Август Котляр
Записки прохиндея
В рамках этой программы "Акция Т4" немецкие врачи для начала перестали кормить психически или физически больных детей. Ещё до газовых камер и смертельных инъекций нацистские врачи использовали простой и эффективный способ убийства – голод. Детей запирали в больничных камерах и оставляли одних. Мои родители рассказывали мне, что они испытывали от голода или сидя взаперти в подвалах без света и воздуха. Плюс мой личный опыт беспомощности против государственной или военной машины, когда ты лишен всякого человеческого достоинства и прав. И полное понимание, что на тебя всем плевать. Находясь в Подольском военном госпитале в 1985 году, я наблюдал множество молодых парней, искалеченных в Афганистане в ходе советско-афганской войны. Мальчишек призывали в Советскую Армию в 18-19 лет, детьми. В США это школьники 11-12 классов, которым нельзя покупать сигареты и пиво. А в Советском Союзе это уже были матёрые и обожжённые войной подранки, убивали и они убивали живых людей, и с этой бойни они вернулись без рук, без ног, без глаз, с сожжёнными в подбитых танках и бронетранспортерах руками и лицами. Пустые рукава и штанины были заколоты, как булавками, боевыми наградами. Отчаяние и беспомощность способствовали возрождению веры в Бога. Это была простая, примитивная вера, но очень искренняя. Потому что кроме, может быть, Бога и, может быть, родителей, мы никому больше не были нужны.
Весь опыт этих людей я начал пропускать через себя, по методу иезуитов, то есть сосредоточенно медитируя, то есть погружаясь в глубокое размышление и переживание, и представляя себя в предложенных обстоятельствах: вот, я ребёнок или подросток, в голоде, холоде, искалеченный бесчеловечными медицинскими опытами, запертым, отчаявшимся, но на что-то надеющимся до последнего. Так родился замысел инсталляции на тему ощущения человека, когда он уже и не жив, но ещё и не мёртв, вот, вспыхнул несотворённый Фаворский свет, по которому его душа поструится в Вечность.
Моя инсталляция "Трепет и Благоговение" была задумана как сакральное, священное пространство, созданное детьми с самодельными иконами. Иконы были сделаны из самого простого материала, который могли найти запертые дети или калеки-солдаты в плену, всякий мусор и хлам. Картон, простые цвета, примитивная графика, никакого следования традиционным канонам – но все вместе должно было быть организовано как настоящий старый православный византийский храм, одна огромная пространственная икона, ворота в рай, дверь, откуда выходит в мир Шехина, через которую приходит Дух Божий, чтобы утешить погибающих и умирающих детей. Или солдат, которые тоже дети. Это должно было быть место, где душа ребенка покидает тело и на Божьих крыльях взлетает на Небо. Сами же детские тельца были, что называется, recycled, то есть переработаны и использованы (привет и reference всем зелёным и экологам!), и представляли собой кусочки грубого мыла, на котором было фото личика покойного ребёночка, из которого был сварен брусок. Сам брусок был примотан грубой бичевой к куску картона из вторично использованной бумаги. На картоне были написаны слюнявленным химическим карандашом только даты жизни, причём так “? – 1940”, потому что архивные записи с именами и датами рождения были уничтожены, известны были только даты умерщвления. Я сделал несколько десятков таких предметов. Их нельзя назвать ни могилками, ни урнами с прахом, скорее, утилизированными и переработанными мощами страстотерпцев, великомучеников и невинно убиенных отроков. Согласно замыслу, картонки с мощами крепились на невидимых лесках в воздухе, как бы подвешенные между небом и землёй, а со стен на них смотрели с таких же картонок лики предков Иисуса, который у нас Спаситель мира. В иконографии изображение лиц, перечисленных в Евангелии от Матфея как родословие Иисуса Христа, называется “Древо Иессеево”. Они все были изображены анфас, лицом к зрителю и детским мощам; в иконе главное лицо и руки, поэтому только главное и было изображено. Глаза каждого святого смотрели строго в глаза зрителю, как положено на портрете, а положение рук передавало одну букву морской флажковой азбукой. 42 святых жестами сигнализировали зрителю фразу по-английски следующего содержания: “Я вам послал своего возлюбленного Сына, а вы его прое..