Август Котляр
Записки прохиндея
У нас было две проблемы. Первая заключалась в следующем. Нам нужно было подготовить обоснованные и юридически выверенные обоснования недостатков существующих законов и написать проект новых положений для внесения в законодательные акты. Но такое заключение не могло было быть написанным кем попало, с вообще ни с того ни с сего. Либо правительство должно было инициировать пересмотр законов, либо кто-то из депутатов или сенаторов должен был внести обоснованные претензии к качеству действующих актов. В любом случае, это должна была быть официальная структура с правом законодательной инициативы. Но вот проблема: пользуясь своими связями в Аппарате правительства, я бы кое-как мог бы добиться постановления о необходимости совершенствовать законы, регулирующие деятельность отрасли. Но кто даст экспертизу, которая будет принята как обоснование для внесения соответствующих правок в действующие акты? Законоведческие отделы всех ветвей власти были перегружены текущей юридической работой и не могли срочно взяться за наше дело. К тому же возникло препятствия: мы, Союз архитекторов, по сути был профессиональным союзом и не могли давать никаких поручений государственным структурам в официальном порядке. Казалось, что это тупик, и что архитекторам придётся утереться и пойти восвояси. Но я нашел непредсказуемое решение. В России существует учреждение, известное очень узкому кругу лиц. Это Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. Это учреждение не особо известно не только что за рубежом, даже в России никто про него не знает, хотя оно делает невероятную работу для функционирования государственного механизма. Этот Институт проводит юридическую экспертизу законодательных инициатив. Я поехал в этот институт лично и нашел там нужных людей – молодого и толкового юриста Дмитрия Огородова и его коллег. После чего организовал встречу чиновников из Аппарата Правительства, юристов из этого института и архитекторов.
Схема, которую я предложил, была проста и эффективна. Союз архитекторов сочиняет официальную жалобу в правительство (юристы помогают сформулировать жалобу). Чиновники Аппарата Правительства (наши союзники) перенаправляет эту жалобу в Институт сравнительного правоведения с официальным поручением внимательно изучить проблему, разобраться и дать предложения по совершенствованию законодательной базы. Экспертиза Института будет принята всеми ветвями российской власти, потому что это есть официальная экспертиза от правительственного учреждения – Институт же при Правительстве, а не академический.
Теперь мне предстояло решить вторую проблему. Нам нужны были сильные союзники в российском парламенте. При этом не имело значения, в какой именно палате. Каждый депутат или сенатор имел право инициировать законодательную процедуру. Но нам нужен был кто-то влиятельный, кто мог бы понять требования отрасли. И я нашел этого человека – Андрея Юрьевича Молчанова, владельца Группы ЛСР и сенатора от Ленинградской области. Вообще-то я знал его много лет до этого. Он был одним из крупнейших застройщиков в Санкт-Петербурге. Когда мы встретились в 2003 году на 300-летнем юбилее Санкт-Петербурга, нас познакомили Сергей Полонский и Артур Кириленко, я был поражен, насколько он умён. Я кое-что понимаю в умных людях, но Молчанов быстротой своего ума действительно поразил меня. Да и человек он оказался очень хороший, мы отлично и со вкусом проводили время. В 2009 году он был сенатором в российском парламенте. Я организовал встречу между президентом Союза архитекторов России, Андреем Владимировичем Боковым, и сенатором Молчановым. Мы согласовали все вопросы. Сенатор сказал, что как застройщик он понимает все нужды отрасли и сделает все возможное для общего дела. Он был готов к законодательным инициативам, поддерживающим архитектуру, градостроительство, девелопмент. Он попросил передать ему проект наших предложений и проект новых законов или поправок. Когда Бокова мы проводили, Андрей посмотрел на меня с состраданием и сказал: “Да на кой тебе сдалась вся эта мозгодёрня и все эти архитекторы? Давай я тебя к нормальному делу приспособлю!” (И приспособил меня потом в свой Комитет по делам СНГ, но это другая история.)
