Елена Геннадьевна Кутузова
Не оставляй меня
– В пещеру. Там даже осаду можно выдержать.
Пещера уже третье поколение служила убежищем для детских игр. Никакие запреты не могли заставить отпрысков королевского дома подумать о собственной безопасности и отказаться от уютного схрона.
– Мам, сможешь? – Адель протянула королеве ружье. – И патроны!
Его величество лично учил жену стрелять по тарелкам.
– Мам, только на рожон не лезь!
Адель подхватила второй автомат. Из кобуры достала пистолет. И нож.
– Пап! Уводи маму. Я тут… сейчас еще один явится.
– Идите. Останусь я, – король снял автомат с предохранителя.
Адель обреченно вздохнула. Отец стойко встретил взгляд дочери, полный укоризны:
– Я все-таки мужчина. Прятаться…
– Прежде всего, ваше величество, вы – король. Правитель целого государства. А я – солдат. Так кто кого защищать должен?
– Деля…
– Ваше величество, – в глазах девушки блестели слезы, но она продолжала говорить официально, – берите королеву и уходите. В пещере вы сможете продержаться какое-то время. Я же разведаю обстановку. Да идите же!
– Дорогой… Доченька… – королева уже не плакала. Сухие, полные боли глаза смотрели то на мужа, то на дочь…
– Идите!
Адель развернулась и помчалась по склону вниз.
Эмоции! Они сейчас только мешают. Надо забыть о том, что за спиной остались родители. Мама. Папа. Нет, надо помнить. О том, что она сейчас защищает первое лицо королевства и его супругу. Выдержать бой она не сможет. Главное – потянуть время. После разговора с братом прошло около часа, помощь уже в пути… Час. А кажется, целая жизнь.
Адель остановилась. Так нельзя! Нельзя выпускать наружу воспоминания. Сейчас у неё есть задача. И она должна бросить все ресурсы на её выполнение, а не растекаться в рефлексии.
В доме для персонала было пятеро. Два охранника, два пилота и стюардесса. Трое мертвы. Значит, один против двух. Автомат с небольшим количеством патронов против целого арсенала. И – два часа времени.
– Годится! – Адель проверила оружие, поправила нож на поясе. – Еще посмотрим, кто кого…
Злость поднималась горячей волной. Девушка на миг прикрыла глаза, приходя в себя. Злиться тоже нельзя. «Голова должна оставаться холодной». Адель вздрогнула и оглянулась. Ей показалось, лейтенант стоит прямо за спиной, готовый ткнуть в любую оплошность. Но вокруг только листья шелестели.
«А вот гнев… Его энергию можно и нужно перенаправить».
– Да чтоб тебя… И здесь достал! – выругалась девушка и нырнула в кусты.
Идти до домика охраны напрямую было опасно. Пришлось пробираться через рощу, делая крюк.
Садик, бассейн, шезлонги, теннисный корт… Охрану на Острове оставляли «для порядка», люди скорее на отдых ездили. Но сейчас дом встретил тишиной.
Странный гул привлек внимание. Адель сделала несколько шагов к кустам. Над ними роились мухи. А на земле…
Девушка отскочила, зажав нос. Спазмы скрутили желудок и девушка порадовалась, что он пустой – вид облепленного мухами трупа удовольствия не вызывал.
Стюардесса. На жаре тело начало разлагаться, но ветер относил вонь в сторону, так что Адель не сразу её почувствовала.
– Даже землей не прикрыли, звери…
Осторожно, чтобы не привлечь внимания последнего оставшегося в живых врага, девушка отступила. Шансы выравнивались – если и произошла утечка информации о том, что принцесса служит в арии, то о Королевской Академии знали всего трое: сама Адель, Кост и еще один человек. Его имени Адель не знала.
Вдали послышался шум. Адель нырнула в заросли и кинулась к берегу: звук мотора ни с чем не спутаешь. Брат сам себя превзошел, отправляя подмогу.
К берегу подходил катер. Адель уже готовилась выскочить на песок, отделяющий море от рощи, но на плечо легла чья-то рука. Девушка вывернулась и ушла от опасности перекатом. Ткань одежды затрещала, зацепившись за ветки, а сама Адель едва сдержала крик: на теле появились новые ссадины. Кое-где проступила кровь.
