полная версия

Алексей Анатольев
Чужой

34. Марсель и Мадрид

Днём раньше Саша снова позвонил сестре:

– Оля, мы сейчас в окрестностях Парижа, где у нас свой дом. Мы поедем поездом в Мадрид, точное время приезда туда я тебе сообщу. Не могли бы мы встретиться в районе вокзала Аточа, если я правильно прочёл?

– Ой, брателло, мой дорогой Сашенька! Очень рада твоему звонку! Я одна приеду в Мадрид. У Хоакина аппендицит, завтра операция. Его мама присмотрит за сыном.

Выбор железной дороги не понравился Илоне и понравился Саше.

– Утомительно и неинтересно. Разве не так, признайся, Сашка!

– Жизнь вообще утомительное занятие, разве не так? – в тон ответил он ей.

– Я говорю конкретно, а ты бормочешь абстрактную белиберду!

Они стояли на платформе марсельского вокзала Сен Шарль (Saint-Charles) и озирались по сторонам. Нашли расписание отправлений и направление нужной им платформы.

– Итак, мы имеем в запасе 5 часов 13 минут. Нам надо поесть и погулять по набережной. Не расслабляемся!

– Вот что мне в тебе нравится, милый Сашенька, так это твоя собранность и умение обозначать приоритетность целей. Перед поисками ресторана…

– А чего его искать, вон там я вижу вывеску!

–…перед поисками ресторана сдадим чемоданы в камеру хранения.

Отлично поели в морском ресторане и на такси доехали до набережной. Они шли и смотрели по сторонам, громко комментируя увиденное.

– Узнаю соотечественников! – раздался громкий голос. Молодые мужчина и его спутница были основательно пьяны, с татуировками на руках и шее, они сидели за столиком и пили что-то спиртное. Женщина с вульгарной косметикой на немытом лице и грязью под наманикюренными ногтями поманила гостей:

– Присядьте! Мы нечасто встречаем русских. Раньше мы работали гидами в круизной компании и решили осесть в Марселе навсегда. Оба работали неделями без отдыха! Исплутаторы, …вашу мать! А теперь жильё есть, заработок есть, на выпивку хватает, неплохие шмотки покупаем очень дёшево. Житуха здесь просто рай в сравнении с Москвой. Не, Витюньчик, я разве неправду говорю? Ты чё, милок? Почему морду кривишь? Вкусно жрёшь, каждый день пьяный – чего ещё для счастья надо?

– Спасибо, ребята, у нас немного времени, мы просто недолго погулять хотим… Никогда раньше не подозревала что у счастья могут быть такие слагаемые. Сашуньчик, здесь просто обалденно! Только далеко от той улицы, где на углу мы из такси вышли, удаляться не стоит. Чувствуется, что это не чопорный Париж! Пойдём в сторону от того жуткого негра, он что-то предлагает купить! Ну и рожа!

Через три часа прогулки по нескончаемой набережной Илона сказала:

– Ножки устали, ням-ням хочется! Вон там чего? Подойдём?

Оказалось, что это японский ресторан.

– Вдарим по суськам? – предложил Саша.

– И сакэ закажем! – подхватила его мысль Илона.

Вдарили. Выпили. Прошли вперёд ещё примерно километр. Надо не спеша идти обратно, подумал Саша. Илона посмотрела на него и уловила его намерение. Оба молча пошли назад, потом поймали такси. На вокзале легко нашли свой поезд и вагон. Купе на двоих было тесновато. Два чемодана заняли немалое место на полу. Правда, можно было попытаться поднять их наверх, но ты сначала подними, потом сними! Кому это надо? Дотерпим до Мадрида. Они совсем забыли, что этот поезд довезёт их только до Барселоны, а там пересадка на поезд Барселона-Мадрид, билеты на который у них есть.

