Дэйю Ли
Верный выход из тьмы
– Двадцать пять.
«Как мне теперь выкручиваться? Плохой из меня шпион», – запаниковал парень.
– Я, наверное, перепутал и пошел не в то отделение. А эти дети единственные, кто мне встретился здесь, – выдумал алхимик.
– Хм, поэтому надо было забираться на крышу? – женщина начала сверлить парня строгим взглядом.
– Это же психиатрическая клиника. Так что… Кто знает, почему я сюда забрался, – успокоился Томас.
– Ладно. На самом деле никто официально не запрещал забираться сюда, – задумалась монахиня.
– Что? – парень удивленно взглянул на детей, сидящих на диване. – Но разве это не опасно для таких, как… Для нас?
– Видимо, нет, – холодно ответила женщина. – Вам надо во взрослое отделение. Следуйте за мной, – добавила она, спускаясь по лестнице.
Томас облегченно выдохнул и, оставляя Кая и Делию за спиной, последовал за монахиней. Алхимик недолго чувствовал себя спокойно. Женщина вновь заговорила с ним в коридоре.
– Меня зовут Мариана, – сказала она. – Давно я не видела взрослых людей в нашей клинике. В последнее время одни дети. И те… маленькие демоны.
«Кажется, я понимаю», – парень вспомнил поведение Кая.
– На что жалуетесь, если не секрет? – монахиня попыталась вывести алхимика на беседу.
– А… – Томас глянул на плакаты, вывешенные в коридоре. – Апатия, – прочитал он одну из надписей.
– Да, это печально.
Мариана остановилась у двери из красного дерева и повернула старинный ключ в замочной скважине. Она пропустила алхимика вперед.
Томас увидел бардак кабинета. Книги находятся не только в специальных шкафах, а еще и на всевозможных поверхностях. Пыль от них витает в воздухе и освещается весенними лучами солнца, проникающими сквозь стекла двух закругленных высоких окон.
Мариана села за блестящий лакированный деревянный стол и пригласила «больного» приземлиться в мягкое дорогое кресло напротив.
– Очень жаль тех детишек, – монахиня состроила неправдоподобную гримасу сочувствия. – Мартин не может спасти всех. Поэтому такие, как Делия и Кай, чаще всего становятся мусором на обочине Биллиона. Понимаете, бандитами и проститутками. Делия может стать монахиней. В этом ее спасение. Но порочная любовь к маленькому демону мешает. Бог отвергнет девочку.
– Разве вы не должны проводить меня в отделение для взрослых? – Том с подозрением посмотрел на Мариану.
«Я говорю о Мартине, находясь в 1992 году, когда мои родители были детьми… Да никто не поверит в мой рассказ, если я когда-нибудь вернусь в свое время», – мысли алхимика – клубок нитей, запутанный игривой кошкой.
Парень не заметил, как Мариана боком села на стол, а затем передвинулась на середину, прямо напротив него.
– Знаешь, иногда со стороны Мартина эти ограничения в любви так жестоки, – женщина начала снимать с себя одежду.
– Что вы… – Томас покраснел.
– Я устала находиться среди глупеньких больных детишек. Пожалуйста, помоги мне, спаси меня, – Мариана схватила руку парня и приложила к своей груди. – Ты же чувствуешь, как я устала! – она начала тяжело и громко дышать, управляя рукой алхимика.
– Да что вы делаете?! – Том вырвался из хватки Марианы.
– Не притворяйся, что не нравлюсь. Посмотри, какое прекрасное тело.
Женщина потянула подол подрясника вверх, к бедрам. Она снова схватила руку алхимика и приложила к ноге.
– Отстаньте от меня! – вскрикнул Томас.
Парень подбежал к двери, но не смог открыть ее.
– Хочешь это, малыш? – Мариана помахала блестящим ключом и положила его между ног. – Тогда достань.
«За что мне это…» – алхимик впалв ступор у двери.
Полуголая женщина приблизилась к парню. Вместо прикосновений ее тела Томас почувствовал знакомые искры. Сознание ускользнуло в неизвестность. Зрение и разум начали проясняться.
* * *
Парень вскочил и ущипнул себя. В этот раз алхимик очнулся в комнате, похожей на его собственную. Деревянные потолок и балки. Темные стены и старинная мебель, сохранившая особый стиль и атмосферу. Тепло успокаивающих ароматических свеч греет изнутри.
