Дэйю Ли
Верный выход из тьмы
– Ты вновь подвела меня. В этот раз все хуже, чем обычно, – начала говорить Нюи. – О чем ты только думала?
Лишь тоном голоса мать и дочь похожи. А в остальном этих двух людей язык не поворачивается назвать семьей.
– Скажи мне, Готсия, что тобой двигало? Убийство брата сделало бы тебя единственной претенденткой на трон? Может, ты и Эвана убила? – со злобной насмешкой заметила женщина.
Острые углы подбородка, точеные скулы в свете огромных люстр придали королеве зловещий вид в глазах принцессы.
– Мама, убийство совершили вампиры… Как ты можешь так думать обо мне? – девушка задыхается от слез. Она надеется воскресить в Нюи материнские чувства или воззвать к милосердию.
– И умер он из вас двоих? – женщина украдкой посмотрела на принцессу. – Может, ты стала их грязной подстилкой? Помогла им убить собственную родную кровь?
Мать и дочь дошли до комнаты Готсии. Королева пропустила девушку вперед и закрыла за собой дверь на замок. Белые лунные лучи пробиваются сквозь фиолетовые шторы. Готсия забыла открыть их утром. Нюи возвысилась над дочерью, как неприступная гора, окутанная вечными холодами. Рядом с матерью, с королевой, девушка чувствует себя блеклой тенью, неудавшейся подделкой.
– Как ты смеешь, мама? – спросила принцесса. – Я бы ни за что не стала претендовать на трон, убивая братьев.
– Да что ты? – Нюи театрально рассмеялась в лицо дочери.
Готсия не смягчила взгляда своих черных глаз.
– Как бы там ни было, – королева перестала смеяться, – тебе все равно не стать всеобщей любимицей. Никогда. Ты хуже, чем Эван-полукровка. Он хотя бы не такой тупица. Знай, уход братьев не сделал тебя лучше и не обеспечил место на троне. Я могу родить еще трое детей, если захочу. А ты должна убраться отсюда.
Женщина подошла к шкафу с одеждой дочери, раскрыла его, начала доставать пиджаки и выбрасывать на пол. Лицо Готсии не выражает ничего, хоть внутри и бурлят эмоции. Девушка почувствовала, как ярость разрастается магией крови.
– У тебя могла быть не худшая судьба: беззаботная жизнь во дворце. Но ты чудовищно неблагодарная, раз так поступила с младшим братом, – королева продолжила выкидывать вещи.
– Я должна быть благодарна жизни за то, что моя мать – это ты? – мрачно произнесла Готсия.
У принцессы закончились силы, сдерживающие эмоции.
– Тебе не больно от смерти Финна. Важна только упущенная возможность удовлетворить светскую элиту. Так? Ты можешь являть в мир идиотов вроде меня. Но Финн заново не родится… Да, он солнечный ребенок! Ведь такого принца хотят видеть эти даркинские жирные задницы, – девушка сделала паузу. – Бабушка Белла в отличие от тебя любила меня, Эвана, Финна искренне. А ты?
Тихий голос Готсии оказался громче высокомерной Нюи.
– Что? – возмущение, возникшее на лице женщины, невозможно передать словами.
Королева забыла про несчастные вещи в шкафу и медленно подошла к дочери. Именно эту походку позаимствовал Финн.
Резким взмахом тонкой ладони Нюи ударила Готсию по щеке, оставив красный след. Затем она схватила девушку за запястье и надавила на шрам острыми ногтями. Принцесса не выдала реакции на боль, как бесчувственная кукла, игрушка в чужих руках.
Рядом со старым шрамом, полученным по глупости, магическим светом засияло перекрестие. Женщина ужаснулась и отпрянула от дочери.
– Братоубийца… Ведьма… Как жаль, что ты рождена мной, – после этих слов королева хотела уйти.
Она остановилась и еще раз посмотрела на Готсию.
