Алексей Анатольев
Чужой
29. Илона выздоравливает
Когда Саша проснулся, Мэгги сразу же стала набирать номер Илоны и попыталась поговорить с ней:
– Илочка, привет, это Рита! Как ты? Нет, ты не спеши, старайся говорить спокойно и не задерживай дыхание. Что значит «не получается»? Не волнуйся, это контузия. Она обязательно пройдёт. Есть специальные методы лечения. Ещё я читала, что при заикании полезно петь, ты попробуй. А рука не болит? Тупо ноет? Ну, такое нормально при переломе. Нет, Илка, мы в полном порядке, мы с Сашкой удивительно легко отделались. Лёшенька? А что ему делается, он здоров, очередную чашку разбил и кроссовки умудрился за месяц порвать до дыр в пальцах. Это я виновата, надо было покупать на размер больше, я купила без него. Не волнуйся, я сама буду искать для тебя специалиста по заиканию. Скажи, как твоя фамилия. Сашка, как наша фамилия? Разве Илка наша однофамилица? Или ты успел дать ей свою фамилию?
– Нет, дай мне окончательно проснуться и сбегать в туалет.
Он написал на листке крупно русскими буквами
ПАРФЁНОВ ПАНФЁРОВА
– Видишь, «Р» и «Н» поменялись местами. У неё другая фамилия.
– Но очень похожая на твою! Если бы вы поженились, она могла бы не менять фамилию.
– Я так далеко не заглядывал. Итак, как ты думаешь, восстановится ли рука Илки или она станет калекой?
– Пока неясно. Не сомневаюсь, что Илку больше тревожит заикание. Утешает пока лишь то, что Илка очень легко отделалась. Мне кажется, она захочет остаться в Греции. А Панайотиса похоронят. Жаль, такой красавец! Хочешь моё покаянное признание?
– Представь себе, я его уже знаю. Если бы Панайотис пожелал тебя, ты бы ему дала. Я, разумеется, отругал бы тебя, не более. Нормально для отношения красивой женщины к красивому мужчине! Мужчины и женщины полигамны, а измены закономерны.
– С тобой просто страшно! Ты всё знаешь заранее! Насчёт закономерности измен учту.
– Но хочу предупредить, что быть внешне неотразимым – это одно, а быть отличным партнёром для секса – совсем другое, и не факт, что это всегда совмещается в одном человеке. Примеров куча, включая кинозвёзд, выдающихся спортсменов, актёров и прочих.
– Жизнь сложна и непредсказуема! Пойду готовить завтрак. А как там сынуля?
Лёша вышел из комнаты:
– Тётя Илона такой классный ноутбук подарила! Передайте ей привет. А можно соединить меня с ней? Я поблагодарю за подарок.
– Тётя Илона вчера заболела. Она…, её сбила машина!
– Скажите ей, что Лёша желает ей скорого выздоровления.
– Обязательно скажем. Иди умываться и зубки почисти. А наш папочка уже почистил зубки и умыл мордашку?
–Ещё нет! – послышался голос из совмещённого санузла. – А разве завтрак готов?
– Ещё нет!
– То-то же! Я буду готов к моменту готовности завтрака. Надо узнать у Георгоса о времени похорон Панайотиса.
– Ты там не отвлекайся! После завтрака позвоним Георгосу.
Во время разговора с Георгосом, точнее, с Рузанной, сказавшей, что Георгос уехал по делам организации похорон, выяснилось, что сегодня Рузанна узнала в больнице телефон крупного специалиста по восстановлению речи у заикающихся и уже сообщила ему об Илоне, а ей о нём. Илона сразу с мучительным заиканием сказала, что готова заплатить любую сумму, чтобы восстановить речь, а насчёт пения ответила, что не помнит ни одной песни, но уже вычитала в интернете о пользе пения для заик. Она с большим усилием всё это произнесла и потом заплакала. Рука Илоны болит по ночам и мешает ей спать. Иногда боль какая-то неожиданная, иногда рука успокаивается. Илона очень переживает, что из-за её заикания и покалеченной руки ни один мужчина не заинтересуется ей и тем более не будет готов соединить свою судьбу с калекой. А ещё Илона долго и с большими паузами из-за заикания объяснила Рузанне, что несчастный Панайотис спас им обоим жизнь, заслонив их от пуль. Рузанна пересказала всё Георгосу, и тот подтвердил слова Илоны, пообещав поставить Панайотису красивый памятник.