В комнату вошла высокая девушка в черном атласном пеньюаре, зажимая пальцами тонкую сигарету. Хоть элементы интерьера и нечеткие, Том смог разглядеть незнакомку… Профиль девушки врезался в сознание: заостренные черты лица и томные глаза.
– Здравствуй, малыш Томми, где гулял твой разум? – нежным кошачьим голосом произнесла девушка.
Она села на кровать рядом с парнем.
Образ контрастирует с обстановкой комнаты: тихий, холодный, далекий от суеты. Цвет глаз – лунные блики на темных волнах океана. Оголенные ключицы. Теплый свет напрасно пытается согреть маленькую бледную грудь. Эта девушка – призрак из другого мира.
– Вы кто? – Томас почувствовал жар.
– Ну-ну, не паникуй, я же та самая Грета, – хихикнула она.
Клубы густого дыма сигареты окутали комнату.
– Неужели обо мне мало рассказывают? Обидно… – добавила ведьма.
– Но… – алхимик схватился за голову от путаницы, растущей в разуме. – Грета, встретившаяся мне в 2022 году, выглядит…
– Мудрой старухой? – перебила девушка.
– Да… Можно и так сказать.
– Я не могу быть умной и красивой одновременно?
Парень покраснел. Всплыло неприятное воспоминание о монахине Мариане.
– Да я же шучу. Мне просто нравится пугать людишек. Когда они видят старуху, то сразу начинают уважать, – рассказала ведьма.
Она щелкнула пальцами и вызвала магические синие искры. В ее руках вместо длинной сигареты появился бокал с вином. Аромат напитка смешался с запахом свечей. Ведьма сделала глоток.
– Что ты там говорил про 2022? Я не умерла к этому времени. Удивительно! – Грета подняла бокал вверх, будто после произнесения тоста.
– Вы вроде как предупредили меня о будущем, – алхимик почесал затылок.
Парень почувствовал, как мысли, которые бы он хотел произнести вслух, ускользают.
– Так… – Томас увидел знакомый плащ с клановой эмблемой. – Где Хмурик? Почему вы создали этот… магический туман и пытались накачать нас? – парень тяжело справляется с собственным языком.
– А, точно! – вскочила ведьма.
Вино из ее бокала чуть не вылилось.
– Стой, – она снова села. – Кто такая Хмурик?
Грета сделала еще один глоток.
– Тоже ведьма… У вас ее плащ, – Томас указал на одежду приятельницы.
– Ах да. Ты про Готсию? Да она жить без меня не может. Поэтому пытается бежать. Но пока безуспешно.
– Стойте! – Том вскочил с кровати.
К парню вернулась боль в плече. Он еле борется с ней.
– Тебе нельзя так резко вставать, – Грета состроила сочувствующую гримасу.
– Да какого хрена вообще происходит? – алхимик потер лицо руками, пытаясь прийти в себя. – Что со мной…
Боль в голове тянет вниз так, что хочется опуститься на пол всем телом. Интерьер комнаты «плывет». Том почувствовал себя как в подводной лодке. Точнее сказать, как тот, кто оказался за ее бортом.
– Что ты…
Грета выкинула бокал. Он растворился в воздухе, словно его никогда не было.
Ведьма аккуратно взяла Тома за плечи и уложила в кровать. Парень подчинился, чувствуя слабость. Грета поводила перед носом алхимика белой травой с ужасным запахом и положила лед на горячий лоб. Томасу стало легче через несколько минут, но процесс мышления все равно давался с трудом.
– Так и быть, я расскажу тебе, как все было с самого начала.
– Наконец-то, – устало произнес парень.
– Мы сидели в одном из баров Биллиона, пили дешевый алкоголь, так как ничего другого не завезли! – ведьма возмущенно фыркнула.
– Вы с…
– С изгнанной принцессой Готсией, – Грета задумалась. – Да, так и было, – добавила она.
– При чем здесь Хмурик?
– Это и есть она.
– Что?! Та самая Готсия Эклипс, которую обвинили в убийстве старшего и младшего братьев? – алхимик с трудом сейчас воспринимает любую информацию, но эта окончательно запутала его.
– Да. А что, по-твоему, должно́ было с ней случиться?
