Елена Геннадьевна Кутузова
Не оставляй меня
– Допрыгались? В общем, прислали мне замену. Знакомьтесь: старший лейтенант…
– Тигр, – перебил офицер. – Зовите меня Тигр, не ошибетесь. Что касается остального, лейтенант Байю уже сказал все, что вам нужно знать. В мои обязанности входит проверить ваши умения, поэтому сейчас расходитесь, и ровно через тридцать минут я жду всех здесь, в полной экипировке. Вопросы есть? Вопросов нет. Разойдись!
Кара чуть замешкалась. Тигр казался смутно знакомым, словно она его уже видела. Мельком, давным-давно… Но вспоминать времени не было, и она заторопилась в казармы: переодеться, получить оружие и – на построение.
– Они моя гордость, – проводил курсантов взглядом Нэй. – Особенно вон та, с хвостиком… Язва, упрямая, но к цели идет напролом.
– Ну, вот и посмотрим, что нам нынче Академия предлагает, – Тигр дошел до скамейки и уселся. – Сам-то как? Заживает?
– Заживает… Но вот самочувствие… знаешь, каково это – отдавать своих людей под чужое командование?
– Знаю. Но они – не твои люди. Кстати, ходят слухи, что тебя списать хотели.
– Не, врут, – хмыкнул Нэй. – Но если бы не Кара… Да, та самая, с хвостиком, думаю, был бы сейчас инвалидом. А так… есть шанс вернуться в строй.
– Может, еще один рапорт напишешь?
– Еще? Тигр, я их столько уже написал, можно бумагой всю зиму камин в кабинете отца топить… Бесполезно. Он только злится.
– А если… напрямую? С твоей характеристикой…
– Послушай, – Нэй говорил равнодушно, но Тигр насторожился, – ты серьезно думаешь, что король в этом случае не выслушает мнение моего отца? Лейб-гвардия для меня – недостижимая мечта. Так что… придется тебе и за меня там попотеть.
– Да уж. О, а они пунктуальны! – Тигр заметил первых курсантов и бросил взгляд на часы. – Хоть это радует!
Экзамен оказался суровым. Напоследок Тигр привел всех на тренировочную площадку и выдал специальное оружие. Вместо боевых патронов выдал особые – с краской.
– Все против всех. Задача: пройти всю полосу препятствий и сорвать вон тот значок.
Головы повернулись в указанном направлении. На «водонапорной башне» полоскался на ветру желтый лоскуток.
– Десять, девять…
К концу отсчета никого из курсантов рядом с Тигром не осталось. Он сам, вместе с лейтенантом, отправился на возвышенность, наблюдать за ходом учений.
Кара приникла к бетонной стене. Складки маскировочной сетки служили неплохой защитой.
В просвете между бочками мелькнула спина. Кара вскинула автомат…
Алое пятно на футболке… Липкие руки. Горячие капли на лице… Вкус крови на губах… Сердце заколотилось так, словно Кара долго-долго бежала на пределе сил, и надо сделать последний шаг, а воздуха не хватает…
Раздирая горло ногтями, девушка рванула ворот. Пуговицы отскочили но легче не стало. Удар в плечо заставил упасть. Кара съежилась на земле, и окружающее утонуло в багровой мари…
– Кара! Кара!
Она открыла глаза. Над ней склонилась Лу. Чуть дальше виднелись встревоженные лица командиров. Кара встретилась взглядами с лейтенантом. Тот тут же отвернулся.
– Курсант, вы здоровы? – поинтересовался Тигр.
– Так точно! – Кару словно вздернули на ноги.
– Тогда… что это было?
Кара знала. Но не издала ни звука.
– У неё с утра голова кружилась, – попробовала заступиться за подругу Лу.
– Курсант, вам разрешали говорить? – Тигр даже головы не повернул. – Пять кругов вокруг плаца – марш! А вы – в лазарет.
Врач только вздохнул, увидев на пороге Кару.
– Ну, что теперь?
– Голова закружилась, – соврала девушка.
– Присаживайся, – врач достал тонометр, – и ответь, пожалуйста: за что ваш курс меня так ненавидит? Я сейчас должен был на солнышке нежиться, в море купаться… Или по горам лазить… Так нет! Кое-кто проштрафился, и мой отдых накрылся медным тазом!
