Ана Ховская
Легенда о половинках. Часть 2
– Брэд, не нужно вопросов,– остановил его Алекс, догадываясь, о чем пойдет разговор.
Он заметил, как Кроу наблюдал за ним и сестрой, но все не решался заговорить об этом. Однако по глазам Алекс читал, что друг несколько смятен и встревожен их отношениями. И все же он благодарил Брэда, что тот не вмешивался.
– Вы так и ничего не обсуждали?
– С ней невозможно разговаривать. Она выставляет мощную защиту… Я не могу пробиться,– ответил Алекс, но не удрученно, а с уверенностью, что скоро изменит это.
– Я прошу тебя, не дави на нее,– как можно мягче, чтобы не выдать свое несогласие и не обидеть друга, попросил Кроу.
– Я скорее сам пострадаю, чем обижу ее,– твердо произнес тот и поднялся из-за стола.– Она особенная…
– Да, она особенная, и если ты ее обманешь, то она уже не поднимется…
– Она что-то говорила обо мне?– с волнением оглянулся Алекс.
– Ничего… И вряд ли скажет… Она гордая и упрямая.
– Это точно она,– тоскливо улыбнулся Алекс.
На палубу вышла Элен с подносом в руках, на котором стояли высокие стаканы, наполненные странной серо-зеленой смесью.
– Что это?!– удивленно спросил Брэд, приглядываясь к содержимому стакана.
– Это сделала София. Я не успела рассмотреть ингредиенты. Но уверена – это съедобно и полезно!– улыбнулась Элен.
Появилась София и, пока Ахматов стоял в стороне, присела на свое прежнее место, не обращая внимания на него, положила ноги на сиденье и удобно откинулась на перила.
Однако Алекс был так непринужден и упорен, что нашел место рядом с ней и присел. Она взяла свой стакан с коктейлем и отпила половину. На губах осталась пенка, и София аппетитно облизнулась.
Алекс взял стакан и тоже отпил.
– Мне нравится. Необычный вкус! Киви… гуарана и… что-то еще?
– Да, лимон и банан,– добавила София.
Алекс с удовольствием осушил стакан. Его примеру последовал Брэд. Элен удивленно замерла со своим стаканом в руке.
– Тебе понравилось?!– подозрительно спросила она у брата, будто у него в стакане был не коктейль, а тормозная жидкость.
– Да, очень вкусно!– искренно подтвердил тот.
– Иногда ты меня поражаешь! Ты же органически не перевариваешь гуарану, а на киви у тебя аллергия с детства?
Глоток коктейля застрял в горле Софии, но она, не подавая вида, что вот-вот подавится, приподнялась и тихо прокашлялась. Брэд не сдержал усмешку и посмотрел на свой пустой стакан:
– По-моему, это вкусно!
Потирая ладонью горло и напряженно сглатывая, София перевела вопросительный взгляд на Алекса.
– Вас же не раздует сейчас?
– Это было в далеком прошлом,– поморщился тот и тепло улыбнулся Софии.
– А-а!– сообразила Элен, что Алекс делает это ради Софии.– Ну да… Со временем вкусы меняются.
– Но аллергия не проходит!– возразила София.
– Посмотри на меня, я еще не покрылся зелеными пятнами?– склоняясь к девушке, сострил Алекс.
– Глупая шутка! Вы можете умереть!– возмутилась она.
Вдруг Кроу резко вскрикнул, повалился на плечо Элен и стал судорожно дергать руками и ногами. София испуганно вздрогнула и выпрямилась струной. Элен и Алекс переглянулись и засмеялись.
– Дурачок!– толкнула Ахматова Брэда.
Тот перестал дергаться и засмеялся вместе с остальными. София онемела от нелепой шутки брата и осуждающим взглядом окинула всех.
– Ненормальный!– крикнула она брату и громко выдохнула от напряжения, сковавшего грудь.
– Ну что вы, шуток не понимаете!?– ласково похлопал обеих девушек по рукам Кроу.
– Да уж, шутки!– высказала Элен.– Эл, ты, правда, в порядке?
– Конечно, в полном,– успокоил всех Ахматов.
– Дайте мне воды,– все еще чувствуя ком в горле, попросила София.
