Алексей Анатольев
Чужой
16. Семейство ожидает прибавления
– Я очень рад! Ребёночка вам надо! И мы с Миленой будем помогать вам троим! Очень вы меня обрадовали! – Евгений поочерёдно обнял и поцеловал Мэгги, Сашу и Ирину. Все пятеро внешне были очень рады. Милена, надевая китель с майорскими погонами, сказала, что Мэгги и Ирине надо оформить гражданство РФ, пообещав посодействовать. Ирина ответила, что ей будет достаточно вида на жительство, а дочери, разумеется, надо стать гражданкой России и активно освоить русский.
– Я уже много понимаю и много говорю! – похвасталась Мэгги.
– В данном случае правильно будет «многое» вместо «много», – поправил её Саша.
Ирина предложила Евгению и Милене съездить на отдых в Крым и остановиться в том доме в Евпатории. Они пообещали, но не смогли даже приблизительно назвать месяц, когда их совместный отдых стает возможным.
Поскольку Мэгги теперь требовалось каждый день совершать пешие прогулки, втроём они поехали на целый день на ВДНХ и там гуляли, отвлекаясь на еду, отлично пообедали в итальянском ресторане. Мэгги присела на каменный парапет у фонтана, но потом спохватилась и встала:
– Россия холодная страна, поэтому здесь сидеть на камне рискованно. Извините.
– Здоровым людям можно, не бойся, – успокоила её мать. А Саша вспомнил очень полезную информацию:
– Я расскажу вам интересное правило, когда в нашей прохладной полосе можно садиться на камень и когда нельзя. Оно связано с языками и применимо к тем, кто знает, по крайней мере, русский, английский, французский и даже греческий.
– Очень интересно! Расскажи подробнее! – Мэгги и Ирина заинтересовались.
– Так вот, если в названии месяца есть звук и буква «Р» или «R», тогда сидеть на камне не стоит. Если же нет и вы здоровы, тогда можно, но смотрите сами по погоде и по ощущениям. Следовательно, у нас допустимо садиться на камни в мае, июне, июле, августе.
Мэгги и Ирина стали негромко перебирать названия месяцев на трёх знакомых им языках, потом Мэгги похвасталась, что уже знает все месяцы по-русски.
– Кто тебе это рассказал? – спросила Ирина зятя.
– Даже не помню, кажется, папа. Но в Греции, возможно, к этому списку следует добавить ещё апрель и сентябрь, а может быть, и октябрь.
– Не везде. В Салониках лучше придерживаться правила без «Р», а вот на юге можно, как ты сказал. По крайней мере, лично мне так кажется. Дочери я ни за что не разрешу сидеть в Салониках на камне в октябре. А в Питере, на мой взгляд, лучше никогда не садиться на камни, даже в летнюю жару, потому что там сырость ужасная.
Между тем вид на жительство для Ирины и российское гражданство для Мэгги были оформлены. Мэгги в новом российском паспорте была названа Маргаритой Парфёновой.
– Интересная у тебя, а теперь и у меня, фамилия, – сказала новоиспечённая гражданка России мужу. – Что она означает?
– Никогда не интересовался.
И тут им помогла Ирина:
– Ваша общая фамилия тоже греческого происхождения. Есть слово «παρθενιος», оно означает «pure, virtuous». Как это по-русски?
– «Чистый, непорочный». Очень интересно! Вот уж не думал!
– Отличная теперь у меня фамилия. Даже, пожалуй, лучше Закинтину (Ζακυνθινου), – Мэгги написала на вынутом из почтового ящика рекламном листке свою девичью фамилию по-гречески, пояснив, что покойный отец, этнический грек, носил фамилию Ζακυνθινος.
– А по-русски новую фамилию по памяти написать сможешь? – спросила её мать.
– Я постараюсь. – Мэгги высунула слегка язык, напряглась, покраснела, засопела и вытерла рукой нос, а потом крупно написала: «ПАНФЕРОВА». Потом расслабилась, снова вытерла нос и вопросительно посмотрела на мужа.
– Две буквы переставила и «е» вместо «ё» написала. Но мне где-то попадалась именно фамилия Панфёров. Новые правила рекомендуют писать букву «ё», но большинство её не пишет. Мы привыкли не пользоваться этой буквой. Напиши снова и правильно!
