Цонкапа Лосанг Драгпа
Океан аргументов
Если изложить это кратко, когда в отношении вещей выполняется анализ способом, ранее объясненным, то, хотя мы тоже не находим никакого возникновения, уничтожения и пребывания, тем не менее, это не опровергает возникновения, уничтожения и т. д., которые принимаются нами. Причина заключается в том, что мы не признаем также, что возникновение, уничтожение и т. д. способны выдержать такой анализ, который был объяснен выше. И мы также не признаем, что то, что в случае принятия должно было бы выдержать [абсолютный] анализ, является существуюшим самосущим способом.
Итак, для нас, кто не принимает ни того, что выдерживает абсолютный анализ, ни чего-либо в категории, которая выдерживает такой анализ, как могло бы необнаружение чего-то в ходе логического анализа подорвать его [конвенциональное] принятие?
Ведь для [установления] простого существования возникновения, уничтожения и пребывания нет необходимости в том, чтобы они были найдены посредством логического познания. Что касается вас, то вы признаете, что возникновение, уничтожение, пребывание и т. д. выдерживают [абсолютный] анализ, и принимаете также вещи этого вида. А когда во время такого исследования они не обнаруживаются, то подрывается их существование, потому что, если бы они существовали таким способом, каким [вы их] принимаете, они должны были бы быть найденными посредством этих аргументов, но их невозможно обнаружить.
{182} В «Прасаннападе» в качестве причины, по которой критика [Чандркирти], направленная против оппонентов, не применима в отношении нас самих, приводится следующее: мы не принимаем, что вещи выдерживают [абсолютный] анализ, но устанавливаем без исследования их принятие в соответствии с тем, как функционирует мирская конвенция [59a]. Следовательно, ответ должен быть следующим. Если бы логика, осуществляющая абсолютный анализ, посчитала опровергнутыми всякое возникновение, уничтожение и пребывание и затем было бы установлено [их] принятие, то не следует думать, что критика, адресованная другим, сходным образом применяется [к нам], и не следует говорить, что собственной системы не существует. Это следует понять в контексте всех глав, более того, это зависит от знания границы между тем, что опровергается, и тем, что не опровергается, от различения того, что выдерживает рациональный анализ, и того, что подрывается аргументами.
1.2.1.1.2.3.3. Опровержение утверждения, что уничтожение является беспричинным
Здесь две части: 1) аргументы, представленные в «Прасаннападе»; 2) аргументы, представленные в «Комментарии к “Шестидесяти строфам обоснования”» (Юктишастикавритти; rigs-padrug-cu-pa’i-‘grel-ba).
1.2.1.1.2.3.3.1. Аргументы, представленные в «Прасаннападе»
Здесь, согласно «Комментарию», утверждение тех, кто, признав уничтожение беспричинным, говорит о моментарности производных феноменов, опровергается посредством следующего аргумента. Поскольку они беспричинны и, следовательно, неуничтожимы, то спрашивается: как могли бы быть установленными к бытию в качестве производных феноменов вещи, являющиеся моментарными и неуничтожимыми? Следовательно, со всем этим невозможно согласиться.
Те, кто говорит о беспричинности уничтожения, считают, что уничтожение – непребывание вещи во второй момент после собственного установления к бытию – возникает из самой причины этой вещи, и что помимо этой причины нет иной, возникающей позже, причины. А поскольку во второй момент дезинтеграция является несуществующей вещью (dngos-po-med), то она вообще беспричинна, как говорят они. По этой причине кто-то может подумать так: «Какой есть смысл указывать тем, кто говорит о беспричинности уничтожения, на неправомерность слов о том, что в силу моментарности вещей уничтожение не существует и поэтому не установлено к бытию в качестве производного феномена, а производные вещи моментарны?»
На это ответ таков. Как будет объяснено ниже, о разрушении и неразрушении говорится, что они равны в отношении их порожденности или непорожденности причиной. Следовательно, если для того, что не осталось пребывающим во второй момент, не существовало причины, то тогда, поскольку для того, что не остается пребывать во второй момент, также нет необходимости в причине, оно является не существующим моментарно. В таком случае, неправомерно говорить, что вещи не являются установленными в качестве производных феноменов, и что производные феномены являются моментарными.