Когда Илону отпустили домой, Саша и Мэгги поехали к ней.
– Илка, ты по-прежнему бесподобная красотка! И шрам на виске скрыт под волосами. Надо радоваться, что всё обошлось. А писать левой рукой ты сможешь?
Илона взяла левой рукой ручку и что-то написала изменившимся почерком. Мэгги взглянула и удивилась:
– Нормально! Я вижу, что ты уже двигаешь сломанной рукой, тоже достижение. Ты разрабатывай руку и имей в виду, что можно писать и левой, теперь левшей развелось очень много. Не смущайся! Почаще любуйся собой в зеркале.
– Спа…ссси… бо. Мм.. не… нна…до рр…речь… восс…
– Понятно, тебе надо побыстрее восстановить прежнюю беглость речи. Мы займёмся тобой, не горюй! – Мэгги осторожно поцеловала Илону в щёку. Саша стал рассматривать лицо Илоны, потом сказал:
– Ничего, главное в том, что ты осталась красавицей, подберёшь другого жениха. Мы найдём для тебя специалиста по лечебной физкультуре.
– Кл…але…ека и зз..аи..кка нне ннуж…нна..нни..
– Не горюй! Это у тебя временно! Разрабатывай привычку писать левой.
Клиника лечебной физкультуры в Салониках, куда обратилась Мэгги, порекомендовала некоего Димитриоса Цакаса, крепкого мужчину лет сорока, который стал посещать Илону дома и заниматься её рукой. Другой доктор, тоже симпатичный мужчина по имени Алексис Папаиоаннидис, которого Илоне порекомендовал Цакас, стал тоже на дому лечить её от заикания. Сеансы лечения руки и восстановления нормальной речи проходили ежедневно. Вначале Илона мучилась и плакала, потому что речь никак не восстанавливалась, а рука после каждого занятия болела ещё сильнее. Но потом вдруг Илона позвонила и заговорила с подошедшей к телефону Мэгги своим прежним голосом и в почти обычном для неё темпе. Мэгги подозвала к телефону мужа:
– Ты только послушай! Какая же Илка молодец! Она снова нормально говорит!
Саша взял трубку:
– Илка, я и Мэгги мы оба очень рады за тебя. Представляем, как тебе было нелегко, но ты своего добилась. А с рукой как?
– Сашка, я купила гантели и укрепляю обе руки. Левая побаливает после упражнений, но доктор говорит, что так и должно быть. Кстати, специалист по лечению заикания родился и жил в Сухуми. У него хороший русский язык. Сухуми – это ведь не Россия, а Грузия? Или я ошибаюсь? Что-то не помню, я там не была.
– Раньше Сухуми был в Грузии, но там население в значительной степени не грузинское, та часть Грузии теперь независимая республика Абхазия, она даже воевала с Грузией. Россия поддерживает Абхазию и помогает ей. Сухуми переименован в Сухум.
– А специалист по лечебной физкультуре раньше жил в грузинской столице Тбилиси, но там была гражданская война, его сестру убили, и он не знает, кто это сделал и за что. Поэтому вся их семья переехала в Салоники. Тут, оказывается, много бывших граждан СССР, особенно из беспокойных мест типа Грузии, Абхазии, Средней Азии, даже Украины и Крыма. Насколько я поняла, греки, с одной стороны, официально им рады, но в душе отделяют их от коренных греков и презирают их, это как бы греки второго сорта. У меня будет такая просьба к Мэгги. Я вроде бы восстановила свою руку, но неуверенность в движениях никак не проходит. Мне нужна не то домработница, не то горничная, не то повариха, а лучше, чтобы один человек выполнял любые работы в доме. К тому же у меня бывает сильное головокружение.
– Илка, тебе не сразу удастся восстановить свою работоспособность.
– Нет, работоспособность есть, причём я теперь одинаково хорошо пишу и правой, и левой! Но всё ещё нет уверенности в движениях, и головокружения замучили. И открою вам ещё исключительно важный компонент лечения: это ежедневный секс с обоими врачами. Оба в постели выше среднего, особенно тот, который по лечебной физкультуре! Но в мужья не годятся: глупы и малообразованны.