– Иногда мне кажется, что лучше бы тебе удалось, – взгляд Нюи скользнул на зажившие порезы. – Может быть, тогда мой мальчик был бы жив сейчас.
Тяжесть в груди. Следы истерики на лице. Всплывающие вновь и вновь воспоминания о гаснущей улыбке брата. Его кровь на руках. Из глаза выкатилась одна скупая слеза.
Раздался стук в дверь. Королева была готова позволить себе слабость и заплакать, но мгновенно вернула лицу строгость и открыла.
В комнату вошел король Закари. Густые угольные брови, иссиня-черные глаза, квадратная форма лица, смуглая кожа. Отец Готсии не сразу понял, что произошло. Но красные следы на щеке и запястье дочери нарисовали ему неприятную картину.
– Что ты натворила, Нюи? – спросил король.
– Узнай это у предательницы, – женщина удалилась в коридор, демонстративно хлопнув дверью.
– Прости маму. Она сгоряча могла многое сказать, но… – Закари остановил себя.
Мужчина понял: его попытки успокоить дочь тщетны.
– Все в порядке, папа. Мне надо собираться. Я ухожу, – совершенно спокойно произнесла принцесса.
Король заметил перекрестие ведьмы и все осознал.
– Да, конечно… – стараясь не смотреть на шрам, Закари вышел из комнаты.
Готсия осталась наедине со своей болью. Новоиспеченная ведьма могла бы освободиться от ложных эмоций, но осознала: когда слишком долго делаешь вид, что бесчувственна, это перестает быть притворством. Изгнанная принцесса не смогла выдавить из себя ни единой слезинки. Девушка закопала чувства как можно глубже.
Она сидит на кровати, сверля белую стену взглядом. Мысли ускользают, оставляя после себя пустоту.
Глава девятая. Одна из ночей бродяги
Готсия закончила свой рассказ.
– Я обрела магию крови и тут же получила второй ранг. Заклинание, которым я убила вампиров, называется «истерия». Мне кажется, я проживаю тот день снова и снова. Все похоже на навязчивый кошмар. Понимаешь? – ведьма повернулась к Томасу.
– У меня бывает ощущение, – алхимик вспомнил выстрел Гото, – что меня вообще не должно существовать.
Парень поднялся с земли и отвернулся от девушки, собираясь с мыслями. На влажную кожу худой спины нежно ложится пелена белого тумана. Том сжимает руки в кулаки, пытаясь остановить бурю чувств, утихающую лишь изредка.
– Когда ты посмотрела на меня в упор и не узнала, мне стало страшно… Вдруг я просто призрак или… что-то подобное? – Томас пытался подобрать нужные слова, чтобы выразить свои чувства.
– О нет, Томми, я была не в себе, – девушка испугалась его мыслей.
– Готсия, я… – парень тяжело выпустил теплый воздух из легких.
Ведьма поднялась, еле слышно шурша мокрой травой, и медленно подошла к Тому.
– На самом деле, – алхимик обернулся, – я из другого времени.
– Прости. Я знаю, что случайно отправила тебя в прошлое… Но с такой травмой можно справиться, – грустно улыбнулась Готсия.
– Нет, – Том потер глаза.
Ведьма отпрянула.
– Я из будущего, из 2022-го… Кажется, ты пыталась спасти меня от смерти, – рассказал алхимик.
– Какой ужас… – лицо девушки помрачнело. – Значит, я отправила тебя сюда?
– Видимо, успела сделать это до того, как моя жизнь должна была закончиться, – руки парня задрожали.
От осознания произошедшего Том схватился за лицо и присел на корточки, сжавшись всем телом, как испуганный котенок.
– Прости, – Готсия села рядом и обхватила алхимика руками, прижимая к себе. – Я спасу тебя, обещаю. Ты вернешься назад.