Ахматов взял со стола бутылочку с минеральной водой и наполнил чистый стакан.
– Успокойся,– заботливо протягивая воду девушке, сказал он.– Брэд, больше не пугай сестру. Она такая впечатлительная. С нее на сегодня достаточно.
– Спасибо,– вцепилась в стакан с водой София и большими глотками запила зуд в горле.– Можно еще?
– Все, что пожелаешь,– ответил Алекс и вновь наполнил стакан водой.
Брови Брэда взволнованно дрогнули на тон и взгляд друга, обращенные к Софии.
– Вы знаете, я вспомнила один страшный случай, который произошел с Элом, когда он учился в Вашингтоне,– вспомнила Элен.– Может, он вам рассказывал?
– Ты про что?– спросил Алекс, пытаясь вспомнить о «страшном» случае, о котором знала сестра.
– Помнишь, ты возвращался из Вашингтона домой на поезде? Мы еще ожидали тебя на вокзале. Ты сообщил, что приедешь с утра тринадцатого, а явился только четырнадцатого к вечеру в ужасном состоянии? У мамы была истерика…
– Что за случай?– заинтересовался Брэд.– Я еще не слышал об этом…
София притянула колени к груди, обняла их рукой и медленно потягивала прохладную воду из стакана.
– Да,– улыбаясь, вспомнил Алекс.– Это была невероятная история, но вовсе не страшная и не ужасная… Помню, что я сдал все экзамены за семестр экстерном, выпил стаканчик виски, жутко захотелось спать, потому что не спал дня два. В поезде было душно, я уснул как убитый… А тут какой-то пьяница, как заорет, что проспал свою остановку в Эль-Пасо и дернул стоп-кран. Я как ужаленный выскочил из поезда, а когда протер глаза, понял, что я полный дурак…
– Да, а вся история-то началась, когда ты шел через поля и нечаянно угодил в дикий плющ,– засмеялась Элен.– Сейчас мне смешно это вспоминать.
– Н-да, тогда мне было не до смеха,– улыбнулся Алекс и продолжил рассказ, а Элен сопровождала историю красочными эмоциями.
– Я тебя даже не узнала, только по голосу поняла, что это ты. Ты еще тогда впервые коротко подстригся и выкрасился в какой-то ужасный коньячный цвет. Кстати, он тебе совсем не идет.
– Тебе виднее,– засмеялся Алекс.
– А что дальше-то?– любопытно спросил Кроу.
– А дальше… я шел к Эль-Пасо по полю и упал в дикий плющ. Я ведь и представления не имел, что он так опасен. Потом я помню, что шел куда-то, сам не знаю куда, в голове был полный туман, я даже не понимал, кто я и что делаю здесь. Ужасно чесалось кожа на лице, руках, груди… Уф-ф!– Алекс вздрогнул, вспоминая свои ощущения.– А потом я, видимо, был в бреду… И самое интересное, что меня кто-то нашел…
В это мгновение Софию, будто током ударило, и она замерла со стаканом у рта. Горячей дорожкой прожег горло до самого желудка глоток обычной воды. Ее глаза непроизвольно сузились, и сердце заколотилось, как у воробья.
А Алекс продолжал:
– Я помню, что лежал в каком-то шалаше, или это были кусты… трава… было много листьев над головой и какие-то цветочки, а рядом была какая-то девочка… Она разговаривала со мной, по-моему, поила меня чем-то…
У Софии по спине побежали мурашки. Она не моргала и не двигалась, только жилка на шее бешено пульсировала. В глазах потемнело, воздух сделался необычно тяжелым и вдыхать его было невероятно больно. Ноги и руки одеревенели. Язык прилип к небу, а сердце не переставало отбивать барабанную дробь.
Брэд мельком взглянул на сестру и недоуменно свел брови. По ее лицу можно было сказать, что она встретилась с дьяволом. Не то чтобы она была напугана, но шокирована. Брэд не стал перебивать Ахматова, а молча коснулся руки Софии. Она не отреагировала, будто окаменела.
–…Она еще назвала свое имя, я тогда подумал, что оно какое-то странное и его нет в нашем словаре… Но в любом случае эта девочка спасла мне лицо и тело. Я до сих пор вспоминаю ее с благодарностью, когда брею лицо.