{183} Это было опровержение посредством логической аргументации, а что касается опровержения посредством коренных текстов, то оно заключается в следующем. Когда Учитель говорил, что посредством условий возникновения происходят старение и смерть, и что характеристики производных феноменов включаются в состав санскара-скандхи, разве он не сказал ясно, что дезинтеграция имеет причину? Он сделал это, поскольку сказал, что смерть – это дезинтеграция живых существ, и она возникает, будучи обусловленной рождением, и этими словами он установил, что дезинтеграция порождается причиной [Vasubandhu, Pañcaskandhaprakaraṇa, Sems tsam she 15a].
Слова о том, что четыре характеристики – возникновение, пребывание, уничтожение, старение – являются санскара-скандхами (‘du-byed), могут быть проиллюстрированы на примере синевы. Когда дается характеристика синевы, то определяется, что синева является производным феноменом, поскольку обладает четырьмя характеристиками – возникновением и т. д. Так как синева как субъект противоречит собственной активности, то четыре активности не являются скандхой формы. А поскольку они не являются также функционирующими в качестве композитных факторов (‘du-byed), ассоциируемых с ощущением, различением, первичным сознанием, то это неассоциируемые композитные факторы[496].
Впрочем, это не является объяснением всего – возникновения синевы и т. д. – как неассоциируемых композитных факторов на том основании, что синева, которой раньше не было, возникает в первый раз, что естественным образом пребывает в свое время, что уничтожается без пребывания в период после естественного пребывания, что стареет – превращается в нечто другое в сравнении с прежним состоянием.
Для активности уничтожения синевы во второй момент ее существования также существует дезинтеграция, но если она является неассоциируемым композитным фактором, то должна быть композитным фактором в силу собственной причины и условий. Следовательно, установлено, что дезинтеграция имеет причину.
Основанием для того, что дезинтеграция должна быть постулирована, поскольку является активностью уничтожения синевы, является следующее. Поскольку было показано, что недезинтегрированность синевы в момент ее существования и дезинтеграция во второй момент – оба находятся в одинаковом положении относительно того, являются или не являются вещью. В таком случае, ее дезинтеграция является также ее непостоянством. Смысл утверждения, что они являются характеристиками производного, состоит в том, что они являются просто индикаторами (mtshon-byed), посредством которых при наличии этих активностей вещи познаваемы как производные феномены.
{184} Но они не являются такими характеристиками, как выпуклость сосуда, которые являются признаками определения (rnam-‘jog). Ибо [иначе] последовал бы абсурдный вывод, что непостоянство не имеет моментарности в качестве признака определения. Благодаря аргументу, утверждающему, что старение и смерть обусловлены рождением, дезинтеграция во второй момент [после установления к бытию] является зависимой просто от рождения в первый момент и не нуждается в том, чтобы зависеть от чего-то другого. Следовательно, легко можно также доказать, что вещи, не остающиеся пребывать во второй момент, ежемоментно разрушаются. Так что в этой доктрине все это прекрасно сочетается.
Допустим, кто-то думает следующим образом: «Дезинтеграция (zhig-pa) ростка – это несуществующая вещь (dngos-po-med). Так почему для этого требуется причина? Нет причины для этого». В таком случае, росток является существующим. Но что за необходимость есть в том, чтобы для этого имелась причина? Ведь то, что было рождено, завершилось и невозможно его снова породить. Это показывает, что эти случаи являются сходными: если дезинтеграцию ростка не может произвести никакая причина, то и для неуничтожения (ma-zhig-pa) ростка не требуется действующая причина. Поскольку в настоящий момент неуничтожение уже установлено к бытию, то хотя и нет необходимости в это время в действии причины для этого, тем не менее, само это установление к бытию было обязано действию причины, поэтому причина существует. Хотя это утверждение является фундаментальным ответом, [также] демонстрируется его неуязвимость. Более того, поскольку возникновение ростка, не существовавшее в период семени, позже существует, то оно имеет причину. Аналогичным образом, дезинтеграция ростка, не существовавшая прежде, в период существования ростка, позже существует, поэтому имеет причину.