ли”. Над иконописным рядом предков Иисуса располагался ряд всех библейских пророков, но они были изображены в профиль, как основоположники марксизма-ленинизма согласно советским традициям иконографии. Соответственно, там же находились предметы силы, о которых я писал уже выше: Святой Препуций, Семя Авраама и Святое Брение. Последнее представляло собой коробку с грязью и слюнями, любой желающий мог бы оттуда взять себе этого чудодейственного средства. Ну и свечи, свечи, свечи везде, запах от клубящегося дыма ладана, смирны, и всё это под византийские канты, пение еврейского кантора и чтение псалмов нараспев. К слову, я на Амазоне заказал и кадильницы, и ладан, и смирну (мирру), и музыку записал нужную. Я купил робота-пылесоса, и сделал для него Адамову голову (череп), украшенную, как мощи в раке, драгоценными камнями. Этот робот с черепом, с дымящейся ладанкой, в окружении горящих свечей, должен был ездить по полу туда-сюда и из скрытого динамика читать литургию. Робот бы объезжал препятствия, ездил бы из угла в угол, как вечный священник, без устали. За этим всем из под потолка бы наблюдали лики Немого Облака свидетелей – души умерших и не нашедших пока покой в Вечности. Я думаю, эта инсталляция бы производила бы убойное впечатление, ибо я задействовал бы все основные чувства человека, все органы восприятия: зрение, обоняние, слух, осязание; хорошо бы ещё леденцы с галлюциногенами на палочках, но это можно было бы сделать только для очень узкого круга настоящих эстетов.
Трудно сказать, к счастью или к несчастью, Тоби Кэмпс не пустил меня в Византийскую капеллу с этим проектом. Позже он ушёл от Менилей и возглавил Художественный музей Хьюстонского университета. Человек строил карьеру, для него это было важней, чем какая-то русско-жидовская приблуда с опасными и завиральными художественными идеями. Ну, удачи ему, пусть показывает колхозное искусство своим студентам, это на совести его и его работодателей. Тогда я понял, что для понимания моего искусства куратору, арт-дилеру или коллекционеру нужен соответствующий масштаб образования и личности.
Как я пришел к такому выводу, что эти все хвалёные и спесивые институции вокруг искусства – это дурильни для лохов? Я решил, образно говоря, укусить пробный камень так, чтоб на нём остались отпечатки моих зубов. Я нашел лучших американских и британских арт-критиков, которых вынудил бы поглазеть на мое искусство. Мой выбор был очень прост и очевиден – я выбрал Джерри Зальца, арт-критика журнала New York Magazine, его жену Роберту Смит, арт-критика The New York Times, и британского арт-критика и режиссера Вальдемара Янущака. Все, к слову, евреи. Джерри Зальц – очень необычный человек, судя по траектории его судьбы. Судя по его картинам, фото которых он как-то опрометчиво опубликовал, он обладал не особо выраженными художественными способностями, и не состоялся как художник. Это хорошо, потому что он понимал алкающих художников, как никто другой. Затем он сел за руль магистрального грузовика и трудился дальнобойщиком. Я знаю эту отрасль, потому что работал в ней. Это значит, что Джерри находился одно время в трезвом уме. Не каждый обладатель докторской степени сможет получить CDL, Commercial Driver License, то есть коммерческие водительские права. Мозг должен быть включен, чтобы водить и парковать огромный седельный тягач с прицепом. У Джерри было достаточно самоиронии и даже самоуничижения. Самое большое его преимущество – это его опыт, потому что образования у него никакого нет, ни профильного, ни вообще какого-нибудь, что не мешает ему считаться чуть ли не первым арт-критиком Америки и даже получить Пулитцера за свои писульки. Возможно, это правда, что за свою жизнь Джерри повидал больше искусства, чем десять иных престарелых кураторов. Вероятно, он прав, когда сомневается, что проданный почти за полмиллиарда Salvator Mundi Леонардо имеет какое-то отношение к Леонардо. Когда я учился в Московском университете, историю искусства нам преподавали люди из Эрмитажа, ГМИИ, и Третьяковской галереи. Они говорили, что мнение эксперта – это гораздо более надежный метод, чем любой химический или другой научный метод. Эксперт настолько глубоко проникает в характер и манеру художника, что может определить, мог или не мог мастер создать тот или иной предмет искусства. Поэтому мнение к мнению Джерри можно прислушаться.