Алекс взглянул на Софию и тоже заметил ее странное состояние.
– София, ты здесь?
Девушка будто оттаяла и медленно перевела глаза на Алекса. Остальные заметили, с каким трепетом и проникновенностью девушка стала разглядывать лицо Алекса.
Алекс с удивлением ловил взгляд Софии, как он скользит по его лбу, щекам, губам, подбородку, шее, плечам и снова возвращается к его лицу.
– Святая Мария!– дрожащим голосом выговорила София почти шепотом и посмотрела на брата.
Вдруг Кроу изумленно поднял брови, словно его осенило, и он тоже загадочно уставился на Ахматова.
– Эй, что с вами?!– недоумевая и заглядывая в лица мужчин и Софии, нетерпеливо спросила Элен.
Наконец София отвела стакан от губ и опустила его так, что вода из него стала проливаться прямо на ее босые ноги. Алекс ловко подхватил стакан из рук девушки и поставил на стол. Она совсем растерялась и еще раз взглянула ему в глаза.
– София?– окликнул Алекс девушку и коснулся ее запястья.
Она вздрогнула и хрипло прошептала:
– Фисо…
– Что?..
– Ее звали Фисо,– уже громче сказала она.
Брэд сразу вспомнил все подробности романтической истории сестры о некоем Мистере «Х», о котором она рассказывала ему в своих письмах, и, откинувшись на перила, озадаченно почесал свой затылок.
Губы Ахматова дрогнули. Он ощутил полное до безмолвия страстное блаженство. В его памяти с необыкновенной живостью возникла девочка с большими синими глазами, трепетно склонившаяся над ним. И одна за другой стали возникать минуты, пережитые много лет назад в пещерке из шиповника. И тот тонкий аромат сирени, который с той поры вызывал в нем томительную тоску, и то ощущение радости, когда девочка появлялась рядом, и то разочарование, когда уходила… И те сны уже спустя много лет, в которых появлялись эти загадочные фиалковые глаза и шепот…
– Фисо!– взволнованно выдохнул он.– Как я мог об этом забыть?
На палубе воцарилось молчание. София и Брэд сидели, потупив взоры. Элен нетерпеливо, но молча ерзала на сиденье и напряженно осмысляла происходящее. А потом вдруг с осознанием невероятного совпадения вскликнула и зажала губы ладошкой.
Алекс не сводил с Софии восторженного взгляда. А девушка, опустив глаза, боялась их поднять и выдать свое мучительно-странное и нелепое чувство стыда и непонятной тревоги. Она была изумлена до глубины души, потому что узнала об Алексе самую сокровенную истину, и в один миг весь ее смелый образ сошел с нее, как вода. Она не случайно сама соединила две мечты в одну: Мистера «Х» и Александра Ахматова. Это всегда был один человек. И теперь она не понимала, что ей делать с этим знанием и как ей вести себя с этим мужчиной. Он всегда поражал ее, но это было самым непостижимым, невероятным роковым совпадением.
– Это невероятно!– громко воскликнула Элен.– Это действительно была ты?!
София чувствовала, что ее щеки вот-вот запылают огнем и все узнают о ее чувствах, или она скажет и сделает что-то совершенно глупое. Она крепко обняла свои колени и опустила подбородок на них. София рассказывала эту историю брату. И сейчас он знал, что с ней творилось. Как жаль, что некуда было сбежать. Да и ноги вряд ли послушались бы ее.
Понимая, что пауза слишком затянулась и это наводит всех на разные мысли, она тихо проговорила:
– Это было не со мной…
Брэд серьезным взглядом окинул Ахматова, который продолжал с обожанием рассматривать Софию, и, не выдавая волнения за сестру, веселым голосом продолжил:
– Кому еще коктейль?
– Мне,– подняла руку София.
Элен оживилась и протянула пустой стакан к подносу.
– Я помогу,– вызвалась София, тут же поднялась и поспешила за братом.
Алекс растерянно провел пальцами по вискам. Элен на коленях по сиденью подползла к брату и, все еще находясь под впечатлением, спросила:
– Ты серьезно к ней относишься или это очередная блажь?