Пересечение границы между Францией и Испанией прошло незамеченным. Саша всё время смотрел в окно, и вдруг до него дошло, что все надписи уже не на французском, а вместо триколора с вертикальными полосами видны флаги жёлтого цвета с горизонтальными красными полосами сверху и снизу. Потом ещё несколько часов пути – и прибытие на вокзал Estació de França. Снова пересадка? Нет, оказалось, стоянка два часа. Что же, понятно, чем заняться. Ещё Ильф и Петров описали часто перекусывающих в пути. Наша парочка сбегала в некое заведение для проголодавшихся, вроде столовая, но хорошая уж очень. В Москве таких нет, а вот в Питере «Столовая № 1», пожалуй, ближе к барселонскому идеалу. Саша и Илона сделали единодушный вывод: каталонская паэлья в Барселоне – это нечто! Просто потрясающе и притом недорого. Далее – снова в путь, и вот они в Мадриде на вокзале Аточа. Выйдя на перрон, Саша сразу увидел Ольгу в обтягивающих брючках, подкрашенную под рыжеватую блондинку, то есть фактически под её натуральный цвет и в яркой футболочке, очень загорелую и с огромными серьгами. Они расцеловались. Потом Ольга посмотрела на Илону и с удивлением произнесла:

– Илона или Рита? Что-то, брателло, я в твоих жёнах запуталась.

– Я Илона! Рита умерла. Я новая жена Сашки. Мы ведь знакомы. Хочу обнять тебя.

– Извини, теперь я тебя узнала! Я запомнила тебя на пляже в Пальма-де-Майорка мокроволосой и босой. Оказывается, у тебя очень красивые черты лица!

– Ты тоже, Оленька, как и твой братец, оба красавчики.

Ольга назвала один ресторан, где можно вкусно и сравнительно недорого поесть. Взяли такси. В ресторане получилось так, что всё заказала сама Ольга, объявив, что заказанное им понравится. Супруги молча ели и слушали Ольгу, которая говорила быстро, вставляя словечки на кастильском языке, которым она, как показалось Саше и Илоне, вполне овладела на бытовом уровне. Ольга и говорила, и курила, ела мало и при этом много пила. Супругам досталось примерно менее четверти бутылки на двоих. Илона курила, много ела, мало пила и внимательно слушала пьяный трёп Ольги, глядя прямо в её глаза. Поев, расплатились. Саша интуитивно понял, что у сестры мало денег, и она была рада налопаться и выпить за чужой счёт, поэтому он всё оплатил. Ольгу покачивало. Сели в такси и назвали отель Soho Boutique Opera. Испанская мадам оказалась толстушкой с усами и необъятным бюстом, она отлично говорила на британском английском. Она поинтересовалась, «кто эта очаровательная пьяная сеньора», и Саша пояснил, что его сестра живёт в Испании и на ночлег в отеле не претендует. Неожиданно хихикнув, усатая толстушка вручила супругам магнитную карту отеля и дала им отлично изданную карту Мадрида на русском языке, сказав при этом:

– Добро пожаловать испанский столица!

Саша уложил спящую Ольгу на одну кровать, Илона рухнула на вторую. Саша погрузился в кресло. Илона пожаловалась на усталость:

– А ты, муженёк мой ненаглядный, всё видами из окна любовался! Да ты понимаешь, сколько времени и сил мы бы сэкономили, если бы полетели из Парижа прямо в Мадрид?!!

– Нет худа без добра! – ответил Саша. – Зато жирок растрясли!

– И больно много у меня этого жирка было? Ладно, переоденемся, здесь намного теплее, чем в Марселе и тем более в Париже. Ты тоже смени пропахший потом, как его там, худи на лёгкую футболочку. Словечко-то полуматерное! Кстати, как и фамилия Ибаньес. Обхихикаться до уссачки можно. Нет, не ту доставай, а вон за ней я вижу, которая с красным иероглифом, она на дне твоего чемодана. Да, именно эту! И брюки на шортики смени! Я же любимому мужу добра хочу, вот и советую. А Оленька пусть поспит. Мне она насквозь понятна. Она изменяет мужу, муж изменяет ей. Она по старой русской привычке выпивает, он её лупит. Она не помышляет вернуться в Россию, потому что здесь, как ей по-прежнему кажется, всё же лучше. Рада была повидаться с Олей. Вы оба жутко породистые, и я уверена, что всё благодаря твоим родителям. Ладно, оставим Ольгу и пойдём. Положи здесь на столик купюру в 20 евро для опохмела и напиши записку. Оля чрезмерно нахересилась. Я её понимаю и сочувствую. А херес просто прелесть как вкусен! Я сегодня сдержалась и надеюсь нахереситься как-нибудь в другой раз.

