Екатерина Алешина
Невеста полоза. Пленница златых очей
Милада всхлипнула, закрыв лицо руками, но тут же одернула себя, выдохнула, и с мольбой воззрилась на малахитовую деву.
– Неужели нет никакой надежды?
Хозяйка Медной горы на миг задумалась. А потом ее яркие губы сложились в довольную улыбку.
– Я могу тебе помочь, Милада. Но с уговором. Я подарю твоей дочери жизнь. А взамен… Она станет женой моему старшему сыну.
Милада испуганно переглянулась с матерью.
– Чт-то? – запнулась она. – Отдать тебе дитя? Да как так? Это же ребенок, а не вещь какая! Нет! Ни за что!
Хозяйка Медной горы сокрушенно покачала головой.
– У тебя под сердцем растет сильная ведунья, Милада. И ее сила столь велика, что она умрет еще до своего рождения. Я же молвила – этому миру сила Аркаима теперь чужда. Ты подумала, каково будет жить на Земле твоей дочери, если она родится?
– Но мама как-то же дожила до своих лет, – возразила Милада.
– Потому, что силы у нее меньше. И всю свою жизнь она дальше родной деревни не уезжала. А коль уехала, так зачахла бы вскоре. Потому что там под горой у леса – место силы, одни из врат в мой мир. Этих крох ей достаточно для жизни. Но будет ли достаточно их для твоего дитя?
Милада в ответ всхлипнула, закусила губу.
– Но я не могу отдать своего ребенка. Я же с ума сойду! – воскликнула дева.
– А никто ее ребенком и не заберет. Как подрастет, разменяет семнадцатое лето, созреет для жизни замужней, тогда я и приду за ней. Не печалься, Милада! Твоей дочери по нраву придется жизнь в Златославии. В хоромах княжеских жить будет, злато-серебро носить, да каменья драгоценные, в шелка одеваться заморские, да каждый день платья с саянами менять. Худо ли жизнь такую иметь? Видеться будете с ней. В те дни, когда проход между мирами исчезает. Но оставаться ей нельзя в этом мире. Чахнуть будет, хворями страдать. Неужто такой доли ты дочери желаешь?
– Нет, не желаю, – мотнула головой Милада, а Руслана тяжко вздохнула.
– Тогда соглашайся, Милада. Не прогадаешь, – увещевала малахитовая дева.
– А все же боязно, – тихо произнесла будущая матерь.
– Не того ты боишься, Милада. Не того бояться надо, – заметила малахитница.
– Соглашайся, Милада, – сказала Руслана. – Нет у нас выхода иного.
Милада обняла живот и глаза закрыла. Позволила слезам пролиться на бледные щеки.
– Сын мой – наследник престола. Будущий великий князь. Обладает силой Великого Полоза. Такого знатного да пригожего жениха на всей Земле не сыщете. А в Златославии за великого князя замуж выйти – большая честь, – заявила Хозяйка и блеснула белозубой улыбкой. – Соглашайся, дева. Жизнь дочери своей спасешь, да безбедную долю обеспечишь. Ты ведь этого желала?
– Но как я против ее воли… Вот так ее судьбой распоряжусь, – лепетала Милада.
– Придет время – объяснишь, расскажешь. Подготовишь ее к замужней доле. А как пройдет семнадцатое лето, так в осеннюю пору, в день Осеннего Змейника мой сын явится за ней, – вещала Хозяйка. Подошла к Миладе, и положила ладони на ее живот. Подержала их так, а затем сняла со своего пальца кольцо золотое, а на нем – дивные самоцветы. – Вот это колечко пусть обручальным будет. Наденет его, когда пройдет семнадцатое лето. А до той поры прибереги. А это, – протянула брошь – маленькую малахитовую ящерку, – оберег от ненастий и бед, от хворей поганых. Пусть будет при тебе, пока дитя ты носишь в утробе. А потом как дочь родится, оберег этот ей перейти должен и всегда быть при ней, запомни это. Без него надолго ей оставаться нельзя.
На раскрытую ладонь Милады легли брошь-ящерка и кольцо с самоцветами.
– Оберег не бесконечен, – предупредила малахитовая дева. – Но до того дня, как мой сын явится за своей нареченной, его силы хватит. Ну же, не кручинься, не тоскуй, Милада! Ты не просто спасение для дочери нашла, а лучшую долю. Жить будет в довольстве, да сытости.
– Благодарим тебя за помощь, Хозяйка, – промолвила Руслана и снова поклонилась.
Милада задумчиво смотрела на дары малахитницы, что лежали на ее ладони.
– Не забывайте – Змейник Осенний через семнадцать лет! Прощайте!– Хозяйка медной горы хлопнула в ладоши, и на земле уже сидела ящерка с венцом на голове.
Тут же тело ящерки подернулось дымкой и исчезло, словно и не было.
Милада всхлипнула и разрыдалась. Мать обняла ее за трясущиеся плечи, и горестно вздохнула.
– Чтобы, моя…дочь жила, я должна… отдать ее какому-то полозу, – говорила она между всхлипами. – Я как…я как чувствовала, что не к добру нам помощь от… Хозяйки Медной горы. С чего ей…просто так нам помогать? Что теперь будет с моей девочкой?
И молодая дева вновь залилась горькими слезами. Ей казалось, что свершилось нечто страшное. Что она своими материнскими руками запросто отдала свое дитя, свою дражайшую кровинку неведомо кому, незнамо куда, а что обещания богатой жизни в княжеских хоромах – так те вилами по воде писаны. Не верила Милада сладким речам и обещаниям, и точно знала – чем слаще речи, тем горче истина за ними. Только выбора у нее не осталось, и теперь материнское сердце обливалось кровью, утопая в тоске и отчаянии. Колючий холод поселился у нее в груди, и Милада дрожала от озноба.
– Не плачь, дочка, не плачь, – успокаивала ее мать, да по голове гладила. – Главное, что мы с тобой узнали от Хозяйки. И правду об Аркаиме, а не выдумки, и причины наших бед и несчастий. Уж теперь мы будем знать, что нам делать. Мы пришли сюда за исцелением для нашей крохи, и мы его получили.
– А как же уговор? – задалась вопросом Милада. – Ты, в самом деле, думаешь, что Хозяйка за него забудет?
Руслана покачала головой.
– Не забудет, даже не мечтай. И придет в оговоренный срок. Да только не найдет ее.
– Как это не найдет? – удивилась будущая мать.
– А вот так. Недаром меня сильной ведуньей считают. Вон, даже малахитовая дева признала это. Мы колечко надевать не станем. А с оберегом я поворожу. Будем ездить к местам силы заряжать его, да так и будет жить наша девочка. Я же как-то живу все эти годы!
– Но Хозяйка говорила, что у тебя силы меньше… – возразила Милада.