А пока, без денег, не нанимая профессиональных лоббистов, которые обычно только сосут кровь и деньги, я создал схему, которая позволяла мне менять законы на благо общества. Я перезнакомил всех участников схемы друг с другом и объяснил порядок необходимых и согласованных действий. Я соединил нужных людей друг с другом и дал им инструменты для решения проблем. Мое обещание, данное мною моему другу Михаилу Хазанову и другим людям, которые полагались на меня, было выполнено, и я пошёл создавать информационную службу по делам СНГ в Совет Федерации под крылом Молчанова, который как раз и занял кресло Председателя Комитета по делам СНГ Совета Федерации. Правда, через некоторое время он пересел в кресло Председателя Комитета по экономике, и эта информационно-аналитическая служба, которую я уже запускал, оказалась никому не нужной. К слову, в России до сих пор никто так и не знает, что происходит в странах СНГ на самом деле. А чем кончилось дело с архитекторами? Институт законодательства и сравнительного правоведения сказал, что они всё сделают как надо, но это хозрасчётные будут работы, если архитекторы хотят побыстрее, а если делать за бюджет, то надо ждать года два. Стоимость хозрасчёта – всего 500 тысяч рублей, тогда это было около 17 тысяч долларов. Союз архитекторов платить отказался, а сами архитекторы не захотели скинуться по чуть-чуть, и, хотя среди них много богатых людей, общая составляющая оказалась жлобской. Это для России нормальное явление: если надо всем, но никому конкретно, то никто из своего кармана не даст, и не только потому, что жалко, но чтобы и другие не подумали, что он простофиля и дурак, платит за всех, когда умные вообще ни за что не платят. Тогда они обратились ко мне, чтоб я нашёл деньги. Я им ответил: я-то тут причём, мало того, что мне никто, кроме Хазанова, не заплатил обещанного за проделанную филигранную работу, так ещё вы предлагаете мне самому приплатить правительственному учреждению за ваше благополучие? Извиняйте, батьки, ищите гроши в своих закромах и шухлядках.
Когда вы что-то создаете и в этом участвует множество других людей, вы не можете отвечать за все последствия действий других людей. У каждого из них своя независимая воля и свой менталитет. Вы отвечаете только за себя. Когда вы выполняете свои обещания, ваши сердце и душа должны быть свободны от всякого бремени.
Глава 32-А. Где и как делать карьеру: понять правила организаций
Сделать карьеру в учреждении или корпорации не так сложно, как думает большинство людей. Есть три простых правила.
1. В любом учреждении существуют невидимые, но сплоченные группы людей. Это как ядро, братство с эксклюзивным членством. В больших учреждениях существует несколько групп. Если вы там новичок и попали туда с улицы, без рекомендаций и покровительства, разумно будет взять паузу и осмотреться. Лучше всего затаиться на некоторое время. И понаблюдать. Собрать информацию и слухи. Вскоре вы поймете, кто заправляет всем шоу как на арене, так и из-за кулис. Тогда вам придется решить, к какой группе присоединиться. Дело в том, что если формальный и реальный босс – один и тот же человек, ваше положение может оказаться под угрозой. Например, босс правительственного учреждения может быть политической фигурой. Сегодня у него есть власть, но завтра его могут выкинуть. Политические ветры меняют направление, и босса сдувает.
2. Определите активы, ценности, ресурсы, которые вы можете взять под свой контроль. Помните одну чрезвычайно важную вещь: люди уважают и нуждаются только в фондодержателях. Фонды – понятие ёмкое. Это могут быть финансовые ресурсы, полномочия на принятие решений, доступ к какой-либо информации или лицам. Например, вы можете быть начальником кредитного отдела в банке или скромным помощником большого начальника, но при регулировать график и назначения своего шефа, а также допускать или не допускать к его телу. В любом учреждении существуют важнейшие должности, делающие это учреждение жизнеспособным. Например, это может быть директор по маркетингу и продажам, который держит в своих руках все входящие денежные потоки. Не бойтесь взять на себя ответственность за эти активы. Если у вас есть смекалка, вы сможете справиться с ними и защитить от посягательств ваших коллег, начальников и подчиненных.