– Ну и вредный же ты! Беременную жену мучаешь! Но я напишу, только подумаю.
Она закрыла глаза и что-то шептала, сопела и вытирала нос, после чего быстро написала: «ПАРФЁНОВА».
– Молодец! – Саша поцеловал Мэгги. – Теперь запомни. Почему когда ты напрягаешься, у тебя из носа течёт?
– Не могу объяснить, но так со школы началось, первые два класса учёбы я постоянно платочек наготове держала. Я потом весь чистый бумажный лист испишу словами «Маргарита Парфёнова», чтобы уметь чётко называть себя. Обещаю. Пожалуйста, объясни нам с мамой, почему русские не пользуются буквой «Ё».
– Она появилась в нашем алфавите только в XIX веке, а раньше в литературном языке этот звук обозначался буквами iо.
– Потрясающе! Оказывается, ваш алфавит сравнительно недавно обновился. Греческий и латинский ни разу не обновлялись!
– Это не так. У вас тоже были изменения: буква «β» стала читаться по-другому. В латинский добавили буквы «w» и «u». А русский алфавит в 1918 году сократился на пять букв.
Евгений и Милена сообщили, что проблема их совместного отпуска улажена, и они через три дня улетят в Крым на целых четыре недели. Саша передал им комплект ключей. Потом они часто звонили и каждый раз выражали восторг по поводу своего роскошного отдыха. Евпатория им очень понравилась, они съездили в Севастополь дважды, а в Ялту ни разу. Когда они вернулись в Москву, Мэгги уже со дня на день ожидала схваток и начала родов. Она очень переживала и тревожилась по поводу каждой мелочи, рассматривала себя в зеркале и часто спрашивала мужа:
– Сашка, не превращаюсь ли я в уродину? Ужас что с моей мордой делается! Я от этого с ума могу сойти. Такую целовать противно! Никогда не думала, что женщины так дурнеют от беременности. Я стану жутко страшной, ты меня бросишь. Вот чего я боюсь!
Саша успокаивал её как мог:
– Это временные явления! Твой организм работает в усиленном режиме.
– Почему мужчины не беременеют и не рожают? Почему всё на бедных женщин свалили? Какие же вы все эгоисты! Вон ты какой гладенький! За что нам такое? Сашка, только скажи честно, не противна ли я тебе? Я чувствую, что во мне уже живёт другой человечек! Он уже хулиганит и делает маме больно. Скоро он захочет выйти на свет божий!
17. Алексей Александрович
Под утро в дождливый день Мэгги сильно толкнула мужа, и Саша всё мгновенно понял. Вдвоём с Ириной они одели Мэгги и повезли в родильный дом. Некоторое время ждали в коридоре, потом вышла молодая врач с усталым и потным лицом и сказала:
– Радуйтесь, крупный мальчишка, уж очень громко закричал, это хорошо. Теперь уезжайте домой. У Риточки телефон, она сама вам позвонит.
– Спасибо! – хором прокричали отец и бабушка крикуна. Саша позвонил Евгению, тот уже был на работе и кратко сказал:
– Ура! Остальное вечером.
Мэгги позвонила поздно и сказала, что немного пришла в себя, малыш сопит и сосёт из матери молоко как пылесос, все системы жизнеобеспечения у него нормально заработали, еле успевают менять пелёнки, а на кого он похож, пока непонятно.
Саша и Ирина занялись выбором имени. Оба сразу согласились, что имя должно быть нормальным для России и для Греции, поэтому желательно выбрать нечто совместимое для обоих народов и понятное на слух. В конце концов остановились на Алексее, он же Αλεξις. Приятели и родные зовут Алексеев Лёшами, Лёшками, Лёхами, Алексами, пояснил Саша тёще. Позвонили молодой маме и спросили её мнение. Мэгги ответила, что у неё «в голове такой вариант изучался, поэтому давайте запишем Алексеем. В России он будет Лёшей, в Греции Алексисом».
– Алексей Александрович – звучит даже торжественно, – сказала пасынку Милена.
