Елена Геннадьевна Кутузова
Не оставляй меня
В это Кара поверила.
Машину лейтенанта узнала сразу – тот подогнал её к центральному входу.
– Да мы как VIP! – рассмеялся врач и открыл дверцу. – Кара, ныряй! Нэй, что-то случилось?
Всю дорогу он пытался разговорить приятеля. Но лейтенант мола смотрел на дорогу, изредка вставляя реплики голосом, способным заморозить океан.
Кара вжалась в сиденье, радуясь, что после поездки отправится в лазарет, а не в казарму: сегодня отряду не позавидуешь.
– Нэй, представляешь, Кара себе даже в госпитале поклонников найти умудряется! Ей уже врачи телефончики подсовывают!
Кара захотелось выйти, невзирая на скорость. А врач все не унимался:
– И ведь бабником его не назовешь! Всегда серьезно к отношениям… Эй, Нэй, ты чего?
Кара решилась посмотреть в зеркало. И поняла, что лейтенант смотрит не на дорогу…
Стало жарко, да так, что испарина выступила. Но Кара скорей бы умерла, чем расстегнула куртку при командире. Даже кепи снять не решилась. Но мучилась она не долго: жар сменился холодом. Озноб остудил тело, проник до самых костей и заставил их заледенеть.
– Ты, Кара, только не… – врач, не заметив этот обмен взглядами, повернулся к девушке и осекся, – Эй, что с тобой! Нэй, останавливай! Живо!
Машина вильнула к обочине. Мужчины выскочили одновременно.
– Господи, да у неё губы посинели. Ты что, замерзла? Дай руку… Пульс частый. Черт, я фонендоскоп не взял! – врач рванул ворот куртки.
Пуговицы раскатились по асфальту.
– Футболка мокрая. Дура, почему сразу не сказала, что плохо?
– Что с ней?
– Похоже на стресс. Отсроченная реакция? – пробормотал себе под нос и велел: – Поворачиваем. Ей нужно лечение посерьезней.
Кара замотала головой:
– Не надо в госпиталь… в Академию…
– И чтобы тебя там шарахнуло? Нет уж…
– Я… сейчас.
Ноги не держали. Опираясь на руку врача, Кара доковыляла до машины.
– Эй! Это моя сумка!
Кара не слушала. Открутила крышку с бутылки и хлебнула.
Виски обожгло язык, живым огнем пробежало по пищеводу и запылало в желудке. Озноб мгновенно исчез, в ушах зазвенело от пустоты.
– Ты хоть знаешь, сколько оно стоит? Настоящее же! – обиженно бормотал врач.
Но возвращать бутылку Кара не собиралась.
Еще один глоток, и стало совсем хорошо. Предметы приобрели дополнительный объем, звуки – глубину…
– Дай-ка… – лейтенант одним движением выкрутил из рук бутылку и толкнул девушку в машину. – Заблюешь салон – сама отмывать будешь!
Врач оказался мягче:
– Ты как? Тебе легче?
– Спать хочу! – Кара поудобнее устроилась на сиденье.
Лейтенант поинтересовался:
– Может, выключить кондиционер?
– Не нужно, духота может спровоцировать новый приступ.
Нэй хмыкнул и заглянул в машину. Кара спала, подложив под голову куртку. Во сне черты лица стали мягче, суровость исчезла, словно макияж смыли. Губы расслабились и казались чуть полнее, чем обычно. Розовые. Мягкие.
Нэй сглотнул и снял куртку. Кара тут же перестала ежиться, раскрылась. Нэй прислушался: с заднего сиденья доносилось ровное сопение. Всю дорогу он посматривал в зеркало заднего вида, но не для того, чтобы увидеть, что происходит за машиной.
Температура держалась три дня. Кара извелась. Тело ломило, в голову словно ваты напихали. Озноб сменялся жаром, и только уколы ненадолго снимали состояние «невесомости».
– Ты просто подхватила вирус. Ну вот как умудрилась? – врач каждый раз брал термометр так, будто он мог укусить. – Летом! Я бы понял ангину, но грипп?
Кара не слушала. Заворачивалась в одеяло и проваливалась в сон – там было легче.