Но рядом никого не оказалось. Зато в голове зазвучал знакомый голос:
«На задании нельзя поддаваться эмоциям. Забудьте, что это такое. Освободите разум от этих оков».
– Да когда же ты уймешься! – прошипела Адель, но послушно спряталась в папоротнике. Одежда давно перестала выделяться на фоне деревьев, приобретя бурый цвет.
По берегу, размахивая руками, бежал мужчина.
– Пять! – отсчитала Адель и вскинула автомат.
Но тут же опустила. Патронов мало, а на берег из катера посыпался десант. И, судя по всему, вражеский.
Нужно было возвращаться. В пещере можно продержаться до прихода помощи. В крайнем случае, есть тропки, которые Адель знает куда лучше нападающих – она их своими ногами прошла. А карты… такие пути на них не отмечают.
И все же карты оказались точны. Противник успел раньше: напрямик, нигде не задерживаясь. Адель видела, как террористы подошли к пещере, и слышала каждое слово.
Войти им не удалось: после предупреждений прозвучал выстрел. Пуля выбила из камня крошку, заставив нападающих отшатнуться.
Начались угрозы. Отец старался, как мог, тянул время… Палец Адель то и дело прикасался к спусковому крючку, но она каждый раз его убирала. Вступать в бой при таком раскладе смысла не имело.
Но когда в пещеру кинули гранату со слезоточивым газом, не выдержала.
Родители выскочили одновременно. Отец стрелял, расчищая дорогу. Мать цеплялась за его ремень, стараясь не отстать. Адель очередью расчистила им путь и перебежала в другое место.
Они так и не поняли, откуда она стреляла. Палили наобум. Пули ложились веером, отскакивали от камней, выбивали фонтанчики земли. Адель пережидала за валуном, а когда все успокоилось, осторожно выглянула.
Они все-таки схватили мать. Отец шел им навстречу, подняв руки – оставить жену в руках врага он не мог.
– Нет! – зашлась в крике королева. – Беги!
Но его величество продолжал спускаться.
Адель перевела автомат в режим одиночных выстрелов – патронов осталось всего ничего. Палец ласкал спусковой крючок, но нажать девушка не решилась. Действовать надо было наверняка.
А террористы уже шли навстречу королю. Удар – и он покатился по камням, к ногам жены. Та с криком осела в руках держащих его мужчин.
– Прости, дорогая, – разбитые губы тронула улыбка.
– Ищите девку! И осторожнее – она вооружена.
Адель вжалась в скалу.
– Чего лыбишься? Она троих положила. Не хочешь составить им компанию? И не стрелять! Принцесса нужна живой!
Уже легче. Убивать на месте не собирались… Адель выглянула из-за валуна. Отцу связали руки. Мать сидела на земле и плакала, обняв мужу колени.
Вооруженные мужчины вокруг делали попытку освобождения невозможной.
Адель прикрыла глаза. Выхода не оставалось – уводить по одному, рассеивать, убирать… Задача для матерого бойца, а никак не для принцессы, пусть даже она и курсант второго года обучения в Высшей Королевской Военной Академии.
«Принимай решения, только оценив обстановку. Но решив – действуй». Адель чуть не выругалась. Показалось, что лейтенант присел рядом так, что плечо касается плеча. Она повернула голову. Никого. Почему-то стало обидно.
Боль в прокушенной губе вернула в реальность. Лейтенанта здесь нет и быть не может. Она – одна, а значит…
Со стороны врагов поднялся шум. Адель посмотрела. Совсем недалеко от острова стрекотал лопастями вертолет. И, судя по суматохе, враг ему совсем не обрадовался.
Адель начала действовать. Один выстрел – и падает террорист, тянущий отца по тропинке. Второй – в того, что держит под прицелом мать. Ну, а потом короткая очередь раскидывает ближайших врагов.
Отец сообразил быстрее. Связанные руки не позволили помочь жене, но голос… его голос привел её в чувство:
– Скорее, бежим!
Адель выскочила из укрытия.
Противник с автоматом казался опаснее, чем безоружная пара. И нападающие сосредоточили внимание на принцессе. У Адель осталось всего несколько патронов, и использовать их следовало с умом.