Короче, я ему отписал, он посмотрел на мои работы и откликнулся. Он сказал, что мне нужно создать пятьдесят произведений искусства, посвященных различным эпизодам моей жизни. Он заценил мои работы, счел мои идеи ценными, а мою жизнь достойной отражения в искусстве. И Янущак мне ответил и тоже оценил. Бинго! Вмятины от моих зубов остались на пробном камне. Все остальное стало вопросом времени, финансирования и ожидания возможностей или их создания. Правда, с Джерри мы потом рассорились на нравственной почве и из-за политики. Я старался сделать ему что-то приятное, написал его портрет к его 66-летию, потом заказал 13 маек с его портретом моей кисти, очень дорогих, и отправил ему в Нью-Йорк в редакцию, и его жене отправил в редакцию, а сам в тринадцатой майке записал ему на Ютубе поздравления. Всё было хорошо, но он шибко критиковал Трампа, переходя приличия, оскорблял покойную мать президента, и вообще лез вон из своей либеральной шкуры, чтоб понравиться таким же отбитым на всю голову поборникам защиты всякой швали и погани. Я ему написал: Джерри, если тебе что-то не нравится, может, ты изберёшься куда-нибудь, и будешь делать правильные вещи, а то ведь критиковать и пердеть легче всего на свете, никаких усилий. Он обиделся жутко и забанил меня. Ну и хер с ним.
Глава 29. Создавайте счастливые шансы сами, ибо ваше счастье в ваших руках
Одна из моих подруг была в Греции на отдыхе, сидела в кафе и спросила официанта, почему в разгар рабочего дня так много молодых и здоровых мужиков сидят в кафе, пьют кофе, метаксу, курят и болтают. Официант немного подумал и ответил: они ждут урожай. Неудивительно, что Греция стала банкротом в пассивном ожидании урожая на протяжении многих лет.
Что я вижу у многих людей в России и США – это вялая пассивность, откладывание и промедление, бесконечная прокрастинация любых необходимых действий. Иммигранты не могут позволить себе тянуть кота за хвост, потому что если они не будут энергично шуршать, то в следующем месяце будут спать под мостом. Может, я ожидаю от людей слишком многого, но тут и американцы, и русские очень похожи, как, наверно, и все другие европеоидные народы. Молодые крепкие мужики расслабляются с бутылкой пива перед телевизором. Или они идут в доступную харчевню, чтобы нажраться всякой дряни, а потом идут домой пить пиво и смотреть телевизор. Некоторые из них идут в спортзал, думая укрепить здоровье, но на самом уничтожить остатки здоровья CrossFit’ом или тяганием железа, чтобы нарастить бесполезное мясо в уверенности, что это красиво. После это и они идут домой, чтобы поесть и посмотреть телевизор. Или идут в спорт-бар, чтобы выпить бокал пива и посмотреть там спортивные телеканалы. Я не смотрю телевизор, у меня нет телевизора, мои дети выросли без телевизора, и, надеюсь, мои внуки не будут смотреть телевизор. Когда я урабатываюсь, то тихо пью коньяк поздним вечером сам с собой, и баиньки. Потому у меня всегда есть время всё делать вовремя, насколько у меня хватает мозгов и воли на это.