Карантину она радовалась – сил видеть даже Лу не осталось. Читать тоже не могла, глаза как будто ложкой из глазниц выковыривали. Но, как только температура вернулась к норме, начались другие мучения: Кара с ума сходила от безделья.
– Ну что ты мечешься? Не выпущу я тебя отсюда, пока карантин не закончится. Ты же мне всю Академию перезаразишь! Хорошо, лейтенант здоров, не успел нахвататься.
Нэй приходил каждый день. Стену в палате заменяло стекло. Жалюзи от пола до потолка давало очень слабое ощущение привата, но правила никто нарушать не собирался.
Лейтенант никогда не останавливался рядом с лазаретом. Только звук шагов замедлялся. Кара быстро научилась выделять их из множества других. И силуэт напротив окна. Нэй всегда поворачивал голову, хотя не мог увидеть, что происходит в палате.
Еще Кара скучала. По безбашенным однокурсникам, по Лу, по её безумным прожектам. Даже по тренировкам. Но день выписки совпал с приказом: по ходатайству лейтенанта Байю курсант-рядовой Кара Хань отбывала в очередной отпуск досрочно, в связи с необходимостью дополнительного лечения.
***
Горничная сервировала завтрак. Её высочество Адель ас Кармина, принцесса Логская лениво наблюдала за действом, сидя на диване. Ветерок, врываясь в распахнутые окна, наполнял столовую запахом океана.
– Ваше высочество, завтрак готов.
– Опять каша? – Адель подошла к столу. Горничная тут же отодвинула стул.
– По рекомендации личного врача королевской семьи всем на завтрак подается молочная каша…
– Знаю, знаю… – Адель поковыряла ложкой в тарелке. – Новостей нет?
– Пока нет. Место для отдыха их величеств еще не выбрано.
– Так и отпуск пройдет… – девушка добавила в кашу сахар. – Что? Со мной что-то не так?
– Прежде вы не любили сладкое, – улыбнулась горничная.
– Привычки меняются. Ну что еще?
– Простите, – отвела взгляд служанка.
– Нет уж, говори!
– Ваши волосы. Такое богатство…
– В армии они только помеха, – пожала плечами Адель. – Да не переживай ты так! Отрастут! Я за год их уже три раза укорачивала!
– Ох…
– И не надо стоять над душой! Я сама в состоянии налить себе кофе или сока. И добавку положить. Иди!
Горничная сделала книксен. Адель с напряжением следила, как она уходит из столовой, слушала, как удаляются шаги… Едва они стихли, тарелка отправилась на другой конец стола. Кофе, тосты, сыр и джем – вот что стало завтраком принцессы. Проглотив горку бутербродов, она прихватила стакан сока и вышла на улицу.
Ротанг кресел покрывали подушки. Столы казались невесомыми – так сверкало стекло, из которого их отлили. Им вторили блики на поверхности бассейна.
– Ваше высочество! Ваше высочество! – горничная вернулась. Она держала телефон – розовый. Стразы, имитирующие бриллианты на нем переливались всеми цветами радуги.
– Привет, сестренка!
– Привет! – Адель отставила стакан.
– Не заскучала там? Собирайся, через час за тобой вертолет пришлют. Родители уже на месте. Ох, мало мне с ними секретов, еще с тобой…
– Я ценю твою помощь, братик. Сам знаешь, если обо мне узнают – прощай спокойная жизнь. А главное, придется помахать ручкой Академии. Я этого не переживу!
– Главное, чтобы родители эти две недели пережили. Оставишь страну без правителей!
– Ай, – отмахнулась Адель, словно брат мог её видеть, – ничего с ними не случиться. Могут и потерпеть, мы почти год не виделись!
– Ну да, – хохотнули на той стороне трубки, – их ждет большой сюрприз! У их паиньки прорезались зубки!
– Эй, ты там не проболтался?
Ответа принцесса не услышала – связь прервалась.
– Прикажете собирать вещи? – поинтересовалась горничная.
– Разве они еще не собраны? – удивилась Адель.
– Да. Но может, вы захотите взять…
– Все необходимое есть в месте назначения. Остальное не важно, – Адель направилась в свою комнату.
Через час она вышла, полностью готовая к перелету. Штат прислуги выстроился у входа, провожая молодую госпожу. Она попрощалась с каждым, каждому сказала несколько теплых слов, начиная с управляющего, заканчивая садовником. Десять человек – десять улыбок.