Она пропустила родителей и повела в сторону врагов автоматом. Те застыли. Кое-кто резво отскочил под прикрытие валунов. Адель молилась, чтобы не начали стрелять. А вертолет уже завис над головами.
Поднятый им ветер сбивал с ног. Стрелять в таких условиях нереально, но те, кто укрылись за камнями, могли спокойно прицелиться.
Сверху раздалась команда. Король, сам прошедший армию, а после не раз отрабатывающий с телохранителями различные ситуации, столкнул жену с тропинки и сам спрыгнул следом. Адель тоже не раздумывала: нырнула за ближайший уступ. Камень ободрал с плеча кожу, но девушка даже не поморщилась: одной ссадиной больше, одной меньше…
Поток выстрелов отрезал врагов от королевской семьи – десант не шутил. Солдаты просто залили склон огнем, так, что террористы голову поднять боялись. Пули крошили камни, иногда попадали в людей и тогда слышались вскрики. Или предсмертные хрипы.
А потом сверху спустились люди.
Крики, выстрелы… Десантники взяли королевскую семью в кольцо, закрывая от врага. Адель подняли на ноги довольно грубо – времени на церемонии не было. Она едва двигалась и сопровождающий, увидев разбитые в кровь ступни, подхватил принцессу на руки.
Ужас остался позади. Но тут же подступил другой. Адель уткнулась в бронежилет и разрыдалась. Солдат тут же остановился:
– Вы ранены? Вам больно?
За маской его лица было не видно. Солнце оставляло блики на стеклах очков, мешая рассмотреть глаза. Но голос выдавал тревогу.
– Все хорошо, – Адель взяла себя в руки, – извините. Я могу сама идти.
Но её не отпустили. Донесли, бережно прижимая к груди, до самого дома. В сильных руках было неожиданно спокойно и уютно, так, что захотелось на самом деле почувствовать себя слабой и неприспособленной к реальной жизни сказочной принцессой.
Дом уже проверили. Тела прикрыли простынями, но при виде пятен на ткани Адель затрясло. Он перевела взгляд на свои руки. Кровь въелась в складки кожи и, казалось, останется там навечно.
– Вас осмотрит врач, – солдат по-своему понял движение принцессы.
– Со мной все в порядке, благодарю.
– Но…
Адель не слушала. Промелькнули ступеньки, и дверь хлопнула, отгораживая от внешнего мира. В разбитое окно долетали голоса, девушка захлопнула створки и задернула занавески. Здесь, в комнате, все осталось, как и прежде. Ничего не изменилось. Расческа на столе. Планшет на кровати. И стальная шпилька в вазочке. Сестра той, что осталась торчать в шее бандита.
Адель сползла по стене и закусила руку, чтобы не завыть. На языке остался привкус крови. Это оказалось последней каплей. Скулеж перерос в вой. Адель рыдала в голос, взахлеб, до хрипоты.
Дверь содрогнулась от ударов.
– Ваше высочество! – солдаты ворвались в комнату и застыли, не смея ничего предпринять.
– Адель ас Кармина! Немедленно успокойся!
Сквозь марь безумия пробился голос отца. Как кнутом щелкнул.
– Оставьте нас!
Топот ног и… пустота.
– Деля…
Она завыла и отползла в сторону. Отец шагнул следом:
– Деля, девочка моя…
Вой не прекратился. Тянулся и тянулся на одной ноте. Король снял с кровати одеяло и накинул на плечи дочери. Но обнять её не получилось: девушка снова отползла.
– Да что же…
– Не подходииииии! – вой перешел в визг.
За дверью послышались голоса – королева хотела знать, что с дочерью.
– Не входить!
Голоса стихли.
– Не подходииии…
– Не буду, – согласился король и уселся на пол.
Принцесса снова попыталась сдвинуться. Но уперлась в стену.
– Все хорошо, малышка… Все хорошо…
– Не прикасайся!
Он не стал слушать. Обхватил, привлек к себе. Спеленутая одеялом девушка дернулась, но вырваться не удалось.
– Тсссс, – начал укачивать её отец, – теперь все хорошо, все хорошо…
– Отойди от меня, папа! Отойди! Это опасно!
– И чем же мне может навредить моя собственная дочь?