Но если смотреть в ящик, пить пиво под порожняковые беседы ни о чём, играть в компьютерные игры, не пропускать ни один футбольный или хоккейный матч, то каких жизненных результатов можно ожидать? Я люблю пиво, но оно сильно расслабляет мозг. Понимают ли эти мужики, на именно что они смотрят: кучка миллионеров и мультимиллионеров играет в мяч, чтобы стать богаче, а болельщики, которые это смотрят, становятся беднее? Этот разрыв между теми, кто делает, и теми, кто смотрит, в США просто разителен: американские футболисты или баскетболисты отлично себя чувствуют, получая десятки миллионов долларов в год. У тех, кто смотрит эту игру, финансовые концы с концами еле-еле сходятся или не сходятся вообще.
Когда у меня нет времени, а надо работать и зарабатывать, я ни на что не отвлекаюсь. Помимо того, что я не смотрю телевизор, я не могу позволить себе тратить время на соцсети, на чтение чужих лент, на чтение сплетен на Яндекс.Дзен и даже чтение новостей в газетах. По фигу, что там за новости, на мою жизнь это не влияет, если я только не пишу про какие-то текущие события. Когда у меня не бывали безденежные периоды в Америке, я не мог позволить себе пить пиво каждый день. Прежде всего потому, что пить пиво каждый день – дорогая привычка. Если вы тратите на пиво всего 6 долларов каждый день, то в месяц это будет 180 долларов. Это цена, которую я платил за занятия фехтованием моего сына. Выбор очень прост. Либо папа пьет, либо у его сына крепкие мышцы и быстрые. То же самое с сигаретами, я курил Parliament, который в Техасе стоил $7,77. Пачка на день – это пара сотен баксов в месяц. Не поймите меня неправильно, я не скряга и не строгий моралист. Но если моя жена каждый день тратит 10 долларов в Starbucks, это 300 долларов, а я потрачу 400 долларов на пиво и сигареты, и ещё сотню на свой двойной эспрессо и водичку, то вот уже $800 в месяц разошлось на всякое говно. Если мы пойдем в фаст-фуд и оставим там всего – это ужасное слово для самообмана "всего" – 20 долларов, то в нашем бюджете появится дыра, сравнимая с квартплатой. Это только кажется, что это "всего лишь" небольшая дыра в бюджете. В моем случае через эту дыру вытекала треть нашего бюджета. Просто так – всего лишь чашечка кофе, пара круассанов, пара кружек пива и пачка сигарет, итого минус тысяча долларов в вашем бюджете. Ничего личного, просто математика, даже арифметика для второго класса. Проблема в том, что мелкие ручейки сливаются в полноводную реку.
Самая ужасная утечка – разбазаривание времени. Пара часов перед телевизором, пара часов в социальных сетях – 28 часов в неделю. Обычная рабочая неделя – 40 часов. Две трети потенциально продуктивного времени, когда человек не спит, не ест, не занимается спортом, не играет с детьми, уходит впустую. Впустую, то есть в никуда и навсегда.
Когда я продавал машины в Америке, я удивлялся, как мои коллеги-продавцы убивали время своей жизни. Они бездельничали, слонялись туда-сюда, играли в игры на своих смартфонах или просто стояли на улице в ожидании случайных покупателей. Моя жизнь была совсем другой. Я не мог позволить себе терять ни минуты. Я был единственным водителем в семье, поэтому мне приходилось утром отвозить детей в школу, а жену в колледж, в обед забирать их всех, вечером отвозить на спорт, возвращаться на работу и через пару часов снова забирать и свозить всех домой. Я вынужден был делать это не потому, что не доверял жёлтым школьным автобусам. Я как раз доверял. Но были правила идиотские правила, которые выяснились, когда моя дочь пошла в школу. Оказывается, если наш дом находится чуть ближе, чем в миле от школы (1600 метров), то по закону местного учебного округа мы не имеем права пользоваться автобусом. Так что у меня не было выбора. Но, с другой стороны, отвозить и забирать ребёнка – это удовольствие от проведения времени с ним, возможность поговорить, поцеловать его лишний раз, выказать папину заботу и любовь. В этих дополнительных хлопотах я нашёл много положительных сторон, в противном случае раздражение от бесконечной мотанины туда-сюда могло бы отравить мне обычное весёлое настроение и расшатать отношения в семье.
