Дэйю Ли
Верный выход из тьмы
Глава двадцать третья. Безвременье
Томас открыл глаза в знакомой бесконечной пустоте. В первый раз он оказался здесь, когда его тело падало с утеса. Темнота изменилась. Теперь в ней можно разглядеть парящие блестящие волосы Готсии.
– Все будет в порядке, Томми. Временной петли больше нет, – ласково произнесла девушка.
– Но почему?
– Я позволила тебе упасть, – Готсия толкнула Томаса.
Сначала он падал вниз, видя перед собой лишь тьму, но после яркой вспышки узрел край утеса. Парень закрыл глаза: «Такова моя судьба». В этот раз скачок в прошлое не спас его, но и смерть не забрала алхимика в свои объятия. Он упал на что-то другое… более мягкое. Томас открыл глаза. Волосы развеваются на ветру. Парень нащупал перья: «Не может быть, это же…». Шайенн, превращенный в орла, высадил Томаса на утесе и скрылся во тьме небесного затмения.
Алхимик увидел перед собой Готсию в черном плаще и заплаканную Мисти, такой, какой запомнил ее рядом с разозленным Гото. Ведьма тут же рванула к парню. Впервые из глаз Тома покатились обжигающие слезы. Он прижал девушку к себе и учуял аромат кожи, тепло, вспомнил все пережитое. Ветер завыл, словно волк, не в силах достать до луны. Снегопад. Мороз безжалостно щиплет.
– Ты помнишь меня? – спросил парень.
– Да… Я и понятия не имела, что такое возможно, – рыдая, ответила девушка.
– Я тоже. Я помню все, – Том взглянул на Готсию.
Ведьма подошла к паре влюбленных.
– Прости, что напугала. Только так можно было разорвать петлю и оставить тебе воспоминания о произошедшем в 1995-м.
От изнеможения Томас потерял сознание. Он увидел лишь Мисти и Готсию, суетящихся над ним.
* * *
Парень очнулся в одной из комнат дворца. И без того темное, небо закрыто плотными шторами. В мягкой кровати Томас почувствовал себя намного лучше. Мятые белые простыни, зимнее одеяло и кофейного цвета вязаный плед. На прикроватных деревянных тумбочках стоят настольные лампы с теплым светом кристаллов огня. Пушистый ковер на коричневом паркете у кровати. Над ней – полка с растениями. На серых обоях развешаны картины. Чувствуется тепло батареи.
Томас поднялся с кровати, преодолев усталость и истощение. Он подошел к зеркалу и понял, что на нем белая хлопковая рубашка и вязаный свитер-жилетка поверх нее. На ногах – клетчатые штаны и теплые носки.
В этот момент раздался стук в дверь. Том впустил Готсию, одетую в черную водолазку, закрывающую горло, и Мисти в пушистом свитере. Ведьмы принесли поднос с горячим чаем и печеньем.
– Тебе уже лучше? – спросила Мисти, поставив поднос на журнальный столик.
– Да… Сейчас бы Благословение Диты, – пошутил Том.
– Далековато, – улыбнулась Лэнг.
Томас и Мисти уселись на диване у столика, а Готсия приземлилась в кресло напротив.
– Как появилась временная петля? – спросил Том.
– Изначально мы путешествовали втроем: я, Роки и Кай, – начала рассказ Хмурик. – А уже в Сэльмаэн мы повстречали Мисти.
* * *
Кай выбрался из «Ядовитой лозы» с квадратной зеленой бутылкой в руках. Он направился в сторону гостиницы, слегка пошатываясь.
«Ох уж этот Роки. Надеюсь, Кэсси вылечит бедняге разбитое сердце», – подумал парень, закуривая сигарету.
Дверь гостиницы преградила миловидная девушка, которую Кай узнал сразу, хоть рассудок его и помутнел вместе с небесами.
– Ты, что ли, та сестренка Гото? – ухмыльнулся Кай. – Извини, – парень легонько отодвинул девушку от двери, – не знакомлюсь.
– Не льсти себе, поджигатель, – зелеными искрами магии Мисти заперла дверь отеля. – Я хочу кое-что рассказать тебе…
– С чего мне тебе верить? – Кай повернулся к девушке.
– Я боюсь апокалипсиса, который может случиться из-за тебя и Шайенна.