– Я убила. Это неправильно. Отойди, ты можешь пострадать!
– Вот как ты обо мне думаешь? Я должен оставить собственную дочь только потому, что она защищала меня от убийц? Испугаться? Бежать?
– Но ты… можешь пострадать, – Адель твердила одно и то же, голос казался неживым, словно запись перематывали раз за разом.
– Ну, пострадаю, и что?
– Ты – король…
– Ну, король. А теперь подумай: ты – солдат. Ты защищала себя и свою семью. Ты защищала мир в стране. Это правильно или нет?
Адель замолчала. Король продолжал тихонько покачиваться вместе с ней:
– И есть я. Отец. Скажи, это правильно, если отец оставит свое дитя один на один с бедой? И что будет, если отец – король? Ты знаешь, что бывает, когда короли поступают неправильно. Поэтому успокойся. Все хорошо. Ничего со мной не случится. Ни со мной, ни с мамой. Все ваши грехи я возьму на себя и отвечу, когда придет время…
– Папа… Папа… – Адель спрятала лицо на его груди. Парфюм почти выветрился, а пахло порохом, кровью и потом. Сквозь них пробивался запах отца. Родной. Любимый. Так пахло спокойствие, уверенность и защита. Адель поверила, что все в порядке, все хорошо, и разрыдалась в голос. Король поглаживал её по голове и радовался: вместе со слезами душу дочери покидало отчаяние.
– Ваше величество! – донеслось из-за двери, – принято решение о вашей немедленной эвакуации.
– Подожди, – шепнул король дочери. Короткий обмен фразами, и он вернулся:
– Мы уезжаем. Ты в состоянии идти?
Адель натянула одеяло на голову:
– Никуда я не поеду!
– Деля…
– Пока не приму душ и не переоденусь.
Король рассмеялся:
– Вся в мать. У тебя двадцать минут.
Она успела. К эскорту вышла, одетая в строгий костюм. Шарфик и очки помогли скрыть ссадины – времени на макияж не осталось. А еще ансамбль портили кроссовки – надеть туфли на перебинтованные ноги Адель не смогла.
Королева тоже постаралась. Поднялась по ступенькам, опираясь на руку мужа, и ослепительно улыбнулась окружающим:
– Спасибо вам всем!
И даже в вертолете с её лица не сходило доброжелательное выражение – как на официальных приемах.
Адель не смотрела. Остров остался позади – изумруд в белой оправе песка, на ложе из сине-зеленого шелка.
***
– Деля. Деля!
– Что? – встрепенулась принцесса.
– О чем задумалась? – королева села рядом с дочерью. Адель положила голову ей на плечо и закрыла глаза.
– Задремала. Очень устала.
– Ну, так спи, моя хорошая.
Пальцы матери гладили по голове, перебирали пряди волос… Стало хорошо-хорошо, как в детстве. Тревоги отступили и Адель заснула.
– Ваше высочество! Проснитесь.
Адель вздрогнула. Перед ней вытянулся десантник. Родителей в вертолете уже не было.
– Где…
– Их величества сейчас направляются в столицу. Вас приказано проводить на виллу. Пожалуйста, следуйте за мной, вас осмотрит врач.
В неудобном кресле тело занемело. Потянуться в присутствии тянущихся по стойке «смирно» десантников Адель себе позволить не могла. Поэтому повернулась к иллюминатору, чтобы хоть немного размяться.
Почетный караул выстроился от вертолета до открытой машины. У двери стояли высшие офицеры части.
– Это же частный визит, – Адель откинулась обратно на спинку кресла. Боль в губе подсказала, что прикусила она её слишком сильно.
– Ваше высочество? – военный терпеливо ждал.
– Пожалуйста, попросите убрать эскорт. И поменять машину на закрытую. Это неофициальный визит, не стоит так стараться.
Десантник козырнул и выскочил из вертолета.
Командир базы, генерал, явился сразу же.
– Ваше высочество…
– Господин генерал, – прервала Адель официальное приветствие, – я надеюсь, вы понимаете, что мое появление здесь необходимо обставить как можно скромнее. Подгоните машину к самому вертолету, уберите солдат. А особенно проследите, чтобы в округе никто не пользовался фотоаппаратами. Даже один снимок, просочившийся в сеть…
– Я понял, – кивнул генерал, и через четверть часа на вертолетной площадке остался только автомобиль и водитель.