Она обернулась к ним еще раз – когда шла к вертолету. Помахала рукой и взбежала по лесенки внутрь. Мужчина в строгом костюме поднялся следом.
Адель сидела в кресле. Она любовалась на воды океана. Далеко внизу прозрачно-голубое полотно перечерчивали белы черточки песчаных островов. Иногда виднелись темные пятна – деревья умудрились выжить и среди соленой воды. Смотреть в иллюминатор казалось приятнее, чем видеть лица телохранителей. Суровые, с полным пониманием важности доверенного дела…
С губ уже рвалось язвительное замечание, но Адель прикусила язык: мужчины работали. Телохранителям некогда зубоскалить, даже здесь, над океаном, может случиться все, что угодно. И она смотрела в окно.
Цвет воды менялся в зависимости от глубины, оттенки перетекали один в другой, плавно, текуче… Ей всегда нравилось наблюдать за этим гигантским калейдоскопом. Он успокаивал, и перелет проходил спокойно. Но не в этот раз.
Адель вглядывалась в океан, выискивала черточки дельфиньих стай, любовалась на острова – изумруды в бирюзе, но вскоре заболела шея. Принцесса повернулась, чтобы включить встроенный в спинку кресла массажер, и осеклась: телохранитель прижимал к лицу платок.
– Что случилось?
– Ничего страшного, простите… – телохранитель встал. На его место тут же уселся второй. Но не прошло и трех минут, как у него из носа потекла красная струйка.
Адель огляделась.
Стюардесса зашла в кабину пилотов со стаканом воды. Уже в третий раз за несколько минут… Адель вспомнила, что именно держала та в руках… тонометр! Этот чемоданчик ни с чем не спутаешь.
– Что происходит?
– Ничего серьезного, ваше высочество. У второго пилота поднялось давление…
– Померь его остальным, – кивнула Адель на телохранителей, – и принеси плед.
Принцесса вытянулась на диване. Руки вверх, над головой, хорошо потянуться, так, чтобы почувствовать каждую мышцу. Потом – соединить пальцы. Сделать дыхательную гимнастику. Вдох-выдох, вдох-выдох… Плед укутал теплом. Адель закрыла глаза. Не думать. Ни о чем. Просто считать…
Удерживать мысли в нужном направлении всегда было трудно, но в этот раз она справилась – до Острова добрались без приключений.
Телохранители остались у вертолета – королевская семья отдыхала даже без прислуги. Эти несколько дней отпуска его величество посвящал только семье: жене и дочери. Сын оставался во дворце – по закону, король и наследник не могли отсутствовать в столице одновременно. Исключение делалось, если дома оставался кто-то из младших детей, но Принцесса уже много лет не появлялась на родине.
– Деля! – объятия матери пахли теплом, морем и совсем чуть-чуть – ванилью. Королева предпочитала одни и те же духи уже много лет. А еще она часто сама пекла сладкие булочки, балуя детей и мужа.
– Ты изменилась, – отец поцеловал дочь в щеку.
– Да. Изменилась, – подтвердила мать. – Худая стала. И черная. Посмотри, как лицо осунулось! И обветрилось! Ты совсем перестала за собой следить!
– Ну, мам, я все же в армии! Там нет спа-салонов! – рассмеялась Адель. – Но обещаю – за время отпуска приведу себя в порядок. Вот, видишь, – она указала на саквояж, – даже все необходимое привезла!
– Ну и хорошо, – лицо королевы осветила улыбка, – пойдем в дом. Я пирожных напекла.
– С шоколадным кремом?
– С шоколадным кремом!
Адель не шла – танцевала по тропинке. Мама, папа… Она не видела их больше года, да и последнее свидание было мельком, чуть ли не в аэропорту. А теперь у них целая неделя впереди.
– Жаль, Кост не может приехать. Надеюсь, ты увидишься с ним после? Представляешь, он сейчас почти все время проводит в кабинете. Работает. Даже загар сошел. Знаешь, мне казалось, он навсегда таким останется – почти коричневым. Ты сейчас гораздо смуглее… Деля? Что? – королева осеклась, заметив взгляд дочери.