Две огромные паэльи на шипящих сковородах на деревянных подносах, каждая диаметром 30 сантиметров, и бутылка хереса – вот их «лёгкий перекус» в тот день. Ближе к вечеру – чудовищного диаметра пицца, одна на двоих и горячий чай с какими-то сладостями. Вскоре после полуночи они вернулись в отель. Ольга оставила записку: «Спасибо вам обоим! Простите, перепила. Созвонимся. Целую Сашеньку и Илошечку».

– Завтра культурная программа. В музей Прадо хочу!

– Я тоже туда хочу! Давай поищем!

– Завтра, всё завтра!

Входящий в стоимость завтрак типа шведского стола им понравился. Набрали разных вкуснейших колбасок, салатиков, кашу двух сортов – рисовую и овсяную, сок и кофе, круассаны, обильно полили оливковым маслом и с аппетитом съели. В Музее Прадо (Museo Nacional del Prado) провели четыре часа. Только вокруг сидящей статуи Веласкеса перед входом проторчали полчаса. Потрясающие крупногабаритные картины в изящных резных рамах демонстрируют, как выразилась Илона, утончённость испанского быта. Громче, чем следовало бы, Илона выражала своё восхищение и сказала, что «испанцы всё же великая нация, хотя у них до сих пор нет национальной идентичности и единого языка». Услышав эти слова, молодой невысокий испанец в чёрном худи с почти порнографическим рисунком на груди, короткими волосами и довольно длинной бородой подошёл к ним:

– Извините за вторжение в ваш разговор, я учился в Санкт-Петербурге и говорю по-русски. Меня зовут Педро. Испанцы – это одно, а каталонцы – совершенно другое, я каталонец, и я уверен, что рано или поздно мы добьёмся независимости. Поэтому хочу уточнить: в Испании нет единой нации, а Каталония – другая страна со своими приоритетами, у нас свой путь развития. И не стоит восхищаться мадридским Прадо, потому что в Санкт-Петербурге есть Эрмитаж. Вам не подобает завидовать.

– Речь не о зависти. Эрмитаж и мадридский Прадо одинаково нужны человечеству, и мы оба восхищаемся нашим и вашим музеями. Я мало знаю о Каталонии и убеждён, что вам надо мирно уживаться с остальной Испанией.

– Музей Прадо для меня чужой! Я здесь по работе и добровольно сюда ни за что не пришёл бы. Испанская культура чужда каталонской.

– Но это ваша личная позиция, которая нам чужда. Всего хорошего, синьор Педро!

– Ваши слова подтверждают моё мнение о том, что русские против независимости малых народов. Вы угнетаете татар, чеченцев и многих других! – и Педро быстро ушёл.

– Надо было сказать ему прямо, что он провокатор! – Разгорячённая Илона была недовольна недостаточно чёткой позицией Саши.

– Мы здесь туристы, надо быть предельно осторожными! Не кипятись!

Подумав и остыв, Илона признала, что осторожность не мешает.

Каждый день они проводили в прогулках по городу. Он настолько понравился обоим, что Илона предложила обдумать вопрос о покупке дома на побережье Испании:

– Конечно, жить в Мадриде постоянно мало радости, но приезжать сюда и любоваться его красотой мне очень бы хотелось. К тому же у тебя сестра в…она называла мне город…, нет, я должна вспомнить… Минуточку… Вальядолид!

– Я тоже не против. Но испанцы какие-то слишком шумные. Мне давно рассказывали о прелестях Португалии, там люди поспокойнее. Не попробовать ли нам снова сдать билеты до Москвы и полететь в Лиссабон?

– Ну, Сашка, ты такую идею подкинул! Даже растерялась. Давай её обдумаем и обсудим. Я очень мало знаю о Португалии: Васко да Гама, фаду, так называются португальские песни, а ещё Порту и портвейн, землетрясение XVIII века, нейтралитет в двух мировых войнах, первая в мире колониальная держава.

– Илка, ты уже немало знаешь, и теперь наши знания надо подкрепить поездкой. Я всё перечисленное тоже давно знаю плюс ещё то, что в португальском языке много шипящих.

– А посольство России там есть?