Кара промолчала. Оставить в Академии отряд без медика не имели права, и отпуск врачу перенесли на осень.
– Ну, что молчишь? Хоть бы извинилась! Так, а давление-то повышено! Опять непомерны нагрузки?
– Нет. Это… личное, – Кара даже не солгала.
– Тогда давай руку, будем лечить твое «личное», – игла вошла в вену. – И таблетки. А еще вот предписание снизить тебе нагрузки. Сегодня – отдыхай. Я позвоню лейтенанту.
– У нас другой командир, – вздохнула Кара.
– И тебя, смотрю, это не радует? – хмыкнул врач. – Ладно, не красней. Позвоню новому командиру. Иди, отдыхай.
– Мне… нужна помощь, – Кара нырнула в просьбу, как в омут, с головой. Мелькнула мысль, что признаваться в любви гораздо легче, но тут же исчезла, загнанная в самый угол сознания.
– Что у тебя? – насмешливый тон врача исчез.
– Обещайте, что никому не расскажете. Дайте слово!
– Видишь ли… – врач долго подбирал слова, и молчание стало почти невыносимым. – Видишь ли, ты – курсант. А я – медик при Академии. Если здоровью учащегося что-то угрожает, я просто обязан доложить. Ты сейчас просишь меня пойти на должностное преступление?
– Нет, конечно, – Кара знала слово «обязан» куда лучше, чем «хочу», – и в мыслях не было. Я просто… прошу помощи у специалиста. Если не получится – тогда докладывайте. Но в этом случае я сама напишу рапорт об отчислении.
Врач нахмурился:
– После всего, что ты перенесла – рапорт? Кара, ты, случаем… не беременна?
Полный возмущения, боли и недоумения взгляд лучше всяких слов убедил в обратном.
– Ну, тогда давай сюда свою проблему. Будем препарировать.
Кара выдохнула и начала рассказ.
Изменить историю, не упомянув ничего лишнего, было непросто. Легенду Кара подготовила давно, но не знала, поверит ли врач. Он сделал вид, что поверил.
– Значит, после того случая ты не можешь стрелять?
– Стрелять могу. Целиться в человека – нет.
– Да, для ученика Академии это катастрофа. Знаешь, давай-ка начнем с успокоительных. А потом я направлю тебя к психологу. Идет?
Кара кивнула – выхода все равно не было.
Лу спала. Движение в комнате слегка её потревожили, и девушка перевернулась на другой бок. На щеке остался след от шва на подушке.
Кара поправила одеяло подруги и выключила фонарик.
Она устала за эти дни. Но невозможность что-либо сделать выматывала куда больше. И все же пялиться в темноту – единственное, что оставалось. А еще терпеть и глотать лекарство из пузырька, что лежал в кармане.
Кара нащупала куртку. Щелкнула крышечка, таблетки с тихим стуком посыпались в подставленную ладонь. Кончиками пальцев девушка отсчитала три штуки, остальные высыпала обратно. Темнота не помешала добраться до стола, на котором стояла бутылка с водой. Кара хлебнула прямо из горлышка.
– Так, соберись…
В тишине шепот прозвучал набатом. Лу что-то пробормотала во сне, и Кара тихо вернулась в кровать. Сон не приходил.
Кара уселась на кровати, скрестив ноги. Впереди маячило нерадостное будущее – крушение мечты, разрушение всех надежд. Но ставить крест на планах она не собиралась.
Психолог? Невропатолог? В штате госпиталя состояло немало специалистов, к которым можно было обратиться за помощью. Но для самого лечения требовалось время.
И, поскольку его совсем не осталось, Кара решила попробовать исправить положение самостоятельно: контролировать чувства и эмоции её учили с рождения.
Кровать пружинила, одеяло и подушка мешались. Кара перебралась на пол – там ничего не отвлекало. Устроилась поудобнее и сплела пальцы обеих рук в замысловатую фигуру. Обычно обходилось без подобных излишеств, но сейчас требовалась особая сосредоточенность. Концентрация на движениях позволяла отвлечься от текущих проблем.
Постепенно мыли перестали мелькать, как рыбки в парковом пруду. Они потекли, подобно полноводной реке. Широко, вольготно. Ни переката, ни буруна – только величественное спокойствие.