– Вдруг там я мертв? Может, меня и нет в будущем, – парень почувствовал на своей оголенной коже влажные локоны волос ведьмы. – Ты вернешь меня в момент падения… А я разобьюсь… об лед… – от надвигающейся паники Том с трудом выговаривает слова и задыхается на каждом слоге.
– Я сделаю все возможное. До тех пор, пока не придумаю, как вернуть тебя обратно, мы с ребятами будем рядом, – убедила Готсия.
– Тогда знай: победа в войне за нами, – алхимик успокоился.
«В этот раз», – добавил он негласно.
Томасу хочется верить словам девушки, безвозвратно изменившей его жизнь.
– Насчет вампиров… Раз ты откровенен со мной, я тоже кое-чем поделюсь. Я – леди клана Анстис. Роки и Кай – его участники. Мы занимаемся восстановлением справедливости в Биллионе и борьбой против короля Шайенна, – рассказала ведьма.
– Ты основала целый клан? – алхимик удивленно посмотрел на Готсию.
Парень давно догадался: компания девушки – это первые участники Анстис. Но он и предположить не мог, что основательница – принцесса.
– Да, после изгнания из дворца я нашла свое предназначение в создании клана, – поделилась ведьма.
– Ты молодец, – улыбнулся Том.
Теперь алхимик по-настоящему зауважал Готсию.
– Спасибо, – девушка опустила голову от смущения. – Поднимайся. Нужно выбираться отсюда, пока мы сохраняем рассудок, – добавила она, помогая парню встать.
Готсия закрыла глаза. Из ладони ведьмы в воздух вышел бледно-красный магический огонек, рассеивающий густой туман.
– Надо следовать за ним, – девушка аккуратно взяла тонкую руку Томаса.
Сквозь острые ветви и белые кроны деревьев они шли вперед. Готсия окончательно перестала пугать алхимика. Он доверился ведьме и чувствует себя спокойно.
* * *
Приятели почти пришли к лагерю. Готсия резко остановилась и приложила указательный палец к губам, требуя тишины. Алхимик заглянул за плечо девушки и присмотрелся. Рыцари в аврорских доспехах во главе с Гото окружили Рунара.
Сердце Тома бешено забилось: из-за спины вампира вышла миниатюрная Мисти в белом платье с длинными рукавами. Брат и сестра – полные противоположности.
– Ты ничуть не изменился, Роки, такой же терпила, – хмыкнул Гото, блеснув глубиной красных глаз.
– Хватит, просто пойдем домой, – заговорила Мисти, держа брата за руку.
– Правильно, уходи, – бесстрастно отрезал Роки, поправив плащ. – Послушай сестру. Она уж поумнее тебя будет.
– Я не уйду, пока не разберусь во всем, – настоял вампир. – Хватит бегать. Мы не виноваты, что отец обрюхатил твою мать и убежал в закат с деньгами. Он идиот. Я всего лишь хочу забрать тебя из адского Даркина.
– Мне не нужна ваша помощь. Дарки будут уважать меня, – заявил парень.
– Не будут, – перебил его Гото.
– Не зарекайся.
– Никто не забыл, как даркинские старшеклассники на главной площади сорвали с тебя жалкие лохмотья, которые смогла позволить твоя мать.
– Прекрати, – руки Роки задрожали.
– Дарки насмехались над тобой, называли безобразием, ошибкой природы, сыном проститутки. Ты забыл? Что Даркин дал тебе, кроме травмированной психики? – Гото продолжил жестоко ранить брата словами.
Над Роки сгустились тучи. Он и слова не смог выдавить из себя, чувствуя снова и снова унижение, пережитое в детстве. Внешне сильный и уверенный парень рассыпается на мелкие частицы, будто стекло.
– У тебя есть два пути: ты наш брат или враг, – дал выбор вампир.
Лагерь осветился дорогой из яркого огня. По ней движется Кай. Из глаз мага выливаются языки пламени. Парень поднял обе руки в небо. Он похож на вулкан, готовый превратить в руины целый остров.