– Конечно! Я, как и ты, против посещения тех государств, с которыми Россия не имеет дипломатических отношений. Продолжим наслаждаться Мадридом и обсуждать поездку в Португалию, можно поездом, это тебе не из Парижа.

– Ну, смотри, Сашка! Если дорога меня снова разозлит, я напьюсь и всё тебе выскажу!

– Уже боюсь! Но мне кажется, что утомительным путешествие от Мадрида до Лиссабона не будет. Ты только посмотри, какая тут природа! Какой воздух! А в самолёте мы дышим чёрт знает чем! И при этом мы ведь туристы, куда нам спешить? Лови кайф! Не пожалеешь!

– Но если мне снова не понравится, тогда берегись!

35. Восхитительный Лиссабон

Основные достопримечательности Мадрида уже увидены, причём кое-что весьма поверхностно. Оба ищут свежих впечатлений. Поиски в интернете завершились оплатой онлайн купе на двоих с собственным санузлом в ночном поезде Мадрид-Лиссабон. Потом долго искали отель на 5 ночей и остановились на Novotel Lisbon 4 звезды без питания. Дороговато, конечно, по 260 евро за один билет на поезд, да и отель без завтрака. Комфорт поезда сразу оценила Илона, как только точно в 21.55 поезд отошёл от платформы вокзала Chamartin. Проверяющий билеты сказал Саше:

– N’oubliez pas le décalage horaire!

– J’ai vous compris, merci beaucoup! – ответил благодарный Саша.

– Сашка, следовательно, Португалия в другом часовом поясе? Я не знала этого.

– Я где-то читал, но забыл. Спасибо ему за напоминание. Ну как, сейчас или позже переведём часы назад на 1 час?

– Почему назад? А если надо переводить вперёд?

– Илка, именно назад!

– Ну, Сашулька, если ты ошибся, то купишь мне бутылку самого дорогого порту, а если ты прав, я куплю две, по одной на рыло.

Купе оказалось просто изумительным. Маленькое и очень компактное! В совмещённом санузле даже душ! Роскошь!

– Поздно, давай в душ по одному, он тесный.

– Сашка, сначала поедим. Я тут термос с горячим чаем припасла плюс кусок великолепнейшего хамона, вчера купленного на том рынке, где на площади красивая статуя мужика в доспехах и с бородой, и к нему упаковку очень вкусного хлеба.

– Разве ты голодна?

– Если не поедим, буду голодной. Но если ты не хочешь, сама всё сожру. Хотя можно чуть-чуть сейчас и остальное утром. Завтрака в поезде не будет.

Ночь прошла спокойно под приятное покачивание вагона. Утром снова сбегали в душ, доели хамон и прочее, а тут уже и прибытие на вокзал Santa Apolonia.Такси до отеля не доехало. Таксист объяснил, что придётся пройти немного вперёд и направо.

– Что за чертовщина! – возмутилась Илона, они вышли, рассчитавшись с водителем. Лиссабон встретил их настоящим пеклом. Дальше проезжая часть была покрыта крупной плиткой с красивыми узорами, на тротуарах тоже была плитка немного иного рисунка.

– Сашка, тут нам придётся почти везде ходить ногами. Просто грешно оставаться обутыми, – и Илона скинула с ног дешёвые кожаные шлёпки.

Отель оказался совсем рядом. Быстро разместились, плотно позавтракали в ресторане отеля, выпили бутылку вкусного порту и пошли на улицу. Саша посоветовал всё же обуться, так как неизвестно, как местные на это посмотрят и какое у них законодательство, а то упекут в тюрьму за бродяжничество.

– Не город, а вкусная конфетка в шикарном фантике! – несколько раз повторяла Илона. К е…матери Париж и Мадрид! Хочу здесь жить! Снова поедим и прежде всего выпьем!

От порту и жары обоих разморило. Илона выпила примерно три четверти бутылки, и её покачивало. Пришлось найти сквер и посидеть примерно час, потом там же у фонтана Илона умылась. Оба разулись и сложили обувь в пластиковый пакет, который взялся нести, разумеется, Саша. Тут же убедились, что до их босых ног никому нет дела. Выйдя из сквера, зашли в первое попавшееся кафе и взяли кофе с пирожками, внутри которых оказалась рыбная начинка. На вопрос официанта о добавлении коньяка в кофе Илона буркнула:

– I am drunk, that’s enough for me (я пьяна, с меня хватит).