Кара вызвала воспоминания. Почувствовала в руках приклад спортивного ружья, вплоть до царапинки, которая появилась от того, что по полированному дереву скользнуло кольцо с мелким бриллиантом – отец не снимал его даже ночью.
Комнату заполнил запах крови. Её вкус появился на губах, и лицо запылало там, где капли коснулись кожи.
Кара с трудом удержалась на месте. Хотелось залезть на кровать, забиться в угол, завернуться в кокон одеяла и выть от отчаяния. Вместо этого она направила реку на полыхающий пожар паники.
Стихии встретились. Огонь схлестнулся с водой. И прогремел взрыв.
Пламя зашипело, раскидывая искры. Они прожигали завесу пара, оставляя прорехи – совсем, как на тлеющем шелке. Но вода не сдавалась. Она выбрасывала все новые клубы, и они обжигали так же сильно, как огонь.
Кара знала, что использует запрещенный прием. И приготовилась к последствиям. Но взрыв оказался очень силен.
По закушенной руке потекла кровь. Теперь её вкус на языке был настоящим. Запах бил в ноздри, а не витал фантомом вокруг. Но это была её кровь, и боль привела в чувство.
Лу сопела на своей кровати. За стенкой спали сокурсники. Один вскрик – и вскочат, примчаться выяснять, в чем дело… И Кара молчала. Закрыла глаза и снова сосредоточилась на реке.
Она отступила. Пожар полыхал на самом берегу, а вода отступала от прогретого песка. Но, повинуясь воле девушки, снова направилась к огню.
Рев разъяренного пламени. Шипение разозленной воды. Боль скручивает так, что невозможно дышать, и даже единственный вздох дается с трудом.
Кара очнулась на рассвете, незадолго до побудки.
Тело болело, словно пришлась всю ночь бежать кросс. Ноги гудели, мышцы плеч одеревенели так, что голова поворачивалась с трудом.
Кара вытянулась на полу, едва сдержав стон. Расслабилась, насколько смогла, и закрыла глаза. До подъема оставалось несколько минут, следовало использовать их с толком.
Плац. Тигр медленно прохаживался вдоль строя. Раз, другой… На третий останавливается напротив Кары.
– Назовитесь!
– Курсант Кара Хань! – отчеканила она.
– Вчера на тренировке – что это было? Лейтенант Байю рекомендовал вас как неплохого снайпера. Вы же подвели его как последняя… – он чуть замялся, подбирая слово, но потом решил не церемониться, – профурсетка.
– Прошу прощения, господин старший лейтенант.
– Поздно. Вчера ты угробила весь отряд. Тебе не у кого просить прощения.
Кара молчала. Тигр говорил правду. А еще командир подъехал… И она не посмела даже вздохнуть.
– То, что случилось вчера – последствие травмы? Отвечай честно!
Времени, чтобы придумать внятный ответ, не оставалось. Пришлось прибегать к полуправде:
– Так точно! Больше этого не повторится.
Она даже не солгала. Просто… травма была не та, о которой знал лейтенант.
Тигр смотрел то на Кару, то на Нэя. А потом хмыкнул:
– Оставляешь любимице пути отступления? Не похоже на тебя.
Нэй смерил товарища возмущенным взглядом:
– Мои курсанты не лгут. По крайней мере – мне. А у неё – кивок в сторону Кары, – было серьезное сотрясение.
– И поэтому ты рекомендовал её для задания? Нэй…
– Она говорит, что здорова!
– Вчера мы имели счастье это наблюдать, – Тигр сочился сарказмом. – Или твоя протеже сумела чудесным образом исцелиться за одну ночь? Ты сам-то в это веришь? Нэй! Это не шутки! Успех операции…
– Курсант Кара Хань! – лейтенант пропустил тираду товарища мимо ушей. – Вы готовы к экзамену?
– Так точно! – Кара смотрела в одну точку, боясь выдать эмоции.
Лейтенант повернулся к Тигру:
– Ну что? Пойдем готовить задание?
Кара заволновалась. Медитация получилась жесткой, от таких практик предостерегали и родители, и наставники. Но другого выхода девушка не видела. Тем более – индивидуальный зачет…
– Как ты можешь быть такой спокойной? – удивлялась Лу. – У меня и то поджилки трясутся!