Ахматов долго смотрел на горизонт, а потом как-то грустно усмехнулся сам себе и проговорил:
– Теперь сам не знаю, кто она для меня, но только не очередная…
– Ну так добейся ее!– нетерпеливо возмутилась сестра.– Иди… поговори с ней прямо сейчас, а я отвлеку Брэда, а?
Алекс оглянулся на лестницу, ведущую вниз в кухню, и взволнованно отметил:
– Да, я хочу с ней поговорить…
***
Оставшись в кухне наедине с сестрой, Брэд окончательно убедился в серьезности и глубине ее чувств к Ахматову. Все было написано на ее лице.
– Почему же ты не посвятила своего брата в такие важные события своей жизни?– мягко шутливо-обиженно и вместе с тем с беспокойством спросил он.
Неискренняя улыбка пробежала по губам девушки:
– Я писала тебе о Мистере «Х». Ты не помнишь?
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду,– рассердился брат на увиливание от прямого ответа.
Лицо Софии стало серьезным, а затем появилось и упрямо-дерзкое выражение.
– Что ты хочешь услышать от меня?
– Правду.
– Какую?!
– Что у тебя с Элом?
– Тебе не кажется, что ты слишком активно печешься обо мне?
Напряженный тон Софии накалил атмосферу. София всегда знала, что брат не одобрял ее отношений с Алексом, которых она и сама избегала и боялась, но они были, были и чувства, и прятаться от них мучительно. Брат был в курсе всех ее дел, только не этого. Зачем было терзать себе душу, еще и от родного человека получая подтверждение своим опасениям в адрес известного мужчины.
– Я желаю тебе только добра,– смиряясь с мыслями об отношениях сестры и друга, строго сказал Брэд.
– Мне все его желают, и я первая, кто заботится об этом,– злясь на себя и на обстоятельства, заявила девушка.– Брэд, не заставляй меня оправдываться. Я в состоянии постоять за себя. Завершится операция, и все встанет на свои места. И не продолжай портить мне настроение, оно у меня и так скверное.
София еще никогда так не разговаривала с братом. Он был растерян. Нужно было в этом разобраться. Кроу взял наполненные бокалы и понес их на палубу. Вслед он услышал тихую просьбу сестры:
– И не надо обсуждать это с Алексом. Не подливай масла в огонь…
– Я об одном тебя прошу – не наделай глупостей,– заботливо посоветовал брат.
«Что значит – «глупостей»? Вся моя жизнь – сплошная нелепость!»– с горечью подумала София, провожая спину брата взглядом.
Она отвернулась к разделочному столу, наклонилась и положила на него руки, а на них голову. «Матерь божья, что же мне делать? Я так люблю его! И не могу его игнорировать, ненавидеть и презирать… Но и любить его не могу! Он обманет меня… И с чем я останусь? Как ты допустила такое? Он связан со мной и в прошлом, и в настоящем… Я только о нем и думаю… Даже во сне не свободна от него! Бог мой, сил нет!»– чуть не плакала София. Она сжала пальцы в кулаки и медленно осела на пол.
– Тебе плохо?!
Послышался звук быстро приближающихся шагов и через секунду руки Ахматова подхватили девушку и поставили на ноги. София смешалась и растерянно оттолкнула мужчину руками.
– Не отталкивай меня!– огорченно проговорил он, снова делая шаг к ней.
Она попятилась и спиной наткнулась на шкаф. Дальше некуда было отступать, а Алекс неумолимо приближался, припечатывая ее к стене неотрывным пронизывающим, страстным взглядом.
– Не подходите ко мне!– угрожающе потребовала она.
Но Алекс уверенно наступал. Его тяжелое дыхание пугало Софию. Она втянула голову в плечи и нерешительно выставила ладони перед собой, чтобы не подпустить его ближе.
Под напором чувств Ахматов взволнованно взял девушку за запястья и мягко завел ей за спину. Без каблуков она была ему по плечо. Алекс склонился к ее лицу так близко, что, моргая, она ресницами касалась его щек.
София тревожно свела брови и попыталась выдернуть руки из-за спины, но его пальцы крепко держали их. Сердце забилось еще быстрее. Кровь прихлынула к лицу, и на глазах выступили слезы.