* * *
– Вы поверили? – Томас взглянул на Мисти, которой явно неприятно вспоминать об этом.
– Окончательно мы доверились ей, когда информацию о том, кто такой наш маг огня на самом деле, подтвердила Кэрри Лэнгфорд. В ловушку во дворце попал только Кай, согласившийся затем на предложение Шайенна. А вместо него за прутьями решетки остался Роки.
* * *
– Заканчивай с этим, – приказал король Шайенн.
Обладая сверхчеловеческой реакцией, Гото выстрелил мгновенно. Готсия издала истошный крик. Пуля вампира разлучила девушку с ее душой, любовью.
* * *
– Роки погиб? – лицо Тома помрачнело.
– Да, – опустила взгляд Готсия. – Я не смогла вернуться в Даркин без него. Из-за этого клан Анстис распался. Я решила возобновить занятия по магии времени и направилась к Грете.
* * *
Деревянная комната будто на все восемьдесят процентов состоит из ароматов свеч. Грета разлила вино в бокалы и подала один из них побледневшей бывшей ученице. Глаза померкли, словно умерли звезды, а бескровные губы засохли.
– Гото убил его. Мне нужно найти способ изменить события прошлого.
– Дорогуша, сама ты назад никак не вернешься. Тебе нужно отправить туда человека, который в то время еще не родился. Если бы ты отправила назад, например, Кая, ничего бы не изменилось. Ведь он уже есть там. Просто с меньшим количеством воспоминаний.
* * *
– Смириться со смертью невозможно, но я приготовилась жить с этой болью. Ведь рисковать чужой жизнью мне совсем не хотелось, – Хмурик глотнула чая, сделав перерыв в рассказе.
– Если бы король Шайенн не захотел избавиться от собственного заклинания, то не было бы и временной петли, – вставила свое слово Мисти. – Готсия недавно рассказала мне все. Король решил доверить работу по созданию заклинания, уничтожающего Затмение, тебе, лучшему алхимику Даркина.
– Если Роки не стал лордом клана, то как я согласился на это, как попал сюда?
– После обучения в колледже ты стал там же преподавать. Так Шайенн и заметил тебя. А когда ты прибыл во дворец, мы впервые познакомились, – поделилась Готсия.
* * *
Старая комната Шайенна действовала успокаивающе на ведьму: его романтичные письма Мэдхен, искренние послания самой Готсии, которые он так и не смог отправить. В этот раз дверь в чудесное место оказалась заперта. Ведьма постучала. Открыл незнакомый молодой парень с лохматыми волосами.
– Ох, извините, не думала, что эту комнату кто-нибудь займет, – неловко улыбнулась Готсия.
– Ничего. Как вас зовут?
– Го… – девушка взглянула на рисунок на двери. – Скорпион.
– Томас.
Они протянули друг другу руки. Но с тех пор алхимик стал избегать ведьмы с перекрестием на запястье.
* * *
– Я волнуюсь, Гото. Король и Томас ушли в глубину Зимнего сада, – Мисти попыталась успокоить трясущиеся руки.
– Не переживай. Какой-то алхимик точно не навредит самому сильному вампиру.
– Я не за короля беспокоюсь.
Готсия подслушала разговор брата и сестры. Когда из тьмы заснеженных ветвей выскочил Томас, а Гото погнался за ним, ведьма ринулась спасать алхимика от разъяренного вампира.
* * *
– У вампиров реакция чуть ли не быстрее света. Я могла помочь только во время твоего падения и в тот момент впервые переместила тебя, а сама оказалась в Безвременье. Чуть позже я обнаружила, что оттуда есть всего один выход.
* * *
«Да что за чертовщина?», – Готсия парила в пустоте без возможности полноценно контролировать движения, будто попала в кошмар.
Вдруг ее начал затягивать водоворот из света. Открыв глаза, ведьма обнаружила себя стоящей у двери в старую комнату Шайенна. Она постучала и увидела того самого алхимика, которого недавно спасла. А в ее голове появились новые воспоминания, в которых она дружит с этим человеком, а Роки жив.
– Томас?
– Кто вы и откуда знаете мое имя? – алхимик потянулся к кобуре.
– Послушай, тебе нельзя оставаться с Шайенном наедине, а еще… избегай Гото!
– У вас все в порядке с головой? – Том захлопнул дверь перед лицом незнакомки.