На всех дилершипах, где довелось поработать, я старался не терять ни минуты впустую. Я слушал курсы по продажам и маркетингу Дэна Кеннеди, Гранта Кардона и Джордана Белфорта. Я просил более опытных ребят поделиться со мной своими секретами. Я охотился за клиентами везде, где только мог. Если клиентов не было вообще, то я шарился по помойкам наших дилершипов и резал картонные упаковки из-под запчастей под свои картины и запихивал их к себе в машину. Увы, мне не разрешали использовать имевшиеся у нас интернет-технологии, просто не давали доступа к чатам с клиентами и всё тут. А ребята, имевшие статус интернет-менеджеров, зарабатывали по 10 тысяч в месяц не напрягаясь, благодаря уже тогда складывавшейся практике искать машины онлайн и сравнивать цены, то есть сначала заходить в Интернет и искать там, а потом уже ехать и вживую смотреть. Перспективные покупатели чатилсь с нашими интернетчиками, а затем приезжали к ним взглянуть на тачку и подписать уже подготовленные документы. Я мог только щёлкать зубами, глядя на то, как сопливые пацанята засаживали по 30-40 машин в месяц, в прохладном помещении, вообще не перенапрягаясь, как приходилось перенапрягаться мне, бегавшему в свои пятьдесят лет по пятидесятиградусной жаре, как электровеник, чтоб продать 8-10 машину и получить свою жалкую трёху.
И вот я, стоя под летним техасских солнышком, на асфальте, от которого можно было прикуривать, на стоянке дилершипа центра, я выискивал глазами клиентов,и бродил всюду, где только мог бы их застать, и параллельно я звонил, слал смски, писал депеши по электронной почте в Rubell Collection, куратору Тоби Кэмпсу, галеристам в Хьюстоне, обзванивал в нью-йоркские галереи, лез всюду, где только мог предположить наличие лаза. Я приобрел международные телефоные карточки и прямо с дилершипа звонил в Лондон, в Париж, в Монако, в Берлин и Цюрих, пытаясь организовать свою выставку. На своем пиджин-инглише я пытался объяснить, кто я такой и чего хочу. Для коллег по дилершипу моя деятельность была незаметной; иногда меня журили и спрашивали, что это я всё вычитываю компьютере, порно, что ли смотрю? Нет, это было не порно. Это были книги, тематические статьи в специализированный журналах, и многочисленные материалы о художниках, галереях, музеях, кураторах и тому подобное, плюс история искусств, плюс иконография, плюс куча всякой специальной литературы.
Мне надо было и зарабатывать, и продвигать свой проект одновременно. Когда мне везло и у меня появлялся клиент, я не мог позволить отпустить его просто так, без покупки. Я разыгрывал для клиентов настоящие театральные пьесы. В моем возрасте около 50 лет и комплекции, близкой к бойцу Баттербину (он был супертяжеловесом 5'11'' (180 см) и 400 фунтов (180 кг), я был просто тяжеловесом 5'7''(174 см и 230 фунтов (105 кг)) я нырял в багажники автомобилей Volkswagen, показывая вместимость в 4,5 трупа, раскачивался на дверях автомобиля, держась за верхнюю рамку двери и положив ноги на крышу автомобиля, показывая прочность стали и дверных петель. Мои зрители-покупатели были в восторге. Если у человека была хоть какая-то финансовая возможность купить, он покупал у меня. Я закрывал почти все сделки, потому что был вынужден закрыть, у меня не было времени и возможности ждать следующего, я должен был ошкурить каждого, кто попался мне в руки. У меня была мечта, и я за ней гнался как котик за крысёнышем.