– Выбор очевиден, ублюдок. Ты вышел на тропу войны, – заявил Кай. – Хочешь поиграть с огнем, Гото?
Пламя осветило лицо, вселяющее ужас. Маг безумно улыбнулся и легко, словно танцуя, провел ладонью по воздуху, создавая тонкую пылающую линию.
– Мы еще увидимся, – Гото опасливо обхватил рукой Мисти.
Брат и сестра вместе с рыцарями удалились в глубину леса, скрываясь в белых ветвях.
Магический огонь стих. Сейчас пламя горит только чтобы рассеять туман и темноту.
Томас никогда не задумывался, какая тяжелая жизнь была у лорда Анстис. Алхимик удивился силе духа учителя.
Готсия и Том вышли из-за зарослей.
– Вот вы где! – обернулся Роки.
Парень широко улыбнулся друзьям, словно не было той неприятной ситуации с Гото.
– Кто это был? – спросила ведьма, с подозрением оглядываясь по сторонам.
Готсия знает, кто, но хочет услышать ответ от друзей. Рунар открыл рот, чтобы что-то сказать, но Кай перебил:
– Думаю, сейчас не время.
– Если это шпион короля, то мы в опасности, – заявила Готсия, сложив руки на груди. – В любом случае надо уходить отсюда. Собирайте вещи. В Лесу костей оставаться небезопасно, – наказала ведьма.
Все разошлись по палаткам. Готсия повела Томаса в свою. Из большой сумки девушка достала колючий красный свитер и белую простую рубашку. Она передала их полуголому алхимику. Увидев одежду, парень осознал, сколько времени мерз. Повезло: в середине лета снега Полярной Авроры ненадолго растаяли. Холод чувствуется не так сильно. Том оделся. Принюхавшись к рубашке, он почувствовал аромат ванильного парфюма.
В теплом свете свечи, поставленной в палатке, алхимик стал наблюдать за Готсией, собирающей самое необходимое в сумку. Со свечи медленно стекает воск. Не особо сильный ветер бьется в стены палатки. Не слышно почти ничего. Из тишины одна за другой рождаются мысли.
«Мисти не знает меня в этом времени. Да и есть ли вероятность, что мы пересечемся?» – задумался Томас.
Ему вдруг захотелось почувствовать объятия и губы девушки. От тоски защемило в груди.
– Эй, – Готсия положила руку на плечо парня, спасая его от собственных мыслей. – Пойдем.
Алхимик взял одну из сумок и вышел из палатки.
* * *
Роки и Кай встретили спутников.
– Ночь кажется длинной, – заметил Том.
– Потому что нам так и не удалось нормально поспать! – Кай возмущенно махнул кистью в сторону. – Все из-за подружки Хмурика.
– Когда старушка оставит тебя в покое? – Роки посмотрел на подругу.
В его глазах блеснуло волнение.
– Откуда вы знаете? – удивилась Готсия.
– У меня магический талант, если ты не заметила, крошка, – улыбнулся Кай. – Я могу распознать по заклинаниям, кто их создал, даже если они алхимические.
Томас наблюдал за магом и не мог найти в нем хотя бы частичку того, что связывало бы их, делало отцом и сыном.
– Когда-нибудь она поймет: меня так просто не убить, – устало вздохнула ведьма.
– Нам нужно найти ночлег, иначе я сожгу этот чертов лес дотла, – резким движением руки Кай зажег в воздухе факел и первым направился вперед.
За ним последовали остальные. Компания начала блуждать в тумане, ища место, где заклинание Греты наконец закончится.
– Я думал, только дарки издеваются над полукровками, а оказывается, аврорцы тоже не прочь заняться подобным, – начал разговор маг.
– Давай не будем об этом, – нахмурилась Готсия.
– А что? Так и будем тухнуть в этом мерзком лесу? Давайте хоть о чем-то поговорим. Тишина невыносима. Кричит мне застрелиться, – громко рассмеялся Кай.