Предположим, кто-то говорит, что если бы это имело место, то было бы нелогичным спрашивать, что за причина действует для дезинтеграции ростка. Мы тоже не признаем, что для этого в настоящий момент есть другая причина, действующая разрушительно. Но у дезинтеграции этого самого ростка есть действующая причина. Оппонент может сказать: «В таком случае, это должна быть вещь». Мы признаем это, потому что, если принять во внимание ее природу, то это – вещь, но относительно ростка это не существует как вещь. Более того, в «Дашабхуми-сутре» (sa-bcu-pa) говорится:
Смерть также пребывает полностью в двух видах активности:
Действует по уничтожению составных феноменов (‘du-byed)
И актуализирует причину непрерывного потока неведения [phal chen kha 221b].
Как сказано здесь, дезинтеграция способна выполнять функцию и, следовательно, имеет причину.
{185} Когда в контексте этих положений в «Прасннападе» говорится о «разрушении» (‘jig-pa), то это делается в сответствии с точкой зрения, которая объясняет, что сама по себе дезинтеграция (zhig-pa) есть разрушение. Однако оппоненты считают «дезинтеграцию» и «разрушение» несовместимыми. Поэтому здесь объясняется «дезинтеграция». На примере ростка следует также понять дезинтеграцию других вещей.
1.2.1.1.2.3.3.2. Аргументы, представленные в «Комментарии к “Шестидесяти строфам обоснования”»
Причина дезинтеграции во второй момент того, что существует в первый момент, была уже объяснена. Помимо этого причина дезинтеграции континуума была объяснена в «Комментарии к “Шестидесяти строфам обоснования”» (Юктишастикавритти; rigs-pa drug-cu-pa’i-‘grel-ba) по аналогии с тем, как исчезновение масла и фитиля в масляной лампе объясняется в качестве причины ее затухания. Что касается этого, то оппонирующая сторона не считает истощение масла и фитиля причиной затухания масляной лампы, а полагает, что истощение масла и фитиля является неполнотой набора условий для того чтобы последний момент породил будущий однородный момент. Поскольку условия для будущего состояния являются неполными, то оно не возникло, – говорят оппоненты. Но если бы это было так, то когда набор условий для чего-нибудь не является неполным, то оно определенно должно бы возникуть. Неполнота условий принимается за причину невозникновения в будущем. Но тогда следовало бы принять, что из-за того, что истощается причина пребывания, истощается и результат – пребывание.
Причина возникающего ростка, – еще не возникшего в настоящем, а являющегося будущим, – также рассматривается оппонентами как неполная из-за истощения условий, существовавших ранее: те, кто определяет дезинтеграцию ростка как вещь, должны рассматривать так же и то, что является будущим.
В ответ на дискуссию о том, что неприемлемо считать истощение масла и фитиля причиной, Чандракирти говорит, что равным образом в качестве причины также неприемлемо их неистощимое существование. Он объясняет, говоря: «Семя в то самое время, когда оно существует, не следует воспринимать как причину ростка» и т. д. Объяснение этих положений было дано ранее[497]. Следовательно, причины и результаты таких вещей как росток необходимо устанавливать в соответствии с восприятием обычных существ. Обычные люди говорят: «Не было воды, поэтому мой урожай не уродился. Не было еды, поэтому мой сын умер». Они говорят, что поскольку не было предшествующего, то последующее было уничтожено.
{186} Кроме того, подобно тому, как [для обыденного сознания] неистощившиеся запасы еды и воды действуют как причины соответственно выживания сына и хорошего урожая, их истощение также определяется как причина соответствующих потерь. Следовательно, [вещи], не являющиеся истощением, не сходны с несуществованием. Эти положения следует понять также и в отношении результата. Это, как будет объяснено ниже, есть смысл утверждения «И вещи и не-вещи являются производными [феноменами]», а также утверждения, известного из «Юктишастики»:
Из истощения причин приходит покой.