Я видел, сколько зарабатывают покупатели, видел их род занятий. Я спрашивал их о работе, если видел, что они зарабатывают выше среднего. Я был как репейник, который пытался прицепиться или зацепиться за любую возможность. Я понимал, что работая на Volkswagens, я много не заработаю. Хотя я старательно и с любовью двигал это железо, Volkswagen делает хорошие машины, но заработка там не было для меня, и я пытался либо сменить марку, либо сменить работу. После скандала с дизельными двигателями осенью 2015 года, когда VW Group уличили в подтасовке данных о дизельных выхлопах, наши продажи сдохли. Корпорации было наплевать на продавцов, которые реально начали голодать. У Volkswagen AG были некоторые средства на поддержку искусства. Я написал в ФРГ фройляйн Бените фон Мальтцан, руководителю отдела культуры и корпоративной социальной ответственности Volkswagen, письмо с просьбой помочь мне реализовать мой арт-проект "Трепет и Благоговение". Я несколько раз звонил в штаб-квартиру Volkswagen в Вольфсбурге, но они мне ничем не помогли, даже ни разу не перезвонили и не написали. Хотелось бы понять, почему они бросили своих раненых солдат на поле боя. Кто-то может возразить, что продавцы – это не дело Volkswagen Group как производителя, а дело конкретного дилера. Но этот аргумент выглядит так, как будто забота о раненом солдате – дело не армии или правительства, а его семьи. Это абсолютная вина корпорации, что они облажались и подставили под удар всю цепочку, особенно ребят, которые генерировали деньги для всей корпорации в США и Германии. Тем паче, что с дилерами у всех производителей такие отношения, что по любому он получит 15 процентов от стоимости проданной машины.
Я делал всё, что мог и как понимал, чтоб и мне было хорошо, и корпорации, но Бенита фон Мальцан и её офис плюнули на меня. Я создавал возможность отвлечь переключить внимание от скандала с дизелями к своей экспозиции. Она была бы не менее скандальной, чем дизельный выхлоп. Я делал это и для себя, и для неё, и для штаб-квартиры корпорации. Эта выставка могла бы привлечь положительные отзывы и улучшить репутацию компании. Репутация, как и автомобиль, собирается из множества деталей. Пара плохих запчастей может испортить репутацию отличного производителя. Lexus уделяет невероятное внимание всем деталям, поэтому эта марка считается самым надежным автомобилем в мире.
В очередной раз у меня ничего не вышло. Но могло выйти. Но если бы я сидел на жопе ровно и не суетился, точно бы ничего не вышло, а так был шанс. Никто не создаст вам возможность ловить шанс. Шанс могут предоставить, но возможность ухватиться за шанс целиком и полностью на вашей ответственности и тренированности. Если вы хотите двигаться вперед, вы должны думать о том, как создавать возможности и расширять поле для ловли шансов. И вы должны быть готовы, то есть ваша возможность ухватиться за шанс должна быть на боевом взводе. Я объясню, что это значит. Например, в моем случае Бенита сказала: "Окей, чувак, давай сделаем это". Я был готов к этой возможности, потому что все работы были сделаны, все тексты написаны. Через сутки эта инсталляция была бы смонтирована в любом помещении. Мне нужно было только место для выставки и для рассылки пресс-релизов, чтоб было место, куда приглашать насладиться моим искусством. Развесить готовые работы по проработанной схеме – это чисто технический вопрос, решающийся за сутки.