Вчетвером встретили Мэгги с младенцем, которого Саша сразу понёс к машине. Тот открыл глаза, потом молча смотрел на незнакомого и негромко закряхтел. Начались суровые будни бесконечных хлопот вокруг младенца. Саша с тёщей съездили и зарегистрировали младенца как договорились. Ирина и Мэгги в разговорах долго не могли определиться, называть ли его Алекс, Алексис или Лёша, но потом выбрали русский вариант. В целом ребёнок рос здоровым, преодолевая трудности первого года.
Когда Лёше было уже почти 11 месяцев, Мэгги и Ирина решили поехать с ним в Евпаторию. Взяли отдельное купе в вагоне СВ с туалетом рядом, Саша и Милена их усадили. Поезд прибыл в Евпаторию с опозданием. В последующем звонке и многочисленных СМС на английском и русском Мэгги рассказывала, как они живут, что происходит с малышом. Собственно говоря, ничего особенного с ним не происходило. Он набирал вес и пробовал ходить, потом стал произносить простые слова. Ирина полностью освоилась в Евпатории и нашла понимание с гречанками, торгующими на местном рынке, которые привозили им продукты прямо к дому. Она рассказала зятю, что удивилась тому, как они сумели сохранить язык предков, хотя в изрядно искажённом виде, но тем не менее никто из местных евпаторийских греков не знал и не горел желанием выучить греческие буквы. Они помнили своё греческое происхождение, но в душе считали себя русскими точно так же, как до весны 2014 года считали себя украинцами. Тем не менее свою историческую родину они уважали. Их двойственный конформизм удивил Мэгги и её мать.
По возможности они втроём ходили на пляж и там гуляли. Вначале Лёша отнёсся к морю очень спокойно, потому что он ещё не мог проникнуться морской стихией и не замечал её. Но он сразу, как только представилась такая возможность, проявил бесстрашие и прямо в одежде и обуви отправился в море. Войдя в воду, Лёша сел на дно и оказался на мокром песке, что его очень развеселило. Бдительные мать и бабушка помчались за ним, не успев разуться, и вынесли юного проказника на берег, что ему не понравилось. Они разволновались и причитали над ним, опасаясь простуды и инфекции, однако всё обошлось.
Оставшись один в квартире, Саша часто посещал родителей и размышлял, вернутся ли жена и тёща к попыткам реализации своих шпионских замыслов. Обязательно вернутся, решил он. К ним в помощь приедут опытные диверсанты со взрывчаткой, и как ему тогда поступить? Сдать их всех сразу? Но диверсанты могут при первом подозрении убить его. Тогда лучше пусть займутся подготовкой к диверсии, а он позвонит в ФСБ. Он купил дешёвый мобильник с левой SIM-картой и записал на неё телефоны ФСБ в Республике Крым.
Хорошо бы поехать в Крым и там на месте понаблюдать за матерью и дочкой. Но как это сделать, не вызывая подозрений? И тут Саше помогла Ирина. Она позвонила ему:
– Сашка, у нас тут с Лёшенькой и Мэгги всё хорошо, но мне хотелось бы отдохнуть от хлопот и некоторое время пожить одной. Снова ноет сломанная нога. Не сможешь ли ты приехать сюда, а я улечу в Москву и потом на два-три месяца в Грецию?
– Я согласен, – ответил Саша, быстро собрался, купил авиабилет и через четыре дня уже был в евпаторийском доме. Лёша с удивлением и без страха рассматривал незнакомого дядю, потом послушался маму, которая сказала:
– Не бойся, это твой папа. – Мэгги говорила эти слова по-русски и по-гречески. – Надеюсь, ты не против, чтобы наш сын сразу начал говорить на двух языках?
– Я это одобряю! Потом по возможности пораньше прибавим к ним и английский с французским. Ну, Лёшка, иди ко мне!
Лёша ухватил отца за протянутый палец и засмеялся. Мэгги и Ирина всполошились:
– А ты руки вымыл?
– Обижаете! Самым тщательным образом, даже губкой потёр. Ритка, я вижу и слышу, что ты уже прилично чешешь по-русски.
– Пока не всё понимаю. На рынке меня спросили: «А нафига?», и я растерялась, а это оказалось разговорным вариантом «зачем». Мама от меня даже опережает. Одной торговке она сказала, что у той «крыша поехала, если за такую ягоду столько просить».