Кара только виновато пожимала плечами. Не объяснять же, что её с малых лет учили не проявлять эмоций. Улыбаться, казаться милой… Даже если в душе поселилась буря. И приводила мысли в хаос.
Поэтому обоих командиров – нового и старого – Кара встретила с облегчением. Даже самый суровый экзамен лучше неизвестности.
– Курсант Кара Хань! Вашим заданием будет ликвидация охраняемого объекта. Знак – черная повязка на рукаве. На подготовку – тридцать минут. Вопросы?
– Ликвидировать только объект, или при непредвиденных обстоятельствах…
– На ваше усмотрение. Но непредвиденные обстоятельства нежелательны. Они снизят баллы. Выполняйте.
Кара оглядывала полигон. Перекрытия, лестницы, крыши, стенки… Она знала каждый сантиметр площади. Но товарищи, в одночасье ставшие «объектами», тоже исползали местность на собственных животах и могли принять меры. В то, что они дадут поблажку, Кара не верила. Только не на тренировке. А значит…
В голове роились вопросы. Когда появится объект? С какой стороны? Каким способом – на машине или пешком? В окружении «телохранителей» или перед визитом проведут разведку? От ответов зависело место засады. Кара отметала все варианты один за другим. Пока не остался один, самый бредовый.
Над крышами возвышалась огромная изогнутая труба. Такие обычно устанавливают на кораблях для вентиляции. Темный провал смотрел на полигон, и укрыться от этого взгляда было невозможно.
Кара забралась наверх, осмотрелась. Обзор только в одну сторону, зато ту, откуда и появится «объект» – других ходов-выходов нет. Почти идеальное место. Но именно это «почти» давало шанс на победу, шанс, что именно от этого жерла не будут ждать подвоха.
Изнутри пахнуло горячим железом. Лицо тут же покрылось потом. На солнце труба раскалялась и даже к утру не успевала отдать ночной прохладе весь жар. «Духовка» – название закрепилось за трубой давным-давно, еще на заре основания Академии.
Она остывала только зимой, но тогда грозила уже обморожением. Труба словно ненавидела людей и мстила им всеми возможными способами.
Пачкаясь в ржавчине, Кара нырнула в темное нутро. Оно отозвалось гулом. Девушка тут же отметила, что каждое лишнее движение может привести к провалу. Значит, придется замереть.
Одежда тут же промокла, но Кара не посмела снять даже верхнюю куртку – прикосновение к железу грозило нешуточным ожогом. Немного спасла пенка, уложенная на нижний изгиб. Стоять полулежа… Кара усмехнулась, представив лицо преподавателя словесности. Он очень трепетно относился к подобным экзерсисам, они приводили его в ужас.
Пот заливал глаза. Кара сменила кепи на косынку, надвинув её до самых бровей. Лбу стало мокро, зато смотреть не мешало.
Ружье удобно и привычно легло в руки. Кара замерла в ожидании. Но, если тело оставалось неподвижным, мысли роились, как пчелы в поисках нового улья и жалили так же больно.
Девушка понимала: не выдержит жара, потеряет сознание, и спасти её просто не успеют. «Духовка» – последнее место, в котором будут искать курсанта.
Машину сопровождали три мотоциклиста. Они нарезали круги, мешая прицелиться.
Кара вздохнула и всмотрелась в «объект». Лу? На пятнистой куртке девушки выделялась черная полоса.
Лу окружали сокурсники. «Телохранители». Кара прикрыла оптику – если из «духовки» выпрыгнет солнечный зайчик, местоположение снайпера вычислят мгновенно. И на небе, как назло, не было ни облачка.
Но её не заметили. То ли смотрели плохо, то ли не обращали на трубу особого внимания… Но и выстрелить Кара не могла – на лини огня постоянно кто-то находился – «объект» прикрывали телами. А еще эти мотоциклисты…
Кара сосредоточилась. Палец коснулся спускового крючка. Невесомо, нежно, как поцелуй цветка и бабочки… Но что-то мешало Каре выстрелить.
Она прислушалась к себе. Несколько минут, потраченных на проверку, роли не сыграют. А вот одержать победу могут помочь. И Кара прильнула к окуляру.