А принцесса любовалась матерью. Несмотря на возраст, её величество сохранила и живость походки, и веселый нрав. Всегда ухоженная, с тщательно уложенными волосами, так, что не выбивается ни одна прядка. И с макияжем. Даже здесь, на Острове, где кроме мужа и дочери её никто не увидит… Королева позволила себе лишь одну поблажку: носила не строгие костюмы, а легкие, не стесняющие движений платья или шорты. Тем более что фигура позволяла ей эту вольность.
– Ничего, мама. Я так тебя люблю!
Растроганная королева сделала шаг к дочери, но под ногу подвернулся камешек. Адель едва успела подхватить мать.
– Осторожнее! – к ним спешил король, – Дорогая, ты в порядке?
– Да, да.. все хорошо, – королева аккуратно наступила но ногу, покачалась с пятки на носок. – Все хорошо…
– Тогда идите вперед, я вас догоню.
Его Величество провожал жену и дочь взглядом, пока они не скрылись в доме, а потом решительно направился к вертолету.
Отдыхом наслаждались все: королевская семья радовалась одиночеству и покою, а два пилота и телохранителя делали все, чтобы не попадаться им на глаза. На Острове для этого давным-давно создали все условия.
– Нас сюда в такой тайне привезли, что случись что – и не найдут, – подшучивал король, за что жена ту же дергала его за ухо. – Айайай! Больно же! Вытянешь, и будет у вас король с ослиными ушами.
Деля радовалась, глядя на родителей. Сколько лет они вместе! И столько всего пережили – управление страной занимало все время отца, и мать терпеливо сносила его мнимое невнимание. Только здесь, на Острове, они могли побыть тем, кем были – любящей семьей.
Радость от того, что они наконец-то вместе, что отцу никуда не надо бежать, а мама счастливая, ненадолго вытеснила мысли о лейтенанте. Но иногда, ночью, Адель охватывала странная тоска. Правда, первые лучи солнца развеивали её, как утренний туман.
– Папа! – Адель заглянула в мастерскую. Отец увлекался керамикой, но только раз в году, на отдыхе, мог уделить время своему хобби. – Мама спрашивает, ты еще долго? Обедать пора!
– Да-да, я почти закончил. Деля, иди сюда, посмотри! – он протянул ей новую поделку.
Колокольчик из красной глины. По ободу извивался орнамент, знакомый до боли – таким расшивали пеленки и одеяльца младенцев, чтобы защитить от злых духов. А еще украшали вот такие колокольчики. И делали их язычки из полудрагоценных камней.
– Это хрусталь? – принцесса прикоснулась к прозрачной капельке. Она качнулась, по мастерской раздался то ли стук, то ли звон – так звучали только особые колокольчики.
– Ой! – Адель вскинула взгляд на отца. Осунувшееся лицо, словно и не отдыхал. – Зачем? Что-то случилось?
– Идем! – король увлек за собой дочь.
– Вот так, – он приладил поделку у окна. Красная нить смотрелась чуждо в бежевой девичьей спальне, но это не имело никакого значения.
– Зачем? Тебе отдыхать надо, а ты… – расстроилась Адель.
– Должен же я и о семье позаботиться. Не только стране мои силы отнимать. Вот что, Деля, давай поговорим.
Они сели на диван тут же, в спальне.
– Все так серьезно? – Адель смотрела на отца как в детстве, снизу – верх.
Тот привлек её к себе:
– Не слишком. Но звоночки уже есть. Ты, когда сюда летела, ничего не заметила?
Адель задумалась. Потом испуганно спросила:
– Пилот?
– И охрана. А еще вчера картина рядом с тобой со стены упала. Мать постоянно спотыкается… Деля, ты знаешь, чем это грозит. Возьми себя в руки. Разберись. Иначе…
– Хорошо, папа, – хорошее настроение улетучилось. – Знаешь, я и вправду перестала следить за собой. Прости.
– Ничего, – ладонь отца ласково пригладила взъерошенные ветром волосы. – Все мы ошибаемся. Главное, вовремя понять и исправить. Ну, пойдем обедать, мать уже заждалась!