– Пожалуйста, не сопротивляйся мне,– пылко прошептал Алекс, и его губы скользнули по ее щеке вниз, к губам.
Тут она всхлипнула, затаила дыхание и, широко раскрыв глаза, оцепенела от нахлынувших чувств и ощущений: страх и желание, боль и обида – все это в одно мгновение парализовало волю.
Алекс замер, медленно отстранился от девушки. Ее испуганные глаза вмиг отрезвили его. Он осторожно разжал пальцы на ее запястьях и отступил. Испуганный взгляд уже смотрел сквозь него, и слезы катились по щекам девушки. Алекс растерянно моргнул и тыльной стороной ладони коснулся подбородка Софии.
– Прости… я напугал тебя…
Его бархатный голос привел Софию в чувства. В смятении она опустила голову, чтобы скрыть свои слезы. Чувство невольного стыда зажгло в груди. Ощущение неловкости момента, собственного поражения заставили ощутить себя в его глазах наивной, дикой, трусливой провинциалкой, неопытной и слабой замухрышкой. Чтобы из груди не вырвался плач, София закусила нижнюю губу и закрыла лицо ладонями.
Ахматов рассеянно присел на край стола и повинно опустил голову:
– Я не могу себя контролировать, находясь рядом с тобой… Ты моя единственная слабость…
– Не говорите так,– поворачиваясь к нему спиной и опираясь горячей щекой на прохладную дверцу шкафа, дрожащим голосом выговорила София.– Вы сами не понимаете, что говорите…
– Я понимаю это давно. Понимаешь ли ты, что делаешь с нами?
Алекс поднялся и осторожно коснулся ладонью ее плеча. Девушка вздрогнула.
– Прости,– тут же опустил руку Алекс, но не отошел, а склонился к ее уху.– Пожалуйста, давай будем честными друг с другом и перед самими собой?
– Ничего не изменилось, кроме того, что я начала сожалеть, что встретила вас на своем пути. Не заставляйте меня жалеть о том, что я оказалась в Хьюстоне, работаю в ФАМО…
– Иногда между мужчиной и женщиной возникает такая невероятная близость… Они могут даже не подходить друг к другу, не касаться друг друга, но ничего не могут с собой поделать: страсть и желание поглощает их изнутри, и утолить эту боль могут только они сами… Оставить свою гордость и убеждения, обиды и злость, и быть откровенными друг с другом…
– Не фантазируйте…
– Я говорю о нас. И не пытайся отрицать, что ничто в тебе не отзывается на мои слова. Не пытайся убедить меня в том, что ничего не чувствуешь ко мне. Потому что я чувствую!
– Замолчите!– София закрыла ладонями свои уши.– Я ничего не хочу знать. Уходите! Оставьте меня!
– Прошу, не горячись… Дай мне сказать еще несколько слов?
– Если вы снова будете говорить о том, чего я не хочу слышать, я закричу…– громко выпалила она и опустила руки.
Ахматов немного отошел назад и другим тоном, уже без волнения и томления в голосе сказал:
– Мы можем заключить хотя бы перемирие?
София медленно повернулась и взглянула на него покрасневшими от слез глазами. Он опустил глаза, чтобы не смутить ее.
– Я прошу о простом проявлении уважения, терпения и дружелюбия. Ведь мы еще и партнеры. Я обещаю, что буду сдержан и сделаю все, чтобы тебе было комфортно со мной. Мне трудно… Но не хочу, чтобы между нами стояла ледяная стена.
София опустила голову и отвернулась. «Он действительно может это сделать? Но ведь я никогда не смогу! Или остаться совсем без него или всегда быть рядом? Что лучше – сама не знаю. И может ли быть лучшим что-то из двух?»
Она напряженно молчала. Алекс разочарованно вздохнул:
– Согласись, что мы не можем все время враждовать? Собственно, я и повода не могу понять… Но неужели это приятный способ общения для тебя? Конечно, забавно, когда ты остришь и дерзишь, но гораздо приятнее, когда ты улыбаешься…
София продолжала молчать.
– Я оставлю тебя одну. Если захочешь поговорить, я всегда в твоем распоряжении.