– Ирина, а ты, как мне кажется, до сих пор не пробовала местные ванны и грязь на ногу?
– Да ну их… Разве поможет?
– Надо прежде всего попробовать, а там увидим. Возьми у врача направление на платные ванны. Давай я сам в интернете всё найду и запишу тебя к врачу.
Саша нашёл врача и оплатил консультацию. Ирина вернулась довольная:
– Сашка, большое спасибо за умную рекомендацию. Я уже сходила на грязевую процедуру. Ноге сразу стало приятно.
Лёша сделал первое в своей жизни открытие. Указав на Мэгги, он произнёс «ма-ма», потом указал на Ирину и сказал чётко «ба-ба», а отца схватил за руку и сказал «па-па». Все обрадовались и стали целовать малыша, а Саша сказал:
– У Лёши теперь в головке есть на каждого из нас отдельный файл. Мы опознаны и идентифицированы. Он меня восхищает! Ой, скорее его на горшок!
Почти успели, но всё же пришлось вымыть пол.
Ирина стала исправно ходить на грязевые ванны для ног и не раз говорила, что её зять умница и всё знает. Саша и Мэгги договорились целый день стараться говорить лишь по-русски, а на следующий день только по-гречески, незнакомые слова писать крупно и объяснять значение. Процесс освоения родных языков мужа и жены заметно ускорился.
Два месяца грязевых ванн дали прекрасный результат, нога Ирины совершенно не болела. Теперь всё же надо слетать в Грецию, решила она. Саша изучил расписание рейсов и предложил сначала лететь в Ростов-на-Дону, это займёт около часа, а оттуда в Салоники, это всё же ближе, чем из Москвы. Ирина согласилась. Быстро оформили билеты, и день спустя после вылета из Симферополя Ирина уже позвонила дочери и зятю из родного дома в Салониках. Она сообщила, что собирается проинспектировать отель дочери и пожить в нём хотя бы неделю. Потом она звонила из отеля и организовала разговор дочери с управляющим, который подробно доложил хозяйке обо всех проблемах, после чего Ирина с согласия Мэгги сказала управляющему, что он строго предупреждён и рискует быть уволенным. Саша, Мэгги и их сын улетели в Москву.
18. Откровенный разговор
– Извини, что вмешиваюсь, но я как муж обязан помогать тебе во всём, – начал издалека Саша. – Почему бы твоей маме не стать временной управляющей отелем? Или ты не хочешь посвящать её в некоторые тонкости?
Мэгги заметно замялась и не знала, что ответить.
– Или у Ирины есть какие-то другие обязательства, которые она должна выполнить? Кому и что она обязалась сделать? – Саша упорно наседал на жену, а она густо покраснела и молчала. Тут Лёша чётко сказал: «пи-пи». Мэгги ушла с сыном. Когда они вернулись в комнату, где Лёша снова занялся игрушечным автомобильчиком, Саша повторил свой вопрос, но Мэгги упорно отмалчивалась.
– Тогда я скажу тебе прямо. Вы обе не оставили мысль о диверсии у опоры моста. К вам, скорее всего, приедут специалисты, то есть крепкие парни со специальным снаряжением и взрывчаткой. Возможно, вы с ними встретитесь не здесь, а ближе к месту преступления. Вы обеспечите им наземное прикрытие, а они полезут в воду и потом подорвут опоры на расстоянии или как там, дистанционно. Не молчи, скажи что-нибудь!
– Сашка, очень прошу не паниковать и понять, что у нас есть возможность заработать бешеные деньги! Ты даже представить себе не можешь, о какой сумме идёт речь!
– Думаю, миллионов сто пятьдесят евро.
– Двести пятьдесят миллионов долларов! Уже заплатили один миллион.
– Неужели ты и моя тёща, которая очень здорово разбирается во многих сторонах жизни, неужели вы обе не понимаете, что никто вам этих денег не заплатит?
– Почему ты так считаешь?