Королева сама накрывала на стол. Ей приходилось сновать из кухни во двор, но семья любила обедать именно там, с видом на побережье. Адель кинулась помогать матери. Но едва отец потянулся, чтобы взять у жены тарелку, как она выскользнула из рук. Морской коктейль разлетелся по светлой плитке. Адель замерла, глядя на упавшую у ног креветку. А потом резко повернулась и выбежала на улицу. Мать кинулась следом, но отец удержал:
– Ей нужно побыть одной.
– Все так плохо? – королева обошла пятно на полу и опустилась на стул.
– Не знаю. Радует, что она понимает проблему. Ну, дорогая, – его величество обнял жену за плечи, зарылся лицом в волосы на затылке, – не беспокойся так. Деля – девочка умная. Она справится.
Королева только вздохнула и отправилась за совком и тряпкой – убрать остатки неудавшегося обеда.
Адель стояла на берегу. Ветер развевал волосы, солнце целовало щеки. Девушка зажмурилась: она забыла нанести крем. Пусть кожа и закалена, но завтра лицо опухнет, и будет больно.
Шаг вперед – два назад. Волны набегали на берег, старались коснуться ступней. Адель играла с морем, пока не запыхалась. Потом вздохнула и уселась прямо на песок: отец прав, нужно привести мысли в порядок. А для начала понять, что беспокоит.
Академия. Стоило о ней вспомнить, становилось тревожно. Словно там осталось что-то важное. Что-то, без чего нельзя.
Отбросив все догадки, Адель сосредоточилась на шуме волн. Вдох-выдох, вдох-выдох. В такт природы, в ритме океана…
Память услужливо подсказала: освобождение от занятий. Вот в чем дело! Значит, надо больше заниматься. Пляж есть, бегать по песку ничуть не легче, чем по лесу. Еще можно плавать. И отжиматься в прибое.
Волнение утихало. Вдох-выдох, вдох-выдох… Адель поднялась с песка спокойная, словно в этом мире не осталось ни забот, ни тревог.
– Разобралась? – отец отложил книгу.
Мать спала рядом, уютно устроившись в шезлонге.
– Кажется, да, – Адель подхватила бокал с безалкогольным коктейлем и осушила в несколько глотков.
– Теперь тебе придется принести мне новый, – рассмеялся отец.
– И мне прихвати, – сонно попросила мама.
Адель послала им воздушный поцелуй и убежала в дом.
– Она изменилась, – королева посмотрела вслед дочери.
– Выросла, – вздохнул король, – и стала своевольной. Надеюсь, это не выйдет за рамки.
– Она тебе не рассказывала, как служит?
– Мне? Нет. Я думал, она с тобой поделилась… – король нахмурился. – Неужели что-то скрывает? Тогда понятны все эти… мелочи.
– Не думаю, – королева поправила солнечные очки и снова улеглась, – скорее, хочет отдохнуть от армии. После всех этих хождений строем девочке хочется немного свободы. Не дави на неё.
– Возможно, ты права.
Адель хозяйничала на кухне. Нашла в холодильнике зеленый чай, выжала сок из лимона. На полке обнаружила мятный сироп…
– То, что надо!
В шейкере мягко шуршал лед, перемешивая ингредиенты. А киви бунтовал – никак не получалось нарезать ровными дольками. Адель хмыкнула и нарубила его кубиками:
– Подумаешь, будет новая подача…
И осеклась.
– Дура. Уже сама с собой разговариваешь, – пробормотала и сама себе не поверила.
Потому что разговаривала она с конкретным человеком. Почему-то присутствие мужчины ощущалось так явственно, и так гармонично. Казалось, лейтенант сидит здесь же, улыбается и так же, как принцесса, наслаждается отдыхом.
– Ой, мамочки… – Адель выхватила из вазочки горсть льда и поднесла к лицу. Вода потекла по шее, намочили блузку. Адель не замечала – стояла так, пока пальцы не занемели.
– Деля, ну что ты? Мы с матерью заждались. – На пороге стоял отец.
– Да, уже все готово! – принцесса быстро разлила коктейль по бокалам. – Вот!
Король перехватил у неё поднос. У него получилось донести его до бассейна без приключений.
– Что-то случилось? Ты улыбаешься, – королева взяла бокал.
– А? – встрепенулся король. – Нет, ничего. Просто… наша дочь на самом деле выросла. И, кажется, с ней происходит что-то очень хорошее.