Ахматов расправил плечи и вышел. Поднимаясь на палубу, он заметил целующихся Элен и Брэда и бесшумно свернул в кают-компанию. Там он налил себе стакан виски и присел на диван у широкого окна.
– Когда-нибудь ты все равно сдашься,– тихо пробормотал он и залпом осушил стакан.– Я дам тебе месяц, а после даже не взгляну на тебя…
Алекс с надеждой улыбнулся, вспоминая лицо девушки, и положил голову на спинку дивана.
– Я люблю тебя, слышишь?.. И я счастлив, что ты любишь меня… Ты можешь молчать, дерзить, обжигать взглядом, но твое сердце громче всех твоих слов…
– Эл?
Ахматов поднял голову и увидел в двери Брэда.
– Ты что, напиваешься в одиночку? Что, все так безнадежно? А где Фисо?
– На кухне…
– Ты оставил ее одну?
– Она захотела остаться одна,– спокойно ответил Алекс.
– Вы поговорили?
– Отчасти.
– Из тебя слова не вытянешь! Агент хренов!– раздраженно воскликнул Брэд.– Рассказывай все начистоту!
Алекс глухо рассмеялся и улегся на диван:
– Знаешь, мне тоже надо остаться одному… Если ты не против…
– Ладно. Но знай, я не против твоих отношений с Фисо, но, если только ты обидишь ее, я тебе этого не прощу.
– Ты повторяешься,– усмехнулся Алекс.
– Я тебя предупредил!
– Угу…– отворачиваясь лицом в подушку, отозвался Ахматов.
Кроу усмехнулся и, перед тем как выйти, сказал:
– Никогда не видел тебя таким, поэтому я тебе доверяю ее.
***
Остаток дня София провела на верхней палубе, загорая под зонтом и читая журналы, которые ей принесла Элен.
Элен и Брэд, заправив баллоны кислородом, снова отправились на глубину. А когда они вернулись, просто плавали вокруг яхты наперегонки, к ним присоединился и Алекс.
София нет-нет да и посматривала сверху на резвящихся в воде. Но ее настолько разморило на солнце, что не хотелось двигаться, да и мысли сейчас были совсем о другом.
К шести вечера яхта тронулась в обратный путь.
Уже когда подплывали к причалу, София спустилась с верхней палубы. Брэд и Элен мило шептались на палубе. Алекс управлял яхтой.
София потерла нос, который, похоже, обгорел на солнце, и задумчиво посмотрела на часы яхт-клуба. День закончился. А еще недавно она думала, что он не закончится никогда.
Яхта причалила, и Брэд тут же закрепил швартовы, затем перекинул мостик с палубы на причал. Элен взяла свою сумочку, пустую корзину и кивнула Софии:
– Ну что, едем домой?
– Да,– ответила та, но медлила сходить на причал.– Я, кажется, забыла солнечные очки наверху. Идите… Я догоню.
Ахматова и Кроу пошли к парковке. София сделала вид, что поднимается наверх, но, как только те скрылись из вида, она остановилась на первой ступени в напряженном ожидании Алекса.
Через несколько минут Ахматов спустился с капитанского мостика на палубу и неожиданно остановился, увидев у перил Софию. Он молча подошел ближе и вопросительно взглянул на нее.
София долго изучала его лицо на расстоянии нескольких шагов, а потом молча подошла и протянула ему руку ладонью вверх. Алекс мягко пожал ее пальцы и, не отпуская их, спросил:
– Это прощание?
– Я принимаю ваше предложение,– ровно ответила она.– Не обещаю, что все сразу получится, но разрешаю вам напоминать мне о действии перемирия.
Алекс невесело улыбнулся:
– Ты настоящий дипломат!
– Всего доброго! Спасибо за прогулку…
София высвободила руку из его пальцев, вежливо улыбнулась и отвернулась к трапу. Но потом вдруг остановилась, повернулась и шагнула назад.
– Да, я еще кое-что забыла сделать…
Она быстро подошла к Алексу, поднялась на носочки и мягко поцеловала его в щеку.
– Вы были правы – мне очень понравилось!
А потом ее словно ветер подхватил и унес с собою вдаль. Но на губах Алекса сияла счастливая улыбка.