– Есть много вариантов…
Том вспомнил первую встречу с Готсией во дворце Шайенна. Парень осознал, что чуть не убил кольцом-когтем саму принцессу Даркина, пусть и изгнанную.
– Очевидно же, Томми! Готс выкинули из дворца. А затем она отправилась топить свою боль в дешевом алкоголе! – Грета размахивала руками, как в драматическом театре.
– Я и с первого раза понял про дешевый алкоголь.
– Неважно. Зачем ты мне напоминаешь об этом? – в недоумении ведьма развела руками. – Я пытаюсь рассказать тебе историю.
– Да, я слушаю.
– Спасибо, – ответила Грета. – Так вот. Я стала очень хорошим учителем для Готсии. Другие ведьмы могли только сопли размазывать и называть это силой.
– Вы, похоже, сбились… – алхимик никогда не любил истории, к сути которых можно прийти, только переплыв океан воды.
– Ты обещал слушать. Так будь добр, сдержи слово, Томми.
Парень не заметил, как в руках Греты снова появился наполовину полный бокал. Ведьма «прогрела» горло перед монологом.
– Оказалось, ведьмочка-принцесса непроста: может управлять самим временем.
– И все?
– Да, – улыбнулась Грета.
«И стоило так долго размусоливать», – подумал парень.
– Вот почему она знала мое имя. Хмурик… То есть, Готсия умеет перемещаться во времени. Я не догадывался, что аврорская магия дает такую способность…
– А, так я ее все-таки не убила, – Грета задумчиво посмотрела в потолок. – Странно. Что же побудило меня перестать преследовать ее?
– Возможно, – заявил алхимик, – Готсия переместилась ко мне из другого времени. Учитывая ее способности, странно делать хоть какие-то выводы… о будущем.
– О нет-нет, Томми! Ты все не так понял. Готс не умеет перемещать себя. Только других. В любом случае она так и не научилась нормально этим пользоваться. Глупенькая ведьма решила: сеансы у психолога дороже, чем я, – Грета пригубила вино.
– Вот в чем дело, – усмехнулся Томас. – Вы злитесь из-за того, что принцесса предпочла психолога вам.
– Конечно. Ведь полезнее знать, что ты применяешь юмор в качестве защитного барьера, чем то, как перемещать во времени что угодно в критических ситуациях! – Грета разбила бокал об пол и разрыдалась.
«Она хотя бы не пытается меня изнасиловать», – глядя на истерику ведьмы, заметил Томас.
– Значит, клиника не иллюзия. Но почему тогда я чувствую отходняк?
– Туман и бабочки – просто наркотик. Что непонятного? – Грета перестала плакать. Она аккуратно впитала белым платком потекшую тушь под нижними ресницами глаз.
– Вы отказались колдовать. Почему тогда предметы сами появляются и пропадают из ваших рук?
– Я достала платок из кармана пеньюара, – сказала она. – Твой мозг сейчас напоминает растаявшее мороженое.
– Да… Я понял… – протянул алхимик.
– Отлично, мы хоть в чем-то разобрались.
– А туман?
– Его можно создать с помощью алхимии, – устало вздохнула Грета.
– Ну да, – неестественно улыбнулся Том.
– И куда Готсия переместила тебя? – ведьма сложила руки на груди, готовясь слушать.
– В 1992-й, в Биллионскую клинику для душевнобольных, – ответил парень.
– А! Вот из-за чего сестричка Мариана перестала заниматься любовью, – рассмеялась Грета.
– Что? – алхимик покраснел от услышанного.
– Ты внезапно исчез. Вот Мариана и подумала, что дьявол пытался соблазнить ее. После этого она вымолила прощение у Мартина и отвергла всех мужчин.
– Черт! – Томас резко поднялся и снял лед со лба. – Мне нужно найти Хмурика.
– Зачем тебе Готсия? Брось ты… Оставь ее мне, – хихикнула Грета. – У твоего голоса спокойный тембр, леденящий… Мне этого не хватает в одиноком мире, где я влачу свое существование.
– Нет, я должен идти.
Алхимик сделал пару шагов и понял: тело и разум не слушаются. Парень продолжил бороться за самоконтроль.
– Ты никуда не уйдешь, Томми!