Адель сняла с шеи шарфик и повязала на голову. А потом нырнула в душное нутро автомобиля и подняла стекла. Никто так и не смог увидеть лица принцессы.
Манжета тонометра сжала руку. Кончики пальцев занемели, но Адель и виду не подала, что ей неприятно. Врач волновался – честь консультировать члена королевской фамилии выпадает раз в жизни, да и то не всем.
– У Вашего величества слегка повышено давление. Так же наблюдаются симптомы небольшого переутомления. Я не возьму смелость назначать что-либо, кроме общеукрепляющих препаратов, поэтому…
– Благодарю, – Адель улыбнулась как можно приветливей. Но лед в голосе растопить не смогла. Она на самом деле устала. Хотелось спать, а еще есть. Никому из десантников и в голову не пришло предложить королевской семье хотя бы сухпаек, слишком неординарной оказалась ситуация. Адель надеялась только, что родители уже поели.
– Я рекомендую отдохнуть перед следующим перелетом.
– Благодарю, – повторила Адель и повернулась к генералу. – Можно ускорить вылет?
– Ваше Высочество, врач…
– И тем не менее, я вас прошу об этой небольшой услуге. Отправьте меня на виллу как можно скорее.
– Так точно! – козырнул генерал, но предостерегающий взгляд медика не позволил ему выполнять.
– Ваше высочество! Поешьте хотя бы! – взмолился врач. – А я тем временем капельницу поставлю. Это недолго!
От волнения он даже забыл и об официальности, и о дисциплине. Адель улыбнулась:
– Хорошо. Но только, пока готовят транспорт. Господин генерал, у меня еще одна просьба: не надо готовить отдельно. Пусть принесут то же, что едят остальные. Это и время сэкономит, и силы.
Суп, гуляш, жареная картошка, рис… Кормили на этой военной базе почти так же хорошо, как и в Академии. Но, проглотив последнюю ложку, Адель поняла – никуда она сейчас не полетит. Слишком сильна усталость. Слишком кружится голова. И слишком нехорошие мысли лезут в голову.
– Чего он там в меня вливает? – покосилась она на капельницу. Жидкость во флаконе едва перевалила за центральную риску. Можно подремать около часа.
Но сон не шел. Произошедшее никак не хотело отпускать. Адель раз за разом прокручивала в голове свои действия и понимала: сама бы не справилась. Все, на что её хватило – воткнуть шпильку в сонную артерию.
В нос ударил запах крови. Вкус железа на губах – её обрызгало тогда. И руки… Адель поднесла руки к лицу. Ни капли грязи, даже под ногтями чисто. Но отчего же это ощущение липкости? Почему стягивает кожу?
Желудок не выдержал, и принцесса едва успела добежать до раковины, чуть не опрокинув стойку с лекарством. А потом долго полоскала рот, пока от ледяной воды не заломило зубы.
– Вы можете отдать меня под трибунал, – послышался за спиной голос врача, – но никуда я вас сегодня не пущу, ваше высочество.
Адель встретилась с ним взглядом. И поняла – действительно не пустит.
Кровать лазарета оказалась неожиданно удобной. Снаружи слышался ночной шум базы: сменялись часовые, время от времени ездили машины, и по стенам плыли отпечатки окон. Адель почти поверила, что она в Академии. Только вот комната поменьше, да не сопит на соседней кровати Лу… Интересно, как она отпуск проводит? Тоже, наверное, вселится. Только по-другому.
С подруги мысли перескочили на командира. И снова отбросили в ужас прошедшего дня. Раз за разом Адель прокручивала ситуации. И понимала, что без помощи лейтенанта…
Она резко села. Голова тут же возмутилась порывом, и предметы вокруг затеяли дикую пляску. Адель не обращала на это внимания. Пришло понимание, неотвратимое, как удары по крышке гвоздя, вгоняемого в гроб.
Лейтенанта не было на Острове. Его не было рядом ни в роще, ни на скалах. Но советы… Адель знала – это не внезапно всплывшие знания, полученные на занятиях. Командир комментировал конкретную ситуацию, советовал, что и как… А значит…
Такая связь может означать только одно – между ней и лейтенантом… Адель схватилась за голову.