***
Было какое-то непривычное странное ощущение покоя и упоительной грусти, когда София появилась в ФАМО на следующий день. Ее мысли были свежи, спокойны, и на лице после загара цвел здоровый румянец. Она не была сосредоточена на прежних чувствах и ощущениях и, как только вспоминала о них, сразу отодвигала их куда-нибудь на задний план и увлекала себя работой.
Мимолетные встречи с Алексом перестали так резко влиять на ее настроение. Казалось, так могло быть всегда, но София понимала, что это тоже временное чувство. Она никогда не оставалась в одном настроении надолго и уже не уверяла себя в том, что сможет удержать и это. Ее глубокое, пронизывающее чувство к Алексу когда-нибудь прорвется наружу, и она снова будет чувствовать себя жалкой, беспомощной и одинокой. Однако сейчас ее привлекала мысль о простых человеческих взаимоотношениях с ним. Они могли быть дружелюбны и уважительны друг к другу. Он точно мог. А она очень хотела соответствовать. Бесконечное противостояние, напор чувств, фальшивость эмоций – все это утомляло, истощало и, возможно, София была необъективна к нему. Возможно, она извратила стремление Алекса найти с ней общий язык. Возможно, он всегда хотел только установить искреннее и теплое взаимопонимание между ними. Хотя все это не вязалось с его попыткой поцеловать ее на яхте. Сомнения раздирали Софию на части, но она понимала, пока есть чувство покоя, им надо наслаждаться и тогда, может быть, она обретет что-то новое и ценное.
Постепенно мысли сами собой упорядочивались, настроение становилось все более ровным, и любимая работа доставляла удовольствие.
«А почему бы и нет? Как сказала мама, меня никто не толкает к нему. Я люблю его, и с этим ничего не поделаешь… Но это только мое чувство. Я могу его хранить, как что-то доброе, а могу затоптать своей болью и сомнениями. Пусть он будет милым, нежным, мягким, внимательным и со своими загадочными взглядами и улыбками… Это его реальность, его мир… А я не могу объявлять войну моему Мистеру «Х». Просто буду держаться немного поодаль»,– с грустью думала София.
Ее новый образ, на который она решилась только из-за желания устроить Ахматову войну, теперь несколько смущал ее. Она перестала нравиться себе в одежде, делающей ее похожей на Жанну Фурье. Несмотря на то, что в новых нарядах Софию находили более изящной и стильной, она перебрала свой гардероб и вернула в магазины все то, что было излишне обтягивающим, прозрачным и открытым, оставив только те вещи, в которых ей было более или менее комфортно. Единственное, что не вызывало у нее протеста, – это дизайн ее квартиры, в котором Элен предусмотрела гармонию разных стилей и направлений, следуя за индивидуальностью подруги.
София стала больше общаться с семьей, с Хардами, продолжила общение с Майком, которого она совсем забросила. Снова ее вечера были заняты не самоанализом и душевными терзаниями, а увлекательными беседами с Майком об изобретении новых программ и об аналитической работе над информацией, которую она собирала для АМБ. И жить так ей стало уютнее и спокойнее. В душе посветлело, было грустно и тоскливо, но не было злобы и отчаяния.
В последний день рабочей недели София не успела отдать Андерсону карту памяти с информацией. Тед уехал вместе с директором ФАМО на важное совещание, а Ахматова не оказалось на месте. София решила никого не ждать и увезти диск домой, чтобы отдать его Майку.
На этот вечер у Софии не оказалось планов, и она от нечего делать испекла яблочный пирог, который всегда удачно получался у нее, и пошла к соседу. Майк, который по вечерам всегда был дома, почему-то не открывал дверь. София немного постояла у его квартиры, но так и не дождалась.
– Хм, видимо, у них у всех сегодня слет,– проворчала она себе под нос и вернулась к себе.
От скуки девушка нашла кассету со старым фильмом «История любви», вставила ее в видеомагнитофон и, пока шли первые титры, принесла горячий чайник, поставила блюдо с нарезанным пирогом, фрукты, заварила чай. Затем уютно расположилась на диване перед большим телевизором и, аппетитно запивая пирог чаем, стала смотреть кино.