Но на самом деле она уже не шаталась и выглядела нормально. Они бродили по покрытыми плитками улицам, поднимались и опускались на фуникулёрах, восхитились шикарным зданием оперного театра и удостоились разрешения заглянуть в фойе и даже в зрительный зал. Многочисленные мраморные памятники, всякие колоннады и обелиски, изумительные фасады старинных домов города, который ни разу не бомбили и не оккупировали иностранные войска, потрясающая еда, а потом и посещение пляжа, куда они добрались на такси – всё вместе взятое побудило обоих к мысли продать дома в Греции и купить дом где-нибудь возле Лиссабона.

– Но это надо ещё обсудить! Для начала нам нужен русско-португальский разговорник, – предложил Саша, однако Илона запротестовала:

– Ещё и португальский?! Да они все понимают английский!

– Ну, так уж и все! Не преувеличивай! Кстати, чем больше языков знаешь хотя бы поверхностно, тем лучше мозги работают.

– Впервые слышу такое! Сашка, не мели ерунду! У нас с тобой пока мозги в полном порядке. Кстати, ты знаешь хотя бы примерно численность населения Лиссабона?

– Примерно полмиллиона! В сравнении с Лондоном и Парижем это очень немного. Ещё один плюс за то, чтобы тут жить. А вон там вход в метро! Зайдём? Название станции – Rato. Готов спорить, что это имеет отношение к английскому «rat».

– Сашка, ты чё? Станция «Крысиная»? Да кто такое название позволит?

Спросили усатого контролёра на станции, оказалось: Саша прав.

– Ну, они тута ваще! Обалдеваю! Крыс не терплю, но хочу здесь жить! А куда поедем?

Выбрали станцию Terraio do Paço («Дворцовая площадь»). Вагон Илоне не понравился: маленький, а сам поезд короткий, всего четыре вагончика.

– Я бы не назвал короткий поезд недостатком. Какой город, такое и метро. Главное в том, что приличная европейская столица не мыслится без метро. Ты только посмотри, как тут красиво! Какая плитка! Какие рисунки! Теперь нам на пересадку.

– Ты так красноречиво хвалишь метро, а на пересадке нет эскалатора! Ножки устали!

– Надо было меньше пить, в отеле успеешь.

Вышли на Дворцовую площадь. Сразу бросилось в глаза её неповторимое великолепие.

– Сашуньчик, у них тут король или республика?

– Были короли, как полагается в приличных государствах, теперь республика.

– В США королей не было.

– Поэтому США нельзя причислить к приличным государствам. Монархия – непременный этап развития государства. Смотри, что на это табличке сказано: когда на площади во дворце жил король, она называлась Дворцовой, а потом король после землетрясения 1755 года переехал в другой дворец, и площадь переименовали в Коммерческую. Тут теперь министерства и рестораны. Ты только посмотри, какая красота!

– Вот что значит уклониться от мировых войн! Молодцы португашки! Лучше торговать, чем воевать. Они это блестяще доказали. Давай всё что можно обойдём, а потом поедим с чистой совестью… Сашка, тут девки потрясающе красивые! И мужчины на уровне! У меня даже дыхание учащённое. Вон сидят двое, я бы обоим дала.

– Я заметил ещё на вокзале одну восхитительную девушку, и потом мимо нас при регистрации в отеле прошла такая дева, что я чуть чувств не лишился.

Хождение медленным шагом по площади и внимательный осмотр каждого здания привлекли внимание местных, и один мужчина прямо поинтересовался, не потеряли ли туристы что-либо в этом месте.

– Нет, просто любуемся и прикидываем, где пообедать. Сашульчик, а если здесь?

Зашли, кафе-ресторан Martinho da Arcada работает с 1782 года.

– Я уже скоро чувств лишусь, надо же! В России тогда Екатерина Вторая правила, ещё Пушкин не родился. Здесь, и только здесь! Садись! Расслабимся. А вот и меню. Почитаем.

– Смотри, тут английский и испанский тоже. Ну, что первым делом?