– Так вот в чем причина…
Родители виделись только на рассвете и вечером. Ну, еще и на официальных приемах. Но отец всегда торопился на помощь жене прежде, чем она просила. А мама знала, как отреагирует её муж на то или иное… И не потому, что они изучили друг друга. «Королевский дар» – возможность чувствовать свою любовь на расстоянии. Или проклятье?
– Только не это! Не это… Адель раскачивалась из стороны в сторону. Датчик рядом с кроватью начал попискивать. Девушка сорвала с руки браслет, и взвыла сирена.
Первыми в палату ворвались охранники. Парни готовы были убивать за свою принцессу, но кого – не знали.
Врач примчался сразу за ними.
– Вам плохо? Что-то…
– Простите, – улыбка Адель могла растопить и айсберг, – я неловко повернулась в сне, и вот… – она протянула порванный браслет.
Волна облегчения была ощутимой. Охрана вернулась на пост, а врач лично сменил браслет:
– Неудобно? Но вам придется потерпеть, Ваше Высочество.
В палате остался гореть ночник. Да еще монитор светился. На его экране мерцали точки.
Адель не шевелилась, боясь потревожить их монотонный бег. Но мысли метались…
Мелкие неприятности у окружающих еще можно отнести к недоразумениям. Но колокольчики просто так не разбиваются. И нападение. И попытка убийства королевской семьи… Адель до крови закусила губу. Покушение… Где-то она ошиблась. Очень серьезно ошиблась… А поскольку началось все это недавно…
Принцесса перебирала в памяти события. День за днем, час за часом, поступок за поступком… И единственное, что казалось неправильным – эта связь на расстоянии. И то, что командир – сын Канцлера, ничего не меняло.
Из цепи несчастий оставался только один выход…
Адель обдумывала его остаток ночи и все утро. Даже в вертолете, который нес её на виллу. Горничная, телохранители… Адель не узнавала лиц, штат сменили, и в груди поселилось беспокойство.
Будуар, совмещенный с кабинетом. Она направилась прямо туда. На столе царил порядок: справа, в специальных лотках, бумага для письма, простая и гербовая. Слева – лампа. Между ними вытянулся органайзер. Перья, шариковые и гелевые ручки, маркеры… В прозрачной коробочке лежало золотое перо. Анна покрутила его в руках и вернула на место. Взяла обычную ручку и выудила из стопки лист бумаги. Место для стандартного обращения – правый верхний угол.
– Ваше высочество, прикажете подавать обед?
– Да, через полчаса, пожалуйста.
Чужой голос, чужое лицо… Слуги еще не знал её привычек. И ей, и им придется привыкать.
Душ, переодевание… Адель заставила себя нанести макияж, заколола волосы. Рутинные, ежедневные действия. Они помогали не расслабляться, отогнали панику.
Луковый суп. Адель передернуло: она его терпеть не могла. Но съела все, ложка за ложкой, не показывая отвращения.
Стейк слабой прожарки. Из-под ножа показалась кровь. У принцессы челюсти свело, в нос ударил запах пороха, но за спиной стояла горничная, а справа – новый повар. На их лицах застыло волнение. Любое недовольство её высочества могло вызвать панику. И Адель решительно положила в рот первый кусочек. И тут же потянулась к бокалу с водой – от вина она отказалась, желая сохранить голову ясной.
– Ты чего ковыряешься?
– Кост! – Адель выскочила из-за стола, – Кост!
– Тише, тише… – брат гладил её по голове, по плечам. – Ну, что ты?
Узел в груди распустился, и Адель разрыдалась. Плакала в голос, спрятав лицо на плече брата. Она не видела, как по его знаку вышла прислуга, не заметила, как он подвел её к дивану и усадил. Плакала, а слезы все не кончались. И успокоилась только, года сил не осталось даже не всхлип.
– Дуреха… – Кост достал из кармана фляжку и взял со стола первый попавшийся бокал. Коричневая жидкость плеснула и затихла на его дне.
– Вот, выпей…
– Кост, я даже вино не стала.
– То – вино. А это тебе сейчас вместо лекарства. Ну? Пей! Залпом!