В верхушках деревьев зашуршала листва. Послышалось хлопанье крыльев и голоса птиц.
– Это шутка была? – шепнул Томас на ухо Готсии.
– Да прекрати уже. Сейчас все живое в этом лесу услышит тебя, – сердито проговорила ведьма.
– Мой голос – услада для ушей. Все живое, услышавшее меня, должно радоваться. Когда еще такое будет? – хихикал маг.
– Ладно, говори что хочешь, – устало отрезала девушка, не в силах бороться со сложным темпераментом друга.
– Моя дорогая мать тоже была полукровкой. Не знаю, что папаша нашел в ней. Совершенно бездарная актриса, – рассказал парень.
Роки остановился, заставив сделать это остальных. Он сел на огромный пень срубленного дерева и закрыл лицо руками.
– Понимаю, я тоже устала слушать этот бред, – Готсия похлопала друга по плечу.
– Да ладно вам, – хмыкнул Кай.
Рунар все так же молчал, пряча лицо в ладонях. Ведьма присела, пытаясь заглянуть в глаза парню. Она жестом попросила Кая и Томаса отойти. Это напрягло алхимика: ему придется остаться наедине с безумцем.
По негласной просьбе парни ушли подальше. На удивление, маг не улыбался и не вел себя странно. Он молча закурил. Алхимику неловко стоять рядом с собственным отцом, не имея возможности поговорить обо всем.
– Будешь? – Кай протянул Томасу портсигар.
– Спасибо, – парень оказался не прочь покурить после всего произошедшего.
Он впервые прикоснулся к отцу, принимая сигарету. Это было похоже на сонный паралич. Ощущения настолько настоящие, насколько и нет.
– А ты, Томми, чистокровный дарк? – спросил маг.
– Я тоже смешанной крови, – Том зажег сигарету от огня, парящего рядом.
– И каково это? Дарки издевались над тобой в школе или…
– Нет, – перебил его алхимик. – Ко мне все относились нормально.
– Удивительно. Да ты везунчик, – ухмыльнулся Кай.
Томас разглядел в этой улыбке нотку искренней печали.
– Моя мама тоже полукровка, – добавил алхимик.
– Надеюсь, она не сука, – усмехнулся Кай.
Томас провалился в воспоминания, где надежно хранится невинный, нежный образ Делии.
– Нет. Моя мама искренне любит меня, – сказал он.
– Вот почему ты выглядишь психически здоровым, – произнес Кай. – Это чертова редкость.
Том почувствовал себя чужим, лишним среди людей, с которыми ему пришлось объединиться.
– Ладно, – маг потушил сигарету о ботинок. – Хватит притворяться правильными. Пойдем, послушаем, о чем голубки воркуют.
– Что? – удивился Том.
Кай схватил его за руку и потащил в сторону Готсии и Роки. Он спрятался в высоких кустах, заставив алхимика пригнуться.
– А Хмурик говорит, что из меня шпион никакой, – самодовольно улыбнулся маг. – «Ты слишком яркий», – цитировал он Готсию. – На себя бы посмотрела. Одни брови за километр видно.
– Нельзя вторгаться в личные разговоры, – возмутился алхимик.
– Это работа шпиона, малыш Томми, привыкай, – ответил Кай.
– Да уж.
Роки поднялся с пня. Изумрудные глаза стали ярче от слез, белки покраснели. Губы дрожат, словно у ребенка. Необычно видеть сильного парня на грани чистой истерики.
– Прости, Хмурик, я подвожу тебя, – задыхается Рунар. – Ты спасла меня. А я позволяю себе углубляться в личные травмы, мешая делу. Я не могу держать некоторые вещи внутри…
Готсия вжалась в грудь друга.
– Расскажи мне все, – прошептала она.
– Стефан Лэнг, отец Мисти и Гото, не просто бросил мою мать, а изнасиловал… Она не хотела рожать, но из жалости… Я появился на свет, – рассказал Роки. – Не из любви, Хмурик.