3. В любой здоровой и жизнеспособной организации персонал борется за власть и ресурсы. Только идиоты думают, что учреждения существуют для того, чтобы обслуживать потребности граждан, покупателей, клиентов, пациентов и тому подобной уличной шушеры. Когда вы поймете, что главная цель тех, кто управляет любым учреждением, – это удовлетворение собственных потребностей, вы сможете сделать карьеру внутри него. Руководство любого учреждения не заинтересовано в решении проблем, которые приходится решать их учреждению. Они заинтересованы в том, чтобы проблемы существовали вечно, потому что за процесс решения этой проблемы они получают властные полномочия, ресурсы, средства и административное содействие. Если проблему решить, то где они все окажутся? Вы действительно думаете, что кто-то заинтересован в искоренении преступности, в мире во всём мире или в исцелении миллионов людей от диабета или рака? Включите мозг! Лечение и диабета, и рака приносит фармацевтическим корпорациям по миллиарду долларов каждый день. Ничего личного, просто бизнес.
Личная история. В 2016-2018 годах я разработал программу по решению проблемы доступного жилья в США. С 2005 года любой житель США, работающий за минимальную зарплату, не мог ни купить, ни снять жилье. Закон Додда-Франка ухудшил ситуацию. В Хьюстоне самая дешевая арендная плата за квартиру с одной спальней и одним санузлом начинается от 600 долларов в месяц. За эти деньги вы поселитесь в обшарпанном гадюшнике в центре гетто. Обычно людям в Хьюстоне приходится платить $1200 за аренду жилплощади. Я разработал программу, которая позволяла малообеспеченным гражданам приобретать в ипотеку новое жилье с 3 спальнями и 2 ванными комнатами за $550 в месяц. Подчёркиваю, это не лизинг, то есть не аренда, именно ипотека. Для людей с очень низким доходом, например, матерей-одиночек, я разработал план специальных посёлков с детскими садами (детские сады – это жуткий и дорогостоящий головняк в США). Для этой категории граждан ипотека на дома с 2 спальнями и 2 санузлами, плюс с земельным участком в одну пятую часть акра (9 соток) составляла около 330 долларов в месяц. Это означало, что женщина, работающая за $7,25 в час (это за минимальную оплату труда), могла позволить себе приобрести жилье. Я создал союз с между собой, техасским производителем фабрично изготовляемых домов SE Homes (принадлежит Berkshire Hathaway) и финансовой корпорацией 21st Mortgage Corporation, специализирующейся на chattel loans, ссужающей покупателей мобильных и модульных домов. Департамент жилищного строительства и городского развития штата Техаса тоже поддержал меня. Начальник, чудесный человек Джо Гарсия, выдававший мне лицензию на все эти художества, лично позвонил мне и пообещал обеспечить малообеспеченных людей первоначальными взносами на жильё за счёт средств штата Техас. На самом деле то, что я делал, могло стать второй жилищной революцией в США после первой, которую проводил Уильям Левитт, создавший американский пригород, а с ним и американскую мечту. И я мог его обойти – мои цены были вдвое ниже его, если сравнивать доллары 1950 и 2017 годов.