– Илка, мы рады за тебя и поможем найти домработницу.
Илона заметно повеселела и через неделю пригласила к себе две супружеские пары. Когда Саша и Мэгги приехали к ней, они застали в доме, кроме Георгоса и Рузанны, немолодую невысокую гречанку, которая оказалась сельской жительницей с южных островов. Илона заметно медленнее ходила, чем раньше, и была крайне осторожна в движениях. Пожилая гречанка Мария, вся в чёрном и тоже босая по примеру хозяйки, как оказалось, была очень довольна предложенной ей зарплатой и сразу согласилась браться за любую работу в доме. Она выглядела аккуратной, чистоплотной, тихой и послушной. В первое время Илоне было трудно общаться с Марией, поскольку язык южных греческих островов имеет свою специфику, которую не знала даже Мэгги, привыкшая к диалекту северных греков, а Мария не была обучена литературному греческому. Нередко хозяйка и домработница объяснялись жестами. Мария помогала Илоне залезать в ванну и вылезать из неё, даже сначала расчёсывала длинные волосы хозяйки, но потом Илона пригласила парикмахера и постриглась наголо, а удивлённым Мэгги и Саше объяснила, что «так удобнее». От парика она отказалась и постоянно была в широкополой шляпе, причём шляпы разных цветов сразу были куплены в количестве четырёх штук. Увидев хозяйку без волос, Мария расплакалась. Она жила в доме Илоны и пользовалась отдельным санузлом. Илона обзавелась маленьким колокольчиком и вызывала его звоном Марию.
Когда Саша рассказал Илоне, что хочет обновить свой ноутбук и хотел бы обсудить параметры, она обратилась к Лёше и попросила «помочь папе». Саша очень удивился. Лёша ответил, что сначала сходит пописать, а потом чётко пояснил отцу, какой ноутбук тому нужен. Вместе они подобрали модель в интернете.
Во время визита Рузанны и Георгоса Илона убедилась, что табачный дым и запах ей стал противен до тошноты. Кто-то из врачей порекомендовал Илоне выпивать ежедневно хотя бы по полстакана сухого красного вина, но она предпочла выпивать в два приёма целую бутылку, а потом перешла на две бутылки в день, причём на её поведении это почти не отражалось. Илона бравировала своей «закалкой».
Прошёл ещё месяц, и Илона стала увереннее ходить, но по-прежнему очень уставала и от услуг Марии отказываться не собиралась, а та была очень рада. Мария специально готовила для ученика хозяйки, учитывая пожелания родителей и нередко потакая его прихотям.
Саша и Мэгги заметили у Илоны какое-то недомогание, которое она неумело пыталась скрыть. После нескольких откровенных вопросов, заданных Мэгги, Илона призналась в беременности. Все трое сошлись во мнении, что отец будущего ребёнка не Саша, а покойный Панайотис или кто-либо из двух врачей: дефектолог или специалист по развитию сломанных конечностей. Илона отнеслась к беременности сначала очень эмоционально, потом философски: «Я как женщина в детородном возрасте обязана внести свой вклад в продолжение рода человеческого, ребёнка воспитаю сама». От вина и курения она временно отказалась, но Саше и Мэгги не раз говорила, что отказ лишь временный.
Между тем роскошная московская квартира Илоны была сдана посольству США для высокопоставленного сотрудника. Но вскоре того сотрудника поймали с поличным во время встречи с выполнявшим шпионское задание сотрудником секретного НИИ. Дипломат спешно уехал, а посольство заплатить причитавшуюся сумму не пожелало. Не без особых усилий агентство недвижимости нашло другого арендатора – разбитного шведа, бабника и пьяницу. Он организовал в квартире интернациональный публичный дом. Снова неприятности, только без ФСБ, шведа без огласки тихо выселили. В интернете появился слух, что владелица квартиры специально ловит арендаторов с помощью скрытых видеокамер. Илону это встревожило, она потратила уйму времени в интернете на опровержение слухов. Накал страстей и обвинений вокруг роскошной квартиры на Остоженке вроде бы исчез, но Илона сказала Мэгги и Саше, что на этом история не закончится:
– Мне ещё достанется за это, шпионы и секретные службы не прощают провалов. Ну и дура же я! Связалась с пиндосами на свою голову, а тут ещё шведский развратник со своим притоном! Ну, он хоть мстить не станет.