По верхнему краю повязки на рукаве Лу тянулась желто-зеленая полоса. Разноцветные пятна униформы хорошо её скрадывали. Если бы не интуиция…
Кара вгляделась. Вот оно! Ткань почти сливалась с цветом мотоциклетной куртки. Было очень похоже на декоративную вставку в рукав, и девушка долго вглядываясь, убеждая себя, что не ошиблась. И улыбнулась.
По черной коже расплылась желтая клякса красителя. А Кара почти оглохла – труба усилила звук, беруши помогли плохо. Девушка сидела на дне трубы и надеялась, что расстояние смажет шум, и однокурсники не поймут, откуда стреляли. Потому что любое задание, даже самое опасное, подразумевало приказ вернуться живым. Он не озвучивался, это считалось плохой приметой. Но выполнить его старались все.
Тигр усмехался, наблюдая за метаниями курсантов:
– Оригинальное решение? Неужели ни один не догадается?
– Мы с тобой тоже… не сразу поняли. Использовать «духовку»…
– Рисковая.
– Или дура, – лейтенант хмурился, глядя в безоблачное небо, – после сотрясения туда соваться. Может, объявим об окончании?
– Боишься, что твоя любимица зачет провалит? – хохотнул Тигр, не обращая внимания на потемневший взгляд товарища. – Может. Но этот раунд она точно выиграла!
***
Дробный топот. Голоса. Кара прислушивалась к каждому звуку, стараясь не выдать себя даже вздохом. В висках стучало. Косынка уже не сдерживала пот, ручьи стекали по лицу, шее, впитывались в ворот футболки. Когда Кара касалась плечом разогретого металла, на нем оставалось мокрое пятно, которое тут же таяло. Единственным плюсом «духовки» оказался полумрак – внутрь попадали только косые лучи солнца. Но с каждым ударом сердца девушке казалось, что становится все темнее. Она посмотрела на часы. Пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть тонкие стрелки.
Слишком рано для сумерек.
Кара закусила губу. Во рту стало солоно. Она не сразу поняла, что это кристаллы соли выступили на коже. И зуд от них становился сильнее с каждой секундой. Хотелось плюнуть на все, выскочить и рухнуть в бассейн с прохладной водой, даже не снимая одежды. Душ тоже годился. Но сигнала все не было.
Она боялась выглянуть и не видела, как Тигр хмурится, вслушиваясь в захлебывающийся голос, доносящийся из рации. Как побледнел лейтенант, одним движением разворачивая коляску к зданию Академии. И шум в ушах не сразу позволил услышать разливающийся над плацем звук – приказ ко всеобщему построению.
Тело занемело от неподвижности, и выбраться получилось не с первого раза. Хорошо, что скрываться больше не было нужды, и рядом оказался сокурсник. Протянул руку, вытянул из раскаленного жерла. А дальше был бег наперегонки – успеть занять место в строю, вытянуться, ждать…
Пот заливал глаза, и слова командира заглушались ухающими ударами взбесившегося сердца. Они отдавались в висках, и смысл сказанного лейтенантом почти не доходил. И только, когда в полном молчании дрогнули и пополз вниз флаги – государственный и Академии, чтобы минуту спустя снова подняться, но уже с черными лентами, Кара поняла. Смотрела на приспущенные полотна… и не верила. Вспоминала речь лейтенанта и… отказывалась верить снова.
Сердце ухнуло в последний раз и затихло. Дыхание застыло в груди, потому что вырваться наружу могло только в крике. Надсадном, отчаянном, на грани надрыва…
– Эй, ты в порядке? Кара?
Прикосновение вывело из ступора. Рядом стояла Лу. Красные глаза с потеками туши – она так и не научилась обходиться совсем без косметики. Кара не слышала, что говорила подруга, – смотрела на эти темные ручейки от слез и завидовала. Отчаянно, до боли – у самой слез не было.
Нельзя кричать. Нельзя плакать. Нельзя сорваться, выскочить с плаца, прыгнуть в ближайшую машину и гнать, гнать в столицу, к королевскому дворцу… Потому что она сейчас не Адель ас Кармина, принцесса Логская. Она – Кара Хань, и ничто в этом мире не связывает её с королевской семьей. Осиротевшей семьей…
Кост. Мысль о брате обожгла, хотя душа уже казалась выгоревшей дотла. Каково ему сейчас? Один на один с горем… Скорей бы прислал приказ, позволил разделить боль… попрощаться.