Препятствия возникли с неожиданной стороны. Я попытался купить участок земли с коммуникациями в городе Кливленд, штат Техас (не путать с Кливлендом в Огайо). Власти муниципалитета на демократических общественных слушаниях отклонили мой план. Дескать, ничего нового ты нам не предлагаешь, да и нам больше не нужны бедные люди, мы хотим тут домохозяйства с высоким уровнем дохода. И отказались продать земельный участок под застройку для матерей-одиночек. По идее, городские власти должны работать на общественное благо и заботится о тех, кто нуждается в поддержке. Но никто из членов городского совета этого захолустного Кливленда не увидел в проекте личной выгоды и заинтересованности. Я стучался во многие двери, но что можно было взять с бедных американцев? Ничего. Примечателен другой случай. Я через знакомых нашёл одного престарелого продавца подержанных автомобилей в городе Ливингстоне, штат Техас, это в 40 километрах от Кливленда на север. Захолустье не хуже любого российского Задрипанска. Приезжаю к этому деду, вижу, что он уже вовсю подружился с Паркинсоном. Излагаю, кто я, от кого и что мне надо. Дед говорит: у меня есть участок, готов продать, поехали смотреть. Сели, поехали, посмотрели, действительно хороший участок, раньше он на нём была огромная парковка автомобилей, три гектара, рядом коммуникации. Ударили по рукам. В следующий раз приезжаю к нему с проектом контракта, а он тут мне заявляет: знаешь, я передумал, потому что ты поселишь бедных людей, то есть всякую нищую срань, они будут обворовывать соседей и устраивать безобразия, а меня тогда соседи будут клясть и проклинать даже после смерти, что я им такое подсуропил, извини, не продам тебе этот участок. Ну, думаю, дедок уже и с Альцгеймером подружился, ну и ладненько, найдём что-то ещё. Но найти ещё оказалось сложно из-за законодательства американского, касающегося особенностей водоснабжения, канализования, стоковых вод, очистных сооружений и прочих экологических требований. Если строить небольшой посёлок, то его надо было сажать на готовую канализашку; можно было построить и всё своё, включая скважины для воды, ливнёвку, канализование и очистные сооружения со сбросом, но тут тогда надо было строить посёлок на 200 домов и больше, но где ж взять столько денег? Это надо купить не меньше 200 акров земли, это 100 гектар, проложить и заасфальтировать дороги, проложить коммуникации, построить очистные сооружения, подвести электричество и поставить подстанцию, там много всяких нюансов, о которых российские девелоперы даже не представляют, а бюрократия в Америке ещё та, не уступает российской. Это у людей, которые никогда в Америке пороги не обивали, вопросов не решали, по инстанциям не унижались, экспертизу не заказывали, могут быть идеализированные представления, как в Штатах волшебно живётся и как там всё мёдом намазано.
Последней попыткой стало мое предложение решить проблему бездомности в США. Я разработал проект студии площадью 360 квадратных футов (это любимые российские 33 квадратных метра) с кухней для абсолютно бедных людей. Ипотека составляла 99 долларов в месяц. Это была революция в квартирном вопросе Америки, просто переворот и вынос мозга. С этим предложением я начал стучаться в двери Межведомственного совета по бездомности США. Я написал им 26 писем, я пытался достучаться до каждого. Никто не ответил. Я взялся трясти Министерство по делам ветеранов, это огромная контора с бюджетом в 200 миллиардов долларов ежегодно. меня оттуда тоже молча послали. Почему? Разве я предлагал что-то безумное, разве я был сумасшедшим, сумасбродом с безумными идеями? Конечно, нет. Я окончил школу недвижимости, у меня была лицензия на продажу и установку фабрично изготовленных домов, ранее известных как мобильные, от Министерства жилищного строительства и городского развития США, подписанная Джо Гарсия, региональным техасским начальником. Обо мне писали уже в федеральных газетах, в Houston Chronicle, я сам был профессиональным журналистом в области архитектуры, землеустройства и строительства. Все мои идеи были проверены и одобрены американскими официальными учреждениями и специалистами. То есть я явно не был городским сумасшедшим с завиральной идеей фикс. Так почему же не вышло? Потому что всем было похер.