– А сейчас кто там живёт?
– Индийский дипломат, у которого восемь детей. Чувствую, всё там испоганят! Мне пришлось почти вдвое снизить арендную плату. Репутация у квартиры, видите ли, уже подмочена, … вашу мать! Ой, извини!
– После случившегося ты стала свободнее в выражениях.
– Да с меня слетел ненужный лоск. Как вам стряпня Марии?
– Не хуже ресторанной! – ответили оба хором.
Саша вспомнил сестру и позвонил ей, и Ольга похвасталась, что теперь она сеньора Ольга Ибаньес (señora Olga Ibañez), а Хоакин стал настолько известным, что к нему записываются на приём и лечение из других городов. Договорились, что через несколько месяцев они встретятся в Салониках, где соберутся проктологи всего мира на научную конференцию по геморроям.
30. Саша овдовел
Мэгги и Саша стали частыми гостями в доме Илоны. Часто они привозили с собой Лёшу, и заботу о нём брала на себя Мария, стараясь не только вкусно угостить мальчика, но и проследить за его гигиеной, одеждой и обувью.
Однажды Илона выразила сожаление, что забыла заказать любимые пирожки и конфеты. Из-за беременности она уже не ходила за покупками. Мария возилась на кухне, готовя что-то особенное к обеду, и Мэгги сказала, что знает где купить вкусные лакомства. Она пошла в супермаркет недалеко, всё купила и собиралась перейти тихую улицу без светофоров. Вдруг, непонятно откуда взявшись в этом тихом месте, на большой скорости её ударил чёрный автомобиль и тут же, не снижая скорость, умчался. Когда к Мэгги подбежали, она была без сознания. Опросив прохожих, полиция выяснила, что автомобиль был с дипломатическим номером. Кто-то догадался дойти до дома Илоны и сообщить ей о случившейся трагедии, но так получилось, что сначала тот человек сбивчиво рассказал всё Марии, которая его недослушала или недопоняла, а потом вся в слезах поспешила передать хозяйке, что её гостья умерла. Илона и Саша всполошились, и Саша решил выяснить все подробности случившегося. Оказалось, что Мэгги жива и уже доставлена в ту же клинику Университета имени Аристотеля, где проходит первое обследование.
Вдвоём они помчались в клинику. У Мэгги были повреждения внутренних органов, переломы рёбер, а потом выяснилось, что она вдобавок ко всему ничего не видит. Как объяснил по-английски врач, представившийся как Микис Канопулос, Мэгги ударилась головой о бордюр асфальта и сильно ушибла участок головного мозга, который ведает зрением. Канопулос назвал это самым серьёзным последствием травмы и предупредил, что остальное мелочи. Мэгги прооперировали, что-то поправили в брюшной полости, а на просьбу изучить возможность операции на мозге для восстановления зрения Канопулос ответил отрицательно. По его словам, зрение либо со временем само восстановится, либо не вернётся никогда, а операция может только навредить.
– Остаётся молиться и надеяться, – объяснил врач опечаленным Саше и Илоне.
Мэгги скоро начала внятно разговаривать и просила навещать её, постоянно спрашивая, когда она сможет снова видеть. Ей отвечали уклончиво, всякий раз обнадёживая. Мэгги говорила мужу и Илоне, что она пострадала за старые грехи свои и матери, то есть ей мстят за провал операции по подрыву опор моста, а Илона постоянно отвечала, что Мэгги пострадала вместо неё, поскольку кто-то хочет расправиться с Илоной за её хакерские проделки.
Мэгги была выписана из университетской клиники, оставшись незрячей. Саша повёз её в больницу в Афинах, специализирующуюся на лечении глазных болезней. Обследование глаз Мэгги ничего не дало: глаза вроде бы не пострадали, но не видят. Мэгги впала в отчаяние и умоляла Сашу связаться с церковью и договориться, чтобы ей разрешили эвтаназию. Но ей и мужу разъяснили, что законодательство Греции запрещает добровольный уход из жизни, потому что греческие законы основаны на православной религии: Бог даёт жизнь, Бог и никто иной вправе её забрать. Консультация онлайн со знаменитым офтальмологом в США ничего не дала, он лишь подтвердил мнение коллег в Греции: ждать, молиться и надеяться. Иного пути американец не смог предложить, и Мэгги впала в отчаяние.