Если кто-то попросит меня дать статью о российской экономике, или организовать цикл лекций о России, или сделать много других вещей, я готов. Меня в любой момент можно спросить: есть готовый сценарий? Есть! Есть ли у тебя готовая пьеса? Есть! Есть ли у тебя готовы картины? Есть! Лекцию о драматургии можешь прочесть? Могу! За границу готов лететь? Готов! А во Владивосток? Готов! А на что ты ещё готов? Я на всё готов! Я готов выставлять свои работы, продавать автомобили или грузовики, продавать дома, писать сценарии для фильмов и театральных постановок, да что угодно я умею делать, а если не умею, то в течение считанных дней или недель могу научиться, потому что я всё время учусь и применяю полученные знания. Создание возможностей означает, что вы готовы вцепиться, удержать и использовать шанс. Кто поручит вам выполнять работу, для которой вы не имеете достаточной квалификации? Вот почему меня удивляют ребята, которые бухают, уставившись в телек, а не повышают квалификацию и не ищут возможностей. Не потому, что это плохо само по себе, а потому, это просто тупик, а после определённого возраста это путь в Никуда и в Ничто. Всё, что у таких людей остаётся – призрачный шанс получить повышение за выслугой лет на своем рабочем месте, но их карьера будет медленной, а состоятельность и удовлетворение от небесцельно прожитой жизни не придёт. Но, как я теперь понимаю, многих такая жизнь вполне устраивает, и даже ощущение перед смертью, что жил как не жил, их не расстраивает.
Второй плохой момент заключается в том, что такой вид убийства времени размывает здоровые амбиции и лишает жизненного порыва, разжижает победный настрой и подрывает самооценку. У человека нет реального понимания того, что он есть и что он может, каков его потенциал. Вместо пива и просмотра футбола можно получить дополнительное образование. Я в Америке пытался сделать это сделать, но постоянно работал в разные смены, к тому же я был извозчиком в своей семье. Но когда я распрощался со своей последней работой, где я состоял в штате, я пошел учиться в школу недвижимости, в Houston School of Real Estate. Мне было тяжко, за обучение я заплатил очередные последние деньги, залез в долги, хорошие люди одолжили мне немного. Обучение в школе дало понимание, что я не буду агентом по недвижимости, ничего я там не заработаю, но для осознания этого факта я должен был закончить эту школу. К тому там я пришёл к новым идеям и к новым возможностям. Я понял, что могу делать в риэлторском бизнесе.
Я держался молодцом, весь из себя такой шикарный, хотя мне было трудно, а поступление в эту школу было большим риском и большой жертвой. Я же потерял доход, меня выперли с работы, хотя я трудился добросовестно, и остался я без денег. У меня было всего 1000 долларов, и это были все деньги, которые были у моей семьи. Дилемма: либо платить за машины, еду и так далее, либо заплатить 960 долларов за школу, и будь что будет. Я рискнул и выбрал школу. Учиться там было для меня сложной задачей, потому что я не вообще не догонял, о чём идёт речь, настолько это всё было непохоже на российские реалии. А мой первый курс лекций был "Недвижимость 2". Хотя в целом я понимал слова лектора, смысл предмета от меня ускользал. Когда пришло время контрольной работы, я испугался и отказался её сдавать. Я прослушал этот курс еще раз и только тогда смог сдать контрольную работу. Такая же проблема у меня была с "Договорным правом" и "Финансами". Американская недвижимость и российская недвижимость – это совершенно разные вещи. Я дважды прослушал весь лекционный курс, прежде чем сдал экзамены. Дважды, потому что с первого раза я не понимал, о чём вообще идёт речь.
Для носителей английского языка, родившихся и выросших в США, это звучит забавно, очень забавно. Но веселье заканчивается, когда прилежный иммигрант с железной волей к победе забирает все деньги и награды; носители языка продолжают пялиться в телевизор с дешёвым пивичком Bud Light и жаловаться, что жизнь – отстой.
Глава 30. Жизнь действительно несправедлива, и это здорово!