Почему же Межведомственная комиссия по бездомности не отреагировала на мои предложения? Потому что я предложил абсолютно конкретное техническое решение проблемы бездомности. Один очень умный белый человек, местный англосаксонский фиксер, то есть решала, разъяснил мне политику партии неполиткорректной форме, используя термины: ниггеры, цветная шваль и педики. А если перевести это на язык политически правильный, то звучало бы это так: “Поставьте себя на их место: у вас отличная зарплата и все льготы от правительства, ваша работа не в шахтах под землей или на нефтяных вышках в пустыне, вы управляете несколькими миллиардами долларов, у вас есть ресурсы, и все вас уважают, в то время как есть бездомные, которым нужна помощь. И вдруг приезжает чертов иммигрант из проклятой России и хочет лишить нас бомжей. Мы планировали решить эту проблему к 2050 году, а этот кретин хочет закрыть проблему за пару лет… Какого черта! Что нам делать? Самое лучшее – игнорировать. Если он захочет как-то пожаловаться, можно сказать, что мы ничего от него не получили. Извините, мы были заняты. В любом случае, мы найдем способы похоронить его инициативы. Мы не можем позволить ему мешать нам решать проблему бездомности!”
Стоило ли мне жаловаться на бюрократию и бездушие? Не знаю, но пожаловался, написал моему техасскому сенатору Теду Крузу. Ответа не пришло. Но письмо он получил, потому что офис подписал меня на его рассылки. написал своему конгрессмену Кевину Броуди. Эти меня даже на рассылку не подписали. И тоже не ответили. Когда вы будете удивляться количеству бомжей в Сан-Франциско, в Лос-Анджелесе или в Хьюстоне, помните – эти люди на улице не потому, что не могут решить проблему, а потому, что её не хотят и не будут решать.
В России та же самая ситуация, те же матрицы, по которым строится деятельность учреждений. В 2005-2007 годах я разработал систему скоростного строительства дешёвого жилья, написал Медведеву, который носился с нацпроектами, в частности, с “Доступным жильём”. Я писал ему депеши, писал в Администрацию президента, все мои письма они пересылали по компетенции в Госстрой, а тот отвечал: технологии ваши хорошие, мы всячески вас приветствуем, желаем удачи в строительстве доступного жилья. Я вцепился в тогдашнего главу Ступинского района Подмосковья, Павла Ивановича Челпана, обласкал его и его окружение, возил их к аудиторам Счётной палаты, накрывал поляны в ресторане прямо в Доме Правительства на Краснопресненской набережной, чуть не рассорился с Германом Грефом, когда то был главой Минэкономразвития, и я с ним чуть не сцепился в РосОЭЗ из-за размещения завода “Фольксваген”, я проталкивал в Ступино, а Греф хотел в Сибирь. Но Челпан так и не подписал мне землеотвод в каком-то задрипанном Малино, а я уже заказал и оплатил всю проектную документацию, потерял кучу бабла. Почему не подписал? Да хрен его знает, тараканник, наверное, был в башке.
Какой вывод? Каждое учреждение решает только свои собственные проблемы. Если они каким-то образом решают какие-то общественные нужды, это означает, что руководство попало в тупиковую ситуацию и было вынуждено что-то делать для общественного блага. Неважно, правительственная ли это организация, банк, производственное предприятие, больница, адвокатское бюро или страховая компания. В Америке, например, в любом заведении вам приходится ждать, пока персонал придет, чтобы заняться вами. Вы всегда ждете врача, менеджера банка, чиновника и тому подобных важных лиц. Вы не ждете только тогда, когда им нужно взять ваши деньги легко и сразу, как в автосалоне. А в случае, когда у вас нет выбора и вы заплатите им в любом случае, как в кабинете врача, они проявляют неуклюжее неуважение. Они нужны вам, это же вы к ним пришли, а не они к вам и вы им не нужны.