– Допустим, вы устроите взрыв, но вас тут же убьют либо те самые диверсанты, либо застрелят пограничники или эфэсбэшники при вашем сопротивлении при задержании. Далее, допустим, вас арестуют живыми, и тогда следствие и суд, а потом строгий режим в колонии лет на 20 или пожизненно.
– Почему обязательно арестуют? У нас всё продумано.
– Такое продумать невозможно. Скорее всего, вас схватят при обнаружении в опасной близости к мосту. Ведь там есть запрещённая зона, куда нельзя входить. И подрывников схватят живыми. Ты надолго застрянешь в тюрьме, где подхватишь вшей или какую-нибудь заразу, станешь курить всякую дешёвую дрянь и пить палёную водку, а если доживёшь до освобождения, ни в России, ни в Греции тебе не выжить, потому что ты будешь неспособной к нормальной жизни, превратишься в грязную, вшивую, сопливую и больную алкоголичку и докатишься до выпрашивания подаяния на улицах. У тебя муж и сын, но после задержания ты всего лишишься. О чём думали вы обе, обещая выполнить невыполнимое?
Мэгги сидела молча. Она была потрясена страшной перспективой превратиться в заключённую.
– Но я мать с маленьким ребёнком, и мне много не присудят.
– Срок зависит от тяжести преступления. В вашем случае вы обе получите много. Ирина в тюрьме долго не выдержит, она там вскоре умрёт или покончит с собой. Ты останешься одна во враждебном мире. Я как законопослушный гражданин оформлю развод. Видимо, какие-то чрезвычайные обстоятельства заставили вас обеих ввязаться в жуткую авантюру.
– Сашка, я всё поняла, спасибо за разъяснение. Расскажу честно всю нашу историю. Нас обеих вынудили, и всё из-за меня. У меня в отеле отдыхал один немец, который с первого дня стал приставать и даже хватал за грудь, щипал за попку и совал руку под юбку.
– Надо было вызвать полицию и выселить его!
– Легко сказать! Ты не знаешь греческой специфики. В Греции туристы из Германии очень уважаемы, хотя среди них много пьяниц и насильников. Наша полиция почти всегда защищает туристов из Германии, Великобритании и некоторых других богатых стран. Так вот, тот самый немец однажды пристал и стал раздевать меня, предварительно заманив в номер под предлогом неожиданно засорившегося унитаза и, как это… грубое слово, короче, этого самого, ты понял, плавающего наверху и падающего на пол санузла. Он был так убедителен! Я была наивной дурой и поверила. Хотя он был пьяный, потому что к вечеру всегда напивался. В номере он сразу запер дверь, потом быстро раздел меня и попытался уложить на кровать, но я успела схватить что-то попавшееся под руку и ударила его. Это оказалась тяжёлая пепельница. Я попала в его голову! Он сразу умер. Крови было мало. Я вызвала полицию и всё объяснила. Потом приехала мама. К нам обратился некий сотрудник генконсульства Германии в Фесс…, ой, в Салониках. Он прямо сказал, что уладить случившееся и избежать суда можно только нашим согласием поработать на Германию и НАТО. К тому же мы, как он пообещал, ещё и отлично заработаем. Что конкретно надо сделать, мы узнали позже от другого человека. Он уверял, что выполнение задания послужит укреплению мира во всём мире и особенно в Европе. Мы подписались под каким-то документом на греческом и немецком. Копию документа нам не дали, хотя мама вначале настаивала. Если мы откажемся от выполнения взятых обязательств, нас обеих, пардон, обоих,…
– Нет, вначале ты правильно сказала: «обеих». Продолжай!
– Так вот, тогда нас обеих убьют, чтобы никто ничего не узнал.
– Понятно. Вас загнали в ловушку. Но выход можно найти. Только надлежит действовать осторожно. За твоей мамой наверняка следят, и разговоры по её смартфону записываются. Возможно, после смерти того немца у вас не было иного выбора. Но теперь мне примерно ясно, что делать. Да не реви ты! Смой сопли и умой лицо! Иди и приведи себя в порядок. Потом продолжим.
Мэгги ушла, долго возилась в совмещённом санузле, откуда крикнула:
– У меня от нервов даже проблема с кишечником!
«Тоже мне диверсантка! Она бы там заставила всех зажимать носы», – подумал Саша.