– Для начала порту, он мне дико нравится, прелесть невероятная и потом приятный балдёж в башке. Обязательно закажем суп…Так… Так… А вот зелёный суп, как это? Кальдо?

– Caldo verde, – подсказал официант. – Very delicious.

– Потом надо рыбу, вот эту! Бакаляу, я правильно сказал?

Оказалось, что Саша выбрал треску с картофелем.

– И мне тоже такую же! – потребовала Илона. – Ещё хочу вот это мясное рагу одну порцию плюс одну пустую тарелку, чтобы нам не стукнуться лбами над горшочком с рагу. И кофе с какими-нибудь пирожками!

– Заметь, они пишут «о» и читают «у». Это часто встречается. А вот и порту! Как всегда, в чёрной непрозрачной бутылке. Заметь, и бумажных этикеток на бутылках с порту тоже нет. Фирменный знак. А аромат из бутылки какой! После аромата уже можно закусывать.

Быстро выпили бутылку, потом суп, треска и рагу тоже прошли на «ура».

– Сашка, жить в таком городе и при этом так вкусно кушать и с наслаждением напиваться потрясающим вином – это счастье! В Москве куплю самоучитель португальского!

От пирожка Илона отказалась, и он исчез в пасти мужа.

– Ух, переела! Зато недопила! Потом где-нибудь добавлю. Потрясающее место!

Прошлись под красивой аркой и далее пошли по Авенида де Либердаде (Avenida de Liberdade), то есть авеню Свободы. Дома были как на подбор красивы. Слева Илона заметила какой-то памятник:

– Сашка, там стоит лиссабонский мужик в пиджаке. Свернём? Кто это? Луис какой-то.

– Это Луиш де Камоэнш (Luis Vaz de Camões), самый знаменитый португальский поэт, типа нашего Пушкина, только жил он в XIII веке. Знаменитее его в Португалии среди писателей, кажется, никого не было. Мне не кажется это положительным, выглядит всё так, будто страна очень рано истощилась и духовно, и в финансовом отношении, и с точки зрения культуры. Гумилёв считал это утратой пассионарности.

– Думаю, что Гумилёв оказался прав. В этом, мне кажется, трагедия Португалии: всё в прошлом. И колониальная империя, и великие географические открытия, и поэты. Теперь португальцам остаётся лакать порту и предаваться воспоминаниям. Но они, по крайней мере, не должны быть заносчивыми.

Зашли в кафе и поели мороженое, снова по бокалу порту. Далее прямо, затем направо, и так до самого вечера. Ужинали в ресторане Casa de Linhares под звуки знаменитого фаду, оказавшегося для Илоны сильнодействующим наркотиком. Пела полноватая брюнетка, объективно красивая, но не для Саши. Илона много съела, выпила бутылку довольно крепкого порту, после чего неожиданно расплакалась и выпустила две сопли, чего давно не замечалось. Он тщательно вытер нос и лицо жены, помог ей встать и с трудом довёл её на такси. На другое утро Илона выглядела виноватой и избегала смотреть в лицо мужа. Они много гуляли и мало ели. Поужинали скромно и трезво.

Утром на третий день их лиссабонского тура с утра накрапывал дождик, но потом тучи исчезли, и солнце взяло реванш. Пригрело так, что в парке, название которого они так и не выяснили, оба опустили босые ноги в фонтан. Илона пожаловалась на «разгул аппетита», и поэтому завтрак был плотным, с бутылкой порту на двоих.

– Ничего, порту выветрится к вечеру, снова подзарядимся, – размечталась Илона.

– Ты рискуешь приобрести привычку напиваться ежедневно!

– А ты меня притормаживай! Я такая по натуре.

Вечером зашли в большое кафе. Увидев на вывеске слово fado, Саша сказал:

– Нам не сюда! Снова эти унылые песнопения!

Однако Илона запротестовала:

– Нет, тут будет тихо. Ты посмотри, как тут скромненько и даже бедно.