Это закон, постигнутый мною на личном опыте, как работают системы. Если вы хотите процветать в системе, вы должны понимать принципы ее функционирования. Можно почитать книжку Михаила Хазина и его покойного соавтора “Лестница в небо”, там есть здравые мысли и точные наблюдения, Хазин неглупый человек.
Глава 32-Б. Делаем карьеру: Как сориентироваться и найти покровителя
Мой покойный отец, весьма умны человек, научил меня, а ему подсказал мой дед, тоже весьма умный человек, большой был теневик на Украине. Дед учил: надо найти правильного человека и дать ему, я всегда вижу, кому надо дать (имелось в виду деньги или услугу). Отец мой, 57 лет проработавший в административных учреждениях, говорил так. Найди нужного человека в этой организации. В любом заведении есть один или два человека, которые знают все об этой конторе. Этот человек может решить любую проблему или знает алгоритмы решения любых проблем. Как найти такого человека? Во-первых, он должен проработать там достаточно долгое время. Его могущество основывается не столько на знаниях, сколько в основном на опыте. Если человек работает там более 15 лет, это значит, что он пустил глубокие корни. Поладь с этим нужным человеком, и он ради тебя вывернет свою лавочку наизнанку, как я выворачиваю свою санитарную службу.
Помните следующее. Если человек работает в организации более 15 лет и через эту организацию прошло несколько поколений сотрудников, а он сидит устойчиво и уютно, значит, он понимает узорочье силовых полей этого заведения. Второе, этот человек – умный крот, который знает все входы и выходы, все тропы и ловушки. Держитесь поближе к этому человеку. Сделайте его своим союзником. Лесть, подарки и знаки внимания по-прежнему работают даже в 21 веке. Главное, что вы должны выяснить – существуют ли невидимые группы и партии, кто в них участвует, кто есть кто, кто есть каждый человек. Последний пункт – самый важный. Вы увидите скрытые линии и связи, поймете, кто является настоящим боссом в этом учреждении. В некоторых компаниях настоящим боссом является генеральный директор, но это бывает редко и только в не очень больших учреждениях. В государственной корпорации, в государственном учреждении первые лица могут быть декорацией, политическим назначенцем. Человек может быть назначен генеральным прокурором или председателем, но на самом деле у него нет рычагов власти и влияния. Скромняга и тихоня, занимающий должность заместителя директора, может быть настоящим пауком, который плетет свою паутину последние 20 лет. У этого заместителя может быть три-пять преданных начальников ключевых отделов, у начальников – преданные лично им начальники подразделений, а у них – преданные подчиненные. Эта невидимая структура скрыта от глаз, каждый член коллектива улыбается и благодарит, и очень любят там все друг друга. Кажется, что все равны. Но разница между ними как между лисами и цыплятами.
Наличие покровителя – одна из самых важных вещей для достижения успеха в жизни. Вы можете быть очень талантливым и очень профессиональным, вы можете много и умно работать, но если у вас нет покровителя, ваш успех будет просто игрой случая и обстоятельств. Может быть, вам повезет, а может быть, и нет, кто знает. Если вы ничего не понимаете в корпоративных интригах, подсиживании и карабкании по гловам, то не удивляйтесь, когда другие воспользуются вами и насладятся плодами вашего упорного и тяжелого труда.