А пока… Пока она будет здесь, в Высшей Королевской Военной Академии. И будет выполнять все, что от неё потребуется. Она не доставит Наследнику беспокойства. Не сейчас.
Матрац спружинил, когда Кара с размаху упала на кровать. Грязь с ботинок запачкала покрывало, но девушка не заметила. Усталость отошла куда-то, вместе с планами, которые еще утром казались выполнимыми и реальными. Теперь же осталась только пустота. И желание кого-нибудь убить. Да хоть Лу, что бесшумно двигается по комнат, что-то делает и… всхлипывает.
Сейчас многие плачут. Потеря короля и королевы – катастрофа для страны… Но что эти рыдающие знают об истинном горе?
Кара сжала кулаки. Никогда больше она не услышит голос отца. Спокойный, с чуть заметной смешинкой… И не нырнет в тепло материнских объятий… Пустота заполняла нутро, вытесняя остатки человечности. И принесла с собой злость. Злость на весь мир. И жалость к себе.
Они плачут, а принцесса, дочь, не смеет даже слезинки проронить. Хотя, почему не смеет? Именно потому, что в страна оделась в траур, Кара Хань, курсант Королевской Военной Академии имеет право на скорбь.
Но глаза пересохли. Под веками словно собрались пески жаркой пустыни. И из горла вырвался не всхлип – полувой.
– Что ты? – кинулась к подруге Лу.
– Ничего, – тут же замкнулась Кара. Именно сейчас, в шаткий миг, когда страна замерла на пороге перемен, злиться было нельзя. Цена могла оказаться слишком высокой. – Ничего. Сигнал к ужину уже был?
– Через восемь минут, – Лу поднесла к глазам подруги руку с часами на запястье. – И если ты не успеешь привести себя в порядок…
Она не договорила. Кара сорвалась с места. Только хлопнула дверь, да выпала из шкафа запасная футболка. Лу положила её на место и долго смотрела на устроенный на полке беспорядок. Всегда аккуратная, строгая Кара… вот так… Наверное, на неё подействовало известие о гибели королевской семьи.
Лу вытерла слезы. Короля и королеву любили все. И это послужило залогом процветания. Справиться ли кронпринц? Хотя… уже новый король!
Вода била по голове, плечам, спине… Кара открутила вентили на полную и теперь задыхалась в клубах пара. Кожа горела то ли от прикосновений тугих струй, то ли от поцелуев почти кипятка… Девушка не замечала. В голове, как мышь в колесе, крутилась одна и та же мысль: «их больше нет».
Но ровно через три минуты Кара перекрыла воду и потянулась за полотенцем.
Она растирала ноги, грудь, живот, плечи жесткой тканью. Обожженная кожа жаловалась, но руки продолжали двигаться мерно, не пропуская ни сантиметра. Словно боль позволяла отвлечься, словно наказание могло все исправить… Кара встряхнулась. До ужина оставалось несколько минут, следовало поторопиться.
Построение. Шаг, другой… Мерный топот идущих в ногу не мешал думать. Нехорошие мысли возвращались, цеплялись одна за хвост другой, устраивали карусель…
– Ты есть не будешь?
Кара подняла глаза на Лу. Та указывала на поднос – салат, гуляш, жареная картошка… Кара не съела ни кусочка! Даже про шоколадку забыла.
– Не хочется.
– Ты не заболела? Может, тепловой удар? После «духовки»… Не тошнит?
– Курсант Кара Хань!
Она выпрямилась. В столовой вскакивать при приближении начальства не полагалось, достаточно было отложить столовые приборы и перестать жевать.
– Курсант Кара Хань! Вам требуется медицинская помощь?
– Никак нет! – она смотрела мимо подъехавшего лейтенанта. Коляска едва-едва проходила между рядами столов, но он упорно продвигался в направлении девушек.
– Тогда почему вы не едите? Государство тратит немалые средства для вашего обеспечения.
Он повторял это почти каждый раз, когда кто-то из курсантов оставлял в тарелке еду. Но сил на спор у Кары не осталось. Она нащупала вилку и набила рот салатом.