– Я не в силах больше ждать! – ежедневно повторяла Мэгги. Саше посоветовали забрать жену домой, уповая на благоприятные последствия возвращения в родной дом. Посовещавшись втроём, они решили, что в большой дом на полуострове Ситония переедут Мэгги, Лёша, Саша, а также и Илона с Марией. Просторный дом позволил разместиться всем, не стесняя никого. Илона взяла на себя заботу о мальчике, а Марии было велено ухаживать в первую очередь за Мэгги.
Илона стала брать Мэгги с собой на пешие прогулки, ведя её за руку и предупреждая о ступеньках, кочках и выбоинах. Обе могли подолгу сидеть на пляже, не обменявшись ни единым словом. Мэгги внешне выглядела успокоившейся, однако Илона однажды сказала Саше, что не сомневается в душевной опустошённости Мэгги и опасается её последствий, потому что от Мэгги «веет духом отчаяния и смерти». Мэгги часто просила Илону дать ей чуточку спиртного, и Илона стала давать Мэгги узо «для успокоения».
Однажды утром Саша первым обнаружил, что Мэгги мертва. На её лице было выражение умиротворения. Причину смерти не выявили и предположили остановку сердца. Никаких таблеток Мэгги не глотала. Поскольку версия самоубийства не получила медицинского подтверждения, состоялись похороны Мэгги по церковному обряду.
Как объяснить ребёнку, если ему пять лет, что его мама умерла? Саша решил проконсультироваться с детским психиатром доктором Костасом Георгиадисом. Доктор сам поговорил с Лёшей и потом сказал Илоне и Саше, что Лёша понял главное, а дополнительное понимание смысла смерти придёт к нему с годами. Странно, подумалось Саше, сам Лёша никаких вопросов об исчезновении мамы не задаёт! Он и Илона молчаливо согласились, что теперь Илона заменяет Лёше мать. Илона объяснила Саше, что забота о Лёше для неё нисколько не обременительна и даже в радость, так как она теперь поняла, как сильно хочет иметь своего ребёнка, а ребёнок от Саши ей как родной. «Вот скоро рожу, и тогда у нас будет двое детей!» – с восторгом повторяла она Саше, а он слушал Илону молча и пожимал плечами. Потом Илона всю ночь размышляла о Саше и его отношении к сыну:
–«Сашка не любит даже родного сына! И к смерти Риты он отнёсся безразлично. Когда я рожу, он, возможно, воспримет ребёнка враждебно, хотя это мой ребёнок. Ну почему он такой? У меня с ним вроде бы полное взаимопонимание, но он бесчувственный, хотя не злой. Он никогда не пытался ударить меня, обмануть, даже разозлить. Он постоянно какой-то отстранённый, даже чужой. Видимо, такая натура. Другого я, вероятно, не найду. Значит, надо держаться за Сашку».
Она встала, тихо нашла сигариллы, оставшиеся от покойной Мэгги, и с превеликим наслаждением закурила, потом выпила маленькую бутылочку купленной для Мэгги узо. Почувствовала себя пьяной и счастливой, после чего пошла спать. Проснувшись утром, Илона поразмышляла по поводу своей ночной выходки и решила: «К е…ной матери все запреты!». Она сделала заказ на коньяк и вина, а потом с удивлением отметила отсутствие реакции на это со стороны Саши.
Неожиданно объявились Агата с Куртом, которые теперь жили в Люксембурге и приехали, как объяснил Курт, «погреться под греческим солнцем». Им предложили пожить в оставшемся пустым доме в Салониках. Агата и Курт подружились с Илоной, и нередко все они вчетвером отправлялись в поездки то в Афины, то на минеральные воды в Лутраки, то к древним развалинам античных городов. Агата признавалась, что она сама видит всё это впервые, потому что раньше её совершенно не интересовала история родной страны. А Илона, наоборот, была на верху блаженства после знакомства с достопримечательностями страны, которая буквально с каждым днём нравилась ей всё больше.
В Афинах Саша пошёл погулять по городу один, потому что Илона стала быстро уставать, а Курт с Агатой поехали навестить подругу Агаты. Когда Саша вернулся в отель, ему на reception сказали:
– Ваша супруга только что вышла.