Томас почти приблизился к ручке двери, но Грета не позволила ему выйти. Алхимик нащупал что-то тяжелое и холодное на тумбе, стоящей рядом.
– Отойди от меня, будь добра, – парень наставил на ведьму дуло серебристого револьвера.
– Что? – испугалась Грета.
– Иначе мне придется выстрелить.
Колдунья молча пропустила Томаса.
– И я не люблю растаявшее мороженое. Оно теплое и мерзкое, – отрезал парень, захлопнув за собой дверь.
* * *
Алхимик вышел из жилища Греты, снаружи похожего на сказочную избу, стоящую в тени мрачных елок. Дом давно зарос лозой.
Парень почувствовал себя лучше без ароматических свеч и пряного вина ведьмы. Томаса окружает густой непроглядный туман и белая листва. Спустя несколько бессмысленных шагов вперед он думает, что выбраться отсюда, кажется, невозможно.
Холодно. Алхимик одет лишь в старые штаны. Его торс закрывает бинт. Темные волосы болтаются перед глазами, словно тонкие черные сосульки. Руки дрожат. Появилось ощущение, будто кто-то колет невидимой иглой вены изнутри. Тело, как после длительных хождений по аттракционам, все так же не слушается.
Впервые парень почувствовал беспокойство, будучи в одиночестве.
«Может, Готсия стала бы хорошей подругой. Хмурик по-своему заботится обо мне. Но близкие отношения с ней в любом случае будут ненастоящими. У меня такое ощущение, словно мы друг для друга просто выдуманы посреди пространственно-временного разрыва», – размышлял парень.
Обессиленный, алхимик опустился на землю у широкого ствола старого дерева. Почти пропала вера в удачный поиск Готсии и… самого себя.
Парень взял в забинтованную руку револьвер и решил просто ждать. Он и не заметил, как уснул, но ненадолго. Сон потревожили крики знакомого голоса. «Готсия», – дошло до алхимика.
Томас убрал револьвер в пояс штанов, вскочил и вновь нырнул в густой туман, ориентируясь на голос девушки.
«Надеюсь, это не наркотический бред», – успокаивал себя парень.
То ли призрачное видение, то ли перед алхимиком действительно Хмурик. Она отмахивается от невидимых врагов.
– Не трогайте Финна! Я вас умоляю! – истошно кричит Готсия.
«Хмурик не может выбраться из своего кошмара», – решил Том.
Алхимик подбежал к девушке. В тумане прояснились светящиеся синие бабочки, кружащие вокруг Готсии. Они напоминают мух, пытающихся приземлиться на труп. Парень предположил, что именно насекомые сводят девушку с ума.
– Хмурик, это я, Томас! Приди в себя, пожалуйста! – алхимик начал трясти ведьму за плечи.
Его ужаснула белая пелена в глазах Готсии, словно слепота.
– Кто? Финн? Это ты? – спрашивала она.
Девушка смотрит не на Томаса, а сквозь него. Алхимик чувствует себя призраком. Это ощущение вызвало тревогу.
– Я… – парень оказался сбит с толку.
– Прости меня, мой мальчик, – Хмурик обняла Тома, крепко прижавшись к груди, обмотанной бинтом.
Алхимик почувствовал горячие слезы на своей замерзшей коже.
Вокруг приятелей летают бабочки, освещая синим цветом заросли. Они ныряют в волны тумана, словно рыбы в океан. Дрожь от ночного холода овладевает телом.
– Том? – Готсия подняла глаза.
Взгляд прояснился: белая пелена исчезла. Девушка рассмотрела насекомых.
– Дурмы превращают мозг в желе. Неплохо, Грета, – усмехнулась Хмурик.
– Наконец-то, – улыбнулся парень.
Он впервые искренне рад тому, что не одинок. Ведьма неловко отдалилась.
– А ты, я так понимаю, изгнанная принцесса Готсия, – сказал Том.
– Откуда… – девушка задрожала.
– Я встретился с Гретой. Ее ненависть к тебе больше похожа на любовь, – рассказал парень.
Готсия хмыкнула.
– Что? Мы под наркотой. Она ждет, что я умру в собственном кошмаре.
– Ведьма ревнует тебя к психологу.
– Пусть идет в задницу тогда. Надо выбираться отсюда, – Готсия взяла Томаса за руку и повела прочь от тумана.