Если вы ориентированы на долгосрочную карьеру в любой сфере, самым разумным будет найти покровителя. Для этого вам понадобится инсайдерская информация, поэтому вам нужен крот в любом учреждении и в любой области, будь то политика, издательское дело или арт-сцена. И вам нужно сосредоточиться на правильных кандидатах на ваше покровительство. Многие люди, кажущиеся кем-то, на самом деле пустопорожние дурогоны. Или близки к этому. Например, я думал о том, как продать свои сценарии в Голливудские студии. Я хотел найти продюсера, у которого были бы нужные связи и который бы знал важных людей. Я хотел заключить союз с серьёзным человеком, который помог бы мне перебраться в Голливуд. Я рассмотрел и отработал кандидатуру Виктора Круглова, ездил к нему в контору в Лос-Анджелес, но он больше специализировался на актёрах и вряд ли был достаточно богат и предусмотрителен, чтобы на время стать моим меценатом. Тогда мой взгляд зацепился за Майкла Блейки, известного как Producer Michael, богатого понтореза, который знал, кажется, всех в Беверли-Хиллз. У него был канал на YouTube, где он демонстрировал свои Ferrari, Rolls-Royce, коллекции часов, драгоценностей и так далее. Он тратил миллионы на различные игрушки для больших мальчиков. Он менял диски на своем Ferrari за тридцать тысяч долларов. И я начал собирать информацию о продюсере Майкле. Я нашел даму, русскую, еврейку, естественно, по имени Татьяна Архангел, которая раньше работала с ним и наблюдала его долгое время вблизи. Полученная от Татьяны информацию меня отрезвила: продюсер Майкл – дурогон и вентилятор, сам по себе ничего не стоит, просто он из богатой английской семьи автодилеров, а его успех – результат стечения обстоятельств. Его философия проста и эгоистична – выброшу десятки тысяч долларов на ветер, но никому руку помощи не протяну, каждый должен пробиваться сам, и так далее. Кто ставит на него, совершает ошибку. Я всё понял и не стал отправлять письма со своими предложениями продюсеру Майклу. А его канал продолжаю смотреть с удовольствием.
Найти серьезного мецената не очень просто. Еще одна история о том, как я не справился с этим вопросом в США. Когда власти города Кливленд, штат Техас, отклонили мой план строительства микрорайона для матерей-одиночек, я обнаружил, что в этом районе находится заброшенный фанерный завод. Это был один из заводов компании Georgia-Pacific. В 2010 году они уволили 320 рабочих, а работу остановили. Я хотел приспособить этот завод под производство моих доступных домаиков, чтобы устанавливать их на северо-востоке Большого Хьюстона, то есть агломерации городов-спутников вокруг Хьюстона..
Я выяснил, что Georgia-Pacific принадлежит Koch Industries, владельцами которой являются братья Чарльз и Дэвид Кох. Я не смог найти контактную информацию, чтобы связаться с Чарльзом Кохом, управляющим братом. Я выбрал косвенную стратегию. Кохи основали фонд "Американцы за процветание". Я связался с местным офисом этой говорильни для реднеков и пригласил тамошнее локальное начальство к нам в офис для беседы. Я к тому моменту уконтрапупил пару миллионеров, которые согласились быть моими компаньонами по девелоперским проектам, и пользовался их шикарным офисом в небоскрёбе. Мы встретились, и я объяснил, кто я такой и чего хочу: решить проблему доступного жилья в США; для этого я хотел бы производить дома на заброшенной фабрике Коха, предлагаю им долю в деле в обмен на использование фабрики. Но эти ребята ничем не могли или не хотели мне помочь, обычные беспомощные и бесполезные пупсики. Однако в разговоре они обронили имя и фамилию одного из директоров Koch Industries, сидевшего в столице Техаса городе Остине. Для меня этого было более чем достаточно. В последующие несколько дней я нашел контакты этого директора и поговорил с ним. Он сказал, что у них свои планы на этот завод. Я попросил дать мне контакты Чарльза Коха. В это же время я связался с офисом Сэма Зелла, другого миллиардера, который сделал состояние на недвижимости и созданию посёлков для размещения мобильных