Так называемое «истощение» воспринимается как активность [20ab].
В «Чатухшатаке» также сказано:
Результат разрушает причину,
Следовательно, то, что не существует, не является возникающим [XV: 2].
Как было объяснено, прекращение причины осуществляется результатом, который находится в процессе возникновения. И таково воззрение святых отца и сына. Благодаря тому факту, что они рассматривали прошлое дезинтегрированного ростка в качестве вещи, будущее ростка рассматривается также сходным образом. Это также имеет тот смысл, что то, что не существует, не является возникающим. Хотя такое определение прошлого и будущего неприемлемо в системе, в которой вещи самосущим способом установлены к бытию, в системе, которая не признает даже условно ту самосущую природу, оно является очень уместным. Это объясняется в «Комментарии к “Чатухшатаке”» [dBu ma ya 224a] и является крайне важным для данной системы, но поскольку это малоизвестно, то подробно объясняется здесь.
Предположим, что кто-то утверждает: «Хотя общие характеристики производных феноменов – возникновение, пребывание и уничтожение – опровергнуты, тем не менее, поскольку производные феномены обладают специфическими характеристиками, – твердостью, скрытностью, лицом и т. д., – они существуют по собственной природе».
ММК, глава VII, шлока 33ab[498]:
Так как возникновение, пребывание и уничтожение
Не установлены к бытию, производные феномены не существуют.
Итак, поскольку возникновение, пребывание и уничтожение не установлены к бытию посредством их собственной природы, то производные феномены не существуют по собственной природе. По этой причине и специфические характеристики не существуют, будучи установленными к бытию по собственной природе.
1.2.2. Демонстрация того, что благодаря этому опровергается также [тезис, что] непроизводные феномены установлены к бытию в силу их собственной природы&&
Предположим, кто-то выдвигает тезис: «Производные феномены существуют по собственной природе, потому что их противоположность – непроизводное – существует».
ММК, глава VII, шлока 33cd[499]:
Поскольку производное никак не установлено к бытию,
Как может быть установенным к бытию непроизводное?
Как было объяснено ранее, производные феномены никоим образом не являются установленными к бытию посредством их собственной природы. Тогда как могут быть установленными к бытию эти четыре непроизводных феномена: аналитическое прекращение (so-sor-brtags-pa’i-‘gog-pa), неаналитическое прекращение (so-sor-brtags-pa-ma-yin-pa’i-‘gog-pa), пространство и таковость (de-bzhin-nyid)[500]? Они не могут! Это ясно излагается.
{187} Поскольку здесь, в коренном тексте, истинное [существование] производных феноменов подробно опровергается, то и для непроизводных феноменов нет никакой возможности, чтобы они являлись истинно существующими (bden-par-‘grub). Даже если кто-то принимает непроизводные феномены как истинные, они должны признать их в качестве объектов достоверного исследования (gzhal-bya) посредством цемы. А в таком случае они опровергаются посредством аргументов: «Объект познания (gzhal-bya) не познается (mi-‘jal)» и т. д. А если они также принимают их за объекты, которые должны быть приобретены, то также есть опровергающий аргумент: «То, что подлежит обретению, не обретается» и т. д. Если они также принимают, что [непроизводное] пребывает на такой же основе, то это опровергается аргументом: «Все пребывающее не пребывает» и т. д. Аналогичным образом, если они также признаются действующей причиной достижение, то это опровергается так же, как это было объяснено при исследовании скандх. Позиция тех, кто вынужден признавать относительно них характеристику и характеризуемое, опровергается подобно объяснению [опровержения] посредством исследования элементов. Следуя тем примерам, аргументы, приведенные в предыдущих главах, могут быть переформулированы как опровержения.