* * *
– В моих воспоминаниях появились изменения. Я подумала, что схожу с ума.
* * *
Гото направил дуло пистолета в голову Томаса. Готсия пронзила пространство высоким криком. Яркая вспышка ослепила всех вокруг, а после нее от алхимика и следа не осталось.
– Прошу тебя, Эван, не убивай Роки, – слезно начала умолять девушка. – Отпусти его.
* * *
Грета сделала глоток вина.
– Ты говоришь, этот парень из будущего был спасен тобой, потому что ты отправила его в прошлое? А потом ты спасла его еще раз, отправив уже в будущее?
– Да… Именно поэтому я не вернусь в Биллион. Гото снова попытается убить его. Я должна помочь.
– А как же Роки?
– Он станет отличным лордом Анстис.
* * *
– В первый раз, когда я отправила тебя в 1995-й, ты не был обученным воином. Только в этом было различие. А все остальное было идентично. Прошлая версия меня из 1995-го отправляла тебя в момент твоего рождения, так как смогла достичь такого уровня мастерства магии времени в Блэквиле. Затем ждала твоего возвращения в Гогвил и продумывала план спасения. Как только она подходила к твоей двери во дворце Шайенна, меня энергетическим потоком выбрасывало из Безвременья в этот момент. Поэтому, в отличие от тебя, я помнила абсолютно все. Все свои попытки предотвратить выстрел Гото на утесе и прыжок в прошлое. Они всегда оказывались неудачными, как будто у временной петли свои правила. Тогда я осознала, что не могу ничего изменить до момента твоего падения.
* * *
– Я должен идти в оранжерею, Готсия, у меня нет времени, – заявил Шайенн, пытаясь выгнать сестру из своего кабинета.
– Неужели ты не помнишь Томаса? Ты уже видел его в 1995-м.
Король замер.
– Да-да. Я знаю, что ты в курсе.
– Ты права, но…
– Я рассказала бы тебе все подробно. Но, король Шайенн, у тебя же дела. Отведи Томаса в гробницу Мэдхен, как тебе и хотелось.
Королю стало не по себе. Он рухнул на стул.
– Откуда ты знаешь?
– Ты должен превратиться в орла и пролететь под утесом в указанное время, – Готсия передала брату сложенный листок бумаги.
* * *
– Сама я осознала: чтобы разорвать петлю, необходимо закрыть проход во времени в 2022-м и 1995-м. Петля представляла собой определенный путь. Твое рождение, затем прыжок в 1995-й и оттуда – обратно в момент рождения. Я решила проверить, может ли кто-то еще попасть в Безвременье. Когда ты в очередной раз нырнул в прошлое, я сосредоточилась на собственной силе времени и поймала тебя на пути в 1995-й, ненадолго поместив к себе. Падение оказалось лазейкой в бесконечной петле. Когда ты отправился в момент рождения, я успела перехватить и отправить тебя в момент падения. Шайенн подоспел. И мы все выбрались из этой петли.
– Готсия спасла нас всех, – улыбнулась Мисти.
Томас долго думал над рассказом. Ему было сложно поверить, что он вновь в своем времени. Еще сложнее – осознать, сколько раз происходили с ним одни и те же события.
– Я ничего не помнил, но как ты не свихнулась переживать одно и то же? – Томасу стало жаль Готсию.
– Я делала это ради твоего спасения. Понимаешь, я не смогла спасти младшего брата от смерти. Не спасла старшего от зла и не спасла Роки. А Кай…
– Мой отец сам выбрал свой путь. Здесь нет твоей вины. Ни в одной смерти нет твоей вины. Ты всегда старалась ради других. И у тебя в итоге получилось спасти меня и Роки, – Томас задумался. – Думаю, он был бы рад увидеть тебя вновь.
Готсия покраснела.
– Я не уверена…
– Это еще не все, Томми. Пора закончить твою миссию, – Мисти взглянула в окно. – Избавиться от Затмения.
Глава двадцать четвертая. После тьмы
Шайенн остается мрачным, как небо в грозу. Готсия стоит рядом, но навряд ли их теперь можно назвать братом и сестрой. Этих людей связывает только общее дело.
Оранжерея дворца наполнилась красотой ночи. Звезды ярко сияют, являя свет надежды. По рекомендации Томаса вокруг пруда поставили еще пять куполов с бабочками и преобразующими трубами Шайенна.