Королева нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду? Ой, неужели… Наверное, надо с ней поговорить?
– Не стоит. Если все серьезно, сама расскажет. А нет – нам и знать не надо. Она уже взрослая девочка, сама решит, как ей лучше.
– И все же…
– Дорогая, она нас когда-нибудь подводила? – поинтересовался король и с разбегу прыгнул в бассейн. Королева взвизгнула – брызги долетели и до неё, намочив одежду.
– Ну, держись! – и она нырнула за мужем.
Адель улыбалась, глядя, как резвятся родители. Она видела их такими только на отдыхе – несколько дней в году. И не стала мешать. Поднялась к себе в комнату.
– Ну, и что думаешь делать?
Отражение в зеркале не ответило.
– Родителям не до меня… И это правильно, и так редко удается побыть наедине… Так что придется с тобой советоваться. Скажи, с чего мне этот лейтенант померещился? Или я по его придиркам соскучилась?
Адель наклонилась к самому зеркалу. Глаза в глаза, так, что видны прожилки в трепещущем зрачке.
Звон прервал беседу. Девушка развернулась, в руке сверкнула шпилька – за неимением другого оружия, сгодилась бы и она.
Но в дом никто не ломился. Просто ветер чуть сильнее качнул колокольчик, и он ударился о фрамугу. Адель аккуратно собрала куски отцовского подарка, стараясь не порезаться об осколки стекла. И повернулась к зеркалу. Голос подрагивал от ужаса, когда она спросила у своего отражения:
– И что теперь будет?
Отражение промолчало. Вместо него заговорил телефон. Адель схватила трубку: звонил брат.
– Привет, малышка. Как вы там? Родители здоровы?
– Родители отлично, вон, плещутся в бассейне, как дети малые, – Адель поднесла трубку к окну, чтобы брат сам услышал.
– Ну, а у тебя все хорошо? Голосок грустный.
Скрыть от брата у Адель никогда ничего не получалось.
– А у меня все ужасно, – выдала она.
– Так, – было слышно, как брат отдает кому-то распоряжение не мешать, – рассказывай.
– Я превратилась в сплошную катастрофу! Когда летела до острова, у пилота давление поднялось. И у охранников.
– Дальше, – потребовал брат. От игривого тона и следа не осталось.
– Вокруг меня все ломается. Посуда бьется. Мама спотыкается. Отец еще держится, но…
– Не знаешь, что делать?
– Делаю! У меня день с медитации начинается. Ею же и заканчивается. От дум уже голова болит.
– А что папа?
– Папа подарил мне колокольчик. Только… он только что разбился.
– Что?
– Ты только не паникуй…
– Какой к черту… – голос на том конце трубки срывался. – Так. Ты сама спокойствие сохраняй. Папе сказала?
– Не успела. Да и прерывать их не хотела. Ой, подожди, там что-то происходит… – с улицы долетели странные звуки.
Адель подошла к окну.
– Кост, ты только не волнуйся…
– Что? – голос принца охрип. – Деля, не пугай…
– Кост, кажется, маму взяли в заложники.
***
Секундное замешательство и – четкий приказ:
– Опиши, что видишь.
– Мужчина… Кост, это один из телохранителей. Он целится в маму и что-то говорит папе, я не слышу, что именно… Так, братик, пожелай мне удачи. И пришли поскорее помощь.
– Деля! Деля, ты что задумала? Де…
Принцесса прервала звонок. Угрожающий её матери мужчина поднял голову и посмотрел на окна. Адель он видеть не мог – занавеска скрывала происходящее в комнате. Но предатель знал: в доме, кроме королевской четы, находится их дочь.
– Эй! Проверь комнаты!
Это Адель хорошо расслышала. И начала действовать.
Шпилька в палец толщиной. Принцесса давно ею не пользовалась, но и не убирала с туалетного столика, ей нравились орнамент и подвески. Сейчас же важным оказался материал украшения – сталь. Когда-то набор подарили в мастерской, производящей холодное оружие. Деля усмехнулась: украшения и мечи. Лучше бы нож для бумаг подарили.