Саша быстро нашёл Илону, которая сидела в сквере на скамейке и искала что-то в своём планшете. Издалека был заметен её огромный живот.
– Саша, мне вот-вот рожать приспичит. Нам надо быть начеку. Согласен?
– Мне только что в отеле пришла в голову старая мысль. Когда я услышал: «Ваша супруга вышла…», я решил вернуться к теме нашей свадьбы. Кого бы ты ни родила, мальчика или девочку, пора нам оформить брак.
– «Почему он ни слова не сказал о моём возвращении к спиртному и курению?» Я давно об этом мечтаю. Я терпеливо ждала, когда ты сам заговоришь о нашем браке. Один раз я уступила тебя Ритке, но не переставала считать тебя любимым человеком. Лёшеньку я давно приняла как родного сына. Давай устроим роды в Салониках и потом свадьбу в Москве, мы ведь русские люди. Венчания я не хочу, к церкви отношусь не очень хорошо.
На следующий день после этого разговора Саша и помогавшая ему Мария с трудом одели-обули и отвезли Илону в больницу, рекомендованную супругам как лучшую для родов. Саша стал регулярно звонить и интересоваться здоровьем Илоны и младенца. Однако два дня подряд ему отвечали, что у них в справочной нет информации.
Саша сам поехал в больницу. В справочном окошке ему ничего не сказали и постарались сделать вид, будто его не замечают. Потом к нему откуда-то из родильного отделения вышли священник и переводчик.
– Добрый день, господин Парфёнов! Я уполномочен переводить слова настоятеля нашей церкви преподобного Димитриоса Кукладиса. Прошу серьёзно отнестись к его словам.
– Добрый день! Но я предпочту побеседовать с врачом, и меня удивляет, при всём моём уважении как русского человека к служителю Греческой православной церкви, появление его, а не принимавшего роды у гражданки Илоны Панфёровой.
– Видите ли, упомянутая вами гражданка России произвела на свет не человека, а существо, которое не подпадает под классификацию homo sapiens. Поэтому церковь вправе определить его как плод сношений с дьяволом. Поскольку Илона Панфёрова не гражданка Греции, церковь не может потребовать её судебного преследования и склоняется к рекомендации выслать её из Греции. В таком случае уехать придётся вам обоим. Принимавшие роды доктор и медсестра в глубоком шоке и не в состоянии беседовать с вами.
– Мне бы хотелось взглянуть на того, кого родила Илона Панфёрова.
– Это не в нашей компетенции. Плод ещё живой и изучается специалистами из университета, которые пытаются его классифицировать. Роженица впала в бессознательное состояние, но завтра вы наверняка сможете навестить её. Завтра к вечеру её выпишут. Больше ничего мы не можем сейчас сказать вам. Просим оставить ваш телефон и адрес, госпожу Илону Панфёрову завтра привезут куда укажете. Да хранит вас Бог!
Ну и дела! И вроде бы не к кому в Греции обратиться за помощью. Но есть два человека, имевшие сексуальный контакт с Илоной, когда её госпитализировали после стрельбы в ресторане. Тех двух врачей легко найти и проверить. Третий – красавчик Панайотис, но он давно похоронен. Следовательно, надо потребовать взятия пробы ДНК у плода и тех двоих. А при необходимости можно найти и ДНК Панайотиса. О случившемся ничего не рассказывать Марии, а то неизвестно, как среагирует богобоязненная гречанка. Версия должна быть такова: ребёнок умер при родах, и точка!
Завтра надо с утра обратиться в генконсульство в Салониках, чтобы порекомендовали адвоката. Потом встретиться с адвокатом. И быть готовым к выписке Илоны. Ещё неизвестно, как вся история повлияет на неё.
В генконсульстве РФ Саше дали телефоны двух русскоязычных адвокатов, берущихся защищать российских граждан. Первый сразу посоветовал Саше не предпринимать ничего:
– Представьте себе, что вы найдёте человека, ДНК которого докажет его причастность к беременности вашей супруги. И что дальше? Вы хотите, чтобы греческое общественное мнение заклеймило его как «пособника дьявола»? Или же вы станете выяснять информацию обо всех его потомках и предках? Но как поможет это вам и вашей несчастной супруге? Вы потратите время, деньги и нервы свои и супруги, подкосив материальное благополучие вашей семьи и существенно ухудшив физическое и в особенности психическое состояние вашей супруги. Не рекомендую заводить дело!