– Теперь это все неважно. У тебя есть настоящая семья – мы. Нельзя сдаваться отрицательным эмоциям. Скоро ты станешь героем Даркина. Вот увидишь, – успокаивала Готсия.
Томас почувствовал, как тепло тела Кая становится интенсивнее. Через пару секунд маг вскочил и побежал в глубину леса. Алхимик рванул вслед за ним.
* * *
Роки стало легче. Слова подруги подбодрили его. Они вместе сели на большой пень, наслаждаясь тишиной ночного леса.
– Помнишь, как мы встретились впервые? – спросил внезапно парень.
– Сложно такое забыть, – улыбнулась ведьма.
Друзья окунулись в мрачные воспоминания со светлым оттенком.
Пятое октября 1994-го. Изгнанная Готсия мотается по улицам Биллиона в поиске людей для клана.
Льет сильный дождь. Небо разрывается длинными молниями, освещая на пару секунд серые тучи фиолетовым цветом. Вдалеке слышен гром. Полусгнившие дома Мраморной улицы оставляют гнетущее впечатление.
Готсия шагает в старых кожаных ботинках по грязи, пожелтевшим листьям и лужам. Лицо ведьмы скрывает капюшон серого плаща, сшитого из штор Театра Печали. Заброшенное строение, построенное старшим братом, стало для девушки домом с того момента, как родители выгнали ее из дворца, повесив клеймо убийцы.
Перед глазами мелькнуло знакомое деревянное здание. Оно похоже на таверну. Скрипя, словно в фильме ужасов, над ним болтается табличка «Бледная Роза». Раньше это был бордель. Затем появились новости о ведьмах, сводящих с ума мужчин. Потому его закрыли в сентябре 1989 года. Сегодня тут располагается молодежный клуб.
Девушка зашла внутрь. Играет психоделическая музыка. Слышны томные голоса. Подростки – тени, крадущиеся по необъятному пространству. Красный, фиолетовый и синий цвета освещения сменяют друг друга, сбивая с толку.
Готсия пробирается сквозь толпу опьяневшей молодежи. Бледные лица и стеклянные глаза кажутся неживыми. Как в космосе, здесь не хватает воздуха. Время перестает ощущаться, словно его существование – это чья-то шутка.
Бесконечное движение теней напоминает бабочек, порхающих над собственным маленьким миром.
Ведьма села за деревянный стол и заказала безалкогольный напиток. Дождавшись своего коктейля, она обратила внимание на сцену. Песню и девушку, исполняющую ее, Готсия узнала сразу. Одноклассница ее старшего брата, Фрэнсис Мерфи, исполняет композицию «Мортимер». Девушка посвятила эту песню почившему возлюбленному. Он был лучшим другом Эвана. Трогательное пение и выгоревшие от горя глаза миловидной Фрэнсис заставляют Готсию грустить. Ведьма вспоминает братьев, покинувших ее навсегда.
Одна фигура, сидящая за столиком клуба, привлекла ее внимание. Бледно-красная куртка и темная футболка. В свете стробоскопов сияют цепочки на черных джинсах. Спустя несколько минут ведьма заметила: незнакомый парень стучит по столу тремя пальцами, неосознанно воплощая ритм песни. Бледная кожа на тонких фалангах мерцает в свете белой лампы, висящей над столом.
Незнакомец вышел на сцену, заменяя Фрэнсис. Софиты отразились в зеленых глазах. В их глубине спрятано темное небо, украшенное полярным сиянием. Парень перекинул через голову ремень глянцевой черной электрогитары и, выдержав паузу, начал перебирать струны. Тяжелый голос зазвучал, словно комбоусилитель с выкрученным перегрузом.
