Екатерина Алешина
Невеста полоза. Пленница златых очей
– Тебе надобно быть в конце строя. Ты не воин, – напомнил князь Ведагору.
– Еще успею скрыться, – возразил волхв. – Слабеет защита города князь, вот в чем беда. Бреши в ней появились, неужто сам не видишь?
– Вижу, – ответил Драгомир.
– Оттого то и нечисть заходит к нам. Чует она бреши эти.
– Почему это происходит? Отчего защита слабнет? – спросил князь у волхва.
В глубине души он страшился услышать ответ, что дело в проклятии, что уже много лет отравляет его существование.
– В волховицах дело, – произнес Ведагор. – Точнее, в том, что их больше нет. Прогневались боги на нас, Драгомир. Что не уберегли ни одной.
– Мы продолжим искать их, – заверил его князь. – Не может статься так, чтобы ни одной не осталось во всей Златославии. А коль не сыщем – пошлем гонцов в другие государства.
– Своя должна быть ведунья, князь. Чтобы с детства топтала землицу эту. Не примет чужачку матушка-земля.
Князь ничего не успел ответить. Душераздирающий крик взметнулся к небу там, откуда слышался вой, и оборвался, заглушенный свирепым рычанием. Послышались новые крики. Навстречу княжеской дружине выбежали перепуганные люди.
– Волколак! Задрал! Задрал Огнемира! Волколак! – кричали они.
Мужчины пришпорили коней, и вскоре дружина князя влетела на постоялый двор. Соскочив с коня, Драгомир тут же обнажил меч. Послал свою силу в оружие, и золотистое сияние прокатилось по лезвию. Лошади, почуяв близость зверя, испуганно заржали и попятились назад.
Дикий вой снова огласил округу. В крови Драгомира закипал праведный гнев. Он крепче сжал рукоять меча. Не ведая страха, он вместе с другими мужчинами бросился туда, откуда доносился вой. Между двух изб, и мимо амбара. Между ним и кузницей с развороченным входом и поломанным крыльцом сидел волколак. Не человек, не волк. Тело отдаленно напоминало крупное человеческое. Его покрывала густая, серая шерсть, шею венчала волчья голова с оскаленной пастью. Длинные могучие руки с огромными хищными когтями величиной не меньше пяди[1]. Облака рассеялись, и лунный свет стал ярче. Он осветил двор. В его холодном свете приглушенно багровели лужи крови. Откушенные части тел оказались разбросанными перед порогом кузницы. Неподалеку кто-то снова исступленно закричал. От зверя послышалось рычание и мерзкое чавканье. Волколак поднял морду от растерзанного тела с торчащими наружу ребрами и повернулся к мужчинам. Неистовый голод горел на дне кровавых глаз. Кровавая вязкая слюна стекала с морды на мохнатую грудь. Когтистая пятерня погрузилась в мертвое искалеченное тело. Мужчины осторожно обступали оскаленное чудовище, тесня его в угол амбара.
– Арканы! – скомандовал Драгомир, и веревки бесшумно рассекли воздух.
Волколак взвыл, дернулся, мотнул башкой. Лишь один аркан из всех достиг своей цели, тот, что был выброшен воеводой Белояром. Другой его конец молодец тут же кинул к деревянному столбу, там веревку споро подхватили другие и обвили вокруг, закрепляя аркан. Зверь ощутил себя в засаде и начал огрызаться по сторонам, пытаясь сбросить удавку. Его черные острые когти вспарывали землю и кромсали останки человека. Спущенные стрелы со свистом рассекли воздух, вонзившись в плоть волколака. Зверь еще больше заметался.
– Цельтесь в глаза и сердце! – громогласно крикнул Белояр.
Драгомир убрал меч в ножны и достал стрелу из колчана. Натянул тетиву и выстрелил. Казалось – вот-вот и стрела угодит в свою цель, но волколак смог увернуться. Новая стрела в руке Драгомира, натянутая тетива… Одному из дружинников удалось набросить на зверя еще один аркан. Чудовище ревело, скалилось, рычало, кидалось в разные стороны, будто не знало, на кого же наброситься в первую очередь. На сей раз пущенная Драгомиром стрела угодила зверю прямо в глаз. Волколак дернулся и взревел. Дружинники подступились ближе к чудовищу. Завязалась борьба. Зверь, ослепленный болью, беспорядочно размахивал лапами. Воины уворачивались и попутно старались задеть волколака мечом.
Взмах оружия. Крепкая брань. Замах звериной лапы. Снова взмах меча, бросок вперед. Укол. Отскочить назад. И снова зверь кидается и воет. Замахнуться и полоснуть острым лезвием, вспороть толстую кожу волколака.
Еще одна стрела, запущенная в зверя, угодила в самое сердце, и волколак замерев на миг, рухнул на землю.
Секунда тишины, а затем ее разрушил победный возглас десятков голосов. Волколак повержен! Мужчины окружили мертвую тушу чудовища. Все стояли, затаив дыхание в ожидании обратного превращения.
Очертания звериного тела подернулись дымкой, смазались. И вот уже перед глазами князя, дружины и остальных лежал обнаженный юнец. Молодой, безбородый даже, русоволосый.
– То ли наш, то ли нет, – произнес с сомнением кто-то из мужчин.
– Нам нужно точно знать, наш это или чужак. А потому, сей же час, дайте клич по городу – явиться сюда старостам каждого посада, дабы осмотреть мертвеца, – приказал князь, и тут же началась суета.
Растерзанные тела кузнеца и его жены по завету Ведагора надобно было предать огню до заката. Двор заполнился горестными причитаниями родных убитой пары.
– Светозар, отпиши приказ о гривенной помощи родным погибших, – сказал Драгомир своему дружиннику, и тот молча кивнул, а потом тронул князя за плечо, остановил.
– Мыслится мне князь, что неспроста волколак Огнемира с супружницей задрал, неспроста. Супруга-то, может, и просто так попалась под звериную лапу, до кучи. А Огнемира он выбрал не зря. Обереги, что семьей этой сделаны, на всю округу нашу славились. А какие мечи он ковал…
Драгомир задумался. В мыслях его советника было разумное зерно. Только вот проще от этого не сделалось. И ясней, что поделать теперь, тоже не стало. Еще и князь волостной этот мятежный…
«Что ж все так навалилось», – проворчал Драгомир в сердцах.
– Беда одна не приходит, – тут же подметил боярин-дружинник Изяслав, хмуро провожая глазами рыдающую мать Огнемира.
– Боюсь, что наш поход на пару дней придется задержать. Пока хоть что-то не прояснится с этим нападением, – помыслил вслух князь, и стоящие с ним рядом дружинники согласно закивали.