– Не учи, – хмыкнула Адель и осушила бокал одним глотком. А потом медленно выдыхала, шаря по столу взглядом.
Кост поднес к её губам шоколадную конфету:
– Держи.
Адель послушно проглотила угощение.
– Ну как? Полегчало?
– Никакого удовольствия, – пожаловалась сестра. – Кто же коньяк залпом глушит?
– Иногда можно и залпом. Так чем ты тут давилась? Вот… – принц сдержался, увидев стейк, плавающий в кровавой подливке, – нашли, что подавать.
Звон колокольчика вернул всех в столовую.
– Есть что-то еще, кроме мяса? – поинтересовался Кост. – Я голодный с дороги.
– Через двадцать минут могу подать рыбу, ваше высочество.
– Вот и прекрасно! – Кост уселся на место Адель и придвинул к себе тарелку. – Её высочеству и подайте. А я с голоду помирать не собираюсь.
Он не церемонился – стейк исчез прежде, чем Адель успела что-то сказать. Ей осталось только улыбнуться окружающим. – Не надо рыбу. Я сыта. Благодарю вас.
Брат подал ей руку и вывел в сад.
Голова немного кружилась, то ли от слез, то ли от алкоголя…
– Сестренка, малыш… Все будет хорошо.
– Я знаю, – Адель подставил лицо ветру. – Я просто устала.
– Да. Ты просто устала.
– Но есть еще одно, – принцесса повернулась к брату, – Кост, у меня не получается разобраться в себе. Даже медитация не помогает.
– Подвинься, – принц уселся рядом с сестрой на скамейке, – в таком случае, могу предложить свою широкую грудь в качестве подушки для битья. Или, на крайний случай, жилетки. Что выбираешь?
Адель улыбнулась, грустно, но горечи уже не было:
– Жилеткой ты уже был. Как насчет роли советника?
– Все, что пожелает ваше высочество! Ну, выкладывай.
– Только родителям не говори, хорошо?
Кост сделал движение, словно застегивал губы на молнию:
– Не беспокойся.
– В общем… я не знаю, что делать. Кост, понимаешь… это из-за меня все!
Принц перестал улыбаться:
– Выкладывай. Да не мнись ты, знаешь ведь, чем наши шалости грозят.
– Это уже не шалости. Помнишь, я говорила, что колокольчик разбился? Тот, что отец сделал? И мама постоянно спотыкалась, падала…
Принц кивнул:
– Было дело.
– А еще до этого я пилотов с охранниками чуть на тот свет не отправила. У них давление резко поднялось, чуть не до криза. Ох, лучше бы мы там… в океане…
Пощечина прервала нарастающую истерику. Адель прижала руку к щеке, но не замолчала:
– В общем… это из-за меня. Что-то я сделала не так. А что – не пойму.
– Дурочка, – обнял сестру Кост, – скажи, ты кто? Ну, что смотришь? Какой титул ты носишь?
– Её Высочество, Принцесса Логская из правящего дома Риас…
– А я?
– Его Королевское Высочество. Наследный принц из правящего дома Риас… Кост, а…
– Разницу видишь? Кто ты, и кто я.
Адель кивнула.
– Так вот, малышка, даже мне не под силу вызвать покушение на родителей своим поведением. Разве что устроить заговор. Дожди в пору уборки урожая, засуху, когда росткам на полях нужна вода. Даже шторм в путину. Это – могу. Покушение же – нет. А ведь я наследник! Понимаешь? Силу воли короля мало что перебить может, нам с тобой это уж точно не под силу. Поэтому… В криз – верю. В раны-порезы – тоже верю. В покушение – прости, малышка, у тебя силенок не хватит. Не доросла ты до таких игр.
Адель молчала, только из взгляда исчезла обреченность.
– У тебя кто командир? Нэй Байю?
– Лейтенант Нэй Байю, – насторожилась Адель.
– Вот уж не знаю, поздравлять или сочувствовать…
– А что? Что? – принцесса уже забыла о переживаниях. Брат знал что-то интересное!
– Он сын Канцлера.
– Пф, вот еще новость!
– А ты в курсе, что мне его в товарищи пророчили?
– Да ладно! – ахнула Адель. – Расскажи!