В 1980-м году появились кристаллы ветра и плоские круглые диски, созданные с помощью них. Благодаря соединению ветра и молнии, люди смогли записывать вокал и инструментальную музыку на диски, воспроизводить звук с помощью небольшого проигрывателя, для работы которого необходима та же энергия. Позже появились музыкальные колонки с разным количеством кристаллов и содержанием магии в них, в зависимости от качества и громкости звука. Гитары стали создаваться с разъемами для кристаллов молнии и проводами, соединяющими инструменты с кристаллами комбоусилителя звука. Усилитель позволил увеличивать громкость гитары в реальном времени, менять ее звучание: от сладкого высокого до тяжелого рваного.
В исполнителе Готсия заметила изюминку. После выступления ведьма проследила, куда направился гитарист, и пошла к черному выходу. Девушка остановила парня прямо у двери.
– Здравствуйте, мне так понравилась ваша песня. Вы – потрясающий гитарист, – выдала Готсия. – Скажите, как вас зовут?
– Спасибо, – улыбнулся в ответ музыкант. – Я Роки.
Он попытался разглядеть черты незнакомки в тени капюшона.
– Вы же та самая Хмурик, – удивился парень.
– Да… – грустно ответила ведьма.
– Местный каратель, – продолжил он.
Так в Даркине называют тех, кто занимается темными делами за деньги, в том числе и убийствами. С того момента, как Готсия оказалась на улице, прошло не так много времени. Но изгнанница успела заполучить темную славу, взяв псевдоним – Хмурик.
– Да, дело в том, что мне нужны деньги… – начала оправдываться ведьма, чувствуя вину за совершенное.
– Я понимаю и преследую ту же цель, – перебил Роки.
– Вы каратель?
– Что? Нет, – рассмеялся музыкант. – Я занимался алхимией: варил зелья, исцеляющие раны и всяческие болезни. К сожалению, чтобы вылечить моего кота, этого мало. Ему нужна дорогостоящая операция, – парень загрустил. – Я потратил все ресурсы, продал лекарства и купил на заработанные деньги старенькую электрогитару. Выступления приносят не так много, как хотелось бы, но больше, чем продажа лекарств. Так что теперь я здесь.
– Трогательная история, – девушка прослезилась. – Вместе мы можем быстрее заработать на лечение вашего кота.
– На что вы намекаете? – музыкант поднял одну бровь.
– Я набираю людей в клан, несущий справедливость в этот разваливающийся город.
– Это достаточно доброе дело для карателя, – заметил гитарист.
– Ваши знания в алхимии могут пригодиться для лечения бедняков, а музыка – для исцеления душ. Согласились бы вы начать этот путь со мной?
– Разве что ради кота… – задумался Роки. – Мне нужно взвесить за и против.
– Если решите стать моим соратником, то знайте: я почти всегда нахожусь в заброшенном Театре Печали.
– Хорошо, – музыкант улыбнулся. – До встречи, – он открыл дверь и вышел из здания.
«Не придет», – решила ведьма.
Готсия хотела вернуться к своему столику, но услышала странный шум за дверью черного выхода. Девушка без раздумий вышла на улицу вслед за гитаристом.
Порыв сильного ветра, смешанного с каплями ливня, снес капюшон с головы. Готсия увидела знакомых людей: Затмение Авроры.
Они давно занимаются истреблением полукровок. Участники клана одеты в белые латные доспехи. На эмблемах изображены два перекрещенных меча. Затмение Авроры похожи на благородных рыцарей, но их лица выражают кровожадность. Высокий молодой блондин по имени Гроги Дайен, лорд клана, держит черного худощавого кота за шкирку и направляет острый кинжал прямо на него. Промокшее животное жалобно плачет хриплым голоском.
– Это что за проститутка? – спросил Гроги.
– Отпусти кота! – закричала ведьма.
Она почувствовала, как ее тело наполняется яростью. Роки закрыл девушку собой.
– Что вам надо от меня? – спросил парень у Гроги.