Вкуса не чувствовала. Чтобы проглотить, приходилось запивать, и кружка постоянно пустела. Перепуганная Лу наполняла её снова и снова. А лейтенант, убедившись, что все подопечные будут сыты, направился к отдельному столу, где его ждал Тигр.
– Что-то она не очень…
– Справится, – отрезал Нэй.
– Уверен? – Тигр запихнул в рот мясо и долго жевал, прежде чем проглотить. – Она целый день в «духовке» провела, на жаре…
– Потому и выглядит… как ты и сказал – не очень, – Нэй присоединился к другу за ужином. Некоторое время оба ели молча.
Потом Тигр не выдержал:
– Нэй, я верю тебе, и поэтому согласился на эту авантюру. Но ты не слишком переоцениваешь девчонку?
– Слушай, – лейтенант отложил вилку и понизил голос, чтобы никто из курсантов не услышал, – помнишь, ты тогда в этой трубе два часа на спор просидел? Так вот, она, – он ткнул вилкой в сторону Кары, – выглядит сейчас намного лучше, чем ты, когда тебя достали.
Тигр хмыкнул и прекратил спор.
Кара не видела и не слышала ничего. Мозг, потрясенный потерей, отказывался работать. Она механически выскребла тарелку, отнесла поднос на стойку и вернулась в комнату. Осталась вечерняя перекличка, а до той поры… Девушка скинула ботинки и рухнула на кровать. Измученное тело отказывалось двигаться, и темнота распахнула ласковые объятия. Засыпая, Кара молилась, чтобы в этот раз сны не пришли.
Перекличка прошла, как в тумане. Кара, ведомая Лу, вышла из комнаты и замерла справа от двери. Вымуштрованное тело действовало само, алгоритм въелся в спинной мозг. И, когда все закончилось, и прозвучал отбой, девушка даже не вспомнила, что просыпалась.
Но сигнал ночной, тревожной побудки заставил её подскочить на кровати.
Кара молча выпуталась из одеяла. Двигаться не хотелось, думать – тоже. Рядом чертыхалась Лу – трезвон прервал очень интересный сон.
– Нет, ты представляешь? Стою я вся такая, в вечернем платье из последней коллекции Лартена, ну в том, бежевом… А, ты же не в курсе. Оно такое… кружевное, с прозрачными вставками по бокам, а от колен волнами расходится. Идешь – и словно по морской пене… Ну вот, стою я, значит, в этом платье, волосы длинные-длинные, в прическу уложены высоко, и жду… А он выходит из машины и протягивает мне букет потрясающих роз! И ведь я знаю, что их ровно сто одна штука, и что в одном из бутонов – бриллиантовое кольцо… И даже знаю, в каком из… И тут этот треклятый сигнал, чтобы ему пусто было! Кара, ты слушаешь?
Лу выглядела несчастной, но в этот раз у Кары не было ни желания, ни сил её успокаивать:
– Кто о чем, а лысый… Бегом, Лу!
Отряд выстроился на плацу. Кто-то на бегу застегивал куртки, кто-то поправлял кепи, а кто-то пытался покрепче завязать шнурки на ботинках. Но все – добротно, без суеты. И как только появились два командира, шеренга замерла.
Тигр и лейтенант медленно обходили курсантов. Кому-то уделяли чуть больше внимания, кому-то – чуть меньше. Те, кому не повезло, забывали даже дышать. Но стоило начальству сделать шаг дальше, как следовал облегченный вздох. Тихий-тихий, чтобы не обеспокоить командирское ухо.
Возле Кары Тигр стоял очень долго. Осмотрел сначала с головы до ног, после – с ног до головы. И повторил. Потом повернулся к товарищу:
– Нэй, ты уверен? – в голосе звучало сомнение.
В ответ последовал кивок – лейтенант даже говорить ничего не стал.
После странного осмотра личного состава командиры отступили, и Тигр зачитал список из девяти имен.
– Кого не назвали – вольно и разойтись. Остальные – за мной!
В кабинете лейтенанта сразу стало тесно. Он сам сменил коляску на костыли, но поторопился занять место за столом – Тигр замер рядом, и его неподвижность была сродни напряжению дикого зверя, готового ринуться в атаку.