По старинному обычаю Наследник Престола воспитывался по особым правилам. Он не мог позволить себе вольностей, и даже товарищи для игр подбирались специально. Позже они составляли основу кабинета министров нового короля.
– Ты чего так удивляешься? – фыркнул принц. – Он сын Канцлера, как-никак… Правда, тогда его отец был простым министром…
– А почему его кандидатуру отклонили? Ты с ним не ладил? А каким он был?
– Тише ты, тараторка! – рассмеялся Кост. – Все тебе расскажи. Не ладил я с ним. Не ладил. Довольна?
– Нет! – честно ответила Адель.
– И не спросишь, почему?
– Почему?
Кост рассмеялся и щелкнул сестру по ному:
– Вот теперь узнаю сестренку.
Я с Нэйем познакомился, когда тебя представляли двору. Мужчины решали свои вопросы, дамы умилялись… А Нэй не сводил с меня глаз. Даже жутковато было, – Кост передернул плечами. – А оказалось, он просто завидует моей форме лейб-гвардейца!
– О нет!
– О да! Он уже тогда грезил армией. Знаешь, как он мне завидовал? Не тому, что я принц. Тому, что я должен поступить в военный университет, отслужить… И моей коллекции церемониального оружия.
– Нашел чему завидовать!
– Было чему. Ты знаешь, что он в армию пошел против воли родителей? Те пророчили ему карьеру дипломата?
– Что? – Адель задохнулась от смеха. – Нэй Байю – дипломат? С его-то характером!
– Да, характер еще тот. Знаешь, он ведь и игры со мной воспринимал как обязанность. Идеальное послушание. Точное выполнение. Но при этом он никогда не был подхалимом. Если Нэю что-то не нравилось, он говорил об этом прямо. Он не изменился?
– Ни капельки! Все такой же. И мечтает о лейб-гвардии. В академии поговаривают, что Канцлер против, поэтому все рапорты остаются без ответа.
– Возможно, – кивнул Кост. – Насколько я знаю, он до сих пор хочет, чтобы сын пошел в политику. И знаешь, что странно? Вариант пройти в кабинет министров по военной линии он даже не рассматривает.
– А ты откуда знаешь?
– Да так, проскальзывало пару раз. Но Деля! Это секрет!
Принцесса повторила жест брата, «запечатав» рот.
– Интересно, а девушка у него есть?
– Вот чего не знаю, того не знаю. После того, как решили, что Нэй плохо на меня влияет, мы виделись только на официальных приемах.
– А он влиял? – хитро сверкнула глазами Адель.
– Как знать, как знать. Знаешь, иногда даже обидно: он ни разу не нарушил субординации. Словно и не помнит, как шалили вместе. Попадались, конечно. Но он всегда брал всю вину на себя. И стоически выносил наказание.
– А ты?
– А я – наследник. Я получал свое в отцовском кабинете, подальше от чужих глаз. И веришь ли, задница до сих пор чешется, как на шалости тянуть начинает.
Два дня пролетели, как один миг. Кост старался отвлечь сестру от грустных мыслей, убедить, что она не виновата в случившемся.
Глядя на него, Адель потихоньку успокаивалась. Но по ночам она еще слышала выстрелы, и рукам было горячо и липко от крови.
Дежурная горничная и телохранитель, дюжий лейб-гвардеец, врывались в комнату каждую ночь, услышав крик. Поэтому Адель приучила себя плакать молча. Она послушно гуляла, часами плавала в бассейне, глотала таблетки и проходила тесты. Психолог ежедневно укладывал её в удобное кресло, и беседы текли спокойной рекой. Зачастую Адель засыпала прежде, чем заканчивался сеанс.
Единственное, что она утаила и от брата, и от врача – чувства к лейтенанту. Адель запретила себе вспоминать, но его голос звучал в ушах, тени на стене казались его тенью… Несколько раз принцесса порывалась отправить письмо, но каждый раз убирала прямоугольник конверта в секретер, боясь пройти точку невозврата.
Но метания и многочасовые раздумья принесли плоды: Адель решилась. Рапорт об отчислении из Академии превратился в кучку рваной бумаги:
– Я не могу отступить. Я дочь короля. Мне нужно справиться со всем этим самой.