Готсия и Мисти встали друг напротив друга по разные стороны пруда. Они использовали нейтральное магнитное заклинание на куполах. И с этого момента Томас будто вернулся в тот день, когда плавал здесь с Мисти. Бабочки притянули энергию цветов Мэдхен. После преобразования растения окрасили воду в лазурный. Она разбавилась магией звезд белого цвета.
Шайенн приблизился к пруду, оценивая результат. Он попытался использовать заклинание света, чтобы исправить свою ошибку – поднял руки вверх, потоками забирая разноцветную энергию пруда, но цветов и звезд оказалось мало.
– Чего-то не хватает, – опустил голову король. Магия в его руках погасла.
Томаса осенило. Он схватил Мисти за руку и нырнул в пруд. Глаза ведьмы округлились от удивления. «Что ты делаешь?», – задала она немой вопрос. Томас страстно поцеловал любимую. Знакомое покалывание, начавшееся в губах, прошло приятной волной по всему телу. Явилась энергия солнечного света.
Шайенн замер от шока. Готсия ткнула брата в бок: «Давай же, используй заклинание».
Вампир очнулся. Теперь магические волны стали мощнее. Цвета трех чистых белых энергий смешались в водовороте. Когда это случилось, Шайенн потерял контроль. Присутствующие были одновременно заворожены зрелищем и побаивались последствий.
Томас и Мисти выбрались из воды. Стеклянная крыша оранжереи лопнула: водоворот прорвался в небеса. Мисти укрыла от осколков себя и Томаса магическим зеленым барьером. То же сделали и брат с сестрой. Все узрели, как водоворот расплывается в небе, как рассеивается смесь энергий.
После ослепительного сияния все увидели в небе полную луну, отражающую солнечный свет. Шайенн увидел в ней лицо Мэдхен и невольно улыбнулся. Мисти от радости обхватила шею Томаса руками и расцеловала его. Парень не мог поверить, что выполнил задачу клана, спас свою страну. Он какое-то время завороженно наблюдал белую луну. Глядя на него, Готсия почувствовала тепло в душе: «Все было не зря».
* * *
Немного позже Томас закурил сигарету в Зимнем саду. Он почувствовал умиротворение в одиночестве, скрашиваемом долгожданным светом луны. Скоро парень увидит и солнце. Не в 1995-м, а в своем времени.
К нему присоединился Шайенн. Он закашлял, закрывая рот платком. Лицо его совсем обескровилось. Глаза покраснели.
– Что с вами? – спросил Томас.
– Пустяки. Расскажи лучше, откуда ты взял солнечный свет.
– Я бы не назвал это энергией солнца. Вы же знаете, как появилось синее пламя.
– Мэдхен создала антидот магии крови.
– Верно. Вы же в 1995-м говорили, что она появляется прежде всего из нашего внутреннего хаоса. А искренняя любовь создает баланс. Называйте эту энергию как хотите. Главное – она на время исцеляет человека от страшного вируса. То же произошло с Мисти в оранжерее.
– Но из-за любви к Мэдхен я стал вампиром.
– Вы стали им из-за того, что не смогли ее отпустить. Это совсем другое.
– Я не ошибался насчет тебя, Томас. Ты умеешь видеть то, что сокрыто от других. Магия крови тебе точно не грозит, – Шайенн вновь покашлял в платок. – В нашем мире все взаимосвязано. Три духа даровали планете свою магию. Та создала природу. Природа породила людей и магию Сэльмаэн. А люди явили миру хаос. Из него родился Кай, создавший затем магию крови. Моя любимая придумала антидот и тем самым стала творцом синего пламени. Кроме того, любовь способна преобразовать магию крови в совсем иную, которую открыли вы с Мисти. Никто не знает, что произойдет дальше…
– А что насчет Готсии? Ее способности – тоже порождение магии крови? – заинтересовался Томас. – Или…
– Эмоциональное потрясение Готсии вызывает прыжки во времени. У вас есть время, чтобы изучить это.
– У нас? – Томас взглянул на Шайенна.
– Мое время прошло. Магия крови не позволяет своим владельцам долго жить. Внешняя молодость – маска стареющего организма.