На ногах – сандалии без каблуков. Одежда не стесняет движений. А главное – огромное преимущество перед нападавшими: знание. Адель, сколько себя помнила, все каникулы проводила здесь, на Острове. Она знала этот дом едва ли не лучше Дворца, а в окрестностях они с братом играли в прятки. Вряд ли предатели знают местность так же хорошо.
Времени на составление плана не оставалось – на первом этаже уже слышались шаги. Адель метнулась в соседнюю комнату. Там окна выходили на другую сторону дома. Слезть по решетке для цветов было делом минуты. Эти же вьюны сослужили еще одну службу: укрыли от врага. Сквозь просвет между листьями Адель хорошо видела, как бывший охранник высунулся в окно, проверяя окрестности. Он был спокоен. Король в их руках, а принцесса… да что она сделает?
Губы Адель чуть тронула улыбка. Неуместная, но сдержать радость она не смогла: нападающие не знали, что она курсант Высшей Королевской Военной Академии. А это уже преимущество. Небольшое, поскольку телохранители сами её заканчивали, но все же… Еще бы оружие достать…
Взгляд Адель переместился на постройки вдали от основного дома. Нужно добраться туда, а потом… Принцесса прислушалась: мужские голоса доносились с противоположной стороны дома.
– Скорее!
Адель петляла, как заяц, удирающий от лисы. От куста к кусту, от стола к стулу. Но между ней и постройками раскинулась лужайка. Поливная система еще не отключилась, и веера водяных струй переплетались, образуя сеть. Кое-где в ней запуталась радуга.
Но девушку не интересовали окружающие красоты. Светлая одежда делала её хорошей мишенью. Ни кустика, ни скамеечки – ничего, что можно было бы использовать в качества маскировки.
Адель закрыла глаза и выровняла дыхание.
– Сейчас! – скомандовала себе между двумя ударами сердца. И рванула вперед.
Спринт в школе. Спортивная секция в университете. Бег на время в Академии… Никогда и нигде Адель не выкладывалась так, как сейчас. Летела по прямой, плюнув на маскировку и риск быть обнаруженной. Кровь стучала в висках, и сердце ухало уже не в груди, а у самого горла, словно собиралось выскочить. Но прежде, чем в глазах окончательно потемнело, Адель перекатом ушла за укрытую брезентом скамейку, забилась под складки ткани и долго лежала, пытаясь отдышаться. Кашель рвался наружу, но все, что позволила себе девушка – шумное перевести дух.
– Раз, два, три… – считала Адель вдохи и выдохи, подстраивалась под ритм, приводила себя в порядок. И когда исчезла пелена перед глазами, осторожно выглянула.
Струи воды создавали сверкающую в лучах солнца вуаль. За ней царил покой: стена дома, затянутая вьюном, кусты роз. Среди зелени расположились кресла, и гамак звал отдохнуть. Рай на земле. Рай, что вот-вот превратится в ад.
Адель оценила обстановку и юркнула в ближайший домик. Как раз вовремя – на тропинке у лужайки появился мужчина. Пистолет в руке и пятна на когда-то белой рубашке выдавали, что намерения у него далеко не мирные.
Адель благодарила небеса за страсть деда к оружию. Именно в его правление на Острове построили тир. Дед научил стрелять не только собственных детей, но и внуков. Адель больше всего нравился спортинг.
Она нашла свое ружье. Полуавтоматическое, простое с виду, но хорошо отлаженное. И тут же отложила в сторону: времени на расконсервацию не было. Адель пошла вдоль стоек в надежде, что отец нашел время на тир. Она не ошиблась: несколько ружей стояли, готовые к стрельбе.
Патроны тоже нашлись быстро: стандартные, заряженные дробью. Адель выбирала те, что с капсулами, чтобы хоть немного увеличить дальность стрельбы. Хотя большой разницы не было – подбираться придется почти вплотную.
Основной проблемой казалась та самая лужайка. Адель задумалась: обходит её долго, а пересекать… От размышлений оторвал хлопок двери. Сердце забилось в такт шагам, и девушка отступила. Стрелять, даже в упор, казалось неразумным: выстрел услышат в доме. А сколько нападающих, принцесса не знала. Кроме королевской семьи на Острове находились два телохранителя, стюардесса и два пилота. Их уголок находился далеко, так, что связь держали с помощью специально проложенной телефонной линии. И хотя координаты Острова приравнивались к государственной тайне, предателям никто не мешал выдать её сообщникам.