Как я уже говорил, жизнь – это не кино. Как обычно, все американские фильмы имеют счастливый конец. У реальной жизни есть только один конец – смерть. Если человеку повезет, он умрет здоровым и без мучений. Если не повезет, то он будет постепенно терять рассудок, бороться с диабетом, инфарктами, инсультами и раком. Если он не имеет детей или не установил с ними контакт, если он не заработал и не сохранил за жизнь достаточно денег, то его дни закончатся в доме престарелых, на обгаженных простынях среди равнодушных чужих людей.
Вы можете много работать, вы можете работать умно, вы можете работать до полного изнеможения, но не получить удовлетворяющего вас результата. Сколько людей в США мечтают стать миллионерами, но при этом всю жизнь проживают в трейлерном парке? Примерно 30 миллионов мужчин и женщин. Плюс 150 миллионов, которые живут в съёмной квартире или в дешёвом домишке. Сколько из них действительно становятся миллионерами? В США 325 миллионов человек и только 5 миллионов являются миллионерами в старом смысле этого слова, то есть действительно состоятельными, у которых больше хотя бы 2.5 миллионов долларов, что тоже не богатство, богатство сейчас начинается с 5 миллионов долларов. Чтоб попасть в 1 процент населения США, надо иметь 10 миллионов долларов и больше. Из-за инфляции количество людей, которые стоили бы миллион и больше, увеличилось в США до 22 миллионов. Но это не настоящие миллионеры, как в России не считается миллионером человек с миллионом рублей, и миллиардером с миллиардом рублей. В России долларовых миллионеров всего около 350 тысяч, по количеству миллионеров Россия в мире на 20 месте, их число не дотягивает даже до половины процента от населения страны. В США же миллионеров чуть ли не 9 процентов населения, но настоящих, у которых есть ликвидность в 1 миллион долларов, то есть наличность и активы, легко обращаемые в наличность, то таких будет около 1 процента. Это означает, что если взять 300 человек, то только трое из них будут иметь инвестируемые активы в размере $1 млн и более. Среди этих нескольких миллионов миллионеров 90 процентов имеют активы от 1 до 5 миллионов. Только 50 000 американцев имеют активы свыше 30 миллионов долларов. Само слово “миллионер” очень дискредитировано. Когда в 1950 году дом стоил 10 тысяч долларов, а зарплата была 5 тысяч в год, миллионер – это было ого-го! Сейчас средняя цена за дом 440 тысяч, а зарплата 75 тысяч в год. Дома, выходит, подорожали в 45 раз, зарплата выросла всего лишь в 15 раз. Нынешний миллионер в тогдашнем понимании – это человек, надо полагать, с 30-40-50 миллионами долларов.
Почти все книги и учебники об успехе и обретении богатства имеют один большой недостаток – их авторы достигли успеха и богатства, сочиняя и продавая эти книги. Наполеон Хилл умер без гроша в кармане. Брайан Трейси сделал состояние на книгах об успехе, в реальной жизни его достижения мне неизвестны. Джек Кэнфилд был школьным учителем и составлял пособия по повышению самооценки для учеников и их родителей. Книга, которая сделала его богатым, была "Куриный бульон для души" и положила начало целой серии книг, хотя, как он утверждает, 119 издательств отвергли эти блезливые погудки, собранные в соплевыжимательную книжицу. (Блезливые – редкое слово, смесь слезливости и брезгливости, это когда ты смотришь лишайного гноящегося котёнка, и жалко его, и в руки брать противно, а погудки – это такие напевы и прибаутки.) На самом деле, я не знаю и не слышал историй, чтобы кто-то сделал состояние, читая подобные душещипательные истории. Многие ребята сделали состояния, снимая фильмы в стиле "чикфлик", романтические сопли для женской аудитории, неудовлетворённой душевно и физически. Но ни одна тётенька не стала миллионершей, смотря их. И даже не получила физического удовлетворения.