Они не знали, что по вечерам в кафе звучит самое тоскливое фадо. На сцене появились одетые во всё чёрное гитарист и аккордеонист. Вышла очень коротко остриженная певица со страдальческим выражением на крупноносом лице, тоже вся в чёрном и с шикарным жемчужным колье на худой шее. Её встретили овациями и воплями, и она сразу не то чтобы запела, а скорее завыла, как несчастная собачка. Так продолжалось около двух часов. Тоскливый репертуар снова побудил Илону заплакать и вылакать бутылку порту. Саша вытер ей нос двумя салфетками. От Илоны пахло мочой. В номере она рухнула на постель в чём была, так как раздеться и помыться была не в состоянии.

Утром следующего дня Илона встала, потянулась и принюхалась к себе, потом с отвращением сказала:

– Вчера из-за проклятого фаду я даже не разделась и не приняла душ! Теперь вся моя одежда воняет! Выбросим её!

Она посмотрелась в большое зеркало и буквально закричала:

– Ну и рожа! Как только меня в отель пустили?

Илона быстро разделась и засунула одежду, включая бельё, в большой пакет, куда предлагалось складывать вещи в стирку. В душе она долго чистила зубы и фыркала, плевалась, громоподобно сморкалась и даже прополоскала горло. Одевшись и сделав макияж, Илона сказала мужу:

– Никаких больше фаду! Теперь вечером лишь лёгкий перекус, и ещё надо каждый раз выяснять, не будет ли концерта фаду. Не понимаю, как они поют и слушают эту тоскливую музыку! Это у них, видите ли, жанр музыкальный такой! Больше на концерты фаду мы не ходим! Я и фаду несовместимы! Ты, надеюсь, не против? Найди на улице мусорный бак и выкинь всё, в чём я была на концерте. Ужас! Почему ты сам не ушёл и не увёл меня?

– Я смотрел и слушал безучастно, на меня фаду действует совсем иначе, я расслабился и даже задремал. Я видел, что с тобой творится, но не предположил, что у тебя такое сильное ощущение. Судя по запахам, ты вчера даже описалась.

– Признаюсь в этом, хотя мне очень стыдно перед тобой. Какой ужас! Допилась дура! Закапала джинсы соплями! Так опуститься за два концерта фаду! А ты у меня уникум, чурбан бесчувственный. Но для мужчины это хорошо. Мне вот интересна история возникновения жанра фаду, это потрясающая тема для психиатров. Изучают ли это явление в Португалии, и если да, то какие делают выводы? В Москве поищу информацию.

С трудом нашли прочный российский пакет, засунули в него резко пахнущий пакет отеля, а поиски мусорного бака отняли целых полчаса. В магазинчике на невообразимо узкой улочке купили две пары красивых женских шортиков с рисунками, рядом в другом заведении нашли две футболочки с точно такими же рисунками, красивое разноцветное бельё и целую упаковку женских трусиков. У них с собой были таблетки российских фирм от некоторых не очень серьёзных отклонений в организме, и Илона пришла в норму. Выпили кофе с рыбными пирожками, она навела макияж в туалете и принялась за мужа:

– Сашка, что ты у меня за тип? Может, ты искусственный? Фаду тебе пофиг. Более того, ты спокойно отнёсся к смерти Мэгги, потом смерть твоего собственного отца тебя никак не затронула, а ведь оба очень любили тебя! Неужели и в случае моей смерти ты тоже, не моргнув глазом, начнёшь искать новую пассию? Уж очень ты бесчувственный и меня пугаешь. Ты какой-то отчуждённый и ведёшь себя так, как инопланетянин, равнодушно изучающий людей. Единственное твоё ценное качество: в постели ты великолепен. Ты мне до сих пор непонятен.

– Принимай меня таким, каким я сложился к настоящему времени. Меня природа не наделила сентиментальностью, я и после похорон никогда не терял ни аппетит, ни сон.

Илона с удивлением уставилась на Сашу. Ему это понравилось, и он продолжил:

– А если говорить о фаду, причина возникновения этого жанра в том, что лучшее время для Португалии ушло. Португальцы первыми вышли в далёкие морские путешествия и начали эпоху великих географических открытий. Португалия стала первой колониальной империей. Теперь же здесь население немногочисленное, примерно столько же, сколько в Греции, перспектив на хорошую жизнь у португальцев нет, и поэтому они топят свою неустроенную и бесперспективную жизнь не только в порту, но и в заунывных фаду.