– Чтобы полукровка не совался ни в музыку, ни в алхимию, – заявил лорд. – Из-за твоей мерзкой гитары даркинский паренек теряет популярность. Он вежливо попросил нас разобраться с тобой.
Один из Затмения Авроры отнял у Роки чехол с гитарой и сломал инструмент тяжелым двуручным мечом. Его действия поддержали смеющиеся соратники.
– Не вам решать, кому и куда соваться, – выпалила Готсия из-за спины гитариста.
– Закрой рот своей суке, иначе это сделаю я. И ей, поверь мне, не понравится, – посмеялся Гроги.
– Пожалуйста, не лезьте, – шепнул Роки ведьме.
– Мне надоело это. Скука смертная, – сказал лорд.
Он собрался проткнуть бедное животное насквозь. Готсия одним взглядом парализовала обидчика.
– Что за ерунда?! – испугался Гроги. – Я не могу двинуться. Сделайте что-нибудь! – закричал он соратникам.
Музыкант в ужасе оглянулся и увидел настоящего монстра вместо девушки. Кровоточащие красные глаза. Полупрозрачная кожа. Пульсирующие вены.
Порыв ветра поднял мокрые кудрявые волосы Готсии. Плащ взвился за ее спиной. Ведьма направила костлявую руку в сторону обидчиков и выдвинула указательный палец вперед. Ее конечность похожа на искривленную голую ветвь дерева.
Увидев застывшие кровавые слезы на бледных щеках монстра, Гроги в испуге повернулся к соклановцам. В эту же секунду сверкнули перекрещенные молнии, разрезая небо. Их свет пронесся по мрачному переулку. Два рыцаря бездыханно упали лицами в грязные лужи.
Силой мысли Готсия сломала пальцы Гроги. Лорд истошно закричал от боли. Коту удалось выбраться. Он тут же рванул к хозяину.
– Проваливай, Гроги, и больше никогда не возвращайся, – сказала Готсия.
Лорд вновь обрел контроль над телом. На лице застыла гримаса ужаса. Гроги убежал в темный переулок, не оборачиваясь.
Ведьма вернулась в обычное состояние. Дождь стал тише, но не прекратился. Девушка повернулась к гитаристу. Парень со слезами на глазах прижал к себе черного кота.
– Оззи, я так рад, что с тобой все хорошо, – прошептал Роки.
Кот хрипло замурлыкал и начал ластиться. Парень укутал худощавое животное в красную джинсовку, чтобы спасти беднягу от холода и сырости.
Девушка посмотрела на радостное воссоединение и поняла: Роки навряд ли захочет связываться с ведьмой после увиденного.
– Спасибо, что спасла нас. Я помогу тебе в ответ, клянусь, – музыкант улыбнулся Готсии.
– Ты не боишься меня? Ведь я… – девушка грустно посмотрела вниз.
– Нет. Намного важнее то, ради чего ты применила эту страшную силу… Иначе мой малыш просто погиб бы.
– Оззи для тебя дороже, чем жизни людей? – удивилась ведьма.
– Коты невинны. А люди, обладая разумом, умудряются быть кучами дерьма. Так что мой питомец мне дороже, – гитарист прижал к себе Оззи.
* * *
С тех пор Готсия и Роки неразлучны.
– Наша связь задумана самой вселенной, – улыбнулась девушка, заметив спокойствие друга.
Рунар прижал Готсию к себе. Ведьма учуяла запах его рубашки, ставший родным: табак и дешевый одеколон. В дремучей лесной чаще, покрытой дурманящим туманом, рядом с Роки девушка чувствует себя защищенной.
Томас в это время мчался за Каем сквозь чащобу. Погоня продолжалась долго, невозможно было сказать, сколько на самом деле прошло времени. Ветки царапают кожу рук. Ноги болят от неровных лесных троп.
Парень остановился у ручья и чуть наклонился, чтобы отдышаться, как вдруг увидел собственную тень. Томас вновь поднял голову: за ручьем и рощей вспыхнул пожар.