– Ты не хочешь что-то мне рассказать? – спросил алхимик.
– Трагедию, из-за которой я пошла к психологу? Почему меня изгнали из дворца? Откуда у меня магия крови? Зачем я в Полярной Авроре? – перечислила Хмурик.
– Все это. Начни с самого начала.
– Смотри, луна, – Готсия указала на небо.
В брешь густого тумана пробивается мифриловый свет. Ведьма устало опустилась на холодную, сырую траву. Томас сел рядом. Готсия поджала колени к груди. Кудрявые волосы, сияющие от влажности, спрятали сильные белые плечи девушки.
– Тебе придется стать моим психологом, Томас, иначе я сойду с ума, – ведьма показала глаза, красные от слез.
Алхимику непривычно видеть плачущей Готсию: с самого начала она предстала мрачной и холодной. Парень вспомнил о матери, проявляющей любые чувства, не скрывая. Хмурик же кажется неприступной. Поэтому ее слезы похожи на драгоценные камни, редкие и дорогостоящие…
Глава восьмая. Изгнанная принцесса
Вечернее оранжевое солнце вдалеке горит, словно свеча. Оно проливает мягкий свет на пейзажи королевства. Розовое небо пылает, скрывая за нежностью всепоглощающую страсть. Грань между голубым, коралловым и оранжевым цветами размыта, а вскоре и вовсе утонет в ночной тьме. Фонарные столбы расположены вдоль дворцового сада. Мотыльки кружатся в томном свете. На мраморных дорожках блестят капли воды. Рядом благовонные цветы, недавно политые садовницей.
Очередной день работников дворца подходит к концу. Они собираются в круглой просторной беседке и выпивают по чашке чуть теплого листового чая. В усталых прикрытых глазах – блики искусственного света. Прохладный ветерок и запах скошенной травы успокаивают и заставляют лениться. У каждого из садовников, уборщиков, конюхов в голове что-то свое. Все они чертовски устали за прошедший рабочий день и позволяют себе сейчас ни о чем не думать.
Закругленный балкон обвит плющом. Оттуда принцесса Готсия наблюдает за рабочими. Чай девушке кажется не таким вкусным, как описывает королевская садовница. Сумерки не освежают разум, загруженный за день. Вместо ленивой улыбки освобождения Готсия каждый вечер видит в зеркале каменное лицо, подавленные эмоции. Мысли, тяжелые, словно металл, остаются в голове. Невозможность высказаться давит на грудь. Осознание собственной бесполезности не дает уснуть по ночам.
Готсия не похожа на королевскую особу, изящную даркинку, на своих родителей. Мрачное лицо отталкивает светских людей и простой народ. Склонность к пиджакам, галстукам и цилиндрам вызывает у всех недоумение.
Готсии и не нужна признательность народа. Ни для кого не секрет, что Финну суждено править страной. Принц лучше всех справится с этой ролью. Однако… Готсии надоело быть декорацией в королевской семье. Она чувствует себя мертвой с тех пор, как пропал без вести старший брат. Эван был единственным, кто мог ее понять.
Пустота и могильный холод заполнили принцессу в тринадцать лет. Девочка начала таскать ножи с кухни. Никто не замечал подобных шалостей, ведь родители всегда были заняты. По ночам Готсия резала руки поперек и думала о границе жизни и смерти. Иначе девочка не чувствовала себя живой. Однажды она сделала порезы в другом направлении…
Длинные шрамы вдоль тонкого запястья блеснули в свете луны. Готсия опустила рукав готического платья и посмотрела на безлюдный темный сад. Из него на ночь исчезла практически вся жизнь.
Девушка услышала шаги. Медленно, нагнетая страх, четырнадцатилетний Финн пробирается к принцессе. Он знает: сестру не напугать властной походкой. Подросток молча встал рядом и проследил за взглядом принцессы.
Готсия посмотрела на брата. Он, будто хитрый лис, улыбнулся, подняв уголок рта.
Шелковистые белые волосы. Сосредоточенный взгляд светло-карих глаз. Симметричное лицо. Аккуратный нос. Финн – идеал. Помимо привлекательной внешности принц обладает могущественной магией огня. А хорошее образование позволяет ему загнать в тупик любого спорщика.
– Готс, ты так долго хмуришься, что нужные для улыбки мышцы уже атрофировались, – иронично заметил брат.