– Насчёт неустроенности жизни в Португалии не соглашусь. Прекрасный климат, прекрасное море, они могут очень много зарабатывать туризмом, как греки.

– Не забывай, что Греция никогда не порабощала другие народы, никогда не имела колоний. А тут потеря колоний, причём начиная с XIX века, я имею в виду Бразилию, и окончательно во второй половине двадцатого, это Африка, конкретно Мозамбик и Ангола плюс всякая мелочь типа Кабо Верде. Всё это сломало португальскую душу, и вот поэтому, как я считаю, теперь португальцы превратились в очень странный народ. Греция же, наоборот, имеет прекрасный повод радоваться, потому что стала независимой, поэтому она ликует, пляшет и поёт, а португальцам нечего веселиться. Греки не гордые, они зарабатывают туризмом, а португальцы, возможно, ещё не изжили в себе имперское величие, ты вспомни потрясающую Коммерческую, ранее Дворцовую площадь, она сохраняет незримый имперский дух и внешний стиль мощнейшей державы. Теперь же португальцы зарабатывают вином, бутылочной пробкой, фруктами и туризмом, что в совокупности и в отдельности как-то несолидно. Крупных промышленных предприятий в Португалии практически нет. А кушать-то хочется! Но для их мышления обхаживать иностранцев считается унизительным, хотя они сами себе не признаются в этом никогда. Наверняка тут много самоубийств. Потом посмотрю статистику. И ещё я заметил, что в Лиссабоне почти все курят. Я понял, что ни в коем случае ты не должна посещать Португалию без меня. Ты тут за три дня сопьёшься.

– Спасибо тебе за понимание моих душевных особенностей. В Португалии и Греции всё чудесно, но мне больше нравится Португалия! Надо только быть осмотрительнее. Слушать фаду и пить до отключки нас никто не заставляет. Да, мне здесь постоянно хочется закурить и выпить. Фаду меня угнетают и побуждают залить грусть алкоголем. Хотя, признаюсь, напиваться вкуснейшим порту жуть как приятно! В этом весь ужас этого пойла для меня. Сладенький порту приятно и опасно расслабляет, потом вырубает напрочь, а вот горький коньяк меня мобилизует до определённой дозы, потом наступает потеря контроля, и похмелье чуть более ощутимо. Предлагаю сегодня провести весь день где-нибудь среди зелени. Поищем в интернете. Надеюсь, что тут есть большие парки с ресторанами.

– Вот, смотри! В центре есть парк Эдуарда Седьмого, это в честь короля Великобритании, посетившего Лиссабон в 1903 году. Там и пообедать можно. Пойдём пешком? А завтра у нас вылет в Москву. Покрутимся недалеко и потом на метро в аэропорт.

– Нет, завтра до аэропорта хочу доехать в такси! Мы не нищие! Веди к Эдику Седьмому.

Чистый и ухоженный парк оказался отличным «местом для расслабона и медитации», по выражению Илоны. Обед из морепродуктов тоже был воспринят с радостью.

– Оказывается, не все в Лиссабоне упиваются фаду и порту. А парк этот очень позитивный и навевает отличное настроение. Пешее возвращение в отель осилишь?

– Да, запросто. Жаль, что завтра улетать. Город просто сказочный!

…На просторной кровати в номере Саша прикидывал:

– Продадим оба дома в Греции и потом купим дом где-то в пригороде Лиссабона. В Москве посмотрим цены. На побережье не стоит, слишком ветрено. Хорошо, что твои родители уже не хотят никуда ездить, а Милене и Феликсу мы объясним смену настроений. Португалия всё же прохладнее Греции, потому что океан никогда не нагревается так, как Средиземное и соседние моря, и к тому же мы не молодеем, скоро нам там станет нестерпимо жарко. Ой, ты, кажется, спишь? Бедненькая, устала.

– А? Ты чё? Угомонись. Давай спать.

Но вскоре Илона проснулась и поняла, что не заснёт до утра. Она не без сожаления отметила, что все упрёки в адрес Саши по поводу его бесчувственности нисколько его не смущают и не возмущают, даже из-за «чурбана» не обиделся. Хорошо ли всё это? Она решила, что в целом такая реакция мужа, точнее, отсутствие в нём нормальной человеческой реакции на её острые критические выпады выглядит странно.