Томас подумал о Мисти и Готсии. Между ним и ведьмами так много лет. Парень не хотел бы увидеть их смерть, но природу не обманешь. Остается наслаждаться каждым моментом с любимой и близкой подругой.
Шайенн удалился. К Тому подошла Мисти.
– Прости меня за все.
– Я не держу зла на тебя, – парень обхватил хрупкие ладони. – Я знаю, каково это – выполнять свой долг.
Небо в глазах девушки засверкало. Она мило улыбнулась.
– Когда Шайенн захотел убить Норриуса, я осознала, во что ввязалась, но было уже слишком поздно. Я сделала все, что в моих силах.
– И ты спасла его. Ты молодец.
– Ценой его воспоминаний…
– Послушай, – парень обхватил подбородок девушки пальцами и направил к своему лицу, – мы уничтожили Затмение. Теперь мы можем быть вместе, не исполняя чужие замыслы.
Томас оставил на губах Мисти сладкий поцелуй.
* * *
Время близится ко Дню Мартина, после которого наступит новый год. Только что Готсия проводила Томаса и Мисти в Биллион, вернулась во дворец и побрела по мрачным коридорам. Двустворчатые двери громко захлопнулись, оставив девушку наедине с братом, которого она не может полностью простить за все зло.
Эван лежит на большой кровати, укрытый одеялом. Его лицо бледное, а красные глаза чуть приоткрыты. От болезненного вида вампира ведьме стало дурно.
В окно, закрытое синими шторами, не просачивается вечерний свет. Горит лишь одна лампа, стоящая на тумбе рядом с кроватью короля.
– Хмурик, это ты? – спросил хриплым голосом Эван.
Затем он тяжело закашлял. Готсия замерла у двери как вкопанная и не смогла выдавить ни слова.
– Как ты? – наконец заговорила ведьма.
– Я умираю, – вампир улыбнулся.
– Мне жаль, – коротко сказала Готсия.
– А мне нет. Я рад, что все закончится.
– О чем ты?
– Я так и не справился, не смог отпустить Мэдхен.
Готсия промолчала.
– Я не говорил тебе об этом раньше, но знай, письмо Эльзы я прочтал. Я был зол, когда мне открылась правда. Ведь если бы эгоистичный Закари не забрал меня у матери… – король сделал паузу. – В ту ночь я представлял жизнь с милой женщиной, становление популярным драматургом Полярной Авроры. Я застрял в фантазии о прошлом. Я получил по заслугам и потерял всех.
– У тебя была возможность снова сблизиться со мной. Если бы ты не был холоден все эти двадцать семь лет, я простила тебя. Но ты даже не сожалеешь о смерти Финна.
– От перенасыщения болью человек каменеет. Я стал таким же бессердечным, как серые гаргульи Зимнего сада.
– Ты хотя бы пытался встретиться с Эльзой?
– Нет. Я так и не набрался смелости.
– И не жалеешь?
Эван прокашлялся:
– Мне нравились мои хрупкие иллюзии о мире, где я с самого начала делал бы все правильно. Но истинная реальность такова: я разрушаю все вокруг себя.
Между братом и сестрой возникло неловкое молчание.
– Прошу, после моей смерти пойди к Норриусу и все расскажи ему. Эти двадцать семь лет он старательно ухаживал за книгами в Гогвилской библиотеке. Пришло время отдать правление истинному наследнику…
– Обещаю.
* * *
Ранним солнечным утром Томас и Мисти прибыли на корабле в порт Биллиона. Дарки оживились и принялись восстанавливать прогнившую пристань. Алхимик одет в длинное пальто и держит за руку Мисти в плюшевой куртке.
До посадки на корабль Томас с помощью зелья сообщений отправил послания Роки и матери и те уже ожидали их в порту. Увидев Делию в солнечных лучах с красными от мороза щеками, алхимик замер. Он смог осчастливить ее. Мама бросилась на шею к сыну, захлебываясь слезами.
– Ну мама… – протянул Томас, чувствуя себя неловко.
Вновь учуять аромат волос матери было настоящим чудом. Алхимик не чувствует себя камнем, как раньше. Теперь его грудь переполняет тепло, как будто именно там всегда пряталось истинное солнце, за которым Томас так долго гнался.
Лорд Рунар замер, глядя на ученика, как будто он, подобно Шайенну, вспомнил Томаса, убежденный, что здесь не может быть ошибки.