Готсия ничего не сказала. Иногда желание быть декорацией все же появляется. Тогда не пришлось бы отвечать на глупые шутки и вопросы.
– Ладно-ладно. Обойдемся без подколов. Я тебе кое-что покажу, сестренка. Только ты никому не говори, – почти шепотом произнес Финн.
Внезапная скрытность брата-экстраверта вызвала у принцессы неприятное чувство в животе.
– Что произошло? – спросила девушка.
– Я знаю, как тебе дорог Эван. Появились зацепки.
– Что? – сердце Готсии забилось чаще. – Какие?
– Мы можем узнать, куда исчез наш братец. Нужно шагать в Олений лес.
– Нам туда нельзя! Идет война, – противостояла принцесса. – Повсюду аврорские шпионы… Да и…
Девушка посмотрела в черное небо.
– Навряд ли Эван жив, – добавила она.
– Ой, перестань, Готс. Ты так и будешь сидеть во дворце, боясь окружающего мира? – хмыкнул Финн.
– Эй, прекрати так говорить. Я твоя старшая сестра.
– Ты до сих пор ждешь возвращения Эвана. Если ничего не сделаешь для этого, твои мечты – пустые терзания души. Не более, – подросток взял холодную ладонь сестры.
Последний раз Финн брал Готсию за руку до исчезновения их старшего брата. Чужое касание напрягло девушку.
Королевские дети, словно две серые мыши, побежали по пустым, без спешащих куда-то советников, уборщиков и других, длинным коридорам, окутанным тьмой. Брат и сестра вышли на улицу через черный выход. Порыв холодного ветра ударил в лицо. Финн повел сестру через небольшой лес королевского островка.
* * *
Заброшенный пляж. Старенькая гондола спрятана в пышных кустах. Такие лодки имеют вытянутую форму, высокую корму и плоское дно. Они легкие и вместительные. В гондолах удобно перемещаться по узкой части реки Таиссы.
– Откуда ты достал это? – удивилась Готсия.
– У меня свои связи. Прыгай.
Брат и сестра сели в черную гондолу. Принц оттолкнулся от берега и стал грести длинным веслом, направляя лодку в сторону Оленьего леса. Свежий воздух, тихие волны и ночные огни Биллиона вдалеке успокаивают.
– Вдохновляющая красота, – заметил Финн. – Хочется побывать в местах, где кипит ночная жизнь. Скучный Дворцовый остров надоел.
– Не думаю, что головорезы будут рады тебе, – Готсия задрожала от холода.
– И все же опасность лучше золотой клетки, – улыбнулся подросток.
Мрачный темно-зеленый Олений лес в тумане. Финн оставил лодку на берегу и отправился в непривлекательную лесную чащу. Он никогда не боялся того, что страшно на вид. Сестра пошла следом, цепляясь подолом платья за голые острые ветви, напоминающие чьи-то худые пальцы. Глаза заслезились от холода. Руки стали холоднее мрамора.
Шустрый Финн, кажется, на одном дыхании перебирается сквозь заросли, словно в предвкушении долгожданной встречи. У Готсии заболели ноги от ходьбы по неровным поверхностям. Она потеряла счет времени.
– Как ты вообще узнал, куда идти?
– Эван сам оставил подсказки, – улыбнулся Финн.
– А что, если это сделал не он? – у Готсии появилось темное сомнение.
– В одной из подсказок есть упоминание о фиолетовой бабочке, подаренной тобой Эвану, – поведал Финн. – Навряд ли кто-то кроме него может знать об этом.
Всплыло приятное и одновременно грустное воспоминание. Готсия и Эван стоят на балконе и обсуждают жизнь, кипящую в саду. На цветок в горшке приземляется светящаяся фиолетовая бабочка. Принцесса замечает, как блестят глаза брата при виде нее. Девочка протягивает насекомому палец. Оно добровольно садится на него. Затем Готсия подносит ее принцу со словами: «Это мой подарок тебе».
Финн эффектно взмахнул кистью и зажег огонь в ладони. Принц держит пламя, как обычную вещицу. Готсия никогда не поймет этого: она родилась без магических способностей. Подросток осветил окутанную вьюнком мраморную плиту перед собой. На ней – странные символы. Готсия видит их впервые.
