейчас же приходилось терпеть и временами страдать и мучиться.
Положение отчасти исправляло то, что Гарик встречался с симпатичной и умной Эллой – рыжеволосой и веснушчатой, предпочитавшей почему-то краситься в блондинку.
"Крашеная рыжая, – в сотый, а может, тысячный раз подумал Гарик. – Ну надо же. Если бы не видел своими глазами, ни за что бы не поверил".
Элла нравилась Гарику, хотя и не настолько, насколько он желал прикосновений, губ и прочих прелестей Раисы. Конечно, у неё с Женьком был секс, да и у Гарика с Эллой был… и всё равно: положения это полностью не спасало.
После уроков Гарик ждал Женька в раздевалке, но "местная знаменитость" не подошёл. Гарик вздохнул, снова почувствав себя обманутым и никчёмным, и, одевшись, вышел на улицу, в ветреный осенний день.
И тут кто-то тронул его за плечо.
Гарик подскочил на месте и обернулся. Женёк. Не может быть!
– Ты? – тупо поинтересовался Гарик.
– А то кто же. – Женёк улыбнулся и вдруг расхохотался.
Гарик поддержал его смех, правда, больше по принуждению: нельзя терять марку.
Вместе с Женьком на улице стояла, чудесная и недоступная, Раиса, ещё прекраснее в осенней одежде, чем в школьной форме.
Элла ушла домой, сославшись на вескую причину: мать просила убраться в комнате, не то устроит дочери головомойку. Зная госпожу Крестову, поверить было несложно, да и не впервые подобное происходило. Чмокнув своего парня на прощание, Элла поспешно убежала, а Гарик остался ждать в раздевалке.
Он не надеялся, что в этот, надо сказать, не очень удачный день, Женёк внезапно объявится и предложит стать его другом. Да что там, хотя бы обратит на него внимание. Всё указывало на такое развитие событий, в том числе и тройка по физике.
И вот они, втроём, идут куда-то.
– Я хотел позвать ребят, – зачем-то шепнул, а не сказал в полный голос Женька.
– А почему не позвал? И зачем шепчешь?
– Тс-с. – Женёк приложил указательный палец к губам и улыбнулся. – Сначала попробуем сами. Ну а если понравится…
– Что попробуем?
– Скоро узнаешь. – И Женёк заговорщицки подмигнул.
Раиса прижалась к нему сильнее. Настроение Гарика, только что вроде бы поднявшееся, вновь ухудшилось.
Они завернули в какой-то переулок, недалеко от школы. Место находилось на отдалении от неё и других строений, поэтому тут их не застукают… чем бы Женька не предложил Гарику заняться.
Мысли, свернувшие совсем уж в удивительном направлении, развеселили Гарика, и он, что называется, отпустил ситуацию.
А в следующую секунду Женька что-то вложил в его ладонь, предварительно с лёгкостью разжав сильно стиснутые пальцы, сжимаемые от внутреннего напряжения, вызванного новой, необычной ситуацией.
– Что… – начал было Гарик, но Женька кивнул головой, давая понять: помолчи и просто посмотри.
Взор Гарика упал на вещь, что ему дали. Пакетик. Маленький прозрачный пакетик с белым порошком…
– Кокаин? – выдохнул поражённый Гарик.
Ничего себе начало дружбы…
Женька опять расхохотался, и теперь тот звук подхватила одна лишь Раиса.
– Стал бы я тебя уводить в такую "глушь", – Женька сделал характерный жест двумя пальцами на обеих руках, – чтобы просто предложить коки.
– Что же это тогда?
Женька покачал головой.
– Слишком много вопросов – вот в чём твоя ошибка. Попробуй. Думаю, тебе понравится.
– Ну…
– Тебе ведь нравится фантастика?
– Ну… да… А что…
Его перебили прежде, чем он продолжил.
– Судя по обещаниям Старика, который ни разу меня не накалывал, тебя ждёт нечто инопланетное.
– Правда? А кто такой Старик?
"Тяжёлый случай", – подумал про себя Женька.
Они с Раисой почти одновременно достали из карманов курток схожие пакетики, разорвали их и сыпанули чуть-чуть порошка сразу в рот.
Гарик сомневался: всё же неизвестное вещество, которое предлагают попробовать в непонятном месте, в переулке, пропахшем кошачьими и собачьими мочой и испражнениями… Но потом желание встать на один уровень с Женькой и, не исключено – а ведь и правда, не исключено! – добиться Раисы, перевысило сомнения. Он повторил действия вновь найденных друзей, надорвав упаковку и попробовав маленькую щепотку порошка.