…Ну, ты меня слушаешь? Первым делом позвони маме и скажи, что тебе надо срочно лечь в больницу прооперироваться, поскольку у тебя, мол, проблемы с сердцем.
– Мама услышит такое и очень перепугается!
– Ничего не поделаешь, её волнение и испуг должны быть натуральными. Потом мы втроём пойдём в управление ФСБ в Симферополе или в Москве, где вы обе всё расскажете. Далее, вы поможете задержать диверсантов сразу после их приезда. Вот и всё! Вас не арестуют и даже могут наградить.
– А как же убийство немца?
– В создавшихся условиях после обнародования истории с подписанием документа и навязанных вам обязательств Германия не решится требовать выдачи вас, поскольку Ирина вообще не при чём, а ты в состоянии аффекта убила насильника. Да если бы ты тогда согласилась признать вину, тебе наверняка дали бы небольшой срок! Отсидела бы и была чиста перед совестью и законом. Теперь в Грецию и вообще за границу вам лучше никогда не ездить. Дом и отель можно попытаться продать, если такое позволит законодательство Греции. Причём наверняка придётся продать дёшево. Но вы обе останетесь живы и избежите тюрьмы. Русские тюрьмы ужасны.
– Но мы потеряем много денег, и больше всего мне жаль два дома, мой и мамин, а также мой отель. Ты мне всё хорошо объяснил, я позвоню маме.
– Говори с мамой только по-гречески, а то решат, что я на тебя оказываю давление. А что насчёт потерь, в твоей ситуации они неизбежны. Если мама прилетит сюда, за ней, скорее всего, кто-то будет следить, тот человек прилетит тем же рейсом, но я надеюсь, что ФСБ его вычислит и обезвредит. У них такое налажено. У тебя по-прежнему волнение в голосе и прерывистое дыхание, это то, что надо, звони маме немедленно!
– Сначала нос в порядок приведу! Ой, уже капает из носа! Кошмар!
– Отставить нос! Прежде всего поговори с мамой! Смачное сопение будет слышно во всей Греции и запишется теми, кто подслушивает твою маму. Ну?
Мэгги набрала телефон матери, долго ждала и всхлипывала, потом Ирина ответила:
– Рада слышать твой голос, Мэгги. Надеюсь, у вас всё отлично?
– Нет, мамочка, всё плохо! – Мэгги зарыдала.
Был слышен удар нетяжёлого твёрдого тела, которое упало, очевидно, на пол. Потом прозвучал резко изменившийся голос Ирины:
– Я смартфон уронила, но он, кажется пока цел. Расскажи, что там у вас. Я ищу таблетку и сейчас её проглочу, она быстро действует. Ну, кто там у вас болен?
– Я, мамочка! У меня подозревают серьёзную проблему с сердцем, мне надо лечь в больницу, и потом прооперироваться. Я боюсь!
– Во-первых, без паники! Что Сашка думает? Передай ему трубку!
Мэгги убежала в совмещённый санузел.
– Ирина, здравствуй! Рите что-то в последнее время нехорошо, я советую согласиться на операцию. Милена нашла нам высококлассного специалиста-кардиолога, он же будет оперировать Риту. Больница просит её как можно поскорее приехать на детальное обследование. Мэгги очень переживает.
– Во-вторых, я постараюсь поскорее прилететь к вам! Сашка, скоро ты меня встретишь! Мэгги, держись! А Лёшка как?
– Ему всё нипочём! Новые штанишки умудрился порвать, всего полтора месяца в них проходил, щенка хотел в дом притащить, но мы не позволили, он немного поревел. Щенок не уличный, Лёшка увёл его у соседей. Они сами рады отдать щенка нам, но нам собака ни к чему. Уж очень наш сынок шустрый, сам ест и иногда роняет тарелки и чашки, в целом обычные проблемы роста.
– Я позвоню перед вылетом и сообщу номер рейса.
Через два часа новый звонок из Салоник:
– У меня уже есть билет, рейс номер ******, остальное найдёте в интернете. Прилечу сегодня почти в полночь.
– Сашка, мне перед мамой неудобно! Я наврала! – Мэгги жалобно смотрела на мужа.
– Всё мелочи по сравнению с тем, что вы планировали. Я должен спасти вас обеих.