Второй адвокат предложил по существу то же самое с той лишь разницей, что выразил желательность привлечь к делу греческие и международные СМИ и развернуть на почве этого различные ток-шоу, пообещав даже переговорить со сценаристами для создания телесериала, чтобы Илона и Саша заработали на случившемся. Но Сашу, естественно, это не устроило. Он вспомнил о намёках Илоны насчёт её планов потрясти компьютерный мир и решил не предпринимать ничего.
Саша ещё раз съездил в клинику, и ему показали то самое «нечто», но ввиду отсутствия яркого освещения он не смог подробно его рассмотреть. Он выяснил, что Илоне не покажут плод, который она родила, и подумал, что так будет правильно. И тут ему позвонили и сообщили, что Илона готова к выписке. Саша ответил, что сейчас он находится в самой больнице и заберёт её.
Илона вышла к нему осунувшаяся и очень бледная. Он понял, что не стоит задавать ей вопросы, и к тому же его об этом предупредили в больнице. Илона попросила купить ей воду и хорошие сигариллы и сигары, а потом, поколебавшись, добавила:
– Ещё очень хочется дорогой французский коньяк, если тебе не жалко. Имей в виду, что я теперь буду напиваться иногда и по возможности не часто. Постараюсь допускать такое только дома и очень редко. Я хочу примерно неделю посидеть дома, а потом подумаем о возвращении в Москву. Я прекрасно понимаю, что утратила право даже думать о нашей свадьбе. Мы будем, если ты не против общения со связавшейся с дьяволом, по-прежнему жить вместе, а дальше будет видно. Но скажи мне честно, не лучше ли мне как связавшейся с дьяволом уйти из жизни? Я сделаю это так, чтобы никто не связал с моей смертью тебя. Хотя нет, одно обстоятельство удерживает меня от ухода на тот свет. Это Лёшенька. Ты постоянно демонстрируешь безразличие к своему родному сыну, а я глубоко полюбила этого чудесного мальчика. Ради Лёшеньки стоит жить!
– Я ни в бога, ни в дьявола не верю. В случившемся рождении непонятно кто из мужчин причастен, но я думаю, что твоей вины нет. Ты ведь красавица! Жалей себя и люби себя! Я против пьянства, но если иначе ты не сможешь, тогда постарайся контролировать выпивки насколько тебе удастся. Моё отношение к тебе не изменилось. Будем жить втроём.
– Спасибо. Скажем Феликсу и Милене, а также моим родителям, что мальчик умер при родах. Тот непонятный плод был самцом, если ему отказано в праве называться мальчиком. Ты согласен с моими просьбами или теперь презираешь меня?
– Нисколько не презираю и со всеми твоими просьбами согласен.
– Я теперь признаюсь тебе, что никакого аборта я не делала. Тогда тоже родилось что-то не похожее на человеческого младенца, и поэтому причина скорее во мне, а не в сексуальных партнёрах. Но от тебя я почему-то не беременею, поэтому наши отношения в постели могут продолжаться, если ты не против.
– Я не против, потому что ты восхитительна в постели и внешне очень красива. Давай на этом поставим точку и будем думать и разговаривать о чём-нибудь более приятным. Прикинем, на какое число заказать вылет в Москву. Оставайся прежней со мной и Лёшей.
– Это я твёрдо обещаю. Я люблю Лёшеньку и ничем не огорчу его.
Дома Илона выпила две рюмки коньяка подряд и хорошо закусила, потом покурила и легла спать. Саша заказал в интернете авиабилеты.
Они дали Марии отпуск на неопределённый срок, попросили следить за домами и втроём прилетели в Москву. Саша позвонил Феликсу и рассказал о смерти мальчика при родах, настоятельно попросив не касаться темы родов и темы свадьбы. Илоне надо восстановиться, а там будет видно. О стрельбе в ресторане, операции и последующем лечении Илоны Саша решил не рассказывать и сказал кратко, что Мэгги была сбита быстро мчавшейся машиной в центре Салоник и через несколько дней скончалась, а водитель задержан. Милена, выслушав рассказ пасынка, сказала:
– Рите и Илоне обеим не повезло. Но Илона хоть жива осталась. И сынок у вас есть.