На вкус тот был… безвкусный. Женька в очередной раз расстроился: он ожидал большего.
"Ха, – возникла будто сама собой мысль, – только что боялся и взглянуть-то на негаданный подарок, а теперь жалеешь, что тебе не порвало мозг и не свалило с ног".
В указанном направлении, однако, события вполне могли начать развиваться. Почему?..
Глаза Гарика расширились от ужаса, когда он увидел и понял происходящее. Он выронил пакетик, и белый порошок рассыпался по асфальту, покрытому отвратительными пятнами.
Женька с Раисой валялись там же, раскрыв рты, пуская пену – кровавую пену! – дрожа всеми конечностями, и руками, и ногами, и, больше того, головой, и их кожа постепенно синела.
Гарик, точно в озарении, моментально понял, что творится: они умирают! Умирают и мгновенно коченеют – и ровно то же произойдёт с ним, если он не избавится от порошка, проклятой обманки, проедающей организм!
Вложив два пальца в рот, Гарик вызвал рвоту. Домашний завтрак и школьный обед рванулись наружу и сделали асфальт грязнее прежнего.
Неожиданно Гарика словно что-то сжало со всех сторон. Он почувствовал озноб, он почувствовал окоченение, он ощутил, что его кожа меняется. Взгляд на руку – действительно, тот самый синий оттенок! Он раскрыл рот, но ни звука не вырвалось из горла. Потом всё-таки раздался хрип, надсадный, будто предсмертный. И хлынула пена вперемешку с кровью.
Гарик рухнул скошенным острым ножом кукурузным стеблем. Внутренности, его внутренности… они горели! И изменялись – да! он несомненно воспринимал это изменение всеми рецептами, всеми вместе: осязанием, обонянием, слухом, зрением!..
Сознание отключилось, когда Гарику почудилось, что он – внутри кого-то другого.
Или наоборот?..
Их искали долго и не нашли.
Через пять дней в местной газете появилось объявление, где рассказывалось, что пропали три девятиклассника, ученика городской школы N657, полные имена такие-то…
Никто не откликнулся.
А ещё через неделю та же газета напечатала о таинственном и страшном нападении на девятиклассницу из той же школы и, более, этого же класса; звали её Элла. Эллу поймало и попыталось изнасиловать неведомое синее существо с четырьмя руками и конусовидной головой. Когда очевидцы поспешили на помощь, тварь предпочла свернуть бедной девочке шею и, вспрыгнув на верх пятиэтажки единым колоссальным прыжком, унестись в неведомость.
Случилось описанное после наступления сумерек, а точное время прибежавшие на место преступления очевидцы указать не смогли. Дело в том, что все их часы – и механические, и электронные – остановились на отметке ровно двенадцать часов (или двадцать четыре, в случае с электронными) ноль ноль минут.
Из доклада Пробного Исследователя – Третьему Главнокомандующему:
"Проба прошла удачно.
Количество новообращённых: десяток и ещё четыре.
Продолжаю миссию.
Прошу прислать моих бойцов".
Ответ:
"ПРИНЯТО.
И СДЕЛАНО".
Киберкиллер
Киберкарета остановилась прямо напротив него.
Откинув насыщенно-фиолетовый плащ в сторону, мистер Игрек забрался в тесную темноту, ещё темнее окружившей всё вокруг ночи: это автоматическая дверь легко скользнула влево.
Внутри его уже поджидал некто А.
– Здравствуйте, – сказал А., нащупывая лазерный кинжал, прочно и незаметно прикреплённый к поясу под лёгкой курткой.
– Доброго вечера, – ответствовал Игрек, сверкая взрывающими глазами, пока, впрочем, неактивными.
Робокучер дождался, когда пассажиры сядут – спрятанные нанокамеры передавали на его внутренние экраны чёткое изображение, – и закрыл карету, и тронулся в дальнейший путь.
Из Точки М в точку Н.
– Опасно бродить одному, ночью, совсем без оружия, да ещё по Граду, – заметил А., устраиваясь поудобнее и плотоядно улыбаясь.
– Абсолютно точно замечено.
Игрек тоже откинулся в кресле; и оно, и его собрат, что уж говорить лишнее, приняли форму сидевших в них существ.
Людей.