Шпилька скользнула в ладонь. Адель переложила её в другую руку и вытерла пот об одежду. Звякнули патроны – жилет с карманами, который она нацепила на себя вместо подсумка, сковывал движения. Осторожно, стараясь не шуметь, Адель положила его на пол.
Шаги приближались. Как только мужчина переступил порог, принцесса начала считать.
– Семнадцать, восемнадцать…
От двери до места, где она скрывалась, ровно двадцать один шаг.
– Двадцать!
В бою лучший союзник – неожиданность. Миг – и мужчина рухнул на пол, прижимая обе руки к шее. Из неё торчала шпилька. Кровь в полумраке казалась черной, и белая рубашка быстро меняла свой цвет.
Адель подхватила ружье, жилет и кинулась к двери. Ей казалось, мертвый охранник поднялся и хрипит в спину, тянет окровавленные руки в попытке схватить, удержать, отомстить.
Осмыслить происходящее принцесса смогла уже на улице. Рефлексов, вбитых лейтенантом в подкорку, хватило, чтобы не выскакивать из дверей сломя голову, Адель нырнула в укрытие. И огляделась.
Тишина. Никто не появлялся в садике, но по дому, судя по теням в окне, кто-то ходил. Адель не стала рисковать, выясняя, человек там, или это солнце так на стеклах играет. Был еще один путь к дому. Мама всегда за сердце хваталась, когда видела детей на скалах. Неверный шаг – и сорвешься. Но сейчас на ухоженной лужайке было опаснее.
Сандалии не защищали ноги, но Адель не обращала внимания на раны и ссадины, не до них было. Несколько раз помянула лейтенанта добрым словом: тренировки даром не прошли. В стрессовой ситуации тело действовало само, зачастую прежде, чем включался мозг.
Принцесса обогнула дом по широкой дуге. Кусты и деревья, покрывающие склон, служили хорошей защитой. Адель знала, откуда открывается вид на дом, и прежде, чем соваться к врагу, решила прояснить ситуацию. О том, что спасать может быть уже некого, старалась не думать.
Мать и отец, привязанные к стульям. Охранник стоит рядом, в руках – автомат. Еще один бродит по дому – окна первого этажа раскрыты настежь, так что внутренности дома видны, как на ладони.
Третий мужчина как раз пересекал лужайку. Еще чуть чуть, и найдет тело сообщника. Времени на раздумья не оставалось. Адель перехватила ружье поудобнее и рванула к дому.
Пять зарядов, пять выстрелов. Дробь против пуль. Ружье против автомата.
«В критических ситуациях необходимо соблюдать спокойствие. Любой предмет может стать оружием. Любая кочка – как союзником, так и врагом, в зависимости от того, как вы себя поведете» – зазвучал в голове голос преподавателя по тактике.
«Доверяйте не только голове, но и заднице. Она зачастую лучше мозгов соображает! Инстинкты – дело такое, они многим жизнь спасли» – это уже лейтенант учил. И Адель доверяла.
Тропинки и «ходы», известные с детства. В этом саду они с Костом играли в прятки столько раз, что знали каждый стебелек, каждую травинку… Подобраться незаметно на расстояние выстрела удалось быстро. И тут же у охранника заработала рация.
– Ульмих убит! Как-как! Шпилькой сонную артерию пробили. Принцесса, больше некому. Но епть, так хладнокровно… Найду эту девку…
Что именно сделает с ней предатель, Адель слушать не стала. Не узнал этого и охранник. Последнее, что он услышал в своей жизни – звук выстрела. На груди расплылось кровавое пятно, из горла, вместе с пеной вырвался хрип.
– Что…
Второй нападающий оказался пилотом. Автомат быстрее ружья, но Адель ждала и успела выстрелить первой.
– Деля! Делечка… – королева захлебывалась слезами, но первым принцесса освободила отца.
– Ты…
– Уходим! Мама, ты как?
Ноги у королевы затекли, но она мужественно заковыляла за мужем.
– Куда сейчас? – король закинул на плечо автомат. Неожиданно даже для себя самого, он признал за дочерью право командовать в этой ситуации.