Через некоторое время Софии стало скучно. Этот фильм она видела больше двадцати раз, и сейчас он ее только утомлял. Тогда она перенесла тарелку с пирогом и чашку чая к своему компьютеру и решила немного позабавиться какой-нибудь игрой. Но потом вдруг вспомнила, что в кармане ее пиджака лежит карта памяти, и, недолго думая, решила изучить сегодняшний блок информации для АМБ. Она аккуратно достала диск и открыла рабочее меню.
Даже после смены интерьера рабочий стол в квартире стоял так, чтобы экран монитора не был виден видеокамерам ФАМО. София без особого напряжения стала просматривать файлы и реестры разных терминалов за сегодняшний день. Сначала это было так же скучно, как и кино, но потом, совершенно случайно и неожиданно София стала улавливать одну закономерность. У нее была прекрасная зрительная память, и она вспомнила некоторые совпадения, которые наблюдала в прежних реестрах команд. София взяла лист бумаги и наскоро составила схему всех совпадений. Она не совсем понимала, почему одна и та же информация передавалась из одного терминала в другой и неизмененной возвращалась в исходный. И этот процесс наблюдался неоднократно. Была ли это специфика работы отделов ФАМО с секретной информацией, девушка не знала, но ее логике эта специфика не поддавалась. Не оставляя эту мысль, София вдумчиво просмотрела еще несколько уровней информации, в конце концов, поняла, что самой ей не справиться и нужно было подключить кого-то из группы. Она с удовольствием сама отправилась бы к Биллу Макстейну, но сразу вспомнила его строгий взгляд и тон при их последней встрече и решила не рисковать.
Выключив компьютер и спрятав карту памяти, София еще раз сходила к Майку, но снова его не обнаружила. Однако ей не терпелось скорее поделиться своими мыслями с кем-то из группы. Она собралась позвонить Теду, чтобы назначить встречу, но потом вдруг ей в голову пришла мысль поговорить с Ахматовым. «Он ведь мой руководитель? Почему я не могу поговорить с ним? Ведь официально он за мной ухаживает! Почему я так теряюсь?.. Это же будет встреча по делу, деловой разговор… Ладно,– призналась она себе, меря комнату нервными шагами,– я просто очередной раз трушу с ним увидеться, а в этом нет ничего страшного! Кажется, где-то была его визитка с домашним телефоном… Хватит, Фисо, не трусь!»
Она еще немного походила по квартире, набираясь смелости взять в руки телефон, выпила еще чаю с пирогом, полила свой кактус на окне и, все же переборола нерешительность и набрала домашний номер телефона Алекса.
С первых же гудков София с замиранием сердца ожидала услышать его голос и где-то в мыслях надеялась, что он не возьмет трубку. Но неожиданно в трубке раздался приятный мужской баритон. От волнения у нее перехватило дыхание, и она колебалась начать разговор. Ахматов улыбнулся в трубку, и следующие его слова вызвали у Софии невероятную неловкость за свое поведение:
– Мне очень приятно слышать твое молчание. Я могу слушать его вечно, но все же будет приятнее, если ты что-нибудь скажешь… Добрый вечер, София…
– А-а-э, здравствуйте… Вас так плохо слышно,– слукавила она, сморщив рожицу от неловкости.– Добрый вечер, Алекс… Я вот… решила вам позвонить…
– Я очень рад, что ты позвонила…
– Я вас не отвлекаю?– перебила она.
– Ты меня всегда отвлекаешь,– снова улыбнулся в трубку Алекс.– Я вот сижу, читаю новый контракт и не могу сосредоточиться, потому что думаю о тебе.
– Не преувеличивайте,– смутилась девушка.– Но в любом случае, я хотела вас отвлечь… То есть…
София стала дирижировать себе рукой, подыскивая правильные слова, чтобы пригласить его на встречу, но так, чтобы он не решил, что она скучает по нему.
– Я чувствую, что ты хочешь мне что-то сказать?– догадливо проговорил Алекс, желая услышать это от Софии.
– Да… Я сегодня…– она раздраженно вздохнула от собственной неуклюжести и, наконец, сказала все своими словами.– Сегодня у меня свободный вечер, и я приму любое ваше приглашение…
Несколько секунд молчания Ахматова привели Софию в замешательство.
– Я буду через двадцать минут,– неожиданно воодушевленно прозвучало в трубке.