– Я останусь дома, а ты поедешь в аэропорт. Кстати, проверь куда мама прилетает.
Саша быстро нашёл: посадка в аэропорту Домодедово, он трижды на разных сайтах проверил расписание прилётов в аэропорту. В Домодедово он приехал за полчаса до расчётного времени посадки, и оказалось, что посадка совершится примерно на 15 минут раньше из-за сильного попутного ветра. Ирина буквально бегом спустилась по трапу, стремительно прошла паспортный и таможенный контроль, потому что при себе имела лишь небольшой чемоданчик. Выйдя в большой зал для прибывших пассажиров, она сразу узнала Сашу, чмокнула зятя в щёку и сразу спросила:
– Что, ей в самом деле очень плохо?
– Я бы так не сказал, и вообще не надо настраиваться на плохое. Хотя есть одна очень серьёзная проблема. Поговорим в машине. Пожалуйста, отключи телефон! Я подозреваю, что сейчас за нами следят.
– Что ты такое говоришь, Сашка?! Кому нужна старая гречанка, прилетевшая к больной дочери? Я никого в России ничем не задела.
– Можно мне говорить прямо? Я ведь всё знаю, и мои подозрения подтвердились, Мэгги уже во всём призналась.
– В таком случае, видимо, Мэгги не больна, а арестована? И теперь ты меня выманил, чтобы меня арестовали и пытали в подвале КГБ? Что же, ради дочери я готова ко всему.
– Моя жена не арестована и ждёт свою маму дома, она здорова. Я намерен спасти не только жену, но и свою тёщу, чтобы её не арестовали. С Лёшкой всё в порядке, он разбил тарелку и облил соком новую футболку. Растёт, короче говоря.
– Теперь я всё поняла. Но ты должен знать, что меня и Мэгги могут убить и в Греции, и в России. Ты можешь предложить какой-то безопасный путь решения нашей проблемы?
– Могу. Мы втроём поедем в управление ФБС и всё расскажем. Потом вы обе поможете задержать диверсантов, поскольку не сомневаюсь, что вы сами не сможете прикрепить к опорам моста взрывные устройства.
– Ты уже некоторые детали знаешь! Но мы обе соучастницы преступления!
– Преступление ещё не совершено. Необходимо поскорее его предотвратить. Вы перестанете быть соучастницами и перейдёте на противоположную сторону.
– Я не против. Я ведь всё подписала ради дочери. Я не хотела, чтобы её осудили.
– Ритка поступила правильно, она защищалась, её даже могли бы оправдать. Правда, я не знаю, как там в Греции, оправдывают ли женщину, отбивавшуюся от насильника.
– Я тоже не знаю. В жизни не приходилось драться с насильниками. Однажды я сразу уступила и отдалась, до драки не дошло.
– Вам обеим первым делом надо было поинтересоваться уголовным кодексом Греции. Наглые немцы взяли испуганную девушку и её растерянную мать на испуг.
В машине наступила тишина, Ирина что-то негромко шептала, видимо, молитву. Потом спросила:
– Что, скоро приедем?
– Да, осталось немного. Давай дома ни о чём не говорить и сразу спать. Оставим всё на завтра.
– Пусть так. Ты меня немного успокоил.
Саша припарковался, вышел и сразу стал осматриваться. Недалеко от арки, от которой до их подъезда было примерно метров пятьдесят, припарковывался чёрный внедорожник. Саша быстро его сфотографировал, внедорожник уехал. Никто из него не выходил.
Дома Мэгги и Ирина молча поцеловались, и потом через несколько минут Ирина пошла принять душ. Помыли и уложили спать Лёшу. Приняли душ сначала Мэгги, потом Ирина и Саша. Всё в квартире затихло. Но Саша не мог долго заснуть и слышал, как ворочаются обе женщины. Потом Ирина встала, тихо зашла в спальню супругов, надела халат дочери и вышла в коридор, не до конца закрыв входную дверь. Саша понял, что ей не терпится покурить. Вернувшись, Ирина снова почистила зубы и легла спать. «А она молодец, умеет мобилизовываться!» – подумал Саша. Он ожидал истерики в машине или дома.