Нэй Байю придвинул к себе папку – именно ему полагалось зачитать приказ. Но прежде, чем достать гербовой лист, он осмотрел курсантов. Каждому заглянул в глаза, словно стараясь рассмотреть саму душу.
Он редко ошибался в людях. И за прошедшие годы сумел сделать из простых солдат – элитных бойцов. Пусть до выпуска еще несколько месяцев, перед столом застыли навытяжку хорошо обученные воины. Даже суматошная Лу, заливающая все вокруг себя щебечущим смехом. Даже язвительная, замкнутая в себе Кара. Особенно Кара. Он задержал на девушке взгляд. Она смотрела в одну точку, и казалось, вместо живого лица на ней – маска.
Это тревожило: его подопечная не считала нужным поделиться с командиром своими бедами. Пальцы сжались на синем картоне папки. Нэй заставил себя расслабиться, надеясь, что никто не заметит. Но мимолетная ухмылка Тигра развеяла мечты. Вспомнился недавний разговор.
– Нэй, подумай еще раз. Мне кажется, ты не совсем… объективен.
– Я объективен, – возмутился Нэй. – Со… – он вовремя осекся, на миг забыв, что в Академии товарищ предпочитает использовать позывной, – Тигр, она готова!
– Признаю, использовать «духовку» было умно. А то, что она выдержала, говорит о хорошей физической подготовке. Но… ты сам говорил, что у курсанта Кары Хань совсем недавно была травма. Которая может поставить выполнение задания под угрозу!
– Она справится!
Тигр замер, оглядывая старого друга. Потом хохотнул:
– Нэй, если бы я тебя не знал… Ты влюбился?
– Да пошел ты… – задохнулся лейтенант, но тут же взял себя в руки. – И все-таки я настаиваю на рассмотрении кандидатуры курсанта Кары Хань.
– Как старший по званию я могу отклонить твое представление. Но если объяснишь… я ведь читал её лично дело. Да, отчаянна, исполнительна, инициативна… Но последнее задание провалила из-за излишней самоуверенности! Нэй, если ты благодарен ей за то, что она спасла тебе ногу…
– Заткнись! – пальцы лейтенанта сжались в кулак, и удар обрушился на ни в чем не повинную ручку инвалидного кресла. – Ты что, считаешь меня потерявшим голову юнцом? Тигр, поверь – Кара сделала выводы, она это умеет. Но если с тобой что-то случится, именно она сможет принять на себя командование. За ней пойдут без разговоров. Знаешь… я бы сказал, умение заставлять слушаться у неё в крови. Она прирожденный командир.
– Или сумасбродная девчонка. Но я верю твоей чуйке, она никогда не подводила. Давай сюда свой список.
Курсанты терпеливо ждали, когда начальство перестанет сверлить их взглядом и сообщит, зачем их подняли среди ночи по тревоге.
Лейтенант открыл папку:
– Пусть вы еще курсанты, но сейчас вы нужны своей стране, как никогда.
Строй подтянулся. В глазах зажегся огонь. И только Кара встревожилась еще больше. В свете последних событий то, что на задание отправляли не спецотряд лейб-гвардии, внушало даже не страх – ужас. Но она заставила себя успокоиться – командир давал вводные.
– Через два дня на границе планируется провокация. Цель – отвлечь нас и переправить объект, – с фотокарточки, сквозь квадратную оправу очков, смотрел немолодой мужчина. Седые волосы гладко зачесаны, из-за ворота белоснежного, в синеву, халата выглядывает аккуратный узел галстука. И только разноцветные колпачки ручек, выглядывающие из нагрудного кармана, нарушали весь официоз.
Лейтенант не заметил, как вздрогнула Кара и продолжал:
– Наша задача: вернуть объект целым и невредимым. В случае если это окажется невозможным – уничтожить. Но это будет означать провал операции, – Нэй выдержал паузу, стараясь смириться с тем, что сейчас произнесет. – Командиром отряда назначен старший лейтенант Тигр. Все точные вводные получите от него. Вопросы?
На мгновение в кабинете воцарилась тишина. Нэй кивнул товарищу:
– Принимай командование.
Голос остался ровным, но в душе бушевал ураган: теперь он не мог помочь своим курсантам ничем. И не только из-за ранения. Отныне и до возвращения он для них – никто.