домов, известных как трейлер-парки. Я хотел заключить союз с ним, с Кохами и с Уорреном Баффетом. Уоррена Баффетта я выбрал не потому, что он был распиаренным буржуем, а потому, что Berkshire Hathaway купила несколько заводов, с которыми я работал, а также финансовую компанию 21st Mortgage Corporation, которая выдавала ссуды покупателям фабричный домов, они же мобильные. Я хотел создать схему, в которой все эти господа могли бы заработать дополнительно несколько миллиардов наличными без каких-либо усилий. Но остинский директор Koch Industries тут же слинял, как только выяснилось, что я ищу возможность поговорить лично с Чарльзом Кохом. Я звонил Сэму Зеллу, славному еврейскому дядьке, любителю золотых побрякушек и вызывающе дорогих часов. У сотрудников и секретарши Зелла хамства оказалось столько же, сколько у их босса, а вот ума оказалось гораздо меньше, они меня с Сэмов не соединили и мои письма ему не передали. Дёргать престарелого Уоррена Баффета уже не было смысла, хотя для меня совершить 13-часовую поездку в Омаху, штат Небраска, и застукать мистера Баффетта в его любимом McDonald's, – это как бешеной собаке пробежать лишнюю пару тысяч миль, то есть совсем не крюк. Но он мог использовать мои идеи и без меня, у него было всё, чтобы реализовать мои идеи без моего участия. Если бы мне повезло собрать их всех в одну команду, у меня была бы система сдержек и противовесов, и я был бы нужен им как звено с замком в длинной цепи. Я решил попробовать достать кого-то, кто понимал реалии Америки, но был с нашим менталитетом. Выбор мой пал на Лёна Блаватника, у него были какие-то заводы в Техасе. Я нашёл его электронную почту и написал ему обстоятельную депешу, сослался на общих знакомых в России, которые могли поручиться, что я вменяемый человек, и изложил суть дела. Может, Леонард Валентиныч и большой математик, и большой бизнесмен, но ответил он мне хамовато: а чего бы тебе не обратиться к этим знакомым, пусть они тебе помогут. Я, конечно, удивился, с бодунища он, что ли: ведь если бы эти знакомые на что-то годились, я бы обязательно бы их привлёк. А ссылался я на галериста Игоря Метелицына, финансиста Марка Гарбера и светского льва Геннадия Алференко. Игорь Метелицын, одессит по складу натуры и большая умница, державший в своё время галерею сначала с принтами, то есть номерными копиями картин второразрядных художников из обанкротившейся лавочки London Contemporary Art, а потом неэксклюзивно торговавший работами Рустама Хамдамова, Юрия Купера, Дмитрия Плавинского, Михаила Шемякина и некоторых других художников, вряд ли бы мне мог помочь, ибо, продав долю в своей галерее, он поставил её на паузу и уехал дауншифтить в Хорватию. Марк Гарбер, которого, как и Алференку, я знал с 1980-х годов, не стал бы вкладывать свои деньги в чужой бизнес, потому что он специализировался на вложении чужих денег в свой бизнес. А Геннадий Алференко просто был медиатором, который, как пчёлка, летал от делового цветника к деловому цветнику, и так получалось перекрёстное опыление. Я звонил Алференке в Москву, и он пообещал связать меня с Полом Алленом, и рассказал мне про безвозвратные Impact Investments, то есть невозвращаемые инвестиции, которые вкладываются для преображения экологической или социальной среды. Я схватил идею на лету, сочинил в фонды Пола Аллена, а также в другие фонды типа Билла и Мелинды Гейтс, Рокфеллеров, Форда и т.п. убедительные депеши, и попросил Алференку составить мне протекцию. Геннадий Петрович тут же соскочил, сказав, что он так не может, что есть процедура, что я должен подать заявку в общем порядке и так далее. Что такое общий порядок, я знал: ваш номер сто шестнадцатый, посидите тихо за штабелем, если понадобится, мы вас позовём тихим зелёным свистком. Короче, у Блаватника не сложились со мной отношения, тут он сам виноват, я к нему со всей душой. Фонды, ясное дело, меня проигнорировали, ничего не ответили, у них свои приоритетные проекты: педерасты, трансгендеры, проблемные тётки, плюс острая необходимость остудить атмосферу.