– Мама, знакомься. Это Мисти, моя девушка, – представил Томас. – Мисти, это моя мама, миссис Питерс.
Роки с недоумением наблюдал за происходящим, не сводя глаз со старой знакомой. Делия увидела на протянутой руке девушки ведьминский крест, но Мисти показалась ей довольно милой, так что она не испугалась.
– Лорд Рунар, – произнес Томас.
Мужчина приблизился к алхимику и крепко прижал его к себе.
– Спасибо за то, что присмотрели за мамой, – поблагодарил алхимик.
– Тебе спасибо. Ты, как и обещал, вернулся к рассвету, – тихо произнес Роки.
* * *
В Театре печали Томас замер у любимой фрески.
– Ты идешь, Томми? – остановилась мама.
– Вы пока идите. Я сейчас.
Делия, лорд Рунар и Мисти направились в зал. Участники клана Анстис, реставрирующие штаб, с уважением посмотрели на своего героя. Худенький юноша, новенький в клане, попытался сорвать пыльную фреску, но Томас остановил его.
– Оставь, – произнес он.
Юноша послушно отошел. Зная, по какой пьесе написана эта фреска, сколько у нее может быть концовок, Томас взглянул на нее под другим углом. «Либо рыцарь, либо мир – что-то все равно останется во тьме», – сказала однажды Готсия. «Таков баланс тьмы и света», – решил Томас.
Лорд Рунар поднялся на отремонтированную деревянную сцену, с которой убрали круглый стол и старые декорации. Теперь вымытый зал залит солнечным светом.
– Дорогие участники клана Анстис, долгое время мы были во тьме, но это стоило того, чтобы заново полюбить солнце. До Затмения мы воспринимали звезду как должное. Закаты и рассветы стали настолько привычными, что мы перестали видеть в них красоту. Однажды лишившись их, мы вдруг осознали, как важно ценить то, что на первый взгляд кажется мелочью. Благодаря Томасу Питерсу, магистру револьвера, одному из лучших алхимиков, мы вновь можем наслаждаться солнцем. Томас уничтожил Затмение. А потому теперь он – наш герой!
Присутствующие в зале поднялись со своих мест и радостно заликовали.
– День Мартина мы проведем в свете звезды. Всех поздравляю с наступающим праздником!
* * *
Отголоски радости еще долго раздавались в голове Тома. Делия наготовила много вкусных блюд и накрыла стол, а Киллиан будто помолодел на десяток лет. Он подстригся, побрился, помылся. Но самое главное – в его глазах наконец-то трезвость.
– Благодаря тебе, сынок, я знаю, как закончу свою книгу, – шепнул мужчина за столом. – Прости меня за мои слова. Ты хороший парень. Кровь здесь ни при чем.
– Миссис Питерс, вы продолжите выращивать цветы для парфюма? – поинтересовалась Мисти, сделав глоток кокосового чая.
– Думаю, мы продадим этот дом и территорию производства, – призналась Делия. – Купим квартиру и займемся тем, чем всегда хотели. Киллиан издаст свой детективный роман, а я буду преподавать рисование в Академии Мартина.
– Отличный план, мама, – улыбнулся Томас.
– А вы с Мисти?
Здесь алхимик глубоко задумался.
– Я еще не решил, – Томми взглянул на лорда Рунара, молча попивающего чай. – Даркин и Полярная Аврора одинаково привлекательны. Так ведь, Мисти?
– Да, придется долго выбирать что-то одно, – согласилась девушка.
* * *
После чаепития гости помогли Делии навести порядок на кухне. Сонную Мисти Томас проводил в свою комнату. Пришло время поговорить с Роки наедине. Они вышли из дома и закурили, любуясь звездным небом, которое зимой особенно волшебно.
– Как я мог забыть тебя… – произнес Роки.
– Это нормально. До случая с Готсией никто не знал о прыжках во времени.
Томас поделился с лордом историей, которую ему до этого поведала Хмурик.
– Так я должен был умереть, – Роки стало не по себе.
– Но Готсия спасла нас.
– Готсия… – Рунар опустил голову. – Я так долго не видел ее. Она молода, а я…
– Это неважно. Теперь Хмурик может приехать сюда. Но готовы ли вы встретиться с ней, лорд?
– Обращайся ко мне на «ты», Томми. Ведь мы столько пережили в 1995-м, – улыбнулся Роки. – Я так долго ждал ее. Думаю, я готов.