Финн приблизился к мрамору. Из углублений знаков просочился красный свет. Свечение залило плиту полностью. Открылся портал. Готсия по-настоящему испугалась, но все равно пошла за братом. Финн, в отличие от сестры, не раздумывал, стоит ли туда соваться.
Они открыли глаза после яркого света портала и замерли. Каменная пещера. Посреди нее озеро с темно-красной водой.
Финн и Готсия осмотрелись. Девушка заметила что-то шевелящееся на другом берегу озера.
– Эй, погляди!
– Что? – подросток прищурился, но не смог увидеть ничего, кроме черной точки. – Нам надо это достать.
– Каким образом? – сестра сложила руки на груди.
– Придется плыть.
– По этой мерзкой воде? Вдруг она разъедает кожу или затягивает в себя, как болото? – принцесса поморщилась при виде воды, похожей на кровь.
– У нас нет другого выхода, Готс.
– Вообще-то, Финн, он там, – девушка указала на мерцающий портал.
– Так ты хочешь и дальше тухнуть во дворце, наблюдая за тем, как твоя жизнь ускользает, будто песок сквозь пальцы? – брат возвысился над сестрой и бросил в ее сторону осуждающий взгляд.
Финн знает, на какие слабые точки принцессы можно надавить. Готсия понимает, что во дворце плохо, но не хочет становиться безрассудной.
Девушка нахмурила густые брови, не позволяя брату унижать ее.
– Если у тебя нет инстинкта самосохранения, то, пожалуйста, лезь в эту водянистую кучу дерьма. Я не собираюсь рисковать жизнью ради непонятно чего, – впервые голос принцессы зазвучал громко, значимо.
– А знаешь… – подросток еще раз взглянул на неизвестную жидкость, – ты права… – впервые младший брат согласился с сестрой.
Они собрались уйти, но Готсия внезапно остановилась.
– Это та самая бабочка, Финн! – вскрикнула девушка.
– Что? – мальчик удивленно посмотрел на сестру.
– Мне нужно за ней!
Готсия быстро сняла тяжелое платье. Девушка оказалась в шелковых шортах и майке. Затем она разбежалась и нырнула в темно-красную жидкость.
На лице Финна осталась тень непонимания. Он не сразу осознал, что произошло.
– Готсия! Вернись! Ты права, это опасно! – кричал мальчишка.
Принцесса учуяла запах металла. Жидкость оказалась густой. Она тянет тело ко дну. Кожа Готсии переживает не лучшее время. Но девушка не останавливается. Желание найти брата берет верх над страхом и сомнениями.
Готсия доплыла до середины и почувствовала себя героиней.
«Если я найду Эвана, все сразу изменится. Люди примут нас обоих», – приятная мысль, застрявшая в голове, подбодрила девушку.
– Видишь, Финн, здесь совсем не страшно! – улыбнулась она младшему брату. – Тебе сто́ит гордиться мной!
Тот пожал плечами. Подросток готов принять правильность выбора Готсии.
Внезапно ноги принцессы обдало страшным холодом. Девушка испугалась, но не остановилась. Она гребет руками в отчаянной попытке добраться до бабочки. Каждое движение дается с трудом. Тело не слушается.
Готсия оценила расстояние между ней и бабочкой. Удивилась тому, сколько еще придется грести.
Руки онемели. Родилась паника. Вода начала сильнее тянуть вниз. От холода больно. Голова почти скрылась в красной жидкости. Девушка истошно закричала.
– Финн! – захлебывалась Готсия.
Принц услышал сестру. В груди его появилось неприятное давление. Тело ломит от страха. Из глаз покатились горячие слезы.
– Готс, держись! Я достану тебя оттуда!
Финн разделся до рубашки и трусов. Он молча помолился Мартину и прыгнул в озеро.
– Прошу, быстрее! – Готсия сорвала голос.
– Держись, сестренка, молю тебя! – со слезами на глазах повторял Финн, двигая руками и ногами.
Все части тела заболели от физических усилий.
Готсия почти исчезла в глубине. Мальчик вовремя закинул тонкую руку сестры на свою шею, давая принцессе глоток воздуха.
– Все будет хорошо, Готс, – тяжело дыша, пообещал подросток. В критической ситуации принц не потерял яркой улыбки.