– Куда едете? – полюбопытствовал мистер Игрек.
– В точку Н, – просто – якобы – ответил некто А.
– И я туда же. Значит, попутчики.
– Попутчики.
– Не поделитесь какой-либо занимательной историей? – попросил-поинтересовался Игрек.
– Да случилось тут одно происшествие… – Улыбка А из плотоядной стала людоедской. – Однажды к известному серийному убийце Б подсел в такси-карету некий пассажир.
– Извините, как его имя? – вежливо перебил Игрек.
– Некий. А может, и нет. Не суть важно: его имя не имеет значения для истории – ни для рассказываемой, ни для всеобщей, ни для любой другой.
– Отлично. Продолжайте, – сказал мистер Игрек, нащупывая на боку сенсорный переключатель и переводя глаза в режим "Ожидание убийства".
– Так вот, тот человек – вроде бы человек – ничего не знал о знаменитом изверге, не видел его фото и видео по визорам, не слушал о нём по радио…
– Бедняга.
– Именно! Представляете, в каком виде его нашли встречающие?
– В каком же?
– О! Вам это понравится. Его части тела, отделённые от собственно тела плазменным мечом, равномерно усеивали карету.
– Вперемешку с кровью и внутренностями, естественно? – не замедлил внести точность Игрек.
– Естественно.
А. излагал истину, хотя на сей раз выбрал не плазменный меч. Закончив пересказывать "историю", он улыбнулся одним лишь уголком губ и положил не видимую соседу под курткой третью руку на кинжал.
– А я слышал другой рассказ, – продолжил беседу Игрек.
– Прошу вас, развлеките скучающего путника, страждущего новых впечатлений.
– С удовольствием. Рассказывать, впрочем, почти нечего: один самонадеянный или, может статься, даже самозваный изувер как-то встретился в кибернетическом перевозчике с убийцей, равного которому нет и не будет на Ерте.
– Да что вы говорите! Лучший убийца Земли?
– Ерты, – поправил любящий ясность, правду и безошибочность мистер Игрек.
– Да, Ерты, – безропотно согласился некто. – Но не останавливайтесь, прошу, заканчивайте вашу безумно интересную историю.
– Она вообще-то тоже вышла довольно скоротечной, особенно для пассажира.
– Догадываюсь. – Усмешка расползлась по лицу А. и задела-задействовала его второй край губ.
– Нет, вы и представить себе не способны…
– У меня… – Мистер Игрек потянулся в кресле и закончил фразу, – …очень яркое воображение.
– Боюсь, недостаточно, – усмехнулся некто А.
Настала очередь улыбаться-усмехаться Игрека.
А потом на него набросились с молниеносно снятым с пояса лазерным кинжалом.
Игрек был готов и не к такому и поэтому откатился на колёсиках в сторону, давая А. возможность промахнуться и утопить в мягком металле сидения острый, горящий в полумраке светильников кинжал-лазер.
Однако и допустивший ошибку А. не позволил Игреку так легко расправиться с ним. Качнувшись вбок, А. миновал выстрел из левого глаза Игрека. Дверь вспыхнула, взорвалась и вылетела в бездонную ночь.
Разозлённый, Игрек пальнул снова, из обоих пушек-очей. А. упал на пол и с помощью удлиняющейся руки попытался вонзить лазер-кинжал в живот Игреку. Вонзить ему удалось, но нанести повреждение и вынуть оружие – нет. Первое – потому что кинжал был лазерный и очень острый – самодельный, а не фабричного производства; второе произошло, поскольку как раз там, на уровне живота, располагалась у Игрека автозащита.
Третий выстрел из глаз – и А. должно было спалить, но не спалило: защитное поле задержало и откинуло прочь взрывающие лучи. Карету тряхнуло, подбросило, резко обрушило вниз и закачало так, что почти перевернуло.
Сквозь грохот и дым донёсся голос извозчика:
– А ну прекратите немедленно! Хотите разбираться – вон из кареты, и машите палками, сколько душе угодно!
– У нас нет души! – хором ответили Игрек и А.
– И я всё равно одолею этого недоноска! – выкрикнул затем А.
– Нет, я повергну моего соседа, кичливого петуха, состоящего из металлических отбросов! – не согласился мистер Игрек.
После А. и он возобновили было схватку, однако вдруг карета остановилась; это случилось настолько внезапно, что и магниты ног не помогли: настройка стального пола сбилась, и пассажиров сначала перемешало, чтобы потом раскидать по разным концам машины.