* * *
Этим зимним утром в небе хмуро, а на улицах темно, все еще горят фонари. Готсия вышла с корабля, прибыв в ненавистную столицу. В ее голове до сих пор письмо Томаса, которое она получила совсем недавно: «Он все эти годы ждал тебя».
Все то время, пока ведьма шла по улицам Биллиона, в ней не утихало чувство паники и тревожности.
Дом, адрес которого был указан в письме, затмил кошмар улиц. Небольшой одноэтажный коттедж с расчищенной от снега узкой каменной тропинкой. Бирюзовая деревянная дверь, кремовые стены и старая серая черепица.
Ведьма постучала. На пороге возник Роки вместе с ароматом цитрусов и кофейных зерен.
Рунар постарел, но все еще статен и красив. Глаза так же сияют изумрудами. Но кое-что портит картину…
Мужчина заметил: давняя подруга уставилась на шрам.
– Да. Он так и не зажил до конца, представляешь? – беспечно улыбнулся мужчина.
Перед глазами ведьмы промелькнул момент: Гото проводит острым лезвием по коже бедного парня.
Готсия прижалась к Роки. Глаза Рунара заслезились, а ведьма впервые за долгие годы испытала настоящее тепло.
Она подняла красные глаза, всматриваясь в родное лицо. Роки впервые оставил короткий поцелуй на губах любимой. Затем он отпрянул, чувствуя себя неловко. Готсия увидела в нем юношу, с которым когда-то познакомилась и прошла длинный путь.
– Прости, – произнес мужчина.
– Я люблю тебя, Роки Рунар, – улыбнулась Готсия и страстно поцеловала его.
Буря чувств завладела сердцами. Все это время она лишь ждала, когда сможет сделать это.
* * *
В уютной комнате пахнет свежими пирогами. Кривой камин, издавая треск, дарит тепло. Скромная старомодная гостиная украшена гирляндами и самодельными снежинками. Посреди нее стоит зеленая ель, аромат которой смешивается с остальными.
– Я старался сделать что-то похожее на пироги. Так что присаживайся, – сказал Роки. – Какой чай ты будешь?
Готсия села в мягкое кресло и тут же ощутила приятное тепло камина после хождений по морозу. Ведьма сняла куртку, оставшись в вязаном свитере:
– Спасибо, обычный черный. Готовишься ко Дню Мартина?
– Я впервые за двадцать семь лет хочу отметить этот праздник.
Мужчина поставил на кофейный столик алюминиевый поднос с ароматными апельсиновыми пирогами и крепким черным чаем. Затем Рунар сел в кресло рядом с Готсией:
– Угощайся.
Ведьма взяла чашку, тотчас согревшую замерзшие руки.
– Не хочешь остаться со мной? – спросил Роки.
– Остаться с тобой? – Готсия чуть не подавилась.
Роки посмеялся.
– Я имею ввиду, на День Мартина. Хотя… – мужчина почесал затылок. – Можно и навсегда. Мы и так потеряли слишком много времени.
– У меня есть кое-какие дела в Гогвиле, – Готсия задумалась о старшем брате и его просьбе. – Когда разберусь с ними…
– Я буду ждать тебя.
* * *
Готсия и Роки отправились на Биллионское кладбище. Оно, хоть и выглядит дорого, как и все остальное в столице Даркина, но окутано мраком скорби.
Девушка подошла к фамильной могиле Эклипс и увидела изящное «Финн». Ведьма присела и погладила холодный камень. Она заметила новую могилу, с именем отца. Теперь Готсия задумалась о том, жива ли мать.
– Надеюсь, тебе хорошо там, наверху, – девушка взглянула на портрет юного Финна, а затем – в мрачное небо. – А я стою внизу, и мне очень обидно.
– Думаю, он услышал тебя, – поддержал Роки.
Он достал сигарету из пачки и закурил:
– Пойдем. Я покажу тебе кое-что.
Рунар пошел в другую сторону. Готсия последовала за ним. Увидев могилу Кая, девушка застыла.
– Раньше это была всего лишь деревянная палка, так как никто не захотел достойно похоронить нашего друга. Но мы с Делией обустроили все как надо, – уверил Роки.
На глазах Готсии появились слезы, застившие портрет мага на холодном могильном камне. Рунар прижал девушку к себе.