Если не опровергнуть с помощью этих аргументов утверждение о том, что непроизводные феномены являются истинными в качестве объектов достижения и т. д., то невозможно будет опровергнуть также истинность производных феноменов, поскольку эти случаи полностью похожи. Следовательно, если хорошо понять аргументы, изложенные Арьей Нагарджуной в каждой главе, то благодаря этому будут устранены все такие ошибочные интерпретации. Поэтому утверждение «хотя производные феномены неистинны, непроизводные феномены установлены к бытию как истинные» – это речь тех, кто не понял эти аргументы.
1.2.3. Отбрасывание возражений о противоречии сутрам
Если возникновение, пребывание, уничтожение не установлены к бытию самосущим способом, то как следует понимать такие утверждения как «производные [феномены] проявляются как возникающие» [Saṃyuttanikāya, Khandhavagga, Ānandasutta, Vol. II, 792] и т. д.?
ММК, глава VII, шлока 34[501]:
Как сновидение, как иллюзия,
Как город гандхарвов,
[Существуют] возникновение, пребывание
И уничтожение, – так было сказано.
О возникновении, пребывании и уничтожении (прекращении) было сказано, что они подобны сновидению, подобны иллюзии, подобны городу гандхарвов, и не говорилось о возникновении и т. д. как существующих самосущим способом. Подобно тому, как иллюзия и т. п., хотя не существуют по собственной природе так, как они проявляются, тем не менее, являются традицией языковой условности, возникновение и т. д., хотя не являются существующими по собственной природе, тем не менее, демонстрируются посредством того, что они просто известны в обычном мире.
{188} Короче говоря, хотя возникновение, уничтожение и т. д. не установлены к бытию самосущим способом, они являются определенными на основе их проявления, подобного иллюзии. Это не противоречит священным текстам, где о них говорится. А если бы утверждалось, что возникновение, уничтожение и т. д. вообще не имеют места, то это противоречило бы этим текстам.
В тексте «Праджняпрадипа» для того чтобы дать отпор мысли о том, что возникновение и т. д. являются объектами прямого восприятия, имеют субъект действия, являются объектами, воспринимаемыми сообща множеством живых существ, и поэтому истинно существуют, по порядку объясняются эти три примера – сновидение и т. д.
2. Дополнение цитатами из сутр окончательного смысла
Таким образом, для того чтобы показать, что возникновение, пребывание и уничтожение не установлены к бытию самосущим способом, чтобы показать, что те сделанные посредством логических аргументов категорические заключения подтверждают цитатами из сутр окончательного смысла, – утверждение, что форма не имеет возникновения, утверждение, что форма не имеет пребывания, утверждение, что форма не уничтожается, – что все эти положения, сформулированные в Слове Будды, следует понять с помощью аргументов, приведенных в этой главе, представим краткое дополнение цитатами из сутр окончательного смысла. В «Самадхираджа-сутре» говорится:
Породив идею, что сие собрание
кожи, сухожилий, плоти, костей – это «моя жена»,
глупые существа – «младенцы» порождают привязанность.
Они не понимают, что женщина подобна иллюзии [Арьявирадаттапариприччха-сутра, dKon brtsegs ca 202a][502].
А также говорится:
Как во сне юной девы появляется юноша и умирает,
А она радутся, увидев его появление
И печалится, когда он умирает,
Точно так же и все феномены следует познать [mDo sde da 26b.]
И еще сказано:
Как город гандхарвов, как мираж,
Как иллюзию, как сновидение – как подобные им,
Все феномены следует познать.
Медитация о качествах пуста от самосущих признаков [mDo sde da 26a].
{189}
Более того, говорится:
Отрекшись от всего производного и непроизводного,
Святые отшельники не имеют концептуальных измышлений.
Во всех мирах благодаря тому, что достигли непроизводного,
Они совершенно отрешены от воззрений.
Те, кто полностью постиг такие феномены,
Никогда не бывают привязанными, гневливыми, невежественными.
Их ум пребывает в медитативном равновесии на [подлинной] природе.
И они, обладая силой самадхи, могущественны [mDo sde da 147a].