Из мрака в мрак – светильники оказались уничтожены: выстрелы и взрывы разрушили их, а те, которые уцелели, разлетелись осколками вследствие перегрузок системы транспортного средства – …итак, во мрак из мрака впрыгнул извозчик. Впрыгнул неожиданно резво и по-молодецки, никак не скажешь, что ему триста или больше лет, на старика он вовсе не тянул.
– А слышали историю о серийном убийце со своей лже-каретой?
"Извозчик" хохотал, пока его руки набухали, раздувались и превращались в пулемёты – или, возможно (скорее всего), в лучемёты.
В тот же момент некто А. и мистер Игрек осознали, что любое содействие лучше вражды и разрозненных поступков. Они, не переговариваясь, больше того – не перекидываясь эмсами, ментальными сообщениями, приняли одновременно одинаковое решение: противостоять хитрому, коварному, жестокому замаскированному гению как могут и чем могут.
И у них бы всё получилось.
Если бы изголодавшаяся за годы утомительных странствий и верной, обманчивой для "хозяина" службы смертеносная киберкарета не решила прямо сейчас удалить нестерпимое желание есть.
В Киберграде встречаются и не такие диковинки.
Подарок на годовщину
– Дорогой, какой ты сегодня красивый!
– Разумеется, сегодня же памятная дата.
– Годовщина высадки инопланетян?
– Дурашка! Годовщина нашей с тобой свадьбы.
Звук смыкаемых губ.
– Пойдём на кухню: праздничный пирог, наверное, уже готов.
– Пойдём!
Звук шуршащего о стул платья.
Звук открываемой духовки, выдвигаемого противня.
– Пахнет божественно!
– А какой он на вкус… Если, конечно, я ничего не напутал с рецептом.
Звук открываемого ящика, доставаемого ножа, шагов, разрезаемого пирога.
– Да даже если напутал… Никто ещё не делал мне такого прекрасного подарка!
– Дорогая, ты, как всегда, много болтаешь. Попробуй, а потом говори.
– Ну хорошо.
Звук вновь смыкаемых губ.
Звук выключаемой сенсорной плиты, наливаемого заварного кофе.
– А как же алкоголь? Неужели мы не отметим эту эпохальную дату?
– Ну что ты! Безусловно отметим! Но я специально для тебя сварил кофе по особому рецепту.
– Это та-ак мило…
Звук поедаемого пирога.
– А ты что не ешь?
– Почему же не ем? Ем.
Звук надкусываемого куска, мелящих пищу зубов.
– Превосходно! А из чего он?
– В основном из яблок.
– Чудесно! Чудесно!
Звук допиваемого кофе.
– Налить тебе ещё чашечку?
– Да, пожалуйста.
Звук опять наливаемого кофе.
– Этот кофе, он какой-то…
– Особенный?
– Откуда ты знаешь!
– Ну, я же его и готовил.
Звук смеха.
– Я подобного кофе в жизни не пробовала.
– И не попробуешь. Этот рецепт оставила мне мама.
– Секретный рецепт?
– Секретнее не бывает.
Звук второй опустошаемой чашки.
– Ну что, а теперь, может быть… уа-а… что-нибудь покрепче?
– С удовольствием.
Звук вынимаемой и открываемой бутылки с коньяком.
– Уа-а… это семилетний?
– А какой же ещё?
Звук выставляемых на стол бокалов, наливаемого коньяка.
– Честно признаться, не ожидала…
– Подобного приёма?
– Точно. Я знаю, ты меня любишь, но не думала, что настолько.
– Ты даже не представляешь насколько.
– Уа-а-а…
– Что такое?
– Что-то спать захотелось.
– Но если ты сейчас пойдёшь спать, то пропустишь самое интересное.
– Поэтому я… уа-а… и не хочу… идти спать… уа-а-а…
– Дорогая?
Звук ударившейся о стол головы.
Звук встающего со стула человека.
Звук поднимаемого тела, звук шагов.
Звук открываемой двери, звук укладываемого на кровать тела, звук расстёгиваемой рубашки.
Звук открываемого ящика, звук вынимаемого предмета, звук закрываемого ящика, звук сдерживаемого дыхания.
– С годовщиной.
– Уа-а-а… что… дорогой?.. У… а-а-а…
– Я говорю, с годовщиной. Сука.
Звука рассекаемого ножом горла.