– Помнишь предложение Шайенна Каю? Наш друг должен был убить Закари, а твой брат обеспечил бы ему и Делии спокойную жизнь в Гогвиле. Кай говорил, что это последний шаг к Затмению. Но он не смог сбежать в Полярную Аврору безнаказанным. Клан Затмения Авроры казнилиъ его через повешение.
– Мне так жаль, – Готсия коснулась камня почившего друга. – Наш друг просто хотел выжить ради Делии. А Шайенн… Он сообщил мне о смерти Кая еще в 1997-м. Я догадывалась, что он погиб по вине моего брата, но и представить не могла, как именно. Шайенн убил собственного отца, и снова чужими руками.
Боль щемит грудь: образ и голос безумца исчезли в небытии.
– Ты права. Король дал нашему магу лишь иллюзию выбора. Лучшего друга, чем Кай, я так и не нашел, – Рунар приложил ладонь к сердцу.
* * *
В День Мартина Готсия вновь прибыла в Биллион, чтобы встретиться с Роки. Ранним утром они бродили по городу в длинных пальто. Рунар наблюдал за снежинками, опускающимися на волосы Хмурика. А девушка мечтала о совместном будущем. Солнечным днем они заговорили о старых знакомых, устроив чаепитие в доме Роки.
– Ты что-нибудь слышал о тех трех кланах? – поинтересовалась Готсия. – Что с ними случилось после поражения в той битве?
– Я остался в хороших отношениях с Хлоей. Когда обстоятельства разлучили нас, я написал ей письмо, в котором признался, какими на самом деле были наши с ней отношения.
– Наверняка она возненавидела тебя.
– Я долго ждал ответа, но спустя три года она простила меня в письме. Хлоя рассказала, что стала писателем, издала свою книгу о Мэдхен: «Цветок, выросший во тьме».
– Я читала ее. Трогательная история, проливающая свет на историю Мэдхен и Синего пламени.
– Верно. Насчет Тейта…
– Я переписывалась с ним после битвы. Он даже несколько раз приезжал в Гогвил. Тейт повзрослел, стал лордом клана, хоть и является стихийным магом, но не бросил музыку, начал продюсировать.
– А он молодец, – угрюмо произнес Роки.
– Ты тоже, – хихикнула Готсия. – Что насчет Меча надежды?
– Всю жизнь Арчибальд не оставлял попытки найти Хелену и Норриуса. Арчи ищет их до сих пор.
Готсия опустила голову: «Как только разыщу Норри, надо будет обязательно устроить им встречу».
– А что насчет Черного солнца?
– Никто не знает. Хлоя только слышала, что они продолжают жить, как жили. Но, сама понимаешь, общения между ней и Кэрри не могло быть никакого.
* * *
Десять минут отделяли людей, собравшихся в доме Роки, от нового года, в котором все будет иначе. Пришли Делия и Киллиан, Томас и Мисти. Все они строили большие планы на будущее, находясь в теплоте уютного домика. А как пришло время прощаться со старым годом, все вышли на улицу. Мороз колет кожу. С неба медленно падает снег. Магические вспышки со стороны Дворцового островка украсили звездное небо.
Готсия положила голову на плечо Роки. В его завораживающих глазах блестит сияние праздничной ночи.
– С Днем Мартина, Хмурик, – мужчина, не отрывая взгляда от вспышек, передал ведьме бархатистую небольшую коробочку.
Такого Готсия не ожидала. Она открыла подарок и не могла поверить своим глазам: крохотный кристалл синего пламени в колбочке с водой мерцает на бордовой подушке.
– Это…
– Когда мы начали осушать озеро, я попросил Хлою сохранить маленький осколок с водой специально для тебя. Все эти годы я не думал, что снова встречу тебя и увижу лунный свет, благодаря которому возможно исцеление. Но теперь…
На замерзших бледных щеках девушки заблестели бриллиантовые слезы.
– У меня тоже есть подарок для тебя.
В этот момент Роки взглянул на любимую, отвлекшись от праздничного неба. Ведьма протянула ему квадратную плоскую коробочку с минималистичной иллюстрацией: девушка и парень с черным котом в руках. Рунар вспомнил их первую встречу. Глаза его округлились. Внутри мужчина увидел круглый диск из кристалла ветра.