Адреналин помог справиться с затягивающей гущей. Финн доплыл до берега и вытащил Готсию. Они устало рухнули на землю. Принцесса впервые обняла младшего брата искренне. Мальчик прижал девушку к груди.
Кожа испачкана красной жидкостью, как и дорогое белье. Брат и сестра обнимаются, будто в последний раз.
– Нужно идти домой, – произнес мальчик. – Я обещаю: мы придумаем, как добраться до того берега.
Финн поднялся с земли и подал руку сестре. Девушка с восхищением взглянула на брата. Он улыбнулся, глядя ей в глаза.
– Мы обязательно най…
Слово оборвалось. Радость погасла, будто энергия огня иссякла в кристалле лампочки. За спиной Финна блеснула яркая вспышка света. Глаза его закрылись, погружая его в темноту, словно исчезло солнце. Принц начал падать.
Готсия поймала его в объятие, почувствовала неладное и ужаснулась, когда взглянула на свои испачканные кровью ладони. Девушка медленно подняла взгляд к порталу и увидела высокого парня с красными радужками глаз. Черные гладкие волосы по шею. Свитер в белую и темную полоску.
По бокам от незнакомца два рыцаря в доспехах аспидного цвета. На нагрудниках серебряные эмблемы треугольной формы с буквами «ПА». Они блестят в свете магического портала.
В одно мгновение принцесса осознала, что произошло, и расплакалась, корчась от терзающей душевной пустоты.
– Финн, нет! – закричала Готсия.
Крик безысходности и непринятия пытается разорвать собственного обладателя на мелкие кусочки, чтобы тот не чувствовал боли от невозможности все исправить.
– Теперь посмотрим, как дарки будут жить без своей последней надежды, – бесстрастно произнес парень с красными глазами.
– Что вы сделали с ним?! Что?! – девушка упала коленями на землю, не отпуская бездыханное тело брата.
Лицо принцессы изуродовано слезной истерикой.
– Финн мертв. Тебе стоит успокоиться, Готсия. Мальчик затмевал все вокруг своим светом, – продолжил говорить вампир. – Или ты хотела и дальше жить в тени братца?
– Как вы смеете такое произносить, не ведая ничего о нем?! – разозлилась девушка.
– Зато тебе придется проведать кое-что обо мне. Я Гото Лэнг, вампир второго ранга, блюститель справедливости на ваших прогнивших землях.
– Что сделаете теперь?! Убьете меня?!
– Нет, тебя я тронуть не могу. Прощай, Готсия, – после этих слов вампир повернулся в сторону портала.
Густые кудрявые волосы начали развеваться от мистического ветра. Девушка медленно поднялась. Она почувствовала тошноту. Вены горят. Кожа становится призрачной, на ней выделяются фиолетовые сосуды. Белки глаз наливаются кровью. Губы синеют. Готсия не чувствует тела. Разум испаряется.
Дрожащие руки налились невидимой силой, принцесса подняла в воздух двух рыцарей и ударила их об землю, сломав позвоночники.
В глазах Гото Лэнга блеснул страх. Девушка превратилась в монстра. Готсия хотела взяться за убийцу. Она направила бледную руку в его сторону. Вампир успел отразить атаку невидимым щитом. Затем он скрылся в свете портала.
Принцесса опустилась на землю и посмотрела на свои трясущиеся нечеловеческие руки. На них – сияние красного креста. Девушка заплакала. Она раз и навсегда стала ведьмой. Воспользовавшись новой силой, Готсия подняла окровавленное тело брата. Девушка прошла через темную чащу Оленьего леса, аккуратно положила Финна в гондолу и оттолкнулась от берега. Направляя лодку к Дворцовому острову, Готсия чувствовала себя проводником брата на тот свет. Слезы не останавливались. Река казалась бесконечной.
* * *
У черного выхода девушку встретила королева со льдом в глазах. Принцесса упала на колени, не отпуская Финна, молча вымаливая прощение.
Нюи медленно приоткрыла дверь. Она что-то шепнула, обращаясь в непроглядную тьму. Вышли два рыцаря в платиновых ярких доспехах и понесли тело принца в неизвестность.
Королева повела дочь внутрь, в темную, пустую кухню. Готсии показалось, будто стены смеются над ее глупостью, сдавливают, как в кошмарном сне. Это не самое зловещее, что есть во дворце.